Текст книги "Миры империума(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

6

Следующие два часа Лафайет скакал по извилистой дороге, которая все время поднималась вверх среди деревьев, мимо огромных валунов и небольших ручейков, текущих в каменистых берегах, поросших мхом. Следы колес были отчетливо видны в пыли, так же, как и копыта лошадей эскорта. В голове у него гудело. Холодный ветер проникал даже под теплый плащ. И, насколько он понимал, прогресса в его делах не наблюдалось.

– Все это – погоня неизвестно зачем, – пробормотал он про себя. – С самого начала я не делал ничего, кроме глупостей. В первую очередь, не настоял, чтобы этот Пратвик соединил меня со своим начальством. Но я был так ошарашен, что не понимал, где нахожусь. И до сих пор, между прочим, не понимаю. Меланж? Кто слышал о каком-то Меланже? И порт Миазма – ну и дыра!..

И, конечно, он все только испортил, связавшись со Свайхильдой. Странно, что она так похожа на Адоранну. Бедная девочка, ей жилось так несладко и до того, как он свалился на ее голову. А он был здесь всего 12 часов и уже успел разрушить семью. А потом еще был настолько идиотом, что попался в лапы полиции, и уже невероятной глупостью было кинуться в этом дурацком обличье к коляске Дафны, то есть леди Андрагоры. Ему следовало бы понять, что она не может знать его, никто в этом сумасшедшем месте не был тем, кем должен быть. А затем эта дурацкая попойка с герцогом…

– С какой стати я проторчал полночи, пытаясь перепить Родольфо, в то время как леди Андрагора уезжала все дальше и дальше? – простонал он. – Да и вообще, зачем я здесь? Если я ее догоню, то, возможно, меня встретят теми самыми кнутами, о которых упоминал Руди, и это будет вся награда за мои мучения. Но что еще мне остается делать? Если она не Дафна, то ее двойник. Не могу же я допустить, чтоб она попала в лапы к этому мошеннику Лоренцо Долговязому. Или его зовут Лоренцо Счастливчик?

Он приподнялся в седле. От холода у него застыли пальцы на руках и ногах и мочки ушей. Нагонял ли он или, наоборот, отставал все больше? Следы выглядели не свежее, чем в начале его пути.

Он хлестнул поводья, переводя лошадь на бег рысцой. Животное помчалось по дороге, выпуская пар из ноздрей, а Лафайет низко пригнулся к шее лошади, уклоняясь от сосновых ветвей, которые задевали его за спину. Он повернулся за поворот дороги и увидел впервые нечто темное и большое. Он резко потянул поводья.

– Ого, – сказал он, чувствуя, что у него пересохло во рту.

– Кажется, тут поработали разбойники…

Это была розовая коляска леди Андрагоры, безмолвно стоявшая посреди дороги. Сорванная с петель дверца раскачивалась при ледяных порывах ветра. Лафайет спрыгнул с коня, сморщиваясь от боли в голове, подошел к коляске и заглянул внутрь, в бархатный розовый интерьер. Кружевной розовый платочек лежал на розовом ковре. Он поднял и понюхал его.

– Розовый лунный свет, – пробормотал он. – Любимые духи Дафны.

Следы, как он обнаружил, не вели никуда дальше. Не было и признака четырех великолепных вороных эскорта, на дороге валялась лишь одинокая шпора.

– Странно, что нет мертвых тел, – пробормотал Лафайет.

– Наверное, эти трусы сдались без боя.

Когда он повернулся, чтобы возвратиться к своему коню, в кустах раздался какой-то треск. Лафайет схватился за эфес своей разукрашенной шпаги, которой снабдил его слуга герцога.

– Ни шагу, или я продырявлю твое предательское сердце! – прогремел голос позади него.

Он резко повернулся и оказался перед угрожающим лицом с усами и перед кончиком шпаги в нескольких дюймах от своего горла. Вооруженные люди выходили из кустов, в которых скрывались, и Лафайет только начал соображать, что на них надеты желтые ливреи слуг леди Андрагоры, когда грубые руки схватили его сзади.

– Вернулся, чтобы порадоваться на свою работу? Или хотел забрать оставшиеся ценности?

Капитан ткнул шпагой в грудь Лафайета.

– Где она, ты, жалкое отродье?

– Но я с-собирался задать вам тот же вопрос!

– Говори, или я не ручаюсь, что мне удастся сдержать моих ребят, которые разорвут тебя голыми руками на мелкие кусочки!

– Это вы ее сопровождали!

Лафайет оправился от первого изумления.

– Почему вы спрашиваете меня, где она? Что вы сделали – убежали и оставили ее одну?

– Ах, вот как ты запел, да? А потом ты, наверное, запросишь выкуп за ее возвращение?

Лафайет взвыл, когда кончик шпаги больно уколол его.

– Я тебе покажу выкуп, змея подколодная! Говори, что ты сделал с самой прекрасной женщиной, которую когда-либо сопровождал эскадрон кавалерии?

– Я здесь по специальному делу, – тяжело дыша, ответил Лафайет. – Посмотри на кольцо на моей левой руке.

– Оно не слезает, – доложил капрал стражи. – Прикажете отрезать?

– Ты хочешь подкупить нас этой безделушкой? – рявкнул капитан.

– Конечно, нет! Кольцо принадлежит герцогу Родольфо! Но палец мой и, если не трудно, оставьте его в покое.

– Ну и нервы у этого мошенника, – произнес сержант охраны. – Сначала свистнул кольцо у нашего герцога, а теперь еще в отрытую говорит об этом!

– Я ничего не крал, он сам мне его дал.

– Заколем его, и дело с концом, капитан, – вновь сказал стражник. – Не люблю я таких вралей. Всем известно, что герцог полушки медной никому не даст.

– Неужели мне никак не вбить в ваши тупые головы, что я направлен с сюда с важным поручением?..

– Каким еще поручением?

– Догнать леди Андрагору и привести ее к…

– Вот ты и сознался!

– Но я не собирался этого делать, – добавил Лафайет, страстно мечтая, чтобы прошла его головная боль и он мог бы начать ясно мыслить, чтобы как-нибудь выкрутиться. – Я намеревался отправиться в противоположном направлении.

– И слишком долго задержался на месте своего негодяйского преступления! – отрезал капитан. – Прекрасно! Эй, ребята, готовьте веревку! Его болтающийся труп послужит предупреждением другим!

Лафайет закричал:

– Подождите! Я сдаюсь, вы слишком умны для меня. Я… я все… все скажу вам!

– Вот это другое дело, – капитан снова ткнул его шпагой. – Ну, говори, преступник!

– Э-э… так с чего мне начать? – протянул О'Лири. Сержант предложил:

– Начни с того момента, когда наш Лу отошел в кусты.

– Ну, да, как только ваш Лу отошел в кусты, я…

Все с интересом столпились вокруг него, стараясь не пропустить ни слова из сказанного.

– Ты стукнул его по голове, верно? – предположил сержант.

– Верно. А затем, гм…

– Затем, когда мы заждались и послали еще двух ребят, чтобы выяснить, почему его нет так долго, ты пристукнул и их, так?

– Так…

– А затем, когда все мы бросились на поиски наших ребят в кусты, ты прокрался сюда и выкрал ее светлость из-под самого носа Леса, который держал поводья, верно?

– Кто из нас рассказывает, как все было, ты или я? – высокомерно осведомился Лафайет.

– Ну, так где же она сейчас?

– Откуда я знаю? Я был слишком занят тем, что бил Лу по голове и вертелся под носом Леса.

– А откуда тебе, собственно, известны имена наших ребят? Ты давно уже задумал это злодеяние, а?

– Это здесь не при чем, Квалк! – рявкнул капитан. – Мы теряем время. Эй ты, говори быстрее, где сейчас находится леди Андрагора, или я сверну тебе шею сей момент!

– Она… она находится в избушке Лоренцо Долговязого!

– Лоренцо Долговязого? А где эта избушка?

– Она… гм… в нескольких милях отсюда по дороге.

– Лжец! – рявкнул капитан. – Эта дорога ведет только в дом тетки миледи, Пруссик.

– Ты в этом уверен? – тоже рявкнул Лафайет, не оставаясь в долгу.

– Уверен, мне об этом сказала сама миледи.

– Твой умственный аппарат явно нуждается в подзарядке, – отрезал Лафайет. – Все во дворце говорят, что Лоренцо Долговязый живет именно здесь. Или, как там его, может, Лотарио… или Лохинвар?

– Я не понимаю твоих грязных намеков, жалкий червь, – сказал капитан твердым голосом. – Не хочешь ли ты заставить меня поверить в то, что миледи намеренно обманула меня? Что она назначила тайное свидание здесь, в глубине Закличарья?

– Оно не могло быть тайным, когда дюжина верховых солдат вертелось вокруг нее, – указал Лафайет.

– Ты хочешь сказать… она просто провела нас, избавилась от нас специально?

Голос капитана зазвенел на угрожающих нотах.

– Сами подумайте, – сказал О'Лири. – Если бы это я ее увел отсюда, то какой мне смысл возвращаться, чтобы быть пойманным вами?

– Хватит с меня твоих грязных подозрений, рыцарь! – рявкнул капитан. – Солдаты, стройся! Я сам разделаюсь с этим негодяем!

– Эй, кэп, подождите минутку, – сказал сержант, дергая его за рукав. – Прошу прощения у капитана, но в том, что он говорит, есть смысл. Это ведь ее светлость сказала нам, чтобы мы вернулись и поискали Уайта и Фреда, верно?

– Да, и вообще-то я раньше никогда не слыхал, чтобы в этих местах жила ее тетя, – добавил капрал.

– Невозможно, – сказал капитан тоном, в котором уже не было уверенности. – Ее светлость никогда не стала бы так обманывать меня, ее преданного слугу.

– Не знаю, кэп. Бабы. Кто их знает, что они могут втемяшить себе в голову.

– Как ты смеешь так разговаривать? – Решительным жестом капитан одернул свою куртку. – Я не желаю больше забивать свои уши грязными выдумками этого рыцаря! Повесить его!

– Не торопитесь, ребята! – взвыл Лафайет. – Я говорю вам правду! Леди Андрагора, наверное, всего в нескольких милях отсюда, и нам следует скакать изо всех сил, чтобы нагнать ее, а не стоять здесь и спорить попусту!

– Он хочет увести нас в сторону! – отрезал капитан. – Несомненно, миледи лежит связанная там, где он оставил ее, всего в нескольких ярдах отсюда.

– Он не соображает, что говорит, – запротестовал Лафайет. – Он просто боится отправиться за ней! Это просто предлог, чтобы замутить воду и вернуться обратно!

– Достаточно! Приготовить преступника к исполнению приговора!

– Подождите! – вскричал Лафайет, чувствуя, что петля закинута на его шею. – Неужели мы не можем решить этот вопрос по-джентльменски?

Внезапно наступила тишина. Сержант посмотрел на капитана, который свирепо уставился на О'Лири.

– Ты требуешь, чтобы с тобой обращались как с джентльменом? На каком основании?

– Я – сэр Лафайет О'Лири… почетный член Королевского Географического общества!

– Похоже, в этом что-то есть, капитан, – сказал сержант. – Нельзя нам просто вздернуть парня с такими полномочиями!

– Все это глупая потеря времени! – зарычал капитан. – Но… ладно, уберите веревку.

– Ну, вот и прекрасно, я рад, что мы будем друзьями, – сказал Лафайет. – А теперь я…

– Зарядить пистолеты!

– Ч-что вы собираетесь с ними делать? – спросил Лафайет, глядя, как солдаты отстегнули огромные пистолеты в фут длиной и занялись свертыванием пыжей и зарядкой.

– Займи свое положение рядом с этим деревом, сэр рыцарь! – рявкнул капитан. – И поторопись! Мы не можем тратить на тебя всю ночь.

– В-вы имеете в виду это дерево? Лафайет споткнулся об извилистые корни.

– Почему? Что?

– Готовься! Целься!

– Стойте! – крикнул Лафайет ломающимся голосом. – Вы не можете застрелить меня!

– Ты ведь потребовал джентльменской смерти, верно? Целься!

– Но… не собираетесь же вы расстреливать меня с такого расстояния? – запротестовал Лафайет. – Я думал, что вы, ребята – снайперы.

– Мы заняли первое место в полицейском турнире прошлым летом, – сообщил сержант.

– Почему бы тогда мне не отодвинуться немного подальше? – предложил Лафайет. – Вам представится случай показать мастерство.

Пятясь, он отступил на десять футов, прежде чем наткнулся спиной на другое дерево.

– Готовься! – вскричал капитан. – Целься!

– Нет, это все-таки очень близко! – крикнул Лафайет, помахав пальцем в воздухе. – Пусть уж это будет настоящее для вас испытание.

Он торопливо отступил еще на четыре ярда.

– Вполне достаточно! – взревел капитан. – А теперь стой на месте, и пусть свершится твоя судьба, сэр!

Он поднял шпагу высоко в воздух.

– Готовься! Целься!

И когда с губ капитана готово было уже сорваться последнее слово, внезапно из густого кустарника позади них раздался дикий вой. Все глаза сразу повернулись в том направлении, откуда донесся этот леденящий душу звук.

– Ночная кошка! – почти в один голос закричали солдаты.

Не дожидаясь, пока животное появится из кустов, Лафайет, отпрыгнув в сторону, покатился по земле, нырнул за дерево, поднялся на ноги и со всей прытью, на которую был способен, помчался по лесу, в то время как позади раздавались крики, гремели выстрелы, и свинцовые пули врезались в кустарник по обе стороны от него.

На небе светила луна, окутывая белым светом небольшую бревенчатую хижину, расположенную в самом центре полянки, окруженной гигантскими деревьями.

Лафайет лежал на животе под кустом, чувствуя себя преотвратительно от всего сразу: похмелья, усталости и множества синяков и царапин. Прошло полчаса с тех пор, как затихло последнее эхо от криков солдат, разыскивающих его по всему лесу, 20 минут с тех пор, как он взобрался на небольшой холмик и увидел внизу слабо освещенные окна хижины. И ничто, подумал Лафайет, не менялось в этой классической ситуации. Температура продолжала ровно падать по мере того, как кончалась ночь, ледяные кристаллы стали образовываться на листьях. Лафайет подул на руки и посмотрел на крохотное освещенное окно внизу.

– Она должна быть там, – уверял он себя. – Где же ей еще быть в этой глуши?

– Конечно, – продолжал он свою мысль, – тот, кто ее похитил, скорее всего, тоже там и сидит с заряженными пистолетами, поджидая, не будет ли за ним погони…

– С другой стороны, если я останусь здесь, я просто замерзну, – решительно возразил сам себе О'Лири.

Он поднялся на ноги, несколько раз ударил себя затекшими руками по груди, вызвав тем самым приступ кашля, а затем осторожно начал спускаться по небольшому склону. Он кружил вокруг домика на довольно большом расстоянии, часто останавливаясь, вслушиваясь, не просыпаются ли обитатели дома и не приближаются ли всадники, но тишина оставалась прежней. Цветастые занавески на окне мешали ему разглядеть, что происходит внутри.

Лафайет скользнул к задней двери, с одной стороны которой лежали нарубленные дрова, а с другой стояла дождевая бочка, и прильнул ухом к дереву.

Он услышал слабое потрескивание, перемежающееся с еще более слабыми и очень неприятными звуками. Низкий голос произносил слова, слишком неотчетливые, чтобы их можно было расслышать. Лафайет почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Воспоминания детства о Гансе и Гретель в домике ведьмы неожиданно ожили перед его глазами.

– Ерунда, – твердо сказал он сам себе. – Никаких ведьм вообще не существует, все это сказки. И никого там нет внутри, кроме мошенника Лоренцо и несчастной леди Андрагоры, может, даже связанной по рукам и ногам, перепуганной до смерти, надеющейся вопреки всему, что кто-нибудь придет и спасет ее, бедное дитя. Почему бы мне не выбить эту дверь одним ударом и не вытащить оттуда Лоренцо за шкирку, и…

Неприятный хрустящий звук стал нарастать, потом внезапно затих, потом вообще прекратился. Раздалось громкое "хлюп" и слабое звяканье металла. Потрескивание возобновилось, сопровождаемое на сей раз отчетливым хрустом, как будто жернова перемалывают мелкие косточки.

– Может быть, он мучает ее, чудовище!

Лафайет отошел на три шага назад, напряг мускулы и кинулся на дверь. Она широко распахнулась, и он влетел в центр небольшой, аккуратно прибранной комнаты. В камине ярко пылал огонь, отбрасывая отсвет на пожилую женщину, сидящую в качалке на ковре, с кошкой на коленях и голубой китайской миской у локтя.

– О, Лоренцо, ты вернулся, – сказала она с удивлением. Она протянула ему миску.

– Хочешь немного воздушной кукурузы?

Сидя у окна с миской подсоленной хрустящей кукурузы на одном колене и чашкой крепкого дымящегося какао на другом, Лафайет пытался привести свои мысли в порядок. Его хозяйка шила что-то толстой иглой, которую она извлекла из сундучка под окном, и монотонно бормотала какие-то слова. Он никак не мог ухватиться за нить ее мысли – вроде бы она говорила что-то о какой-то кукушке, которая порхает с цветка на цветок и садится на самый большой цветок, вдыхая его аромат…

Лафайет проснулся, вздрогнув, потому что его подбородок уже коснулся груди.

– Бедный мальчик, да ты совсем спишь! И ничего удивительного – сколько часов подряд ты трудился. О, я почти забыла: тут были твои друзья.

Она как-то криво улыбнулась ему одной стороной рта.

– Друзья? Лафайет зевнул.

Сколько же времени прошло с тех пор, как он спал? Неделя? Или только три дня… или… возможно ли, что он счастливо спал всего прошлой ночью, в большой постели…

– …сказали, чтобы я тебе ничего не говорила, они хотят сделать тебе сюрприз. Но я решила, что лучше тебе знать.

Ее резкий многозначительный голос проникал сквозь его дремотное состояние.

Лафайет заставил себя сосредоточиться на том, что говорила старая леди. Голос ее казался ему странно знакомым. Может он встречал ее раньше? Или…

– Лучше мне знать – что?

Он заставил себя сосредоточиться на разговоре.

– Что они вернутся.

– Э-э… кто?

– Эти прекрасные джентльмены на чудесных лошадях. Внезапно Лафайет почувствовал, что полностью проснулся.

– Когда они здесь были?

– Да ты едва разминулся с ними, Лоренцо, минут на тридцать. Туманные старые глаза смотрели на него из-под очков.

Только были ли они такими старыми и туманными? Если приглядеться, они почему-то начинали казаться очень проницательными. "Где, – удивленно подумал Лафайет, – видел я точно такие же глаза и точно такой же взгляд раньше?.."

– Мадам, вы были очень добры ко мне, но боюсь, что мне пора идти. И я думаю, вы должны знать: я не Лоренцо.

– Не Лоренцо? Что ты хочешь этим сказать? Она уставилась на него из-под очков.

– Я пришел сюда, разыскивая человека по имени Лоренцо, а, может, его зовут Лотарис или Ланцелот. Когда вы так радушно меня встретили, предложили мне пищу и теплое место у камина, я… я был очень голоден и замерз, и я просто воспользовался вашей добротой. Но сейчас я пойду…

– Ну, что ты, я ничего не хочу об этом слышать! В такую ночь, как эта, можно простудиться до смерти!

– Я не уверен, что вы понимаете, – запротестовал Лафайет, пробираясь к двери. – Я вас совершенно не знаю. Просто я пришел сюда…

– Но ведь ты тот самый очаровательный молодой человек, который снял у меня свободную спальню.

Близоруко сощурившись, старушка посмотрела на него. Лафайет покачал головой.

– Боюсь, что нет. Я пришел сюда в поисках леди Андрагоры…

– О, так ты приятель моей племянницы! Как восхитительно! Почему же ты сразу не сказал мне? Ну, теперь-то ты точно должен выбросить из головы всякую мысль о том, чтобы уйти, в такой сильный холодный ветер. Да, кстати, где же моя дорогая Анди? У меня сложилось такое глупое впечатление, что ты должен привести ее с собой.

– Вы тетя Даф… я хочу сказать, леди Андрагоры?

– Ну да, конечно, разве ты не знал этого! Но ты так и не ответил, где она?

Лафайет оглядывал комнату. Она была достаточно чистая и удобная, но уж слишком проста.

– Насколько я понял, леди Андрагора – очень богатая женщина, – сказал он. – Неужели она не могла подыскать для вас что-нибудь получше?

– О, какой глупый мальчик! Я обожаю жить здесь, среди птичек и цветов. Это так спокойно и живописно.

– А кто рубит дрова?

– А это приходит человек по вторникам. Но ты говорил, что леди Андрагора…

– Я ничего не говорил. Но я не знаю, где она, и пришел один. Ну, спасибо вам за все…

– Ты никуда не уйдешь, – резко сказала старушка. Она улыбнулась. – Я и думать об этом не хочу.

Лафайет поплотнее запахнулся в плащ и направился к двери.

– Боюсь, мне придется отклонить ваше гостеприимство…

Он замолчал, услышав какой-то звук позади себя, и обернулся как раз вовремя, чтобы избежать удара ребром ладони чуть ниже уха, который попыталась нанести подкравшаяся старушка.

Он еле-еле успел уклониться и подставить под удар согнутую в локте руку, закричал от боли, попытался согнутыми пальцами ткнуть своей хозяйке под ребра, получил сильнейший удар в солнечное сплетение и упал на спину в качалку.

– Обманщик! – вскричала старушка. – Продался этому длинноносому Родольфо, и это после того, что я тебе обещала! Это надо же иметь такую наглость – прийти сюда, ко мне и делать вид, что видит меня первый раз в жизни!

Лафайет умудрился соскочить с качалки и отпрыгнуть в сторону, еле избежав сильнейшего удара ребром ладони в область сердца. Он с трудом поднялся на ноги.

– Где она, черт тебя подери? О, мне надо было оставить тебя в той канаве, из которой я тебя подобрала…

Внезапно старушка замерла, не нанеся очередного удара, и приложила ладонь трубочкой к уху. О'Лири тоже услышал отдаленный слабый звук копыт.

– Бежим!

Старуха кинулась к двери, схватила плащ, висящий на крюке, и завернулась в него.

– Ты мне еще ответишь за это, Лоренцо! – вскричала она голосом, который из звонкого сопрано опустился до звучного тенора. – Погоди, мой мальчик! Я так тебе отомщу, что ты проклянешь тот день, когда впервые увидел Стеклянное Дерево!

Она распахнула дверь настежь и выбежала в темноту.

Ошеломленный О'Лири выбежал за ней следом. Она стояла в десяти футах от двери, застегивая пуговицы плаща. И когда О'Лири кинулся за ней, из ее уст вырвалось какое-то громкое жужжание, она взлетела в воздух и понеслась в сторону леса, быстро набирая высоту. Ее плащ развевался по ветру.

– Эй! – слабым голосом окликнул ее Лафайет. Внезапно он осознал, что стук копыт все приближается. Он кинулся обратно в избушку, пробежал через комнату, выбежал в заднюю дверь и, стараясь держаться так, чтобы дом находился между ним и приближающимся отрядом солдат, побежал под укрытие леса.

Наступила заря, серая и мрачная, почти не рассеявшая темноту ночи. Лафайет, дрожа, сидел под деревом, настолько огромным, что в нем можно было высверлить туннель. У него болела голова, в желудке горел медленный огонь, глаза болели так, будто в них насыпали песок, а вкус во рту напоминал тухлый лук. В ветвях над его головой скорбно пела какая-то птица.

– Ну, вот, – бормотал Лафайет, – на этом закончилась моя карьера. Я болен, замерз, голоден. У меня болят живот и голова с похмелья. Я потерял свою лошадь, след леди Андрагоры – потерял все. К тому же у меня начались галлюцинации. Летающие старушки, ха! Наверное, эта избушка вообще была только в моем воображении. Наверное, я тогда еще не протрезвел окончательно. А может, меня расстреляли эти желтые куртки. Может, я уже умер!

Он принялся тщательно ощупывать себя, но никаких следов от пуль не нашел.

– Нет, это просто смешно. Если бы я был мертв, у меня не трещала бы так голова.

Он подтянул пояс, на котором висела шпага, прошел несколько шагов до небольшого ручейка, наклонился и плеснул холодной водой в лицо, вытерся концом плаща и сделал несколько глотков.

– О'кей, – твердо сказал он самому себе. – Незачем мне стоять и разговаривать самому с собой. Пора приниматься за дело.

– Прекрасно, – ответил он себе. – Но за какое?

– Я могу отправиться обратно, – предложил он. – До порта Миазма всего 20 миль.

– Но Родольфо отнюдь не возрадуется, когда я явлюсь к нему с пустыми руками, – возразил он. – Хотя, возможно, мне представится случай все объяснить… Стонрубу. Как бы то ни было, я не знаю, в каком это направлении.

Лафайет поднял голову и посмотрел вверх, сквозь густую зеленую листву. На темно-сером небе даже слабый проблеск не указывал, где в настоящий момент находится солнце.

– И, кроме того, не могу же я просто удрать и предоставить леди Андрагору судьбе.

– Ну, хорошо, я убежден: я буду продолжать идти вперед. Но где это вперед?

Он повернулся вокруг себя три раза с закрытыми глазами, остановился и вытянул руку.

– Вот сюда.

– В принципе, – признался себе О'Лири, начиная шагать в указанном направлении, – поговорить с самим собой не так уж и плохо – многое может стать ясным.

– И к тому же потом некого будет винить за совет.

– Конечно, это признак шизофрении.

– Чушь! Что такое шизофрения среди всех прочих бед, которые свалились на меня, как снег на голову?

Он пробирался вперед, хромая то на правую, то на левую ногу, потому что обе его лодыжки были растянуты от прыжков, бега и падений прошлой ночью. Постепенно лес начал редеть, а кустарник, наоборот, стал гуще. Вскоре он вышел на пустынный склон горы, на котором росли редкие кедры.

Начался дождь, и колючие капли принялись жалить ему глаза, бить по онемевшему лицу. Через 50 футов склон горы кончался пропастью. О'Лири подполз к самому краю – дно пропасти исчезло в тумане.

– Великолепно! – прокомментировал он, глядя вниз. – Ну, просто прелесть, что такое. Вполне совпадает со всем, что произошло. Ничего удивительного, что старушка улетела на своем помеле без помела. Даже и муха не спустилась бы в эту пропасть.

– Итак… я просто пойду по краю, пока не дойду до дороги, тропинки или лестницы, ведущей вниз, – посоветовал он.

– Я еще забыл о веревочной лестнице и фуникулере.

– Да, это я сплоховал. Энике, бенике, сика, лиса, энике, бенике… Вот сюда.

Он пошел в указанном направлении, строго держась края пропасти. Прошел еще один час той же монотонной усталости, боли и мороза, в течение которого он споткнулся всего лишь несколько раз, так что чуть было не свалился в пропасть.

– Совсем ты расклеился, О'Лири, – тяжело дыша, сказал он, с трудом поднимаясь после очередного падения. – Всего лишь несколько лет тому назад такой маршрут был бы для тебя детской игрой.

– Но ведь не могу же я жить роскошно, когда любое мое желание выполняется, и одновременно рассчитывать остаться таким же, как и тогда, когда я жил, надеясь только на самого себя.

– Это для меня хороший урок, как ни противно признаться в этом.

Ветер усилился, дождь стал хлестать еще сильнее. Спотыкаясь, О'Лири продолжал идти вперед. Ноги, руки и губы у него полностью онемели от холода. Он прошел еще с полмили, прежде чем остановился, чтобы провести очередное совещание.

– Скоро я должен буду к чему-нибудь прийти, – сказал он сам себе с фальшивой уверенностью, потирая затекшие пальцы и уши. – Я увижу какие-нибудь следы или дорогу.

…БИП-бип, БИП-бип, БИП-бип…

Негромкий звук, казалось, был где-то рядом с ним.

Лафайет осторожно огляделся, но ничего не увидел.

– Послушай-ка, – громко сказал он. – Разговаривая с собой, я и так веду себя достаточно плохо. Но азбукой Морзе…

Он снова начал растирать уши.

БИП-бип, БИП-бип, БИП-бип – звуки послышались резче и отчетливее.

О'Лири посмотрел на свои руки. Кольцо герцога Родольфо подмигивало ему со среднего пальца. Рубиновый свет вспыхивал, тускнел, вспыхивал, тускнел…

– Эй! – слабым голосом сказал О'Лири.

Он осторожно приложил кольцо к уху. Оно продолжало так же ровно бибикать, с одновременными вспышками света.

– Оно что-то не делало этого раньше, – сказал он себе с подозрением в голосе.

– А вот сейчас делает, – нашелся что ответить он. – И это должно иметь какое-то значение.

– Может быть… может быть, это радиолуч, радиомаяк, совсем как в авиавиации…

– Может быть. Это можно проверить.

Он осторожно пошел вниз по склону, прошел 50 футов и прислушался.

БИ-бипп, БИ-бипп, БИ-бипп…

– Ага! Это означает, что я сбился с курса.

Он двинулся вперед, петляя по склону. Теперь кольцо начало издавать ровный гудящий звук.

– Ну, конечно, – победоносно выдохнул Лафайет. – Но куда ведет этот сигнал?

– А какое это имеет значение? Где угодно будет лучше, чем здесь.

– Верно.

Опустив голову вниз, прищурив глаза, в которые все время пытались забраться капли дождя, О'Лири шел вперед, прижав кольцо к уху.

Путь ему преградили несколько стволов, лежащих на земле. Он перебрался через них и оказался в пустом пространстве.

Какое-то мгновение он пытался уцепиться за небо в поисках несуществующей опоры. Затем ветер начал проноситься мимо него с ураганной силой.

Склон ущелья понесся вверх, как скоростной лифт.

О'Лири успел заметить огромную цифру 21, когда пролетел мимо, потом 20, 19, потом все перемешалось.

Гигантская теннисная ракетка размахнулась что было сил и ударила по нему, посылая в чужую половину поля, и тысячи болельщиков закричали в одно горло.