Текст книги "Романтика любви"

Автор книги: Джослин Рэйнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Что там случилось? – спросила его Дина.

– Кое-какие проблемы в одном из филиалов, – ответил Чарльз, скрывая от нее, что он ужасно разозлился оттого, что Рэй Лайонс осмелился появиться в его доме.

– Что-нибудь серьезное?

Чарльз покачал головой.

– Сбой в работе компьютера. Уже все в порядке, – сказал Чарльз, не собираясь посвящать свою жену в то, что Рэй попал в неприятную историю из-за карт и попытался шантажировать его. Чарльз мгновенно пресек эту попытку.

Потом они начали обсуждать Кэролайн Шоу. Конечно, они сегодня утром видели ее фотографию в «Ярких страницах». С ней они не были знакомы, но Эмили, оказывается, видела ее в магазине «Элеганс» и разговаривала с ней на вечере у Кендаллов.

– Она довольно привлекательная, можно даже сказать, красавица. А Эмили находит ее довольно приятной девушкой. Как ты думаешь, у них с Джеймсом что-то серьезное? – спросил Чарльз.

– Этого не может быть. Они только что познакомились, – сказала Дина.

– Полагаю, у нее ни копейки за душой. – Чарльз покачал головой, думая о непрактичности Джеймса и о том, как легко он сходится с кем угодно.

– Не только ни копейки. Даже ее происхождение не вызывает энтузиазма. Я говорила с Джеймсом до того, как он отправился на эту вечеринку. Ее отец дежурит на стоянке автомобилей, а мать – бухгалтер, – сказала Дина.

– Боже милостивый! – воскликнул Чарльз.

– Ничего, это пройдет. Через неделю Джеймс возвращается в колледж, а ты прекрасно знаешь, как легкомысленны юноши в этом возрасте. Он сразу же забудет ее, – предположила Дина.

– Конечно, это просто одно из его мимолетных увлечений, – согласился с ней Чарльз, непроизвольно вспомнив собственную молодость, когда его тоже считали дамским угодником. «Яблоко от яблони...» – с улыбкой подумал он, наливая себе бренди. Совсем чуть-чуть, только чтобы уснуть. Ему просто необходимо было расслабиться после неприятностей, связанных с этим глупым увлечением Джеймса и нежданным визитом Рэя Лайонса.

Глава 8

В те минуты, которые тянулись после их вечернего пикника до следующей встречи, они оба – и Кэролайн, и Джеймс – испытывали необъяснимые и бесконечные перепады настроения. Возбуждение и неудержимая радость оттого, что они нашли друг друга и провели такой волшебный вечер наедине, сменялись беспокойством и мрачными предчувствиями – мыслями, что их страстное увлечение друг другом было мимолетным, кратким умопомешательством, которое пройдет с восходом солнца. Когда Джеймс появился в пансионе на следующий день, они с Кэролайн чувствовали себя неловко и испытующе поглядывали друг на друга.

– Как ты себя чувствуешь? – робко спросил Джеймс. На самом деле ему хотелось знать, относится ли она к нему так же, как и раньше.

Кэролайн ответила на тот скрытый вопрос, который он не решился задать.

– Вчера вечером мне не хотелось расставаться с тобой, – сказала она. А потом не выдержала и высказала собственные опасения: – Я боялась, что больше тебя не увижу.

– Вот этого не надо бояться, – произнес Джеймс, обнимая ее и прижимая к себе. – Я люблю тебя.

Он помолчал, потрясенный важностью этих слов. До сих пор он еще никому их не говорил, даже когда занимался любовью.

– Я не решился сказать об этом вчера вечером, – продолжал он. – Боялся, что тебе покажется все слишком скорым, неискренним, что ты мне не поверишь.

Теперь, высказав свои самые сокровенные чувства, Джеймс ждал, что ответит ему Кэролайн. Смутится? Выскажет свои сомнения или, может быть, посмеется над ним? Она была сегодня такой сдержанной и спокойной, и он не мог понять, о чем она думает. И вот Кэролайн подняла ресницы.

– Я тоже люблю тебя, – тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Но я и представить себе не могла, что ты можешь чувствовать по отношению ко мне то же самое. Это казалось мне невозможным.

– Ничего невозможного, – нежно произнес Джеймс, не сводя глаз с ее лица, которое стало для него самым родным и дорогим на свете. – Эти чистая правда. Я люблю тебя. Не спрашивай, как я это понял, просто это так и есть.

– Ты хоть догадываешься, что изменил всю мою жизнь? – спросила Кэролайн, чувствуя себя очень уютно и в полной безопасности в его руках.

– Теперь я знаю об этом. А ты изменила мою жизнь, – ответил Джеймс. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и они растворились в объятиях друг друга, их тела слились. Оба они были теперь уверены, что их союз предначертан свыше.

К середине этой недели они сблизились настолько, что им стало казаться, что они знают друг друга всю жизнь. Они стали обсуждать будущее и лето, которое они проведут вместе в Мэне. Кэролайн рассказала ему о своих родителях, ничего не скрывая, и о страшных событиях, из-за которых ей пришлось теперь жить одной. Джеймс, в свою очередь, поведал о непрекращающемся конфликте со своими родителями по поводу того, что он обязан работать в «Годдард-Стивенс».

– Я им доказываю, что не хочу работать в фирме, а они утверждают, что я глуп и что нельзя нарушать семейные традиции, – сказал он. – Мне не хотелось бы разочаровывать их. Но почему я должен отказаться от своей мечты, только чтобы они были довольны? Почему я не могу остаться Годдардом, создавая модели кораблей?

Кэролайн покачала головой. Она не знала, что на это ответить, как решить эту дилемму. Для нее семейные традиции представлялись и впрямь священными. Вот в ее семье традиционными были только нарушенные обещания и несправедливые обвинения. Она также знала, как важно уметь мечтать и сделать все возможное, чтобы эти мечты воплотились в жизнь. Кэролайн подумала, что неразумно сжигать за собой все мосты. А вдруг его родители правы и его увлечение моделированием было временным? Вдруг его действительный талант заключался в занятиях бизнесом? На все эти вопросы просто не существовало ответа.

В конце недели Кэролайн наконец ответила на телефонный звонок Тамары и приняла ее извинения.

– Она согласилась повысить мне жалованье, но отказала в комиссионных, – сказала Кэролайн Джеймсу после своей первой беседы с бывшей начальницей.

– Пусть еще немного помучается, – ответил он.

– А что, если она больше не объявится? – спросила Кэролайн, для которой старые опасения еще не были забыты.

– Тогда мы пойдем и переговорим с Селестой. Застой или подъем спроса – не важно, она будет счастлива похитить секретное оружие конкурента, – ответил Джеймс.

Кэролайн рассмеялась.

– Да, она уже похитила мужа Тамары. Может быть, мне стоит позволить ей похитить и меня?

– Неплохая идея! – сказал Джеймс, посоветовав ей назначить встречу с Селестой и твердо стоять на своем перед графиней, поскольку все козыри были теперь у нее на руках. Кроме того, он прошелся с Кэролайн мимо «Элеганс» по пути в «Павильон». В конце концов графиня сдалась и снова приняла Кэролайн на работу – на условиях Кэролайн.

– Прибавка к жалованью плюс комиссионные со всех моих продаж! – возбужденно докладывала Кэролайн Джеймсу. – И ты просто не поверишь, как она была добра ко мне. Пригласила на ленч в «Табу» и утверждала, что для «Элеганс» я настоящая находка. Даже сказала, что у меня особый талант к розничной торговле.

Пока Кэролайн постигала науку использования своих преимуществ, Джеймс связался с Калебом Джонсом, мастером по созданию моделей судов из Кэмдена, штат Мэн. Он обсудил условия сотрудничества и финансовые вопросы. Он также обдумывал, как вести себя с отцом, ведь их серьезная беседа давно назрела.

– Он не одобрит мою идею, – сказал Джеймс.

Кэролайн сочувственно относилась к предстоящей беседе Джеймса с Чарльзом Годдардом. Она сама еще лично не встречалась с этим могущественным финансистом, но, исходя из того, что знала о нем, понимала, что дело нешуточное.

Беседа Джеймса с отцом произошла в последний день его весенних каникул. Они сидели в библиотеке Годдардов. Золотисто-розовые лучи закатного солнца освещали эту уютную комнату. Сверкало золотое тиснение на корешках книг в кожаных переплетах. Однако сидевшие в кабинете мужчины не обращали внимания на всю эту красоту и роскошь. Каждый из них был настроен решительно отстаивать свою точку зрения.

– Собираешься строить модели, вместо того чтобы занять свое место в «Годдард-Стивенс»? – сказал Чарльз, не веря в то, что он слышит. – Ты единственный наследник компании. Это должно быть у тебя в крови.

Джеймс покачал головой.

– Мир большого бизнеса не для меня, отец, – сказал он. – Я собираюсь этим летом поехать в Кэмден, чтобы стать учеником моделиста. Все предварительные переговоры уже закончены.

– Лишиться возможности стать президентом финансовой империи только для того, чтобы делать игрушки? – спросил Чарльз. На его щеках выступили красные пятна.

– Модели судов – это не игрушки, отец. Некоторые говорят, что они – произведения искусства, – ответил ему Джеймс.

– Это просто смешно! – воскликнул Чарльз, вспомнив Арнольда Хальтца и горы нераспроданных «произведений искусства» в гараже его тестя. Чарльз любил сына, но у него совершенно не было иллюзий, что его отпрыск – новый Пикассо. – Полагаю, что твоя девушка тоже имеет отношение к этой безумной затее?

– Затея совсем не безумная, а у девушки есть имя, папа. Ее зовут Кэролайн. Кэролайн Шоу. Она поедет со мной в Кэмден.

– Это ее проблемы. – Эта тема Чарльзу Годдарду была также чрезвычайно неприятна.

– Кэролайн не имеет никакого отношения к моей идее насчет моделирования. Больше того, она скорее поддерживает тебя, чем меня. Она не уверена, что я поступаю правильно, – сказал Джеймс.

Чарльз Годдард ничего не ответил ему. Он молча разглядывал лицо сына. Судя по всему, Джеймс говорил совершенно искренне. И, как обычно в тех случаях, когда ему приходилось решать серьезную проблему, Чарльз решил сначала обдумать все варианты. Конечно, он мог выйти из себя и отказаться от сына. Он знал таких отцов, которые поступали именно так со своими сыновьями, вышедшими из повиновения. Можно было привести веские аргументы и доказать Джеймсу непрактичность его замыслов. Можно было напомнить Джеймсу, что он вырос в роскоши и что если он займется созданием моделей судов, то ему придется значительно снизить свои расходы, даже несмотря на трастовый вклад, оставшийся ему от бабушки. Его образ жизни может измениться настолько, что это будет явным шагом назад. Был также еще один выход: он мог подкупить Джеймса – при помощи денег, поездки в Европу или новой яхты, построенной по его чертежам. Впрочем, Джеймс никогда не был практичным.

Обдумав все эти варианты, Чарльз Годдард не остановился ни на одном из них. Он решил действовать по-другому. Уж такого Джеймс от него никак не может ожидать. Чарльз улыбнулся сыну, как будто они только что не обменивались колкостями.

– Когда ты едешь в Филадельфию? – дружески спросил он, меняя тему разговора.

– Завтра. Рано утром, – сказал Джеймс.

– Для тебя это последние дни в колледже, – мечтательно и даже с любовью произнес Чарльз. – Студенчество – особый период в жизни, который больше не повторится и который запоминается навсегда. Но пока ты наслаждаешься студенческой жизнью, мне хотелось бы, чтобы ты все хорошенько обдумал. Я не стану давить на тебя. Обещаю, что не буду заставлять тебя делать то, что ты не хочешь делать – включая работу в «Годдард-Стивенс». И когда я говорю, что просто хочу видеть тебя счастливым, я имею в виду именно это.

– Спасибо. Огромное спасибо, папа. Я ценю твое отношение ко мне, – сказал Джеймс, потрясенный. Отец не каждый день демонстрировал свои чувства и проявлял заботу о нем.

– Хорошо, проведи лето в Мэне, если ты действительно этого так сильно хочешь, – продолжил Чарльз. – Поезжай туда с Кэролайн, создавай свои модели, но не забывай обдумывать будущее. А осенью мы снова вернемся к этому разговору. Мне не хотелось бы, чтобы ты хладнокровно и без раздумий прошел мимо возможности, которая предоставляется далеко не всякому. Тебе следует учесть все последствия, включая выбор будущей спутницы жизни, и подумать о детях, которых ты будешь растить. Договорились?

Чарльз смотрел ему прямо в глаза, и, понимая всю серьезность, а также справедливость предложения отца, Джеймс кивнул. Кэролайн говорила ему почти то же самое, и Джеймс подумал, что его отец на удивление прозорлив и добр.

– Ты полюбишь Кэролайн, когда узнаешь ее, – сказал Джеймс.

– Посмотрим, – ответил Чарльз, который очень сомневался в этом. Он не мог представить себе, чтобы какая-нибудь девица, тем более из бедной семьи, не видела перед своими глазами хрустящие долларовые купюры, рассчитывая на простую связь, не говоря уже о браке, с Годдардом.

– Я серьезно подумаю о работе в «Годдард-Стивенс», но, в свою очередь, мне хотелось бы, чтобы ты поменял свое отношение к Кэролайн, – сказал Джеймс.

– Ты предлагаешь мне сделку? – Чарльз слегка улыбнулся.

– Да, – ответил Джеймс. – Кэролайн очень мне дорога. Я хочу, чтобы ты узнал ее поближе.

Чарльз кивнул.

– Мне нравится, как ты дипломатически повернул разговор на то, что интересует тебя. Именно поэтому я считаю, что работа в компании как раз по тебе.

– Значит, по рукам? – спросил Джеймс.

– По рукам, – сказал Чарльз. – Если только ты пообещаешь не принимать серьезных решений до нашего следующего разговора осенью.

Мужчины пожали друг другу руки и обнялись. Джеймс поймал себя на мысли, что, несмотря на некоторые недостатки, его отец действительно очень достойный, хороший человек. Самым важным для Джеймса было то, что отец выслушал его точку зрения и согласился, что он попробует реализовать свои мечты – хотя бы на лето. А может быть, и на всю жизнь, если получится. Солнце уже зашло, и пока они с отцом пили по миротворческому бокалу шерри, Джеймс думал о том, что, возможно, все будет хорошо.

Чуть позже Чарльз рассказывал жене:

– Мы с Джеймсом неплохо поговорили. Рано или поздно он начнет рассуждать здраво. Может быть, он не очень практичен, но он далеко не дурак.

– Но он очень упрям, когда надумает что-нибудь, – напомнила ему Дина.

Чарльз кивнул:

– Да, это так. Но он еще очень молод, и я некоторое время хочу подержать его на длинном поводке.

– А что с этой девицей? – спросила Дина, которая знала, что Кэролайн Шоу работает продавщицей в магазине, живет в убогом пансионе на Лейк-Ворт и что Джеймс проводил с ней все свободное время на этих каникулах.

– Просто гормоны. – Чарльз поморщился. – Парню всего двадцать лет, а в этом возрасте встречи при луне и букетики роз зачастую принимают за настоящую любовь. Пусть поедет в Кэмден. Он перерастет и свои модели, и эту девушку.

Кэролайн и Джеймс провели эту последнюю ночь на борту «Соленых брызг». Воздух был необычайно холодным, но они надели свитера, закутались в плед и сидели, обнявшись, в кубрике и смотрели на звездное небо Флориды, разомлевшие и счастливые.

– Мне будет очень не хватать тебя, – лаская ее сказал Джеймс.

– Обещаешь? – поддразнила она его, но ее мысли были серьезными. Ведь он возвращается в свой колледж. Возвращается к своим лекциям, экзаменам, выпускному вечеру, к прекрасным девушкам, которые, как понимала Кэролайн, будут окружать его. Что, если, попав в Филадельфию, он забудет ее?

Джеймс крепче прижал ее к себе.

– Я обещаю, – серьезно сказал он, глядя ей в глаза. – Господи, мы целую вечность не будем видеться! Мне не хочется даже думать об этом.

– Тогда давай не будем об этом думать, – прошептала Кэролайн, проведя пальцами по его губам. – Лучше представить себе все те волнующие вещи, которыми мы займемся, когда ты вернешься.

– Прекрасная идея. – Он поцеловал ее. – Ты начинай первая.

– Хорошо. Мы поедем кататься на яхте. Поедим пирожных в «Павильоне»...

– ...и поедем в Кейс...

– ...посетим Эверглэйдс...

– Не стоит также забывать Мэн, – сказал Джеймс. – Летом наступит самое замечательное время. Тебе понравится Кэмден.

Они все говорили о том, как проведут вместе лето, но Кэролайн все это казалось не реальностью, а какой-то фантазией. В душе она все еще оставалась девчонкой, выросшей на Пэттерсон-авеню, для которой лето в Мэне представлялось цитатой из книги, а не жизнью.

– Мы в самом деле поедем в Кэмден? – спросила она.

– Конечно, – с нежностью в голосе сказал Джеймс, поднося ее руку к губам. – Я уже начал подыскивать место, где мы будем жить...

Кэролайн подумала, что все идет уж слишком гладко, и просто не верила в свою удачу. Сначала она встретила Джеймса, что само по себе уже было настоящим чудом. Потом потеряла работу, а в результате – повышение в должности, приличная зарплата и даже комиссионные. Кроме того, она сумела сдружиться с графиней, которая за обедом призналась ей, что планирует закрыть магазин на лето, когда дела идут вяло. Тамара поедет в Европу, и Кэролайн сможет отправиться в Мэн с Джеймсом. Она проведет с ним лето, и они будут любить друг друга. Просто невозможно было представить остальные чудеса, которые могут последовать за всем этим.

– Нам повезло, правда? – спросил Джеймс, гладя ее волосы.

Кэролайн кивнула. Она никогда еще в жизни не считала себя везучей. Раньше не считала. А теперь все изменилось. Изменилась и она сама. Она стала более уверенной в себе, более раскованной, иона научилась любить и быть любимой. И все это благодаря человеку, чьи руки сейчас обнимали ее.

– Люби меня, – сказала Кэролайн. – Еще хоть раз до того, как уедешь.

Не ожидая ответа, она встала, протянула ему руку и вместе с ним спустилась в уютную, тихо покачивающуюся каюту. Кэролайн хотелось, чтобы Джеймсу запомнилась эта ночь. Она знала, что два месяца – это очень долго, когда любишь, поэтому сейчас дорог каждый миг.

Глава 9

К концу марта, когда стих зимний сезон благотворительных балов, начался весенний сезон свадеб и светских дебютов молодых барышень. Графиня, постоянно следившая за изменчивыми требованиями клиентуры, обновила ассортимент, исходя из традиционных событий конца весны и конца сезона в Палм-Бич. Вместо бальных платьев она теперь предлагала большой выбор свадебных нарядов. Платья из тюля для дебютанток сменили креповые наряды для торжественных обедов. В витринах «Элеганс» были выставлены платья для подружек невест, ансамбли для посаженных матерей, изысканные наряды для матерей, сестер и тетушек дебютанток этого сезона.

– Зима – время старой гвардии, – говорила графиня Кэролайн. – А весна – время молодых.

Кэролайн старалась изо всех сил и использовала не только методы обращения с клиентами, которым за зиму научила ее графиня, но и те приемы, которые подсмотрела сама, наблюдая за своей начальницей. Ведь теперь она получала комиссионные и была заинтересована в том, чтобы список ее постоянных клиентов возрастал. Она начала с того, что оповестила тех клиентов, которых уже давно поручила ей графиня. Послала каждой своей клиентке по открытке с монограммой «Элеганс», где сообщала о том, что магазин получил новые товары и аксессуары. Не забыла она и тех барышень, с которыми познакомилась на вечере у Кэнделл Лоусон, а если в «Элеганс» появлялось новое лицо, она обязательно представлялась и предлагала свою помощь в выборе наиболее подходящего платья.

– Ты становишься просто искусницей, – как-то сказала ей графиня, с довольным видом просматривая чеки за неделю и отмечая, что вместе с платьем Кэролайн обычно продавала пелерину, вечернюю сумочку или украшения для прически. У нее оказался врожденный вкус и способность быстро подбирать ансамбли, и, кроме того, ей не понадобилось много времени, чтобы научиться убеждать нерешительных покупательниц сделать покупку. А самое главное, она всегда знала, когда следует остановиться и дать клиентке возможность подумать, чтобы потом согласиться с ее доводами, причем у последней оставалось впечатление, что эта идея сама пришла ей в голову. – Я вижу, что твои клиенты приходят снова и снова, – добавила Тамара, заметив, что в чеках имена покупательниц периодически повторялись.

Но графиня была не такой уж ласковой и добродушной, как могло показаться.

– Ты зарабатываешь слишком много, – ворчливо заметила она в конце апреля, подавая Кэролайн комиссионный чек на значительную сумму.

– Я много работала, и это честные деньги, графиня, – ответила ей Кэролайн, вспомнив слова Джеймса, что такие люди, как Тамара, уважают уверенных в себе и презирают слабых.

Графиня решила дать ей добрый совет.

– Надеюсь, ты собираешься вложить хотя бы часть этих денег в дело, – сказала она и предложила представить Кэролайн своему брокеру, Клиффорду Хэмлину.

– Когда на счете в банке у меня соберется достаточная сумма, я обязательно так и сделаю. Этому я тоже научилась у вас, – ответила ей Кэролайн. Она знала, что Клиффорд Хэмлин оказывал графине действительно неоценимые услуги, и поблагодарила ее за предложение. – Но сначала мне надо расплатиться с долгами.

Графиня не стала вникать, какие это долги у Кэролайн, а та не стала сама ей рассказывать, но каждую пятницу, получив зарплату, Кэролайн сразу спешила в банк и перечисляла деньги с комиссионного чека на специальный счет. Ведь она привыкла жить на одну зарплату, а теперь, с прибавкой жалованья, это стало еще легче. Комиссионные деньги были особыми. Она откладывала их, чтобы вернуть Джеймсу долг за платье, которое позволило ей вернуть работу, да еще и на ее условиях.

* * *

Телефон в пансионе Селмы звонил каждый вечер ровно в восемь. Всегда просили позвать Кэролайн. И всегда это был Джеймс. Он рассказывал, как прошел день, спрашивал, как у нее дела, и обязательно говорил, как сильно он ее любит.

– Этот парень – настоящий спонсор телефонной компании, – как-то сказала Селма. Это было вечером во вторник, в начале мая. Они только что закончили обслуживать других постояльцев пансиона и мыли на кухне посуду. Часы на стене показывали без четверти восемь.

– Я уже говорила ему, что не стоит звонить так часто, – ответила Кэролайн. – Но он не обращает на это внимания.

Без пяти восемь всю посуду уже вымыли, вытерли и расставили по полкам. Остатки салатов разложили по пластмассовым судкам и спрятали в холодильник. Полотенца развесили на сушке. В восемь Кэролайн и Селма перешли в опустевшую гостиную. Селма устроилась на диване с новым романом Джудит Макнот, а Кэролайн включила телевизор и стала ждать звонка.

– По Джеймсу Годдарду можно сверять время, – сказала Селма, взглянув на свои часики.

Кэролайн улыбнулась. Да, это было так. Но сегодня пробило восемь часов, а звонка не было. Прошло четверть часа, затем еще четверть. Кэролайн сначала подумала, что Джеймс, наверное, забыл ее, что ему надоела эта затея со звонками, что он раздумал продолжать их отношения или встретил кого-нибудь. Но она сразу же отругала себя за то, что старые мысли и опасения опять вырываются наружу. Ведь она стала совсем другой. Более уверенной в себе, уверенной в чувствах Джеймса. Ведь она знала, что Джеймс не повеса. Он не обманывает ее. Он говорил, что любит ее, и все, что он делал с тех пор, подтверждало искренность его чувств. Должна быть какая-то другая причина того, что он не позвонил в восемь, как обычно. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Вдруг он не позвонил потому, что просто не смог.

Перед мысленным взором Кэролайн вдруг возникла ужасная автомобильная авария. Потом она представила себе, как на Джеймса возле общежития напали хулиганы. Она подумала о том, что его кругом может поджидать опасность, ведь не зря каждый вечер выпуск новостей начинался с сообщений о насилиях и убийствах. А Филадельфия, как ей говорил Джеймс, по количеству совершенных преступлений ничем не отличается от юга Флориды. Кэролайн стала мысленно молить Бога о том, чтобы он защитил его, чтобы с ним ничего не случилось. Ведь они только-только нашли друг друга.

В половине десятого Кэролайн уже не могла сидеть на месте. Она подошла к телефону и попыталась дозвониться до Джеймса. Ответил мужской голос, и она вздохнула с облегчением. Но потом поняла, что это был не Джеймс, а его сосед по комнате Фил Брэдли.

– Я его видел в последний раз за обедом, – сказал ей Фил, который был наслышан о Кэролайн и с которым ее обещали познакомить.

– У него все было в порядке, когда ты видел его? – спросила Кэролайн.

– Абсолютно, – ответил Фил веселым и дружелюбным голосом, от которого ей стало немного легче. – После обеда он собирался на лекцию по экономике, но его дальнейшие планы я не знаю.

– Ты не мог бы передать ему, чтобы он позвонил мне, как только придет? – попросила Кэролайн.

Фил сказал, что, конечно, передаст, никаких проблем, и повесил трубку.

К одиннадцати часам от Джеймса все еще не было известий, и Кэролайн находилась уже на грани полной паники. Те картины, которые она раньше вытеснила из своего воображения, начали снова появляться.

– Может быть, стоит позвонить в филадельфийскую полицию? – сказала она Селме. – Или по окружным клиникам?

– Может быть, – ответила Селма, подняв голову от книги. Ее лицо было встревоженным. – Забыть позвонить – на Джеймса это не похоже.

В половине двенадцатого Кэролайн позвонила в справочную службу Филадельфии и стала записывать номера городской полиции, полицейского участка студенческого городка, региональных клиник и пунктов «Скорой помощи» в районе университета. В это время кто-то позвонил в дверь. Сердце Кэролайн сжалось, и она застыла. Она глядела на входную дверь, не решаясь открыть, боясь новостей, которые ей сейчас сообщат.

– Давай я открою, – предложила Селма.

– Нет, я сама, – хриплым голосом произнесла Кэролайн. Она медленно пошла к двери, страстно желая, чтобы время остановилось, чтобы вчерашний день не сменялся сегодняшним. Ведь вчера телефон зазвонил ровно в восемь. Вчера Джеймс сказал ей, что закончил переговоры с Калебом Джонсом и что нашел очаровательный домик – он назвал его «выездной вариант», – коттедж, который они могут снять на лето. Вчера он сказал ей, что любит ее, и строил планы на будущее. Вчера он был жив.

Она открыла дверь, приготовившись к самому худшему.

– Привет!

Кэролайн вскрикнула, зажав рот ладонью. Это был Джеймс! Живой и невредимый! Улыбался ей своей обворожительной улыбкой и протягивал букет роз. Их была целая дюжина, может быть, две дюжины, а может, и больше. Кэролайн просто не могла сосчитать их, потому что ее захлестнула волна эмоций. Чувство огромного облегчения смешалось с гневом. Она некоторое время молча смотрела на него, не зная, что лучше: обругать или поцеловать его.

Джеймс выглядел слегка взъерошенным и уставшим, но все равно он был еще красивее, чем в ее воспоминаниях. Он церемонно поклонился и подал ей этот огромный букет, обернутый в зеленую бумагу.

– Ты что, скупил весь цветочный магазин? – спросила Кэролайн, польщенная таким вниманием.

– Всего-навсего три десятка, – широко улыбаясь, сказал он. – В честь трехмесячного юбилея нашей первой встречи.

Кэролайн взяла букет и спрятала лицо в цветы, вдыхая их свежий сладкий аромат.

– Спасибо! Спасибо тебе! Это самое прекрасное мгновение моей жизни! Самое замечательное... – прошептала она, с трудом подбирая слова.

Он все улыбался.

– Это пустяки, – сказал он. – Просто маленький знак внимания к человеку, изменившему всю мою жизнь.

Обретя наконец способность расстаться с букетом, Кэролайн передала его Селме, которая сразу отправилась на кухню, чтобы поставить его в вазу, и оставила юных влюбленных наедине.

– Ты не собираешься пригласить меня? – спросил Джеймс, притворно надув губы.

Кэролайн все еще не могла прийти в себя, ее слишком переполняла радость и противоречивые чувства. Поэтому она вместо ответа бросилась к нему и стала целовать и прижимать его к себе с такой силой, что едва не сбила с ног.

– Да тише ты. Я тоже рад тебя видеть, – рассмеялся он.

– Я люблю тебя! Люблю, люблю! – говорила Кэролайн, смеясь и всхлипывая одновременно и пряча лицо у него на плече. – У меня просто нет слов, чтобы высказать, как я тебя люблю.

– Нет проблем. Я найду слова.

Джеймс отстранил ее на расстояние вытянутых рук и заглянул ей в глаза, впитывая в себя всю ее прелесть, снова напоминая себе, что Кэролайн существует на самом деле и принадлежит ему.

– Я больше не хочу, чтобы мы расставались, – тихо сказал он. Его лицо было серьезным, почти торжественным. – Через пару недель я заканчиваю колледж, и мы с Филом сразу уезжаем в Мэн. Как только графиня закроет магазин на лето, ты сядешь в самолет и прилетишь ко мне. Это будет конец.

Кэролайн с тревогой посмотрела на него.

– Конец чего? – спросила она.

– Конец этой бессмысленной разлуки, – хрипловатым от чувств шепотом произнес он, крепко прижимая ее к себе. – И мы больше никогда не будем расставаться.

Все последующие три дня они действительно не расставались. Поговорив из вежливости немного с Селмой и с парой постояльцев пансиона, Джеймс сказал Кэролайн, чтобы она упаковала что-нибудь из одежды в дорожную сумку. Когда она вернулась из своей комнаты, он проводил ее к машине, взятой напрокат в аэропорту, и повез в направлении Палм-Бич. В особняк родителей на Норт-Каунти-роуд.

– У нас будет уикэнд в гнездышке Годдардов, – сказал он.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что твои родители...

Джеймс прижал палец к губам:

– Ш-ш-ш. Они отправились в Нью-Йорк. В доме никого нет, только слуги. Так что все в нашем полном распоряжении.

Кэролайн и Джеймс провели сказочный уик-энд в особняке Годдардов, больше похожем на дворец. Кэролайн даже не могла себе представить, что так можно жить. Там был бассейн, теннисный корт, гараж на восемь машин. Дом был окружен зеленым садом, и семье принадлежала часть пляжа, где каждое утро производили уборку и наводили красоту. Дом состоял из множества комнат, и огромных, и маленьких, но все они были роскошно обставлены; кухня была таких размеров, что вполне могла бы обслуживать гостиницу, а ванные комнаты были сплошь из мрамора и зеркал.

Кэролайн думала над странностями жизни, вспоминая свои воскресные экскурсии в «Брэйкерс». Какой затерянной и чужой она чувствовала себя там, пришелицей из другого мира. А теперь она была здесь, ела из тарелок, сделанных из чистого серебра и фарфора, пила из хрустальных бокалов, ей прислуживали вежливые слуги. Она загорала на частном пляже, где даже прибой принадлежал им, плавала в бассейне олимпийских размеров, гуляла по ухоженным дорожкам парка и спала в спальне с шелковыми обоями с человеком, которого любила, с человеком, семье которого принадлежал этот сказочный дворец вместе со всей округой.

Уик-энд пролетел незаметно, и когда Джеймсу пришло время возвращаться в Филадельфию, они с Кэролайн успокаивали друга, по очереди говоря, что всего через несколько недель они снова будут вместе в Мэне.

– Сделай так, чтобы эти недели прошли побыстрее, – попросила она, прижимаясь к Джеймсу. Они стояли у стойки, где производилась посадка на самолеты авиакомпании «Дельта эйрлайнз». Остальные пассажиры его рейса уже были в самолете.