Текст книги "Побратимы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Он мечтательно рассматривал девушку, даже не заметив, как прикончил свой пеммикан.

– Стой спокойно, – приказал я ему, и ножом срезал большую часть длинного подола, серого платья Ваниямпи. Также я поступил и с рукавами. Из остатков материала, я соорудил импровизированный пояс, и повязал его, на талии парня. Получилось, что-то похожее на тунику

– Какие сильный у тебя оказывается ноги, – восхищенно сказал девушка, с нежностью в голосе, рассматривая его, – и твои руки!

– Ты разрешал ей говорить? – поинтересовался я.

– Да, – кивнул он.

– Очень хорошо.

Девушка, улыбнувшись, склонила голову. Разрешали ли ей говорить, или нет, было вопросом достаточно спорным.

– Стойбище уже довольно близко, – сказал Кувигнака. – Пора бы отправиться в путь.

– Ты можешь сопровождать нас, – предложил я юноше, – и Ты, если пожелаешь, можешь взять с собой эту женщину.

– Да, я хочу взять её с собой.

– Отлично, – сказал я.

Девушка снова улыбнулась. Было и так совершенно ясно, возьмёт ли он её с собой или нет.

– Я скрою, насколько смогу, следы нашей стоянки, – сказал Кувигнака, начиная собираться в дорогу.

– А я пока погружу вещи на волокушу, – добавил я.

– Ты, правда, теперь рабыня, Мира, – заинтересованно спросила девушка.

Мира бросала взгляд на меня.

– Ты можешь ответить, – позволил я ей.

– Да, я – рабыня, полностью, – согласилась Мира.

– А что он делал с тобой только что? – спросила девушка, покраснев.

– Ты подсматривала? – с улыбкой спросила Мира.

– Да, – призналась девушка, покраснев ещё гуще.

– Он наслаждался мной и использовал меня в как рабыню, – пояснила Мира.

– Тебе было стыдно? – поинтересовалась Клубника.

– Нет, – засмеялась Мира. – Рабыне не позволена скромность.

– Ты казалась переполненной удовольствием, охваченной благодарностью и радостью, – заметила девушка.

– Да, я отдавалась своему Господину.

– И тебе нужно было отдаваться таким образом?

– Да. У рабыни нет другой альтернативы, кроме как полностью отдаться своему господину, – объяснила Мира.

– Но Ты, же сама хотела так отдаться, ведь так? – не отставала девушка.

– Да, – призналась рабыня.

– Значит, рабыня обязана сделать то, чего она, сама страстно, от всего сердца желает сделать, – заключила Клубника.

– Да, – подтвердила Мира. – Но Ты должна понимать, что жизнь рабыни не легка. Нас часто заставляют работать, долго и упорно.

– Но получаешь ли Ты удовольствие от такой службы?

– Когда-то я даже не могла представить себе этого, но теперь, когда я -находящаяся в собственности рабыня, я знаю что это так, – страстно сказала Мира.

– А как рабыня должна вести себя? Что должна делать рабыня?

– Мы должны быть абсолютно покорными, полностью послушными и совершенно приятными, – пояснила рабыня.

– Но это ужасно! – воскликнула девушка.

– Возможно, – засмеялась Мира.

– А что, если Ты не будешь такой? – спросила девушка.

– Но мы таковы, – смеялась Мира. – Рабовладельцы проследят за этим.

– Но что, если Вы взбунтуетесь?

– Только глупые девушки бунтуют, – усмехнулась Мира, – и им быстро преподают бесполезность сопротивления.

– Но неужели Вы не можете даже протестовать?

– Мы можем протестовать, конечно, если владельцы посчитают целесообразным разрешить это, но как только наш протест будет закончен, нас вернут обратно в нашу неволю, возможно, ещё более строгую, и сурово накажут за наш протест.

– Накажут? – тяжело задышала девушка.

– Да, рабыня дрессируется, и подвергается наказаниям. Она принадлежит так же точно, как принадлежат слин или тарск. Она собственность, в буквальном смысле этого слава принадлежащая владельцу собственность. Ты должна понимать это полностью. Соответственно, с нею может быть сделано всё, что пожелает её владелец. Она может даже быть убита, если так решит хозяин.

– Тогда получается, что рабыня полностью беспомощна, – вздрогнула девушка. -Она полностью во власти владельца.

– Да.

– Я хотела бы этого, – вдруг заявила Клубника.

– Правда? – удивилась Мира.

– А Ты, правда, счастлива? – спросила девушка.

– Да, просто невероятно как, – улыбнулась рабыня.

– Разве Ты желаешь свободы?

– Единственная свобода, которую я теперь хочу, это свобода полностью быть рабыней, – призналась Мира.

– Но ведь и я хочу того же, – заявил девушка. – Я, тоже, буду рабыней!

– Но у тебя, же нет владельца, – улыбнувшись, напомнила ей Мира.

– Встать, – скомандовал я Мире.

Она, дёргаясь и извиваясь, поднялась на ноги, после чего я развязал ей руки и закрепил шнуры на моём поясе. Рабыня снова изящно опустилась передо мной на колени и поцеловала мои ноги.

– Что Ты делаешь? – изумлённо спросила девушка.

– Я целую ноги того, кто должен быть моим владельцем, – объяснила Мира.

Молодая девушка, бывшая Ваниямпи, поднялась, подошла и встала на колени перед юношей.

– Что Ты делаешь! – пораженно закричал Кабачок.

– Я целую ваши ноги, – объяснила она.

– Но это же – рабский акт! – воскликнул он.

– Да! – гордо сказала она, подняв свою голову, и вызывающе посмотрев на своего парня.

– Мы Одинаковые! – испуганно крикнул он, отскакивая от коленопреклонённой подруги.

– Уже нет, – улыбнулась она, – мы нет. Вы – мужчина, а я – женщина.

– Нет, – закричал он на неё. – Нет!

– Я была бы твоей рабыней, – заметила она.

– Нет, нет. Нет!

– Я раздражаю Вас? Разве я не привлекательна? Разве я не желанна? Разве я не красива? Вы, правда, не хотите владеть мной? – спрашивала девушка.

– Конечно, я хочу владеть тобой! – вдруг зло признал парень. – Только смотреть на тебя означает хотеть владеть тобой! В течение многих лет я хотел этого!

– Ну, так владейте мной, – предложила Клубника.

Он вскрикнул в муке и согнулся, сжимая кулаки.

– Что не так? – удивилась она.

– Это – мысль об обладании тобой, – сказал он. – Это так потоп. Это означает для меня такую мощь, такую радость!

– Ну, так владейте мной, – повторила она.

Он, дрожа, смотрел вниз, на неё.

– Пора уже, что-то ей ответить, – заметил я, – особенно, если Ты не собираешься оставлять её здесь.

Он растерянно и озадаченно посмотрел на меня,.

– Она – белая женщина. Немногие белые женщин, если таковые вообще имеются в Прериях, свободны. Мы идем в стойбище краснокожих. Она привлекательна, так что если Ты не хочешь поработить её, у меня нет сомнений, что кто-то другой сделает это за тебя, – объяснил я, и он снова посмотрел вниз, на девушку.

Я подошёл к волокуше и вытащил катушку узкой, плетёной кожаной верёвки, которую я уже использовал для ошейника Миры, и отрезал подходящий кусок. Остальной моток, я вернул на место.

– Встань, – велел он девушке, и она с готовностью вскочила на ноги.

Я вручил ему отрезок верёвки, но он стоял, замерев, глядя на подругу, а верёвка повисла в его руках.

– Понимаешь ли Ты значение этого? – спросил я у Клубники.

– Да, – твёрдо ответила она.

– Ты можешь добровольно принять статус рабыни, но Ты уже не сможешь так же, свободно выйти из него. Это состояние, как только оно будет применено к тебе, с твоей стороны станет необратимым. Уже не в пределах твоих желаний будет сломать, изменить или исправить это, в любом случае. С этого момента Ты больше не будешь свободным человеком. Ты станешь всего лишь рабыней.

– Я понимаю, – кивнула она, и повернулась к своему другу.

– Я готова, – сказала она. – Сделай меня своей рабыней.

Парню больше ничего не оставалось, кроме как, обмотать темную узкую верёвку три раза вокруг её шеи. Он сделал это аккуратно и не слишком туго. Потом он заплёл два свободных конца, закрывая ошейник, и резко дёрнул свободные концы в разные стороны, затягивая узел, при этом узкий, перевернутый треугольник плоти показался между первыми двумя петлями ошейника, стянутых узлом. Парень отпустил свободные концы верёвки, и они легко упали, свисая, как и у ошейника Миры, между её грудей. Лёгкое прикосновение кожи к груди рабыни может быть полезным для неё, особенно когда она обнажена. Это тонко напоминает ей о том, что она – рабыня. Кроме того, как я уже упоминал, они обеспечивают удобную короткую привязь, с помощью которой можно тянуть её или привязывать, кому как нравится. Ошейник, как и у Миры, будет служить не только для того, чтобы пометить девушку как рабыню, но и по-своему, отличил бы её от собственности краснокожих, ошейники которых обычно представляют украшенную бисером кожаную полосу. Естественно, что молодой человек, познания которого в этих вопросах крайне ограничены, вынужден был следовать конструкции ошейника, который я использовал для Миры. У меня не было по этому поводу никаких возражений. Действительно, выглядело уместным, что две девушки, две бывших Ваниямпи, должны быть в похожих ошейниках. Я решил, что позже объясню ему идентификационные аспекты ошейника, и тогда он сможет, если пожелает, изменить его, или в некотором роде персонализировать, возможно, применив особый узел, ярлык или украшение. С другой стороны, если он захочет оставить всё, как есть, то я против не буду. И мы и девушки, а вскоре и все остальные, отлично поймут рабский статус, в котором состояли наши подопечные.

– Она – симпатичная рабыня, – похвалил я.

– Я всегда хотел владеть тобой! – кричал парень, низким, хриплым, диким голосом, сдавливая её в своих руках.

– Как рабыня я могла бы теперь принадлежать любому мужчине, – сказала она, – но именно Вы завладели мной! Вы тот, кому я действительно принадлежу! – шептала рабыня своему господину.

– Я люблю тебя, – кричал он, всё крепче стискивая её в своих объятиях.

– И я люблю Вас, мой Господин, – закричала она. – Я люблю Вас, мой Господин!

– Я должен овладеть ей, – крикнул нам юноша. – Я не смогу ждать. Идите пока без нас!

– Ничего, мы можем и подождать, – усмехнулся я.

И он повалил в траву свою голую, носящую его ошейник рабыню, столь красивую, уязвимую, беспомощную, дрожащую от нетерпенья, готовую отдаться ему полностью, любящую и любимую.

– О-о-о, как я счастлива! – вскрикнула она, закрывая глаза. – Какая же я счастливая!

– Стойбище, сразу за этой возвышенностью, – показал Кувигнака на вершину холма впереди.

Мы с Кувигнакой утомлённо тащились вверх сквозь высокую траву вверх по склону. Вечерело.

Волокуша следовала позади нас, приблизительно в пятидесяти ярдах. Молодой парень, бывший ранее Ваниямпи, настоял на том, чтобы помогать тянуть их. Мы для него соорудили ещё одну, центральную упряжь. Теперь он тянул, имея по обе стороны, также в ремнях постромок, рабынь Миру справа и белокурую девушку слева от него. Рабыня мужчины обычно следует за ним позади, или слева позади. Для своей девушки он сделал тунику, использовав её бывшее платье Ваниямпи. Оно получилось невероятно коротким, с глубоким декольте, и без рукавов. Туго затянутый на талии поясок, сделанный из скрученной ткани, выгодно подчёркивал изысканные линии её прекрасной фигуры. Такие мизерные и откровенные предметы одежды, так откровенно и бесстыдно выставляющие красоту женщины, обычно рассматриваются свободными женщинами, как скандальные и оскорбительные. Тем не менее, это именно та одежда, в которую девушка, если она рабыня, будет одеваться, если ей вообще разрешат одевать что-либо. В действительности, рабыни склонны радоваться даже такой одежде. Они ценят свободу движений, которую даёт короткая туника, а также получают удовольствие от бесстыдной демонстрации и выставления на показ их желанности и красоты для наглой оценки мужчин. Рабыня парня казалась довольной своей одеждой, хотя это было всё, что ей было позволено носить. Миру я держал нагой, решив, разрешить ей одежду несколько позже. Я улыбнулся своим мыслям. Она когда-то была агентом кюров, и теперь должна была под моей опекой, полной ложкой вкушать своё рабство. Я не сомневался, что она хорошо изучит это.

– Там, – сказал Кувигнака, стоя на гребне небольшого холма, в высокой траве. – Ниже по склону, скрытое за деревьями находится стойбище Касму, как раз рядом с небольшим ручьём. Если присмотришься, Ты сможешь разглядеть некоторые вигвамы.

Я неподвижно стоял на гребне невысокого холма рядом с Кувигнаки. Едва бросив взгляд в неглубокую долину, с деревьями вдоль ручья, и вигвамами, спрятанными среди деревьев, я сразу почувствовал возбуждение. Было здесь нечто ещё, что привлекло моё внимание. Это нечто было на холме позади стойбища, и отчего я пришёл в состояние глубокого волнения.

– Что не так? – удивлённо спросил Кувигнака, заметив мою реакцию.

Я не мог говорить. Моя кровь закипела, мое сердце колотилось где-то у горла. У меня сбилось дыханье, и дрожь пошла по всему телу.

– С тобой всё в порядке, митакола? – забеспокоился Кувигнака.

– Там, – кое-как смог выговорить я, указывая на холм, просматривающийся позади стойбища.

– Что? – спросил он, не понимая моих жестов.

– Вот! Вот же оно! – крикнул я

На том холме росли два дерева! Два белоствольных дерева, приблизительно пятидесяти футов высотой, с блестящими зелёными листьями. Они стояли приблизительно в тридцати – сорока футах друг от друга, и были чётко обрисованы на фоне вечернего неба.

– Что? – спросил Кувигнака.

Я дрожа смотрел на пару одиноко стоящих деревьев.

– Деревья, – крикнул я, не веря своей удаче. – Деревья!

Это были деревья Хогар, названные по имени Хогара, одного из первых исследователей Прерий, обычно растущие вдоль берегов небольших ручьёв или грязных медленных рек. Их форма очень напоминает земные тополя, которые возможно в виде семян попали на Гор.

– Именно из-за тех деревьев, у этого места есть свое имя.

– Как? Как название этого места? – спросил я, поворачиваясь к моему другу.

– Два Пера, – ответил удивлённый Кувигнака.

– А я-то думал, что это было имя, – хлопнул себя по лбу.

– Но это – имя, – Кувигнака был в полном недоумении, – название этого места.

– Кто здесь самый главный из мужчин? – спросил я.

– Всегда был Кахинтокапа, «Тот, Кто Идет Впереди» лидер Наездников Жёлтой Кайилы, – ответил Кувигнака, и вздохнув добавил, – конечно, если он выжил.

– Он, обязан выжить! – закричал я, бросая себя в бешеный бег вниз по склону к стойбищу.

– Подожди! – закричал мне вслед Кувигнака. – Кто-то едет к нам!

– Татанкаса! – радостно крикнул Кэнка, мчащийся к нам из стойбища. Но я пробежал мимо него. Я бежал, как безумный. Он, и возможно Акихока, кто поехал, чтобы вернуть его с охоты, должно быть, встретились с беглецами из праздничного стойбища, и затем с ними добрались досюда.

– Господин! – обрадовано взвизгнула Виньела, но я уже проскочил и мимо неё тоже.

– Подожди! – слышал я крики бегущего за мной Кувигнаки.

Но я не мог ждать, уже вечерело. Это было то самое время для когда щиты вывешивают на треноги позади вигвама, обращая из лицом на запад, чтобы они могли видеть заходящее солнце.

Женщины пораженно смотрели мне в след, когда я спешил через стойбище.

– Татанкаса! – кричали некоторые из них, узнавая меня.

– Татанкаса! – позвал Махпиясапа.

Я раб, и пал на колени перед ним. Он был вождём клана Исбу.

– Ты жив! – счастливо закричал он. – Моё сердце поёт от радости!

– Господин! Где вигвам Кахинтокапы! – спросил я, унимая дыхание.

– Там, – озадаченно показал рукой Махпиясапа.

– Благодарю вас, Господин!

Я сжимал кулаки. От нетерпенья.

– Ты можешь подняться, – разрешил Махпиясапа, заметив мою спешку.

Я прыгнул на ноги, и рванулся в направлении указанном вождём Исбу.

– Татанкаса! – остановил меня Махпиясапа.

– Да?

– Ты не знаешь что-нибудь о Хси? – тревожно спросил он.

– Пусть ваше сердце летит высоко и поёт ещё громче, Господин, – ответил я. -Ваш сын жив!

Я указал назад на косогор, вниз по которому юноша, бывший Ваниямпи, Мира и Клубника тянули волокушу. Махпиясапа с сияющим от радости лицом, поспешил расстаться со мной для более важных дел. Я видел объятия Кувигнаки и Кэнки. Видел Виньелу, стоявшую в стороне, вне себя от радости. Многие обитатели стойбища выбегали, чтобы встретить их.

Я стремительно понёсся дальше на поиски вигвама Кахинтокапы, придерживаясь указанного Махпиясапой направления.

Я остановился, отдышался и затем медленно обошёл вокруг вигвама. Я чувствовал тёплое вечернее солнце, ласкающее мою спину. Никогда прежде я не видел щит Кахинтокапы вне его чехла, даже когда я первый раз повстречал его, давно, вместе с Кэнкой и его Всеми Товарищами, около места разгрома обоза и колонны наемников.

Для воина является обычным делом держать свой щит в чехле или кожухе, если нет непосредственной опасности. Ещё его достают, конечно же, когда необходимо выставить его на солнце, выставить, чтобы он напитался силой и магией от жёлтой, животворящей, сверкающей звезды двух миров, Сола или «Тор-ту-Гор» – Света Над Домашним Камнем.

Я долго стоял и зачарованно смотрел на щит, висящий на треноге, впитывая последние лучи заходящего летнего Солнца. Он немного качался назад и вперед, и поворачивался от лёгкого ветерка. Из уважения к чувствам краснокожих, я озаботился, чтобы не позволить моей тени закрыть щит от солнечных лучей. Точно так же никто не проходит между гостем и огнем в вигваме, не попросив его прощения.

Я услышал Кувигнаку и Кэнку, подходящих сзади. Они, также, посмотрели на щит.

– Вы видите это? – спросил я.

– Конечно, – ответил Кувигнака.

– Тот охотник, давно, в снегах, это был Кахинтокапа.

– Я тебя не понимаю, – растерянно сказал мой друг.

– Два Пера, – объяснил я, – были не именем мужчины, а названием этого места.

– О чём это он говорит? – теперь уже и Кэнка заинтересовался моим состоянием.

– Понятия не имею, – пожал плечами Кувигнака.

– Да вы посмотрите же на щит, – воскликнул я.

Мы все вместе уставились щит. С него на нас смотрела прорисованная до мельчайших деталей, раскрашенная красками и обведённая черный цветом, голова кюра. Это была широкая, дикая собакоподобная голова. Особенно тщательно были изображены глаза зверя. Они, казалось, рассматривали нас. Левое ухо было наполовину оторвано.

– Это – Зарендаргар, Безухий, – объяснил я им.

– Какой Зарендаргар? – спросил Кувигнака.

– Тот, с кем я однажды, давным-давно, в далеком месте разделил пагу, -вздохнув, сказал я.

– Это – магический помощник Кахинтокапы, – напомнил Кэнка.

– Я хотел бы свести с ним знакомство, – встрепенулся я.

– Такие существа являются очень личными, – объяснил Кэнка. – Это сакральные существа. Они появляются во снах, в видениях. Как один человек может увидеть магического помощника другого человека?

– Я должен поговорить с Кахинтокапой, – заявил я.

– Кахинтокапа тяжело ранен, – покачал головой Кэнка.

– Вы можете сообщить ему о моём желании?

– Мы сделаем это, – пообещал Кувигнака.

Я рассматривал на изображение на щите. Сходство с оригиналом было поразительным. Сейчас, среди разных вещей на волокуше, захваченных из вигвама Гранта, хранилась кожа истории, попавшая в мои руки в дельте Воска, приблизительно в четырех пасангах от Порт-Кара. На этой коже, была изображена история охоты и явления помощника из мира духов. Эта кожа, стала причиной, прибытия в Прерии не только Кога с Сардаком и их союзников, но и меня самого. В заключение истории на коже, художник изобразил портрет своего магического помощника, нанесённый на щит. Портрет Зарендаргара был абсолютно узнаваем. И вот теперь, глубоко в Прериях, к северу от Реки Северная Кайила, в землях клана Касму племени Кайила, я лично рассматривал тот самый щит.

Я обернулся, и увидел, что вокруг нас собрались уже несколько человек.

Но я смотрел мимо них, вдаль, на просторы, открывающиеся за границами стойбища, на колышущиеся от вольного ветра травы. За тем я снова повернулся к Кувигнаке и Кэнке.

– Я должен поговорить с Кахинтокапой.

– Ты всё же собираешься искать этого магического помощника? – поинтересовался Кэнка.

– Да, – твёрдо сказал я.

– Если Ты хочешь сделать это, – предупредил Кэнка, – Ты должен поступать в соответствии с нашими путями.

– Я сделаю всё, что Вы потребуете.

– Мы с Кувигнакой будем говорить с Кахинтокапой, – пообещал Кэнка. – Мы будем говорить от твоего имени.

– Я благодарен вам, – сказал я.

35. В месте видений

– Тело никогда не вернёшь, – сказал я.

– Это не так у Тачаков, – ответил Камчак из Тачаков.

Холодный ветер пронёсся через плоскую вершину на верхнем уровне Башни Правосудия Ара.

Это были холодные камни приблизительно в двадцати пасангах к западу от стойбища Два Пера.

Снова я держал траву и землю с Камчаком из Тачаков. Я мог чувствовать этот холод в моих руках, между моими пальцами.

Начинался дождь. Дождь смыл грязь и траву с моих рук. Мосты Тарны были серыми и прохладными в затяжном моросящем дожде.

Издалека слышался рев толпы на Стадионе Тарнов Ара.

Я вышел из ванн Ара. Они показались мне неожиданно холодными.

Серебряная маска казалась неестественно большой. Женский голос, из-за неё, казавшийся далеким, был вне себя от гнева.

– Мы встретимся снова! – услышал я.

Тарн ударял крыльями, удаляясь от крыши дворца. Ар удалялся от нас.

Дора была кораблём, тарновым кораблём, кораблём вооружённым таранным выступом, мелкосидящим, прямо-килевым, облицованным медью, с прямыми парусами, с зеленым корпусом, затруднявшим обнаружение в катящихся волнах моря Тасса.

Лара, бывшая Татрикс Тарны, стояла на коленях передо мной на алом коврике, в лагере Тарго Сильвера, с мольбой протягивая мне двух жёлтых шнура.

Миск, ночью, стоял в траве около Сардара, высокий, стройный и величественный на фоне гореанских лун, на небольшом выступе, ветер шевелил его антенны.

Возможно, я должен был возвратиться той ночью в таверну Сарпедона в Лидиусе, чтобы посмотреть, как танцует Вэлла. Но у меня были дела.

Как роскошно смотрятся женщины в ошейниках мужчин!

Небо было белым от молний. Это была великая симфония грома.

– Это – ураган камней! – кричал Хассан, а ревущий ветер трепал его бурнус.

– Однако будет холодно сегодня вечером, – размышлял Инмак, склоняясь над кремневым наконечником его гарпуна, и методично точа его оселком, в пляшущем свете маленькой масляной лампы залитой жиром морского слина.

– Да, – согласился я.

Холодны северные воды. Ливни подают, стегая море. Драккар, с занайтованными мачтой и реей, переваливался с волны на волну на траверзе Рифа Эйнар. Я услышал раскатистый смех Ивара Раздвоенная Борода.

Молния стегнула по вершинам красных скал Волтая.

– Пусть его выпорют, – приказал Марленус из Ара.

Посыпались удары.

Моя щека лежит на холодных влажных камнях. Никто не покидает место видений. Сыплет дождь. Я подтянул руку и сжал лёд. Он треснул и ударил меня, отскочив от камней. Мою спину резало. Белая глина испещрила моё тело полосами. Я прикрыл свою голову, и лёг на камни. Никто не покидает место видения.

Стало жарко.

Я расслышал голоса птиц в джунглях Уа.

– Давайте продолжим путь, – велел Кизу, и снова перед нами широкая река, петляющая между влажных покрытых зелеными лабиринтами джунглей берегами, и мы опускаем вёсла в её грязные безмятежные воды.

Я чувствовал головокружение. Возможно, это был солнечный удар. Я слышал, что силы Ура уничтожены. Мне показалось, что земля была далека подо мной. Мои ноги едва касались её.

Я лежу на спине. Высокое, горячее солнце Тахари пылает в небе.

– Пей, – говорит Хассан, склоняясь надо мной.

– Увы, – показывает он, – бурдюк пуст.

– По крайней мере, – замечает Самос, – сейчас прохладнее. Уже легче.

– Да, – соглашаюсь я.

– Мне жаль, что Ты настолько голодный, однако, – сочувствует Инмак. – Я бы дал тебе чего поесть, но в чуме нет еды. Однако, надо на охоту идти.

– Да, – говорю я. – Пойдём на охоту.

– Ты остаёшься? – спрашивает Инмак.

– Я болен, – отвечаю я. – Я устал. Я думаю, что полежу здесь немного.

– Ты мало пил, и не ел уже три дня, – говорит Инмак.

– Да, – отвечаю я.

– Однако, потому Ты такой голодный, – размышляет Инмак.

– Наверное, Ты прав, – соглашаюсь я.

– Шторм начинается, Капитан, – предупреждает Турнок. – Благоразумные моряки, в такое время, предпочитают держать свои корабли в безопасности порта.

– Даже воинам иногда, чтобы рассмотреть собственные флаги требуется, оставить свои стены, которые они удерживают, и прийти к домашнему очагу в их зале. Даже Кодексы это допускают.

Я выбил меч из руки Марленуса из Ара.

– Нужно искать магических помощников из мира духов особыми способами, – говорит Кэнка. – Если Ты хочешь сделать это, Ты должен делать это правильными путями.

– Я исполню Ваши требования, – говорю я.

– Нет гарантии, что помощник придёт из мира духов, – ничего не обещает Кахинтокапа.

– Я понимаю, – отвечаю я.

– В поисках магического помощника мужчины иногда умирают, – предупреждает Кахинтокапа.

– Я понимаю.

– Это, нелегко, – вздыхает Кувигнака.

– Понятно.

Щит Хси поднимается как луна, непреклонно подставляя его под копьё Жёлтого Ножа. Луна мчится сквозь облака. Есть много способов истолковать то, что кто-то увидел.

– Шторм начинается, Капитан, – кричит Турнок.

Небольшой свёрток, продолговатый и тяжелый, принесенный среди прочего из вигвама Гранта, лежит передо мной на камнях.

Я изо всех сил пытаюсь сидеть со скрещенными ногами на камнях. Я держу руки на коленях.

Я чувствую дождь.

Вспышка молнии в небе и раскат грома накатывают на меня, как штормовая волна бьёт по берегу.

Потоки холодного дождя диагональными росчерками, штрихуют скалы, рвутся в листве соседних деревьев.

– Кто та женщина? – спрашиваю я.

– Тебе же сказали, что она когда-то была дочерью Марленуса из Ара, – объясняют мне. – Но за то, что она его опозорила, отец отрёкся от неё.

Её фигура, спрятанная под скрывающих одеждах, исчезает за поворотом коридора.

– Ты – слабак! – кричит она в зале Самоса. – Я ненавижу тебя!

– Ты позволишь мне уйти? – растерянно спрашивает она, – Ты не бросишь меня к своим ногам и выпорешь меня, заставив покориться тебе?

– Отпустите её в Ар, – говорю я.

– Рабыня, Капитан, – объявляет Турнок, и бросает её на кафель перед моим высоким стулом. – На колени перед твоим Господином, рабыня, – приказывает он.

Она испуганно смотрит на меня.

Я задумчиво ласкаю плеть, праздно лежащую на моих коленях.

– Я люблю Вас, – внезапно кричит около меня Вэлла, стоящая на коленях сбоку от моего высокого стула, её руки ложатся на мою. – Я люблю вас! Я ублажу вас лучше. Я доставлю Вам в тысячу раз больше удовольствий!

Молния перечеркнула небо. Гром раскатился по округе. Дождь пробил свой путь вниз.

– Серьезный шторм, – говорит Ивар Раздвоенная Борода, стоящий рядом со мной, на палубе его драккара.

Молния снова осветила штормовое небо и косые линий дождя. Вдруг молния и дождь исчезли. Затем послышались раскаты звона, то огромный молот Крона из Тружеников Металла, поднимался и падал на могучую наковальню, забрасывая искры в ночи, которые попадали в спокойное море и пылали там как алмазы, а я развалился на спине и смотрел вверх на алмазы в небе, что были звездами.

Это происходит в банном вигваме. Это – довольно маленький овальный вигвам. Внутри, мужчина, возможно, даже не сможет выпрямиться во весь рост. Домик состоит из каркаса, сделанного из сучьев, покрытого шкурой. В центре есть углубление, в которое сложены горячие камни, которые передают снаружи на разветвленной палке. Воду ковшом льют на камни. Когда камни остывают, их забирают и греют повторно. Есть множество ритуалов и обрядов, связанных с банным вигвамом, имеющих отношение к таким вещам как камни, огонь, ориентация вигвама, отношения между вигвамом и огнем, количество и способы, которыми льют воду, и количество и очерёдность посещений вигвама. Я не буду описывать эти вопросы подробно. Достаточно сказать, что церемония банного вигвама детализированный, сложный, изысканный и очень символический ритуал. Главная задача – очистка парящегося, его подготовка для удивительной задаче поиска сна или видения. Моими помощниками, ухаживавшими за огнем и помогавшими с камнями, были Кэнка и Кувигнака.

Я не следовал порядку ритуала во всех отношениях, ни выдерживал церемонию в точности всех её деталей. Я не делал этого из-за сохранявшегося во мне скептицизма городского жителя, относительно существования мира духов, и потому что я не был Кайилой. Не будучи краснокожим я чувствовал для себя неуместным или неуважительным, если не сказать непорядочным, слишком светским, кощунственным или богохульным, чтобы придерживаться ритуала. Мои чувства и решения в этих вопросах были поняты и уважались и Кэнкой, и Кувигнакой. Тем не менее, поскольку раз человек сидит один в тёмном банном вигваме, с головой опущенной вниз к коленям, чтобы удержаться от слабости и выдержать жар, то у него хватает времени, чтобы поразмышлять. Я не думаю, что это плохая идея для мужчины иногда побыть одному, и подумать. Это – хороший способ узнать себя. Многие мужчины, кажется, никогда не пытались познакомиться с самим собой. Я уверен, что большинству из нас не повредило бы время от времени посетить банный вигвам.

После того, как мужчина покидает банный вигвам, он омывает тело в холодном ручье, смывая с себя пот и грязь, вычищая её даже из-под ногтей ножом или заостренной щепкой. Потом следует окурить себя дымом от маленького костерка, наполненного ветками сладкого кустарника и хвоёй, втирая этот дым в кожу. Это должно замаскировать запах человека. Считается, что большинству магических помощников не нравится запах людей и если они его учуют, то не испытают желания приближаться. Всё возможное делается для того, чтобы поощрить приход или явление помощника из мира духов.

После этого настала пора идти в место видений.

Оно – высоко, среди скал, окружённых деревьями. Если посмотреть вниз, то ниже можно видеть травы, колышущиеся под степным ветром.

Теперь постимся. Теперь ждём.

Можно выпить лишь немного воды. Потребуется немало времени, чтобы умереть от голода, возможно недели, а вот смерть от жажды не заставит себя ждать. То, сколько времени продержится человек без воды, зависит от многих факторов, от человека, его физической деятельности, от солнечного света, его оттенка, от ветра и температуры воздуха. Но это не займёт много времени. Это дело нескольких дней, обычно трёх -четырёх. Так что пить немного воды не запрещено.

Теперь надо ждать. Никто не знает, когда и приедёт ли вообще магический помощник из мира духов.

Одиноко в месте видения.

Я лежу на спине, рассматривая звезды. Они прекрасны в Прериях.

Скала, на которой я лежу холодная и влажная, от прошедшего вечером дождя.

Над местом видений повисла абсолютная тишина.

Я страшно голоден. Меня мучит жажда. Мне холодно.

Я знал, что иногда магический помощник не приходит. Бывает, что мужчины ждут напрасно. Иногда они должны возвратиться в стойбище без видения. Иногда они пробовали ещё раз, в другое время. Иногда они остаются в месте видений на более долгий срок. Иногда они умирают там.

Возможно, что магический помощник не придёт, сказал я сам себе, и рассмеялся, без особого веселья, поскольку я был Тэрлом Кэботом. Я не был Кайилой. Как абсурдно, что я лежу здесь, на этих камнях, разрисованный белой глиной, в месте видений, один с деревьями и звездами. Я не был Кайилой.