Текст книги "Ее дикие звери (ЛП)"

Автор книги: Э. П. Бали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 12

Аурелия

Сабрина сияет от счастья, а Стейси и Минни улыбаются с робкой надеждой. Полагаю, что даже без образования пары, с таким количеством здесь несвязанных анимусов, на нас попытаются заявить права, руководствуясь инстинктами или ради забавы. Мне просто нужно будет избежать этого осложнения любой ценой.

К моему ужасу, Тереза машет нам рукой, приглашая пройти через большие раздвижные стеклянные двери в обеденный зал (с надписью «Неизменяемая Зона» жирными красными буквами) и оставляет нас там. Одних.

Можно было бы подумать, что дефиле для спаривания успокоило большинство из них, но вместо этого в замкнутом пространстве напряжение только нарастает. Даже сквозь мои многочисленные щиты я чувствую, как сам воздух гудит от похоти и желания сохранить власть.

Столовая такая же красивая и эффектная, как и вся остальная академия. Это большой зал, отделанный деревянными панелями, с причудливой резьбой и карнизами. Вдоль трех стен есть небольшие ниши, в которых закреплены чугунные горгульи-драконы. Высоко над ними подвешены три старинные люстры, хотя через большие витражные окна проникает достаточно света. Уверена, что когда-то это место использовалось как бальный зал. Но в настоящее время пространство заполнено десятками тяжелых деревянных столов с восемью деревянными стульями вокруг каждого. Длинный ряд серебряных водяных бань и сервировочных тарелок расставлен в передней части буфета, а с другой стороны есть вторая пара дверей, ведущих во внутреннюю часть академии. Два выхода – это всегда хорошо.

Но здесь полно анимусов и несколько анима, которые уже едят за столами, развернув стулья так, чтобы у них была возможность нас видеть.

Все, что я могу сделать, – это любой ценой избегать зрительного контакта, пока мы стоим в очереди за едой, потому что я вдруг с ужасом осознала, что сколько бы мне ни пришлось провести здесь времени, это будет непросто.

Я уже собиралась оглядеться по сторонам, чтобы проверить, где мои суженые-психопаты, чтобы при необходимости спрятаться за более высокой фигурой Ракель – не собираюсь притворяться, что выше этого – когда воздух передо мной наполняется маслянистым запахом страха. Слева от меня раздается тихое рычание, и я вижу за соседним столом двух мускулистых парней, которые пожирают Минни взглядом, будто она особенно аппетитна.

– Минни, – говорю я тихим голосом, – обуздай свои нервы. Ты пробуждаешь в них инстинкт хищника.

Она ругается себе под нос и немного выпрямляет спину, бормоча что-то о том, что нужно было захватить свои карточки с аффирмациями. Я тоже стараюсь держать спину прямо, а подбородок поднятым.

Стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды, я отвлекаю себя завтраком на «шведском столе». И, клянусь всеми Дикими Богами, если это то, что мне предстоит есть каждое утро, то, возможно, это место не так уж плохо, как я думала.

Здесь нет двухминутной лапши и поп-тартсов, уж поверьте. Золотистые тосты с рулетиками масла, хрустящий бекон, картофельные оладьи и сосиски, сложенные такой высокой горкой, что я могу только глазеть. И блинчики. Целые стопки. А еще кексы, хлопья и вафли.

Минни хихикает.

– Лия, ты ведешь себя так, словно никогда раньше не видела буфета.

Я захлопываю рот и не смею признаться, что не видела его с тех пор, как праздновала свой двенадцатый день рождения в особняке моего отца. Все девочки моего возраста из Змеиного Двора пришли на мою вечеринку в стиле принцессы. На моих плечах был настоящий удав в розовых перьях (один из моих дядей, если вспомнить), а торт был в форме двух вставших на дыбы кобр. Они выглядели бы устрашающе, если бы не были покрыты розово-золотой помадкой.

Кажется, это была совершенно другая жизнь, и я на самом деле никогда не была той привилегированной девочкой. Теперь я отвергнутая мерзость, пригодная только для размножения.

Такой меня видит отец. Он выдал меня замуж за Полупернатого ради денег. Продал меня, как экзотического голубя, чтобы я высиживала ему птенцов и ничего более. Я ни за что не допущу, чтобы это повторилось. Я никогда не позволю себе стать рабыней. Раны-близнецы на моей шее теперь будут напоминать мне об этом обещании каждое утро.

– Ого, подруга. Ты в порядке? – спрашивает девушка позади меня.

Растеряв свой пыл, я тут же прихожу в ужас, увидев, что все, кто находится в непосредственной близости, уставились на меня.

– Что? – спрашиваю я.

Минни смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Лия, из тебя сила хлещет такими волнами, что жарко становится. Успокойся, пока кто-нибудь не понял это неправильно.

Я ругаюсь и перестаю думать о своем прошлом, восстанавливаю силу и проверяю щиты. Так не пойдет. Я уже спотыкаюсь на каждом шагу.

– Извини, Минни, – бормочу я. – Я не привыкла находиться в окружении такого количества зверей.

– Да, это нервирует, – шепчет она, хватая подозрительно хрупкий деревянный поднос из уменьшающейся стопки и доверху нагружая его беконом. Эта женщина мне по сердцу. – Но мы должны быть здесь, чтобы научиться контролю, верно? – продолжает она, искоса поглядывая на мужчин, пользующихся возможностью оценить ее задницу. – Это похоже на зоопарк. Если мне память не изменяет, куратор говорила, что мы учимся хорошим манерам во время ухаживания на первом курсе.

Действительно. Нам повезло, что у стены стоит пара надзирателей, если бы не они, кровь бы уже лилась рекой.

Я беру для себя тонкий деревянный поднос и с благоговением накладываю на него всего понемногу. И как только я думаю, что могла бы привыкнуть к местному буфету, вспоминаю, что мне вообще-то нужно сбежать из этого места, и мысленно издаю стон. Всего несколько дней назад я пила грязную воду из лужи, и мне придется вернуться к этому, если я не спланирую побег должным образом.

Мы сбиваемся в стайку первокурсниц-анима и обнаруживаем, что один единственный свободный стол находится прямо в центре, и, к моему ужасу, кажется, его оставили специально для нас. Несвязанные девушки со второго и третьего курсов сидят за столиками с другими анимусами, вероятно, придерживаясь своих собственных орденов.

Мы начинаем молча поглощать еду, но никто из нас не видит, что ест. Наши глаза сканируют окружающих, пытаясь обнаружить угрозу до того, как она застанет нас врасплох. Это пресловутый водопой, и такое ощущение, что по его берегам притаились львы и волки, которые только и ждут момента, чтобы наброситься.

– Богиня, только не смотрите, но мне кажется, эти двое едят друг друга на завтрак, – говорит Минни с придыханием от удивления.

Я любопытная, поэтому все-таки смотрю и вижу, как две девушки сосут друг другу лица. Мелькают языки, и внезапно к ним присоединяется парень, скользя рукой вверх по ноге одной из девушек.

– Очевидно, что брачные группы едят вместе, – говорит Стейси, сидящая рядом со мной. – Но одинокие анима едят с парнями, которых они выбрали. Просто нам, неудачницам, нужно быть осторожными, пока мы не разберемся, кто есть кто.

– Но мы ведь будем защищать друг друга, правда? – дружелюбно спрашиваю я, оглядываясь по сторонам и не видя никаких признаков моих трех проблем в мужском обличье. – Если мы будем прикрывать друг друга, у нас будет шанс пережить первый день без потерь.

– Да, – говорит она мне с улыбкой. – Мы можем это сделать.

Сабрина, сидящая в конце стола с Ракель, снова закатывает глаза, но они все равно сидят с нами за одним столом, а это значит, что они нервничают больше, чем показывают.

Как раз в тот момент, когда я решаю, что мы неплохо справились с первым завтраком, понимаю, почему наши подносы сделаны из тонкого картона. На другой стороне зала вспыхивает драка, и подносы разлетаются во все стороны. Один огромный парень ударяет своим подносом по голове другого, и начинается хаос.

Два массивных медведя-оборотня появляются словно из неоткуда и свистят. Все вокруг них разбегаются в стороны. Двух брыкающихся и рычащих зверей оттаскивают друг от друга, и они обмякают только после того, как в них вонзаются настоящие шокеры для крупного рогатого скота.

Охранники перекидывают их через плечи и исчезают спустя несколько секунд.

Я судорожно выдыхаю.

– В зоопарке нет электрошокеров для скота, – мрачно бормочу я Минни.

– Анима с первого курса! – кричит парень с ирокезом с другого конца зала, широко раскинув руки. – Добро пожаловать в гребаные джунгли!

Все смеются, кроме нас.

Глава 13

Ксандер

Перед посещением столовой, с нами, самцами-первокурсниками, проводят основательную беседу. Предупреждение предельно ясное: ведите себя прилично, или вас вынесут без сознания.

Просто не верится, что Коса заставляет меня играть здесь в школу. Нам приходится спать в огромном общежитии, как группе мальчиков-подростков в летнем лагере, и нам с Дикарем приходится не раз махать кулаками.

Это будет настоящий ад. Вот почему, когда я вхожу в столовую рядом с Косой, из моего носа черным шлейфом вырывается дым.

– Бля, Ксандер, возьми себя в руки, – ухмыляется Дикарь. Он раздражен тем, что вынужден оставить Юджина в клетке в нашей комнате, а также тем, что я испортил ему веселье на поле.

Коса бросает на меня взгляд, способный расколоть камень, и я морщусь в ответ.

– Не начинайте драку, – протяжно произносит он у нас в головах. – Я не хочу, чтобы мои руки были в крови в первый же гребаный день.

– Подожди, а что тогда было в общежитии? – Дикарь прижимает руку к сердцу, широко раскрыв глаза.

Я ухмыляюсь, вспоминая двух львов, лежащих в кровавом месиве после того, как они отпустили колкости про акулу в адрес Косы. Эти идиоты не знали, кто он такой, и не прислушались к предупреждениям других.

В результате их увезли на каталках в медицинское крыло.

Общежития для одиноких мужчин – это выгребная яма с дебильными трахарями подушек, но мы свели на нет любую борьбу за доминирование прошлой ночью, когда нас поместили в комнату с другими анимусами и заставили естественным образом установить иерархию. Это было жестоко, но сэкономило время. Однако времени на долгие разговоры у нас нет, поэтому нам просто нужно распространить информацию о том, что мы уже здесь, и не более чем через два дня в нашем подчинении будут все и пара зверей в шести футах под землей.

К тому же, я крайне оскорблен тем, что у они разместили академию в здании столетней архитектуры, внесенной в список объектов культурного наследия, и построенного семьей Дрейкарис. Стены центрального особняка обшиты панелями из лучшего орехового дерева, полы из массива дуба – не какое-то современное дерьмо из дешевой сосны – и я чувствую, как магия дракона, пронизывает все щели в коридорах. Это навевает воспоминания, о которых я бы предпочел не думать, но здесь есть и фокусы, что интригует, так что я осмотрю каждый сантиметр этого места при первой же возможности.

Направляясь в столовую, мы проходим мимо охранников, выносящих мусор на плечах. Оба кивают нам, как только мы ровняемся с ними.

Направляюсь прямо к еде, потому что так голоден, что готов кого-нибудь сожрать. Рыжеволосая самка с пышными формами в очереди передо мной оборачивается, чтобы посмотреть, кто маячит у нее за спиной. Ее глаза расширяются, когда она видит мое лицо, затем медленно оглядывает меня с ног до головы, после чего демонстративно выпячивает сиськи напоказ. Некоторых зверей пугают мои белые, люминесцентные глаза, но многим женщинам они нравится. Эта явно принадлежит ко второму лагерю, поэтому я ухмыляюсь ей, прежде чем наполнить свой поднос таким количеством завтрака, какое может выдержать слабый бамбук.

Ни одна женщина не встанет между мной и моей едой, как бы она ни выглядела.

Коса пропускает ворчащего Дикаря вперед себя, и мой брат-волк нагружает свой поднос стейками с кровью и больше ничем. По крайней мере, Лайл знает, как питаются дикие звери, и дает нам то, что мы хотим. Я более стабилен, чем Дикарь, поэтому беру десять жареных яиц, двадцать кусочков бекона и девять тостов. Коса осматривает все и решает не есть. Я сразу понимаю почему.

Они не позаботились о морских зверях, потому что в этой «академии», скорее всего, никогда их не было. Все они заболевают уникальной формой психоза, если остаются на суше, поэтому большинство предпочитает жить в океане в своих измененных формах, часто оставаясь такими до конца своих дней. Коса, со своей стороны, ест только сырую рыбу, а в буфете нет даже сардин.

Но мой брат-акула, как обычно, не проявляет никаких эмоций, и я замечаю, что самцы в очереди позади обнюхивают его и отходят подальше. Дикарь ухмыляется, когда видит, куда я смотрю, и когда мы покидаем буфет, выходит впереди меня, Коса за ним, а я делаю крюк, чтобы захватить целый кофейник с черным кофе.

Обеденный зал полон гула и бегающих взглядов. Самцы делают все возможное, чтобы рассмотреть новых самок и собрать о них информацию, которую смогут использовать позже в своих интересах.

Очевидно, что все они проигнорировали большой красный плакат над выходом из мужского общежития, на котором написано: «Противодействие анимам является наказуемым преступлением».

Я сразу замечаю девушку-змею. Она сидит в группе явно не состоящих в браке самок, и все они выглядят совершенно жалкими. Я отказываюсь смотреть на нее, но она сидит между двумя тщедушными девчонками. Одна похожа на оленя, а другая – на щенка. Почему она общается с животной пищей, выше моего понимания, потому что это верный способ загреметь в такое же положение. Но она всегда была немного глуповатой. Может быть, она действительно сумасшедшая, как говорит ее отец.

Дикарь подходит к столику в самом конце зала, также игнорируя девушку-змею. Он злится на нее за то, что она отказалась от его украденной сумочки, когда он даже отдавать ее не хотел. Как чувствует себя мой анимус? Мой дракон и в лучшие времена возбужден, поэтому он заинтересованно порыкивает, когда мы проходим мимо девушки-змеи, но я говорю ему опустить голову, и он подчиняется. Мы ей, блядь, не нужны, и это оскорбление похуже, чем плевок нам в лицо. Я этого не потерплю. Она достаточно скоро получит по заслугам, и как только она умрет, я смогу вернуться к своей жизни и забыть, что все это когда-либо происходило.

– Она… – начинаю я, но Коса перебивает меня.

– Знаю, – говорит он, хотя его голова даже не поворачивается в ее сторону.

На нас пялятся, когда мы проходим по коридору, и я знаю, что многие студенты сразу же нас узнают. И если они не знали нас раньше, то теперь точно знают по кровавой бойне, которая произошла прошлой ночью. Однако некоторые идиоты, на которых до сих пор видны следы упомянутой бойни, откровенно рычат при воспоминании об этом. Они видят высокомерную походку Дикаря, мои жуткие глаза, ледяную хватку акулы и чувствуют, что с нами что-то не так. Им это не нравится. Любой нормальный зверь почувствовал бы себя некомфортно из-за того явного уровня доминирования, которым мы наполняем комнату, но они также чувствуют, что с ними произойдет, если они не обнажат свои шеи для нашего одобрения. Рычащих я оставлю на потом.

Это будет забавно.

Все столики в конце зала заняты, и Дикарь направляется к столику, за которым сидит группа самых отпетых ублюдков. Я не помню их со вчерашнего вечера, но они здоровые, покрытые татуировками и шрамами, похожи на грязных бойцов. Один грызет сырую кость, у другого на лбу длинная полоса швов. Типично. Я проверяю ножки стола на наличие следов мочи, но их нет. Поразительно.

Дикарь издает рычание и командует дворнягам:

– Прочь.

Мимолетные взгляды широко раскрытых глаз говорят мне, что они узнали его – Дикарь хорошо известен в сообществе волков. Когда он участвовал в подпольных боях, то всегда был на вершине таблицы лидеров, и никто не выигрывал у него бой с тех пор, как он был ребенком. Пару лет назад мы запретили ему участвовать в соревнованиях, потому что не смогли найти желающих соперников.

Трое из шестерых встают, почтительно отходят в сторону и ждут. Оставшиеся трое рычат на своих друзей, а затем на нас.

– Какого хрена? – спрашивает оставшийся идиот, лев со шрамом через бровь.

– Просто отойди, Грег, – его друг благородно пытается ему помочь.

– Отвали. Нет, – Грег доказывает, что у него есть желание умереть.

– Ты что, не знаешь, кто это? Блядь, шевелись.

Коса игнорирует их протест, выдвигает стул и разворачивает его так, чтобы он был обращен к остальной части зала. Садится на него, задрав ногу на ногу, изображая ледяного короля при своем Дворе.

Дикарь, наш кровавый король, спокойно ставит свой поднос рядом с кретином-львом. Прежде чем парень успевает вымолвить хоть слово, Дикарь протягивает руку и с силой ударяет головой льва по столу. Раздается приятный хруст, когда ломается нос, и он боком сползает на пол, теряя сознание. Дикарь столько раз это делал за прошедшие годы, что знает точное давление, которое нужно использовать, чтобы вызвать сотрясение мозга, кровоизлияние в мозг и смертельный исход. В другой жизни он мог бы стать хирургом.

Дикарь ставит свой поднос поверх крови, как будто ее там и не было, и садится на львиное место, хватает стейк и впивается в него зубами. Жуя, он оглядывается на дружков льва и указывает на зверя на полу. Двое из них немедленно подбегают и вытаскивают парня из-под стола.

Коса на это даже не смотрит, просто спокойно наблюдает за залом, сложив руки на коленях.

Я вздыхаю и сажусь напротив Дикаря. Коса разберется с делами, пока я ем. Это у него получается лучше всего.

В отличие от Дикаря, я пользуюсь уродливыми бамбуковыми вилкой и ножом, готовый перемолоть все до последней крошки на своем подносе, пока смотрю шоу.

Первым к нам подходит Йети, заслуживающий доверия сибирский тигр, которого мы знаем много лет, силовик, работающий под нашим началом, и один из немногих, кому мы разрешаем обращаться к нам по имени. Йети – это зверь, который выполняет свою работу, какой бы она ни была. Он мыслитель и убийца, что при нынешних обстоятельствах встречается довольно редко. Вот почему я уважаю его и его суждения.

– Рад видеть вас, сэр, – почтительно говорит он Косе, наклоняя свою золотистую голову ко всем нам. – Ксандер. Дикарь.

– Йети, сядь с нами, – хрипит Коса, указывая на стул у стола. – Ты в порядке?

Те, кто находится поблизости, заметно съеживаются, когда слышат голос Косы, но Йети расплывается в улыбке, как будто он рад его слышать.

– Спасибо. У меня все хорошо.

Йети приземляется рядом с Косой и быстро вводит его в курс дела, рассказывая нам все тонкости академии и представляя тех, кто подходит. В течение следующего получаса молодые преступники и силовики приходят засвидетельствовать свое почтение.

Те, кто не знает его лично, знают его по имени и репутации. В течение получаса мы знаем, кто занимается контрабандой и как, у кого есть наркотики, кто кого шантажирует и кто, скорее всего, попадет в тюрьму Блэквотер, а также любую другую грязь. Мы также отмечаем, какие из зверей вовлечены в незаконный оборот и разведение для рингов во внешнем мире.

Как только с делами покончено и очередь сокращается, несколько одиноких анима выходят вперед и предлагают себя. Здесь не так уж много невостребованных женщин, но их достаточно, чтобы поддерживать агрессивную конкуренцию между несвязанными анимусами, поэтому с их стороны разумно обращаться к нам за защитой.

Мне интересно, как отреагирует Коса, потому что он не обсуждал с нами девушку-змею, за исключением выполнения нашего кровного договора о передаче ее отцу. Несмотря на это, технически она все еще наша Регина, и анимус в каждом из нас теперь реагирует на других женщин иначе. То есть совсем никак.

Мой взгляд метнулся к упомянутой змее, и я вижу, как она хмуро наблюдает за нами. Она замечает меня и быстро отводит взгляд своих голубых глаз.

Это слабая змея. Добыча, ничего более, и это заставляет мой охотничий инстинкт поднять свою уродливую рожу.

Симпатичная брюнетка в малиновом укороченном топе и мини-юбке в тон делает реверанс перед Косой, это выглядит впечатляюще, учитывая, что на ней черные туфли на высоких шпильках. В знак покорности она обнажает шею, перекидывая длинные волосы через плечо. Я чувствую ее запах, и там так много ароматов, что мы сразу понимаем, сколько несвязанных самцов прошло через нее на этой неделе, – полдюжины, не меньше.

У девицы здоровый аппетит.

– Здравствуйте, мистер Харкорус, – мурлычет она, и блестящие красные губы растягиваются в соблазнительной улыбке. – Меня зовут Сара.

Йети бросает взгляд на Косу. Хорошо известно, что наша акула не прикасается к женщинам – или к мужчинам, если уж на то пошло, – но это не мешает им пытаться. Когда никто из нас не предпринимает попыток предъявить на нее права, Йети прочищает горло. – Мы видим тебя, Сара. С тобой кто-нибудь свяжется, если нужно будет. Иди.

Сара надувает губы и не отходит, поглядывая сначала на Косу, потом на меня. Я сижу рядом с ним, и теперь, когда я наелся, откидываюсь на спинку стула, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. У ее анимы, должно быть, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, потому что она неторопливо проходит мимо Косы и плюхается мне на колени.

Мой анимус хочет блевать от ощущения другой анимы на мне.

– От тебя воняет спермой, – растягиваю я. – Отвали.

Вероятно, это одна из худших вещей, которые вы могли бы сказать представившейся вам аниме, поэтому она отшатывается, все еще глядя на меня. – Да пошел ты!

Из моего носа валит дым, и она пристально смотрит на него.

– Если тебе нравятся твои волосы на голове, Сара, уходи, – предупреждает Йети.

Но она не слушает и проводит своими длинными ногтями по моей груди.

– Я не возражаю против небольшого жара.

Я бросаю взгляд на ее длинные волосы, и они мгновенно вспыхивают.

Сара кричит так громко, что у меня закладывает уши, моментально вскакивает, хлопая по пламени и подпрыгивая вверх-вниз, отчего становится только хуже. Едкий запах паленых волос наполняет помещение, заставляя Дикаря морщить нос.

Кто-то опрокидывает ей на голову кувшин с яблочным соком, и пламя с шипением гаснет, оставляя много дыма, отчего она становится похожа на мокрую крысу с потеками туши на щеках.

Девчонка визжит и топает прочь, оставляя мужчин вокруг нас мрачно посмеиваться.

Но когда Лайл Пардалия входит в столовую, все замирают. Голос Косы щекочет мне мозг.

– Она попытается сбежать.

Мы переводим взгляд на Аурелию Аквинат, которая смотрит на заместителя директора так, словно ее вот-вот стошнит.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Ее глаза все это время бегали по залу, – говорит Коса. – Но не по зверям. По окнам.

– Ну-ну, – бормочу я. – Так никуда не годится.