Текст книги "Ее дикие звери (ЛП)"
Автор книги: Э. П. Бали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Глава 36
Дикарь
Я намыливаюсь своим новым гелем для душа с ароматом «Аурелия», потому что, очевидно, мне нужно было купить такое же, как и у нее, раз уж она начала им пользоваться, когда черная энергия проносится по коридору этажом ниже. Страх пронизывает волков по всему зданию, и я выскакиваю из душа, не потрудившись надеть одежду. Пена все еще стекает по моему животу, когда я вхожу в спальню, которую делю со своими братьями. На первом этаже все двери в коридоре общежития захлопываются, оставляя его пустынным. У здешних зверей хватает здравого смысла сбежать. Драка между могущественными зверями может стать неприятной на ядерном уровне.
Дверь с грохотом распахивается – нет, она влетает в комнату, полностью сорванная с петель, – и на пороге появляется Лайл Пардалия с обещанием смерти в глазах цвета виски.
Коса и Ксандер уже на ногах, а Юджин испуганно пищит с изголовья моей кровати.
– Что случилось, Лайл? – спрашивает Коса своим тяжелым, спокойным хрипом.
Лайл даже говорить не может, настолько он зол, и от этого у меня встает дыбом шерсть, рычание зарождается в глубине моей груди. Он смотрит на меня так, словно хочет подраться, его кулаки сжаты, глаза горят.
Мне нравится этот взгляд. Это значит, что я скоро попробую кровь на вкус.
– Что он сделал на этот раз? – Ксандер вытаскивает косяк, готовый защищать меня по-своему.
Но Лайл смотрит только на меня, и вызов в его глазах будоражит мою кровь. Я еще никогда не встречал равных себе в драке, но бешеный Лайл может оказаться тем зверем, у которого действительно есть шанс. Я инстинктивно перекидываюсь. Мои суставы хрустят, кости меняют форму, мех вылезает из кожи, и я наслаждаюсь этим сладким жжением, потому что я рожден быть волком, и никто не делает это лучше меня.
Приземлившись на четыре массивных лапы, я огрызаюсь на Лайла, мое долгое, громкое рычание наполняет комнату.
Но наш заместитель директора не двигается ни на сантиметр, и его страх не наполняет воздух ради моего удовольствия.
– Перекинься обратно, волк, – рычит он. – Или я подвешу твой труп к потолку.
Ну, теперь я пиздец как взволнован, могу даже возбудиться. Но мой брат берет и все портит.
– Ты не сделаешь этого.
Коса делает шаг вперед и пытается запудрить мне мозги своей психической силой, но я не позволяю ему. Я слишком зол. Этот лев встречается с моей Аурелией на частных сеансах, так что я готов изувечить его. Однако мой брат – безжалостный ублюдок и знает меня слишком хорошо, потому что он врывается в мой мозг и командует:
– Держи себя в руках, брат.
С рыком я перекидываюсь обратно, оставаясь в низкой позе на полу. Я не свожу глаз с идеального лица Лайла, решив, что оно будет еще красивее, исполосованное блестящими красными штрихами.
– Ты украл ее нижнее белье, – заявляет Лайл мне сверху вниз.
Я замираю, как и Коса с Ксандером. Они одновременно поворачиваются ко мне, и я вздыхаю, поднимаясь на ноги.
– О, и это все? – протяжно говорю я, облокачиваясь на комод, где я спрятал свою добычу в специальной коробке, блокирующей запах, потому что это мое.
– Какого хрена, Дик? – усмехается Ксандер, как дитя дракона, которым он и является.
– Только не говори мне, что ты никогда этого не делал, – я пренебрежительно машу рукой.
– Ты немедленно это прекратишь, Дикарь, – приказывает Лайл. – Доставай. Я верну их обратно.
Мой голос – это альфа-рычание на октаву ниже.
– Ты сейчас пизды получишь.
– Никогда не видел его таким, – говорит Ксандер, разочарованно качая головой. – Ты что, нюхал ее нижнее белье каждую ночь? Одичавший ублюдок.
– Если ты заберешь их у меня, я разнесу твою школу на куски, – говорю я тихо, вкладывая смысл в каждое слово, потому что заполучил ее трусики только прошлой ночью. И я не собирался нюхать их все время, просто прижимал к груди несколько раз.
– Дикарь, я посажу тебя в клетку.
– Никто никого не будет сажать в клетку, – голос Косы резок, когда он шагает ко мне, оказываясь прямо перед моим лицом. – Верни их, брат. Они принадлежат ей. Ты не можешь получить ее. Ты ей не нужен. Ты цепляешься за призрак.
Своими словами он вспарывает мне грудь, и я пораженно опускаю голову. Он прав. Он чертовски прав, и я просто обезумел из-за нее в последнее время. Она вернется к своему отцу, а я просто цепляюсь за гребаного призрака.
– Можно мне оставить одну пару? – спрашиваю я.
Коса поворачивается, чтобы посмотреть на Лайла, и говорит мне твердое «Да».
Я вздыхаю и поворачиваюсь, чтобы выдвинуть ящик стола, благоговейно доставая черную коробочку для хранения ароматов. Прикрывая своим телом, я открываю ее, чтобы достать одну пару, быстро запихиваю розовый материал обратно в ящик, прежде чем перекинуть коробку через плечо.
Лайл легко ловит ее одной лапой.
– Молодец, Дикарь. Мы поговорим о твоем поведении завтра. И с понедельника ты будешь в черных кандалах.
Умо-бля-рительно.
Я закатывая глаза, обмениваясь взглядами с Ксандером, потому что если Косе не удалось приручить меня, то как этот парень собирается это сделать?
Прежде чем уйти, Лайл бросает боевую гранату через плечо.
– Сегодня она пришла ко мне без нижнего белья, и я все время чувствовал ее запах.
Взревев, я бросаюсь на него, но мои братья валят меня на пол. Им приходится придавливать меня общим весом своих громоздких тел, и все, что я могу делать, это смотреть, как удаляются блестящие черные ботинки льва. В течение следующего часа я бушую, пока Коса гладит меня по волосам, пытаясь успокоить, как он делал это в детстве. Ксандер молчалив и время от времени похлопывает меня по спине в перерывах между своими колкостями. Даже Юджин подходит, чтобы клюнуть меня в макушку.
В конце концов, мой раскалывающийся мозг успокаивается, хотя сердце все еще болит, как будто на нем поставили клеймо.
На нем и было клеймо – имя моей Регины.
– Дик, – мягко говорит Коса мне на ухо. – Ты же понимаешь, что мы должны вернуть ее, не так ли?
Мой анимус скулит «моя», но кровавая метка на моем пальце пульсирует, словно напоминает мне, что я буквально умру, если мы не выполним клятву.
– Я ненавижу ее, – выдавливаю я.
Ксандер садится мне на спину и глубоко затягивается косяком, а затем выпускает дым.
– Как и все мы.
Глава 37
Аурелия
На следующее утро, в знак солидарности, Сабрина и Стейси пришли переодеться в нашу комнату. Коннор обещал встретиться с нами за завтраком, а Ракель наотрез отказались присоединиться к моему новому предприятию. Но даже это не может остановить мое воодушевление.
Много лет назад я купила себе комплект нижнего белья на супер дешевом сайте, но этим дело и ограничилось, поскольку у меня никогда не было лишних денег. Кто бы ни распоряжался моей новой стипендией, он, несомненно, будет рад, что я использую ее с толком.
С одобрения Сабрины мы с Минни уже выбрали, что наденем, еще вчера вечером. Наша подруга-леопард надела свое новое облегающее платье с ее любимым леопардовым принтом и добавила к нему черные туфли на шпильках. Я не знаю, как она собирается весь день ходить в них по кампусу, но она уверена в них, а в сочетании с красной помадой выглядит как модель из пин-апа пятидесятых.
Стейси хочет быть милашкой в стиле «Лолита», поэтому на ней лимонно-желтый комбинезон с оборками, который она сама перешила, и белые гольфы до колен с кружевными рюшами. Она даже добавила белый бант к своему высокому хвосту для полноты эффекта.
Минни, с другой стороны, одета в темно-розовое облегающее платье в сочетании с золотыми браслетами и босоножки на шнуровке в греческом стиле. Мы помогаем ей завить волосы, чтобы потом собрать их в высокий хвост, и в итоге она выглядит как маленький десерт. На третьем курсе учится львица, на которую она хочет произвести впечатление, и я знаю, что та будет по уши влюблена.
Ракель не хочет привлекать к себе внимания, но в знак солидарности носит сексуальные чулки в сеточку и обрезанные черные джинсы, которые подчеркивают ее эффектные ноги.
А я?
Полностью обтягивающий комплект ярко-красного цвета – есть.
Бюстгальтер пуш-ап – есть.
Ультра-мини юбка, открывающая мои ноги – есть.
Короткий кроп-топ – есть.
Без трусов – против моей воли, но есть, и, по крайней мере, у меня не будет складок от резинок (в эти дни я за позитив).
Безупречный макияж – есть.
Наконец, я надеваю совершенно новые белые кроссовки и выпрямляю волосы, чтобы они были гладкими и свободно ниспадали на спину.
Хочу ли я немного внимания? Не очень, но я хочу еще больше доказать свою точку зрения. Я хочу показать им, что мы не измотаны тем, что они сделали. Короче говоря, это старое доброе «Идите нахер».
Как бы они ни старались, психам меня не достать. Их лишили сил, и Тереза сказала мне, что в Академии снова увеличили численность охраны. И я не собираюсь садиться в тюрьму, не повеселившись напоследок.
Когда мы выходим из общежития, несколько девушек удивленно поднимают брови, но здесь многие анима так наряжаются. Это в нашей природе – выпендриваться перед анимусами, пытаясь привлечь своих партнеров. Просто я еще не делала этого так откровенно.
Обеденный зал – другое дело, и даже когда мы подходим к наружным дверям, охранники, стоящие по обе стороны, обмениваются мрачными взглядами и поправляют оружие.
На мгновение у меня в животе запорхала стая бабочек, это точно.
Сабрина вскидывает голову, и мы впятером входим в столовую с развязными ухмылками.
Шум оживленного зала растворяется в тишине.
Я сразу понимаю, что не готова. Эти парни умирают от жажды и в холодный день, а мы с Минни не привыкли к такому вниманию.
Нам сразу же начинают свистеть, и один волк даже воет.
– Чеееерт, дамы! – зовет кто-то.
– Садись с нами, Рискованный полет! – кричит другой.
– Мышонок, тащи сюда эти кексики!
Пока мы подходим к буфету, раздается не один дикий лай и рычание, и мы стараемся не смотреть им в глаза.
Но особенность очереди в буфет в том, что теперь мы стоим задницами к залу.
Сабрина и Стейси выпендриваются и определенно находятся в своей стихии.
Коннор подходит к нам в обтягивающей красной рубашке, с распущенными длинными черными волосами и широкой улыбкой на лице. Его канареечно-желтый нимпин что-то щебечет, но не возбужденно. Наши отвечают писком, будто жалуются на отсутствие у нас чувства самосохранения.
– Привыкайте к этому, анимы, – посмеивается Коннор, шлепая Сабрину по заднице, когда она радостно подставляется ему. – Вы только что включили красный сигнал, и все звери придут на зов. Маленький бассейн с акулами, сами понимаете.
Он ухмыляется кому-то, кто приближается ко мне сзади, и я чую льва.
– Привет, леди, – раздается глубокий, соблазнительный голос.
Я оборачиваюсь и вижу потрясающего широкогрудого парня, с красивыми зелеными глазами, горящими интересом в сторону Минни.
– Как тебя зовут? – он протягивает свою большую руку.
Минни застенчиво протягивает руку в ответ, и он наклоняется, чтобы поцеловать ее.
– Минни, – тихо произносит она.
Лев улыбается, хотя его хищный взгляд прикован к ее декольте.
– Я Эштон. Пожалуйста, составь мне компанию и посиди со мной за столиком.
О, он такой обходительный, настолько, что если бы я не видела, как он ударил другого льва с такой силой, что его пришлось отнести в медблок, только за то, что тот украл у него вилку, я бы посоветовала своей лучшей подруге пойти с ним.
– О, я… – Минни смотрит на меня, потом на Коннора.
Коннор тут же понимает и уводит Минни.
– Мы поедим вместе, – торопливо говорит он. – В другой раз, Эши.
Эштон хмурится, но больше ничего не говорит, направляясь обратно к своему столику, где его встречают сдавленным смехом.
– Мне нравятся твои волосы, – раздается другой низкий голос.
На этот раз мы оборачиваемся и обнаруживаем трех волков, наблюдающих за нами со своего столика в первом ряду. Все они выше ста восьмидесяти двух, с легкой щетиной, как любит носить стая. У того, кто заговорил первым, кольцо в носу.
– Подожди… Аурелия, верно? – спрашивает он.
Я заставляю себя улыбнуться.
– Верно.
Они на мгновение замолкают, и я понимаю, что они ведут телепатический разговор друг с другом. Затем они внезапно отворачиваются от меня.
– Извини, э-э… Неважно.
Сабрина издает звук отвращения.
– Киски.
Самцы замирают, и у меня сводит живот, пока я борюсь с желанием ударить нашу леопардиху. Все трое самцов немедленно оборачиваются.
– Что ты только что сказала? – голос вожака низкий и опасный.
– Не обращай на нее внимания, – быстро говорит Минни. – Она разговаривала со мной.
– Нет, блядь, не с тобой, – его ноздри раздуваются, и он указывает на меня грязным пальцем. – Дикарь уже заявил на тебя права. Мы и близко к тебе не подойдем.
У меня отвисает челюсть, когда они встают и отходят от нас.
– Подожди, что?
– Нет, они не это имели в виду! – говорит Минни.
Волки молча уходят, направляясь в дальний конец обеденного зала.
Ракель откашливается позади меня.
– Э-э, ты н-не помнишь, к-когда ты была на т-траве, голая, а Дикарь л-лежал на тебе сверху? На языке волков это з-заявление. Т-теперь для всех в-волков в этом месте ты с-собственность к-короля волков, – они пожимают плечами. – У нас есть т-телепатическая доска объявлений.
Я на мгновение уставилась на Ракель, вспоминая гигантскую, ужасающую волчью морду Дикаря надо мной, его сильное теплое тело поверх моего, и пьянящий запах. В контексте похищения я думала, что он просто удерживает меня. Очевидно, я ошибалась. Волки – самый социальный орден, и они строго соблюдают свои неписаные социальные правила. Дикарь считается здесь самым сильным волком, а это значит, что ни один волк не станет бросать ему вызов.
– Черт, мне придется играть по-другому, – бормочу я.
Итак, внимание волков потеряно, но к черту их, здесь полно других зверей.
Ракель бросает на меня недоверчивый взгляд, но я настроена чертовски решительно.
Мы забираем свои завтраки – яичницу с беконом для меня, тарелку асаи для Минни – и направляемся к нашему столу, где уже сидит Ракель с огромной стопкой блинов.
– К-как мы собираемся с-со всем этим справиться? – Ракель машет вилкой, указывая на пристальные взгляды самцов со всех сторон.
Минни осматривает зал.
– Их еще нет.
– Я-я уверена, мы узнаем, к-когда они п-появятся, – мрачно говорит Ракель.
И действительно, когда я почти доела яичницу, я их чувствую. Близость моих суженых распространяется, как пылающий огонь сквозь сухие заросли. Это одновременно пугает и влечет. И точно так же, как от дыма лесного пожара, у меня перехватывает дыхание.
Все мое тело дрожит, и я потираю голые бедра. Минни, сидящая напротив меня, сразу замечает это и кивает в сторону входа в зал. Ракель, Минни и Коннор, сидящие с той стороны стола, откуда виден вход, застывают.
– Не оборачивайся, – твердо советует Коннор. – Будь сильной, Лия. Они не причинят тебе вреда.
Я благодарно киваю ему, очевидно, единственному здравомыслящему человеку в нашей группе, потому что Сабрина и Стейси оборачиваются посмотреть.
Львица ругается, и я глубоко дышу, чтобы сдержать бабочек, ураганом порхающих у меня в животе. Я люблю свой наряд, и они не испортят мне день. На самом деле, их реакция сделает мой день лучше. Это одно очко для меня и ни одного очка для них. Я лучшая в этой таблице лидеров.
Дыши. Просто дыши, черт возьми, Аурелия.
При их появлении в обеденном зале воцаряется тишина. Как будто кто-то убавляет громкость и увеличивает напряжение. Всего несколько мгновений назад в комнате было очень шумно, но теперь это свелось к напряженному бормотанию, поскольку звери-самцы избегают зрительного контакта, чтобы проявить уважение.
Через несколько мгновений они появляются в поле моего зрения.
Психи идут по центральному проходу, окутанные облаком тьмы. Клянусь, никто в зале не дышит и не моргает, когда они направляются к своему обычному столику во главе с Косой, который крадется со своей тарелкой сырой рыбы. Никто из них даже не смотрит в мою сторону, и я не отрываю взгляда от своей тарелки, пока они не проходят мимо нашего столика.
Но моя анима, теперь более могущественная, чем я, заставляет меня поднять голову, чтобы взглянуть на них: на три осколка моего существа.
Непохоже, что они провели целую неделю в клетке, потому что они выглядят, как всегда, безупречно. Свежевыбритые, недавно подстриженные, и ни единой складки на их обычной темной одежде. Единственное новшество – на запястьях у Косы и Ксандера толстый черный металл. Магические оковы, подавляющие магию.
На Ксандера начинают коситься, потому что то, что мы видим – или не видим – ужасает. Ксандер не просто слеп. У него вообще нет глаз в глазницах, вокруг них красные шрамы, как будто их выцарапали. Буквально.
Моя анима кричит от осознания.
Плечи Ксандра слегка напрягаются, словно он слышит ее. Через несколько секунд он приходит в себя, но я так поглощена попытками не расплакаться, не закричать и не вскочить со стула из-за того, что…
Кто-то жестоко обошелся с моей парой.
– Лия! – шипит Минни. Она перегибается через стол, чтобы схватить меня за руку, потому что она единственная, кто понимает, что произошло. – Лия, прекрати, – рычит она с небольшим напором своей силы в голосе, и это выводит меня из состояния ярости и шока. Я осознаю, что Генри яростно клюет меня в мочку уха.
– Дыши, Лия. – Стейси хватает меня за другую руку и сжимает. – Давай, ты сможешь. С нами ты в безопасности.
Я ровно выдыхаю, когда Стейси сжимает мою левую руку, Минни впивается ногтями в правую, а Генри щиплет меня клювом за ухо. Боль успокаивает меня, и я киваю им в знак благодарности.
Генри тихонько поскрипывает, напоминая мне, как нужно дышать.
Целитель во мне задается вопросом, как можно исправить такую травму, как у Ксандера, если это вообще возможно, и я знаю ответ. Если вы не мифическая морская звезда-оборотень, вы не можете отрастить целые органы или части тела.
Несмотря на то, что сейчас у Ксандера нет никакой магии, с помощью которой можно было бы видеть, он все еще умудряется без проблем занять свое место спиной ко мне. Кажется, ему вообще не нужны глаза.
Дикарь и Коса садятся за стол, и вскоре к ним присоединяется их свита из жутких зверей, включая сибирского тигра Йети и огромных бородатых волков.
Теперь, когда мы знаем, что никто не пострадает, обеденный зал успокаивается, и разговоры снова возобновляются тихим шепотом. За нашим столом так тихо, что я слышу прерывистое дыхание Минни, пока мы заканчиваем завтракать, и воркование Герти ей на ухо. Мы все встаем в невысказанном, единодушном согласии убраться из зала, когда какая-то наглая гиена решает сделать свой выпад.
– Так скоро уходите, дамы? – спрашивает он, потирая руки, как злодей из черно-белого фильма. Меня распирает желание сказать ему, что если он хочет научиться быть по-настоящему злым, ему следует сесть за стол мафии, но он просто начинает болтать о какой-то вечеринке в пятницу вечером.
Кто-то роняет пластиковый стаканчик в другом конце обеденного зала, и дальше все как в замедленной съемке.
Словно у шарнирного клоуна на ярмарке, моя голова сама по себе поворачивается к упомянутому столу мафии. Минни и анимы тоже следуют за звуком.
Мы видим, как вся кровь отливает от красивого лица Дикаря, и он становится белым, как гипсокартон. Его зрачки расширяются, полностью закрывая каре-зеленые радужки, охватывая меня взглядом с головы до бедер. Пустая рука застыла в воздухе, словно он делал глоток из своего стакана и уронил его по дороге.
В этот момент Коса, чьи серебристые волосы сверкают в утреннем свете подобно чистым звездам, поворачивается на стуле, чтобы посмотреть на меня. И когда его взгляд фокусируется на мне, льдисто-голубые глаза тоже поглощаются зрачками.
Минни нервно хихикает себе под нос, но я не могу перестать смотреть на своих суженых. Вся комната, включая бормочущую гиену, исчезает, пока не остаемся только мы вчетвером.
Ксандер поворачивается, чтобы тоже взглянуть на меня, раздув ноздри и склонив голову, словно пытаясь к чему-то прислушаться. Не знаю, как много он может «видеть», но он знает, что что-то происходит.
Логическая часть меня помнит, что я пришла сюда, чтобы кое-что доказать. Эти ублюдки пытались похитить меня, а Дикарь угрожал Минни.
Я принимаю волевое решение отвернуться от них и развернуться всем телом к гиене. Чары рассеяны, и я чувствую себя так, словно вынырнула со дна бездны.
– Ты сказал «вечеринка»? – спрашиваю я дерзким тоном, выставляя бедро. Моя тетя Шарлотта была бы так горда.
Гиена проводит рукой по своим маслянистым черным волосам, останавливая взгляд на моем декольте, и кивает.
– Да, я говорил…
Но я не слышу его, потому что прямо в меня брошено телепатическое копье, и голос Дикаря бьет по мозгу.
– Избавься от него, Регина, или, клянусь, его кишки будут у меня в зубах через пять ебаных секунд.
Сердце колотится о ребра, когда я медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Дикаря. Его зубы настолько стиснуты, что я удивляюсь, как он не раздробил их в порошок. Коса смотрит на меня хищным взглядом и даже не моргает. Клянусь, я вижу, как в нем шевелится акула.
– Пять. Четыре. – Обратный отсчет Дикаря похож на низкий, угрожающий гул.
Подождите, он серьезно?
– Три.
О черт, он серьезно.
Как бы мне ни хотелось утереть ему нос, я не могу позволить этому парню умереть из-за меня. Это будет вторая гиена за два месяца, и я не могу допустить, чтобы на моих руках была новая кровь.
– Пока! – говорю я все еще болтающему гиене, хватаю его за плечи, разворачиваю и отталкиваю прочь. Его друзья начинают хохотать, когда он возвращается к своему столику, в смущении понурив голову.
– Хорошая девочка, – говорит Дикарь. – Но ты прикасалась к нему. Теперь Ксандеру придется выжечь тебя с его кожи.
– Нет, – громко выдыхаю я.
Окружившие меня анимы в замешательстве переводят взгляд с меня на моих суженых. Рука Минни взлетает ко рту.
Но Дикарь медленно кивает, затем берет свой стейк и продолжает есть. Коса, однако, продолжает смотреть на меня.
– Черт возьми, это страшно, – бормочет Сабрина.
Коннор толкает ее в плечо:
– Давайте убираться отсюда к чертовой матери, анимы.
– Ни слова больше. – Ракель хватает Минни и Стейси за руки и тащит к выходу вместе с остальными.
Я спешу за ними, чувствуя на себе взгляды. У нас за спиной раздается несколько ехидных перешептываний, но я даже не слышу их, потому что мрачный голос Дикаря все еще звучит у меня в голове.
