Текст книги "Побратимы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

Кэнка улыбнулся. С одной стороны, конечно, у рабыни вообще нет никакой свободы. Она не имеет никаких прав, и она в полной и абсолютной собственности её Господина. Но с другой стороны, конечно, она также является и самой свободной от женщин.

– Я действительно больше не стыжусь, – призналась девушка.

– Я знаю, – улыбнулся Кэнка.

– Скорее я бесстыдно горда и счастлива.

– Молодец, – похвалил её Кэнка. – Именно так и должно быть.

– Я – всего лишь рабыня.

– Это верно.

– И именно Ваш ошейник завязан на моей шее, Господин.

– Да, это так.

– Я – Ваша рабыня.

– Да.

– Я люблю Вас, Господин, – сказала она. – Возможно, Вы позаботитесь обо мне, хотя бы чуть-чуть?

– Возможно, – пообещал Кэнка.

Она удобно устроилась на его руках.

– Что Вы собираетесь делать со мной теперь, Господин?

– Я собираюсь взять тебя в свой вигвам. И там я буду много раз пользоваться тобой, – пообещал Кэнка

– Хо, Итанканка, – радостно прошептала она. – Да, Господин.

За тем Кэнка ударил пятками в бока кайилы, и, управляя одними коленями, направил животное к деревне.

4. Кайлы собираются на охоту.

– Просыпайся! Уже пора, – разбудил меня Кувигнака, тряся за плечо. – Мы уже скоро выходим.

Я перевернулся в одеялах и открыл глаза. Надо мной был виден купол из шестов, обёрнутых шкурами. Сквозь дымовое отверстие просматривалось всё ещё почти тёмное небо.

– Поторопись! – попросил Кувигнака.

Я отбросил одеяла в сторону и сидел. В полутьме я разглядел, как Кувигнака через голову натягивал своё платье. Затем он встал, расправил его на теле и одёрнул подол. Платье было без рукавов, юноша оторвал их несколько дней назад. А подол, он укоротил ещё несколько недель назад на том самом месте, где мы с Грантом его нашли, тогда же он разорвал подол на левом бедре, чтобы обеспечить себе большую свободу передвижения. Мужчины краснокожих, кстати, обычно, спят раздетыми. Был раздет и я, за исключением ошейника Кэнки. Как рабу, мне не разрешали снять его. Конечно, ошейники иногда снимают с рабов. Например, это часто случается, когда их продают или дарят. Но, бывает, что ошейник могут снять и в других случаях, и для других целей, вот только сделано это может быть, исключительно по решению свободных людей. Кто-то, к примеру, по той или иной причине может не захотеть, чтобы другие знали, что данная женщина – его рабыня. В этом случае, она будет носить ошейник хозяина только в его вигваме.

Это походит на тайное рабство, которые иногда встречается на Земле, когда женщина, вернувшись домой, становится на колени и ждет, что ей наденут ошейник. Насколько же были бы поражены коллеги в её офисе, если бы узнали, что их аккуратная и соблазнительная сотрудница, столь холодная, отчужденная и недоступная, дома становится рабыней другого мужчины. А уж насколько были бы поражены женщины, живущие по соседству, или члены организаций и клубов по интересам, узнай они, что одна из их самых известных соседок, или активных участниц, в своей частной жизни превращается в рабыню. Рабыню, которая по кодовому слову, полученному в совершенно невинном телефонном звонке, бросает все свои дела и готовит себя для своего господина. Она тщательно намывается и причёсывается. Она наносит макияж и духи. А когда Он прибывает домой, она ждет его, голая, стоящая на коленях, на коврике рабыни, в ногах его кровати, с ошейником, лежащим перед ней. «Приветствую Вас, Господин», – говорит она, и зубами поднимает ошейник с пола, чтобы её хозяин мог закрыть символ своей власти на её горле.

– Wakapapi, – сказал мне Кувигнака. Этим словом на языке Кайила называют пеммикан. Мягкий пирог из этого вещества был сунут мне в руки. Я отломил кусочек и отправил его в рот. Зимой, такие пироги замораживают, и они становятся твёрдыми, как камень. Тогда его колют на маленькие кусочки, отогревают в руках или во рту, и постепенно съедают. Есть различные способы приготовления пеммикана, различающиеся, прежде всего тем, что добавляется в смесь, какие при этом используются травы, специи и фрукты. Наиболее распространён следующий способ приготовления: полосы мяса кайилиаука, тонко нарезают, подвешивают на шестах и высушивают на солнце, затем толкут, доводя почти до порошкообразного состояния. К мясу добавляются перемолотые фрукты, обычно, черемуха. За тем полученную смесь смешивают с жиром кайилиаука, и обычно, разделяют на небольшие, гладкие, круглые лепёшки. Фруктоза делает пеммикан высококалорийным блюдом, в то время как мясо, снабжает организм белками. Сушенное или вяленое мясо, из которого его делают, также годится в пищу, причём как сырым, так и в качестве полуфабриката для разных блюд. На охоту и на тропу войны дикари обычно берут с собой оба продукта. Даже дети берут их с собой, когда в своих играх удаляются от стойбища. Тонко нарезанное, высушённое на ветру и на солнце мясо хорошо не только своей способностью не портится долгое время, но и тем, что оно оказывается непривлекательным для мух, которые не могут отложить в нём свои яйца. Краснокожие, находясь в стойбище, едят вяленое мясо и пеммикан в приготовленном, варёном виде. В настоящее время, для варки используют кастрюли или котелки, устанавливаемые над огнём. А в прежние времена для приготовления мяса использовали другой способ. В земле, в вигваме, либо за пределами, делали лунку, выстилали её кожей и заполняли водой. В воду помещали нагретые на огне камни, отдававшие воде своё тепло, в конечном счете, доводя её до кипения. Остывшие камни удалялись и заменялись горячими, подобная процедура повторялась до полной готовности мяса.

– Я пойду, проверю кайил, – сказал мне Кувигнака. – Надо запрячь их в волокуши.

Я кивнул. Мой краснокожий друг сидел рядом со мной, и его белое платье ярко выделялось в полутьме вигвама. Доев пеммикан, он вытер рот тыльной частью руки.

Я улыбнулся сам себе. Обе кайилы, одна отданная Кувигнаке его братом, Кэнкой, и вороная кайила, бывшая когда-то моей, а теперь предоставленная в моё распоряжение, с разрешения Кэнки, моего хозяина, моим другом, торговцем Грантом, были привязаны в нескольких футах от полога нашего вигвама. Там же неподалёку лежали две волокуши, приготовленные для сегодняшнего утра. Кувигнака весь извёлся от нетерпенья, и выскочил из жилища. Я же спокойно сидел на одеялах, в сумерках и доедал пеммикан.

Снаружи доносился шум пробуждающегося стойбища. А я, тем временем, вспоминал о множестве рабынь, которых я имел когда-то, когда я был свободным. Все они были распутными девками, и Констанция, и Арлин, и Сандра, и Вэлла с Элисией. Все они были страстны и прекрасно смотрелись в ошейниках. И вряд ли нашёлся бы мужчина, что отказался почувствовать на своём теле их нетерпеливые и покорные губы и языки. Все они теперь знали, что на Горе были ничем, и не могут быть ничем большим, чем никчёмными рабынями. А ещё я вспоминал о другой женщине, зеленоглазой и черноволосой смуглянке Талене, когда-то бывшей дочерью Марленуса, Убара Ара, пока тот от неё не отрёкся. Насколько же гордой она была. Как она презирала меня, когда она полагала, что я беспомощен! Гнев переполнял мой разум, даже сейчас, через столько лет после случившегося. Я задавался вопросом, как она будет смотреться, раздетая, закованная в цепи, лежащая на боку у моих ног, и испуганно смотрящая на плеть в моей руке. Обычно для наказания гореанских рабынь используется плеть с пятью мягкими широкими прядями. Она доставляет женщине ужасную боль, но при этом не оставляет следов на коже, таким образом, не снижая её цены.

Я сидел на одеялах, доедая кусочки пеммикана. Я думал о Талене. Когда-то она попала в руки Раска из Трева. Несомненно, он хорошо преподал ей, что значит быть рабыней. Я полагаю, что мог бы преподать ей это не хуже. Теперь она, свободная, но изолированная и опозоренная, жила в Центральной Башне города Ар, возможно, самой укрепленной и лучше всего защищенной башне, что имеется в том огромном городе. Практически невозможно, или, может быть почти невозможно, даже думать об том, чтобы похитить её из такого места. Нет, я должен выбросить подобные мысли от своей головы. Я помнил её тщеславие, её высокомерие и гордость. В Центральной Башне, как нигде больше на Горе, она, конечно, была защищена от цепей и верёвок удачливого тарнсмэна. Пожалуй, никому не удастся достать её там. Она может считать себя в полной безопасности. Но я помнил её насмешки и презрение, и я ничего не простил.

Однажды, я решил было, что возможно, я мог бы испытать удачу в Аре. Говорят, что там попадаются красивые женщины. Мне было интересно, смог бы я найти место для одной такой женщины в моём собственном доме, скажем, на кухне. Ну и конечно, я всегда мог бы сдавать её в аренду, как ничего не стоящий пустяк, такой, которым я лично не интересовался, одному из самых бедных и скупых владельцев таверн Порт-Кара. Подобные мысли развлекли меня. Но я подумал, что следует выбирать таверну и её владельца самым тщательным образом. Хозяин должен быть грубым, требовательным, мелочным, алчным и бескомпромиссным с рабынями. А местоположение его заведения должно быть одним из самых худших в городе, думаю, лучше всего в районе нижних каналов, и оно должно быть вонючим, тёмным, запущенным и дешёвым. Но популярным среди местного отребья, и постоянно переполненным посетителями, сплошь неистовыми бузотёрами и моряками, только, что вернувшимися с рейса, особо нетерпеливыми до нежной плоти рабынь. Вот в такой таверне для гордячки Талены, когда-то бывшей дочерью Убара, и будет самое место, чтобы познать ошейник своего Господина. Вот там ей придётся, одетой в прозрачные шелка, а то и вовсе раздетой, это уж как решит хозяин, прислуживать и ублажать его клиентов.

Я дожевывал последний кусочек пеммикана, а меж тем думал, что прежде,

чем сдать женщину такому кабатчику, стоит проникнуть её мочки ушей. Это

будет надёжной гарантией того, что на Горе она навсегда останется только

рабыней. Для гореанских мужчин проколотые уши, впрочем, как и для многих

мужчин Земли, являются весьма возбуждающим фактором. Только для

гореанина, это ещё и очевидный символ рабства. Проколотая плоть женщины выставляется на всеобщее обозрение, и все знают, что эти раны нанесены ей преднамеренно, чтобы подготовить её тело к ношению варварских украшений. Эти проколы говорят любому гореанину всё о рабыне лучше, чем ошейник. Для женщины, если она действительно свободна, подобное, конечно, было бы невероятно. Многие свободные женщины, зная, как гореанские мужчины рассматривают такие отметины, боятся их даже больше чем клейма и ошейника. Рабыня же, как только она начинает познавать свой ошейник, и как только начинает осознавать, что она – действительно рабыня, и что это для неё означает, после прокалывания шей становится крайне тщеславной и гордой. Ведь теперь она знает, что эти метки делают её ещё более привлекательной для мужчин, и она радуется возможности носить серьги, делающие её более красивой и возбуждающей. Теперь рабыня склонна гордится, и наслаждаться своей сексуальностью. Подобные удовольствия, обычно непозволительные свободным женщинам, вероятно, являются ещё одной причиной того, почему они так ненавидят своих беспомощных и порабощённых сестёр.

– Ты что, всё ещё не готов? – удивился Кувигнака, заглядывая в вигвам. – Ты даже ещё не одет!

– Я почти готов, – успокоил я моего нетерпеливого друга.

Я потянулся, поднял свою тунику и через голову набросил её на себя. Встав, я поправил свою скудную одежду на теле.

Кувигнака, тут же снова исчез за пологом вигвама.

Кстати говоря, большинство гореанских мужчин и их рабынь, а не только мужчины краснокожих, обычно спят голыми. Если же девушке разрешают какой-либо предмет одежды во время сна, то он обычно короткий, открытый спереди, и закрепленный с одинарным узлом. Таким образом, если рабовладелец, посреди ночи, пожелает зажечь лампу, он может избавить свою рабыню от одежды, стремительно и без труда для себя. Впрочем, даже в темноте, такая одежда ничуть не защищает рабыню от ненасытных рук и тела её Господина.

После пеммикана меня мучила жажда.

– Готовьте свои стрелы, – услышал я крик снаружи вигвама. – Готовьте свои стрелы! Готовьте свои ножи! Мы идём добывать мясо! Мы идём добывать мясо!

Это был глашатай Солдат Слинов, Аглескала – Полосатая Ящерица. Он шёл через деревню, и выкрикивал свои призывы.

Я подошёл к кожаной стене вигвама и нащупал там бурдюк с водой. Это был тот самый, что когда-то я держал в своём вьюке. Его присутствие здесь, как и кое-какой другой посуды и предметов быта в нашем вигваме, объяснялось добротой Гранта. Кое-что из вещей было передано Кувигнаке Кэнкой, или другим мужчинами клана Исбу, в основном членами сообщества Всех Товарищей. Сам вигвам, как уже было сказано, был предоставлен ему Акихокой, одним из Всех Товарищей, и близким другом Кэнки. Это обычно для краснокожих, помогать друг другу. Наше личное имущество, таким образом, было хотя и несколько скромным, но вполне достаточным. Один предмет одежды даже был пожертвован Махпиясапой, гражданским вождём клана. Таким способом он подал пример своим людям, и что было ещё более важно с точки зрения Кувигнаки, признал его право остаться среди Исбу.

Я услышал топот нескольких кайил, проскакавших снаружи мимо вигвама. Вероятно, это были следопыты, покидавшие стойбище и направлявшиеся на встречу к хранителям стада.

Меня по-прежнему мучил вопрос, почему кайилиауки в этом году появились столь рано.

Я встал, потянулся и осмотрелся внутри жилища. Открывшийся мне интерьер, был весьма типичен для Прерий. Вигвамы краснокожих были приблизительно двадцать пять футов высотой. Их жерди изготовлены из равномерно и длительно высушенных стволов дерева тэм. Кора с них удалена, а сами жерди на большей части их длины, обтёсаны до равной толщины – обычно до приблизительно двенадцати дюймов в обхвате. Вершины шестов на длине около ярда заужены, чтобы облегчить их соединение и связывание вместе. При сборке вигвама три или четыре главных шеста связывают вместе и поднимают, устанавливая в необходимое положение. Далее, остальные шесты, укладывают на получившуюся своеобразную треногу. Прямо с земли, место пересечения шестов обматывается несколько раз длинной, сделанной из сыромятной кожи верёвкой, таким образом, связывая главные и дополнительные шесты вместе. Конец этой верёвки, обычно свисает около входа в вигвам, ожидая момента, когда он понадобится. Покрытие вигвама представляет собой несколько кож кайилиаука, сшитых вместе. В зависимости от размера вигвама и размера доступных шкур, на одно жилище может потребоваться до девятнадцати – двадцати шкур. Полотно привязывается к двум длинным шестам, более тонким, чем жерди вигвама. Посредством этих лёгких шестов кожа укладываются на место. По окончании этой процедуры эти два шеста свисают у входа в вигвам, Кроме установки и снятии покрытия, в дальнейшем они также используются для регулировки заслонок дымового отверстия в верхней части вигвама, изменяя его размер в зависимости от ветра и наружной температуры. К земле покрытие прибивают колышками. Зимой внутри вигвама может быть добавлен ещё один ряд шкур, который обычно достигает приблизительно пять футов в высоту. Кроме того, для дополнительной теплоизоляции на стену могут намести слой снега. Летом стены вигвама, как я уже упоминал, могут быть свернуты, превращая его, в тент. Снаружи вигвам может быть разрисован, как это нравится его обитателю. Так что каждое жилище неповторимо и является своего рода визитной карточкой своего хозяина. Основные темы – охота и военные подвиги. Разные племена для строительства вигвамов применяют различное количество жердей. Пересмешники обычно используют двадцать, Слины двадцать два, а Кайилы двадцать четыре. Кроме того у каждого племени есть свои предпочтения в выборе места своих стойбищ. Кайилы всегда встанут лагерем около воды, но на открытом месте, не меньше, чем в одном пасанге от леса. Полагаю, что таким образом они стараются снизить возможность засады. Пересмешники предпочтут разбить стойбище на открытом месте, но неподалёку от леса, вероятно для удобства добычи дров. Жёлтые Ножи чаще всего поставят свои вигвамы в редколесье. Слины, что интересно, обычно встанут стойбищем в густом лесу, и даже скорее чаще леса. То, что одному племени покажется представляющим опасность засады, для другого станет превосходным укрытием и убежищем.

Кстати, разных племена, отличаются не только конструкциями вигвамов, но, например, даже мокасины все шьют по-разному. Соответственно, по свежему следу можно сказать, прошёл здесь мужчина носящий, скажем, мокасин Пересмешников или Кайил. Конечно, это можно сделать далеко не всегда, так как военные отряды, вторгаясь на земли соседей, зачастую, в качестве военной хитрости, могут надеть мокасины вражеского образца. Кожа, используемая для покрытия вигвама, выделывается достаточно тонко так, что становится почти полупрозрачной. Таким образом, днём, внутри достаточно светло, и вполне можно рассмотреть интерьер. Точно так же ночью на стенах, можно наблюдать своеобразный театр теней. Вигвам ночью, освещенный изнутри его костром, представляет удивительное зрелище. А уж как потрясающе это смотрится, когда вигвамов целое стойбище.

Кстати говоря, стойбище краснокожих, ночью оказывается довольно шумным местом. Оно вряд ли стало бы идеальным убежищем, например, для уединения или самообразования. Стереотип молчаливого краснокожего – базируется на встречах с ним в ситуациях, когда он скован, возможно, встречаясь с незнакомцем, или, скажем, осторожен, будучи вовлеченным в торг. В своём же стойбище он становится открытым, добродушным и оживлённым. Ему нравятся пари, розыгрыши и анекдоты. Он – вероятно, один из самых лучших гостей в мире и, не менее хороший хозяин, для которого одним из его наибольших удовольствий в жизни, является дарение подарков и пиры с друзьями.

Я жадно попил воду прямо из бурдюка, закрыл и аккуратно уложил его под стеной. Вигвам был диаметром приблизительно пятнадцати футов. Можно сказать, что здесь довольно просторно. Конечно, геометрически, круглая форма обеспечивает больше пространства, для данного периметра, чем любая другая. В таком вигваме вполне комфортно и удобно может разместиться семья от пяти до восьми краснокожих. Не стоит забывать, что большую часть времени, большую часть года, дикари проводят на открытом воздухе, жилище нужно только для сна. Конечно, кому-то подобное жильё могло бы показаться тесным, но другой найдёт его подходящим, правильным, и даже интимным и удобным, всё зависит от потребностей и культурного уровня каждого отдельного человека. К добру, или к худу, но семейная и общественная близость, является отличительной особенностью жизни краснокожих. И я не думаю, что они хотели бы для себя любой другой путь. Безусловно, и это известный факт, что воины, зачастую живут в вигвамах их воинских сообществ, куда их дети и женщины не могут за ними последовать. В обычае мужчин, если можно так выразиться, постараться найти немного тишины и покоя, которые, похоже, ускользнули из него дома. Кроме того медитации и попытки вызвать видения и вещие сны требуют уединения. Мужчина может заявить, что он медитирует, накрыть голову одеялом, и даже в переполненном стойбище, он будет оставлен в покое. Правда, обычно, за снами и видениями, дикари отправляются на природу.

– Хово, Татанкаса! – позвал Кувигнака, его голова снова появилась в проёме вигвама. – Давай скорее. Выходи уже, Красный Бык!

– Я готов, иду уже, – отозвался я.

Наконец, я вышел наружу. Было всё ещё довольно темно, но как бы, то, ни было, я мог различить фигуры двигающиеся вокруг. Кувигнака уже запряг обе волокуши.

В стойбище наблюдалось оживлённое движение и волнение. Я отошёл за вигвамы.

– Где Ты пропадал? – спросил меня Кувигнака, когда я возвратился.

– А как Ты думаешь? – усмехнулся я. – Просто, сходил, облегчился.

Я заметил двух приближающихся краснокожих. Это были Солдаты Слины, и одним из них был Хси.

– Мы можем выступить в любой момент, – напомнил Кувигнака.

– Сомневаюсь, – ответил я.

Хси дёрнул поводья своей кайилы, и вынудил её остановиться перед нами. Из одежды на нём были только бричклаут и мокасины, да ещё ожерелье из когтей слина на шее. Его длинные волосы были заплетены. Из оружия при нём были лук, пока ещё без тетивы, колчан со стрелами закрепленные слева от его бедра, и нож в украшенных бисером ножнах на его поясе, том самом, что держал бричклаут. К шее кайилы Хси была привязана верёвка, в данный момент смотанная петлями и закреплённая на спине. Обычно это верёвка не используется, либо используется крайне редко на охоте или на войне. Наездник управляет животным, прежде всего своими коленями. Таким образом, его руки свободны для использования лука или другого оружия. Указанная верёвка, когда требуется, сбрасывается и буксируется позади кайилы. Если всадник в шуме и неразберихе охоты или боя будет сброшен со спины кайилы, у него есть шанс успеть схватить эту верёвку, или иногда ремень, и восстановить контроль над своим животным, и постараться благополучно вернуться на своё место. Кайила Хси, кстати, была призовым животным, что было обозначено зубчатыми метками в ушах. Оба уха этой кайилы были пробиты. Другие племена, такие как Пересмешники, отмечают только одно ухо, обычно левое.

– Ты помнишь, красотка Сиптопто, – презрительно сказал Хси Кувигнаке. – Ты едешь не охотиться. Ты не должна приближаться к охотникам. Твоим делом будет разделывать мясо вместе с другими женщинами.

«Сиптопто» было оскорбительно-уничижительным именем, которым Хси иногда называл Кувигнаку. Это было именем, которое, хотя не обязательно, могут дать рабыне. Оно означает «бисеринка».

– Я не женщина, – заявил Кувигнака.

– Держись подальше от охоты, – предупредил Хси. – Ты будешь разделывать мясо вместе с другими женщинами.

– Я буду держаться в стороне от охоты, – согласился Кувигнака. – Я буду резать мясо с женщинами.

– Ты, и раб тоже, – добавил Хси.

– Мы не будем участвовать в охоте, – повторил Кувигнака. – Мы пойдём помогать женщинам резать мясо.

Хси, удовлетворённо, повернул кайилу и поскакал прочь, сопровождаемый его спутником.

– Готовьте ваши стрелы! – вновь донёсся до меня крик глашатая. – Готовьте ваши стрелы! Точите ваши ножи! Точите ваши ножи! Мы пойдём добывать мясо! Мы пойдём добывать мясо!

Несмотря на предрассветную темень, стойбище, благодаря Аглескале, глашатаю Солдат Слинов, медленно пробуждалось, пространство между вигвамами заполнялось мужчинами и женщинами.

Со стороны общественного вигвама Солдат Слинов, подошла колонна воинов одетых и вооружённых, так же как и Хси. Только двое из них вместо луков и стрел несли длинные, тяжелые, крепкие охотничьи копья. Следом за ними, стараясь не обгонять, двигалась группа первых охотников.

– Хау, Витантанка! – окликнула одного из воинов хорошенькая краснокожая девушка. – Приветствую, «Тот, Кто Горд»!

– Хау, Акамда, – ответил тот, останавливая кайилу.

«Акамда» – слово, обычно описывающее бахрому, украшающую леггинсы или рубашки.

– Кажется, воин Исанна собрался на охоту? – ехидно заметила она.

– Возможно, – ответил он. – А зачем девушка Исбу проснулась столь рано, не за тем ли, чтобы разделывать мясо?

– Возможно. А сколько же стрел взял с собой воин?

– Двадцать.

– Возможно, воин будет в состоянии добыть одно животное.

Вообще-то, охотники гордятся своей способностью убивать единственной стрелой.

– Двадцать Пте прильют свою кровь и будут биться в агонии, умирая в пыли позади меня, – гордо крикнул он.

– Синто! – засмеялась девушка. – О, да! Конечно!

– Как-то раз моя кайила оступилась, – пояснил Витантанка. – Но это было очень давно.

– Если Ты потратишь больше, чем по одной стреле на животное, я расскажу об этом всем, – предупредила Акамда.

– Ты, правда, это сделаешь? – спросил парень.

– Да, можешь не сомневаться, – усмехнулась она. – И чтобы больше никакого жульничества с остановкой у тела, и вытаскиванием первой стрелы. Ты – просто идиот. Тебя же могли затоптать!

– Я этого не делал, – открестился краснокожий.

– Минивозан видел тебя, – объяснила девушка.

«Минивозан» не имеет точного перевода. Это что-то вроде лёгкого тумана, дымки или мелкой мороси висящей в воздухе.

– Минивозан, в тот момент, был к близко к стаду, – заметил Витантанка.

– Возможно, – согласилась Акамда.

– Вероятно, он видел кого-то другого, – предположил он.

– Это был Ты, – уверенно заявила Акамда.

– Ну, может быть, я сделал это, – не стал больше спорить он.

– Если тебе опять придёт в голову совершить такую глупость, – сказала она. – То вначале убедись, что животное мертво, и подожди пока стадо пройдёт мимо.

– Ты что думаешь, что я мог бы сделать подобное?

– Я думаю, что это возможно.

– Возможно.

– Просто, не используй больше одной стрелы, – предложила она.

– Я никогда не использую больше одной стрелу, – заявил он, но помявшись добавил: – ну, почти никогда.

– Тогда, хорошей тебе охоты, – пожелала Акамда.

– Надеюсь, если вдруг, я потрачу больше одной стрелы, то Ты не будешь рассказывать об этом всем и каждому? – спросил Витантанка.

– Я скажу об этом тебе. Можешь быть уверен в этом, – ответила девушка.

– Но Ты не расскажешь другим, не так ли?

– Нет, кроме возможно Минивозана.

– Не беспокойся, – сказал он. – Не сомневаюсь, что об этом объявит деревенский глашатай.

– Будь осторожен, Витантанка, – попросила Акамда.

– По окончании охоты, во время танцев и пиров, я собираюсь искать девушку, которая согласится объехать со мной вокруг стойбища, – заявил парень.

– Позади тебя, на спине кайилы? – уточнила он.

– Да, – подтвердил Витантанка, и спросил. – Хотела бы Ты, поехать со мной, вокруг стойбища, сидя позади меня, на моей кайиле?

– Может быть, – ответила Акамда. – Я подумаю над этим.

Это было равнозначно предложению создать семью.

– Ну что же, теперь мне пора отправляться на охоту, – довольно сказал краснокожий. – Я должен занять свое место.

– Оглу вастэ, Витантанка, – пожелала девушка. – Удачи, Витантанка.

Ещё несколько охотников проследовали мимо нас.

На некотором удалении от того места, где мы стояли около вигвама, появилась группа всадников на кайилах. Возглавлял её воин среднего возраста, из сообщества Солдат Слинов. Он вёл группу из пяти или шести юношей, почти мальчиков. Похоже, это была их первая охота, в которой они будут полноправными участниками, а не наблюдателями, не просто ездить в отдалении, а входить в стадо, и непосредственно убивать животных. Я подошёл поближе к ним, чтобы можно было расслышать продолжавшийся инструктаж.

– Помните, что сегодня, – говорил мальчишкам, старший товарищ, – Вы не охотитесь непосредственно для себя. Вы охотитесь для других. Несомненно, сегодня будут охотники, которым не улыбнётся удача. Вы будете охотиться для них. А есть ещё те, кто слаб и хил, и кто остался в стойбищах. Вы будете охотиться и для них тоже. Вы охотитесь сегодня, для всех тех, кто окажется менее удачливым, чем вы сами. Сегодня и всегда, помните об этом, что Вы охотитесь не только для самих себя. Вы никогда не будете охотиться только для себя. Вы будете охотиться для всех Кайил.

– Ховэ, ховэ, – согласились мальчишки.

– Хорошей охоты, – пожелал им наставник. – Оглу вастэ! Удачи!

Затем все сразу, они развернули кайил, и заняли свои места в строю охотников.

На первой охоте мальчишка добывает свой первый трофей, а зачастую и не один. Но только язык первого животного, его самое ценное мясо, достанется ему в качестве приза, присуждённого ему за его результативность и доблесть. Цель этого обычая, вполне понятна – следует с самого начала поощрить молодого человека, думать о себе как, о храбром и благородном воине.

Не заметив больше ничего интересного, я вернулся туда, где ждал Кувигнака.

– Мы скоро выходим, – сказал Кувигнака.

– Думаю, что Ты прав, – согласился я.

Кстати, вигвамы, во время такой охоты, не разбираются. Стадо пте такого размера, перемещается настолько медленно, что благодаря кайилам и волокушам, ещё в течение трёх – четырёх дней будет в пределах досягаемости. Тем не менее, всё стойбище краснокожих, может быть убрано и очень быстро. Меньше чем за двадцать ен все вигвамы лагеря могут быть разобраны, свернуты и погружены на волокуши. Это, конечно, зависит от количества вигвамов. Одна женщина, работая в одиночку, может установить один домик за пятнадцать ен, а разобрать за три.

– Кэнка, – сказал Кувигнака, когда его брат остановил кайилу подле нас.

– Приветствую тебя, брат, – поздоровался Кэнка.

– Приветствую и тебя, брат, – счастливо улыбаясь, ответил Кувигнака, – Что Ты собираешься делать этим утром?

– Да вот думаю, схожу, посмотрю на Пте, – улыбнулся Кэнка.

– А где Виньела? – поинтересовался Кувигнака. – Она тоже пойдёт? Ты не хотел бы, чтобы она пошла с нами? Мы бы присмотрели за ней.

– Она пойдёт, – ответил Кэнка. – Но я послал её вместе с Васнаподхи, рабыней Вопетона – торговца. Она уже бывала на охоте прежде, так что не станет слишком большой обузой, и покажет моей рабыне, как разделывать мясо.

– Виньела – бледнолицая, – напомнил Кувигнака. – Это её первый раз, когда она будет разделывать мясо. Боюсь, что у неё ничего не получится.

– Если она испортит мясо, то я накажу её, – усмехнулся Кэнка.

– Это правильно, – сказала Кувигнака, одобрительно.

– Я вижу, что мой младший брат, готов к выходу.

– Конечно.

– Не подходи слишком близко к стаду, – предупредил Кэнка.

– Не буду, – пообещал Кувигнака.

Это предупреждение со стороны Кэнки, несколько меня озадачило. Прежде, я полагал, что опасности в этом деле, прежде всего, если не исключительно подвергаются охотники. Конечно, ничего удивительного нет в том, что стадо, или его части, могут изменить направление их движения, и приблизится к волокушам и работающим там женщинам. Но в таком случае, недолго обрезать ремни волокуш, вскочить на спину кайилы и ускользнуть от разъярённых животных. Всё же, на мой взгляд, гораздо опасней дело охотников, которые должны двигаться непосредственно среди бегущих животных, и пытаться убить их с расстояния настолько близкого, что можно протянуть руку и тронуть животное, и при этом, стараясь удержаться вне пределов досягаемости трёх рогов кайилиаука.

– Ты и Татанкаса останетесь там одни, – предупредил Кэнка. – Меня рядом не будет.

– Я не понимаю тебя, – удивился Кувигнака.

– Остерегайся Хси, – разъяснил Кэнка.

– Хорошо, мы постараемся, – пообещал Кувигнака, а у меня по коже побежали мурашки.

– Ты случайно, не видел мою стрелу? – вдруг спросил Кэнка. – Я потерял одну из моих стрел.

– Нет, – удивился Кувигнака.