Текст книги "Романтика любви"

Автор книги: Джослин Рэйнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Кэролайн вздохнула и вытерла вспотевшие ладони о салфетку. Взяв вечернюю сумочку, которую Джеймс помог ей выбрать в тон платью, она спустилась вниз.

Ступеньки скрипят, обои на стенах грязные и облезлые, дорожка на лестнице потертая. Вот он и увидит, где живет Кэролайн, поймет, как она бедна и какие они, в сущности, разные.

И покинет ее.

Но Джеймс не сделал этого.

Он стоял на крылечке пансиона Селмы, одетый в белый вечерний смокинг, как киногерой, вдруг спустившийся с экрана и пришедший в реальную жизнь. Его белокурые волосы блестели на солнце, оттеняя слегка загоревшее лицо, а глаза сверкали. Казалось, он только что создан Господом лишь для того, чтобы доставить Кэролайн удовольствие, которого она никогда в жизни не испытывала. Джеймс протянул ей красную розу и оглядел ее ласковым взором, который, казалось, обнял ее от головы до ног. Кэролайн подумала о том, что никогда и никто еще не смотрел на нее так внимательно и оценивающе, заглядывая в самую душу, и ей вдруг захотелось вернуть этот молчаливый, но красноречивый, ласкающий взгляд.

– Выглядишь что надо, – сказал Джеймс хрипловатым голосом, впитывая в себя ее образ, платье, волосы, косметику, все ее существо.

– Только благодаря тебе, – ответила Кэролайн, чувствуя, как взгляд Джеймса обволакивает ее. Без него у нее никогда бы не было этого платья и этого, совершенно нового для нее, чувства уверенности в себе.

– Художник ценится по своим произведениям, – сказал он, отвечая на ее похвалу. – А это – в честь нашего первого свидания, – сказал Джеймс, протягивая ей розу. Для Кэролайн это было не просто первое свидание – ей вообще впервые дарили цветы.

– Спасибо, – промолвила она, принимая алый бутон. – Мне еще никто не дарил розы.

– Это просто несправедливо, – заметил Джеймс, снова оглядывая ее с головы до ног.

По всему телу Кэролайн прошла теплая волна, и она почувствовала, что краснеет.

– Знаешь, – сказал вдруг Джеймс, все еще наслаждаясь ее видом и не сводя с нее своих удивительных голубых глаз, – должен признаться тебе кое в чем. Мне вдруг расхотелось идти на эту вечеринку к Кендалл Лоусон.

Кэролайн молча кивнула, потрясенная непонятным приливом эмоций и вдруг осознав, что она тоже очень хочет остаться с ним наедине.

– Но положение обязывает, – сказал Джеймс, возвращая их обоих на грешную землю.

Кэролайн подумала, что не только положение, но и неоплаченные счета обязывают ко многому, вспомнив о работе, которой лишилась. Она передала розу Селме, которая с радостным видом отправилась на кухню, чтобы поставить цветок в вазу с водой.

– Ты вся дрожишь, – заметил Джеймс, ведя Кэролайн под руку к своему легкому спортивному автомобилю «остин хейли» выпуска 67-го года.

– А я так надеялась, что ты этого не заметишь, – ответила ему Кэролайн, которая наконец могла говорить, и взглянула на него.

Джеймс улыбнулся.

– Не стоит нервничать, – сказал он. – Все, что от тебя требуется, – это жизнерадостно улыбнуться, когда Роз Гарелик будет фотографировать тебя.

– Роз Гарелик? – спросила Кэролайн. Она вспомнила это имя, напечатанное под снимками. – Она ведь из репортеров «Ярких страниц»?

Джеймс кивнул.

– Видно, в школе ты всегда прилежно училась, – сказал он, явно польщенный. – Как раз сегодня утром я разговаривал с Кендалл, хотел удостовериться, что именно Роз будет писать о приеме. Стоит постоянно помнить о том, что нам просто необходимо воплотить наш план в жизнь. – Он открыл дверцу низкого автомобиля и помог ей сесть.

Джеймс вел машину уверенно и быстро; он не отпускал никаких замечаний: ни об убогом жилище Кэролайн, ни о старом халате и стоптанных шлепанцах Селмы. Джеймс не задавал девушке вопросов, почему она живет одна, не расспрашивал о родителях. Вместо этого он всю дорогу до Палм-Бич говорил о своей сестре.

– Подкуп удался на славу! Эмили согласилась пойти на вечер. Я уже отвез ее, – сказал он, явно довольный.

– Но почему понадобился подкуп, чтобы твоя сестра туда пошла? – спросила Кэролайн. Никогда в жизни она не слышала о таких удивительных вещах.

– Все из-за ее жуткой депрессии, – ответил ей Джеймс. – Все время с тех пор, как погиб ее муж, она была...

– Погиб? – переспросила Кэролайн, потрясенная услышанным. – Но ведь он должен был быть совсем молодым?

– Он и был молодым. До тридцати было еще далеко, – ответил Джеймс.

Кэролайн ахнула. Ведь Кайл Прингл, получалось, был не намного старше Джеймса, и вот он умер. От одной мысли о том, что кто-нибудь может покинуть этот мир в расцвете лет, Кэролайн непроизвольно почувствовала озноб.

– Это был несчастный случай?

– Несчастный случай на игре в поло этой осенью, – ответил Джеймс. – Поло – это быстрая, опасная игра. По степени риска относится к той же категории, что и слалом, прыжки с парашютом и гонки. Эмили всегда этого боялась, но Кайлу нравилось играть. Сколько раз она просила его быть осторожнее, но он только смеялся. Говорил, что риск – благородное дело.

– Какой ужас! Неудивительно, что она в отчаянии, – сказала Кэролайн, думая, как ужасно потерять мужа в такие молодые годы. Она просто не могла себе представить, как можно пережить такую трагедию.

Джеймс Годдард остановил машину у дверей фешенебельного клуба «Пеликан» и помог Кэролайн выйти. Пока слуга отпарковывал машину, Кэролайн прислушивалась к веселой музыке, доносившейся изнутри, а когда они вошли в зал, она увидела самых изысканных молодых людей Палм-Бич, которые танцевали и пили шампанское. Она инстинктивно вся съежилась, чувствуя себя, как в детстве, пришелицей из иного мира, которой не место на такой вечеринке, которая не должна появляться там, где обитают Годдарды и Лоусоны, не говоря уже о том, чтобы примкнуть к их компании. Она была Кэролайн Шоу из Лэйк-Ворта – все равно что ниоткуда. Да и что она знала о светском обществе Палм-Бич?

Почувствовав ее настроение, Джеймс взял ее за талию и на мгновение привлек к себе.

Кэролайн подняла глаза, на ее лице ясно читалось отчаяние.

– Я прекрасно знаю, что это не моя среда. Независимо от того, какой сногсшибательный на мне наряд, – сказала она.

– Ты очень красивая, и ты нисколько не хуже любого из присутствующих здесь, – ответил ей Джеймс. – Я горжусь тем, что привел тебя сюда. Это ведь просто люди, не хуже и не лучше, чем где-либо еще.

Взяв ее под руку и подмигнув ей, он проводил ее в зал.

– Помни, – сказал он ей, – как только ты увидишь Роз Гарелик, тебе надо улыбаться. И когда графиня позвонит тебе завтра, не бери трубку.

В воскресенье графиня Тамара поднялась, как всегда, ни свет ни заря. Она вышла, чтобы подобрать у входа воскресный выпуск «Ярких страниц», направилась в гостиную и приготовилась выпить кофе. Налив дымящийся кофе в чашку и взяв журнал, она удобно устроилась в кресле. Бон-Бон, ее любимая мальтийская кошка, устроилась у нее на коленях.

– Ух... – пробормотала она, чувствуя, как горячий кофе возвращает ее к жизни. – Что бы я делала без чашечки «яванского» по утрам?

Она стала листать газету, разглядывая красочные фотографии вчерашних приемов и гала-шоу. Эти фотографии буквально завораживали графиню. Ей всегда доставляло особое наслаждение подсчитывать, сколько богатых и известных дам одевались в эксклюзивные наряды, разработанные для ее магазина. Для нее это была как бы игра, но очень серьезная, попытка сравнять счет и отомстить с тех самых пор, когда Селеста увела от нее мужа.

Тамара стала тщательно изучать разворот, и тут в глаза ей бросилась большая фотография. Округлив глаза, хозяйка уставилась на снимок. Да, это была она,во всем блеске! Графиня со стоном отбросила газету. Бон-Бон в страхе спрыгнула с ее колен и спряталась в угол.

– Боже мой! Я просто не верю своим глазам! Это невероятно! – воскликнула графиня.

Она потерла глаза и, взяв газету, снова посмотрела на фотографию, чтобы убедиться, что это не сон. Это уж чересчур! Невероятно! Кэролайн Шоу, ее бывшая кастелянша, та, которую она только что выставила за дверь, была на приеме у Кэндалл Лоусон с Джеймсом Годдардом, единственным наследником всего состояния инвестиционной компании «Годдард-Стивенс». Он стоял рядом с этой девицей, обняв ее за плечи. А она, негодница, была одета в платье, купленное у Селесты! У Селесты, этой низкопробной воровки чужих мужей, которая скорее всего украла и этот фасон у мадемуазель Вионнэ!

Это было настоящее оскорбление! Самое низкое предательство из всех, какие только можно вообразить! Настоящая пощечина! Ее просто унизили и обошли! Ее оскорбили!

Графиня снова бросила журнал и, едва не наступив на перепуганную Бон-Бон, ринулась к телефону. Не важно, сколько сейчас времени и кого она разбудит своим звонком. Как только осмелилась Кэролайн Шоу выставиться в этой безвкусной дешевке от Селесты на одном из самых престижных приемов в Палм-Бич? Эта девушка должна была продемонстрировать один из фасонов, предлагаемых салоном «Элеганс». Может быть, «Олеандр». Или «Жасмин».

Графиня вся тряслась от злости, прислушиваясь к гудкам в трубке. Тамара прекрасно знала, что и как ей нужно говорить. Конечно, она будет вежливой и рассудительной. Она расскажет, как сильно сожалеет обо всем случившемся и что она совсем не то имела в виду, а просто погорячилась. Кэролайн обязательно должна почувствовать раскаяние, что не вернулась и не выслушала хозяйку, после того как Джеймс Годдард вывел ее из «Элеганс». Графиня скажет Кэролайн, что работа все еще ждет ее. Ясное дело, на прежних условиях.

Девушка будет счастлива вернуться. Ведь ей и в самом деле была нужна работа. Кроме того, они ведь неплохо сработались и сдружились за эти несколько месяцев.

Нет ничего проще.

Джеймс Годдард не спал всю ночь, думая о Кэролайн Шоу и вспоминая то ощущение, которое у него возникало, когда он обнимал ее. Она такая хрупкая и беззащитная. Нежная и одновременно сильная. Джеймс вспоминал запах ее волос, ее очаровательную улыбку, умный взгляд искристых глаз. Он вспоминал, как она разговаривала с другими людьми – дружелюбно, без всякой помпезности, – и как они отнеслись к ней, а ведь некоторые узнали в ней продавщицу из «Элеганс». Она выразила свои соболезнования Эмили, но без показной сентиментальности, была искренна в своих пожеланиях Кендалл, обрадовалась, увидев Франческу Пален, с которой, очевидно, была знакома, она была вежлива с Мирандой Элиот, но сохраняла дистанцию между ними. Друзья Джеймса поглядывали на Кэролайн, восхищались ею, спрашивали о ней: как ее зовут, откуда она и где Джеймс нашел такое совершенство. Они по очереди приглашали ее танцевать и пытались познакомиться поближе. Кэролайн была мила со всеми, но при помощи взгляда или улыбки четко давала понять, кто ее избранник.

Джеймс вспоминал, как они ушли с вечера около часа ночи и как он отвозил ее домой по тихой, освещенной лунным светом дороге в Лэйк-Ворт. Верх автомобиля был открыт, и теплый тропический ветерок играл прядями волос Кэролайн. У дверей ее дома Годдард вышел, чтобы открыть перед ней дверцу машины. Джеймс проводил девушку к двери обшарпанного пансиона, в котором она жила, и вот настал момент, которого он ждал весь вечер. Он посмотрел ей в глаза, прошептал ее имя и нежно обнял.

Переполненная незнакомыми чувствами, Кэролайн лежала без сна и думала о Джеймсе Годдарде. Все, что он говорил и делал, и даже то, чего не делал, выстраивалось перед ее мысленным взором в определенную картину. Он очень уверенно водил машину, и от этого Кэролайн чувствовала себя рядом с ним в безопасности. То, что Джеймс пожертвовал своими каникулами и приехал сюда, в Палм-Бич, чтобы быть рядом с сестрой в трудные минуты, свидетельствовало о его добром сердце и великодушии. Он не спрашивал Кэролайн о ее семье или о подробностях ее жизни, и это позволяло надеяться, что он оставил эти вопросы на потом, когда она начнет ему больше доверять. Джеймс представил ее своим друзьям с таким видом, как будто гордился ею, и поддразнивал Роз Гарелик насчет баснословного гонорара за фотографию, потому что Кэролайн якобы была не только самой красивой девушкой из всех присутствовавших, но и была изысканней всех одета.

Он приносил своей даме из буфета шампанское с деликатесами, которые она выбирала. Он танцевал с Кэролайн, но заботился также о том, чтобы ей доставались и другие партнеры. Однако признался, что все время наблюдал за ней, чтобы она не затанцевалась с кем-нибудь и не исчезла из его жизни как раз тогда, когда он наконец нашел ее. Он еще рассказал Кэролайн о своих моделях, о том, что когда-нибудь попытается наладить их производство, о своей незавидной роли единственного наследника из богатой семьи с высоким положением в обществе, Пока Джеймс вез ее обратно в пансион, Кэролайн чувствовала себя как Золушка, которая возвращается домой после бала – несчастная и всеми забытая, для которой волшебство вот-вот закончится, а прекрасный принц растворится в воздухе.

Но нет, ее волшебство, оказывается, только началось, когда Джеймс проводил ее к двери пансиона, посмотрел на нее, прошептал ее имя и заключил в объятия...

– Ты от меня не отделаешься так быстро, – сказал он, пальцами подняв ее голову за подбородок так, чтобы Кэролайн смотрела ему прямо в глаза.

– А я и не собиралась, – вдруг услышала она свой ответ, произнесенный хрипловатым, глухим голосом, который звучал как чужой.

– Это только начало, – прошептал Джеймс, наклоняясь и прикасаясь губами к ее губам. Одной рукой он обнял ее за талию, притянув к себе, а пальцы другой руки запустил в ее шелковистые волосы на затылке. Его поцелуй был сначала осторожным, и Кэролайн сразу доверилась ему, прижав губы к его губам. Почувствовав ее желание, Джеймс стал целовать ее более страстно и приоткрыл губы, как бы приглашая ее следовать его примеру. Охваченная незнакомыми чувствами, девушка, словно во сне, почувствовала, как Джеймс мягко провел языком по ее губам. Непроизвольно поддаваясь его порыву, Кэролайн с тихим стоном еще крепче прижалась к нему. Она почувствовала его мускулистое тело. Его губы были солоноватыми и сладкими одновременно, и девушка бессознательно стала водить языком по его языку. Медленно приоткрыв глаза, она стала рассматривать его длинные ресницы и голубую жилку, пульсирующую на веке. Потом, снова закрыв глаза, Кэролайн полностью отдалась поцелую, у которого не было ни начала, ни конца.

Глава 7

В воскресенье утром, ровно в 10.30, кто-то позвонил в дверь пансиона Селмы. Кэролайн, которая была на ногах с половины седьмого, сбежала вниз и увидела Джеймса Годдарда, стоявшего в дверях с газетой «Яркие страницы» под мышкой и с двумя красными розами в руке. Освещенный утренним солнцем, он показался ей еще красивее, чем прежде. Само его присутствие наполнило Кэролайн таким восторгом, какого она еще никогда не испытывала. Значит, вчерашний вечер не был сном, подумала она. Джеймс Годдард действительно существует и пришел к ней – по крайней мере в данный момент.

– Я пришел раньше, – сказал он, имея в виду, что они с Кэролайн договорились встретиться в полдень. – Но я просто не мог выдержать еще полтора часа. Только не в том состоянии, в котором я сейчас.

Кэролайн улыбнулась. Она сразу поняла, что он имеет в виду, ведь она сама была в таком же состоянии: оглушенная новыми ощущениями, опьяненная чувствами, потрясенная силой начинающейся первой любви. Застенчиво посмотрев на него, она сказала:

– Я не была уверена, что все, что произошло вчера, было на самом деле. Не была уверена, что ты существуешь.

– О, все это была самая настоящая реальность, – сказал Джеймс, поцеловав ее. А про себя подумал, что он тоже всю ночь размышлял над тем, действительно ли она существует или это лишь плод его разгулявшегося воображения. И теперь он видел собственными глазами: Кэролайн во плоти стоит перед ним, свежая и прекрасная. Мягкие волосы обрамляют ее милое лицо, а домашняя одежда, состоящая из белой рубахи и шорт, только подчеркивает прекрасную фигуру. – Я сам считал, что просто придумал тебя.

Лицо Кэролайн порозовело от смущения, и она взяла его за руку.

– Я абсолютно реальна, – возразила она дрогнувшим голосом.

– И я реален, – сказал Джеймс. – Мы оба существуем на самом деле.

Он протянул ей розы.

– Это тебе. В честь нашего второго свидания.

Кэролайн поцеловала его – это был первый в ее жизни случай, когда она сама отважилась поцеловать. Губы Джеймса трепетали у ее губ, и от них по всему телу Кэролайн распространилось тепло, от которого она как бы растворилась и ей захотелось чего-то такого, чему она не могла найти объяснение.

– Твоя газета, – сказал Джеймс, отрываясь наконец от возлюбленной и протягивая ей «Яркие страницы». С нетерпением он наблюдал, как Кэролайн перелистала журнал и нашла свое фото.

– Ого! Неужели это я? – воскликнула она, смеясь и пытаясь поверить в то, что красавица из журнала – именно та девушка, которую она каждое утро видит в зеркале.

– Конечно, – сказал Джеймс, проведя пальцем по ее щеке. – Определенно это ты. А теперь скажи мне, звонила ли графиня?

– Звонила ли она? Да еще и девяти не было, как она уже дала о себе знать.

– Ты с ней говорила?

– Нет. Как ты и советовал, я попросила Селму ответить на звонок.

– А потом?

– А потом она перезвонила через пятнадцать минут, и с тех пор звонит каждые четверть часа. – Кэролайн улыбнулась. Ее лицо буквально светилось от возбуждения и радости, и Джеймс не смог устоять. Обняв, он стал целовать ее, освещенную ярким утренним солнцем, прижимаясь к ней и ощущая податливые изгибы ее тела.

– Похоже, наш план сработал, – наконец сказал он, слегка отстранившись от Кэролайн. – Пусть Тамара еще немного позлится, а потом ты выдвинешь свои условия. Потребуешь повысить жалованье и комиссионные со всех продаж.

– У нее будет инфаркт.

– Разве у нее есть сердце?

Кэролайн рассмеялась.

– Четко подмечено.

– Я хочу сказать тебе еще кое-что: ты должна поставить ее в известность, что приступишь к работе только через две недели.

– Через две недели? Почему?

– Потому что у меня осталось только две недели весенних каникул, – сказал Джеймс, снова привлекая ее к себе. – А пока я нахожусь в Палм-Бич, я не собираюсь делить тебя ни с кем, а особенно с графиней.

Последующие две недели были для Кэролайн полны незнакомых ощущений, ведь она впервые за всю жизнь попала в волшебный мир, где о ней заботились. В этом мире были катания на яхтах, прогулки при луне, пикники на природе и обеды в фешенебельных ресторанах, поездки с Джеймсом на его «остине», дискотеки для «золотой молодежи», теннис и крокет, где каждый удачный удар завершался смехом и объятиями. Они бродили по пляжу, взявшись за руки гуляли по Ворт-авеню, разглядывая витрины, заходили выпить чашечку кофе в «Павильоне», хозяин которого, Пьер, уже относился к Кэролайн как к почетной гостье, усаживал их с Джеймсом за лучший столик и предлагал самые изысканные блюда.

С каждым днем они сближались все больше и больше. Кэролайн рассказала Джеймсу о своем детстве и пожаре, случившемся по ее вине, о родителях и ее двойственных чувствах по отношению к ним. Джеймс, в свою очередь, рассказал о сложных взаимоотношениях со своими родителями, которых очень уважал. Не раз он пытался доказать им, что его мечтой было работать с Калебом Джонсом в штате Мэн, а те старались во что бы то ни стало отговорить его. Влюбленные обсуждали прошлое, все обиды и неприятности и находили слова утешения друг для друга. За эти две недели они настолько сблизились, что, казалось, были знакомы всю жизнь.

А в субботу, за неделю до окончания весенних каникул Джеймса, они стали любовниками.

Этот день они провели на его яхте «Соленые брызги», а когда начали спускаться сумерки, Джеймс поставил яхту у пирса и повел Кэролайн к «остину».

– Поедем ужинать? – спросил он.

– Только если это будет пикник, – ответила Кэролайн. Эта идея пришла ей в голову совершенно неожиданно, скорее всего, из-за всех этих приятных развлечений, которые Джеймс организовывал для нее всю неделю. Кэролайн постоянно ловила себя на мысли о том, что его романтическое отношение к жизни действовало на нее как наркотик.

Они приехали на Сансет-авеню, и Джеймс припарковал машину у «С'э си бон». Он вошел в этот изысканный магазинчик уверенной походкой человека, знающего, что немедленно получит все, что хочет. Его совершенно не интересовали цены. Он уложил в корзину набор импортных сыров, различные паштеты, французский хлеб, несколько упаковок готовых салатов, пирожные и бутылку красного вина.

– Мы не можем питаться одной любовью, – сказал он, теребя ей мочку уха, пока они стояли в очереди к кассе.

Кэролайн покраснела, заметив, что седая дама, увешанная бриллиантами, которая стояла за ними, слышала эти слова.

– Не упускай его, – вдруг обратилась она со своим советом к Кэролайн.

Джеймс повернул голову.

– Не стоит беспокоиться, мадам. Она не отделается от меня, даже если сильно этого захочет, – заявил он, выходя с Кэролайн из магазина.

* * *

Казалось, что весь этот мир создан специально для них, что звезды радостно подмигивают им, как друзья, а луна одобрительно поглядывает на них, словно союзник. Джеймс свернул с шоссе на дорожку без всяких дорожных знаков, и остановил машину под пальмами. Он достал из багажника одеяло и разложил на нем покупки. Кэролайн прислушивалась к прибою и полной грудью вдыхала свежий солоноватый воздух побережья.

– Где мы? – спросила она.

– Этот участок принадлежит моей семье, – ответил Джеймс.

– Но я не вижу коттеджа, – оглядываясь вокруг, заметила Кэролайн.

– Коттедж прячется дальше, за парком.

Кэролайн покачала головой.

– Мы с тобой из двух совершенно разных миров, – серьезно сказала она, снова подумав о том, какие богачи эти Годдарды.

– Но значит ли это, что мы не сможем соединить эти миры? – спросил Джеймс, почувствовав ее настроение.

– Это значит, что задача может оказаться невероятно трудной, – промолвила она. – Ведь ты практически не знаешь меня.

– Я знаю тебя сегодня лучше, чем знал вчера, а завтра буду знать лучше, чем сегодня, – тоже серьезно сказал Джеймс, как будто у них уже был подписан договор.

– И у нас будет «завтра»? – спросила Кэролайн, подумав, что остается всего лишь неделя каникул.

– У нас впереди много тысяч «завтра», – ответил он, взяв ее за руку и заглядывая ей в глаза. – Это только начало.

Как только Джеймс произнес эти простые слова, он почувствовал, что на волю вырвались все его эмоции и чувства, которые он так долго пытался сдерживать. Кэролайн Шоу была совершено непохожа на женщин, встречавшихся ему раньше. От нее исходило тепло и живительная сила, сострадание и понимание – то, чего он был лишен с самого детства, несмотря на все преимущества жизни в роскоши. Притянув ее к себе, Джеймс обнял ее и посмотрел ей прямо в глаза. Как раз в тот момент, когда Кэролайн уже начало казаться, что она сейчас утонет в синеве его взгляда, он стал целовать ее, сначала нежно, а потом все более и более настойчиво.

– Только начало, – шептал он. – Только начало.

– Мне не по себе, – сказала Кэролайн, чувствуя, как бешено колотится ее сердце, ощущая ту бурю эмоций, которую вызывало в ее душе каждое его слово, каждое прикосновение.

– Не надо ничего бояться, – прошептал Джеймс, языком раздвигая ее губы. От этого ощущения Кэролайн забыла обо всем на свете и почувствовала себя невесомой и парящей в воздухе. Общение с Джеймсом совершенно изменило ее: теперь она верила, что умна и красива, что любит и любима. За эти несколько дней, проведенные с ним, она расцвела и повзрослела, а страхи, преследовавшие ее всю жизнь, совершенно исчезли. Отдаваясь во власть своих ощущений, она на секунду подумала: неужели с кем-нибудь происходило то же, что сейчас происходит с ней? А потом ее охватила жаркая волна, лишившая способности думать и говорить. Кэролайн прижалась к нему, чтобы почувствовать, как ее груди касаются его груди, а их бедра сливаются.

Джеймс откликнулся было на ее призыв, но, собрав все силы, сумел отстраниться. Он знал, что Кэролайн невинна, и не хотел торопить ее.

– Не спеши, – прошептал он, перебирая пальцами шелковистые волосы у нее на затылке. – Я хочу растянуть это наслаждение.

И он снова стал целовать ее, водя языком по ее губам, пока она не приоткрыла их.

– Сладкая, – прошептал он. – Ты такая сладкая.

Кэролайн охватили неведомые доселе желания, и она инстинктивно стала повторять все, что он делал, и целовать его так же, как он. Она провела кончиком языка по его губам, ощущая их контур. Кэролайн почувствовала, какими мягкими они стали, и Джеймс с тихим стоном приоткрыл их. Ощутив мягкое прикосновение ее языка, он затаил дыхание и стал целовать ее все более пылко, а его рука ласкающим движением опустилась ей на грудь. Обхватив ее ладонью, он стал водить пальцами по затвердевшему соску, отчего Кэролайн вся задрожала, а центр наслаждения переместился в эту маленькую точку.

Она прерывисто вздохнула, обхватила руками его затылок и с силой притянула Джеймса к себе, не прерывая поцелуя. С закрытыми глазами он, опершись на локоть и обхватив рукой ее талию, откинулся на спину на расстеленном одеяле, и Кэролайн последовала его движению, прижавшись к Джеймсу всем телом. Ее пальцы, как самостоятельные существа, гладили его по лицу, перебирали золотистые волосы у него на затылке, провели по его плечам и ласкающим движением забрались под рубашку. За пальцами последовали губы, и, расстегнув пуговицы, Кэролайн стала ласкать волосы на его груди и обвела кончиком пальца сосок. Джеймс застонал, его охватило неукротимое желание, и возведенный с таким трудом бастион его сдержанности рухнул.

– Ты ведь с самого начала знала о моих чувствах? Видела, как сильно я тебя хочу? – прошептал он ей прямо в губы, обхватив ладонями обе ее груди, которые, как ей казалось, наполнились вожделением, пронзившим все ее существо.

Кэролайн видела это. Об этом свидетельствовал блеск глаз Джеймса. Она чувствовала это. По тому, как вздымалась его грудь, какими настойчивыми становились его руки и губы, по затвердевшему члену. Джеймс стянул с себя брюки, взял ее руку и направил ее к курчавым волосам внизу живота. Дотронувшись до члена, Кэролайн даже затаила дыхание, почувствовав, какой он большой и твердый, несмотря на нежную кожицу.

– Я еще никогда... – начала она говорить, и ее хрипловатый низкий голос показался ей самой чьим-то чужим.

– Я знаю, – прошептал Джеймс, помогая ей раздеться.

Со стоном, прорвавшимся, кажется, из глубины его души, он крепко обнял Кэролайн и перевернулся вместе с ней. Оказавшись сверху, он гладил ее груди, и она кожей чувствовала, как пульсирует его член. Их губы встретились. Кэролайн почувствовала каплю на своем бедре, а он прижимал ее всем весом.

– Открой глаза, – попросил он.

Кэролайн непроизвольно повиновалась и увидела его полный обожания взгляд. Джеймс слегка подвинулся. Она почувствовала, как он погладил холмик внизу ее живота, и вдруг его палец проскользнул в нее. Ей стало жарко, она почувствовала себя одновременно пленницей и госпожой той страсти, которая разгоралась в ней. Внутри нее было тесно и влажно, она обхватила его палец как шелковая перчатка. К первому пальцу присоединился второй. Джеймс двигал ими, возбуждая в ней непреодолимое желание. Поддавшись непроизвольному порыву, Кэролайн тоже протянула руку и стала ласкать Джеймса, двигая ладонью все быстрее и быстрее. Они уже довели себя до полного экстаза. Кэролайн стала поднимать и опускать бедра в унисон с его движениями, продолжая ласкать и целовать его с такой силой, что, казалось, сейчас проглотит его и будет поглощена сама. Джеймс водил языком по ее небу и, когда Кэролайн застонала, стал потихоньку входить в нее. Он очень осторожными толчками продвигался все глубже и глубже, а она подняла бедра, умирая от желания.

– Иди ко мне, пожалуйста, – хрипло прошептала Кэролайн, раздвигая бедра еще шире, и он надел презерватив. Ему не хотелось повредить ей и их только родившейся любви.

– Открой глаза, – снова попросил Джеймс. В лунном свете она увидела, каким прекрасным его сделала любовь. Джеймс обнял ее и прижал к себе. Всем своим существом Кэролайн почувствовала его жар и его желание.

– Ну вот, – сказал он и глубоко вошел в нее.

Она была настолько возбуждена от ощущений, которые Джеймс пробудил в ней, что момент боли просто растворился в экстазе слияния их тел. Джеймс застонал от прилива счастья, почувствовав, как она приняла его, осязая тепло ее объятия. Он продвинулся дальше, но, пытаясь контролировать наступающий оргазм и не потерять ощущение реальности, снова слегка вышел из нее. Его уход, пусть и неполный, был просто непереносим, и Кэролайн притянула его к себе, удерживая руками и ногами. Теперь Джеймс снова обрел контроль над собой и не хотел оставлять ее ни на секунду. Он стал продвигаться все глубже и глубже, пытаясь достичь самой ее сущности, следуя движениям ее бедер и рук, крепко державших его, ее призывам и словам любви.

Не прерывая поцелуя, он двигался все быстрее, и это превратилось в неистовый танец страсти. Как бы сквозь туман он чувствовал, как она впивается ногтями ему в спину, слышал стоны Кэролайн, пока она беспомощно пыталась двигаться под ним. Взяв ее руками за ягодицы, он поднимал их все выше, погружаясь в нее все глубже. Они слились друг с другом на целую вечность, погрузились в бездну страсти, пока, задыхаясь, не почувствовали, что наступил оргазм, лишивший их сил. Совершенно безвольные, они лежали не разнимая объятий. Джеймс понемногу пришел в себя и потихоньку снова стал двигаться, доведя их обоих до второго оргазма, наэлектризовавшего и обострившего все их чувства. Они полностью растворились в волшебном ощущении утоленного желания.

Джеймс, все еще находящийся в состоянии экстаза, не хотел отпускать ее и, обнимая Кэролайн и не выходя из нее, тихонько перекатился набок. Их сердца бешено колотились, дыхание было прерывистым. Они молча смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова, во власти новых эмоций и чувств. Обретя снова способность нормально дышать и говорить, Кэролайн широко раскрыла глаза и произнесла тихим шепотом:

– Неужели такое возможно и кто-нибудь еще испытывал что-то подобное?

Он все еще был в ней.

– Нет, – прошептал он, крепче приживая ее к себе и думая о сказочной ценности того, что произошло с ними. – Этот подарок – только для нас. Теперь ты – часть моей души.

Пока Джеймс отвозил Кэролайн в Лейк-Ворт, Дина Годдард обсуждала с мужем прием, который она устроила сегодня вечером. Дина спросила супруга, что произошло за ужином, когда подавали салаты. В гостиной появился слуга и возвестил, что пришел Рэй Лайонс, который хочет поговорить с Чарльзом. Чарльз, обычно не допускающий, чтобы ему мешали во время ужина, вышел и вскоре вернулся.