Текст книги "Миры империума(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

22

За остаток дня мы методически обследовали помещения. Сооружение вчетверо превосходило по размерам станцию Берега Динозавров, знакомую нам в предыдущем воплощении. Восемьдесят процентов его занимало оборудование, работу которого мы не понимали. Меллия составила общий план, определила основные компоненты системы, просмотрела аппаратуру энергообеспечения и разгадала несколько криптограмм на пульте управления. Я следовал за ней и слушал.

– Не могу понять смысла, – говорила она. Наступили сумерки, и большое красное солнце отбрасывало на полу длинные тени. – Энергообеспечение программируемой матрицы и интересующей программы вне всяких разумных пропорций. Эти огромные залы, Рейвел, для чего? Что это за место?

– Великая Центральная Станция, – ответил я.

– Это еще что?

– Да так, просто покинутое здание в старом городе, который никогда не существовал. Конечный пункт.

– Возможно, ты и прав, – задумчиво произнесла она. – Это оборудование предназначено скорее для транспортировки груза навалом, чем для обеспечения проживания персонала…

– Груза? Какого груза?

– Не знаю. Но звучит неплохо, верно? К тому же интерлокальный грузовой паром имел бы тенденцию к ослаблению темпоральной структуры как в точках передачи, так и в точках приема.

– Может, им все равно? Они устали от всего, как и я, – я зевнул. – Давай закругляться. Утро вечера мудренее.

– Как ты сказал? Все равно?

– Что? Я? Ничего я не говорил, девочка.

– Ты Лайзу тоже называл девочкой?

– При чем тут это?

– При том! Все, что ты говоришь и делаешь, окрашено идиотской страстью к этой… воображаемой миленке. Возьми себя в руки. Временной ствол Пекс-Центра в чрезвычайной опасности. Ты нанес ему непоправимый вред своими безответственными поступками!

– Не могу, – процедил я сквозь зубы. – Вопросы есть?

– Извини, – она закрыла лицо руками и покачала головой. – Я не хотела. Просто устала… измотана… мне страшно…

– Да, конечно, – сказал я. – Я тоже устал. Забудем. Пошли спать.

Мы выбрали раздельные комнаты. И даже не пожелали друг другу спокойной ночи.

23

Я встал рано. Тишина действовала мне на нервы. В конце спального крыла находилась хорошо оснащенная кухня: даже А-П теоретики любили свежие яйца и ломтики обсахаренной ветчины из локара, чтобы не происходило старение.

Я приготовил завтрак на двоих и направился к Меллии, но услышал в большом зале шаги.

Одетая в свободное платье, она стояла у кресла координатора и глядела на экран. Я бесшумно приблизился примерно на десять футов, и тут внезапно она повернулась. Судя по выражению лица, с ней чуть не случился сердечный приступ.

Со мной тоже. Что-то произошло с лицом Меллии. Оно принадлежало старухе с седыми волосами, впалыми щеками и потускневшим взором, который уже давно не пылал страстью. Женщина зашаталась, и я схватил ее за тонкую, высохшую руку, прикрытую развевающимся рукавом. Довольно быстро ей удалось оправиться. Черточка за черточкой лицо оживало, но взгляд оставался странно невозмутимым.

– Да, – проговорила она старческим, тонким, но очень спокойным голосом. – Вы пришли, как я и предполагала. Я знала, что так будет.

– Приятно, что вы нас ждали, мэм, – пробормотал я с глупым видом. – И кто же сказал вам о нас? Я имею в виду, что мы придем?

Лицо старухи пересекла чуть заметная морщинка.

– Экраны прогнозов, конечно, – взгляд ее проследовал мимо меня. – Осмелюсь спросить, где же ваша половина?

– Она, э-э, еще спит.

– Спит? Как забавно.

– Вон там, – я кивнул в сторону спальни. – Она будет счастлива узнать, что мы здесь не одни. Вчера у нас был трудный день…

– Извините меня. Вчера? Так когда вы прибыли?

– Около суток назад.

– Но… почему же вы не оповестили меня сразу? Я ведь ждала… я была готова… уже так долго… – Ее голос был готов сорваться, но она овладела собой.

– Прошу прощения, мэм. Мы не знали, что вы здесь. Мы осмотрели станцию, но…

– Вы не знали?! – мои слова ошеломили ее.

– Где же вы расположились? – Мы осмотрели все комнаты…

– Я… мой… моя комната во внешнем крыле, – ответила она дрожащим голосом. Из уголков глаз выкатились слезинки, и она нетерпеливо смахнула их. – Я полагаю, что вы прибыли по моему сигналу, – собравшись, продолжала она. – Хотя это неважно. Вы здесь. Вы дадите несколько минут? У меня остались кое-какие вещи – записи, памятные подарки. Но я могу их оставить, – торопливо добавила она, не сводя с меня глаз.

– Я не намерен торопить вас, мэм, – сказал я, – произошло какое-то недоразумение…

– Но вы заберете меня? – Иссохшей рукой она схватила меня за локоть. В голосе зазвучала паника. – Пожалуйста, возьмите меня с собой, умоляю вас, не оставляйте здесь!..

– Честное слово, – пообещал я и прикрыл ладонью ее холодную и тонкую, как лапа у индюшки, руку. – Но вы ошибаетесь. Я ничего не понимаю. Вы из обслуживающего персонала станции?

– Что вы, вовсе нет! – Она затрясла головой, как ребенок, которого поймали с банкой варенья в руках. – Это не моя станция. Я просто убежала сюда после катастрофы.

– Где станционный персонал, мэм? Она странно посмотрела на меня.

– Здесь никого нет. Ни души. В докладах это отмечено. Я нашла станцию покинутой. Все время здесь одна, больше никого…

– Да, я понимаю, только вы. Довольно одиноко. Теперь все в порядке, вы уже не одиноки.

– Да, вы пришли. Я знала, что вы придете когда-нибудь. Приборы никогда не лгут. Только не знала, когда…

– Наше появление вы определили по приборам?

– Ну, да.

Она опустилась в ближайшее кресло, пальцы забегали про клавишам. Дисплей вспыхнул, ровное свечение изменило цвет. На экране сложился колеблющийся белый прямоугольник, на правом краю которого плясала и извивалась, похожая на царапину, черная вертикальная линия. Я уже приготовился выразить восхищение виртуозным мастерством, когда женщина охнула, склонилась на пульт, обмякла и потеряла сознание.

Я подхватил ее, высвободил из кресла и поднял на руки. Она весила не более девяноста фунтов. У входа в коридор появилась Меллия. Она замерла, прикрыла рот рукой, но быстро взяла себя в руки.

– Рейвел… кто это?

– Понятия не имею. Я проснулся и обнаружил ее здесь. Она приняла меня за спасателя. Начала говорить что-то и потеряла сознание.

Меллия отступила, пропустила меня и внезапно ухватилась за мою руку.

– Мама! – выдохнула она.

24

Я выждал несколько бесконечных минут. Веки пожилой леди задрожали и открылись.

Она неуверенно улыбнулась.

– Нет, нет, – у меня нет детей, – сказала она. – Я всегда хотела…

И она вновь лишилась чувств.

Я отнес ее в пустую комнату и положил на кровать. Меллия села рядом, прислушиваясь к дыханию.

– Это твоя мать? – спросил я.

– Извини. Конечно, это не моя мать. Все пожилые женщины выглядят похоже…

– Твоя мать такая старая?

– Что ты, конечно, нет. Это чисто внешнее сходство. – Она виновато улыбнулась. – Психологи нашли бы этому тысячу объяснений.

– Она ждала нас, – продолжал я. – Наше появление предсказали приборы.

Меллия хмыкнула.

– Предсказали? Таких приборов нет.

– Заговаривается? Столько времени одна.

Пожилая леди вздохнула и открыла глаза. Если Меллия и напоминала ей кого-нибудь, она не подала виду. Меллия шепнула что-то ободряющее. Обе женщины улыбнулись друг другу. Любовь с первого взгляда.

– Ну вот, устроила, – сказала старая леди. – Со своими обмороками…

На лице появилось озабоченное выражение.

– Не говорите глупостей, – возразила Меллия, – все ясно…

– Как вы себя чувствуете? Вы можете говорить? – спросил я, не обращая внимания на угрожающий взгляд Меллии.

– Конечно.

Я присел рядом на кровать.

– Где мы находимся? – спросил я мягко, как только мог. – Что это за место?

– Темпостанция "Берег Динозавров", – удивленно ответила она.

– Мне следовало спросить "когда мы находимся"?

– Станционное время – тысяча двести тридцать второй год. – Она озадаченно посмотрела на нас.

– Но… – сказала Меллия.

– Но тогда выходит, что мы не совершили никакого скачка во времени, – сделал вывод я, если только можно было назвать выводом это абсурдное предположение.

– Значит… мы переместились каким-то образом на… вторичную линию?

– Не обязательно. Мы прошли такое, что вряд ли можно с уверенностью сказать о первичном или вторичном.

– Извините, – вмешалась старая леди, – у меня складывается впечатление, что… дела обстоят не так хорошо, как я могла бы надеяться?

Меллия с тревогой посмотрела на меня, а я перевел взгляд на женщину.

– Ничего, все в порядке, – сказала та. – Не беспокойтесь обо мне… Я понимаю, вы темпоральные агенты. Мои коллеги.

Она слабо улыбнулась и представилась:

– Оперативный агент Меллия Гейл к вашим услугам.

25

Я смотрел на Меллию, мою Меллию. Лицо у нее побелело, как мрамор. Она застыла, не в силах вымолвить даже словечко.

– А кто вы, мои дорогие? – спросила женщина повеселев. Она не могла видеть лица Меллии. – Я почти уверена, что знаю вас.

– Я оперативный агент Мейвел, – заговорил я. – Это – агент Лайза Келли.

Меллия обернулась ко мне, но тут же спохватилась. Я наблюдал за ее разглаживающимся лицом. Прекрасный пример самообладания.

– Счастливы встретить… э-э коллегу, агент Гейл, – сказала она совершенно бесцветным голосом.

– Да, когда-то я вела самый активный образ жизни, – сказала старая леди с улыбкой. – И жизнь бурлила в те дни перед… перед катастрофой. У нас были такие высокие устремления, такие благородные цели! После каждого задания мы собирались у большого экрана, чтобы правильно оценить эффект преобразований, поздравить или посочувствовать друг другу. Это было время надежд.

– Конечно, я понимаю вас, – кивнула Меллия застывшим лицом.

– Но после официального сообщения все переменилось, – продолжала старшая мисс Гейл. – Мы по-прежнему не оставляли попыток, мы так и не испытали до конца поражение, так и не признали его, но уверенность ушла. А потом… Началось вырождение. Хронодеградация. Сначала в мелочах: утрата привычных опор, пробелы в памяти, противоречия. Мы чувствовали, как разматывается вокруг нас клубок жизни. Многие сотрудники ушли. Некоторые прыгали в надежде найти стабильный годограф. Часть пала без вести в темпоральных искривлениях. Некоторые просто дезертировали. Я, конечно, осталась. Я всегда надеялась… почему-то… – она резко прервала свою речь. – Но это сейчас некстати?

– Нет, нет!.. Продолжайте, прошу вас, – сказала молодая Меллия.

– Да что там говорить! Пришел день, когда нас в Центре осталась лишь горсточка. И мы согласились, что дальше невозможно поддерживать излучатели в рабочем состоянии. Больше года никто из оперативников не возвращался, хронодеградация оборудования ускорялась и не было возможности узнать, какой дополнительный вред можем мы причинить темпоральной ткани разлаженными преобразователями. Так что мы отключили аппаратуру. Ситуация продолжала ухудшаться. Возросло количество аномалий, условия стали трудными. Мы совершали скачки и везде наблюдали регресс… во всех временах. Началась паника. Мне стало страшно. В то время я уверяла себя, что лишь ищу конфигурацию, где можно попытаться сосредоточить стабилизирующие силы… искала оправдание. Я совершала множество скачков. Наконец очутилась здесь. Станция показалась тихой гаванью, где царили мир и стабильность, безлюдным пристанищем, зато безопасным. Некоторое время я была счастлива… пока не обнаружила ловушку, – она болезненно улыбнулась.

– Дважды я пыталась вырваться, – тихо проговорила она. – И каждый раз – после невообразимых ужасов – выходила в эту точку. Затем поняла. Я попала в защитную петлю. В плен до моего освобождения. Я сдалась и приготовилась ждать…

Наши взгляды встретились, и я почувствовал себя убивающим старого калеку.

– Вы знакомы с оборудованием? – спросил я просто, чтобы заполнить возникшую в разговоре паузу.

– Да. У меня была масса времени, чтобы исследовать возможности аппаратуры. Ее потенциальные возможности. В данных условиях допустимо лишь минимальное воздействие на окружающую среду – такое, как использование прогнозатора, векторы которого указали о помощи.

Вновь последовала улыбка, словно я бросился ради нее в океан.

– Дисплей, который вы активизировали, – сказал я. – Я никогда не видел ничего подобного. Это и есть прибор, который… э-э… предсказывает будущее?

– Дисплей? – она удивилась. Потом что-то вспомнила и поднялась: – Я должна проверить.

– Нет, нет, вам нужно отдохнуть! – запротестовала Меллия.

– Помогите мне, моя дорогая. Я должна подтвердить показания!

Меллия попыталась спорить, но я перехватил ее взгляд, и мы вместе помогли нашей пациентке подняться на ноги и провели ее вдоль коридора.

Освещенный экран показывал ту же картину: яркий зеленый прямоугольник с размытыми краями, который дрожал и пульсировал в крайнем правом углу. Старая леди слабо вскрикнула и стиснула наши руки.

– Что случилось? – спросила Меллия.

– Несущая основного ствола! – она задрожала. – Исчезла. Ее нет на экране.

– А если настроить… – начал я.

– Нет! Показания соответствуют действительности, – решительно возразила она, и в голосе зазвучало слабое эхо былой властности. – Идет терминальный отсчет!

– Что это значит? – спросила Меллия успокаивающим тоном. – Так серьезно…

– Это значит, что мы приближаемся к границе занимаемого темпорального сегмента. Для нас время подходит к концу.

– Вы уверены в этом? – спросил я.

– Абсолютно.

– Сколько же нам осталось?

– Часы, а может быть, минуты, – ответила старшая Меллия. – Думаю, что создателям оборудования просто не приходило в голову мысль о подобной возможности. – Она спокойно взглянула на меня. – Если у вас есть темпоральные приводы для скачка в любой вторичный ствол, то целесообразно ими воспользоваться без промедления.

Я покачал головой.

– Нет, мы сделали все, что могли. Добрались сюда и на нуле…

– Ну, конечно. В бесконечности все линии сходятся в одну точку. Время истекает, так должно быть во всем остальном.

– А что, если воспользоваться станционными мощностями? – предложила Меллия.

Агент Гейл покачала головой.

– Я пыталась, это бесполезно. Вы впустую окунетесь в бесконечные ужасы.

– И все же…

– Она права, – сказал я. – Так у нас ничего не выйдет. Нужен другой выход. На станции масса оборудования. Есть ли здесь какая-нибудь аппаратура, которую можно использовать, переделать, в крайнем случае, и вырваться из тупика?

– Нужен специалист, – задумчиво ответила женщина. – Но это вне моей компетенции.

– Мы можем подзарядить аварийные приводы, – сказал я и почувствовал внезапную перемену в воздухе.

То же ощутили и обе Меллии. Дисплей замерцал и погас. По всему пульту отключились лампочки индикации. Фоновые шумы сменились тишиной. Воздух посерел, сгустился в наэлектризованную полупрозрачность. На поверхности предметов задрожали крошечные радужные волны, как цветовая абберация в дешевых линзах. В воздухе повеяло прохладой, будто распахнули дверцу гигантского холодильника.

– Конец, – теперь уже совершенно спокойно сказала женщина.

– Время останавливается, все волновые явления падают до нулевой частоты и тем самым прекращают существование, включая ту самую форму энергии, которую мы называем материей…

– Минуточку, – возник я. – Это не природный феномен. Кто-то воздействует на хромосомы!

– Откуда ты знаешь? – спросила Меллия.

– Не время для разговоров. Агент Гейл, – я взял старую леди за руку, – где вы укрылись во время нашего прибытия?

Меллия запротестовала, но другая ответила:

– В стазисной камере.

– Зеркала? Она кивнула.

– Мне… было стыдно сказать. Это так… трусливо.

– Пошли.

Я направился через безмолвный зал, сквозь холод и мертвенный воздух, вниз по проходу с зеркалами. Отражающие поверхности потускнели, но остались целыми.

– Быстрей! – поторопила старая Меллия. – Поле можем отключиться в любую минуту.

Из центрального зала донесся приглушенный грохот, как будто рухнула стена. Вдоль прохода лениво проползло облако не то дыма, не то пыли. Сзади замерцали желтые огни.

– Внутрь – быстро! – крикнул я.

– Нет – вы и… агент Гейл!

– Не спорь, девочка! – Я обхватил ее и подтолкнул к зеркалу. По поверхности бежали волны тусклого света. Меллия вырвалась.

– Идите, мистер Рейвел, не медлите! – сказала старшая Меллия, затем быстро повернулась и пошла к надвигающимся клубам дыма.

Меллия закричала. Я пихнул ее в зеркало. Крик оборвался. Женщина скрылась за сгущающимся облаком. Я шагнул в другое зеркало, как в туман. Оно замерцало вокруг меня, набухло неощутимым серым студнем и вспыхнуло разбитым стеклом. Пришла тьма.

Какое-то время я затаил дыхание и замер в ожидании удара, как бывает в предчувствии еще не грянувшей, но приближающейся катастрофы. Затем все исчезло.

26

Желтый свет развеял мрак. На его фоне обозначился силуэт человека, шагавшего медленно, словно преодолевая сопротивление воды.

Примерно в шести футах от него я осознал свою ошибку. Это был не человек. Карг. Тот самый, которого я дважды убил и один раз упустил.

Я не мог пошевелиться и перевести глаза. Карг пересек поле моего видения. В полном сознании я никак не мог уловить даже биение собственного сердца.

Движения карга были плавными и отрешенными. На плечах болтался простой костюм из черной кожи с застежками и ремешками. Взглянув на блок миниатюрных датчиков, пристегнутых к запястью, он что-то отрегулировал. До сих пор карг обращал на меня не больше внимания, чем на фарфоровую забытую безделушку.

Теперь он подошел поближе и оглядел меня. Я так и не встретился со взглядом его белесых равнодушных глаз. В поле зрения появились два человека. Они проплыли к нему и долго совещались. Вновь прибывшие несли что-то вроде вязанки дров. Затем повернулись ко мне и в полной тишине обошли кругом. Минуло какое-то время. Уголком глаза я уловил движение. Слева от меня скользнула в пазы тонкая плита из темно-зеленого стекловидного материала. Справа появилась другая. Один из людей принес тонкий лист. Он встал на край, и лист повис в воздухе без всякой поддержки. Человек толкнул его и тем самым закрыл обзор. Поначалу свет еще пробивался по краям, затем щит встал на место и оставил меня в темноте, словно внутри банки с краской.

Лишившись видимости, я утратил чувство ориентировки. Плыл вверх, вниз и даже летел. Уменьшался, расширялся до размеров вселенной. Не существовал…

С грохотом вернулся звук. Пришло удушье. По всему телу пробежала боль, словно на меня надели плотный, утыканный булавками облегающий костюм. Я мучительно напрягся, вздохнул и почувствовал биение своего сердца. Рев затих.

Задев коленкой стекловидную панель, я приготовился пнуть ее, когда стена вдруг упала и открыла большую комнату с высокими пурпурно-черными стенами, где меня ожидали три человека. Лица их были скорее напряженными, чем доброжелательными.

Ближе всех стоял невысокий, цветущего вида человек в серой спецовке. Румяные надутые губы приоткрыли ряд небольших белых зубов. Под вторым номером шла женщина лет сорока, худощавая, чопорная и официальная, в темно-зеленом костюме. Третьим был карг, одетый теперь в простой серый комбинезон.

Коротышка шагнул вперед и протянул толстую руку. Держал он ее как-то забавно: растопырив и вывернув вниз пальцы. Мы поздоровались. Он отвел руку и тщательно осмотрел, словно разыскивая следы моего прикосновения.

– Добро пожаловать на станцию "Берег Динозавров", – произнес карг с ноткой дружеского приветствия в голосе.

Я оглядел помещение. В комнате больше никого не было.

– Где обе женщины? – спросил я.

Толстяк озадаченно повел бровями и потянул себя за губу. Женщина уверенно посмотрела на меня.

– Возможно, Дир Джейви пожелает вам объяснить ситуацию. – Голос ее прозвучал даже слишком уверенно.

– Мне не о чем говорить с роботом, – сказал я. – Кто его программирует? Вы?

Последнее было адресовано надутым губам.

– Что-о? – выдавил он и посмотрел на женщину.

Та взглянула на карга, а тот в свою очередь на меня. Я оглядел всю троицу.

– Доктор Джейви – шеф спасательной службы, – быстро объяснила женщина, пытаясь загладить допущенную мною бестактность. – Я – доктор Фреска, а это – администратор Коска.

– Со мной были две женщины, доктор Фреска, – сказал я.

– Где они?

– У меня нет ни малейшего представления. Это не моя компетенция.

– Где они, Коска?

Тот зашевелил губами, скривил гримасу неудовольствия.

– Что касается каких-либо объяснений, обратитесь к доктору Джейви…

– Вами командует карг?

– Я не знаком с этим термином. – Напряжение. Улыбка исчезла.

Я повернулся к каргу. От не отводил от меня взгляда своих бледно-голубых глаз.

– Вы несколько дезориентированы, – тихо проговорил он.

– Тут нет ничего удивительного. Так случается со многими…

– С кем это "со многими"?

– Со спасенными. В этом и заключается моя работа – наша работа – видите ли, разыскивать, выявлять и возвращать сотрудников при… э-э… определенных обстоятельствах.

– Кто твой шеф, карг? Он дернул головой.

– Прошу прощения, я не понимаю столь часто используемого вами термина "карг". Объясните, что он означает?

– Он означает, что я тебя раскусил. Карг улыбнулся и развел руками.

– Как вам будет угодно. Но обязанности ответственного офицера здесь исполняю я.

– Ловко, – срезал я. – Где женщины? Карг сложил губы розочкой.

– Не имею ни малейшего представления.

– Они были со мной пять минут назад. Ты видел их?

– Боюсь, что вы не вполне понимаете ситуацию, – сказал карг. – Когда я обнаружил вас, вы были один и, судя по показаниям приборов, пребывали в ахроническом вакууме в течение долгого времени.

– А точнее?

– О, это одна из интереснейших проблем темпоральной релятивистики. Ударами сердца мы измеряем биологическое время, единственное для каждого индивидуума. Есть психологическое время, чисто абстрактный феномен, в котором секунды могут казаться годами и наоборот. Но что касается вашего вопроса – Конечная Власть установила систему эталонов для измерения абсолютной длительности – в единицах данной системы все пребывание вне энтропического потока заняло, на мой взгляд, более столетия с относительной погрешностью плюс-минус десять процентов.

Карг равнодушно развел руками и неопределенно улыбнулся.

– Что касается ваших… э-э… спутниц… мне о них ничего не известно.

Я бросился на него, прыжок не удался, но я успел незаметно перехватить оружие в ладонь. Карг отпрянул. Доктор Фреска вскрикнула, а Коска схватил меня за руку. Карг чем-то щелкнул, в бок мягко ударила струя из распылителя. Облако мгновенно облепило мои руки, и я оказался до колен закутанным подобием белой паутины, сильно пахнущей сложным эфиром.

Я попытался шагнуть и чуть не упал. Коска подошел и помог сесть на стул. Он проделал это с таким заботливым видом, словно у меня только что случился сердечный приступ.

– Ты лжец, – сказал я каргу, – причем неважный. – С твоей искренностью тебе прямая дорога в лжесвидетели. Я не уверен, что ты вытащил меня из нескольких миллионов квадратных тысячелетий вечности случайно. Твои шрамы здорово подправили, но ты меня знаешь. А если ты знаешь меня, ты знаешь и ее.

Карг задумался. Он шевельнулся, и Коска с женщиной, не оглянувшись, вышли из помещения. Карг снова посмотрел на меня, и выражение его пластолоидного лица изменилось.

– Ну, хорошо, мистер Рейвел, я знаю вас. Ваша ссылка на шрамы, видимо, относится к некоей конфронтации, которая была низведена в статус нереализованных возможностей. Я знаю вас по репутации, по профессии. Что касается женщины, то я смогу заняться поисками позднее, когда мы придем к взаимопониманию.

Теперь он был просто каргом без всяких эмоций.

– Я понял, карг, – сказал я.

– Позвольте мне ввести вас в курс дела, мистер Рейвел, – продолжал он мягко. – Когда вы проникнетесь нашими великими идеями, то чистосердечно пожелаете внести лепту в наши усилия.

– Не строй иллюзий, карг.

– Ваша враждебность адресована неверно, – продолжал карг.

– Мы здесь, на Берегу Динозавров, нуждаемся в ваших способностях, опыте, мистер Рейвел…

– Не стану спорить. Кто твои приспешники? Беглецы из Третьей Эры? Или вы занимаетесь вербовкой во Второй Эре?

Карг пропустил мои слова мимо ушей.

– Я постарался, – сказал он, – чтобы вам предоставили возможность выполнить работу, которой вы посвятили всю жизнь. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших интересах?

– Сомневаюсь, что наши интересы могут совпадать, карг.

– Ситуация изменилась, мистер Рейвел. И теперь всем нам необходимо объединить усилия в рамках существующей реальности.

– Ну-ну.

– Все потуги вашего Пекс-Центра по Чистке Времени провалились, о чем в настоящее время вы уже догадались. То была благородная задумка, но в корне ошибочная, как и все предыдущие. Истинный ключ к темпоральной стабильности кроется не в попытке восстановить прошлое в его девственном состоянии, а в разумном использовании благоприятных условий и ресурсов, существующих на участке энтропического сектора и применении их для создания и поддержки жизнеспособного энклава, рассчитанного обеспечить полный расцвет наций. Именно ради этих целей Конечная Власть взяла на себя миссию по спасению из каждой эры всего, что можно спасти от стихийного прорыва исторгнутой темпоральной прогрессии. Счастлив сообщить вам, что наша деятельность оказалась весьма успешной.

– Значит, вы грабите прошлое и будущее темпорального ядра и тащите к себе. Куда же?

– Конечная Власть основала резервацию из десяти столетий в первоначально известной Старой Эре. Что касается слова "грабить", ты вы сами, мистер Рейвел, являетесь примером главного объекта деятельности Спасательной Службы.

– Мужчины и… женщины, все оперативные агенты?

– Конечно.

– Счастливы, безропотно отдают свои таланты делу строительства устойчивого островка во времени, который вы так хвалили?

– Не все, мистер Рейвел. Незначительное число.

– Я думаю! Большей частью типы из бывшей Третьей Эры и предыдущих программ Чистки Времени, а? У которых хватило ума понять безвыходность ситуации, но не хватило времени увидеть в вашем замкнутом островке стерильный тупик.

– Мне совершенно непонятно ваше отношение, мистер Рейвел. При чем здесь стерильный? Вы вольны размножаться, растут растения, сияет солнце, протекают химические реакции.

Я рассмеялся.

– Разговор машин, карг. Ты просто не уловил сути.

– Речь идет о сохранении во времени разумной жизни, – объяснил он терпеливо.

– Да, но не в музее под стеклянным колпаком и слоем первосортной пыли. Теория постоянного движения давно отвергнута, карг. Топтание на месте в темпоральной колбе – даже протяженностью в тысячу лет – подобная перспектива не вполне согласуется с моими представлениями о судьбе человечества.

– Как бы то ни было, вы послужите на благо Конечной Власти.

– Правда?

– Да! Альтернатива крайне неприятна.

– Приятна, неприятна, пустые слова, карг.

Я осмотрел большую, мрачную комнату. Сыро и прохладно, на стенах выступили капельки влаги.

– Теперь ты начнешь загонять мне под ногти щепки, сдавливать пальцы, подвешивать на крюке. Затем изложишь защитные меры контроля моего поведения на задании.

– В физическом воздействии нет надобности, мистер Рейвел. Вы будете выполнять все за награду, которую я предложу. Мы обнаружили агента Гейл. Допрашивая ее, я заинтересовался вами. И предложил ей работать в обмен на вас.

– И ей не сообщили о моем спасении.

– В данное время это не в интересах Конечной Власти.

– Держишь на поводке, а сам сидишь на двух стульях.

– Верно.

– Когда имеешь дело с куском аппаратуры, не приходится тратить время на выслушивание оправданий. Милая особенность, карг.

– Мистер Рейвел, моим сотрудникам ничего не известно об искусственной природе моего происхождения. Большей частью это люди Второй Эры. В интересах Конечной Власти их об этом не надо информировать.

– А если я все же скажу?

– Тогда я прикажу доставить сюда агента Гейл и в вашем присутствии подвергну ее истязаниям.

– Да? И потратить впустую усилия, вложенные в программу?

– Утрата контроля еще хуже, чем частичный контроль. Вы будете повиноваться инструкциям, мистер Рейвел. По каждому пункту. Или я пожертвую планом.

– Гладко, логично и продуманно, – ответил я. – Ты забыл одно.

– Что же?

– Вот это, – я поднял оружие и выстрелил с бедра. Мои руки были прижаты к боку, поэтому выстрел получился неудачным. Пуля вдребезги разнесла ему колено и отшвырнула к стене комнаты.

Извиваясь на полу, я добрался до него и, пока не замерла фибрилляция нейро-электронной системы, открыл грудную панель. С трудом перевел его на ручное управление нажатием переключателя.

– Лежи тихо, – приказал я, и тот расслабился.

– Чем снимаются путы?

Он сказал. Я вытащил из нагрудного кармана распылитель в виде шариковой ручки и выпустил розовое облако. Паутина сморщилась, превратилась в желе и рассыпалась в пыль, которую я не замедлил стряхнуть.

Я сорвал печати и извлек ленту. Программу модифицировали в расчете на многократное использование, некую бесконечную петлю, предназначенную для автоматического повторения приблизительно лет на сто.

Кто-то здорово потрудился, внедряя в организацию робота с системой автономного обслуживания и высокой степенью свободы.

Среди размещенного в комнате оборудования нашелся сканер. Я вставил патрон, включил ускоренное прослушивание, выслушал обычную программу параметров с исправлениями основ взаимоотношений человека и карга. Подобные пробелы имели логику: карг предназначался для работы при полном отсутствии надзора со стороны человека.

Я скорректировал команды в начальной части ленты и вновь поставил на место.

– Где женщина, – спросил я, – агент Меллия Гейл?

– Не знаю, – ответил карг.

– Так, – произнес я и подумал: "Она служила в качестве приманки. Карг обманывал. Дурная привычка, но я знаю, как это лечить".

Я задал ему еще несколько вопросов и получил ожидаемые ответы. Он с группой каргов и спасенных оперативников предыдущих программ уединились на островке стабильности среди растущего моря энтропийного распада. Какое-то время опасность не угрожала, пока разъедающая края гниль не достигла последнего года, дня и часа. Все их благие устремления могли кануть в бесформенную однородность Айлема.

– Знаешь, карг, твою контору ждет печальный конец, – сказал я. – Но ты не переживай: ничто не вечно под луной.

Он не ответил. Я покрутился еще несколько минут по комнате, отметил интересные подробности, взгрустнул о завтраке, не съеденном сто лет назад. Среди оборудования было полно устройств специального назначения, которые бы мне вполне пригодились. И не мешало бы выяснить кое-что. Но у меня было такое ощущение, что, чем раньше выйду из-под юрисдикции Конечной Власти, тем лучше будет для моих намерений.

– Несколько слов для потомства? – предложил я каргу. – Прежде чем я прибегну к упомянутому лечебному средству.

– Ты проиграешь, – сказал он.

– Может быть. Нажми кнопку саморазрушения.

Карг повиновался, и из внутренностей повалил дым. Я сверился с целевым сигнализатором, настроил на Меллию Гейл и снял точные координаты. Затем открыл транспортную кабину, набрал код годографа, шагнул внутрь и включил посылочный импульс. Реальность раскололась вдребезги и вновь собралась в единое целое в другом времени и другом месте.