Текст книги "Предатели Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

В свете того, что мне было известно прежде, ситуация начала принимать тревожные очертания. В отличие от Амилиана, я был уверен, что сведения в отчёт точны, а сам отчёт подлинен, даже если с ним были некоторые странности, ставившие его под сомнение. Амилиан рассмеялся. Его тут же поддержали некоторые из мужчин, стоявших позади меня.

– Тогда скажите мне деблокирующие войска Ара? – спросил я. – Где они?

Амилиан обжёг меня сердитым взглядом.

– Даже притом, что вы изолированы, – начал я, – Вы должны понимать, что осада Форпоста Ара не могла долго оставаться секретом. Вы должны были предположить, что деблокирующие сила посланные к вам на подмогу, должны были бы уже прибыть к стенам города. Хотя Вы столь жизнерадостно рассуждаете о своих перспективах, но я подозреваю, что ваши люди на стенах уже не настроены столь оптимистично. Я был среди них. Они голодны, измождены и изранены. Настроение у них подавленное. Подозреваю, что они, даже если Вы этого не хотите понять, уже давно поняли, что любые войска уже должны были бы находиться здесь, причём давно!

Сзади послышался шорох извлекаемого из ножен меча. Но, выйдя наполовину, клинок был раздражённо вброшен обратно.

– Этот рапорт не может быть подлинным, – заявил Амилиан. – Он просто нелогичен. Здесь указана такая численность войск Ара в Холмеске, которая означала бы, что главные силы Ара находятся на севере, что просто невероятно. Столько войск не нужно для того, чтобы снять осаду. Кроме того, в этом случае, получается, что Ар остался бы полностью беззащитен. Если не сам город, то его территории, отданы на милость Салерианцев, Травианцев и Тарнианцев, и даже воинов таких небольших городов как Тарнбург и Хокбург.

– А почему Вы исключаете версию предательства? – спросил я.

Мужчины позади меня сердитый заворчали.

– Вас бросили, – озвучил я давно напрашивавшийся вывод.

– Давайте я перережу ему горло, – предложил мужчина стоявший позади меня.

– Всё, что стоит между Аром и Косом, – продолжил я, – это присутствие Дитриха в Торкадино, где он захватил косианское продовольствие и осадные машины.

– Он не мог взять Торкадино, – стоял на своём Амилиан. – У него недостаточно людей для такой операции.

– Он сделал это тихо, пройдя через акведуки, – сообщил я.

– Всё равно, у него нет сил, чтобы удержать такой город, – упёрся он.

– А все осадные машины косианцев оказались внутри захваченного города, – напомнил я. – Сам же Торкадино, насколько я знаю, хотя и взят в осаду, но пока не подвергся штурму. В действительности, главные силы Коса, которые, я уверяю Вас, численно не уступают войскам Ара, вероятно находящимся в данный момент на зимних квартирах. Возможно лишь десятая часть их осталась под Торкадино. Ситуация сложившаяся с армией Коса более менее ясна. Они не могут продолжить наступление без своих осадных машин и продовольствия, а чтобы заменить их, им потребуется несколько месяцев.

– И чем всё это, на твой взгляд, может закончиться? – поинтересовался командующий.

– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Но могу предположить, что рано или поздно Кос восстановит свои осадные орудия, и может начать штурм Торкадино, хотя бы для того, чтобы наказать Дитриха. Если бы я был на месте Мирона Полемарка из Темоса, командующего косианскими войсками на континенте, то я бы двинул армию к Ару, не тратя впустую время на Торкадино и другие вспомогательные цели. Дитрих в этом случае, конечно, покинул бы ставший ненужным город, но сил у него хватит не более, чем на то, чтобы преследовать и изматывать силы косианцев на их пути к Ару. Но как только он выведет свои отряды из Торкадино, их можно было бы выследить и уничтожить причём не всеми силами Коса, а лишь малой их частью.

– Почему же тогда Дитрих из Тарнбурга рискнул вмешаться? – поинтересовался Амилиан.

– В Торкадино он взял немалые трофеи, ценности, женщин и тому подобное, – пожал я плечами.

– Это он мог найти в сотне других городов, – отмахнулся он.

– Дитрих не питает большой любви ни к Ару, ни к Косу, – пояснил я. – И он не хочет победы ни того ни другого. Победа любого из соперников, с достижением полной гегемонии на континенте, может закончиться, да в общем-то и закончится тем, что существование свободных наёмных компаний окажется под вопросом. Кроме того, он, как и многие другие боится разрушения социальной открытости и свободы, какие существует на Горе в данный момент.

– И Ты разделяешь подобное мнение? – спросил Амилиан.

– Я не ожидаю ничего хорошего от мира, в котором установится единоличная власти Марленуса из Ара или Луриуса из Джада.

– Это означало бы установление мира, – заметил мой собеседник.

– Мира цепей, – усмехнулся я.

– Разве мир не важнее всего остального? – поинтересовался командующий.

– Нет, – отрезал я.

– Мне трудно поверить, что твои собственные интересы в этих вопросах настолько абстрактны и благородны.

Я не стал отвечать на его слова. Ему не стоит знать мои тайные побуждения, ставшие причиной моей поездки в Ар, той поездки, во время которой я оказался в Торкадино. Это я мог доверить очень немногим. Например, ему не нужно знать о содержании тех секретных документов, которые я, получив коды в Брундизиуме в конце Се-Кара, сжёг, едва успев прочитать. Из тех бумаг ясно следовала измена тех, кто в настоящее время находился вокруг власть имущих в Аре.

– А теперь, позволь-ка, я объясню тебе ситуацию, как её вижу я и какова она есть на самом деле, – заговорил Амилиан. – Главные силы Коса здесь под Форпостом Ара. У них недостаточно войск, чтобы наступать на юг. Они хотят взять под контроль бассейн Воска, и это лучшее, на что им стоит надеяться. Торкадино – союзник Ара и его никто не захватывал. Нет никакой южной армии вторжения Коса. История о Дитрихе из Тарнбурга – выдумка от начала и до конца. Этот фальшивый рапорт разведки, нелепо исполненная поделка, предназначенная для того, чтобы вызвать в нас отчаяние. Это – уловка, цель которой, принудить город к сдаче. Они что, действительно думают, что мы могли бы поверить в то, что этот отчёт мог случайно оказаться в наших руках в такое время? Они надеются, что мы отнесёмся к нему серьёзно? Да он даже не зашифрован. Явная нелепость этого документа, сообщающего, что Ар оставил почти все свои войска на зимних квартирах, в то время как на нас навалились все силы Коса, и подразумевающая, что мы брошены на произвол судьбы, как раз и свидетельствует о том, что деблокирующая армия Ара фактически где-то рядом, возможно всего в паре дней пути отсюда.

Из-за моей спины послышались крики согласия, возможно излишне отчаянные и довольно нестройные.

– Я не знаю местоположения основных сил Ара, – сказал я, – но я подозреваю, что они именно там, где указано в этом рапорте о сложившейся ситуации, отправленном Артемидорием. Я не знаю, почему тот не стал шифровать бумаги. Возможно, эта информация не является секретной, по крайней мере, для косианцев. В конце концов, нелегко скрыть местонахождение тысяч мужчин от противника активно использующего разведчиков на тарнах. Я также хочу заверить вас, что армия вторжения Коса на юге действительно существуют, и те, кто осаждает вас не более чем их небольшая часть. Ваше мнение, что Кос не смог бы выставить такие сухопутные силы, основано на предположение, что их войска должны состоять только из косианцев. А это не верно. Вы должны понять, что даже здесь, под стенами города, большинство солдат это их союзники и наемники, к Косу никакого отношения не имеющие.

– Ты хоть представляешь стоимость содержания таких сил? – поинтересовался Амилиан.

– Подозреваю, Луриус решил вложить золото Коса в победу, которая в будущем возместит его инвестиции тысячекратно.

– Нет, и не может быть на Косе, даже вместе с Тиросом, такого количества золота, – воскликнул Амилиан.

– Возможно, далеко не всё оно пришло с Коса и Тирос, – пожал я плечами.

– Тогда откуда? – спросил командующий.

– Из тех городов, что заинтересованы в победе косианцев, – предположил я, – а также, я очень сильно подозреваю, и из самого Ара.

Я почувствовал, как к моему горлу, чуть выше верёвки прижалась холодная сталь ножа. Амилиан еле заметно, в отрицательном жесте, пошевелил рукой, нож убрали.

– И Ты не знаешь, о чём гласит сообщение в этом тубусе? – спросил он.

– Нет, – ответил я.

– Регент закрыл и опечатал тубус при тебе? – уточил Амилиан.

– Нет. Тубус вручил мне его помощник именно в том виде, в котором его получили Вы.

– Занятная шутка со стороны регента, – усмехнулся Амилиан.

– Шутка? – переспросил я.

– Да, – кивнул он, – твоё предательство было обнаружено ещё в Аре, задолго до того, как Ты попал сюда.

– Не понял, – прищурился я.

– Предъявитель этого послания, называющий себя Тэрлом из Порт-Кара, – зачитал Амилиан, – является шпионом Коса. Делайте с ним всё, что посчитаете нужным.

– Нет! – закричал я, и попытался вскочить на ноги, но я был остановлен, и снова брошен на колени.

Один из стоящих рядом со мной мужчин поставил нога на верёвку привязанную к моей шее, заставляя меня держать голову низко опущенной. Я кое-как вывернул голову, чтобы видеть Амилиана.

Я услышал мрачный смех вокруг себя.

– Это – обман! – заявил я.

– Да, и Ты именно тот, кто был обманут, – улыбнулся командующий, под смех своих подчинённых.

– Ты что, правда, решил, что мы могли бы сдать город? – поинтересовался Амилиан. – Ты что же, не знаешь, насколько долгой и изнурительной была эта осада? Ты забыл, какими длинными и кровопролитными были бои? Разве Ты не знаешь о потерях Коса под нашими стенами? Ты действительно думаешь, что мы не знаем, какая судьба ждёт нас, если мы откроем ворота?

Мужчина, удерживавший мою привязь под ногой, сделал её ещё короче, заставив меня согнуться в три погибели.

– Но где же тогда армия Ара, которая должна была снять осаду? – вдруг спросил молодой парень, стоявший позади и заговоривший впервые за всё время.

– Надеюсь, что они находятся на пути сюда, – вздохнул Амилиан.

– Но почему они до сих пор не прибыли? – не отставал воин.

– Не забывай о своём возрасте, – шикнул на него мужчина в возрасте стоявший рядом.

– Я был на стене столько же, сколько и вы все, – гордо отрезал молодой.

– Я не знаю, – тяжело вздохнул Амилиан.

– А не может произойти так, что они прибудут слишком поздно? – снова спросил молодой.

– Это тоже не исключено, – ответил Амилиан.

– Безопасность города в ваших руках, капитан, – сказал юноша. – Безопасность его граждан – это ваша ответственность. Думаю в свете всего случившегося, Вы должны рассмотреть альтернативу.

– Кто сможет сделать это? – спросил командующий.

Признаться, я не понимал, о чём они говорят.

– Я готов, – заявил молодой человек.

– Нет! – выкрикнул старший товарищ. – Мы готовы умереть до последнего мужчины, но не обращаться за помощью к такому!

– Они посмеются над нами! – поддержал его другой.

– Ты не был на реке, – покачал головой Амилиан.

– С Вашего разрешения, Капитан? – осведомился юноша.

– Иди, – кивнул командующий, приняв какое-то весьма непростое решение.

– Нет! – выкрикнул другой мужчина, но парень уже повернулся и направился на выход из зала.

– Ему не выбраться из города, – сказал один из мужчин.

– Он будет мёртв ещё до заката, – вздохнул другой.

– Слушайте, – обратил их внимание третий. – Трубы.

– Утренний штурм начинается, – заметил четвёртый.

Амилиан поднялся и, покачнувшись, схватился за стул.

– Джентльмены, – обратился он к собравшимся, – пора занять свои места на стенах.

Потом он устало окинул меня взглядом.

– Насколько я знаю, – заметил Амилиан, – на стене тебя чуть было не повесили.

Я искоса посмотрел в его сторону, но ничего не ответил.

– Возможно, это и к лучшему, – кивнул он. – Повешение – слишком лёгкая смерть для шпиона.

Я попытался бороться, но всё было бесполезно.

– Посадите его вместе с другим шпионом, – приказал Амилиан.

12. Камера

Я стоял перед открытой железной дверью. Верёвку с моей шеи сняли.

– Снимите с него кандалы, – приказал офицер.

Наконец-то мои руки и щиколотки освободились от железа. При этом меня сразу взяли под прицел два арбалетчика. Можно было не сомневаться, что в случае любого их подозрения или моего резкого движения, эта история закончится двумя короткими тяжёлыми железными болтами, вошедшими в моё тело.

Затем меня впихнули в камеру, и дверь с гулким стуком захлопнулась за моей спиной. Клацнул замок. Я стоял в камере, стены и пол которой были сложены из огромных плоских камней. Пол покрывал слой соломы. В углу лежала ещё охапка соломы. Камера была квадратная и достаточно просторная, футов двадцать стороной. Свет проникал из окна расположенного высоко в стене. Окно, кстати, было зарешечено. Прутья около двух дюймов диаметром стояли через каждую пару дюймов.

Я обернулся и осмотрел дверь. Крепкая. С той стороны задвинуты стальные засовы. В двери имелось окошко для наблюдения за заключёнными, в данный момент закрытое. Само собой открыть его можно было только снаружи. Ещё в нижней части было узкая закрытая заслонкой щель, через которую, внутрь камеры передавали пищу. Обойдя место своего заключения по периметру, и осмотрев пол и стены, я пришёл к выводу, что выбраться отсюда, нечего и мечтать. Эта камера из тех, попав в которые их обитатели, к своему разочарованию быстро обнаруживают, что они бежать отсюда им не светит, что они беспомощны, что они – самые настоящие заключенные.

Наконец, не найдя здесь ничего обнадёживающего, я повернулся к другому заключенному здесь лицу. Точнее к другой. Под моим изучающим взглядом она отпрянула и съёжилась.

Около одной из стен камеры, стояла на коленях испуганная нагая женщина. Хм, её колени были плотно сжаты. Когда меня втолкнули сюда, она протестующе вскрикнула и сжалась. В первый момент она мотнула головой и на мгновение подняла руки, словно хотела перебросить волосы на грудь и использовать их, чтобы частично прикрыть себя. Её попытка закончилась стоном разочарования. Прикрыться ей было нечем. Волосы были острижены почти налысо. Тогда она сгребла вокруг себя солому и зарылась в ней, спрятав тем самым бёдра и талию. Теперь, стоящая на коленях, зарывшаяся по пояс в солому женщина, в ужасе смотрела на меня, и пыталась, насколько могла, скрыть тело руками.

– Почему они сделали это? – спросила она.

– Что именно? – уточнил я.

– Посадили Вас вместе со мной! – воскликнула пленница.

– Понятия не имею, – пожал я плечами.

Тогда она склонилась ещё ниже, зарываясь ещё глубже в солому, и внимательно глядя на меня.

– Вы – джентльмен? – жалобно поинтересовалась она.

– Нет, – ответил я, и женщина застонала.

– Они должно быть очень ненавидят меня, – заплакала она. – Они сделали это специально! Им что, мало того, что они отобрали мою одежду и посадили в тюрьму?

– Ты – шпионка, – развёл я руками.

– Такая же, как и Ты, – закричала женщина, – раз уж тебя бросили сюда вместе со мной!

– Похоже, они думают именно так, – раздраженно заметил я.

– Меня схватили! – заплакала она. – Что они теперь сделают со мной?

– Ты – свободная женщина? – уточнил я.

– Да! – кивнула шпионка. – Конечно!

– В таком случае, не думаю, что это будет приятно, – ответил я.

Она застонала.

Я бросил взгляд на окно расположенное высоко под потолком. В камере не было ничего, что можно было бы использовать, чтобы дотянуться до него и выглянуть наружу.

– Они кормят меня так, что этого едва хватает, чтобы не умереть с голоду! – пожаловалась моя сокамерница.

– Полагаю, что Ты питаешься ничуть не хуже остальных жителей Форпоста Ара, – заметил я.

– Ты только посмотри, – сказала она. – Они состригли мои волосы!

– Получается, что они проследили, чтобы Ты внесла свой посильный вклад в оборону Форпоста Ара, – не стал сочувствовать ей я.

– Город всё равно должен вот-вот пасть, – проворчала женщина. – Нас скоро спасут!

– Мы в цитадели, – отмахнулся я. – Здесь можно держаться ещё долго, даже после того, как будут захвачены стены. Так что у них будет время, чтобы разобраться с нами.

Судя по тому, как горько она заплакала, опустив голову, мои слова облегчения ей не принесли.

– Когда здесь кормят? – осведомился я.

– В полдень, – ответила шпионка и, подняв голову, зло посмотрела на меня.

– Похоже, они заставляют тебя заработать своё пропитание, не так ли? – спросил я.

Судя по яростному блеску в её глазах, я не ошибся.

– Вижу, что так оно и есть, – кивнул я.

– Больше нет, – проворчала она, скривив губы. – В надзирателях теперь женщины. Мужчины нужны на стенах.

– Полное использование? – уточнил я.

– Нет, – сердито бросила заключённая, – приходилось танцевать и позировать перед окошком в двери. Они никогда не входили в камеру.

– Ну и как у тебя хорошо получалось танцевать и позировать? – полюбопытствовал я.

– Когда получалось плохо, меня просто не кормили, – зло проворчала женщина.

– Тем не менее, можно сказать, что Ты ещё легко отделалась, – усмехнулся я.

– Несомненно, – с горечью в голосе признала шпионка.

– И как, тебе понравилось танцевать и позировать? – вдруг спросил я.

– Вы что, с ума сошли? – спросила женщина.

– Возможно, – пожал я плечами, улыбаясь про себя.

Я не мог не заметить лёгкое движение её тела и мимолетное испуганное выражение лица, прежде чем она ответила мне столь воинственно. Я видел, что передо мной женщина.

– Так значит, надзиратель – женщина? – задумчиво переспросил я, бросив взгляд на дверь

– Не стоит надеяться, – усмехнулась моя соседка по камере. – Бесполезно. Она не заходит сюда.

– А Ты сама-то кто? – полюбопытствовал я.

– Клодия, Леди Форпоста Ара, – представилась она.

– Где и как тебя взяли? – спросил я.

– На стене, – не стала скрывать Клодия. – Я даже не предполагала, что я под подозрением, пока я не почувствовала верёвку на шее.

Я уселся на охапку соломы, лицом к двери.

– Расскажи мне об этом, – попросил я.

– Сомневаюсь, что моя история, в чём-то сильно отличается от твоей, – заметила моя сокамерница.

– Возможно, – пожал я плечами, – я слушаю.

Она стала говорить свободнее, заметив, что я не смотрю на неё.

– Я не получала поощрений и продвижения по службе, которые я вполне заслужила, – обиженно сказала она. – Я хотела, чтобы мне поручили задание в Аре, но вместо меня всегда выбирали других. Это было неправильно!

– Продолжай, – поощрил её я, стоило ей замолчать.

– Я – красивая женщина и выдающаяся личность, – заявила Клодия. – Но они не оценили этого и не вознаградили меня по достоинству.

– Возможно, Ты – всего лишь симпатичная посредственность, – заметил я.

– Они проигнорировали мои таланты, – возмутилась она.

На мой взгляд, если у неё и были таланты, то это таланты превосходной женщины, правда пока ещё скрытые.

– Когда косианцы осадили нас, – продолжила она. – Мы все дрожали от страха за наши жизни. А после нескольких недель стало ясно, что Ар не собирается приходить к нам на выручку. Нас предоставили самим себе. Самое умное, что можно было сделать в такой ситуации это спасаться самой. А я умная женщина. Иногда ночью женщины приходят на стены, чтобы спустить корзины с деньгами и получить немного еды. Некоторые женщины, как Ты, наверное, знаешь, особенно, те у кого нет денег, раздеваются и спускаются сами, сдаваясь первому попавшемуся косианцу, которого встретят, продавая себя в рабство за столь немногое как корка хлеба или горсть каши.

Насколько мне было известно, запасы продовольствия, хотя и весьма скудные в городе ещё оставались. Например, даже её, попавшуюся с поличным шпионку, всё ещё кормили. На мой взгляд, у женщин, которые сделали то, о чём она рассказала, спустив себя со стены вниз, обдирая при этом свои тела о грубые камни, могли быть побуждения более глубокие, чем голод. Скорее всего, голод просто обеспечил им подходящую мотивацию для их поступка. Их нагота, конечно, была вполне ожидаема. Снятие с себя одежды, обнажение груди и прочие подобные действия, естественны для просительниц-женщин перед мужчинами. Кроме того, нагота ясно давала понять их намерения, и уменьшала риск того, что в темноте их могли бы убить, как беглецов или лазутчиков. Опять же, на голом теле негде скрыть оружие. Например, когда рабыню доставляют Убару или иному значимому лицу, её раздевают и заворачивают в алую ткань, если она – «красный шёлк», или в белую, если она – «белый шёлк». Оказавшись в покоях владельца, она, зачастую выбрасывает ткань наружу через отверстие в двери. Понятно, что девушка приходит к мужчине в белой ткани, лишь однажды. В общем, нагота женщины сдающейся мужчине, явление весьма распространённое. Разумеется, это ещё более распространено в случае с рабынями предстающими перед рабовладельцами.

– Могу их понять, – сказал я.

– Нет уж, это не для такой как я, – заявила Клодия. – У меня не было ни малейшего желания оказаться в цепях и рабском капюшоне на Тиросе, в стойле для разведения рабынь Ченбара – Морского Слина.

Признаться, я сомневался, что она, такая аккуратная, соблазнительная и фигуристая, должна будет бояться такой судьбы. Кроме того, большинство женщин проводило в таком стойле очень немного времени. В конце концов, ну сколько времени понадобится, чтобы осеменить рабыню, которую поставили туда не дав рабского вина в точно рассчитанный идеальный момент её цикла воспроизводства? Большинство таких рабынь используется в качестве племенных всего несколько раз, а затем их переводят на другие обязанности.

– Я стала ходить вместе с другими женщинами на стену, «на рыбалку», как мы говорили об этом. Постепенно они привыкли ко мне, и не обращали внимания. Конечно, я постаралась приходить в одно и то же место на стене каждую ночь в одно и то же время. Первые несколько раз я оставляла в корзине деньги, и ничего не происходило. Позже, когда я увеличила сумму, я получила немного хлеба и овощей. Ты можешь себе представить? Серебряный тарск за несколько сулов?

– Теперь цены поднялись ещё выше, – усмехнулся я, вспомнив золотую монету в корзине, которую спустили мне к подножию стены.

– Потом, – продолжила Клодия, – я начала оставлять в корзину записки, сначала вполне невинные, с вопросами относительно местонахождения армии Ара и тому подобного.

– Понятно, – кивнул я.

– Но моё намерение оказалось быстро понято, и вскоре после этого, вместе с продуктами, я нашла, скрытые под тканью на дне корзины, бумаги с вопросами о сложившейся в городе ситуации.

– Ты ответила на них? – Я спросил.

– Да, – ответила она.

– В таком случае, тебя уже можно признать шпионкой, – заметил я.

– В тот момент я так не думала, – призналась Клодия. – Такая информация была общеизвестна.

– В городе – да, но не обязательно, что это было известно за стенами, – поправил её я. – Разумеется, всегда найдётся информатор, если не предатель, иногда даже несколько, кто доложит о таких деталях.

– Когда я в следующий раз подняла корзину, – продолжила Клодия, – В записке спрятанной в ломте хлеба, был очень конкретный вопрос: «Вы за Кос?». На следующую ночь я отправила ответ: «Да».

– Этим Ты уже сделала себя предательницей, – пояснил я.

– Это Форпост Ара предал меня! – воскликнула она. – Это они не дали мне, того что я хотела! Они даже не направили меня в Ар. Неужели Ты думаешь, что такая личность как я, жаждала оставаться здесь, на Воске всю мою жизнь?

– И что же произошло дальше? – поинтересовался я.

– Дальше я точно обозначила свою позицию. Я дала понять, что намерена торговаться, причём торговаться жёстко.

– Ты просила продукты? – уточнил я.

– Продукты у меня были, – отмахнулась Клодия. – Я накопила их достаточно ещё в самом начале осады, когда всё были уверены, что Ар со дня на день прибудет сюда, со своими знамёнами, трепещущими на ветру, разгоняя косианцев, как солнце рассеивает туман над рекой!

– Выходит, за золото? – попытался угадать я.

– Да, – подтвердила женщина мою догадку, – за золото, и драгоценности!

– Кажется, теперь у тебя нет ни золота, ни драгоценностей, – усмехнулся я.

С её стороны послышался шорох соломы и недовольное ворчание.

– Как только Ты объявила о том, что поддерживаешь Кос, я надеюсь тебе хватило ума, не начать торговлю в денежном эквиваленте, – спросил я.

– Почему нет? – удивилась моя сокамерница.

– Хотя бы потому, что Ты объявила о поддержке Коса, – объяснил я. – Косианцы, как и представители Ара, или любого другого места, ожидают от тех, кто изъявил добровольное желание служить им, и без какого-либо принуждения дал слово о своей преданности, что они будут служить не как торговцы или наёмники.

– Какое это имеет значение? – удивилась женщина.

– Иногда это означает разницу между богатством и ошейником, – сообщил я.

– Я выторговала для себя защиту от такой возможности, – проворчала она. – Я потребовала, в качестве условия моего сотрудничества, не только богатство, но и мою безопасность и свободу.

– Например, чтобы тебя не сделали рабыней, – уточнил я.

– Да, – кивнула Клодия.

– Однако, предположи, что за это время, возможно, кто-либо другой, всё же сделал тебя рабыней, – сказал я.

– Тогда это, было бы концом соглашения, – признала она. – В этом случае, я была бы рабыней. А рабыня – это рабыня.

– Верно, – согласился я.

Косианцы согласились не делать из неё рабыню, но не освобождать её, если она уже стала рабыней. Как она сама сказала, рабыня – это рабыня.

– Кроме того, я потребовала власть в Форпосте Ара, и чтобы город не был разрушен. Всё-таки здесь оставалось немало тех, кто не тормозил моё продвижение по службе, и кому я мстить не собиралась. А вот некоторых из женщин я даже хотела видеть своим рабынями, чтобы я могла лично продать их мужчинам.

– Я смотрю, Ты детально всё проработала, – заметил я.

– Да, – довольно ответила Клодия.

– Вот только в твоём плане оставалось одно слабое место, – усмехнулся я, – он основывался только на благородстве Коса.

– Мужчины благородны, – пожала она плечами.

– Так же как и некоторые женщины, – добавил я.

– Моя преданность направлена только на меня, – сердито заявила она.

– Я знаю подходящее занятие для таких женщин, как Ты, – пробормотал я.

– Что Ты сказал? – спросила не расслышавшая Клодия.

– Ничего особенного, Ты продолжай, – отмахнулся я.

– Мои условия были приняты, и я получила чрезвычайно важное задание. Оно касалось сбора информации о различных вопросах, имеющих отношение к запасам продовольствия в городе, состоянию ворот и стен, их слабых и менее защищенных мест, численности и состоянию гарнизона и ополчения, настроений гражданских лиц и воинов, расписания смен часовых и многого другого. Конечно, далеко не всё я могла узнать. Например, кто допустит меня к информации о паролях и отзывах? К тому же, я понимаю, что их ежедневно меняют.

– Обычно, да, – согласился я.

– Каждую ночь, по мере получения информации, я передавала её за стену. Само собой, то, что удавалось добыть. Взамен я получала золото и драгоценности.

– Ты сообщила своё имя доверенному лицу или, что более вероятно, доверенным лицам, принимавшим твои послания? – спросил я, улыбнувшись.

– Я достаточно умна, чтобы не сделать такой глупости, – заявила Клодия. – Однако я потребовала и получила письмо о признании моих заслуг, гарантировавшее безопасность его предъявителя.

– Ты – умная женщина, – признал я.

– Я чрезвычайно умная, – поправила меня она.

– Как же так получилось, что такая чрезвычайно умная женщина сидит голой в одной камере со мной? – полюбопытствовал я.

Клодия сердито фыркнула.

– Продолжай.

– Возможно, я вызвала подозрение, – пожала она плечами. – Возможно, часовые заметили мои слишком частые появления на стене, в то одном и том же месте и в одно и то же время. Как-то мне даже пришлось ударить и прогнать другую девушку, которая попыталась пристроиться недалеко от моего места. Она не понимала моей настойчивости. Возможно, она думала, что я нашла превосходное место для «рыбалки». Но это было моё место! Может быть, мои расспросы в городе, или мои передвижения и осмотры местности были замечены стражей. Возможно, мои враги бросили на меня подозрения, или кто-то рассердился, что я не остригла волосы и не отдала их на троса для катапульт. Быть может, они ревновали к моим красивым волосам! Но я же свободная женщина! Они не могли заставить меня остричься, заставить меня срезать мои красивые волосы!

Конечно, теперь от её волос остался только короткий неровный ёжик.

Снаружи донёсся тихий звук, возможно, кто-то прошёл мимо двери по коридору. Судя по моим ощущениям, как раз приближался полдень.

– Продолжая, – сказал я.

– Я осмелела. Я была богата. На моих глазах и к моему удовлетворению, Форпост Ара слабел день ото дня. Зато после того как он пал, я была бы в безопасности! А ещё у меня появилась бы возможность отомстить моим врагам!

– Вот только город, скорее всего, был бы разрушен, – заметил я.

– Ну и что, в любом случае, моя месть свершилась бы, – зло проговорила она.

– Понятно, – хмыкнул я.

– Кроме того, если Ты помнишь, я оставила за собой право отбора нескольких женщин в качестве моих личных рабынь, – напомнила мне Клодия.

– Соперницы? – уточнил я.

– Конечно, – усмехнулась она.

– Это те, кого Ты хотела бы потом продать мужчинам?

– Именно, – кивнула женщина. – И это удовольствие наверняка осталось бы моим, даже если бы Форпост Ара сожгли дотла, а оставшийся от него пепел засыпали солью!

– Конечно, – вынужден был согласиться с ней я.

– В ту ночь, я снова пришла на стену, как уже делала очень много раз, – продолжила свой рассказ шпионка. – На сей раз бумаги, спрятанные в моей корзине, касались обороны больших ворота, расписания дежурств часовых, расположения их постов и тому подобного. Я выставила корзину за стену, через ту же самую бойницу, что и всегда, и начал опускать её. Я даже делала вид, что очень ослабла и, идя по стене, немного покачивалась и запиналась, как будто меня шатало от голода. Мне казалось, что у меня получалось неплохо. Всё моё внимание было на верёвке и корзине, когда я почувствовала, вокруг моей шеи затянулась верёвочная петля, и меня отдёрнуло назад. «Не шуметь», – скомандовал мне голос. Скорее всего, я не смогла бы издать даже тихого писка, настолько туго затянулась петля. Я хотела было выпустить корзину, но я не успела этого сделать. Мужчин было трое. Пока один из них держал меня, второй перехватил верёвку из моих рук. В руке у третьего был потайной фонарь. Я даже не слышала, как они подошли ко мне. Им хватило мгновения, чтобы при свете фонаря обыскать корзину и обнаружить под тканью и деньгами, спрятанные там бумаги. Их смысл был понятен, и меня немедленно раздели. Веревка, на моей шее стала поводком. Мою одежду бросили в корзину и спустили со стены. Сомневаюсь, что смысл подобного сообщения был не понят теми, кто стоял внизу. Верёвку вытянули наверх, отвязали от корзины и использовали, чтобы связать меня. Они плотно притянули мои руки к бокам и обмотали верёвкой, сделав наверное не меньше сотни витков. Думаю, тебе трудно будет понять, насколько беспомощной я себя почувствовала. Меня отвели в мой дом, где перевернув всё вверх дном, нашли мои деньги и драгоценности, а так же черновики моих следующих отчётов и письмо о признании моих заслуг. Потом меня поставили на колени, в том же виде, в каком я была, голой, связанной и на поводке, перед Амилианом. Перед ним были выложены доказательства моей вины, и те что взяли из корзины на стене, и те, что нашли в доме. Той самой ночью меня бросили в эту камеру.