Текст книги "Ее дикие звери (ЛП)"

Автор книги: Э. П. Бали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 10

Аурелия

Будильник Минни – «Счастливый тигр» – звонит в семь утра. Я с трудом открываю заспанные глаза под веселое «Просыпайся, соня. Ты пропустишь этот яркий день!», воспроизведенное раздражающе жизнерадостным цифровым голосом.

Минни вскакивает с кровати и, подпрыгивая в своей пижаме с радужными кексами, бежит в ванную, словно ей не терпится пописать. Я на мгновение поднимаю взгляд к замысловатым узорам на потолке, чтобы собраться с духом. Кажется, будто комнату окружают огненные вихри, и я задаюсь вопросом, не является ли это предзнаменованием того, как пройдет наш день. Мое тело больше не чувствует себя так, словно его сбил грузовик, но я все еще ощущаю слабость, а в животе урчит, несмотря на то, что вчера вечером я съела холодный сэндвич с курицей и выпила яблочный сок.

Заснуть было невероятно трудно. На самом деле, мы с Минни провели первый час, прижавшись носами к стеклянным балконным дверям, которые, как мы выяснили, были плотно заперты, прислушиваясь к ночным звукам. Я выросла на территории змей и бесшумных существ, поэтому не привыкла слышать рев по ночам и различные крики высших хищников из семейства кошачьих и псовых. Некоторые из них Минни определила как брачные призывы, а некоторые были воем и рычанием протеста одичавших анимусов-первокурсников.

Охранники бегали снаружи всю ночь, и не раз раздавались выстрелы, без сомнения, усыпляющие сбежавших нарушителей спокойствия. Я понятия не имею, как народ умудрился сбежать ночью, потому что ровно в одиннадцать вечера двери наших комнат были заперты.

В конце концов, всех мятежников утихомирили, и мы с Минни рухнули в постель, где мне потребовалось некоторое время, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

Я гадала, не принадлежит ли одно из этих волчьих завываний Дикарю, но мне казалось, что я узнаю его вой, если он когда-нибудь издаст его. Тревога пронзила меня, когда я подумала о своих парах, потому что знала, что общежитие анимусов будет откровенно шумным и полным самцов, пытающихся установить иерархию. Медицинское крыло точно было переполнено ночью.

Минни выходит из ванной через полчаса, вся в макияже, готовая выбрать одежду и украшения, которые она наденет. Вытащив себя из кровати, я направляюсь в туалет, где сажусь, закрыв лицо ладонями, и пытаюсь проснуться. Я сразу же замечаю огромный металлический плакат, привинченный к двери. Вчера я так устала, что едва смогла воспользоваться этим ужасным шампунем от паразитов «Всё в одном», прежде чем рухнуть в постель.

На металлической доске большими черными буквами написаны школьные правила, и я издаю смешок, читая их:

Преступления класса А – подлежат судебному разбирательству:

· Убийство;

· Пытки;

· Поедание других студентов или сотрудников.

Преступления класса В – подлежат местному наказанию:

· Постоянное нанесение увечий.

Правонарушения категории С – подлежат исправительным работам:

· Изменение физической формы в неизменяемых областях;

· Случайное нанесение тяжких телесных повреждений;

· Нанесение следов мочи на мебель или любое другое имущество;

· Публичная нагота (случайная или нет);

· Публичный блуд или непристойное поведение;

· Неуважительное поведение по отношению к персоналу.

Так что, пока я никого не убиваю, не калечу и не ем, со мной все в порядке. Звучит легко, пока я разрабатываю план побега. Я намерена оставаться настолько невидимой и незаметной, насколько это в человеческих силах, выжидая, пока не найду способ обойти всю охрану и свалить отсюда к тихой жизни на свободе с фальшивым удостоверением личности в смешанном университете. Поскольку все заведение защищено с воздуха, мои возможности ограничены, и мне нужно будет тщательно все спланировать.

Позитивный настрой Минни передался и мне, как блохи, потому что внезапно я вся такая: «Где есть желание, там есть и выход», и, клянусь Дикой Богиней, я найду выход.

Когда я выхожу из ванной, пытаясь распутать свои длинные черные волосы, я нахожу Минни в платье в черно-розовую полоску и блестящих черных туфлях на платформе, расхаживающей перед алтарем Дикой Богини, который она заботливо установила прошлой ночью. Палочка благовоний поднимает струйки дыма над крошечной розовой свечкой и идолом Богини в человеческом обличье, сидящей на спине тигра. Минни грызет ноготь, но светлеет лицом, когда видит меня, однако я чувствую резкий привкус ее страха.

– Готова? – спрашивает она, подпрыгивая на носках и позвякивая браслетами.

Я опускаю взгляд на свои выцветшие джинсы и тонкую темно-зеленую блузку. Сначала я надела красную блузку, но отказалась от цвета, вспомнив, что некоторых диких зверей привлекают яркие и красные цвета. Мои волосы очень сухие и хрустящие после средства от блох, поэтому я стараюсь спрятать их в неряшливый пучок. Из обуви у меня только шлепанцы из ящика для пожертвований в медицинском крыле. Как бы я ни выглядела, это наверняка лучше, чем оранжевый тюремный комбинезон, верно?

– Да. Давай сделаем это, Мин.

Она нервно улыбается, засовывая блестящую розовую ручку в карман платья. У меня даже ручки нет, поэтому я делаю вид, что не замечаю этого, пока мы надеваем бейджи.

– Мне взять с собой папку? – спрашивает она, поднимая розовый талмуд.

– Неа, давай оставим это на потом, – Минни выглядит немного опечаленной, поэтому я говорю: – Но я действительно хочу просмотреть страницу за страницей сегодня вечером, если ты не против.

Тигрица сразу же оживляется, и мы ждем у нашей двери, когда в 8 утра откроются защитные замки.

Замки с печальным стон открываются, и Минни хватается за бронзовую дверную ручку, нетерпеливо дергая ее на себя.

– Тереза сказала нам встретиться у входа, верно? – спрашивает она, когда соседние двери открываются одновременно с нашей.

Выходят Ракель и Сабрина. Ракель в том же двойном джинсовом костюме с нашивками мотоциклетной банды и тяжелых черных ботинках. На Сабрине леггинсы с леопардовым принтом и укороченный топ в тон, что подсказывает нам, к какому ордену она принадлежит. Девушка жует жвачку и осматривает нас с ног до головы, деликатно принюхиваясь.

– Доброе утро! – с энтузиазмом приветствует Минни.

Ракель хмыкает с безразличным лицом, в то время как Сабрина невозмутимо произносит:

– Привет.

– Ага, – говорю я, пытаясь казаться круче, чем я есть на самом деле, а на деле оказываюсь намного хуже. Я решаю попробовать свои новообретенные навыки дружбы и показываю свой студенческий бейдж.

– Я Лия, орлица. Это Минни, тигрица.

Я надеюсь, что Минни, будучи тигрицей, будет иметь некоторое влияние на других зверей, потому что тигры, как ни крути, находятся на самом верху иерархии.

Ракель кивает в знак согласия, и их пирсинг переливается в ярком свете прихожей.

Но Сабрина закатывает глаза. Мы не произвели на нее впечатления, и я знаю это наверняка, когда она поворачивается спиной и они вдвоем уходят по коридору.

У Минни отвисает челюсть, и мы пялимся на очевидную демонстрацию пренебрежения. Резкое отворачивание от любого зверя означает, что вы считаете его слишком слабым, чтобы представлять угрозу. Это высшая форма неуважения, особенно между зверями одного возраста и не состоящих в дружеских отношениях.

– Не беспокойся об этом, – бормочу я, таща Минни за собой, и две львицы выходят из третьей комнаты. – Они нас не знают, вот и все.

– Ты права, – отвечает она. – Немного позавтракаем, и все станут намного счастливее.

Другие анимы присоединяются к нам, спускаясь по лестнице с верхних и нижних уровней. Происходит обмен несколькими краткими репликами и более чем парой свирепых взглядов от анима постарше. В конце концов, они хотят установить иерархию, и нам с Минни не раз указывали, что мы находимся внизу.

Две львицы расталкивают нас в стороны, сбегая трусцой по лестнице, и кто-то дергает меня за пучок. Я вскрикиваю, меня отбрасывает назад, и я едва успеваю удержаться на ногах. Когда я поворачиваюсь, мне ухмыляются накрашенными черным губами.

Змея.

Дерьмо. Я узнаю эти раскосые глаза со времен Двора моего отца. Первую зовут Наталья, и она училась на год старше меня в начальной школе. Она и еще одна девушка-змея с густо подведенными черным глазами пристально смотрят на нас, прежде чем протиснуться мимо и устремиться вперед, чтобы спуститься по лестнице.

Гребанная иерархия, но я знаю, что это ничто по сравнению с мужчинами в академии. Анимы относятся к этому достаточно серьезно, но обычно в этом нет такой жестокости, как у анимусов.

Нам удается прижаться к нашей группе первокурсниц, потому что Ракель и Сабрину тоже оттеснили, несмотря на все их усилия оставаться надменными. Всего нас шестеро, включая двух львиц, Яну и Стейси. Девушки выглядят растерянными, глаза бегают по сторонам. Мы можем не нравиться друг другу, но у нас нет другого выбора, кроме как оставаться группой.

И это хорошо, потому что Тереза и несколько других кураторов ждут нас снаружи, девочки постарше уже толпятся вокруг них и пялятся на нас так, словно мы все вшивые.

– Анимы, – говорит Тереза вместо приветствия. – Если вы все хорошенько присмотрелись друг к другу в поисках партнера, мы все отправимся на поле для спаривания.

Я давлюсь, но Минни смеется.

– Это место, где нас показывают анимусам, чтобы посмотреть, есть ли у нас, несвязанных, пары, которых мы раньше не встречали. Лучше делать это в безопасной обстановке, а не при случайной встрече. Это может вызвать беспорядки.

– Спасибо, Минни, – говорит Тереза, просияв в ее сторону улыбкой. – Ты совершенно права.

– Я прочитала это в справочнике для студентов, – с гордостью сообщает моя подруга.

Сабрина и Яна закатывают глаза, но когда мы направляемся к полю, все быстро забывают задирать носы, потому что мужчины тоже выходят из своих общежитий на поле всего в двадцати шагах от нас.

Словно мой худший кошмар стал реальностью.

Это плохо контролируемый хаос чванливых самцов, которые, кажется, ведут себя прилично только потому, что им в лицо направлено оружие. Большинство из них полностью одеты в футболки и брюки, но многие без рубашек, вероятно, демонстрируя татуировки и опознавательные знаки, связанные с орденом и бандами. Пытаясь разглядывать нас, они также не забывают утвердить свое господство друг над другом. Пока они не определят, кто где находится в цепочке власти, есть опасность, что вспыхнет драка, и все мы, анима, чувствуем в воздухе нарастающее напряжение подавляемой силы.

Сегодня столько же вооруженных охранников, как и вчера. Шестеро из них стоят у поля, но даже это не останавливает неприкрытое мужское возбуждение из-за новых ароматов анима, витающих вокруг, и из-за нашего общего вида.

Один из проходящих мимо мужчин говорит что-то неразборчивое, но многозначительное, и за этим следует взрыв раскатистого смеха.

Старшие девушки, кажется, привыкли к этому, потому что они просто откидывают волосы назад и смотрят на них сверху вниз.

Улыбка Минни меркнет лишь на мгновение, прежде чем она снова натягивает ее, но я не могу не заметить, как она осторожно подходит ближе ко мне. Ракель хмурится на любого, кто смотрит в нашу сторону, в то время как Сабрину явно забавляет всеобщее внимание, она взмахивает своим длинным черным хвостом и приподнимает бровь, заметив любопытные взгляды.

Я? Я даже не знаю, что делать со своим лицом или телом, потому что пытаюсь не показывать, насколько напугана. Хотя я привыкла к небольшому мужскому хаосу за годы работы, я не привыкла к тому, что меня видят мужчины. Уклоняться от них, будучи невидимой, легко. Но когда за тобой наблюдают? Когда тебя оценивают? От этого у меня все горит, и я пытаюсь сосредоточиться на поддержании своих щитов. Я достаточно оправилась, чтобы восстановить пять из семи своих щитов. Никто не должен быть в состоянии учуять меня, но я все еще потею под жаром их внимания. Моя анима становится дикой внутри моего тела в надежде, что мы сможем мельком увидеть наших суженых, и сдерживать ее становится все труднее.

Тереза загоняет нас за стену, и мы ждем там, просто прислушиваясь к шуму входящих студентов. Через пару минут я слышу звон цепей, и Тереза выглядывает наружу.

– Приходит все больше диких студентов и первокурсников-анимусов, – объясняет она. – Они будут закованы в кандалы на случай, если не будут знать, как вести себя с новой парой.

Самцов-первокурсников встречают рычанием, начинаются толчки и насмешки, которые я стараюсь игнорировать. Минни рядом со мной сглатывает. Я беру ее за руку и сжимаю, и она с благодарностью смотрит на меня.

Из-за стены появляется самец льва, приветственно машущий нам рукой. Это темнокожий парень худощавого телосложения, его длинные черные волосы заплетены в косу, спускающуюся до поясницы. В обоих ушах хрустальные пусеты, на губах веселая улыбка.

– Это Коннор, – любезно говорит Тереза. – Его зверь – анима, но он предпочел остаться в общежитии одиноких мужчин.

Коннор закатывает глаза.

– Ароматы диких анимусов действительно сшибают с ног, но пока я справляюсь.

Мы смеемся и радостно приветствуем его. У нашего вида наличие мужчины с анимой или женщины с анимусом встречается реже, но не является чем-то неслыханным. В нашем мире дух вашей звериной формы имеет приоритет над вашим внешним обликом.

Вот почему нам (мне) так трудно бороться со своей анимой, когда она чего-то хочет. Как и моим парам. Но она руководствуется только инстинктом и духом. Здесь нет никакой логики. Только потребность. Бороться со своей анимой ненормально, просто мои уникальные обстоятельства делают это обязательным.

Мгновение спустя Тереза выстраивает нас в шеренгу и выводит на улицу. К счастью, девочки постарше поставлены перед нами, а это значит, что, когда мы выходим на поле, у меня есть небольшой буфер для того, что встретится на нашем пути.

Если вы думаете, что содержание самцов с похотливыми анимусами в таком месте в течение многих лет заставит их одичать при виде несвязанных самок, то вы совершенно правы.

Глава 11

Аурелия

Поле для Охотничьих игр представляет собой заросли леса. Нас выводят на длинный участок зеленого дерна, который находится между зарослями и трибунами. Обычно здесь устанавливают медицинские палатки и размещают комментаторов прямо перед металлическими клетками, где охотничьи команды ждут своей очереди.

Не менее ста пятидесяти пар глаз, наблюдающих с трибун, устремлены на нас в нетерпеливом ожидании. Десятки волчьих свистов и криков наполняют воздух.

Первокурсники мужского пола находятся в нижнем ряду, закованные в черные наручники по рукам и ногам. Мой взгляд прикован к трем самым высоким и крупным фигурам в этом ряду. Эти трое, кажется, удерживают силу вокруг себя, как волну плотного, скрытого электричества. Мужчины, которых заставили сидеть рядом с ними, заметно напряжены.

Я делаю все, что в моих силах, чтобы смотреть куда угодно, только не на них.

Кто-то действительно кричит:

– Свежее мясо! – и за этим следует мужской хохот. Очередь охранников на трибунах не пытается остановить или упрекнуть их, и это наводит на мысль, что подобное в порядке вещей. Какого хрена, Лайл Пардалия? Вот тебе и цивилизованные звери.

Тереза приказывает нам встать в шеренгу лицом ко всем, кто насмехается над нами, как будто мы собираемся разыграть какое-то дурацкое шоу. Вот так себя чувствуют стриптизерши перед выходом на сцену? В глубине души я всегда подумывала об этой работе, чтобы попытаться заработать реальные деньги, но у меня никогда не хватало смелости попробовать себя в деле.

Но я также не могу отделаться от мысли, что, должно быть, именно так выглядят нелегальные аукционы по незаконному разведению. Я боялась их всю свою жизнь, и когда первобытный страх сжимает мою грудь, мне кажется, что желудочный сок собирается извергнуться из моего горла подобно лаве. Вопреки здравому смыслу, я хватаю Минни за руку.

К моему полному облегчению, она не стряхивает меня и крепко сжимает в ответ.

Мне неприятно, что я выгляжу слабой, но кровь стучит в ушах, и я не могу дышать.

Я хищник. Я высший хищник, и мне нечего бояться, повторяю я снова и снова, стоя там и пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Но я вижу, как наша аудитория изо всех сил старается заглянуть к нам в души прямо сквозь одежду. Некоторые даже встают со своих мест, чтобы лучше рассмотреть.

Они начинают привлекать наше внимание, выкрикивая прозвища, которые дали нам по отличительным признакам.

Ракель называют «Заплаткой».

Сабрине кричат «Секси мама», на что она посылает воздушные поцелуи направо и налево. Она в своей стихии, без шуток.

Минни называют «Пинки» из-за ее розовых волос.

И внимание, вот оно:

– Крошка-зайчонок! ¹

– Срань господня, – бормочет Минни рядом со мной.

– Я знала, что мне не следовало завязывать пучок, – бормочу я в ответ. Но это все, что я смогла сделать этим утром.

Во что я ввязалась? Вот тебе и попытка залечь на дно. Теперь у меня такое чувство, будто у меня на груди красная мишень. Впереди меня Сабрина расхаживает павлином, покачивая бедрами, чтобы показать, как великолепно выглядит ее задница в этих леггинсах. Несколько незамужних девушек постарше смело смотрят на толпу, но к ним обращаются по их настоящим именам.

Одной из моих работ после того, как отец отказался от меня, было лечение зверей на подпольных боевых аренах. Я была под полной защитой, накладывая на себя восьмой щит, и оставалась абсолютно невидимая для всех присутствующих. Я столкнулась с самыми садистскими проявлениями нашей культуры и с юных лет по-настоящему преуспела в исцелении серьезных травм, но делала это незаметно.

Сейчас же все иначе, и, честно говоря, я бы предпочла выжечь себе глаза, чем находиться здесь с тремя мужчинами, которые охотятся на меня.

– Итак! – один из преподавателей, лысый мужчина с огромными каштановыми усами, встал перед нами с громкоговорителем. – Последний ряд, третьекурсники, вы спускаетесь первыми, проходите мимо, затем направляетесь прямо в обеденный зал. Если увидите пару, дайте нам знать, подняв руку.

Я напрягаюсь, когда третьекурсники длинной вереницей чуть ли не прыгают вниз по ступенькам. Они идут через ряд оранжевых конусов, чтобы подойти прямо к нам и пройти вдоль шеренги анима. Нас ничто не разделяет, и им позволено приближаться так, как они хотят.

Я физически не в состоянии отпустить руку Минни, и она, кажется, не возражает, когда очередь мужчин возвышается над нами. Некоторые из них подходят со своими стаями в поисках другого члена своей группы связанных судьбой, и даже если они не видят на нас брачной метки, все равно чертовски пугающе быть изученными вдоль и поперек таким количеством анималия.

В их глазах одновременно и оценивающий расчет, и сильный, похотливый жар.

– Как тебя зовут, красотка? – воркует мне львица, одной рукой поглаживая свою длинную рыжую гриву, а другой таща за собой одного из своих самцов.

Я открываю рот, но охранники подталкивают ее вперед, и следующий подходит ко мне вплотную, чтобы многозначительно облизнуть губы.

У нас нет другого выбора, кроме как стоять там и ждать, пока пройдет этот парад анимусов из студентов второго, а затем и третьего ряда.

Совпадений нет до пятого ряда, когда анимус-лев с длинными каштановыми волосами прорезает очередь, словно в трансе, направляясь прямиком к Яне. Остальные анимусы расступаются, чтобы пропустить его, и мы все просто замираем, зачарованно наблюдая. Лев протягивает большую руку и нежно гладит левую сторону шеи Яны.

Минни судорожно втягивает воздух. Я хватаюсь за живот.

Яна издает сдавленный всхлип и бросается в объятия мужчины. Он мурчит, когда крепко сжимает ее в ответ, а затем предупреждающе рычит на окружающих его самцов.

Другие львы радостно вопят у него за спиной и толкают друг друга, но держатся на почтительном расстоянии. Мы все смотрим на них разинув рты, и, признаюсь, у меня немного наворачиваются слезы от этого зрелища.

Найти кого-то из своей стаи связанных душ, того, кто предопределен Дикой Богиней и самими звездами, – это, пожалуй, самое прекрасное и священное, что у нас есть в этой безумной жизни.

Эти два зверя, которые всего несколько мгновений назад были фактически незнакомцами, нашли еще один фрагмент своей стаи. Интересно, Яна такая же регина, как я.

Я осознаю, что яростно сжимаю руку Минни, когда слышу, как она прерывисто вздыхает рядом со мной. Этот звук возвращает меня в реальность, и остальные тоже выныривают из своих грез.

Дыши, Лия. Просто дыши.

Мне просто повезло, что передо мной стена из мужских тел, скрывающая меня от взглядов моих собственных суженых, все еще ожидающих на трибунах. Моя анима сейчас неистово ревет в моей груди, и мне ничего не остается, кроме как быстро моргать, глядя на зеленую траву под моими шлепанцами.

Затем очередь снова приходит в движение, и Яна со своей парой уходят рука об руку в столовую. Несомненно, они будут говорить о том, что делает их такими, какие они есть. Об их жизнях, их надеждах и мечтах. Они узнают друг друга получше. Надеюсь, они влюбятся по-настоящему.

Стейси вздыхает и вяло подходит ближе, чтобы закрыть брешь, образовавшуюся из-за отсутствия Яны. Они были подругами и больше не будут спать вместе, но она утирает слезы и улыбается в спину своей уходящей подруге.

Совпадений больше не было, пока не появился последний ряд.

Внезапно мне кажется, что по спине ползут огненные муравьи.

Все, что я могу сделать, это не смотреть на них, когда звенят стальные цепи и мимо нас начинают шаркать первокурсники. В следующую секунду воздух прорезает рычание, и мы все оборачиваемся как раз вовремя, чтобы увидеть, как анимус прыгает на одну из анима постарше. Она взвизгивает, когда он заваливает ее в траву, быстро двигаясь по ее телу и шумно обнюхивая шею, грудь, пах.

– Блядь! – кричит она. Но это не крик страха, а хриплый стон удовольствия. Он снова наклоняется к ее лицу, их рты жадно впиваются друг в друга в жарком сплетении губ и языков, которое заставляет меня вскинуть голову и оцепенеть. Пара анима, которые знают ее, начинают прыгать от счастья.

Мне приходится напомнить себе закрыть рот, когда Минни ловит мой взгляд с кривой усмешкой. В ее глазах светится надежда, как и должно быть.

Охранники позволяют новой паре еще немного уделить друг другу внимания, а потом один из львов телекинетически разводит их в стороны. Самец протестующе рычит.

– Ладно, вы двое, – Тереза кивает одному из охранников. – Сегодня мы поговорим о том, как правильно себя вести в общественных местах.

И после этих слов охрана уводит их под конвоем.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю широкую татуированную грудь слишком близко от себя. Мое сердце замирает, когда я нахожу татуировку волка, выглядывающую из-под расстегнутых лацканов оранжевого комбинезона.

Практически против своей воли я поднимаю взгляд и вижу идеально красивое лицо Дикаря, склонившего голову набок и смотрящего на меня сверху вниз с очень вдохновенным блеском в глазах.

Я прищуриваюсь, и мой взгляд словно кричит: «Ты, блядь, не посмеешь!».

Дикарь моментально игнорирует сигнал, и его глаза вспыхивают вызовом за секунду до того, как он прыгает на меня. Я едва успеваю отпустить руку Минни, прежде чем мы с глухим стуком падаем на газон.

– Моя Регина! – Дикарь ревет в путанице цепей и конечностей. – Это моя Регина!

– Нет! – кричу я, в то время, как моя анима ликует от удовольствия, когда лицо Дикаря прижимается к моей шее. Его кожа. Богиня, его теплая кожа на моей. Его твердое тело извивается на мне. – Остановись! – мой голос какой-то слабый, но охранники слышат его и сразу же отрывают Дикаря от меня. Тереза бросается вперед, чтобы помочь мне подняться на ноги, в то время как волк рефлекторно рычит на тех, кто держит его в воздухе.

– Я не его пара! – я тяжело дышу, у меня кружится голова от паники, и мне приходится в отчаянии схватиться за рубашку Терезы. – Он лжет!

Тереза хватает меня за запястья и хмуро смотрит в ответ, изучая серыми глазами.

– Ты уверена, Лия? Ты хорошо разглядела?

Она разворачивает меня к нему лицом.

Я немного успокаиваюсь от твердости ее рук на моих запястьях и от того факта, что я, возможно, смогу спасти положение.

– Да, – выдыхаю я. – Да. Он сумасшедший. Он лжет.

Все в шоке смотрят то на нас, то на друг друга, потому что для нашего вида очень необычно лгать, особенно диким зверям, к которым Дикарь, без сомнения, и относится.

Бросив взгляд на Косу и Ксандера, я обнаруживаю, что они оба стоят с напряженными спинами и сверлят меня взглядами. Мне приходится отвести глаза, потому что их гнев слишком силен, черт возьми. Затем, к моему крайнему удивлению, Ксандер драматично вздыхает, как будто все это глупо и нелепо.

– Она права. Он лжет.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не уставиться на него, и встречаюсь с обеспокоенным взглядом Терезы. Всем известно, что драконы могут чувствовать ложь.

– Ты уверен? – подозрительно спрашивает она.

Ксандер резко кивает, и Дикарь закатывает глаза, когда его грубо опускают обратно на землю, где он раздраженно поправляет робу.

Массивный охранник-волк, больше двух метров ростом, рычит, возвышаясь над всеми нами:

– Что ты пытаешься доказать, Дикарь?

Волк просто пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной.

Мое бешено колотящееся сердце заходится только сильнее.

– Минуточку, Лия. – Тереза достает телефон и набирает чей-то номер, отходя в сторону, чтобы мы не могли слышать разговор. Чехол для телефона у нее с антипрослушкой, поэтому мы, звери с развитым слухом, не можем подслушивать.

Она оборачивается и через мгновение кивает, затем возвращается к нам.

– Хорошо, давайте двигаться дальше.

Дикарь и Ксандер игнорируют меня и двигаются вместе с очередью, и не успеваем мы опомниться, как анимусов уводят, и все испытание наконец-то заканчивается. Я едва не рухнула в обморок от облегчения, хотя, признаюсь, удивительно, что никто из моей троицы не попытался навязаться и стать моей парой. Полагаю, они хотят сохранить это в тайне, что меня вполне устраивает.

Минни разочарована, что не нашла ни одного из своих суженых, но мрачно говорит:

– По крайней мере, никто не притворялся моей парой. Он действительно сумасшедший, этот волк, да?

– Не то слово, – отвечаю я, скорчив гримасу.

Поскольку самцов-первокурсников уводят на какой-то разбор полетов, мы следуем за Терезой в столовую, и мимо нас проходит анима постарше.

– Удачи, – мрачно говорит она. – Теперь вы – честная добыча.

–

Примечание:

1 – здесь игра слов, в оригинале звучит как bun bun bunny, где bun может означать пучок из волос, булочку или кроличий хвостик, а словосочетание bun bun является милым прозвищем для любимого человека, bunny – кролик.