Текст книги "Побратимы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

– Сейчас у краснокожих время праздников, – объяснил я рыжеволосой. – Уверен, что Ты видела немало белых рабынь, ходящих по стойбищу раздетыми.

– А ещё он оставил меня связанной, – показала девушка свои стянутые запястья.

– Возможно, это небольшое дополнительное наказание, – усмехнулся я.

– Мне стыдно, – всхлипнула она. – Я хочу спрятаться. Пожалуйста, позвольте мне скрыться в вашем вигваме.

Я рассматривал её.

– Выпоротая рабыня, – презрительно сказала Виньеле белая темноволосая женщина, в бесстыдно коротком платье, и ошейнике рабыни клана Висмахи.

– Ты можете войти в вигвам, – позволил я Виньеле.

– Спасибо, – прошептала она, и поползала внутрь. Кувигнака остался снаружи. Он расстелил на земле и прибил колышкам три шкуры кайилиауков, и одну за другой, чередуя свои усилия, начал скоблить их. В данный момент всё стойбище было покрыто обрабатываемыми шкурами, частыми рядами стояли шесты с перекладинами, на которых были развешены пласты мяса кайилиаука. Это – обычное зрелище летнего стойбища краснокожих. Мясо оставляют на два или три дня на солнце хорошенько провялиться, этого будет достаточно для его консервации. Но на ночь мясо снимают и прячут, чтобы защитить его от ночной сырости.

В вигваме Виньела легла животом на одеяла, и заплакала, положив голову на связанные руки.

– Ты хочешь пережить ещё одну порку? – спросил я у плачущей девушки.

– Нет, – сказала она сквозь слёзы.

– Значит, Ты хочешь стать хорошей рабыней?

Она посмотрела на меня красным от слез глазами.

– Не стоит так расстраиваться, – постарался я успокоить её. – Просто помни, что Ты – всего лишь рабыня.

– Кэнка ударил меня, – простонала она. – Он выпорол меня.

– И он сделал это превосходно, – заметил я.

– Да!

– Ты думала, что можно безнаказанно вызвать недовольство своего господина? – поинтересовался я.

Она посмотрела на меня снизу вверх.

– Я вижу, что Ты именно так и думала, – засмеялся я. – Зато, теперь Ты получила хороший урок.

– Я была избита! – снова заплакала рабыня.

– Твоё чувство оскорблённого достоинства не подобает рабыне, – сказал я. – Я считаю, что тебе надо немедленно избавиться от него, чтобы в дальнейшем избежать долее суровых наказаний.

– Более суровых? – ужаснулась она.

– Куда более суровых, рабыня, – пригрозил я.

Она с трудом сглотнула.

– Замени чувство собственного достоинства, более тебе подходящим трепетом перед господином. Ты – всего лишь рабыня.

Я заметил, как задрожало на одеялах её голое тело.

– Ты не можешь чувствовать себя оскорблённой, это – чувство, которое подобало бы свободной женщине, если, скажем, её вдруг раздели и неоправданно избили, как если бы она была простой рабыней. Ты же – и есть просто рабыня, для которой наказания обычное дело, как и для любого другого находящегося в собственности домашнего животного, особенно, того которое вызвало хотя бы наименьшее недовольство владельца.

– Я могла бы также принадлежать любому другому, – с горечью в голосе сказала она.

– Это верно, но в данный момент Ты принадлежишь Кэнке.

– Да, – всхлипнула Виньела, опустив голову и плача. – Я принадлежу Кэнке. Мне так стыдно. Я была так унижена.

– Я понимаю, – я даже немного пожалел наказанную девушку.

Женщины краснокожих осмеивая и освистывая её, отнюдь не облегчали испытание, выпавшее на долю прекрасной рабыни. Также, то, что данная рабыня была выпорота, по-видимому, за то, что её хозяин не был ей полностью доволен, в некотором роде делает её объектом презрения и насмешек для других невольниц. Обычно, нет места для любви, между соперничающими рабынями. Невольницы просто счастливы видеть, как избивают других девушек, тех, кого считают слишком гордыми, или тех, кого они не любят. А уж если секут любимую рабыню хозяина, так это – почти праздник в рабском бараке, особенно если после порки, она должна быть унижена до статуса обычной девки.

– Мне разрешено чувствовать стыд и унижение? – сердито спросила она.

– Конечно. Это – эмоции, которые позволены рабыням.

– Насколько щедры рабовладельцы, – съязвила Виньела.

– Конечно, ведь стыд и унижение, также как цепи и плети, могут быть полезными элементами наказания.

– Кто бы сомневался.

– Пристыженная, униженная рабыня, связанная и избитая, обычно быстрее схватывает уроки своего рабства.

– Я и не сомневаюсь относительно этого.

– А вот теперь, скажи мне правду. Во время порки, до того как тебя оставили одну, задыхающуюся от боли, что было для тебя наиболее постыдным, наиболее унизительным?

– Я должна отвечать? – спросила она.

– Непременно, – кивнул я.

– То, что в глубине души, я сознавала, что я заслужила наказание, что я полностью заслужил это.

– Поясни, – велел я.

– Я не послушалась Васнаподхи. Я была слишком гордой и тщеславной, а ещё совершенно неумелой и глупой. Я скверно нарезала мясо, и тем вызвала недовольство своего господина.

– Я понял тебя.

– За всё это, я оказалась раздетой, поставленной на колени и привязанной столбу для порки. Я должна была быть наказана при всех, и хлыст моего господина это исполнил на моей спине.

– Часто, рабынь наказывают в приватной обстановке. В таком случае, стыд и унижение играют меньшую роль.

Виньела с интересом посмотрела на меня.

– Чаще всего, – начал я поучать рабыню, – девушка просто боится плети, или по крайней мере опасается её, и в надежде избежать близкого знакомства, ведёт себя соответственно. Невольница отлично знает что, если она ведет себя определенным образом, она не почувствует плеть на своей коже, и если она будет вести себя по-другому, то она непременно с ней познакомится. Это почти как условный рефлекс. Наказание всегда рядом, где-то на заднем плане, и рабыня знает, что она неминуемо подвергнется этому, за малейшую провинность. Точно так же, она знает, что не смотря на её самую искреннюю любовь, сама её жизнь, в конечном счёте, зависит от прихоти её господина. Она в любой момент может быть брошена на съедение слинам, если он того пожелает.

– Настолько же мы являемся собственностью, – прошептала она.

– Иногда, девушки, некоторые девушки, которые не уверены в их рабстве, и его границах, проверяют своих владельцев.

– Ох? – удивилась она.

– Точно так же, как это сделала Ты.

– Я? – поразилась Виньела.

– И владельцы просто вынуждены браться за плеть. Красотка быстро убеждается относительно существования границ и её статуса рабыни.

– Я? – переспросил девушка.

– Да, Ты.

– Вы хотите сказать, что я сама хотела быть связанной и выпоротой?

– Да, несомненно.

– Это абсурд, – заявила она.

Она перевернулась на спину, и забросила связанные запястья за голову. Её светлое тело отлично смотрелось на тёмных одеялах.

– Ты не была уверена, что стала действительно рабыней Кэнки, – разъяснил я. -Тебе хотелось удостовериться.

Красотка сердито дёрнулась, но промолчала.

– Не бойся, Виньела. Ошейник, как Ты уже убедилась к настоящему времени, завязан на твоём горле совершенно справедливо.

Я по очереди рассматривал её маленькие стопы, аккуратные лодыжки, милые икры, бёдра, живот, груди, шею и плечи, горло, заключённое в ошейник Кэнки, профиль её лица и прекрасныё рыжие волосы, разбросанные позади неё на одеялах.

– Вы рассматриваете меня как рабыню, не так ли? – спросила девушка.

– Да, – согласился я.

– Я ненавижу мужчин.

Она быстро села на корточки, уперев свои связанные руки в одеяла.

– Нет, всё не так. Ты ненавидишь себя, или что-то безобразное в себе самой, вероятно принесённоё с Земли, из того больного мира, из которого тебя забрали.

Она упала на бок, лицом ко мне, вытянув ноги и держа руки перед собой.

– Я жалкая и несчастная рабыня, – проговорила она.

– Ты сбита с толку, – улыбнулся я. – Ты всего лишь хотела оказаться на своём месте.

– На МОЁМ месте?

– Да, на твоём месте, подтвердил я. – На твоём месте назначенном законом природы таким женщинам как Ты, у ног её Господина.

Она ничего не смогла мне возразить.

– Но помни, что это – опасная игра, – предупредил я. – Я бы на твоём месте поостерёгся устраивать такие игры с гореанами. Задумайся над тем, что Кэнка мог бы отдать тебя мальчишкам, в качестве мишени для их стрел, или натереть тебя кровью, причём твоей собственной и натравить на тебя слинов.

– Я собираюсь сбежать отсюда, – безразлично пробормотала Виньела.

Она встала на ноги, и сердито посмотрела на меня. Я отметил, что её маленькие пятки утонули в одеялах.

– А вот этого, я бы тебе не советовал.

– Почему это? – прищурила она свои красивые глаза.

– Тебе здесь некуда бежать, – объяснил я.

Она сердито отошла к другой стене вигвама, и там повернулась ко мне лицом, держа связанные запястья прижатыми к животу. Она была прекрасна.

– Это верно, мне здесь некуда бежать – согласилась она, сверкая глазами от гнева, и посмотрев вниз, на своё левое бедро добавила. – К тому же мне выжгли клеймо, как животному.

– Ты и есть животное, – заверил я девушку.

– Да, я животное, – она повторила это с горечью в голосе.

– Встань на колени, – указал я на место на одеялах перед собой, где я сидел только что.

– Обопрись на пятки, – велел я, – колени расставь широко, насколько сможешь.

Она подчинилась.

– Расправь плечи. Выпяти грудь. Держи запястья на уровне талии.

Она выполняла мои команды быстро и покорно.

Я внимательно осмотрел её. Она была не просто красива. Она была очень красива.

– Теперь это – моя реальность, не так ли? Реальность рабыни, в распоряжении мужчин.

– Да, – подтвердил я. – Это так.

– Могу я опустить руки или свести колени?

– Да, – разрешил я, и она мгновенно прикрылась.

– Я не думала, что Кэнка изобьет меня.

– Почему бы нет?

– Мне казалось, что я ему понравилась, – пояснила она.

Её связанные запястья хорошо смотрелись покоясь на её сжатых бедрах.

– Я подозревал, что он это сделает, и честно предупредил тебя.

– Он избил меня, – надулась девушка.

– Ты – рабыня, – напомнил я.

– Я думала, что я ему понравилась.

– Я полагаю, что так и есть. Во всяком случае, до сего момента, он смотрел на тебя с большой снисходительностью. По моему мнению, это было его ошибкой, и если я не ошибаюсь, теперь Ты обнаружишь, что эта снисходительность рассеялась как дым, теперь твоя жизнь в его вигваме будет совершенно другой.

– Другой? – испуганно, переспросила она.

– Я подозреваю, что отныне твоя жизнь будет наполнена дрессировкой, которая не оставит ни малейших сомнений относительно твоего рабства. Теперь тебя будут дрессировать непреклонно, педантично и строго. Если Ты вдруг отступишь от узкой линии поведения безукоризненной рабыни, то тебя ждёт боль и унижение, плеть и кандалы.

Она смотрела на меня с ужасом.

– Короче говоря, Ты будешь жить такой жизнью, которую такие женщины, как Ты хотят и в которой нуждаются.

Она сердито опустила голову, дёрнула своими крепко связанными руками.

– Что Ты чувствуешь к Кэнке?

– Я ненавижу его! – крикнула она, подняв голову, и посмотрев на меня с гневом. – Он высек меня!

– Да, и он совершенно правильно сделал.

– Я ненавижу его!

– Ты же сама хотела, чтобы он избил тебя.

– Но я не думала, что он сделает это!

– Ты ошиблась.

– Да, – всхлипнула она. – Я ошиблась.

– Интересный, если не сказать болезненный эксперимент у тебя получился, не так ли, Виньела, – усмехнулся я.

– На самом беле, я не думала об этом как об эксперименте, по крайней мере, не осознанно, или не полностью осознанно.

– Но со стороны, это смотрится, именно как эксперимент, – заметил я.

– Возможно, – вынуждена была признать она.

– Я не думаю, что у тебя возникнет желание повторить это.

– Нет, – вздрогнула девушка, – только не это.

– И какой вывод Ты извлекла из своего небольшого эксперимента? – поинтересовался я.

– То, что я – действительно рабыня, – признала она.

– И всё?

– То, что мой хозяин очень силен.

– Я не думаю, что с сего момента, тебе будут сходить с рук даже мелкие нарушения, – предупредил я.

– Я тоже так не думаю.

– Это должно быть очень пугающая ситуация, принадлежать сильному господину.

– Да, – согласилась она.

– Но ведь истинная рабыня, и не должна желать для себя иного пути.

– Нет, не должна, – сказала она, признавая мою правоту. – Это верно.

– Значит, теперь, Ты довольна, что эта, бескомпромиссная и безоговорочная власть, по которой Ты тосковала, будет применена к тебе? – жёстко спросил я рабыню.

– Да, – она покорно опустила голову.

– Таким образом, Ты признаёшь, что Ты – истинная рабыня Кэнки?

– Да, – признала она. – Но я боюсь что теперь, я уже никогда не понравлюсь ему, что возможно, я разгневала или оскорбила его.

– Но ведь Ты же ненавидишь его, – напомнил я, – Тогда какое это имеет значение?

– Ненавижу его? – воскликнула рыжеволосая. – Да я люблю его. Я люблю его, больше всего на свете!

– Но, кажется, он только что избил тебя.

– Я была неправильной рабыней. Конечно, я должна была быть наказана!

– Понятно, – улыбнулся я.

– Но мне страшно, что я больше ему не понравлюсь, – она заплакала.

– Почему это?

– Он был холоден со мной, – всхлипнула девушка.

– Вероятно, он был здорово рассержен, – предположил я.

– Вы думаете, что он может продать меня? – со страхом спросила она.

– Я не знаю, – не стал я утешать рабыню.

Девушка, рыдая, опустила голову. Она была только предметом собственности. Она могла быть передана другому владельцу так же легко, как пара мокасин или кайила.

– Я вызвала его недовольство, – глотая рыдания, проговорила она. – Насколько же нелепой и глупой я была.

– Кэнка знает, что Ты здесь? – спросил я.

– Да.

– Тебе что-то приказывали сообщить, придя сюда?

– Я должна была выговориться кому-то. Я пришла бы сюда в любом случае.

– Тебе было велено что-то передать мне? – настаивал я.

– Да, – подтвердила она мои подозрения.

– Что именно?

– Он назначил мне дополнительное наказание, – объявила она, встав на колени, отперевшись ягодицами на пятки, выпрямив тело, расправив плечи, выпятив грудь вперёд, втянув живот, и разведя широко колени, не прикрываясь больше связанными руками. – Господин.

Я не позволил ей изменить её позу, чтобы она могла полностью понять свой новый статус.

– Я вижу, что твои руки связаны.

– Да.

– Я думал, что это было только небольшим дополнительным наказанием. Но я не предполагал, что за твой поступок, тебя послали в подчинение этому вигваму.

Она склонила голову.

– Ты ведь хотела поговорить, – напомнил я.

– Да, – шепотом ответила она.

– Это разрешено, – позволил я.

– Спасибо, – всё так же тихо проговорила девушка, и добавила, – Господин.

– Хотеть поговорить разрешено, – усмехнулся я. – Но позволено ли будет тебе на самом деле говорить или нет, зависит от владельца.

– Да, Господин.

Я внимательно посмотрел на неё. Она вполне заслуживала называться настоящей красавицей.

– Господин, – позвала она.

– Что?

– Мне не просто приказали служить этому вигваму. Мне приказано служить Вам.

– Не Кувигнаке? – удивлённо переспросил я.

– Нет, – мотнула она головой.

– Мне, лично, – уточнил я.

– Да, Господин.

– Ты знаешь, что означает, если голую и связанную женщину посылают, чтобы служить мужчине?

– Я не знакома с гореанскими традициями, – призналась Виньела.

– А разве смысл не очевиден?

– Полагаю, что женщину отдают в распоряжение мужчины, – предположила она, – в рабство.

– Логично, – согласился я.

– В таком случае, скажите, как Вы находите меня, стоящую перед вами на коленях, отданную вам в полное распоряжении, фактически в рабство.

– Интересной.

– Интересной? – удивилась она.

– Да.

– Почему?

– Ты – красивая девушка, рабыня высокопоставленного воина, даже не просто воина, а блотанхунка, военного вождя сообщества Всех Товарищей.

Она кивнула голову.

– Предположительно, твоя цена – пять шкур жёлтого кайилиаука, – сказал я. -Именно столько Грант предполагал получить за тебя в случае, если бы доставил тебя Махпиясапе.

Она отвела взгляд.

– Тогда, почему же Ты была послана сюда, в распоряжение того, кто, так же как Ты сама, является всего лишь рабом? – поинтересовался я её мнением.

– Я наказана, – сказала она. – У меня есть ещё приказы, которые я пока не передала Вам, – она посмотрела на меня, и попросила: – Накажите меня.

– Что это за приказы?

Она смотрела в пол.

– Говори, – приказал я.

– Я должна передать Вам, – заговорила она, собравшись духом. – Я должна продемонстрировать себя Вам, как положено рабыне. Я должна просить Вас пользоваться мной как владелец, в течение дня. Я должна служить Вам, ублажать, полностью, любым способом, по вашему желанию, я должна отдаваться вам, не отказывая ни в чём, с совершенством рабыни служащей своему господину.

– Но, я всего лишь раб, – я сделал вид, что изумлён.

– Да! – крикнула она, со слезами в глазах.

– Это – превосходное наказание, – не мог я не признать.

– Да, – несчастно сказала она, – оно превосходное!

– Теперь, Ты будешь рабыней раба, – усмехнулся я.

– Да, – сердито подтвердила Виньела.

– Кажется, тебя тревожит такая перспектива, – заметил я, наблюдая за реакцией наказанной рабыни.

– Я – рабыня, – воскликнула она. – Я – законная собственность свободных мужчин, а не рабов.

– Гордая рабыня, – засмеялся я.

– Кэнка хорошо знает, как унизить меня, – простонала она, и посмотрев на меня, добавила: – Начинайте меня наказывать.

– Доложи, как положено, – велел я.

Она посмотрела на меня, кипя от злости.

– Держи спину прямо, – добавил я.

– Я – Виньела, – начала она, – рабыня Кэнки, из клана Исбу, племени Кайила. По приказу моего владельца настоящим сообщаю, что передана Вам, в качестве рабыни. Я прошу Вас быть моим действующим владельцем, в течение этого дня.

– Превосходно, – оценил я доклад рабыни.

– Теперь в течение этого дня я ваша собственность. Делайте со мной, что пожелаете.

– Я сомневаюсь, что Кэнка действительно хочет, чтобы я это действительно делал, – предположил я. – Кроме того, мне кажется, что Ты уже достаточно наказана.

Она смотрела на меня, как громом пораженная.

– Дай сюда свои руки, – приказал я.

Она протянула мне свои запястья, и я, развязав их, намотал шнур на её левое запястье, на манер браслета.

– Ложись здесь, – показал я на шкуру. – Отдыхай. Через некоторое время я отведу тебя к вигваму Кэнки.

– Разве Вы не хотите меня? – удивилась девушка.

– Видеть тебя означает хотеть, – уверил я её.

– Вы можете делать со мной всё что хотите, – напомнила она.

– Ты любишь Кэнку, и принадлежишь ему, – сказал я и укрывал её меньшей, шкурой.

– Мне не холодно, – улыбнулась она, пытаясь отказаться.

– Я всего лишь человек. Не испытывай мою выдержку.

– Простите меня, Господин, – пробормотала девушка, и переполненная обилием испытаний выпавших на её долю за сегодняшний день, быстро заснула.

Я полюбовался её стройной, соблазнительной фигурой отчётливо прорисовывающейся под шкурой. Борясь с накатывающим желанием, я сжал кулаки, и вышел из вигвама.

Рядом с жилищем, на коленях стоял Кувигнака, и скоблил прибитую к земле шкуру.

– Где Виньела? – поинтересовался он, не останавливая работу.

– Внутри, спит, – буркнул я.

– Кажется, у неё сегодня был трудный день.

– Я уверен в этом, – рассмеялся я.

– Как она это перенесла?

– Не знаю. Я позволил ей лечь спать.

– Но мой брат послал её сюда, чтобы служить тебе, она сказала об этом? -спросил Кувигнака, от удивления прервав свою работу.

– Да.

– Ты, конечно, отметил, что она раздета и связана.

– Можешь не сомневаться. Такие детали не миновали моего внимания.

– И Ты, несомненно, знаешь, что означает, когда женщину посылают служить мужчине, голую и связанную.

– У меня есть кое-какие идеи на этот счёт, – признал я.

– И Ты позволяешь её лечь спать?

– Да.

– Как Ты думаешь, зачем Кэнка послала её к тебе?

– Я не уверен на сто процентов.

– Она только что была выпорота, – напомнил Кувигнака.

– Я помню.

– Разве для тебя не очевидно, что этот приказ предназначен ей в качестве дополнения к наказанию, что она, рабыня, должна будет служить тому, кто также как и она всего лишь раб, так же как своему господину?

– Возможно.

– Отличное унижение для рабыни, которое должно великолепно ей преподать её ничтожество и никчёмность.

– Возможно, – повторил я.

– И Ты не стал пользоваться ей.

– Нет.

– Получается, что Ты, не выполнил желание Кэнки, – заключил Кувигнака.

– Ты действительно думаешь, что он хотел бы, чтобы я её использовал?

– Конечно, – воскликнул Кувигнака.

– Но она любит его.

– И какая тебе разница? – поинтересовался мой друг.

– А разве он не любит её?

– Да, – ответил Кувигнака. – Но он хотел бы, чтобы вернувшись в его вигвам, его рабыня стала лучше.

– Я думаю, что она уже достаточно наказана.

– Смелое заявление для того, кто сам всего лишь раб, – улыбнулся Кувигнака.

– Возможно, – усмехался я.

– Кроме того, Ты нравишься Кэнке.

– Мне он тоже понравился.

– Он знает, что Ты – сильный мужчина, и что тебе нужна женщина.

Я пожал плечами.

– Ты носишь ошейник, – объяснил Кувигнака. – В стойбище это является для тебя препятствием. Ты не можешь даже тронуть нагую, бледнолицую рабыню без разрешения, не говоря уже, чтобы оторвать её от работы, например очистки коже или шитья.

– Для этого есть Васнаподхи, – напомнил я.

– Но она часто находится в другом месте, ведь Грант, в интересах своего бизнеса, часто передаёт её другим мужчинам, иногда больше, чем на день или два.

– Это верно, – признал я.

– Итак, почему Ты должен протестовать, если Кэнка, из дружеских соображений, в подходящей ситуации, на день, дарит тебе Виньелу? – поинтересовался Кувигнака.

– Я и не возражаю, – засмеялся я. – Просто, я думаю, что, по крайней мере, сегодня, она была достаточно наказана.

– Кажется, решение о наказании принимал Кэнка, а не Ты, – заметил Кувигнака.

– Несомненно, Ты прав. Он – её владелец.

– И Ты позволяешь ей лечь поспать! – с издёвкой сказал Кувигнака.

– Да, – развёл я руками.

– Насколько же Ты мягкосердечный!– рассмеялся мой юный друг.

– Возможно, – усмехнулся я, прикинув, когда же последний раз кто-либо выдвигал против меня подобные обвинения.

Кувигнака вновь склонился над шкурой, яростно работая костным скребком.

– О чём Ты задумался? – вдруг спросил он.

– Интересно, что сейчас делает Васнаподхи.

Кувигнака рассмеялся.

– Скорее всего, она делает то же, что и я, очищает кожу.

– Не хочешь, чтобы я тебе помог? – поинтересовался я.

– Нет, – отказался Кувигнака. – Это – работа женщин.

Я засмеялся. Этот ответ, шутливый со стороны Кувигнаки, банален среди остальных краснокожих. Предложение мужчины помочь с женщине в её работе почти всегда отвергается. У мужчины должны заниматься своим делом, а женщины своим. У разделения работы по половому признаку вполне оправдано и рационально. Как мне кажется, для мужчин лучше всего подходит быть воинами, а женщинам в таком раскладе отводится роль прекрасных и желанных призов для этих воинов. Уверен, что мужчины, с их силой, агрессивностью и ловкостью, лучше подходят для охоты, где надо преследовать быстрого, воинственного, вооружённого тремя рогами кайилиаука, чем слабые и нежные женщины. И уж конечно, женщины, с их терпением, вкусом, с их маленькими ловкими пальцами, гораздо более подойдут для напряжённых и тонких работ, таких как вышивание бисером и шитьё одежды. Точно так же естественно ожидать, что общие, обусловленные полом предрасположенности и склонности, оправданные с точки зрения мужской и женский природы людей, по-видимому, являются следствием генетических и гормональных различий. Эти различия проявляются в широком спектре работ, которые представители каждого пола имеют склонность выполнять наиболее эффективно и находят наиболее для себя подходящими.

Конечно, с биологической точки зрения некоторые работы, могут показаться, так сказать сексуально-нейтральными. Существуют ли такие работы, или нет, интересный вопрос. Такой работой, казалось бы, можно считать ту, в которой половая принадлежность человека, со всеми его сопутствующими физиологическими и психологическими последствиями, не важна. Может показаться, что сексуально-нейтральные работы, по крайней мере с точки зрения природы, не существуют. Однако, с целью доказательства от противного, мы предположим, что таковые всё же существуют. Давайте предположим, например, что нарезание кожи для мокасинов -именно такая задача. Среди краснокожих эта работа, предположительно сексуально-нейтральная, всегда, или почти всегда, выполняется женщинами. Это привлекает внимание к интересному, с точки зрения антропологии, факту. Исполнения даже тех работ, которые могут показаться сексуально-нейтральными, работ у которых, кажется, нет очевидного биологического оттенка относительно пола, в различных культурах, всё же имеют тенденцию быть разделенными по половому признаку. Интересно, что точно так же, исторически это обусловлено или нет, но эти культуры склоняются к тому, чтобы согласиться с подобным разделением труда. Например, почти во всех культурах, хотя есть и исключения, работа у ткацкого станка считается женской. Таким образом, ясно видно, что во многих культурах половые различия в отношении труда, так или иначе, чётко разграничены.

Как бы там ни было, но размывание половых различий, с его сопутствующими вредными последствиями для сексуальных отношений и особенностей, снижением мужской активности и расстройством женских функций, не должно поощряться среди нормальных людей. Отказ и отрыв от природы, предательство и ниспровержение своего пола, как мне кажется, в долгосрочной перспективе, не являются наилучшим выходом для человеческой цивилизации. Таким образом, дискриминация по половому признаку, в некотором смысле, не недостаток, но надежда на поступательное развитие. Не стоит считать унисекс, чем-то само собой разумеющимся, поскольку такой аспект патологической культуры, может быть понятен и представлять интерес, только некоторым близоруким или странным организмам.

Я увидел обнажённую белую рабыню, идущую мимо нас. Чей-то бисерный ошейник был завязан на её горле.

Мне не дали хлыст, украшенный бисером хлыст разрешения, который мог бы дать власть рабу мужчине рабыни над такими женщинами. Я присмотрелся к ней. Она была привлекательна, вот только даже прикоснуться к ней я не имел права.

– Что Ты собираешься делать? – поинтересовался Кувигнака.

– Пойду, поищу Васнаподхи, – признался я.

– Думаю, это не запрещено.

Я осмотрелся.

– Ты случайно не видел Гранта? – спросил я краснокожего юношу, полагая, что Васнаподхи должна быть где-нибудь неподалёку от него.

– Я видел его этим утром, – припомнил Кувигнака. – Он показался мне чем-то обеспокоенным.

– Почему?

– Не знаю, – Кувигнака пожал плечами.

– Я вижу Блокету и Ивосо поблизости, – предупредил я, заметив парочку во время беглого осмотра стойбища. – Кажется, что они прогуливаются.

– Конечно, чем им ещё заниматься – заметил Кувигнака, продолжая обрабатывать шкуру.

– Как получилось, что Блокету так ненавидит тебя?

– Понятия не имею, – отозвался Кувигнака. – Когда-то мы были друзьями.

– Они идут сюда, – отметил я.

Кувигнака ещё сильнее согнулся над шкурой. Казалось, что его движения наполнились плохо скрываемой злостью.

Само собой, для свободных женщин дразнить таких как Кувигнака, является обычным делом. Что касается Блокету, то кажется, что она получает от этого своеобразное извращённое удовольствие.

– Прошлой ночью мне приснилась Блокету, – признался Кувигнака.

– И что? – заинтересовался я.

– Во сне я надел на неё ошейник и владел ей.

– И когда она была раздета, Ты хорошенько отходил её хлыстом, не так ли?

– Да, а затем я основательно ублажил себя её телом.

– Отличный сон.

– Да, – согласился Кувигнака.

– О, Ивосо, – воскликнула Блокету, подходя поближе, – вот та, самая симпатичная девушка, что мы встретили в прерии, Ты помнишь, это та, что предпочитает платье бледнолицей женщины.

– Я помню, – отозвалась Ивосо.

– Она нарезала так много мяса, что даже шесты волокуш согнулись!

– Да, – подтвердила Ивосо, при этом как-то странно выглядывала из-за спины Блокету, как будто ожидала увидеть кого-то.

– Но она была такой непослушной девушкой, – притворно вздохнула Блокету. – Она не послушалась Солдата Слина, и потеряла всё это мясо.

Ивосо рассмеялась.

– Как же её имя? Кажется – Кувигнака, не так ли? – потешалась Блокету.

– Да, – поддакнула Ивосо.

– Ах, Кувигнака, тебе повезло, что Ты не женщина воина Кайилы. В таком случае, скорее всего, он бы сорвал это белое платье с твоего симпатичного маленького тела и хорошенько бы тебя отстегал. Таким образом, Ты могла бы извлечь урок, чтобы не потерять мясо снова.

– Это – он снова, – прошептала Ивосо Блокету, смотря за её спину.

– Кто? – сердито вскрикнула Блокету, и обернулась.

Верхом на кайиле, в бричклауте, с заплетенными волосами, но без перьев, восседал Хси, собственной персоной, и свысока смотрел на двух пеших девушек.

– Вы нас преследуете? – поинтересовалась Блокету.

– Прошёл слух, что мы можем заключить мир с Жёлтыми Ножами, – проговорил Хси.

– Я уже слышала об этом, – ответила Блокету.

– Они – наши враги, – заявил Хси, и злобно посмотрел на Ивосо.

– Если Ты хотел бы поухаживать за Ивосо, – бросила Блокету, – Ты можешь приехать к моему вигваму сегодня вечером и сидеть снаружи, со скрещенными ногами, играя на флейте любви. А я подумаю, стоит ли разрешать моей служанке покинуть вигвам.

– Ты ещё не сняла с неё бриджи, не укоротила ей платье и не завязала ошейник на её горле, – заметил Хси.

– Нет необходимости преследовать Ивосо подобно гончему слину, – сказала Блокету.

– Я слежу за ней, вовсе не ради того о чём Ты подумала, – усмехнулся Хси. -Если я захочу её, то я просто приеду в твой вигвам, предложу за неё кайилу и принесу верёвку.

– То, что Ты – Солдат Слин, ещё не даёт тебе права говорить так! – возмутилась девушка.

– Этим утром, Ватонка и Вы обе, покидали стойбище Исанны.

– Он шпионил за нами, – возмущённо сказала Ивосо.

– Судя по следам, Вы встречались с другими всадниками, – заявил Хси. – Что Вы делали?

– Ничего, – ответила Блокету.

– Кем были эти всадники? – продолжил допрос Хси.

– Ты же – опытный шпион, – усмехнулась Блокету. – Вот и скажи мне. Конечно, Ты же исследовал следы мокасинов на земле?

Обычно у разных племен, мокасины, немного отличаются, что приводит к небольшим различиям в оставляемых следах. Безусловно, чтобы эти различия заметить, след должен быть чёткий, а глаз острый. Конечно, не трудно, отличить след ботинка белого от мокасинов краснокожего, которые являются основной обувью дикарей. Их носят даже зимой, с подкладкой из шерсти или сухой травы для теплоизоляции.

– Никто не спешивался, – объяснил Хси.

– Это были охотники Исанна, – сказала Блокету.

– Никакие охотничьи партии клана Исанна не покидали стойбище этим утром. – Таков был приказ самого Ватонки.

– Это были Висмахи, – поправилась Блокету.

– Скорее это были Жёлтые Ножи, – сказал Хси. – Их было трое.

– Ты не можешь знать это наверняка, – сердито заявила Блокету.