Текст книги "Романтика любви"
Автор книги: Джослин Рэйнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
– Сегодня воскресенье, – напомнила ей дежурная. – Сегодня мистера Хардинга в конторе не будет. Я передам ему, чтобы он позвонил вам завтра.
– Это дело не может ждать до завтра, – настаивала Кэролайн, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Мне необходимо поговорить с ним сегодня. Прямо сейчас. Это касается моего дела. Это очень срочно.
– Понимаю... – ответила дежурная. – Попробую связаться с ним...
– Пожалуйста, очень вас прошу! – воскликнула Кэролайн. Неужели эта женщина не понимала, что от этого зависит ее жизнь?
– Я же сказала: сделаю все, что смогу, – нетерпеливо ответили ей.
Кэролайн повесила трубку, чувствуя страшное беспокойство. Вдруг дежурная не найдет Дугласа Хардинга? Вдруг он уехал куда-нибудь за город? Вдруг он просил не беспокоить его по деловым или личным причинам? Какой смысл был в ее информации, если она не могла передать ее тому, кто мог ей помочь? Кэролайн беспокойно ходила из угла в угол, приходя то в страшное возбуждение, то в отчаяние. Ей необходимо было найти Дугласа Хардинга, рассказать ему все!
Кэролайн гипнотизирующим взглядом смотрела на телефон, заклиная его зазвонить, связать ее с Дугласом Хардингом. Но телефон молчал. «Ну позвони! Позвони!» – умоляла она. В гостиной стояла тишина.
Кэролайн, вне себя от нетерпения, была уже готова потрясти этот несносный аппарат, чтобы он ожил, как вдруг до нее дошло, что ей совсем не обязательно было обращаться в справочную службу адвокатской конторы Дугласа. Ведь она могла позвонить ему сама! От волнения она совершенно забыла, что у нее был номер его домашнего телефона. Его жена, Гвен, была клиенткой «Романтики любви», и ее адрес и номер телефона, как и данные других постоянных клиентов, Кэролайн хранила на дискете, сделав запасную копию на всякий случай.
Пока ее отец играл с Джеком в гостиной, она побежала в свою спальню, взяла дискету и вставила ее в свой портативный «ноутбук». Телефон Гвен Кэролайн нашла уже через несколько секунд. Дрожащими пальцами она набрала номер.
– Алло?
Кэролайн сразу же узнала голос Гвен.
– Миссис Хардинг, это Кэролайн Годдард, – сказала она. Почувствовав, что от волнения говорит слишком быстро, Кэролайн сделала глубокий вдох и попыталась взять себя в руки. – Скажите, ваш муж дома? Я бы ни за что не стала беспокоить его в выходной, но в моем деле появились новые доказательства. У меня есть очень важная информация, которая может совершенно изменить ход дела.
– Ой, подождите секундочку, – сказала Гвен, поняв по тону Кэролайн, что дело действительно важное. – Дуг как раз сейчас собирался выйти из дома – он, как всегда, опаздывает на свой гольф, – но я посмотрю, может быть, он еще не ушел.
Гвен побежала звать мужа, а Кэролайн на другом конце линии сжимала свою трубку и молила Бога, чтобы Дуглас не успел уйти. Она ждала с бьющимся сердцем, в голове мелькали обрывки мыслей, ее надежды то возрождались, то исчезали, она придумывала разные варианты продолжения всей этой истории. «Если Рэй согласится говорить, то... А если он не захочет говорить? Если в полиции ему не поверят?.. Или поверят?.. Если Чарльза арестуют, то судья, конечно... А что, если его не арестуют и его адвокат добьется оправдания? Богатые люди со связями, такие, как Чарльз Годдард, не попадают в тюрьму... Или все же попадают?.. Если виновны...»
– Слушаю тебя, Кэролайн.
Это был Дуглас Хардинг! Значит, он еще не ушел!
– Извините, что беспокою вас в воскресенье, но...
– Не надо извинений. Гвен сказала мне, что это важно. Что-то о новой информации, которая у тебя появилась и которой можно воспользоваться на завтрашнем слушании дела. Дугласу и самому было интересно узнать, что случилось, какие новые сведения раскопала его подзащитная.
– Это очень, очень важно, – сказала Кэролайн и слово в слово повторила то, что ей рассказал Эл.
Когда она закончила говорить, Дуг Хардинг буквально лишился дара речи. Значит, те намеки и недомолвки, о которых говорил ему следователь, занимавшийся делом Годдарда, имели под собой почву! Чарльз Годдард, некоронованный король Уолл-Стрит, символ порядочности и респектабельности, человек, который жертвовал миллионы на больницы и на благотворительность, на самом деле оказался настоящим преступником, если верить тому, что только что рассказала Кэролайн. Судя по свидетельству отца его подзащитной, он нанял какого-то криминального типа, чтобы тот убил его зятя, а затем – чтобы поджег магазин его бывшей невестки! После такой информации, если она будет доказана, Чарльза Годдарда отправят за решетку, а дело об опеке, конечно, будет прекращено автоматически.
– Ты уверена, что это достоверная информация?
– Да, уверена, – ответила Кэролайн. – Я слово в слово повторила вам то, что Рэй Лайонс рассказал моему отцу вчера вечером.
– И твой отец подтвердит эти слова? Под присягой? – спросил адвокат.
– Да, подтвердит.
– А как насчет Рэя Лайонса? Повторит ли он на суде то, что рассказал твоему отцу? – спросил Дуглас и, прежде чем Кэролайн ответила на этот вопрос, ответил на него сам: – Кэролайн, я не сомневаюсь, что Рэй Лайонс заговорит, если у него будут для этого соответствующие мотивы. И я лично намерен позаботиться о том, чтобы у него были эти мотивы... – сказал он, вспомнив, что учился в юридическом колледже с Джорджем Хостосом, прокурором Порт-Сент-Луиса. – Оставайся дома и жди моего звонка.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Кэролайн, просто сходя с ума от беспокойства и возбужденная оттого, что у нее, кажется, появилась возможность говорить с Чарльзом Годдардом с позиции силы.
– Прежде всего я собираюсь отменить свою партию в гольф. Потом свяжусь с полицией, а после этого позвоню своему приятелю по колледжу. Им всем я сообщу то, что только что услышал от тебя.
– А потом?
– Потом, как я понимаю, полиция захочет поговорить с тобой. И с твоим отцом. Вы будете на месте?
– Конечно! Мы будем ждать здесь, сколько нужно, – сказала Кэролайн, чувствуя прилив огромной благодарности к Дугласу Хардингу за то, что он пожертвовал своим выходным ради нее, благодарности к Элу Шоу, который поспешил к ней, как только услышал все это в «Подкове». Если дело пойдет так, как она надеется, если полиция поверит рассказу, если Рэя арестуют, если против Чарльза возбудят дело... Если, если, если...Кэролайн снова пришлось брать себя в руки. Слишком рано было праздновать победу, слишком рано думать, что все проблемы остались позади, слишком рано надеяться, что судья примет справедливое решение.
– Кэролайн? – услышала она голос Дугласа Хардинга. – С тобой все в порядке?
– Это зависит от того, как полиция воспримет рассказ моего отца, – осторожно сказала она, мысленно приказав себе не торопить события.
В полдень два детектива из регионального полицейского управления Палм-Бич выслушали рассказ Эла Шоу о том, что он узнал в субботу вечером от Рэя Лайонса, исписали несколько листов показаний и попросили Кэролайн и Эла прибыть в управление и написать официальное заявление. Еще через несколько часов полиция Порт-Сент-Луиса арестовала Рэя Лайонса по подозрению в убийстве и поджоге. Джордж Хостос, прокурор округа, представился Рэю и предложил ему сигарету и сделку: приговор суда будет смягчен, если Рэй будет свидетельствовать против человека, которого Джордж очень хочет вывести на чистую воду, – против известного финансиста Чарльза Хантингтона Годдарда. Если только Хостосу удастся выиграть это дело, то ему действительно будет обеспечена блестящая карьера.
– Ты можешь выбирать сам: тюрьма или простое частное определение суда, – сказал прокурор бледному, обливающемуся потом Рэю Лайонсу.
Рэй даже не стал раздумывать. Он совершенно не видел смысла в том, чтобы провести долгие годы в тюрьме ради спасения этого негодяя Чарльза Годдарда. Да и, в конце концов, он ведь требовал дополнительную плату за молчание, а Годдард послал его подальше. Может быть, если бы Чарльз согласился расстаться еще с парочкой сотен баксов, все было бы по-другому. Но теперь получалось так, что он ничем не обязан этому Годдарду.
– Я многое могу порассказать про Чарльза Годдарда, – начал говорить Рэй со вздохом. – Очень многое...
Рэй выдал все: даты, время, место, оговоренную плату, все свои сделки с Чарльзом Годдардом. Он назвал имена возможных свидетелей – ребят, с которыми был знаком по конезаводу и для которых не было секретом, что он сделал с седлом Кайла Прингла. Он даже предоставил следствию свои брюки, которые были на нем, когда он поджигал магазин Кэролайн, – там до сих пор оставалось пятно в том месте, где на ткань попал бензин, ведь Рэй очень торопился побыстрее совершить акт вандализма и скрыться.
– Чарльз Годдард – самая настоящая дешевка, – заявил Рэй прокурору. – Все его деньги и власть – просто прикрытие. Он плевать хотел на все вокруг. Он может спокойно переехать вас на своем «роллс-ройсе», и даже не оглянуться...
В половине девятого вечера Чарльз и Дина Годдард принимали гостей на главной террасе своего особняка в Палм-Бич. Присутствовала чета Риттенбахер, а также Лоусоны и Мэдисоны. Такие приемы, где были только близкие друзья, Дина называла «вечерами в кругу семьи». Они с Бетси Риттенбахер сидели за большим обеденным столом, на котором мерцали зажженные свечи, и обсуждали участие своих мужей в благотворительном вечере «Хибискус», когда на террасу вошла одна из горничных и робко приблизилась к столу.
– Мистер Годдард? – тихо произнесла она.
Чарльз, увлеченный беседой, даже не услышал. Он как раз высказывал свое мнение об обесценивании американского доллара за рубежом.
– Спасибо, Розали, но пока не надо доливать бокалы, – сказала Дина, жестом показывая девушке, чтобы та удалилась. Розали Скэггс только что поступила к ним на службу и, по мнению Дины, нуждалась в воспитании.
– Прошу прощения, миссис Годдард, но я не имела в виду бокалы, – робко сказала Розали, боясь, что может потерять работу, не прослужив у Годдардов и месяца.
– Тогда что ты имела в виду? – резко спросила Дина.
– Это для мистера Годдарда, – сказала девушка. Ее губы дрожали.
Дина, закатив глаза, отвернулась от Бетси Риттенбахер и похлопала мужа по плечу.
– Чарльз, дорогой, – сказала она. – Розали что-то хочет сказать тебе.
Чарльз гневно посмотрел на девушку, раздраженный ее бестактностью.
– В чем дело? – спросил он, поднося бокал к губам и отпивая глоток «Божоле-Виллаж», которое Дина велела подать к копченой баранине.
– Там два человека... они хотят видеть вас, мистер Годдард, – заикаясь произнесла девушка, которая чувствовала себя все более неловко.
– Два человека? Ради Бога, мадемуазель! Посмотрите вокруг, и вы увидите, что у меня прием, – резко сказал Чарльз и укоризненно посмотрел на Дину. В конце концов это она отвечает за прислугу. Ему было непонятно, почему она допустила такую недотепу обслуживать гостей.
– Да, сэр. Понимаю, сэр, – сказала Розали. – Но они настаивают. Говорят, что это очень важно.
– Не сомневаюсь, – проворчал Чарльз. – Многие хотели бы добиться встречи со мной, не так ли, Перри? – Чарльз через стол многозначительно посмотрел на Перри Мэдисона, менеджера отделения «Годдард-Стивенс» в Палм-Бич. Перри без конца звонил ему по разным пустякам, утверждая, что дело срочное, а потом извинялся. – Скажи им, что я занят. Пусть уходят, – приказал Чарльз Розали. – А когда вернешься, не забудь сменить пепельницу. Пепел от сигары лежит там уже целый час.
Розали беспомощно посмотрела на Дину, как будто та могла ей помочь. Поняв наконец что это глупо, Розали вздохнула и продолжила:
– Это полицейские, – сказала она Чарльзу. – И они говорят... – Она снова вздохнула, понимая, что как только произнесет это, то сразу же может считать себя уволенной. – Они говорят, что, если вы не подойдете к двери, им придется силой войти в дом и арестовать вас... Кроме того, они просили передать, что не хотели бы портить вам вечер.
На лице Дины отразилась целая гамма эмоций: тревога, недоумение и полное замешательство. Чарльз застыл на месте. Он просто не верил тому, что только что услышал. Полиция? У его дверей? Требует его? Нет, это просто невозможно! Неужели? Неужели?..
Приятное сладкое вино, которое он пил, жгло ему глотку, пока он перебирал в уме все возможные причины визита полицейских. Неужели полиция раскопала что-то о пожаре, в котором сгорел магазин Кэролайн Шоу? Неужели они смогли связать этот случай с ним? Неужели они докопались до того, что именно он организовал этот поджог? Может быть, Рэй оставил после себя улики? Или просто выпил лишку и раскрыл свою пасть, чтобы рассказать обо всем не тому, кому нужно? Неужели все, что Чарльз предпринял, чтобы защитить славное имя Годдардов и гарантировать будущее следующих поколений семьи, как это делали его отец и дед, вдруг обернулось против него?
– Чарльз? – лицо Дины посерело, ее глаза были полны тревоги.
– Все будет хорошо, – сказал он, медленно поднялся со стула и попытался улыбнуться гостям, притворяясь, что сам верит в эти слова. – Все будет хорошо, – повторил он, хотя догадывался, что впервые в жизни не все будет хорошо.
Судье Вильяму Фарадею, который должен был утром председательствовать на слушании дела об опеке, вечером позвонили и сообщили об аресте Чарльза и о выдвинутых против него обвинениях. После того как он ознакомился с письменными показаниями Рэя Лайонса, который обвинял Чарльза Годдарда в убийстве и поджоге, судья Фарадей утром вызвал в свой кабинет Рональда Свитцера и Дугласа Хардинга, чтобы заявить, что он прекращает дело Годдарда против Кэролайн по вопросу опеки над ее сыном.
– Совершенно очевидно, что мальчик останется со своей матерью, – сказал он, глядя поверх очков на адвокатов.
Дуг Хардинг позвонил Кэролайн прямо из здания суда, чтобы как можно скорей сообщить ей хорошие новости.
– Судья закрыл дело, – победным голосом сказал он. – Отныне ни тебе, ни Джеку не о чем волноваться.
Кэролайн вскрикнула от радости и поблагодарила Дугласа Хардинга за все, что он сделал для нее. Она тут же начала обзванивать всех своих друзей.
– Все кончено! – повторяла она снова и снова. – Все кончено!
И она действительно чувствовала себя так, как будто огромный тяжкий груз свалился с ее плеч.
Кэролайн была так счастлива, так рада, что больше никто не сможет забрать у нее Джека, что буквально не спускала с него глаз – она даже перестала ходить на работу в «Корпорацию». Но постепенно она начала приходить в себя, и их жизнь пошла своим чередом. Кэролайн встретилась со страховым агентом, заполнила документы для полиции и пожарной инспекции, в результате чего получила чек на сумму, которая полностью возмещала ущерб от потери ее главного магазина на Ворт-авеню – флагмана «Корпорации». Кэролайн снова наняла того же архитектора, того же декоратора и того же подрядчика, и начались работы по восстановлению магазина.
– Каждый гвоздик, каждая дощечка, каждая лампочка будут совершенно такими же, какие были установлены здесь до пожара, – сказала она Франческе, когда они стояли перед пожарищем, наблюдая за суетой, царившей вокруг. «Корпорация "Романтика любви"» возродится точно так же, как когда-то возродился «Брэйкерс».
– И станет еще лучше, чем прежде, – добавила Франческа, которая настояла на том, чтобы Кэролайн разослала всем приглашенным уведомления, что празднование по случаю открытия магазина откладывается, с указанием новой даты «новоселья», как они это называли.
Бретт, Клиффорд и Жан-Клод постоянно звонили ей, спрашивая, как идет строительство, как поживает Джек и какие у нее планы на будущее. В дни испытаний, которые выпали на ее долю, все они, каждый по-своему, проявили понимание и заботу, и Кэролайн чувствовала к ним благодарность. Только по отношению к Клиффорду она чувствовала еще и вину.
– Клиффорд, я просто не знаю, как мне благодарить тебя за все, что ты сделал для меня и для «Корпорации», Честное слово, не знаю. – Стоял конец ноября. Они говорили с Клиффордом по телефону.
– Во-первых, перестань благодарить меня. Во-вторых, можешь забрать свои серьги, – многозначительно сказал он.
– Они все еще у тебя? – спросила удивленная Кэролайн. – А я-то считала, что после того, как дико я с тобой обошлась, ты вернул их в магазин или подарил кому-нибудь.
– Подарил? Скажешь тоже. Ты что, забыла, что я люблю тебя? – мягко спросил он.
– Конечно, помню, – ответила Кэролайн, вспоминая его слова, его ласковые прикосновения. – Но ведь мы так давно не виделись...
– Это не наша вина, – ответил Клиффорд. – Ведь это твой адвокат посоветовал тебе ни с кем не встречаться, и ты послушалась его. Мне тоже не хотелось рисковать судьбой Джека, несмотря на то что мне было очень тоскливо без тебя.
– Клиффорд?
– Да?
– А где сейчас эти сережки? – спросила Кэролайн, вспоминая переливающиеся золотом, бриллиантами и белыми жемчужинами серьги, которые, казалось, были специально созданы для нее.
– У меня дома в сейфе. А почему ты спрашиваешь?
– Может быть, мне захочется примерить их снова... – сказала Кэролайн, вдруг чувствуя себя счастливой и легкомысленной, какой была в Лондоне. Все эти ужасные месяцы страданий остались позади. У нее был Джек. Благодаря стараниям и помощи Клиффорда она сумела заручиться поддержкой Тамары, Ферди и других инвесторов, чтобы расширить свой бизнес.
– А если я тебе скажу, что меня пригласили в Палм-Бич? – спросил Клиффорд. – Причем на тот же воскресный обед, что и тебя?
– Тамара! – догадалась Кэролайн. Они с Джеком, как всегда, бывали у Тамары и Ферди каждое воскресенье.
– Совершенно верно. Ферди хотел бы обсудить свои финансовые дела, а Тамара, как я понимаю, замыслила что-то вроде сводничества. Она предупредила меня, что ты будешь там, и настаивала, чтобы я тоже пришел. Все это было больше похоже на приказ, чем на приглашение. – Клиффорд рассмеялся.
– Не думаю, что у нас хватит духа нарушить планы Тамары, – с улыбкой сказала Кэролайн. На протяжении всех этих тревожных месяцев Тамара без конца твердила ей, что Клиффорд просто не мог предать любимую женщину. Герцогиня также не раз начинала разговор о том, что он когда-нибудь сделает счастливой одну из женщин на этой земле и что Кэролайн будет просто дурочкой, если не воспользуется случаем. Тамара всегда была прямолинейной.
– Пригрозила самой страшной карой, по сравнению с которой то, что она перестанет разговаривать со мной, – сущие пустяки, – добавил Клиффорд. – Но если серьезно, Кэролайн, я очень хочу увидеть тебя. И это еще мягко сказано...
– Но прошло так много времени, – задумчиво сказала Кэролайн.
– Слишком много, – добавил Клиффорд, и в его голосе явно слышалась грусть.
Первый телефонный разговор с Жан-Клодом после того, как ее дело в суде официально прекратили, тоже был полон любви и желания. Жан-Клод был так предупредителен и внимателен, что Кэролайн просто растаяла от его добрых слов. Теперь, когда все волнения остались позади, Кэролайн решила разобраться в своих чувствах по отношению к Жан-Клоду. Что это – чисто физическое влечение или что-то большее?
– Я просто не мог не думать о тебе постоянно, – признался Жан-Клод. – Ты все время присутствовала в моих мыслях.
– Я тоже думала о тебе, Жан-Клод. О том, как ты меня поддержал в этой кошмарной борьбе с Годдардами. О том, как ты был добр ко мне. Как помог мне изменить мнение о себе самой.
– И какое теперь у тебя мнение о себе?
– Ты и сам знаешь. Ведь ты был первым мужчиной после Джеймса, который заставил меня снова ощущать себя женщиной. Когда я встретила тебя в ресторанчике Пьера, то поняла, что теряю над собой контроль – и это было так восхитительно, так замечательно.
– Тогда ты должна еще раз испытать это чувство, дорогая, – сказал Жан-Клод. – Когда мы снова увидимся?
– Еще не знаю. Я не могу уехать из Палм-Бич. Мне нужно восстанавливать свой магазин.
– Тогда я приеду к тебе. В субботу я прилечу из Нью-Йорка, и мы сможем поужинать вместе.
Кэролайн вздохнула, расстроенная тем, что ей придется отказаться.
– Мне очень жаль, Жан-Клод, но я не смогу, – с сожалением произнесла она. – Мне нужно будет повезти Джека в «Крэвис центр». Там показывают «Щелкунчика», и у меня лежат еще с октября билеты на премьеру.
Но Жан-Клод не собирался сдаваться.
– А как насчет воскресенья?
– Нас с Джеком пригласила на обед его крестная, – ответила Кэролайн.
– Но ведь я должен увидеть тебя, моя дорогая! Обязательно! Все равно я приеду в субботу, и мы найдем время, чтобы побыть вместе, хорошо?
Кэролайн уже укладывала Джека в постель, когда позвонил Бретт.
– Привет, ласточка! – закричал он в трубку. – Как ты там, черт возьми?
– Ларри! Дорогой! Так здорово, что ты позвонил, – ответила Кэролайн.
– Ларри? Кто такой этот чертов Ларри? У тебя есть еще кто-то, кто называет тебя ласточкой?
– Полным-полно парней называют меня ласточкой, – ответила Кэролайн.
– А ты их всех называешь «мой дорогой», – грозным голосом сказал Бретт.
– Ну конечно, – Кэролайн улыбнулась и решила, что достаточно позлила его. – Ах, Бретт, я просто шутила. Развлекалась, понимаешь? Ты ведь всегда говорил мне, что нужно немного расслабиться.
– Классно, Кэролайн. Очень классно. А теперь поведай мне про свою житуху. И как поживает мой парень? Джек – ну ты понимаешь.
– Мы оба поживаем очень хорошо, особенно если учесть все, что нам пришлось пережить. Джек просто замечательный малыш. Такой умница, такой молодец. Все это время он оставался таким уверенным и спокойным! Он поддерживал меня, не давал мне раскиснуть. Что же касается меня... я так счастлива, что все позади!
– И я счастлив, что все позади. Счастлив, оттого что ты отвоевала Джека, хотя ни минуты и не сомневался, что так и будет. А еще потому, что я снова смогу видеть тебя, – сказал ей Бретт. – Учитывая то, что пляж очистили от всякой падали, я хотел бы возобновить свое приглашение на ужин, который мы проворонили.
– Почему бы и нет? – ответила Кэролайн.
– Бейсбольный сезон прошел, я провел несколько недель в Эйбилине со своей Петси, и теперь я в полном твоем распоряжении, – сказал Бретт. – Черт возьми, я готов задержаться во Флориде на целых четыре месяца, если ты хочешь. Со своей стороны клянусь, что мне очень хотелось бы, чтобы ты сама этого пожелала.
– В самом деле? – улыбнулась Кэролайн. – А ведь это звучит очень похоже на «мольбу», мистер Хаас. А мне-то казалось, что вы ждете, пока я начну умолять вас.
Бретт рассмеялся, но, когда он снова заговорил, его голос был серьезным.
– И это я говорил весь этот вздор?
– Ага, – ответила Кэролайн.
– Я был придурком, – признался Бретт. – Просто мне еще не встречались такие женщины, как ты, и я не знал, как мне быть. Поэтому я вел себя как... Ну да ладно. Это папа посоветовал мне прекратить валять дурака. Он посоветовал встать на базу, брать мячи, свинговать...
– А можно все это сказать по-английски? – спросила Кэролайн.
– Папа сказал, что мне пора перестать ходить вокруг да около, а честно сказать, что я чувствую по отношению к тебе.
– Ну и что ты чувствуешь? – продолжала поддразнивать его Кэролайн.
– Что я чувствую?.. Скажем, то, что я умоляю тебя разрешить мне приехать во Флориду. Я могу явиться в понедельник. Ну как?
– Очень хорошо, – ответила Кэролайн, подумав, что она сможет встретиться с Жан-Клодом в субботу, пообедать с Клиффордом в воскресенье и увидеть Бретта в понедельник. «Отличное расписание», – подумала она, дивясь тому, что не один, а целых трое мужчин претендуют на то, чтобы прочно войти в ее жизнь. Перед ней стояла интересная дилемма: как ей распорядиться своими личными делами, и Кэролайн вспомнила старую поговорку: когда начинается дождь, то он часто превращается в ливень.
Была и еще одна поговорка, про которую забыла Кэролайн. Та, в которой говорится, что наиболее тщательно разработанные планы рушатся лучше всего...
Глава 32
В воскресенье утром лил дождь, но к обеду небо расчистилось и температура поднялась почти до тридцати градусов, как это часто бывает в конце ноября в Палм-Бич.
– Ты не хочешь надеть те хорошенькие голубые шортики, которые тебе подарила тетя Тамара? – спросила Кэролайн сына, помогая ему одеться. – Те, на которых яхты с белыми парусами?
– Думаешь, нужно? – спросил Джек, подняв на нее серьезные глаза.
Кэролайн поймала себя на мысли, что ее сын уже взрослеет и у него появляется собственное мнение. Она одновременно чувствовала гордость и грусть, глядя, как он отыскивает свои шорты, перебирая одежду. Гордость за то, что у него есть все что нужно, несмотря на тот кошмар, который едва не перевернул их жизнь. А грусть от того, что сын так быстро растет. Не успеет она оглянуться, как у него уже появятся свои собственные интересы, своя личная жизнь. Он и сейчас уже не маленький ребенок. За это время он стал личностью, любящим мальчиком, честным и жизнерадостным. С ним просто приятно было находиться рядом. От отца он унаследовал внешность и доброе сердце. Но что их отличало, так это полное равнодушие Джека к яхтам. Его страстью был бейсбол.
– Это совсем не обязательно, – сказала Кэролайн, взъерошив его светлые волосы. – Просто я подумала, что твоей крестной это будет приятно, ведь она так добра к тебе. И ко мне тоже.
– Честно говоря, я собирался надеть тренировочные шорты «Атланта Брэйвз», – сказал Джек. – Те, которые мне подарил Бретт.
– Лучше не сегодня, – спокойно, но решительно возразила Кэролайн. Конечно, ее сын идеализировал Бретта Хааса. Но ведь он хотел и одеваться как Бретт Хаас. – Тетя Тамара пригласила нас на небольшой торжественный обед. Там будет Клиффорд Хэмлин. Ты помнишь его, дорогой?
Джек кивнул.
– Это твой приятель, мама? – спросил он.
Кэролайн просто не знала, как ей ответить на этот вопрос. Да, ей очень нравился Клиффорд. Но ведь ей нравился и Жан-Клод. Даже Бретт – в некотором роде. Она улыбнулась перипетиям своей судьбы. Когда она была молоденькой девушкой, у нее никогда не было приятелей, не говоря уже о каких-то свиданиях. А теперь она вскружила головы сразу трем мужчинам – и каждый завоевал частицу ее сердца. Она так и не смогла вчера встретиться с Жан-Клодом, хотя он и предложил ей изменить свой распорядок. Поэтому они договорились, что встретятся во время его следующего приезда. По крайней мере она встретится сегодня с Клиффордом, а в понедельник с Бреттом. Кэролайн прекрасно понимала, что не может и дальше назначать свидания сразу всем троим. Это было нечестно по отношению к ним, и не этого она хотела. Совсем недавно Кэролайн вдруг поняла, что ей нужна только одна любовь, только один мужчина, рядом с которым она просыпалась бы каждое утро. То, что ей действительно требовалось, – это то, что могло бы получиться у нее с Джеймсом, останься он в живых: семья «на всю жизнь».
– Просто не знаю, как мне определить мои отношения с мистером Хэмлином, – сказала Кэролайн Джеку. – Он мой советник по финансовым вопросам, очень хороший друг и...
– И ты его любишь? – подсказал ей Джек, который выглядел сейчас очень серьезным и повзрослевшим.
Кэролайн улыбнулась.
– Кого я люблю – так это тебя, мой дорогой, – сказала она, погладив его по щеке. – А теперь довольно болтовни, и давай одеваться. Мы должны быть у твоей крестной через пятнадцать минут.
Джек кивнул и натянул голубые шорты с яхтами и парусами. Да, он очень послушный мальчик – пока. Но Кэролайн прекрасно знала, что как только они вернутся домой, в ту же самую минуту он переоденется в свой любимый тренировочный костюм «Атланта Брэйвз» и будет в нем до самого вечера.
Увидев Кэролайн и Джека, которые поднимались на террасу, Клиффорд Хэмлин встал, чтобы поприветствовать их.
– Клиффорд! – воскликнула Кэролайн, протягивая ему руку.
Он просиял и улыбнулся ей. Уже прошло несколько месяцев с тех пор, как они побывали в Лондоне. Целая вечность. Но Клиффорд не мог сказать, что волнения, связанные с судебным разбирательством, отразились на Кэролайн. Она выглядела просто великолепно. На ней была васильковая ситцевая туника и брючки в тон. Свои пышные каштановые волосы она завязала, перехватив их сзади простой ленточкой. Сейчас Кэролайн показалась ему более желанной, чем когда бы то ни было, даже несмотря на то, что он не знал, ответит ли она на его чувства.
– Здравствуй, Кэролайн. – Клиффорд нежно поцеловал ее в щеку и посмотрел сверху вниз на Джека. Протянув ему руку, Клиффорд спросил: – Ну как поживаешь?
Джек пожал протянутую руку, но не улыбнулся.
– Спасибо, мистер Хэмлин, все очень хорошо, – вежливо ответил он.
– Не надо так официально. Ты можешь называть меня просто Клиффордом, хорошо?
Джек кивнул.
– Хорошо, – ответил он без всякого энтузиазма.
Кэролайн всей душой чувствовала напряженность сына. Конечно, Клиффорд показался ему очень строгим. Совсем как ей поначалу. Но когда Джек лучше узнает его, он изменит свое отношение – в этом Кэролайн была уверена.
– Так здорово снова видеть тебя, Клиффорд, – сказала она, снова беря его за руку.
– Я тоже очень рад, – тихо проговорил он. – Очень рад...
– Ну слава Богу! Наконец-то вы прибыли! – воскликнула герцогиня, выплывая на террасу. В самом центре террасы стоял стол из толстого стекла, на котором на желтых салфетках была уже расставлена посуда из чистого серебра и тонкого фарфора. В центре стола в терракотовом кувшине стояли прекрасные орхидеи. На Тамаре была рубиновая блузка, перехваченная по талии золотым поясом. Как всегда, вокруг Тамары витало облачко тонкого аромата дорогих духов. – Я уже боялась, что вы не придете, а ведь я специально заказала для вас обед. – Герцогиня поцеловала Кэролайн и прижала Джека к груди, чуть не задушив его.
– Почему ты думала, что мы не придем? – удивилась Кэролайн, взглянув на часы. – Мы опоздали всего на пять минут.
– Всего-то? Ну тогда вы должны простить меня, – сказала Тамара, которая сегодня выглядела особенно возбужденной. – Понимаешь, я просто сама не своя, – повернулась она к Кэролайн.
– А чья? – спросил Джек. В его глазах светилось любопытство.
Все рассмеялись.
– Просто так говорят, дорогой, – объяснила ему Кэролайн. – Твоя тетя Тамара имеет в виду, что неважно себя чувствует. Не так ли, Тамара?
– Тетя Тамара имеет в виду, что она пригласила вас всех на обед за неделю вперед, – сказала герцогиня. – И вдруг вчера в семь вечера исчезает ее кухарка!
– А куда она поехала? – спросила Кэролайн.
– Бог ее знает. Она просто собрала свои вещи и исчезла, – сказала Тамара, потирая виски и морщась. – А ведь ты прекрасно знаешь, Кэролайн, что хорошую работницу найти трудно. Просто невозможно!
Кэролайн невольно улыбнулась, вспомнив всех работниц, которые с радостью соглашались поработать у Тамары, а потом сбегали из-за ее невыносимого темперамента. Только одна оказалась наиболее стойкой, но и та сразу попыталась найти себе другую работу, когда Тамара отказалась повысить ей жалованье.
