Текст книги "Предатели Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Да Ты не женщина, – презрительно бросил бородач. – Ты – тарскоматка.

Леди Темиона вздрогнула, как от удара и заплакала.

– Ты не стоишь даже того, чтобы скормить тебя слину, – выплюнул он.

– Не вмешивайтесь, – предостерег меня мой сосед с места «98». – Он опасен.

– Я и не собирался этого делать, – заверил я его.

Конечно, я ничего не имел против его оскорбления в адрес Леди Темионы. В действительно, эти оскорбления, хотя и несколько преувеличенные, в целом не были необоснованными. Однако опасность была в другом. Дело в том, что я, из-за своего несдержанного характера, мог ни с того, ни с сего почувствовать, что затронута моя честь. В таком случае, я, конечно, не сомневался, что преуспею, так сказать в прибивании этого невежи к полу моим клинком, но все мои планы пошли бы прахом. Так что я был столь же спокоен как притворяющийся спящим ларл, или как Дитрих из Тарнбурга, планирующий очередную компанию.

– О чём это вы там шепчетесь? – спросил бородач, внезапно обернувшись ко мне.

– Ни о чём, – заверил его я, и тот снова уделил внимание Леди Темионе.

– Ты ничего не стоишь, – сказал он ей.

– Вообще-то у неё тёмно-рыжие волосы, – сообщил я ему. – Хотя, сейчас, конечно слишком темно, чтобы разглядеть это.

– Ну, так мы сейчас сбреем их и продадим, – засмеялся бородач.

– Боюсь, что это может сделать только тот, кому она задолжала, – напомнил я.

Женщина беспомощно застонала.

Это было хорошей возможностью для заработка, особенно в этом регионе и в это время. Женские волосы, длинные и шелковистые, сплетённые в крепкие троса, просто идеальны для использования их в катапультах. Они намного превосходят по прочности, например, растительные волокна, а по длине и структуре волосы слина и кайилы. Я нисколько не сомневаюсь, что к настоящему времени волосы всех рабынь Форпоста Ара, как впрочем, и волосы большинства его свободных женщин были сбриты и пожертвованы в качестве вклада в усилия по защите города. Если хозяин постоялого двора действительно решит обрить или остричь волосы задолжавших ему женщин, то, по-видимому, он продаст их поставщикам косианцев. В текущей ситуации было бы достаточно трудно переправить такой материал в Форпост Ара. Для подобного проявления патриотизма, ему, по сути, придётся решить ту же самую проблему, с которой столкнулся я сам, направляясь в Форпост Ара.

– Бесполезная шлюха, – бросил бородач Леди Темионе, и поднялся на ноги.

Пока наёмник с презрением рассматривал лежавшую у его ног свободную женщину, я украдкой бросил взгляд туда, где лежала заинтересовавшая меня сумка.

– Уберите эту тварь с моих глаз, – потребовал мужчина. – Я не хочу испортить себе аппетит перед завтраком.

Лично я не был уверен, что у меня будет время на завтрак. В мои планы входило покинуть постоялый двор ещё затемно.

– Ты слышал меня? – грубо спросил он.

– Скоро придёт дежурный, – напомнил я.

– Ты решил перечить меня в этом? – разозлился бородач.

– Я бы не стал думать об этом с такой точки зрения, – сказал я, осторожно нащупав эфес своего меча.

Конечно, было бы не очень благородно, воткнуть в темноте свой клинок в тело пьяного невежи, но, с другой стороны, вероятно, это было бы, учитывая все обстоятельства, гораздо предпочтительнее, чем самому быть проткнутым его оружием.

– Я уберу её, – торопливо предложил товарищ с соседнего со мной места.

– Это не Ваше дело, – осадил его я, боюсь несколько нелюбезно, учитывая великодушие его предложения.

– Послушайте, – не отставал мой сосед. – Я, конечно, теперь стал весьма опытным в ударах своей спиной по стенам, но у меня нет опыта в уклонении от звенящих мечей, и в прыжках в темноте от двух вооруженных дерущихся мужчин.

– Дерущихся? – заинтересованно переспросил бородач.

– Так что давайте не будем ссориться, – попросил мужчина с 98-го места, – я буду просто счастлив, отвести её к столу администратора.

Мне показалось, что наёмник положил руку на эфес своего меча, но из-за темноты момент я упустил. Мой собственный клинок вылетел из ножен следом и в следующее мгновение я уже стоял на ногах.

Товарищ, оказавшийся между нами, застонал и приготовился поскорее уползти в безопасное место.

– Ой! – взвизгнула Леди Темиона, внезапно взлетевшая на плечо мужчины, незаметно подошедшего к нам.

– Оговоренное время использования этой шлюхи закончилось, – спокойно сообщил он.

– Убери её с моих глаз долой, – велел бородач, подкрепляя свои слова взмахом руки.

– Собственно, за этим я сюда и пришёл, – сказал дежурный, и повернулся к нам спиной.

Я снова увидел лицо Леди Темионы, смотревшей на меня с его плеча.

– Посадите её в клетку к тарскам, – заржал бородач. – Это, то самое место, где ей следует находиться.

Женщина коротко обиженно дёрнулась на плече мужчины. Вряд ли она знала, как очаровательно выглядела, беспомощно извиваясь там и дёргая связанными руками. Леди Темиону уносили из спальни, в соответствии с пожеланиями мужчин. Она сердито сверкала глазами, оглядываясь назад, но стоило в поле её зрения попасть бородачу, как ярость в её взгляде сменялась страхом. Несомненно, сама она считала себя привлекательной женщиной. Однако ей было невдомёк, насколько привлекательной она могла бы стать произойди в её жизни некие известные изменения. Напоследок, наши глаза встретились.

– Ну что, кто хочет подраться? – пьяно покачиваясь, спросил бородач, держа руку на эфесе своего меча.

– Никто, – торопливо и вполне искренне заявил мужчина между нами.

На мой взгляд, этот крепкий товарищ вряд ли смог бы эффективно атаковать меня, имея между нами помеху в виде стоящего на четвереньках педанта, по крайней мере, не срубив его по пути. Признаться, это было бы не самым лучшим способом для моего соседа закончить этот день, который и так не очень задался.

Недолго думая я вложил свой меч в ножны. Честно говоря, я даже не был уверен, что бородач, в такой темноте, заметил, что я его обнажал. По крайней мере, сам он не пошл дальше того, что положил его на свой меч. Похоже, до него так и не дошло, какой опасности он только что подвергся.

– Эй, это случайно не Ты хотел подраться? – спросил бородач, обращаясь ко мне.

– Нет, только не я, – поспешил заверить его я.

– Тогда может – Ты! – крикнул любитель подраться, поворачиваясь к товарищу, замершему между нами.

– Нет! – испуганно вскрикнул тот.

Его ответ был быстр и убедителен, соответственно не должен был оставить какие-либо сомнения относительно его искренности.

– Что-то я устал, – объявил здоровяк.

– Так может, самое время лечь поспать, – предложил мужчина, оказавшийся между нами.

Бородач на мгновение замер, по-видимому, рассматривая эту возможность.

– Ну, возможно, Ты прав, – задумчиво сказал он.

У меня появилась уверенность, что теперь мне не придётся насаживать на свой меч этого буяна, по крайней мере, не сейчас. В таком убийстве, особенно в его текущем состоянии, была бы мало чести. К тому же, довольно трудно использовать меч профессионально в такой темноте, а я, признаться, склонен быть тщеславным в таких вопросах. В конце концов, меч не столь родственен темноте, как хитрость и кинжал. Конечно, новичок, при данных обстоятельствах, скорее всего, зарубил бы его не задумываясь.

– Пора спать, – объявил бородач.

– Точно-точно, Вы совершенно правы, – согласился с ним наш общий сосед.

За эту ночь этот здоровяк уже второй раз, оказался в смертельной опасности, и даже не понял этого. Подозреваю, что он не поймёт этого, даже утром, когда протрезвеет.

– Садись, – сказал мне бородач.

– Отлично, – кивнул я, усаживаясь на свои одеяла.

Облегчённо вздохнув, сел и другой мужчина, оказавшийся на месте «98». Здоровяк пока ещё стоял над нами, озираясь вокруг себя. Он был единственным, стоящим в этом зале.

Он занял первую ванну в мыльне. Он создал напряжённость в зале паги. Ему послали превосходную рабыню, возможно даже бесплатно. Я подозревал, что и выбор блюд на ужин у него был куда разнообразие, чем тот, что предложили мне. Спальню он пересёк подобно урагану. Признаться меня терзали сомнения, что это слишком понравилось другим постояльцам. В конце концов, этот буян избыл несколько человек, продираясь к своему месту. Фактически он пересёк зал по диагонали, вместо того, чтобы, как другие, более добропорядочные люди, идти боле длинным и извилистым путём минуя спящих. Кроме того, как мне показалось, этот невежа продемонстрировал недостаточное уважение ко мне, не говоря уже о товарище рядом со мной, чьё оплаченное место он занял, и о тех на кого он наступил и ударил за время своего прохода по залу. Не оценил я и его критику, пусть и неявную, моего выбора относительно аренды шлюхи. Откровенно говоря, я думал, что мог бы присмотреться к Леди Темионе получше, чем он это сделал. Кроме того, принимая во внимание расценки этого постоялого двора, она обошлась мне довольно недорого.

Наконец бородач уселся на теперь уже своё место под номером «99», самое безопасное и самое уединённое в этой спальне.

– Ты храпишь? – поинтересовался он у товарища рядом со мной.

– Никогда, – поспешил заверить его тот.

– Если храпишь, то лучше бы тебе эту ночь провести сидя, – предупредил здоровяк.

– Я как раз это и планировал сделать, – успокоил его мужчина.

Я уже не сомневался, что этот товарищ, оказавшийся между нами, на самом деле запланировал исчезнуть отсюда, как только бородатый заснёт. Не трудно было предположить, что ждёт соседей этого здоровяка, когда он проснётся, мучимый похмельем, и в каком настроении он при этом будет. Кроме того, нельзя было исключить, что ему может присниться ужасный кошмар, и отчего он посреди ночь начнёт метаться с ножом в руке.

Мужчина на месте номер «98» сел, прижавшись спиной к стене. Здоровяк высокомерно мазнул по мне взглядом и, усмехнувшись, проворчал:

– Любитель тарскоматок.

Я обратил внимание, что ремень своей сумки, прежде чем лечь спать, он намотал на левую руку. Насколько мне было известно, в большинстве таких сумок, предназначенных для, если можно так выразиться, дипломатической переписки, ремень усилен металлическим кордом, да и внутри, между внешним слоем кожи и подкладкой, зачастую вшиты стальные кольца. Подобные предосторожности делают сумку неуязвимой к, обычным в таких случаях, попытках подрезать её.

Уже через несколько инов здоровяк задышал глубоко и равномерно.

Протянув руку, я задержал товарища с 98-го места, который явно собрался покинуть ставшее небезопасным помещение.

– Ну почему, – простонал он, – меня никогда не оскорбляют маленькие мужчины?

– Вы ведь торговец, – заметил я. – Какого рода торговлей Вы занимаетесь?

– Я – маркитант, – ответил мой собеседник.

– Превосходно, – чуть не воскликнул я.

– Обычно, я тоже так думаю, – сказал торговец.

В принципе я уже и сам догадался об этом. Зал в основном был заполнен извозчиками и беженцами. Этот беженцем мне не показался. Например, с ним не было ни компаньонки, ни детей. К тому же у большинства беженцев просто нет средств на постоялый двор. К тому же я не заметил в нём ни рафинированности, свойственной богатым торговцам, ни грубости характерной для извозчиков. Такой наплыв возниц, позволивших себе постой в таком недешёвом заведении, конечно, объяснялся их возвращением от Форпоста Ара. Скорее всего, они сейчас неплохо зарабатывают на доставке животных, скорее всего верров или тарсков.

– Вы сейчас держите путь к лагерю косианцев осадивших Форпост Ара, – рискнул предположить я.

– Да, – не разочаровал он меня.

Я предположил, что он встал на постой на постоялом дворе, желая защитить свои товары. Монеты или долговые расписки, конечно, можно спрятать в фургоне, но куда ты спрячешь мешки с мукой и солью, вяленое мясо и кувшины с пагой, не говоря уже об обычном наборе разнообразных предметов полезных для действующей в полевых условиях армии, на продаже которых может рассчитывать подзаработать маркитант. Как прожить солдатам без таких вещей как гребенки, щётки, свечи, жир для ламп, ножи, инструменты, кастрюли, посуда, оселки, кремни, сталь, кандалы для больших пальцев, наручники, кольца для носа, верёвки для связывания, рабские ошейники и плети.

– У меня будет поручение для Вас, – сказал я.

– Хотите, чтобы я убил нашего общего друга? – уточнил он кивнув на спящего на 99-м месте здоровяка.

– Нет, – успокоил его я.

– Уже неплохо, – заметил он. – В конце концов, я вряд ли был бы в состоянии сделать такую работу аккуратно, а он, проснувшись и увидев меня стоящим над ним на коленях с окровавленным ножом в руке, думаю, не захотел бы рассматривать этот вопрос с нашей точки зрения.

– Вы совершенно правы, – признал я.

– Характер у него и без того ужасный, – проворчал мужчина, – а, при таких обстоятельствах, любой вышел бы из себя.

– Вынужден полностью с вами согласиться, – усмехнулся я.

– Что тогда? – полюбопытствовал он.

– Слушайте внимательно, – прошептал я наклоняясь к его уху.

7. Дежурный

– Дежурный! – крикнул бородач, из одной из первичных ванн, стоявшей сразу перед вторичной. – Разведи огонь!

Было достаточно рано, но большинство тех, кто спали на полу мыльни этой ночью, уже покинули помещение.

Мужчина, дежуривший в ваннах, довольно крупный товарищ, в надвинутом по самые глаза капюшоне, почти полностью скрывавшем его лицо, возможно дабы спрятать раны такого характера, что своим видом они могли бы испугать постояльцев, принимавших ванну, прихрамывая, поспешил, к кирпичной платформе принялся шуровать кочергой в топке.

– Да разожги ж, Ты, огонь! И поторапливайся! – приказал купальщик.

– Да, Сэр, тотчас же, Сэр, – прохрипел дежурный.

Основываясь на увиденном вчера вечером, я был уверен, что придя в мыльню утром, бородач выберет именно эту первичную ванну, чтобы потом было удобно переместиться в стоявшую следом вторичную ванну. Многие любители ванн, и он, очевидно, один из них, считали эту пару самой престижной. Так что было вполне ожидаемо, что этот товарищ должен был занять именно их. Как на беду выяснилось, что именно в платформе под той ванной, которою он решил принять, этим утром не развели огонь. Дежурный, чьей задачей было присматривать за ваннами, торопливо приступил к исполнению своих обязанностей. Бородач, по-видимому, питавший слабость к роскошной жизни, вынужден был подождать какое-то время, пока вода нагреется до комфортной температуры. Истопник, прихрамывая и иногда бормоча себе под нос, ухаживал за огнем.

Я ожидал, что этот товарищ захочет принять ванну этим утром. Тому было много предпосылок, например, он выпил лишнего предыдущим вечером, а следовательно, должен был проснуться утром мучимый жаждой и воняющий потом. Понятно, что после вчерашнего, ужасающее похмелье ему было обеспечено. На случай, если он, вдруг, оказался бы менее скрупулезным, чем ожидалось, мы взяли на себя смелость и вымазали пол вокруг его места тем, что нашли в отхожем ведре. Само собой, мы надеялись, что он сам придумает причину их появления, опираясь на воспоминания о своей вчерашней попойке.

– Уффф, – довольно выдохнул купальщик, откидываясь на спину.

– Теперь вода достаточно тёплая? – спросил дежурный, припадая на одну ногу, подходя к ванне.

– Да, – рыкнул здоровяк.

Тогда истопник свалил охапку дров и лучины прямо на платформу около его ванны. Работники часто поступают таким образом, когда ваннах ожидается напряженный день, чтобы впоследствии реже бегать за дровами. Это – известная хитрость людей обслуживающих ванны. Однако конкретно этот работник делал свою работу несколько неуклюже. Поленья рассыпались и ударив в борт в левый ванны вызвали довольно неприятные ощущения у расслабившегося было бородача.

– А ну убирайся отсюда, – рявкнул он на дежурного.

– Я могу быть полезным в чём-то ещё? – как ни в чём ни бывало, поинтересовался дежурный.

– Пшёл вон отсюда! – зарычал на него купальщик. – Убирайся!

– Да, Сэр! Конечно, Сэр! – прохрипел работник, склонившись в поклоне и, прихрамывая, торопливо направился прочь из мыльни, всем своим видом демонстрируя испуг, и уже через мгновение он оказался по другую сторону решётки.

Оказавшись за решёткой, я оглянулся назад, и всё ещё не разгибаясь, окинул мыльню внимательным взглядом. Под моим плащом, кстати, были спрятаны пояс с ножнами и мечом, его кошель и прямоугольная сумка, снятые с крюка над ванной, как раз в тот момент, когда рассыпавшиеся дрова грохотали слева от ванны. Наш знакомый невежа, как я заметил, разлёгся в ванне и даже закрыл от удовольствия глаза. Кстати, настоящий дежурный, в этот момент сидел наверху в зале паги и баловал себя пирогами и чаем из Бази, самым популярным среди гореан праздничным завтраком. Разумеется, у него имелись средства на такую роскошь. Я ведь не случайно выдал ему пять медных тарсков.

Прихватив с собой шлем бородача и его одежду, снятые с вешалки в предбаннике, я поспешно покинул ванны.

8. Отъезд из «Кривого тарна»

Я шагал к тарновому ангару. У меня было не так много времени, чтобы тратить его впустую. На этот раз я был одет в одежду синего цвета, цвета Коса, со знаком одной из компаний Артемидория. На голове красовался синий же шлем. Понятно, это были вещи, добытые мной с вешалки в предбаннике. За спиной у меня болтался мой старый походный мешок.

Подойдя к ангару, я сильно ударил кулаком в ворота. Здесь по-прежнему находился только один тарн. Дежурный появился из сторожки, притулившейся у стены ангара.

Слева от меня медленно двигался фургон. Как раз в том направлении находились стойла тарларионов. Люди в большинстве своём уже бодрствовали. Взглянув вправо, я заметил высокую конструкцию, защищавшую тарновый маяк. Само собой, сейчас он не горел. Тарновые ворота постоялого двора, располагались по правую руку от меня, если смотреть с того места, где я стоял. Таким образом, если подлетать к постоялому двору на спине тарна, то эти ворота окажутся слева.

– Готовь птица, – приказал я.

Казалось, что служащий на мгновение замер, с удивлением присматриваясь к моей внешности. Напомню, на мне была синяя туника со знаками отличия наемников Артемидория, шлем и оружие, кстати, целых два меча.

– Живо, – рявкнул я, и дежурного как ветром сдуло.

Мужчина метнулся назад в сторожку, где, скорее всего, хранилась сбруя бородача, седло, тарновая упряжь и тому подобные аксессуары. Думаю, ему не хотелось бы задерживать кого бы то ни было, имевшего отношение к компании Артемидория. Возможно, он уже имел несчастье сделать что-то подобное прежде.

Оглянувшись назад, я окинул взглядом территорию постоялого двора и особенно его главный корпус и своему облегчению, не смог увидеть никаких признаков беспокойства. Обычная утренняя суета, характерная для такого места. Большой знак, слабо покачивался на своих цепях. Несколько фургонов стояли в очереди к воротам. Мир выглядел свежим, обновлённым и чистым после вчерашнего дождя. Каменную поверхность двора покрывало множество луж. Дежурный, сгибаясь пол тяжестью седла, попоны и ремней, выскочил из сторожки, и бросился к ангару.

– Надеюсь, тарновые ворота открыть не забыл, – строго спросил я.

– Конечно-конечно, – заверил он меня.

– Хорошо, – буркнул я.

Для него было очевидно, что я торопился. Несомненно, этого парня уже приучили к нетерпеливости подобных постояльцев. С другой стороны, он вряд ли подозревал, насколько именно я спешу в этот раз.

Наконец дежурный исчез в ангаре и приступил к подготовке птицы к полёту.

Я обошёл вокруг сторожки и ангара, пересёк двор и пройдя между зданиями, удостоверился, что ворота действительно были открыты. Понятно, что их открыли вовсе не для меня лично. Это было само собой разумеющейся мерой в течение дня, обеспечивающей удобство прибывающих тарнсмэнов. Это были двустворчатые ворот открываемые внутрь. Сейчас они были широко распахнуты и закреплены. За створом ворот открывалась посадочная платформа, на пару футов возвышавшаяся над частоколом. Платформа была составной, одна её часть была постоянной конструкцией, а вторая подвижной, убираемой, когда ворота закрыты, она крепилась на шарнирах к первой, и в данный момент была развёрнута и выходила за пределы частокола. Сразу за воротами начиналась рампа, ведущая к платформе. Створки ворот были очень большими, приблизительно тридцать футов высотой и двадцать пять шириной каждая. Впрочем, они были довольно легки для их размера, поскольку представляли собой рамы затянутые проволочной сеткой. Такие размеры ворот позволяли принимать как обычных ездовых тарнов, так и их боевых собратьев прямо с лёта, однако, обычно, всё же используется посадочная платформа. Зато такая платформа всегда используется, для посадки и взлёта грузового тарна, отягощённого тарновой корзиной. Такая птица приземляясь, вначале зависает над платформой, и только почувствовав, что корзина коснулась земли, садится сама. Наклонная рампа позволяет проще убирать корзину вниз, во двор. Кроме того, она предоставляет удобство для высадки пассажиров и выноса их багажа.

Это одна из конструкций тарновых ворот, причём далеко не единственная, но, что интересно, более характерная для военных городков, обеспечивавшая быстрый взлёт и посадку тарнсмэна, а также делавшая возможным открыть и закрыть тарновые ворота в течение ина. Такая конструкция заставляла предположить, что «Кривой тарн», скорее всего, не всегда был постоялым двором. Вероятно, когда-то, ещё до основания Форпоста Ара, здесь стоял гарнизон, контролировавший северную оконечность Дороги Воска. На эту версию работало и оставшееся до Воска расстояние, равное приблизительно ста пасангам. Обычный дневной переход гореанской пехоты по военной дороге – составляет тридцать пять пасангов. Получается, постоялый двор лежит точно в трёх днях пешего пути от реки.

Обнажив свой меч, я возвратился к дверям ангара. Тарн был практически готов. В данный момент он, стоя внутри ангара, отрывал куски мяса от бедра тарска, подвешенного перед его клювом на толстой, пару дюймов толщиной, верёвке. Помнится, я видел, как крестьянки иногда готовят мясо, подвешивая его таким же способом над огнём, лишь изредка придавая ему вращательное движение, после чего за счёт самопроизвольного скручивания и раскручивания верёвки, оно жарится равномерно со всех сторон, без особого за ним присмотра и без использования вертела. Вдруг тарн, вцепившись клювом в окорок резко дёрнул его к себе, верёвка туго натянулась, и с треском разорвалась примерно в футе от куска мяса. Птица разжала клюв, и подхватив упавшую пищу когтями, принялась отрывать мясо от кости.

Я резко крутнулся на пятках, выставляя перед собой меч, и с удивлением обнаружил перед собой замершую и чрезвычайно напуганную девушку. Она, как только смогла двигаться, вскинула руку ко рту, тыльной стороной ладони к лицу, и отпрянула от меня, трясясь от ужаса.

Стройная, белокожая, с волосами цвета воронова крыла, собранными в хвост и повязанными жёлтым шнурком и с обнажённой грудью. Талия девушки была опоясана чёрным поясом, завязанным на узел. Под этот пояс спереди и сзади была подсунута длинная и широкая, около семи дюймов шириной, непрозрачная полоса жёлтой ткани, плотно прижимавшаяся к промежности женщины и свисавшая спереди и сзади примерно до середины между ее коленями и лодыжками. Это очень напоминало курлу и чатку, часть одеяния, в котором народы фургонов южного полушария предпочитает видеть своих рабынь. Только курла, то есть пояс на ней был чёрным и не красным, а чатка – полоса ткани, была матерчатой и жёлтой, а не чёрной и кожаной. Кроме того, в отличие от южных рабынь на ней не было ничего похожего на кальмак – короткую распахнутую чёрную кожаную жилету, и шнурок, стягивающий её волосы, совершенно отличался от кооры, красной матерчатой ленты, которой подвязывали волосы на юге. Так что ткани на ней было куда меньше, чем кожи на рабыне народа фургонов, соответственно и выглядела она куда более рабски, чем её южные сёстры.

– Ну, и почему мы всё ещё не стоим на коленях, с широко разведёнными ногами? – поинтересовался я у неё. – В конце концов, Ты находишься в присутствии свободного мужчины.

Увидев, девушку одетую таким образом, я мог предположить только одно, передо мной рабыня для удовольствий, следовательно, она должна стоять перед мужчинами на коленях в положении с расставленными ногами. Женщина тут же упала на колени, и торопливо развела их в стороны. Жёлтая ткань, упавшая на влажные камни двора между её бедрами выглядела настолько соблазнительно, что так и просила сдёрнуть её с невольницы.

Я спрятал меч в ножны и окинул девушку заинтересованным взглядом.

Она, также смотрела на меня, но в её глазах плескался испуг. Теперь была в позе покорности и уважения, подходящей женщине находящейся перед мужчиной. Лицо у неё было красивое, изящное и чувственно женственное. Не выдержав моего пристального изучающего взгляда, женщина опустила глаза.

Надо признать, что её стройная фигура заслуживала внимания.

Я оценил её одеяние. Хотя оно и прикрывало девушку снизу, но защита получалась крайне сомнительной. Зато бёдра её были соблазнительно выставлены на всеобщее обозрение.

– Ты напугана? – осведомился я.

– Да, – прошептала она.

Мне, показалось достаточно интересным, если я, конечно, правильно прочитал реакцию девушки, что она была чрезвычайно чувствительна и смущена тем во что она была одета. У меня было ощущение, основанное на выражении её лица и тонких движениях тела, что она отчаянно сопротивляется желанию съёжиться, прикрыться от меня руками, уткнуться головой в землю. Тем не менее, у неё пока получалось держать себя в руках и стоять так, как ей было велено. Она даже немного выпрямлялась и приподняла тело, словно застенчиво предоставляя себя к моему рассмотрению.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

Казалось, она хотела заговорить, но ей отчаянно недоставало храбрости, чтобы обратиться ко мне.

– Что у тебя в руке? – строго спросил я, заметив, что она сжимала что-то в своей правой ладони.

Девушка разжала кулак, отведя руку немного в сторону, чтобы я смог увидеть то, что она прятала. На ладони её руки, лежа маленький набитый чем-то кожаный мешочек, судя по виду, довольно тяжёлый для своего размера. Обычно в таких носят монеты.

– Пошевели рукой, – приказал я, и когда она сделала это, понимающе кивнул: – Теперь вижу, почему Ты так напугана. Значит, кошель с деньгами украла.

– Нет-нет! – поспешила отпереться она.

– Немногие рабовладельцы, – усмехнулся я, – разрешают своим рабыням даже прикасаться к деньгам. Нет, они, конечно, они могут позволить ей отнести монеты в тубусе или в сумке поручений, привязанной к её шее, вместе с инструкциями продавцу, но её руки при этом, обычно заковывают в наручники за спиной.

Девушка испуганно уставилась на меня.

– И можешь мне поверить, очень немногие рабовладельцы, даже если они столь терпимы, что позволяют своей собственности сходить на рынок с парой монет за щекой, по тому или иному поручению, будут снисходительно взирать на то, как она носится с находкой, подобной той, что лежит на твоей ладони.

– Вы не понимаете, – пролепетала она.

– Встань на коленях прямее, – скомандовал я.

Девушка подчинилась. При ближайшем рассмотрении, мне даже стало интересно, сколько её владелец мог заплатить за неё. Вероятно, немало, по крайней мере, на мой искушённый взгляд, она могла стоить хороших денег.

– Как Ты собиралась пробраться за ограду? – полюбопытствовал я.

Она подмяла взгляд на меня, и в её глазах мелькнуло страдание.

– Ты ведь подошла ко мне неспроста, не так ли? – уточнил я.

– Да, – признала девушка.

– Насколько я понимаю, в твои намерения входило попытаться подкупить меня, чтобы я помог тебе бежать отсюда, – предположил я.

Слезы обиды брызнули из её глаз.

– А тебе случайно не пришло в голову, что я мог бы, взяв деньги, увезти тебя с постоялого двора, только затем, чтобы поместить в свои собственные цепи? – спросил я.

Девушка вздрогнула и рефлекторно сжала мешочек в руке.

– Ты попалась, – усмехнулся я. – Ты – рабыня, пойманная на месте преступления. Теперь я должен передать тебя дежурному, чтобы тот связал провинившуюся рабыню, и вернул владельцу его собственность. А уж твой хозяин пусть решает, как именно следует наказать тебя.

– Вы не понимаете, – шёпотом повторила невольница.

– Что Ты имеешь в виду? – спросил я.

– Это мои монеты, – заявила она.

– Интересно, откуда у гостиничной девки монеты? – насмешливо поинтересовался я. – Кстати, а где твой ошейник?

– У меня нет ошейника, – ответила женщина.

– На мой взгляд, это невероятная оплошность со стороны твоего владельца, – покачал я головой.

– У меня нет владельца, – прошептала она.

Я озадаченно уставился на стоящую передо мной на коленях женщину.

– А я, правда, достаточно красива, чтобы быть гостиничной девкой? – вдруг сказала моя собеседница.

– Конечно, – растерянно признал я, – и, более того, превосходной девкой.

Теперь в её глазах светилась благодарность и удовольствие.

– Кто твой владелец? – осведомился я.

– У меня нет владельца, – повторила она.

– Не стоит отягощать свое преступление попыткой обмана, – предупредил я её.

– Но я не рабыня, – прошептала девушка. – Я – свободная женщина.

– Что! – воскликнул я и, схватив, наполовину поднял её, и повернув к себе сначала одним боком, потом другим осмотрел стройные соблазнительные бёдра на предмет наличия на них маленького клейма, которое могло бы прояснить вопрос.

Но, ни на левом бедре, самом распространённом месте клеймения, ни на правом, втором по популярности, рабской отметины, к своему удивлению, не обнаружил. Осмотр бёдер, учитывая характер её одежды, был сделан быстро. Но я решил на этом не останавливаться, и рывком поставил женщину на ноги.

– Ой! – пискнула она.

Не обнаружил я клейма и внизу её живота, слева. Это, пожалуй, было третьим из наиболее используемых для выжигания клейма мест. На всякий случай проверил я и несколько других мест, более экзотических мест, таких как внутренние поверхности предплечий, левая сторона шеи чуть позади и ниже уха, задних частей ног и ягодиц. Я исследовал даже подъемы левой и правой ног. На её теле, действительно, не было клейма.

– Я – свободная женщина, – повторила она, по окончании столь грубого обследования.

– Кажется, тебя ещё не успели заклеймить, – вынужден был признать я.

– Я не рабыня, – снова заявила девушка. – Я – свободная женщина.

Признаться, мне это не показалось возможным, учитывая то, во что она была одета.

– Неужели Вы не узнаёте меня? – спросила она.

– На колени, – скомандовал я, и женщина моментально опустилась на колени.

– Вы, правда, не узнаёте меня? – разочарованно проговорила она.

Я озадаченно шарил взглядом по её телу. Безусловно, что-то в ней казалось мне знакомым.

– Присядьте передо мной, – попросила она, и я так и сделал.