Текст книги "Ее дикие звери (ЛП)"
Автор книги: Э. П. Бали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Глава 2
Дикарь
– Подержи моего цыпленка.
– Петуха, – поправляет Ксандер, забирая у меня черную птицу.
Я хмуро смотрю на своего брата по стае, потому что он может взять свое образование, полученное в частной школе, и засунуть в свою большую драконью задницу.
– Его зовут Юджин, – огрызаюсь я. Похлопав упомянутого цыпленка по красному гребешку на голове, я поворачиваюсь обратно к дрожащей кассирше «Опалового пера». При виде нас эти людишки всегда мочатся в штаны от страха. Заходят как-то в роскошный магазин дракон, волк и акула и, что ж… сдаётся мне, все знают, что будет дальше.
А возможно всё дело в крови, которая до сих пор пачкает мои зубы и голый торс. Видите ли, на охоте я останавливаюсь только пообедать. Обедом сегодня были два охранника-птички, которые сейчас лежат на полу магазина позади меня.
– Человеческая женщина, – показываю я на кассиршу. – Выметайся. У твоего босса неприятности.
Когда блондинка с темным искусственным загаром и в короткой-короткой юбке хватает свой телефон и бежит звонить в полицию, Ксандер снова усмехается.
– Говорит так, словно он в данный момент не человек.
Коса, мой брат по крови, ничего на это не отвечает и проходит мимо меня в заднюю часть магазина, отряхивая плечо своей накрахмаленной черной дизайнерской рубашки. У Косы свои причуды, а у меня свои.
Но Ксандер ошибается. Я уже очень давно не «человек».
Мы оба следуем за Косой мимо примерочных и проходим через занавеску в кладовке. Там есть узкая лестница, ведущая в тускло освещенный подвал.
Я ворчу на Косу, и он молча придерживает занавеску, позволяя мне сделать то, что я хочу. Проходя мимо него с ухмылкой, я напеваю веселую мелодию, преувеличенно громко топая вниз по лестнице.
– Птички, птички… Волк пришел играть.
Внизу начинают скрипеть стулья, когда обитатели подвала вскакивают на ноги. Кто-то издает крик как раз в тот момент, когда я перепрыгиваю через перила и приземляюсь в комнате, размахивая руками.
– За круглым столом птичек пять, вот-вот начнут страдать!
Пятеро самцов-орлов в человеческом обличье, в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, стоят вокруг стола, заваленного документами официального вида, с восковыми печатями и прочей ерундой.
– Кем, твою мать, ты себя возомнил? – кричит один из них, помоложе. Его рука лезет в карман, но я в мгновение ока оказываюсь рядом с ним, перепрыгивая через стол прямо к его горлу. Хватаю его за хрустящие от геля волосы и впиваюсь зубами в глотку ровно настолько, чтобы пустить кровь.
Он кричит.
– Брось пистолет, глупая птица, – протяжно произносит Ксандер, спускаясь в подвал. Даже с моим цыпленком, зажатым у него под мышкой, и шнурками белых наушников, свисающими из ушей, наш дракон с горящими глазами выглядит жутким, что пиздец.
Орлы бесполезны в бою. Их сила в исцелении, поэтому многие из них носят оружие. Этот кладет пистолет на стол, поскуливая в моих зубах. Вибрация его горла щекочет, и я подавляю смешок.
Коса выходит из теней лестницы, и орлы устремляют на него свои взгляды. Они замечают его серебристые волосы, небесно-голубые глаза и пять строк старинного морского шрифта на левой стороне шеи. Манящий запах ужаса наполняет мой нос.
Я вдыхаю его, как сладкий аромат, и рычу от удовольствия.
Даже если птички не узнают признаки его ордена, они все знают, кто мой брат. Каждый зверь, что бродит во тьме, абсолютно каждый знает, кто такой Коса Харкорус и чем он занимается.
Коса поворачивается к орлу слева от меня, парню средних лет с залысинами в черных волосах и бледной кожей, который кажется знакомым мне на счастье. В голосе моего брата слышится его фирменная хрипотца – хищник, превратившийся в нечто худшее:
– Добрый день, Дирк Полупернатый.
– Т-ты должен быть мертв, – заикается Полупернатый.
Сжимаю челюсти на своей жертве. Кровь брызжет у меня изо рта, когда я вырываю ему трахею и бросаю на пол, где он бьется, как рыба на берегу. Я проглатываю большую часть крови, но алая жидкость стекает по моему подбородку на обнаженную грудь, смешиваясь с уже засохшей там кровью.
Вот почему рубашки бесполезны.
Два орла кричат, и один из них тянется к умирающему, но я обнажаю на него зубы, и самец, широко раскрыв глаза, склоняет голову в знак покорности.
– Хороший мальчик, – говорю я, хотя мой волчий голос звучит слишком гортанно, чтобы быть понятным.
Коса выдвигает стул и садится. Он неторопливо достает сигарету из старомодного металлического портсигара, который носит в кармане, и прикуривает серебряной зажигалкой в форме волка, которую я подарил ему на Рождество.
Брат выпускает сизый дым.
– Нет. Не мертв. А вот те двое охранников у твоей двери и этот орел, да.
Дирк Полупернатый бледнеет.
– Но не это цена за нарушение твоего соглашения со мной, Дирк. Могу я называть тебя так?
Мы все слышим, как Дирк громко сглатывает.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – мягко говорит Коса и указывает на стул.
Орел на полу, наконец, перестает дергаться, и четыре оставшихся птички следуют приказу занять свои места. Ксандер пододвигает другой стул и сажает Юджина к себе на колени. Я слишком взвинчен после убийства и довольствуюсь бродяжничеством по подвальной комнате, чтобы осмотреть ее на предмет чего-нибудь интересного. Здесь нет ничего особенного, кроме стола посередине и нескольких диванов в глубине комнаты. Я чувствую запах орлиц и женских духов – скорее всего, со вчерашнего вечера. В углу стоит стеклянный буфет с виски и другими спиртными напитками, а также хрустальные бокалы. Место для деловых сделок и женских забав.
– Мистер Харкорус, пожалуйста, это все большое недоразумение… – блеет Дирк.
Температура в комнате внезапно падает. По стенам разлетаются кристаллы льда, и я ухмыляюсь, когда Коса указывает сигаретой на Дирка.
– Не лгите мне, мистер Полупернатый. Я не терплю лжецов.
Полупернатый захлопывает рот.
Коса затягивается сигаретой, и все орлы внимательно следят за его движениями. У него голос, который яростно требует внимания, и даже я ловлю себя на том, что сам внимательно прислушиваюсь.
– Я научился искусству заключения деловых сделок у своего отца. Сейчас ему было бы столько же, сколько тебе, Дирк, но вы, конечно, вряд ли встречались, вращались в разных кругах. Как-то он обсуждал стоимость одного ценного… товара. Мне тогда было двенадцать, но я наблюдал довольно внимательно. Они не могли договориться о цене. Мой отец хотел чуть больше миллиона. Покупатели не могли себе этого позволить, но все равно хотели. Встреча закончилась, и той же ночью эти звери пришли, чтобы украсть товар. Но так никуда не годилось, и не прошло и пяти минут, как у нас на пороге лежали три орла без крыльев. Мой отец забрал их чистые активы и счел вопрос решенным. «В нашем мире, Коса, мы берем то, что хотим, и не оглядываемся назад», – сказал он мне тогда. Теперь ты, – продолжает брат, указывая на Дирка, – заставляешь меня оглядываться назад. И мне это не нравится. У меня нет на это времени. Поместье Полупернатого принадлежит мне.
Дирк разводит трясущимися руками.
– Мистер Харкорус, пожалуйста, мы говорим о земле моего брата. Семейное имение.
– Земля, которая была завоевана по Старым законам сорок лет назад, – просто отвечает Коса. – Земля, которую сейчас освобождают от твоего присутствия в соответствии со Старыми законами.
Он пронзает Дирка взглядом, от которого у птахи начинают извиваться перья на голове, как черви на тухлом мясе, потому что червем он и является.
– Теперь вот что должно произойти, – скрежещет Коса. – Поскольку ты хорошо осведомлен о сделке, которую я заключил с твоим покойным братом, и его последующих интригах, ты также будешь осведомлен о том, что я делаю со зверями, которые предают меня. Предприятия Полупернатого и, следовательно, это заведение теперь принадлежат мне.
Я стою за спиной Дирка, но и без того знаю, что он разинул рот. Полупернатый смотрит на остальных, но те благоразумно молчат.
– Мы так не договаривались. Ты не можешь…
Я хватаю его за затылок и бью лицом об стол. Стол сотрясается, его дружки вздрагивают, а когда Полупернатый поднимается, у него перехватывает дыхание.
– Пожалуйста. О, Дикие Боги, пожалуйста.
Наклоняясь, я шепчу ему на ухо:
– Мы знаем о твоих маленьких планах, малыш Дирки. Я пришлю твоим женам красивые черные вуали, чтобы они надели их на твои похороны. Ты же Рекс для трех милых птичек-невеличек, так ведь?
Дирк начинает что-то лепетать.
– Благодарю, мистер Полупернатый, – Коса встает и тушит сигарету о стол.
Он подзывает Юджина двумя пальцами. Птица поспешно взмывает в воздух и садится на руку Косы.
Брат забирает Юджина и поднимается обратно по лестнице. Но мы с Ксандером остаемся на месте, глядя вниз на оставшихся четырех орлов за столом. Я ухмыляюсь своему брату-дракону, и он ухмыляется в ответ, поднимая руку, в которой агрессивно вспыхивают ярко-красные языки пламени.
Мы не уходим, пока не прекращаются крики и на полу не остаются пять искалеченных тел.
Поднимаясь вверх по лестнице, Ксандер швыряет за собой огненные шары, но, вернувшись в магазин, задерживается у прилавка.
Драконы любят блестящие вещи, и думается, его привлекли рубашки со стразами.
– Пойдем, – мысленно проецирую в сознание Ксандера – причуда волчьих способностей.
– Вот, – он бросает мне черную футболку с лошадью на левой стороне груди. – Ты не можешь и дальше разгуливать полуголым. У нас есть стандарты, знаешь ли.
Я закатываю глаза, потому что сам он сейчас одет в футболку, у которой оторвал рукава. Спереди – забрызганный белым рисунок его последней любимой европейской рок-группы. Но я все равно натягиваю футболку, потому что Аурелия рядом, и я хочу хорошо выглядеть, когда мы наконец встретимся.
Я ненавижу ее, и она наполовину сумасшедшая, но она моя Регина, и мой анимус воет, требуя, чтобы я выглядел для нее как можно лучше.
Надевая футболку, я царапаю руну на указательном пальце, – маленький подарок от Короля Змей. Кровавые сделки опасны, и наш вид не любит с ними связываться, но для этого случая мы все сделали исключение.
Аурелия должна умереть. Она представляет опасность для меня, моих братьев и всего, ради чего мы работали. И если ее отец хочет быть тем, кто это сделает, то по Старым Законам он имеет на это право.
Мы выходим, и Ксандер собирает в ладонях расплавленное пламя размером с пляжный мяч и перебрасывает все это через плечо.
Как только я выскакиваю из магазина с криком «Вуху!», мой взгляд цепляется за что-то, и я хватаю вещицу, прежде чем все помещение взрывается дождем пламени и стекла.
Мы догоняем Косу, который небрежно прогуливается по тротуару, а Юджин с несчастным видом плетется за ним. Пригнув голову на манер хищника, я подкрадываюсь к цыпленку и набрасываюсь, отрывая его прямо от тротуара. Тот в ужасе кудахчет и клюет меня в руку, но я крепко прижимаю его к груди и издаю нежное квохтание. Юджин успокаивается, а Коса поворачивается и выжидающе смотрит на меня.
Втягивая носом летний воздух, я крадусь вперед, принюхиваясь к тому, что несет ветер. Ветерок прохладный, хотя воздух горячий. Пахнет жареным орлом, дымом и едой, которую готовят в кафе через дорогу.
Но что-то будоражит мою кровь. Что-то сладостное и древнее зовет меня точно так же, как Луна зовет Землю.
Я ругаюсь себе под нос, когда я и мой петух – не Юджин – улавливаем аромат ванильного торта нашей Регины.
– Сюда, – рычу я своим братьям. – Мы близко.
Мои брови хмурятся.
– И она слаба.
Глава 3
Аурелия
В панике принимаю человеческий облик, лихорадочно осматриваясь по сторонам. Вскакиваю на ноги, но пока не могу их увидеть. Когда мои щиты подняты, я не могу «чувствовать» их так, как обычная Регина чувствует членов своей стаи.
– Ли-я-а, – тихо зовет Дикарь.
Его голос подобен сладкой ласке вдоль моей обнаженной спины, и внезапно я замираю по-оленьи, мышцы дрожат в предвкушении. Моя анима корчится под кожей, тоскуя по тому, кто охотится на меня. По тому, кто уже был в моем теле.
Моя пара. Дикарь – моя пара.
Замереть на месте – это то, что делает добыча, но я слишком устала, чтобы стыдиться. Не могу отрицать, что хочу своих связанных судьбой. Что я чувствую их присутствие во всём, что есть в моей реальности. Что просто осознание того, что они рядом, сводит меня с ума от необходимости бежать к ним.
Но я не могу. Я, блядь, не могу позволить им заполучить меня.
Мой мозг говорит мне бежать, и прямо сейчас я думаю, что мой мозг работает неправильно. Я собираю последние остатки сил, чтобы поднять щит невидимости, как раз в тот момент, когда слышу целенаправленный хруст тяжелых ботинок.
Свобода от моего отца и всего, что преследует меня, так близка, что я чувствую ее вкус. Мне просто нужно еще немного времени. Я поступлю в новый смешанный университет. Проживу свою жизнь вдали от отцовских когтей и его двора и освобожусь от этого дерьма.
До меня доносится аромат сосен и весны, и я вдыхаю его полной грудью. Анима внутри меня вскидывает голову.
Кровь стучит в ушах, и каждая клеточка моего тела напряжена, когда я фиксирую взгляд на промежутках между деревьями.
Солнечные лучи пронзают зеленый купол над головой, разрезая воздух диагональными полосами, освещая пространство потусторонним сиянием.
Они выходят на поляну, как три адских повелителя.
Я делаю резкий, шокированный, первобытный вдох.
Потому что это первый раз, когда я вижу их всех троих в твердых физических формах и без прутьев клетки между нами, и это зрелище – сладкий и сильный удар в нижнюю часть моего живота.
Дикарь впереди. И когда мой волк неторопливо приближается к моему израненному невидимому телу, я вообще не могу дышать.
За прошедшую неделю Дикарь успел подстричься. Темные пряди падают на лоб, а по обеим сторонам волосы убраны. Он также сбрил щетину на подбородке, но даже при гладкой коже у него какой-то дикий, брутальный вид. При солнечном свете Дикарь еще более ошеломляюще красив, нежели в полумраке темницы Чарльза Полупернатого.
А ещё за прошедшую неделю Дикарь умудрился обзавестись маленьким черным петухом, который в настоящее время дрожит у него подмышкой, потрясывая красным гребешком от страха.
У меня буквально нет времени обдумывать это новое развитие событий, потому что ореховые глаза Дикаря хищно обводят поляну, голова по-звериному опущена, выслеживая свою добычу. Он знает, что я близко.
Похоже, они не используют свои измененные формы для охоты за мной, потому что Дикарь в черных джинсах и обтягивающей черной футболке, которая облегает его широкую грудь бойца. Одежда скрывает татуировки и шрамы, появившиеся, как я думаю, после целой жизни, проведенной в нелегальных подпольных боях.
Коса крадется за своим братом немного позади. Он – первая акула, которую я встретила, потому что они терпеть не могут сушу. У него характерная для его вида потусторонняя красота, высокие скулы и длинные серебристые волосы.
Но на этом его привлекательность заканчивается.
Больше всего меня удивляет его внешний вид, потому что он охотится в лесу в черной деловой рубашке и брюках, по моим предположениям, очень дорогих. С татуировками на шее и черными чернилами на руках он похож на опасного наемного киллера. Льдисто-голубые глаза обшаривают поляну, и меня охватывает холод от его чисто смертоносного взгляда. В отличие от остальных, Коса сказал мне всего два предложения в прошлом.
Ксандер входит следом за Косой.
На лице дракона фирменная мерзкая ухмылка, но на фоне утонченной мужественной красоты она выглядит сексуально. В последний раз, когда я его видела, он был подвешен полуголым к стене подземелья, и это резко контрастирует с его нынешней внешностью.
Длинные черные волосы сейчас собраны в узел на затылке. Черное кольцо в носу и свисающий крест в левом ухе. В черной майке и рваных джинсах он выглядит довольно сногсшибательно, даже если не учитывать светящиеся серебром глаза, которые позволяют ему видеть сквозь физическую слепоту. У него один наушник, но я замечаю, что старое музыкальное устройство исчезло – его заменили на новый блестящий черный телефон, засунутый в передний карман джинсов.
Сложите все это вместе, и вы получите трех чудовищ под два метра ростом, от которых любой нормальный человек бежал бы в обратном направлении.
Вместо этого мое тело пытается наклониться к ним. Тупая, возбужденная анима…
Три альфа-самца, и все они должны быть рексами в своих собственных стаях. Вместо этого они принадлежат мне. Предполагается, что я буду их Региной, лидером и центром нашей брачной группы.
Мой взгляд цепляется за тот факт, что Дикарь все еще носит мою черную резинку для волос – с той единственной ночи слабости, когда он снял ее с моих волос и надел себе на запястье. Как ни странно, в той же руке он держит розовую сумочку. Она крошечная, блестящая, выглядит дорогой и нелепо свисает с его большой татуированной руки. Полностью вышедшая из-под контроля, моя предательская анима издает тихий печальный крик.
Все три головы поворачиваются ко мне.
Дорогая Дикая Мать, я точно покойница.
Ксандер – чуть больше, чем размытое пятно, и я не осознаю, что он крадется у меня за спиной, пока меня не придавливают к лесной подстилке. Мы с грохотом падаем на опавшие листья, и мой бок взрывается болью. Щит невидимости опускается, когда из моего горла вырывается жалобный вопль.
Какая-то первобытная часть меня наслаждается ощущением большого, крепкого тела Ксандера, прижимающегося к моему, но это быстро вытесняется яростью, порожденной осознанием того, что они действительно поймали меня, несмотря на все мои усилия на протяжении пяти дней.
Назовите меня перфекционисткой, но я думала, что смогу добиться большего.
Руки Ксандера сжимаются на моем обнаженном животе, его дыхание щекочет мне ухо.
– Ты слаба, девочка-змея. Я слышал твое тяжелое дыхание за двадцать шагов.
Я закрываю глаза со смиренным вздохом. Да, сейчас я совсем без сил. Неужели я прошу слишком многого – всего лишь час сна?
Возьми себя в руки, Аурелия. Подумай.
Возможно, именно близость к моим парам придает мне прилив энергии, потому что, когда Ксандер грубо поднимает меня на ноги, мой разум внезапно становится острым.
Я совершенно голая. Сиськи вразлет, вареник наружу, булки прижаты к некой части Ксандера, о которой я не позволяю себе сейчас думать.
Моя сила нарастает, дикая и готовая вырваться, потому что на самом деле это самая неловкая ситуация, которая когда-либо случалась со мной. Тот бургер, должно быть, тоже подействовал.
Ксандер грубо заводит мои руки за спину, удерживая оба моих запястья только одной ладонью. И хотя я ненавижу его за это, мне не удается прогнать приятное ощущение теплой мужской руки на моей холодной коже и его пальцев, сжимающих мои запястья. Я проглатываю свое желание и хмуро смотрю на Дикаря с Косой, которые встали передо мной подобно суровым гигантам с горящими ненавистью глазами.
Самое странное – возможно, даже тревожное – ни один из братьев не смотрит вниз, только на мое лицо.
– Лия, – тихо говорит Дикарь, и мое сердце плачет от того, как он произносит мое имя. Но волк хмурится и теребит розовую сумочку.
Он подходит, наклоняется, чтобы положить ее к моим ногам, быстро разворачивается и уходит с напряженными плечами, словно ненавидит себя за это.
Во второй раз я перестаю дышать.
Я точно знаю, что это такое. Анимус внутри Дикаря заставляет его сделать мне, его Регине, подарок. Если бы мы были в нормальной брачной группе, это было бы правильно. Нормально и ожидаемо. Но мы ни в коем случае не нормальные, и я не могу поддаться сильному желанию наклониться, взять сумку в руки и расцеловать ее, как ребенка.
Никто из них мне не доверяет. Я им даже не нравлюсь. Дикарь находит меня привлекательной, я знаю, и он был единственным, кто прикасался ко мне. Он подарил мне лучший оргазм в моей жизни своими сильными пальцами, и я думаю, именно поэтому его зверь испытывает желание осыпать меня подарками сильнее, чем другие. К тому же, он волк, а они ценят семейные узы больше, чем любой другой орден.
Как бы я ни была тронута, это разрывает сердце, потому что я не могу ее принять.
– Ты знаешь цену этой сумки? Ксандер усмехается мне в ухо. – Семь мертвых орлов, один человек с посттравматическим стрессовым расстройством и магазин в огне. Солидные два миллиона в качестве компенсации ущерба.
Мое сердце опускается так низко, что я почти уверена, что оно где-то у меня в ногах.
– И знаешь что? – кричит Дикарь, внезапно оборачиваясь и глядя на меня дикими и яростными глазами. – Я убью еще сотню гребаных тварей, чтобы избавиться от этой блядской ярости, которую я испытываю. Я не могу поверить, что ты пыталась убить нас, Лия!
Коса молча расхаживает позади брата, пока я в шоке смотрю на них. Я захлопываю свой разинутый рот, прежде чем закричать в ответ:
– Я не пыталась вас убить! Я бы никогда этого не сделала!
Все трое замирают, и Коса прекращает бороздить пространство, чтобы посмотреть на меня своими ледяными голубыми глазами.
Когда Коса просто смотрит на вас, это похоже на удар ножей для колки льда. А когда он вот так буравит вас взглядом? Ножи для колки льда проворачиваются в ране. Его взгляд холодный и расчетливый, но, черт возьми, он умудряется выглядеть горячо при этом.
Подумать только, я натянула спортивные штаны, чтобы прикрыть его голую задницу в том подземелье, а ведь он привык носить такую дорогую одежду. Мне стыдно, что я вообще пыталась.
Хватка Ксандера болезненно сжимается вокруг моих запястий.
– Змея не лжет, – огрызается он. – Но ты не можешь отрицать, что убегаешь от нас. И ты солгала, что не являешься нашей Региной.
Отвергать своих связанных судьбой – ужасное преступление. Среди нашего вида только истинное зло решилось бы разрушить что-то настолько священное.
Я сохраняю молчание… Пока Коса не приближается ко мне, напоминая самого дьявола в окутывающей его тьме. И тут я замечаю, что у него в руках.
Сверкающий отрезок обсидиановой цепи.
Ужас, глубоко укоренившийся в моем существе, сжимает меня в своем безумном кулаке.
– Нет! – я кричу, брыкаясь в хватке Ксандера, как ослица в стойле. – Ты не можешь это использовать!
Коса останавливает свое наступление, и это все, что мне нужно. Я обрушиваю на Ксандера силу своего щита, вкладывая в него каждую калорию, которую дал мне бургер. Дракон отшатывается, выпуская меня из рук, и я бегу. На ходу я накрываю мужчин тремя щитами, заключая их в пузыри моей силы, и они тут же бросаются на преграду.
– Я доберусь до тебя, Лия! – позади меня ревет Дикарь, молотя кулаками по щиту. – Ты, блядь, моя!
Мое сердце разлетается на куски от ярости в его голосе. Этот звук – песня, которую ни одна пара никогда не должна слышать.
– Тебе не спрятаться! – кричит Ксандер, обрушивая всю силу пылающего драконьего кулака на мой щит.
Я спотыкаюсь и кричу, когда боль пронзает мой мозг, и мне приходится опустить щит, удерживающий Ксандера.
Осколок страха пронзает мое сердце, когда Коса молча разрывает свое заточение, как лист бумаги, мгновенно освобождаясь.
С первобытным воплем Дикарь вылетает долю секунды спустя, и мне ничего не остается, кроме как обратиться в бегство. Принимаю форму орла, перья прорываются сквозь мою кожу, клюв вырывается изо рта, и я поднимаюсь в воздух в пять судорожных взмахов. Я отрываюсь от деревьев как раз в тот момент, когда самцы на земле штурмуют лес подо мной.
Пьянящий успех уносит меня все выше по ветру… пока могучий, гортанный рев не пронзает воздух.
В нашем мире есть только одно существо, способное издавать этот ужасающий звук, от которого волосы встают дыбом.
Я чувствую только ужас, когда ощущаю преследующий меня дикий и свирепый жар.
Перед лицом дракона я всего лишь жалкий голубь.
