Текст книги "Побратимы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

Среди краснокожих есть различные виды руководителей. Основные это – военный вождь, магический вождь – шаман, и вождь гражданский. Интересно, что в данный конкретный момент править кланом может только один из них. Как и ротация воинских сообществ занимающихся поддержанием порядка, это является частью поддержания баланса. Другие механизмами сдерживаний и противовесов являются такие вещи как традиции и обычаи, близость управляемого и управляющего, многочисленные семейные связи, выборность вождей, подчинение в важных вопросах совету старейшин, и, в конечном счете, возможность просто покинуть клан большими или малыми группами. В силу вышеуказанных институтов краснокожих, деспотизм для них непрактичен. И эта непрактичность – намного более верная гарантия от его возникновения в их обществе, чем могла бы дать жаркая отрицательная риторика.

– Убирайтесь, – повторил свой приказ Хси.

– Ты приказываешь мне как Хси, или как Солдат Слин? – сердито спросил Кувигнака.

– Убирайтесь отсюда, – угрожающе прорычал Хси.

– Я повинуюсь тебе как Солдату Слину, – уточнил Кувигнака. – Я ухожу.

– Когда начнётся охота, – напомнил Хси Кувигнаке. – Ты не сможете охотиться. Ты будешь резать мясо вместе с женщинами.

– Без тебя знаю, – буркнул Кувигнака.

– А всё потому, что Ты – женщина, – презрительно сказал Хси.

– Нет. Я – мужчина.

– Она симпатичная, не так ли? – спросил Хси, обращаясь к Гранту.

Грант предпочёл промолчать.

– Если она будет плохо ублажать тебя, избей её, – издевательски посоветовал Хси торговцу. – Ведь так и должно поступать с любой другой женщиной.

Вдоволь поиздевавшись над нами, Хси резко развернул своё животное, и я услышал быстро уменьшающийся топот его лап.

– Не стоит гнаться за ним, – предупредил Грант.

– Я – мужчина, – сердито сказала Кувигнака.

– Мне это известно, – постарался успокоить его Грант.

– Я должен драться с ним, – заявил Кувигнака.

– Нет. Это не будет мудрым с твоей стороны. Он – один из самых лучших воинов Исбу, – заметил мой друг.

– Вставай, Mitakola, мой друг, – обратился Кувигнака ко мне. – Он уехал.

Я встал, отплёвываясь и вытирая лицо правой рукой. Грант вернул мне одежду и мокасины, и, надев их, я снова запрыгнул на свою кайилу.

Хси уже удалился от нас где-то в два пасангах, приближаясь к краю стада кайилиауков.

– Разве Ты не хотел бы убить его? – горько спросил Кувигнака.

Я пожал плечами и ответил:

– Он нападал не на меня. Он пытался разозлить Кэнку.

Ну, что ж я сам принял ошейник. Поступая так, я прекрасно понимал то, что делал. Хси, как и любой другой свободный человек, был полностью в пределах своих прав. Я нисколько не заблуждался относительно моего статуса. Я был рабом.

– Неужели тебе не хотелось бы, убить его? – повторил свой вопрос Кувигнака.

– Нет.

– А вот я хочу убить его, – с горечью в голосе признал Кувигнака.

– Но Ты ведь не сделаешь этого, – высказал свою надежду Грант, и напомнил: – Он из клана Исбу, из твоего собственного клана.

– Но, тем не менее, я не должен любить его за это, – внезапно засмеялся Кувигнака.

– Что верно, то верно, – усмехался Грант.

Я смотрел вслед Хси. Он, казался мне, ожесточенным, и легко управляемым молодым человеком. Думаю, что это проявилось, после того как шрам обезобразил его лицо. С того самого времени он, казалось, жил лишь для убийств и мести, не только против Жёлтых Ножей, но и против любого врага, или предполагаемого врага Кайил.

– Он безумен, – сказал Кувигнака.

– Он ожесточен, – поправил я.

Что заинтересовало меня, так это отношение самого Хси к своему уродливому шраму. Многих воинов подобная отметина совершенно бы не обеспокоила, поскольку она ничуть не умаляла их подвигов. Наоборот, другие, возможно, приветствовали подобное, как признак храбрости, весомый символ его отваги, полученный в ближнем бою. Несомненно, нашлось бы немало воинов, и не только среди дикарей, приветствовавших такое дикое, зверское добавление к их внешности. Вот только почему-то не Хси. Он, как и многие из краснокожих, чрезмерно тщеславно относился к своей внешности. Действительно, иногда молодой парень смазывает жиром и заплетает свои волосы, надевает на себя в праздничный наряд, наносит раскраску, и просто проезжает через стойбище, красуясь перед своими товарищами, и в особенности перед девушками. Это, возможно, несколько тщеславно, но зато как роскошно и необычно для стойбища. Никогда больше, подобное предприятие не будет доступно для Хси. Никогда больше ему не проехаться таким способом, показывая себя, свою кайилу и свои регалии, не блеснуть во всей славе подобного примитивного променада. Кажется, что теперь, он стесняется показывать своё лицо, не только мужчинам племени, но даже своим боевым братьям из Солдат Слинов. Канхпи Жёлтого Ножа сделал больше, чем зарубку на плоти и кости краснокожего, он прорубил гораздо глубже, возможно достав до тщеславия, гордости и самосознания мужчины. Наверное, для Хси, особенно тяжело было осознавать своё уродство потому, что до этого он был чрезвычайно красивым парнем. А кроме того, у него были весьма неплохие перспективы в жизни, ведь он был богатым и высокопоставленным в племени. Он был сыном Махпиясапы, гражданского вождя Исбу. Теперь ему казалось, что он оказался, по крайней мере, в его собственном воображении, безвозвратно испорченным, в один проклятый момент.

Я больше не мог рассмотреть Хси, скрывшегося в облаке пыли поднятой копытами кайилиауков. Из-за этой пыли, я не мог даже, увидеть конец огромной, длинной, движущейся массы животных. Даже при той скорости, с которой двигалось стадо, думаю, что через четыре или пять анов, оно пройдёт мимо того места, где мы сейчас находились.

Тщеславие людей интересно. С моей собственной точки зрения казалось, что Хси сохранил многое из того, что, когда-то было необычайной степенью его дикой привлекательности. Отметина на его лице, хотя, конечно, и не была тем, что мужчина, выбрал бы для себя в качестве украшения, не казалась мне достаточно серьезной, чтобы объяснить его реакцию на это. Этот шрам в грубой геральдике прерий, возможно, даже был бы расценен некоторыми, как улучшение их внешности. И уж можно не сомневаться, что девушки Исбу, ни за что не сочли бы эту отметину нежелательной. Многие из них были бы несказанно рады, увидев Хси, такого роскошного воина, пришедшим, чтобы заплатить за них выкуп. Но больше никогда Хси, не придёт к их вигвамам, чтобы сесть, скрестив ноги, и сыграть на флейте мелодию любви, и соблазнить их под гореанскими лунами.

– Не нарывайся на неприятности с Хси, – предупредил Грант Кувигнаку. – Достаточно того, что у твоего брата, Кэнки, уже хватает проблем с Махпиясапой.

– Ты прав, – вздохнул Кувигнака.

Я подумал о стройной, прекрасной, рыжеволосой Виньеле, прежней дебютантке из Пенсильвании, а теперь простой рабыне Кэнки. Она была приведена в Прерии Грантом, прикованная цепью к его рабскому каравану, пройдя с вьюком пешком всю дорогу от Кайилиаука, что около Иханке. Она должна была быть продана Махпиясапе, который заинтересовался такой женщиной, белой и рыжеволосой, настолько, что обещал за неё пять шкур жёлтого кайилиаука. В прошлом году он заказал торговцу именно такую женщину, и Грант пообещал сделать всё возможное, но выполнить заказ вождя.

Кувигнака, Грант и я перенесли своё внимание, на пте, кайилиауков.

– Кажется, что им нет конца, – восхищённо заметил я.

– Они великолепны, – не менее восхищённо высказал своё мнение Кувигнака.

– Да, – согласился с нами Грант, – это великолепно.

Грант, отличался коротким, несколько тучным и мускулистым телом, и тем, что всегда носил свою широкополую шляпу, которую я запомнил очень хорошо. И что странно и интересно, я никогда не видел его без головного убора.

– Мы должны уходить, – напомнил Кувигнака. – Мы должны возвращаться в стойбище.

Я снова посмотрел в направлении, в котором исчез Хси. Он убил мужчину, который ранил его.

– Они великолепны! – прокричал Кувигнака, и, повернув свою кайилу, направил её вверх по косогору, двигаясь в сторону стойбища.

Грант и я задержались на мгновение на гребне холма, ещё раз бросив взгляд на величественное зрелище с высоты.

– Ты уверен? – спросил я его.

– Да, – ответил он, – это – стадо Бенто.

– Рано, – заметил я.

Оно не должно было появиться на землях племени Кайил до Кантасави – луны краснеющих слив. А сейчас была только Такиюхави – луна гона табука, или, как ещё её называют, Канпасапави – луна созревшей черемухи.

– Да. Рано.

– Почему так? – задал я вопрос Гранту.

– Понятия не имею, – сказал он.

Мы развернули своих кайил, и поскакали вниз по склону следом за Кувигнакой, по направлению к стойбищу Исбу.

2. Процессия Исанна

Васнаподхи, или Прыщи, стонала, задыхаясь, наполовину раздавленная моим телом и вцепившаяся в мои руки так, что я чувствовал её впившиеся в мою кожу ногти. Она была обнажена, её темные распущенные волосы расстилались позади неё на шкурах укрывавших земляной пол вигвама, который я делил с Кувигнакой. Вокруг шеи девушки была намотана нитка с бусами, отмечая её как собственность Гранта

– Не кусайся, – предупредил я девушку, – а то будешь избита.

Она беспомощно рыдала, и сжатая в моих объятиях, бессловесно умоляла меня о новом натиске.

У неё была беспомощная страсть женщины, сломленной в рабстве. Я был рад, что Грант, владелец Прыщей, позволил мне пользоваться ей. Кэнка был не против, а Грант даже желал, чтобы я радовал себя ею. Опасно держать в напряжении сильного мужчину, лучше позволять ему сбросить это напряжение, что так же хорошо для его здоровья, которое в противном случае может смениться болезненностью, слабостью и нервозностью. Возможно, жесточайшее наказание, которое хозяин или хозяйка могут применить к рабу мужчине, это лишить его доступа к нежному, теплому, податливому женскому телу. Каждый настоящий и крепкий мужчина нуждается в одной или нескольких рабынях.

– Побыстрее заканчивай с ней, – попросил Кувигнака, входя в вигвам. – Там есть на что посмотреть. Исанна уже прибыли в стойбище. Они сейчас в дальних линиях. Ты должен увидеть это! А ещё, вскоре, отряд шаманов выйдет, чтобы срубить шест. Многие собираются пойти с ними. Поторопись!

Прыщи прижималась ко мне, смотря на меня сумасшедшими глазами.

– Поспеши! Заканчивай с нею! – бросил Кувигнака, выходя из жилища.

Тогда, безжалостно и мощно, я завершил ритуал обладания беспомощной рабыней, и оставил её, всхлипывающую и дрожащую, на одеждах, брошенных на земляной пол вигвама. Я натянул свою тунику и обулся в мокасины. Кувигнака всё ещё придерживал откидной участок шкуры служащий входом. Выходя, я окинул взглядом внутренности нашего жилища. Шкуры, игравшие роль стен, местами были изношены настолько, что, то тут, то там светились крошечные, словно проколотые иглой, дырки. Помимо этого непредусмотренного освещения, дневной свет, также, проникал сквозь дымовое отверстие в верхней части конусообразного жилья. Позже, днём, когда воздух снаружи достаточно прогреется, можно будет закатать на приблизительно четыре – пять футов нижние части шкур, служивших стенами. В этом случае, жилище становилось открытым и просторным, практически превращаясь в летний тент. Зимой же нижняя часть может быть дополнительно утеплена полосой шкуры кайилиаука. Я обратил внимание на девушку. Её кожа была испещрена красными пятнами, соски были всё ещё оставались твёрдыми от охватывавшего рабыню желания. Пять витков тяжёлых, дешёвых стеклянных бус охватывавших её горло сверкали в лучах света попавшего в вигвам. Это было довольно красивое зрелище.

– Одевайся, если конечно хочешь, и следуй за нами.

– Если Господин плохо обошёлся с рабыней, – сердито заявила она, – то она должна вернуться к своему владельцу.

– На руки и колени, – резко скомандовал я, так как мне пришёлся не по вкусу тон её голоса.

Испуганно, она вскочила на четвереньки, и подняла глаза на меня с немым вопросом, будет ли она выпорота? Её груди отвисли и как будто увеличились в размере, что смотрелось просто превосходно.

Я улыбнулся. Приятно видеть женщину в такой позиции. Это отличная поза для пристёгивания цепи к ошейнику, для чего она обычно и используется.

Она неуверенно улыбнулась мне.

Я вернулся внутрь, поднял её на колени, и наши губы встретились. Она жадно дважды поцеловала меня, после чего я вынудил её принять прежнее положение.

Она подняла голову, и наши глаза встретились.

– Рабыня благодарна Господину за то, что он снизошёл до того, чтобы прикоснуться к ней, – прошептала она.

– Ты можешь идти с нами, если пожелаешь, – напомнил я Прыщам.

– Возможно, – улыбнулась она.

– Ну, Ты идёшь, или с ней остаёшься! – не выдержал Кувигнака. – Никуда она не денется. Ты же знаешь, что она явится сюда в любой момент, стоит тебе только пожелать. Грант тебе это пообещал. Давай быстрее, поторопись. Сегодня, ещё столько надо сделать!

Я поцеловал девушку ещё раз, и вышел, оставив её в вигваме. Теперь она должна одеться в своё короткое простое кожаное платье, выданное ей в стойбище, и вернуться к своему хозяину Гранту, чтобы встать перед ним на колени с опущенной головой.

– Бросай обруч, Татанкаса! – вдруг выкрикнул маленький шустрый мальчишка, частенько ошивавшийся около нашего жилища.

Я взял обруч и после двух ложных замахов, внезапно бросил его влево от себя. Мальчик стремительно повернулся, периферийным зрением заметив движение, и выпустил маленькую стрелу точно сквозь катящуюся цель.

– Ека! Ай да молодец! – одобрительно воскликнул я. Я действительно был поражен меткостью этого маленького дьяволёнка.

– Давай ещё! Кидай снова, Татанкаса! – крикнул мой маленький друг.

Такие игры, само собой, имеют своё важное значение. Игра оттачивает навыки стрельбы и обостряет реакцию, что будет небесполезно во взрослой жизни.

– Я не могу, – развёл я руками.

– Пожалуйста, Татанкаса! – заканючил малец.

– Я – раб, – напомнил я ему. – Я должен сопровождать Кувигнаку.

– Да, – согласился мальчик. – Я понимаю. Ты – раб, и должен повиноваться.

– Да, – вздохнув, сказал я, и поспешил за Кувигнакой, который стремительно скользил между вигвамами.

Я тогда поспешил за Кувигнакой, почти бросаясь между конусами жилищ дикарей.

Чей-то сторожевой слин зарычал на меня, и мне пришлось уступить ему дорогу.

– Вон они! Вон там, смотри! – восторженно закричал Кувигнака.

– Это – Исанна? – спросил я.

– Да!

Исанна – Клан Малого Ножа племени Кайил прибыли из земель лежащих вокруг Скалы Советов, к северу от северного рукава Реки Кайила и к западу от Змеи, притока Северной Кайилы. Вкратце опишу, как расположены и поделены земли Кайил между кланами. Во-первых, надо упомянуть про Реку Кайила, текущую в юго-западном направлении. В некоторой точке, глубоко на территории племени Кайил, она разветвляется в две рукава, которые обычно называют Северная и Южная Кайила. Река Змея, текущая в почти южном направлении, впадает в Северную Кайилу. Земли клана Напоктан – Браслетов, находятся к востоку от Змеи, и к северу от Северной Кайила, и собственно Кайилы до разветвления. Клан Висмахи – Наконечника Стрелы, владеет более северными землями, начинающимися почти у разветвления Кайилы. Земли Исбу лежат южнее – между северным и южным рукавами Кайилы. Касму – клан Песка, расположился на запад от земель Исанна, и на север и запад от Исбу, на север от Северной Кайилы. Толком неизвестно, названа ли река по имени племени краснокожих, через чьи территории она протекает, или наоборот это дикари позаимствовали имя для своего племени у речной системы. Мое собственное мнение по этому вопросу, основывается на племенных сказаниях, которые гласят что, первые дикари, занявшие эти земли, нашли здесь многочисленные стада диких кайил, бродящих по равнинам. Тогда, вероятно по причинам связанным с верованиями краснокожих, они взяли для себя название Кайила. Впоследствии, как предполагается, реки стали называть реками людей Кайил, или реками в землях людей Кайил, а позднее стали известными просто как Река Кайила, или ещё проще – Реки.

– Это – выглядит роскошно! – восхищённо сказал Кувигнака.

– Это так, – поддержал я его.

Численность Исанна, по моим прикидкам составила приблизительно человек семьсот – восемьсот. Они уже входили в стойбище, с востока, выстроившись в длинные колонны, выставив напоказ все свои регалии. Касму, и Напоктан присоединились к Исбу ранее и уже находились в летнем стойбище. Касму насчитывали около одной тысячи дикарей, Висмахи, один из меньших кланов, привели приблизительно человек пятьсот или шестьсот. Исбу был самым многочисленным кланом, насчитывая тысячу шестьсот – тысячу семьсот дикарей. Напоктан, который добрался до стойбища только вчера, был самым малочисленным из кланов Кайил, насчитывал около трёхсот или четырёхсот человек. Эти кланы, на их собственных территориях, часто разделяются на отдельные деревни или стойбища. В таком поселении, обычно под управлением младшего вождя, редко бывает больше чем двести или триста человек, а иногда стойбище состоит только из семи – восьми семей.

– Роскошно! Замечательно! – повторил Кувигнака.

По три – четыре человека в ряд, длинными колоннами, во главе с их гражданским вождём, Вотонкой – «Тем, Кто Богат», его помощниками и высокопоставленными воинами, Исанна входили в стойбище Исбу. Они держали украшенные перьями копья, военные и магические щиты, украшенные для подобной церемонии. У всех имелись луки и колчаны со стрелами. Краснокожие были великолепны в своих нарядах и раскраске. Перья, каждое из которых было значимым и согласно условным знакам Кайил, указывало на дела и подвиги, украшали их волосы. Ожерелья и примитивные браслеты блестели на солнце. Высокие седла были отполированы. Мониста и бисер свисали с поводьев. Бока и груди их животных были разрисованы метками деяний и знаками удачи, ленты и перья были вплетены в шелковистые гривы. Женщины, в платьях с рукавами и узких бриджах, украшенных бисером, в браслетах и нарукавных повязках, в красочных пончо и плащах, верхом их кайилах, также, участвовали в этом варварском параде.

Некоторые из них приехали на кайилах, запряжённых в волокуши. А кое-где к сёдлам животных быль подвешены колыбели. Эти колыбели предназначались для младенцев, и в основном, представляли собой деревянные рамы, обшитые кожей. Спереди люльки были открыты для помещения туда детей. Когда ребёнок был внутри, то вход заплетался кожаными ремнями. Деревянная рама делается и выше и ниже постели младенца. Дополнительно, вверх торчат два заостренных колышка, похожих на острия пик, торчащие на несколько дюймов выше того места, где расположена голова ребенка. Это, в конечном счете, должно защитить голову младенца, если колыбель вдруг упадёт со спины бегущей кайилы. В этом случае колыбель будет удерживаться вверх тормашками, воткнувшись колышками в землю. Ребенок, находящийся в зашнурованной люльке, защищенной и поддержанной таком способом, редко ранится. Такие колыбели, кроме того, часто подвешиваются на жердях вигвама или на ветках деревьев, где ветер, раскачивая люльку, помогает убаюкивать младенца. Дети постарше часто едут на коже, растянутой между шестами волокуш. Иногда их отцы или матери везут их, посадив перед собой на кайиле. Когда ребёнку исполняется шесть лет, и если его семья останется неизменной, то у него обычно появляется своя собственная кайила. Обычно к семи годам краснокожие дети, особенно мальчики, уже становятся опытными наездниками. Кстати, на войне и охоте езда без седла распространена больше. А вот в торговле и визитах, что интересно, обычно используются седла. Это, возможно, потому что они могут быть щедро украшены, добавляя пышности моменту, да и с практической точки зрения могут оказаться полезными, прежде всего для крепления провизии, подарков или товаров.

– Это просто роскошно, – восхищённо воскликнул Кувигнака.

– Да, – согласился я.

Я отметил, что волосы детей, тех, кто не был помещён в колыбели, также как и у взрослых смазаны жиром, их заплетены, их тела раскрашены и одежда представляет собой в роскошный наряд, похожий на миниатюрные копии одежд взрослых. Кто-то верхом, а кто-то, сидя на коже волокуш, кто-то светился счастьем и гордостью от участия в столь красивой процессии, а кто-то смотрел с изумлением и любопытством.

– Они привезли свои вещи, – заметил я.

Волокуши были в большей степени загружены вьюками, и элементами конструкций вигвамов – шкурами и шестами. Впрочем, и сами шесты волокуш, освобожденные от кайил, использовались для строительства жилья.

– Это – способ, которым передвигаются наши народы, – пояснил Кувигнака. – Вещи, что не были взяты с собой, оставлены спрятанными в тайниках.

Некоторые воины вели у боков своих кайил раздетых белых женщин, в украшенных бисером ошейниках, и со связанными запястьями. На их шеях, на ременных петлях повязанных ниже ошейников, были подвешены кайиловые хлысты, свисавшие между их грудей. Можно было не сомневаться относительно того, что это были за женщины. Я встретил глаза одной из них, и она отвела взгляд, презрительно вздёрнув голову. Она в её путах и ошейнике, с висящим на её шее хлыстом была собственностью краснокожего Господина. Затем я посмотрел в глаза другой женщины. Эта, также, отвела взгляд, но она сделала так быстро и робко. Она была очень напугана. Я заключил, что она ужасно боялась своего хозяина. Она не была настолько отважна, чтобы смотреть на другого мужчину. Обе эти девушки были блондинками. Кстати, я не мог не отметить, что таковыми было большинство остальных белых рабынь.

– Двуногие, животные у них главным образом блондинки, – поведал я своё наблюдение Кувигнаке.

– Да. Этих они выставили напоказ, – объяснил юноша.

Я кивнул. Такой цвет волос – редкость в Прериях. Я предположил, что женщины ясно понимали, что они, как серебряные кулоны, вплетённые в гривы, как монеты, прикрепленные к поводьям, как седла, инкрустированные золотом или как золотая проволока, обмотанная вокруг луки седла, демонстрировались как части богатства Исанна.

– Остальные, – предположил Кувигнака, – раздеты и сбиты в небольшие стада вне лагеря, вместе с кайилами, и тех и других пасут мальчишки пастухи.

– Понятно, – сказал я. Исанна, вероятно, не видели большого смысла проводить простых женщин, с более привычным обликом перед Исбу.

Я увидел ещё одну блондинку, ведомую на короткой привязи не больше чем пяти футов длиной. Она, с плачем спотыкаясь, брела, наполовину тащимая за шею верёвкой. На вид ей было приблизительно семнадцать лет. Верёвку держал зажатой в кулак её краснокожий хозяин. Я не думаю, что он был на много старше её, выглядел дикарь не более чем на восемнадцать лет. Он подгонял свою кайилу, скача вдоль колонн, вероятно торопясь занять своё определённое ему место в процессии. Он не был особо бережен со своей прекрасной собственностью. Она плакала. Похоже, что девушка ещё плохо познакомилась со своим ошейником. Думаю, что её сделали рабыней совсем недавно, возможно, что она – один из трофеев, взятых с разгромленного несколько дней назад обоза. Несомненно, она была всё ещё в процессе изучения своих новых целей в жизни. Кстати, я не видел среди Исанна женщины, у которой цвет волос хотя бы приближался к тому прекрасному оттенку, что был у Виньелы, рабыни Кэнки. Мне было интересно, представляла ли она сама, до какой степени заманчивым призом являлась в Прериях.

– Махпиясапа собирается приветствовать Ватонку, – заметил Кувигнака. – Давай поспешим подойти поближе, к месту, с которого мы сможем увидеть это.

Я ни в малой степени не был уверен, что ему пришла в голову хорошая идея, но продолжал сопровождать Кувигнаку. Он был настолько юным, настолько неукротимым и настолько восторженным от того что снова оказался среди Исбу, среди своего народа, что, как мне кажется не мог трезво оценить, будут ли рады его присутствию на такой встрече, даже в качестве свидетеля.

Махпиясапа – Черные Тучи, гражданский вождь Исбу, встречал Ватонку – «Того, Кто Богат», пешком, с официальными приветствиями в стойбище Исбу. Ватонка отдал ему честь, спешившись, и двое мужчин обнялись. Вокруг них собрались шаманы и высокопоставленные воины. С Махпиясапой был его сын, Хси, и бойцы Солдат Слинов. Были там и Кэнка с несколькими из Всех Товарищей. Также среди встречающих я заметил вождей и представителей кланов Касму, Напоктан и Висмахми. Не мог я не узнать и Кахинтокапу – «Того, Кто Идет Прежде» из клана Касму, стоявшего рядом с двумя другими воинами Наездников Жёлтой кайилы.

– Приветствую, Ивосо, – сказал Кувигнака. – Ты стала такой красивой.

Он сказал это девушке, которая стояла около стремени другой девушки, сидящей верхом на кайиле. Пешая девушка, та, с которой заговорил Кувигнака, пришла с Исанна. Точнее, её привели, ведя у стремени другой девушки. Она носила довольно простое платье с рукавами, узкие брюки до колен и мокасины. Её заплетенные волосы были привязаны красной лентой. Шею девушки украшали несколько ниток бисера. Она была довольно симпатична. Девушка на кайиле, также, была очень хороша собой, возможно ещё красивее, чем та, что была около её стремени. Но в любом случае, её красота подчёркивалась её нарядом. Платье было пошито из мягкой дублёной почти белой кожи, с бахромой на груди и плечах, в которую были вплетены украшения из жёлто-красного бисера. Узкие брюки и мокасины были украшены подобным образом. Её заплетенные в косы волосы, длинные и блестящие, закреплялись серебряной проволокой. Два золотых браслета украшали её левое запястье. А ещё она украсила себя двумя ожерельями из бисера, и монистом из чередовавшихся серебряных и золотых монет и кулонов. Её лоб пересекала тонкая серебряная цепочка, украшенная крошечными серебряными капельками.

– Ты, также, Блокету, – сказал Кувигнака, посмотрев на девушку сидевшую верхом.

– Не разговаривать с моей девушкой! – приказала Блокету с высоты своей кайилы.

– Ивосо – из племени Жёлтых Ножей, – пояснил Кувигнака. – Её захватили, когда ей было двенадцать лет. Блокету – дочь Ватонки.

– Я понял, – кивнул я.

Девушка Ивосо, не носила ошейник, однако исходя из простоты её платья и того факта, что она шла пешком в процессии Исанна, не трудно было бы догадаться, что она находится при исполнении служебных обязанностей при девушке сидящей верхом на кайиле. Она не была Исанна, скорее она принадлежала им, или, по крайней мере, жила среди них.

– У Ивосо достаточно высокий статус среди Исанна, – продолжил объяснять Кувигнака. – Ты видишь, что она даже не помещена в ошейник.

– Да, я заметил.

Имя «Ивосо», кстати, означает «Надувать Губы». Вот только губы её, как раз таки, нисколько не выступали, а значит имя ей, как можно догадаться, было дано не за анатомические особенности. Похоже, когда-то она была капризна или раздражительна, за что, решением её хозяина или хозяйки, и стала «Надувать Губы». Слово «Блокету» – имя девушки на кайиле, дочери вождя Исанна, Вотонки, означает «Лето» или «Летний период».

– Ну, а мы здесь, что делаем? – поинтересовался Вотонка, вождь Исанна.

– Я не знаю её, – заявила Блокету, не соизволив даже взглянуть на Кувигнаку.

– Конечно же, Ты помнишь меня. Меня звали Петусте. Во время летних танцев, давно, Я собирал цветы для тебя, а потом мы вместе катались на кайиле, – напомнил Кувигнака

– Не знаю, но может, моя девушка тебя помнит, – сказала девушка.

«Петусте» имеет в виду «Тлеющий Уголёк». Более широко, это может означать любую часть горящей древесины. Конечно, он был братом Кэнки – Огненной Стали. Я впервые за всё время знакомства услышал прежнее имя Кувигнаки.

– Ты помнишь её, Ивосо? – спросила Блокету и девушки стоящей у стремени.

– Нет, – ответила Ивосо.

– Ивосо! – возмутился Кувигнака.

– Ты видишь, – усмехнулась Блокету с высоты своего седла, – тебя никто не помнит.

– Кто это такая? – поинтересовался Вотонка.

– Позор Исбу, – ответил Махпиясапа. Он был всё ещё зол на Кэнку, за то, что тот оказался способным пойти против него, и, в силу права захвата, мучимый желанием, повязал свой ошейник на горло прекрасной Виньелы.

– Очевидно, это только одна из женщин Исбу, – предположил кто-то из мужчин, стоявших с Вотонкой.

– Уйди, – сердито приказал Кэнка Кувигнаке. – Ты нас позоришь.

– А это – её брат, – пояснил Хси одному из Исанна. – У него такая сестрёнка, и всё же ему позволили стать Блотанхунком у Всех Товарищей.

– Да ну, – удивился мужчина.

– Представь себе, – сказал Хси.

– Прикуси язык, Хси! – прикрикнул Кэнка.

– А в чём дело? – удивился Хси. – Разве я говорю не правду?

Кэнка в ярости сжал свои кулаки.

– Что Вы думаете о том, кто берет женщину, приведённую в наши земли, для продажи его вождю? – спросил Махпиясапа Вотонку.

– Я думаю, что такого стоит наказать, – ответил Вотонка. – А женщину необходимо вернуть вождю.

– Я действовал в пределах своих прав, – напомнил Кэнка.

– Позволь мне, и Солдатам Слинам, наказать его, – предложил Хси. – Я предлагаю разрушить его вигвам и сломать его оружие. А потом мы принесем тебе эту женщину голой и связанной.

– Я подумаю об этом, – усмехнулся Махпиясапа.

– Я действовал в пределах своих прав, – повторил Кэнка.

– Доставь женщину в мой вигвам, – приказала Махпиясапа.

– Нет. Она моя, – гордо заявил Кэнка.

– Возможно, я отберу её у тебя, – сказал Махпиясапа. – Я подумаю над этим вопросом.

– Она моя, – стоял на своём Кэнка.

Махпиясапа пожал плечами и сказал:

– Если я захочу, то заберу её в любое время.

В ярости Кэнка, отвернулся и шагнул прочь от группы встречающих.

– Остерегайся злить этого молодого воина, – предупредил Вотонка Махпиясапу. А Хси злобно посмотрел вслед Кэнке.

– Возможно, когда-нибудь Ты придёшь, шить вместе с нами, – заметила Блокету, высокая и прекрасная на своей кайиле, обращаясь к Кувигнаке.

Кувигнака не обратил внимания на неё слова.

– Разве она не симпатична, Ивосо? – издеваясь, спросила Блокету.

– Да, – согласилась девушка.

– Интересно, является ли она той женщиной, что должна ублажать воинов, -продолжила Блокету, унижать Кувигнаку.

Кувигнака посмотрел на неё с яростью в глазах.

– Возможно, – рассмеялась Ивосо.

Это, ещё больше уязвило Кувигнаку. Он, Кайила, не желал быть мишенью для юмора той, кто, был не более чем рабыней, как бы это не говорилось и не выглядело внешне.

– Кажется, тебе приказали убраться отсюда, – напомнил Хси Кувигнаке. – Разве сестрёнка не повинуется своему братику?

– Он – мой старший брат, – сказала Кувигнака. – Я ухожу.

Он повернулся и зашагал прочь. Я последовал за ним. Позади нас слышался смех двух девушек.

– Показаться столь близко на встрече Исанна и Исбу было ошибкой, – заметил я, когда мы были уже среди вигвамов.

– Вовсе нет. Как часто происходит подобная встреча? Разве можно было пропустить это событие? А ещё, я хотел видеть бледнолицых рабынь, и Блокету с Ивосо.