Текст книги "Предатели Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

– А Вы хотели бы, чтобы мы провели ночь на дороге, как какие-то крестьяне? – возмутилась было третья женщина.

– Сейчас трудные времена, – развёл я руками и, усмехнувшись, добавил: – и далеко не все мужчины – дураки.

Третья женщина разгневанно выкрикнула что-то неразборчивое и дёрнулась, загремев кандалами. А, между прочим, у неё была хорошая фигурка, и я не сомневался, что подходящая диета и упражнения смогут значительно её улучшить. На мой профессиональный взгляд, она могла бы уже сейчас уйти с торгов за целых шестьдесят медных тарсков. Если хозяин постоялого двора всё же продаст её за такую сумму, то он ещё и прибыль с неё поимеет, тарсков двадцать пять, само собой медью.

– Но ведь обнаружив, что денег на оплату услуг постоялого двора, у вас недостаточно, вы же могли бы предложить свои услуги, и просто отработать стоимость комнаты и ужина.

– Но мы же не какие-то там гостиничные девки! – возмущённо закричала вторая женщина.

– Хм, интересно, что Ты первым делом подумала именно о таком способе заработка, – заметил я. – Вообще-то я имел в виду другие способы, например стирку или уборку.

– Это работы, предназначенные для рабынь! – фыркнула пятая женщина.

– Тем не менее, многие свободные женщины занимаются этим, – напомнил я.

– Но это касается низких свободных женщин, – заявила она, – а не для таких высоких леди как мы!

– Зато теперь вы все стоите в кандалах прикованные к стене, – усмехнулся я, – и не имейте на себе, даже своих вуалей.

– Тем не менее, – настаивала на своём вторая женщина, – мы – высокие свободные женщины. Такие женщины как мы, не зарабатывают на своё содержание.

– Возможно, такие женщины как вы, наконец-то, скоро займутся именно этим, – предположил я.

– Что Вы имеете в виду? – испуганно крикнула Леди Амина из Венны.

– Есть ли внутри гостиницы другие женщины, такие как Вы? – поинтересовался я у неё.

– Только одна, – сообщила она мне, – та, кто задолжала больше всех. Её оставили внутри. Просто здесь для неё не хватило кольца.

– Почему же тогда та, кто должна больше всех, оставлена внутри, а мы, чьи долги куда меньше, оказались прикованным цепью снаружи, позорно выставленными на показ, да ещё и в такой дождь? – спросила пятая женщина.

– Возможно, она уже начала отрабатывать своё содержание, – пожал я плечами, и женщина прижалась спиной к брёвнам, поняв, что я имею в виду.

– Мои руки болят уже невыносимо, – пожаловалась вторая женщина.

– А были ли другие свободные женщины, приходившие сюда, с тех пор как вас здесь приковали? – спросил у Леди Амины из Венны.

– Да, – кивнула она, – они видели нас здесь. Некоторые из них сразу после визита к столу администратора покинули постоялый двор. Несомненно, это были те, у кого недоставало средств.

– Ну что ж, это, как мне кажется, было ещё одной причиной того, что вас приковали именно здесь, – заметил я, – это, конечно, помимо таких целей, как представление вас вниманию тех, кто мог бы выкупить вас и ясно дать понять неодобрительное отношение хозяина постоялого двора к мошенничеству. То есть вы должны были бы послужить предупреждением другим свободным женщинам, которые не увидев вас, возможно, могли бы испытать соблазн попытаться провернуть подобную уловку.

– Что станет с нами, если никто не захочет нас выкупить? – завопила четвертая девушка.

– Ну, я могу предположить, – усмехнулся я, окидывая её задумчивым взглядом.

– Нет! Нет! Нет! – запричитала она в ужасе.

– Выкупите меня! – снова заканючила пятая женщина. – Я не останусь в долгу, красавчик.

– Рабыня! – сердито крикнула ей Леди Амина.

– Ты рабыня! Рабыня! – возмутилась следом вторая женщина.

– Хватит, – рявкнул я на первых двух, – она пока ещё не рабыня.

– Вот именно, что пока! – поддакнула четвёртая женщина.

Признаться, мне показалось забавным, что Леди Амина и её соседка, казалось, думали, что рабыня могла бы заключить сделку. Похоже, у них было совершенно неправильное представление, впрочем, типичное для свободной женщины, о том, чем является полное рабство для женщины. Рабыня принадлежит. Она имущество, а имущество не заключает сделок. Рабыня должна отдать своему владельцу всё, и отдаёт ему всё, и даже больше. Она стремится удовлетворять хозяина полностью, всеми способами, и отчаянно надеется, что тот оценит её старания. Впрочем, возможно, им ещё предстоит изучить это.

– Но я не такая, как эти женщины, – вдруг заявила Леди Амина. – Выкупите меня! Некоторые женщины, они, например, сделали то, что Вы называете уловкой, образом жизни. Я этим не занимаюсь! Я впервые в жизни, вынуждена была прибегнуть к такому мошенничеству!

Остальные женщины, прикованные к стене, возмущённо вскрикнули.

– Бывает, что и одного раза достаточно, – развёл я руками.

– Это будет стоить вам каких-то сорока тарсков! – сказала она.

– На мой взгляд, на невольничьем рынке Ты могла бы стоить больше, – заметил я.

– Пожалуйста! – всхлипнула женщина.

– Выкуп за меня составляет всего двадцать семь тарсков! – влезла в разговор девушка, стоявшая четвёртой.

– Выкупите меня, – опомнилась вторая. – Я из высшей касты. Подумайте о славе, что ждёт вас за помощь в освобождении женщины из высшей касты!

– Вообще-то у рабыни, нет никакой касты, ни высшей, ни низшей, не больше, чем у верра или тарска, – напомнил я, и женщина разочарованно простонала, беспомощно дёрнув руками, закованными в кандалы.

– Я красивая, я блондинка, – внезапно вмешавшись в общий хор, заявила третья женщина. – Выкупите меня!

– Рабыня! – обругала её та, что стояла пятой.

– Сама рабыня! – парировала третья.

– Я не хочу быть рабыней! – заплакала Леди Амина.

– Конечно же, Ты не рабыня, – успокоил её я, – ведь Ты не имеешь никакого желания понравиться мужчине.

– Во мне есть рабские потребности, я признаюсь в этом! – закричала пятая женщина.

– А вот это уже представляет для меня интерес, – заметил я.

– У меня тоже, есть потребности! – тут же выкрикнула четвертая.

Честно говоря, я в этом и не сомневался. Было нечто в её теле, казавшееся соблазнительно рабским.

– И у меня, тоже! – внезапно заплакала третья женщина.

Окинув её внимательным взглядом, я вынужден был признать, что она действительно будет неплохо двигаться, стоит ей оказаться в мужских узах.

– Но я, правда, хочу нравиться мужчинам! – заявила первая из женщин, заставив меня присмотреться и к ней.

– Не смотрите на неё, – попыталась завладеть моим вниманием вторая. – Выкупите меня! У меня тоже есть рабские потребности! Я признаюсь в этом! Да у меня полно рабских потребностей!

– И у меня! У меня они тоже есть! – поспешила заверить меня Леди Амина.

– У тебя? – разыграв скептицизм, спросил я.

– Да! – всхлипнула она. – Правда!

Честно говоря, я положил глаз на неё с первого взгляда. Человек моей профессии не мог не увидеть, что эта женщина родилась для шёлка.

– Позвольте мне поцеловать вас! – закричала пятая.

Остальные женщины, услышав такое предложение, задохнулись сначала от удивления, а потом от гнева, протеста и негодования, шокированные её наглостью.

– Испытайте меня, – предложила пятая женщина, соблазнительно выгибаясь.

– Шлюха! Шлюха! – наперебой закричали на неё другие женщины.

Это было приглашение рабыни. Меня даже несколько заинтриговало, откуда свободная женщина могла знать об этом. Впрочем, далеко не все свободные женщины столь уж несведущи, как полагают мужчины. Признаков того, что рабство конкретно этой женщины, стоявшей последней, уже очень близко к поверхности, было предостаточно. Конечно, я не мог знать этого наверняка, но был уверен, что ей часто приходилось бороться с этим.

– Нетерпеливые губы свободной женщины ждут Вас, – позвала меня стоявшая пятой.

Подойдя, я встал перед женщиной, и она, не обманув моих ожиданий, потянулась вперёд, пытаясь добраться до меня, но было остановлена цепью. Замерев на мгновение, я, с задумчивым видом полюбовался, как она напрягается, стараясь дотянуться до меня. Поймав её удивлённый взгляд, я заметил в нём удивление, быстро сменившееся испугом, от понимания того, что теперь, когда она сделала своё столь смелое предложение, я могу и не захотеть принять эго. Что если теперь, оскорбив её и опозорив перед сёстрами по несчастью, её разоблачительный, ошеломительный, неожиданный порыв будет отклонён? Вдруг, она сейчас получит презрительную пощёчину или порцию насмешек. Искорка страха в её глазах быстро начала разгораться в пожар ужаса. Но я не дал ей сгореть в этом огне и, взяв её голову в руки, прижался своими губами к её. Всё началось с робкого поцелуя свободной женщины, но затем, когда я, не дав ей разорвать его, удержал её в своих руках, она сама прижалась ко мне. Закончился этот поцелуй, хотя и, несомненно, всё ещё бывший поцелуем свободной женщины, весьма прозрачным намёком на скрытую внутри её тела страсть. Теперь я уже не сомневался, что помещённая в подходящие условия беспомощности и подчинения, а так же при надлежащем обучении, она откроет в себе способности к откровенным поцелуям рабынь, по крайней мере, быстро к ним приблизится.

Наконец, я отпустил женщину, и она поражённо уставилась на меня. Её тело всё ещё рефлекторно вздрагивало, руки мёртвой хваткой сжимали цепь, шедшую от наручников к кольцу в стене. Вдруг она опомнилась и, попытавшись успокоиться, выпустила цепь. Её маленькие руки теперь снова, как и прежде, обвисли внутри железных браслетов. Вот только успокоиться у неё не получалось. Её всё ещё заметно потряхивало.

– Выкупите меня, – лукаво глядя на меня, попросила она.

– Испытайте меня! – позвала хорошенькая стройная девушка, стоявшая четвертой, и казавшаяся наиболее скромной из всей пятёрки.

На мой взгляд, из них именно она могла послушнее и охотнее, и с наибольшей благодарностью, пойти к своим цепям.

– Шлюха! – обругала её третья женщина.

Поцелуй лишь подтвердил моё мнение о том, что со временем она может стать превосходной рабыней.

– А разве Ты не хочешь, чтобы тебя выкупили? – поинтересовался я у выпавшей из реальности девушки.

– Да! – опомнившись, воскликнула она. – Да! Конечно!

Но я-то видел, что она никогда не будет по-настоящему счастлива, пока не почувствует ошейник на своём горле.

– А как же я! – внезапно встрепенулась третья женщина. – Тогда целуйте и меня тоже! Испытайте меня!

Похоже, что и она не хотела остаться за бортом этого, внезапно возникшего, своеобразного состязания, наградой в котором могла стать свобода одной из них. И ни одной из них не хотелось бы упустить свой шанс. А возможно, не меньше они хотели увидеть, смогли бы они своим согласием на интимную близость со мной, или обещанием такого согласия, в общем искушением или обманом, вынудить меня заплатить выкуп. От меня не укрылось, что женщина, стоявшая третьей, судя по её поведению и подходу, считала себя самой красивой из всех пятерых, и расценивала свои шансы на успех в таком соревновании, как наиболее высокие. Так что, я, не давая ей времени на то, чтобы настроиться, просто сдавил её в своих руках и, не обращая никакого внимания на её вялые попытки противостоять моему напору, почти насильно и быстро, сокрушил её губы своими. На этот раз я разорвал поцелуй почти сразу, оттолкнув женщину к стене. Она поражённо и недоверчиво уставилась на меня. Похоже, ей пока ещё было невдомёк, что для того, чтобы нравиться мужчинам, мало быть блондинкой. Многому ей ещё предстоит научиться.

Отступив на шаг, я окинул оценивающим взглядом этих трёх женщин.

– Вы же ещё не испытали меня, – напомнила вторая женщина, похоже испугавшись, что я могу остановить свой выбор на тех кого только что испытал.

Пришлось поцеловать и её. Должен признать, что женщины, закованные в кандалы, могут неплохо целоваться, даже несмотря на то, что это свободные женщины. Некоторое время она смотрела на меня затуманенными глазами, но наконец, опомнилась и заявила:

– Хотя я принадлежу к высшей касте, я разрешила вам поцеловать меня, причём, не просто в руку, прикрытую рукавом и перчаткой, а в губы, и даже не через вуаль, а прямо в мои открытые голые губы, почти как если бы я могла быть рабыней! Поэтому, в ответ на такой неоценимый подарок, я рассчитываю, что теперь Вы должны выкупить меня.

– Ты – женщина, – напомнил я ей, – а, следовательно, предназначена для таких поцелуев мужчин.

– Но я же из высшей касты! – возмутилась она.

– В данный момент, возможно, – кивнул я.

Рабыни, конечно, ни к каким кастам не относятся, как и любые другие домашние животные. Рабство устраняет все искусственные различия и барьеры, возведённые между женщинами. В этом смысле можно считать, что в среде рабынь торжествует истинное равноправие. Они все становятся одинаково равными, независимо от прежних различий, обусловленных положением или богатством. Оказавшись в неволе, они все вынуждены начать с одной и той же ступени, голые заклеймённые женщины, в простых ошейниках, соперничающие друг с дружкой за внимание мужчин. Выигрывает та из них, кто сможет стать самой приятной для рабовладельца.

Возмущение во взгляде женщины сменилось яростью.

– Очень жаль, – покачал я головой, – что у меня нет с собой рабской плети.

– Вы избили бы меня? – удивлённо спросила она.

– Можешь не сомневаться, – заверил её я.

Женщина отпрянула и прижалась спиной к стене. Окинув её взглядом, я решил, что с такой фигурой она будет хорошо смотреться, пресмыкаясь у ног мужчин, униженная до статуса рабыни и вынужденная не скрывать своей женственности.

Потом я оценил внешность всех четырёх женщин, губы которых я опробовал. Каждая из них, несмотря на свой высокий статус свободной женщины, предложила себя мне, чтобы таким образом повлиять на меня и вынудить спасти её от очевидного тяжелого положения. Каждая была готова отдать мне своё тело за возможность расплатиться с её долгами. Все они, на мой взгляд, были женщинами, которые взяли за правило жить за счёт великодушия и благородства мужчин, или, по крайней мере, некоторых их мужчин, ища лёгкого пути в жизни, ради чего прибегая к чисто женским уловкам, регулярно эксплуатируя и, в некотором смысле, делая из мужчин простофиль. Несомненно, по крайней мере, до сих пор, к них был повод поздравлять себя с успехом в таких вопросах. Однако теперь все они оказались прикованными цепью к бревенчатой стене главного корпуса постоялого двора. Конечно, теперь они были напуганы настолько, что, даже притом, что пока считались свободными, были готовы развить свои женские хитрости до следующего уровня. Вероятно, в более спокойные времена, даже будучи полностью одетыми и скрытыми под своими вуалями, они скорее всего нашли бы нетерпеливых товарищей готовых оплатить их счета, возможно по первому признаку затруднения, просто за слезинку в глазу. Вот только со временами они серьёзно просчитались. Тяжёлые сейчас наступили времена. Я, задумчиво переводя взгляд с одной на другую, рассматривал этих четырёх женщин. Они сами попросили испытать их, как если бы были рабынями. Одна из них даже недвусмысленно попросила, чтобы её опробовали, хотя и кичилась своей принадлежностью к высшей касте. Это позабавило меня. Только женщина, стоявшая первой, не повела себя столь вызывающе. Похоже, она, единственная из всех, отличалась в лучшую сторону. Я услышал тихий звон цепей её кандалов.

– Я прошу испытать меня, – неожиданно заявила она.

Теперь, присмотревшись к ней внимательнее, я увидел, что она была красива, и ничем не отличалась от остальных. Она, также как и другие, была всего лишь рабыней.

– Я прошу этого, – повторила Леди Амина.

Я не сводил с неё оценивающего взгляда.

– Вы разочарованы во мне? – спросила женщина.

– Будь Ты свободной женщиной, возможно, – пожал я плечами, – но почему я должен разочаровываться в рабыне?

Очевидно, даже в самой свободной из женщин живёт рабыня, которая ждет своего владельца. Существует гореанское изречение о том, что все женщины всего лишь рабыни, просто у одних есть владельцы, а у других их пока нет. Некоторые мужчины боятся рабыни живущей в женщине, другие используют её, управляя её страстью и потребностями.

– Пожалуйста, – выдохнула она.

– Кто просит меня, испытать её? – строго осведомился я.

– Леди Амина из Венны просит испытать её, – чётко проговорила женщина.

У её сестёр по несчастью даже дыхание перехватило от её смелости. Она только что использовала своё собственное имя таким способом, который скорее приличествовал рабыне.

Леди Амина выжидающе смотрела на меня. Она не могла дотянуться до меня, кандалы надёжно удерживали её у стены. Только я мог решить нужно ли её целовать, и в какой момент это следовало бы сделать.

– Леди Амина просит этого, – повторила она.

Она была свободной женщиной. И всё же я не мог не видеть, какие прекрасные у неё были формы, и как уютно устроились бы на них руки владельца.

– Пожалуйста, – позвала она меня.

Я подошёл к ней и, взяв её в руки, притянул к себе, оторвав от стены. Цепь кандалов натянулась, заставив женщину выгнуть спину. Я посмотрел на неё сверху вниз. Да, она всё ещё была свободна, как и другие, но на ней уже не было ни одежды, ни вуали. Таким образом, хотя она пока считалась свободной женщиной, но её губы были открыты для меня, обнажены для меня, выставлены точно так же, как и губы рабыни. Леди Амина посмотрела на меня, и под моим взглядом её прекрасные, чувственные губы приоткрылись. Да, она почувствовала себя рабыней в моих руках. В этот момент я поцеловал её.

– Ох! – мягко вздохнула Леди Амина, когда я, наконец, отступил от неё.

Я выяснил всё, что меня интересовало. Она принадлежала ошейнику, как и остальные её товарки. Я снова осмотрел их всех. Красивые обнажённые женщины, прикованные к стене. Все они не так давно решили пожить немного опасней, чем прежде. Скорее они захотели пожить немного слишком опасно. Пожалуй, они все будут хорошо выглядеть на торгах, или на рабском прилавке, в павильоне продаж, или на полке открытого невольничьего рынка.

Я пожал плечами и направился к проходу между двумя корпусами постоялого двора, прижимаясь к стене и держась под нависающим скатом крыши. Мой путь лежал к правому строению, в котором, по словам привратника, находилась стойка администратора. Проход был убран под крышу. Это было сделано, чтобы защитить от непогоды площадку, на которой останавливались наёмные экипажи, выпуская своих пассажиров.

Было уже довольно поздно. Дождь уже не лил как из ведра, но, как бы то ни было, ночь обещала быть довольно прохладной. Я с нетерпением ждал горячую ванну, комнату, где можно было бы высушить одежду, выпить, перекусить и завалиться в тёплую кровать.

– Пожалуйста! – услышал я отчаянный крик Леди Амины, прилетевший мне вслед. – Пожалуйста!

Но я оставил их в прошлом, прикованных к стене, раздетых и проверенных на вкус.

3. Постоялый двор

Я дважды ударил кулаком по столу администратора.

На стене позади стола, как я и предполагал, был вывешен лист со списком цен на услуги. Однако! Цены-то здесь кусались! Я бы даже сказал, что они были неприлично высоки. Если они были таковыми и в обычные времена, то для меня становилось загадкой, как постоялому двору удавалось выдерживать конкуренцию.

Я ещё два раза грохнул по столу кулаком, на этот раз сильнее.

Справа от меня с потолка на трёх цепях свисала лампа, заполненная тарларионовым жиром, освещавшая стол и расценки гостиницы.

Типовые пункты этого списка были следующие:

Хлеб и пага – 2 М.T.

Другая еда – 3 М.T.

Проживание – 1 М.T.

Одеяло(а) – 2 М.T.

Ванна – 1 М.T.

Девка для ванны – 2 М.T.

Мочалка, масло и стригил – 1 М.T.

Девка на ночь – 5 М.T.

Сено и стойло – 2 М.T.

Мясо и стойло – 5 М.T.

Этот список нуждался в некоторых комментариях, относительно услуг и цен. Во-первых, как уже было отмечено, цены были не типичны. Что и говорить, в большинстве постоялых дворов, конечно, в зависимости от сезона и готовности администратора торговаться и идти на уступки клиенту, можно было бы провести сутки всего за два – три медных тарска, и это по системе «всё включено», само собой, проявляя некоторую сдержанность относительно паги и тому подобных излишеств. Кроме того, девушка для ванны, мочалка, масло и стригил, в большинстве заведений включены в стоимость самой ванны. Цены в списке, висевшем на стене, оказались раз в пять выше обычных, если не больше.

Для сравнения, практически в любой пага-таверне, можно взять пагу, закуску и рабыню для алькова, если захочется всего за один единственный медный тарск. Танцовщицы, конечно, иногда могут стоить дороже, но не больше двух. Я пока понятия не имел, какова могла быть «другая еда», это следовало выяснять отдельно, поскольку здесь всё зависело от сезона, местных поставщиков, и, в некоторых случаях, даже от удачливости местных охотников и рыбаков. В большинстве случаев плата за постой на постоялом дворе была довольно доступной. Если кто-то предпочитает следить за тем что он ест, то он может принести продукты с собой и проинструктировать администратора, как их следует приготовить. Знавал я некоторых богачей, которые и вовсе путешествовали со своими собственными поварами. В конце концов, не стоит рассчитывать на то, что на каждом постоялом дворе найдётся повар, знающий, как готовить вуло по-туриански или парсит а-ля-Кассау. Ссылки на сено и мясо со стойлом касались тарларионов и тарнов.

Что интересно, когда я несколько лет назад появился на Горе, одомашненные тарны, точно так же как и дикие, почти всегда сами добывали себе пропитание посредствам охоты. Само собой, они и сейчас могут сделать это, просто теперь многих из них приучали принимать готовое и даже консервированное мясо. В идеале, их начинают учить брать пищу их рук человека с того самого момента как они вылупившись из яйца откроют глаза, втискивая еду в их клювы, подобно тому как это делает их мать в дикой природе. Для этого используются специальные щипцы. Птиц постарше, например, пойманных диких тарнов, обычно приучают брать приготовленное мясо привязывая его к ещё живым животным, производя постепенный переход от одного к другому. Нет нужды объяснять насколько опасен охотящийся тарн, и хотя его излюбленной добычей является табук или дикий тарск, он вполне может напасть и на людей. Сие новшество, что интересно, и возможно кое для кого это очевидно, вовсе не было результатом заботы о безопасности людей, в основном проживавших в сельских районах. Здесь, прежде всего, просматривается интерес военных, в особенности тех, кто имеет отношение к тыловому обеспечению тарновой кавалерии. Именно благодаря этому нововведению, впервые за многие годы стало практически возможным сформировать и использовать крупные отряды тарнсмэнов, насчитывающие сотни всадников.

– Тал, – устало бросил мне седой мужчина, появившийся из двери в стене по ту сторону стола.

– Тал, – поприветствовал я его.

– Похоже, буря стихает, – проворчал он.

– Дождь пока ещё не кончился, – пожал я плечами.

– Десять тарсков за ночь, – сообщил администратор, что в принципе соответствовало тому, что значилось на листе.

– Не дороговато? – поинтересовался я.

– Это верно, – кивнул мужчина. – Лично я бы столько платить не стал.

– А что если я сейчас уйду? – осведомился я.

– А что дождь уже кончился? – вопросом на вопрос ответил он.

– А что, торг не уместен? – уточнил я.

– Нет, – усмехнулся администратор.

– Уверен? – спросил я.

– Уверен, – проворчал он. – Владелец этого постоялого двора, можете мне поверить на слово, жадный и не склонный к торгу малый, уж я-то его знаю.

– Ну, вполне может быть, что он не столь плох, как о нём думают, – предположил я.

– Честное слово, он именно таков, – заверил меня мужчина.

– Ещё я бы хотел ванну, мочалку, масло и стригил, и девку для ванны, само собой, – заявил я.

– Тогда с вас ещё два тарска сверху, – сообщил он.

– А разве не четыре? – уточнил я, подняв глаза на лист с ценами.

– Так нет у нас сейчас ни одной девки для ванной, – развёл руками мой собеседник. – Такое столпотворение и спрос, что нам пришлось использовать их в качестве гостиничных девок.

– Понятно, – разочарованно протянул я.

– Так что придётся вам мыться самостоятельно, – посочувствовал он.

– Кажется это как-то несколько по-варварски, – заметил я, хотя больше меня волновали труднодостижимые места на спине.

– Времена нынче трудные, – притворно посочувствовал администратор.

– Ладно, – махнул я рукой, – показывай, где у вас тут ванны, – проворчал я.

– Вон там, – ткнул он пальцем в сторону одного из проходов.

– А где я могу пропустить стаканчик другой паги? – поинтересовался я.

– Это туда, – указал он на другой проход.

– Позже, я хотел бы, чтобы в мою комнату прислали девку, – предупредил я.

– Так нет у вас своей комнаты, – осадил меня администратор.

– А за что же тогда десять тарсков? – опешил я.

– За проживание, – пояснил он.

– У вас что, нет комнат? – удивился я.

– Отдельных комнат для гостей – нет, – сообщил мужчина. – Зато вместо этого есть общие спальни.

– Там хоть кровати-то есть? – со страхом спросил я.

– Откуда? – «утешил» меня он.

– Мда, – протянул я.

– Полагаю, Вы знаете, где находитесь, – заметил администратор.

– На Дороге Воска, – ответил я осторожно.

– Правильно, причём в пределах ста пасангов от реки, – кивнул он. – Ни у одного постоялого двора поблизости вообще нет кроватей. Вам следовало бы знать это. Хотя, похоже, Вы в этих местах впервые.

– Возможно, – не стал спорить я.

– Если вас, что-то не устраивает, можете попробовать один из тех роскошных постоялых дворов, что построены между Аром и Венной, – предложил он.

– Боюсь до них не меньше двух тысяч пасангов, – усмехнулся я.

– Надеюсь, Вы не собираетесь обвинить меня в их местоположении? – уточнил он.

– Даже и не думал об этом, – заверил я его.

– Да Вы не беспокойтесь так, – успокоил меня мой собеседник. – Даже в столь трудные времена, владелец нашего постоялого двора, можно сказать человек не лишённый благородства, для такого случая не стал сдавать все расчерченные места.

– Наверное, это – хорошая новость, – осторожно проговорил я. – И что же такое эти расчерченные места?

– Понимаете, большинство постоялых дворов, – пустился он в объяснения, – для жилья, просто назначает большую спальню, которую Вы делите с другими постояльцами. Довольно примитивно. У нас же, в «Кривом тарне», мы сдаем в аренду места.

– Ага, теперь понимаю, – кивнул я.

– Кроме того все места ясно промаркированы, – добавил мужчина.

– Рад слышать это, – признал я.

– Что и говорить, так мы можем разместить куда меньше постояльцев, – заметил он, – зато и драк стало гораздо меньше, да и свободные женщины почти всегда предпочитают иметь свое собственное место. К тому же, за постой с местом можно и цену запросить большую.

– Ну что ж, я делаю вывод, что этот постоялый двор по-своему роскошь для этих мест.

– Это точно, – с довольным видом закивал администратор.

– В таком случае, на эту ночь можете послать девушку на моё место, – сказал я.

– На всю ночь не можем, – заявил этот прохиндей, – только на четверть ана.

– Это ещё почему? – удивился я.

– Понимаю, что это необычно, – выставив вперёд руки, сказал он, – но, и Вы поймите нас, постоялый двор переполнен, клиентов через чур много. С другой стороны мы запросим за такую услугу всего три медных тарска.

– За четверть ана? – возмутился я.

– Ну да, хозяин этого заведения – негодяй, – развёл он руками.

– Помнится, кто-то сказал, что он не лишён благородства, – напомнил я.

– Ему удаётся сдерживать свои благородные порывы, – пояснил мужчина.

– А вдруг он не такой негодяй, как о нём думают, – предположил я.

– О нет, поверьте, он – именно такой негодяй.

– Но три тарска за четверть ана, – воскликнул я. – Однако!

Интересно, спрашивал себя я, а если бы я общался напрямую с владельцем этой клоаки, не смог бы я достичь большего взаимопонимания? Впрочем, наверное, не в это время.

– Есть тут у нас ещё шлюха задолжавшая нашему заведению денег. Она служит в зале паги, – сообщил администратор. – Вот её мы могли бы предложить на целый ан и всего за бит-тарск.

– А она знает, что подвергается такому использованию? – уточнил я.

– Нет, – ответил он.

– Вначале я посмотрю на неё, – решил я, – а о своём решении я сообщу позже.

– За всё в сумме – четырнадцать медных тарсков, – объявил администратор.

– Хм, по моим расчётам двенадцать, – запнулся я. – Десять за постой, и два за ванну и питание.

– Я подумал, что Вы могли бы захотеть одеяла, – пожал плечами мужчина.

– Конечно, – вздохнул я.

– Тогда четырнадцать, – сказал он, и я увидел, как он вывёл сумму в счёте.

Скользнув за одну из маленьких дверей, он вынес оттуда ванные принадлежности и положил их на стол перед собой.

– Я заберу одеяла после того, как поем, – сообщил я.

– Я зарезервирую для вас два, – сказал он. – Найдёте их по вашей остраке.

– Я хочу место около стены, предпочтительно в углу, – сказал я.

– Любой каприз клиента, – заверил меня администратор. – Ваше место: Ю-3-97. Это означает 97 место, в южном крыле, на третьем этаже.

– Замечательно, – кивнул я.

– Постарайтесь не наступить на какого-нибудь извозчика, – предупредил он. – Эти парни могут сильно разозлиться, если на них наступить посреди ночи.

– Постараюсь, – буркнул я.

– Но если вдруг так случится, что наступите на кого-либо, – пожал он плечами, – то для всех будет лучше, если Вы сразу вырубите буяна, по крайней мере, на время.

– Понятно, – сказал я.

– Представиться не хотите? – спросил администратор.

– Нет, – отрезал я.

Мужчина не показался мне удивленным. По-видимому, очень многие постояльцы здесь останавливающиеся, никак не идентифицировали себя или называли вымышленные имена.

– Тогда, вместо имени мы просто внесём в счёт ваше место, Ю-3-97, -пробормотал он, вписывая цифровой код в счёт.

– Превосходно, – поддержал я его решение.

– Оплату мы взимаем перед или во время отъезда, – сообщил администратор. – Безусловно, если постоялый двор заподозрит неладное, мы оставляем за собой право потребовать оплаты вперёд.

– Ну что ж, это разумно, – признал я.

– Мы тоже так думаем, – улыбнулся он.

– Цены у вас, на мой взгляд, впрочем, Ты и сам это признал, довольно высоки, – заметил я.

– Так оно и есть. Что касается меня, я ни за что не стал бы платить столько, – согласился мой собеседник, но заметив мой выжидающий взгляд, сразу добавил: – Торг здесь неуместен!

– Уверен? – уточнил я.

– Да, – буркнул он.

– Я почему-то уверен, что владелец этого постоялого двора может быть не столь уж непреклонен, как Ты его изображаешь, – предположил я.

– Можешь мне поверить, он именно таков, – заявил мужчина.

– Да ну, не может он быть таким негодяем, каким Ты его описываешь, – настаивал я.

– Он именно таков, – заверил он. – Уж я-то его знаю, лучше чем кто бы то ни было.

– Жаль, конечно, что я добрался до вас так поздно, и он, наверняка, уже спит, – заметил я.