Текст книги "Миры империума(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

– Не бойся! Я на твоей стороне! – прошипел он ей в ухо и быстро потащил между двумя кричащими и ругающимися солдатами.

Один из них пытался схватить его и получил сильный удар в челюсть, после которого отлетел к стенке. Глаза у него стали остекленевшими. Появилась Свайхильда и широко открытыми глазами уставилась мимо О'Лири на что-то позади него.

– Лэйф! – выдохнула она. – Откуда ты взял эту шляпу?

– Быстро! Посади леди Андрагору на ковер на следующей лестничной площадке внизу! – рявкнул Лафайет и рванул девушку вперед.

– О, Лэйф, я и не знала, что ты чревовещатель, – восхищенно произнесла Свайхильда, в то время как он повернулся к Лоренцо, уже поднявшемуся на четвереньки, с подбитым глазом, окровавленным носом и окончательно помятой шляпой с остатками плюмажа.

Лафайет рывком поднял почти ничего не соображающего Лоренцо и подтолкнул его вслед за женщинами.

– Я задержу этих клоунов, пока вы не сядете на ковер! – крикнул он. – Поторопитесь!

Он сделал шаг вперед, преграждая дорогу одной из красных курток, бросившихся за Лоренцо. Он подставил ножку, ударил ребром ладони по шее второму, потом повернулся и побежал по коридору вслед за остальными.

Впереди за окном виднелось лицо Свайхильды, которая все еще тянула за руку полуоглушенного Лоренцо.

– Ты кто такая? – невнятно пробормотал он. – Аспира Хонделл, королева мюзик-холла? Все равно я не люблю тебя, и точка. Люблю Бев… я имею в виду, леди Андрагору… или я имею в виду Беверли?

– Все в порядке, она же на борту! – выкрикнула Свайхильда. – Вперед!

Она откинулась назад, и Лоренцо, описав дугу, исчез за окном. Из темноты донеслись приглушенные крики.

Когда Лафайет подбежал к окну, в шести футах от него ковер Марк IV провисал в воздухе, медленно опускаясь под тяжестью трех копошащихся на нем фигур.

– Он перегружен!

Голосок Свайхильды казался тоненьким и далеким.

– Видно, здесь уже на одного больше, и… эх, Лэйф, наверное, мы уже не увидимся больше! Прощай, и спасибо тебе за все…

И на глазах ужаснувшегося Лафайета она соскользнула с ковра и упала в темноту, а Марк IV, быстро выровнявшись, скользнул в ночь.

* * *

– Ох, нет! – взмолился Лафайет. – Она не умрет, она опустится на балкон, который находится прямо под ней внизу!

Он быстро высунул голову из окна. В глубоких сумерках он с трудом разглядел изящную фигурку, уцепившуюся за развесистый куст, выросший из голой скалы в пятнадцати футах внизу.

– Свайхильда! Держись!

Он перебросил ногу через подоконник, быстро слез вниз, цепляясь за неровности скалы, добрался до девушки, схватил ее за руку, вытянул вверх, к узкому уступу рядом с собой.

– Дурочка! – хрипло дыша, выдавил он. – За каким чертом ты это сделала?

– Лэйф… ты… ты вернулся за мной, – сказала она дрожащим голосом, улыбаясь заплаканным лицом. – Но… но тогда ее светлость осталась совсем одна…

– С ней Лоренцо, черт бы его побрал, – разуверил ее Лафайет, внезапно осознавая, в каком опасном положении они находятся.

– Лоренцо? Кто это?

– Тот самый клоун в мятой шляпе. Он вбил себе в голову, что леди Андрагора – это его девушка, какое-то создание по имени Беверли. Наверное, он направился в то самое любовное гнездышко, в которое собирался, когда люди Крупкина схватили его.

– Послушай, Лэйф, я чего-то немного запуталась. Слишком уж для меня все это быстро происходит. Наверное, не приспособлена я для такой светской жизни.

– И я тоже, – сказал Лафайет, глядя вверх на стеклянную стену, потом вниз, в глубокую темную пропасть.

Он покрепче уцепился за небольшие выступы и крепко зажмурил глаза.

– Так нам куда, Лэйф? – спросила Свайхильда. – Вверх или вниз?

Он попытался сделать осторожное движение, поскользнулся, уцепился за выступ что было сил и прильнул к стене, стараясь дышать как можно тише, чтобы не потревожить булыжников, которые могли держаться не совсем прочно.

Ледяной ветер дул угрожающими порывами, раздувая длинную юбку Свайхильды.

– Единственное, что нам сейчас нужно, – сказал он сдавленным шепотом, с лицом, прижатым к каменной стене, – это любая дверь в этой стороне скалы.

– Вот эта не подойдет? – спросила Свайхильда, и от ее голоса скала под О'Лири завибрировала.

– Какая?

Он осторожно повернул голову, увидел небольшую дубовую дверь на тяжелых железных петлях в небольшой нише на голой поверхности скалы в десяти футах слева от него.

– Попробуем, – выдохнул он. – Это наш единственный шанс.

Он разжал онемевшие от холода пальцы, осторожно нащупал небольшой выступ в стороне, продвинулся на 6 дюймов.

Через пять минут, показавшихся ему вечностью, он ухватился за пучок травы, растущий прямо рядом с дверью.

С большой осторожностью он протянул руку и взялся за ручку двери.

Он дергал, тянул, поднимал, опускал ее. Дверь была закрыта. Он застонал.

– Ну почему я не пожелал открытой двери, пока у меня опять все получалось?

– Попытайся постучать, – предложила Свайхильда напряженным голосом.

Лафайет заколотил в дверь кулаком, теперь уже не думая о том, что при этом из-под него посыпались мелкие камни.

– Поторопись, Лэйф, – спокойно сказала Свайхильда. – По-моему, я падаю.

Он заколотил сильнее.

– Наверное, нет смысла прощаться еще раз, Лэйф, – сказала Свайхильда слабым голосом. – Но все равно хочу сказать, что я рада была с тобой познакомиться. Ты первый из всех, кто обращался со мной, как с леди…

– Свайхильда!

Видя, что ее рука соскальзывает, Лафайет откинулся назад, поймал ее за руку, удержал. Он почувствовал, что сам начинает скользить.

Рядом с ним раздался щелчок и скрип. Поток теплого воздуха вырвался из открытой двери.

Небольшая коренастая фигура стояла в проеме, с руками на бедрах.

– Ну, долго вас ждать, входите! – рявкнул Пинчкрафт.

Заскорузлая рука схватила Лафайета, втащила его в безопасное помещение, и секундой позже Свайхильда последовала за ним.

* * *

– К-к-как вы здесь оказались? – выдавил из себя О'Лири, прислонившись к каменной стене освещенного факелом коридора.

– Я прибыл вместе с экипажем, чтобы сделать возврат собственности.

Пинчкрафт говорил таким голосом, будто гвозди заколачивал.

– Наша мысль заключалась в том, чтобы пробраться сюда тайком и сделать это прежде, чем он сообразит, откуда ветер дует.

– Это здорово, что так получилось, душка, – сказала Свайхильда.

– Не смей называть меня "душка", девчонка! – рявкнул Пинчкрафт.

Он вынул большой носовой платок, вытер лоб, потом высморкался.

– Я сказал Гроснарту, что он идиот, что продолжает осуществлять доставку заказов по неоплаченным счетам. Так нет, слишком уж он жаден до быстрого дохода, вот тебе и попадание.

– Так вы заберете себе Стеклянное Дерево?

– Этого белого бронтозавра? Ну уж нет, ни за что, пока не исчезнет малейшая надежда на то, что с него все-таки можно будет содрать капусту. Я собирался забрать нашу последнюю партию портативных товаров, которую мы так наивно сюда доставили.

– Все равно я рад, что вы сюда пришли. Послушайте, нам надо немедленно хватать Крупкина. Он не тот, кем кажется!

Вернее, он именно тот, кем кажется! Он меня узнал, понимаете! А это значит, что он на самом деле бывший король Горубль, а не его двойник, но он, конечно, не знает, что я это знаю, так что…

– Спокойно, сэр, спокойно, – Пинчкрафт плавно прервал поток бессвязных слов. – Я опоздал! Этот проклятый шулер вместе со своей личной армией смылся. Он упаковал все самое ценное и ушел отсюда несколько минут назад, до моего приезда.

11

– Опять опоздал, – простонал Лафайет.

Он сидел, взявшись руками за голову, в сверкающей пустынной столовой стеклянного замка. Несколько слуг и стражников с неуверенностью смотрели на незнакомцев, которые наводнили замок, но внезапное отсутствие их господина и довольно внушительная команда, пришедшая, чтобы забрать обратно свои заказы, не внушали им особого желания вмешиваться. Повара покинули сверхсовременные кухни, но Свайхильда быстро состряпала кофе и яйца с ветчиной. И теперь группа Пинчкрафта уныло сидела за столом, глядя на мебель и всю обстановку и мысленно прикидывая свои потери.

Представитель Аджака с обидой произнес:

– А что тогда говорить обо мне? За последние три года этот человек, обманувший наше доверие, который называет себя Крупкиным, все увеличивал свои ресурсы – в основном за счет Аджака – для какого-то своего грандиозного плана. И вдруг он исчезает за несколько минут до того, как я прибыл сюда, оставляя все это!

Пинчкрафт для убедительности помахал рукой на окружавшую их роскошь.

– Так кто же теперь будет оплачивать счета?

– Почему это он внезапно отказался от своих планов? – спросил Лафайет. – Может, он испугался меня, испугался, что я доложу Централи о том, что он принялся за старое?

Пинчкрафт нахмурился, и на лице его отразилось недоумение.

– Ты что, приятель, хочешь сказать, что знаешь о Централи? Но это… это второй по важности секрет Специализированных Мастерских Аджака.

– Конечно, знаю, – я внештатный сотрудник Централи, – сказал Лафайет. – Но Горубль меня узнал и, наверное, поэтому упаковал все свои принадлежности и ушел ночью, после того, как спровадил меня спать, чтобы я не мешал ему. Он боялся, что я его узнаю, но я настолько одурел от того, что долго не спал, что почти не соображал, что делаю. А к тому времени, когда я понял, что к чему, было уже поздно.

Он с трудом выпрямился на стуле и вновь застонал.

– Если бы вместо того, чтобы искать леди Андрагору, я сразу отправился бы к нему, я уже был бы дома!

– Да не переживай так, Лэйф, – сказала Свайхильда. – Ты сделал все, что мог.

Лафайет с силой ударил кулаком по своей ладони.

– Может, мне еще удастся опередить его! Кое в чем я могу дать ему пару очков вперед: Горубль не знает, что я знаю, кто он есть и что он есть. И он не знает, что мне дает кредит сам Аджак!

– Кто это сказал, что тебе дает кредит Аджак? – возмутился Пинчкрафт.

– Ну… при создавшихся условиях… раз и вы, и я заинтересованы в одном: вывести Крупкина-Горубля на чистую воду…

– Э-э… ну ладно, – пробормотал Пинчкрафт. – В ограниченных пределах, разумеется. Что вы такое замыслили?

– Мне нужно вернуться в порт Миазма и предупредить Родольфа. Может быть, вдвоем нам удастся помешать планам Горубля. Ну как, Пинчкрафт, поможете?

– Гмм, думаю, это можно будет устроить, но вы уже нам должны за прошлое…

– Мы решим этот вопрос позже. Поймите, нам предстоит долгий путь, а сейчас самое главное – время.

– Думаю, мне удастся устроить тебя в вагон метро, которым мы сюда прибыли, – неохотно сказал Пинчкрафт. – Хоть он и предназначен только для служебного пользования.

– Метро? Вы хотите сказать, что отсюда до мастерских Аджака идет подземная дорога?

– Естественно. Я же говорил, что никогда не доверял принцу…

– В таком случае, – требовательно спросил Лафайет, – почему меня послали сюда на этом паршивом ковре Марке IV? Я мог сломать себе шею!

– Все хорошо, что хорошо кончается, – назидательно сказал Пинчкрафт. – Мне нужна была диверсия, чтобы прикрыть мою операцию по изъятию собственности. И где еще мог представиться такой случай испытать мое оборудование в полевых условиях? Пойдемте же. Впереди много работы.

Это была долгая, шумная и очень пыльная поездка в крохотном, как игрушечном, вагончике метро, несущемся по извилистым пещерам под пустыней, над которой О'Лири, нервничая, летел прошлой ночью. Свайхильда сгорбилась рядом с ним на узком сиденье и спала как убитая до тех пор, пока вагончик не прибыл на место назначения. Она ахала и охала, когда они вышли и пошли мимо гигантских лабораторий, мастерских, холодильных цехов, вдыхая странные запахи, глядя на кипучую работу, не прекращающуюся даже ночью.

– Я слышал о гномах, которые работают под горой, – признался Лафайет своему провожатому, когда они попали на относительно спокойный уровень, где располагалась администрация. – Но я всегда представлял их такими маленькими человечками с бородами, кующими золотые кольца на маленьких наковальнях!

– Мы давно уже все модернизировали, – пояснил Спропрояль. – И в результате только за последние сто лет продукция выросла на 800 %.

На складе Свайхильда молча наблюдала, как группа техников раскинула небольшой темно-зеленый ковер согласно инструкции Пинчкрафта.

– Это наш Марк XIII, последняя модель, – с гордостью сказала начальник научно-исследовательской лаборатории. – Ветровое стекло, музыка, ремни безопасности, мягкие сиденья.

– Какой забавный, – сказала Свайхильда. – А где тут сяду я?

– Ты можешь не лететь, – отрезал О'Лири. – Слишком опасно.

– Я лечу, – вызывающе сказала она. – И попробуй только помешать мне!

– Ты думаешь, я стану рисковать твоей жизнью на этом половике? Об этом не может быть и речи!

– А ты думаешь, что я собираюсь сидеть на этом дурацком заводе и плевать в потолок, пока тебя будут там убивать?

– Ну уж нет, леди, – сказал Спропрояль. – Фитлумбер, раскатай-ка Марк XIII – двухместный.

Он вызывающе посмотрел на О'Лири.

– Если кто-нибудь считает, что меня можно оседлать и поехать, взвалив на меня заботу о бабе на два фута выше меня, то он глубоко ошибается!

– Ну… в таком случае, – сдался О'Лири.

Прошло десять минут, прежде чем были проверены все рабочие контуры. Марк XIII был вынесен на взлетную площадку скалы, и подъемная система была сбалансирована для плавного передвижения.

– Половик, вот как, – фыркнул Пинчкрафт вполголоса. – На нем безопаснее, чем на океанском лайнере. Только не гони больше шестидесяти первые несколько миль, пока не почувствуешь, что к чему.

– Конечно, – сказал Лафайет, заворачиваясь в подбитый мехом плащ-невидимку и прячась от пронизывающего ледяного ветра.

Свайхильда уселась позади него, обхватив его руками за талию.

– Поехали, – сказал О'Лири.

Появилось знакомое ощущение подъема, чуть затошнило, когда ковер выровнялся, беря заданный курс. Затем ветер засвистел в ушах, а огни мастерских Аджака постепенно начали удаляться и исчезли вдали.

– Ты ведь не сердишься, что я напросилась с тобой? – прошептала Свайхильда в немеющее ухо Лафайета.

– Да нет, ничего, – отозвался он через плечо. – Только не суйся, ради бога, когда я начну действовать. Крупкин удрал, потому что испугался, что я пойму, кто он такой, и накинусь на него со всей своей пси-энергией, – он иронически хмыкнул. – Узнать-то я его узнал, но он понятия не имеет, что во мне не осталось и крупицы былой силы!

– Зато тебе везет, – сказала ему Свайхильда. – Смотри, как здорово ты обнаружил эту дверь в скале, и как раз вовремя. И я думаю, что это ничуть не хуже.

– Есть что-то очень странное в моем везении, – сказал О'Лири. – Просто до невероятности. Как, например, эта маскировка, которую я нашел тогда в парке, и до этого, на баркасе, когда нож подвернулся мне в самый необходимый момент, – как будто моя энергия полностью ко мне вернулась и я могу управлять ею. Но потом я пытаюсь еще раз, и все впустую. Это ужасно раздражает.

– А ты не думай об этом, Лэйф. Принимай все, как есть. Я вот всегда так поступаю – и ничего, перебивалась до сих пор.

– Для тебя, конечно, может, все это и хорошо, – парировал О'Лири. – Все, что тебе надо, это попасть в большой город и жить хорошо, а мне же… иногда мне даже почти хочется, чтобы я снова очутился у миссис Макглинт и чтобы ничего меня не беспокоило, кроме того, как заработать на сардины.

– Угу, трудно тебе, Лэйф, быть героем и все такое.

– Герой? Я? – О'Лири скромно рассмеялся. – О, нет, я не герой, – уверил он свою спутницу. – Герои – они любят всякие там опасности, они вечно снуют в поисках приключений. Я же хочу только одного: мира и покоя.

– Ну, это ты легко можешь получить, Лэйф. Поверни ковер, и мы полетим на юг. Я слышала, что там есть очень красивые острова, и мы сможем построить там шалаш и жить, питаясь рыбой и кокосовыми орехами…

– Хотелось бы мне, чтобы я мог это сделать, Свайхильда. Но сначала мне надо посчитаться с Крупкиным-Горублем! О, дорого бы я дал, чтобы он сейчас оказался в моих руках! Хотел бы я посмотреть на его физиономию, когда я скажу ему, что я знаю, кто он и чего он замыслил, и…

– Осторожно! – вскричала Свайхильда, глядя на что-то белое, внезапно возникшее перед ними.

Лафайет закричал, отдавая команду Марку XIII, но слишком поздно. Ковер накренился влево, ударился, пролетел сквозь снежную пыль, мелкую, как сахарный песок, подпрыгнул и скачками понесся вниз по склону, вздымая за собой облако ледяных кристаллов. Лафайет ощутил крепко охватившие его руки Свайхильды, ремень безопасности, врезавшийся ему в ребра, снег, бьющий в лицо с силой струи из брандспойта.

Упав с довольно большой высоты в последний раз, ковер остановился, полупогруженный в глубокий снег. Лафайет с трудом выпрямился, увидел движущиеся огни, неясные фигуры, услышал хриплые голоса, стук копыт…

– Это ТЫ? – заикаясь произнес знакомый голос. – Как… что… когда… и, самое главное, почему? Когда я уезжал, ты сладко храпел в сибаритской роскоши. Что ты делаешь здесь, в снегу?

– Думал, сможешь меня надуть? – прерывающимся голосом произнес Лафайет. – Фига с два, ваше бывшее величество. Я тебя знаю, и я знаю, что ты задумал!

Он дернул за ковер, который каким-то образом завернулся вокруг его тела, но оказалось, что он спеленат так туго, будто связан веревками.

– П-послушай, мой мальчик, – заикаясь произнес Горубль, махнув своим людям рукой, чтобы те отошли назад. – Может, все-таки договоримся? Я хочу сказать, что ты ведь устроился на тепленькое местечко, так зачем же мешать делать то же самое мне? Сам должен знать, как нелегко из короля превратиться в какого-то простолюдина. Почему бы тебе не быть милосердным? С твоей помощью я могу опять оказаться на троне Артезии в одну секунду, после чего отблагодарю тебя, как захочешь – или еще того лучше, отдам тебе весь Меланж, и делай с ним все, что душе угодно…

– Забудь, – сказал О'Лири, прилагающий максимум усилий, чтобы освободить хоть одну руку. – У меня в Артезии и так все есть, что я хочу. С какой стати мне помогать тебе?

– Но здесь ты можешь быть абсолютным владельцем всего: земель, естественных ресурсов, полезных ископаемых… женщин…

– Остаться в Меланже? Ты что, сошел с ума? С тех пор, как я сюда попал, меня преследовали одни только несчастья!

Горубль открыл рот, собираясь что-то сказать, заколебался и внезапно на его лице появилось задумчивое выражение.

– В таком случае, – с осторожностью спросил он, – почему ты ничего не предпринял по этому поводу?

– Ну…

– Насколько я помню, ты был в довольно затруднительном положении, когда мои ребята впервые схватили тебя. А сейчас, гмм, судя по манере твоего появления здесь, похоже, что ты уже не тот хозяин своей судьбы, каким был раньше.

Экс-король потер свой подбородок.

– Ты – Лафайет О'Лири, и я видел твое кольцо. Только ты носишь печатку с топором и драконом. Но… могло так произойти, мой дорогой мальчик, – тут в его голосе появились мурлыкающие нотки, как у тигра, собирающегося как следует пообедать, – что ты каким-то образом потерял свою ценную способность манипулировать вероятностями по желанию. А?

– Конечно, нет. Я… я только изъявил желание побеседовать с тобой и… и вот я здесь.

– Ну да, весь в снегу и с очередными ушибами, которые, вне всякого сомнения, уже начинают тревожить. Очень хорошо, сэр Лафайет, прежде чем мы начнем дальнейшее обсуждение нашего вопроса, не угодно ли вам будет продемонстрировать свое мастерство, ну, скажем, вызвав небольшую палатку с печкой и хорошим вином, где мы с удовольствием могли бы закончить наш разговор?

– Ерунда, – сказал Лафайет. – Я не собираюсь тратить на это свое время.

– Ну, тогда что-нибудь попроще: как насчет всего лишь веселого костра в небольшой пещере, вон там…

Горубль махнул рукой в направлении сплошной пелены падающего снега.

– К чему столько сложностей, – пробормотал Лафайет. – Почему бы тебе просто не сдаться, а я замолвлю за тебя доброе слово Пратвику…

– Признавайся!

Горубль наклонился почти к самому его лицу и произнес вполголоса:

– Ты ничего не можешь сделать! Ты так же беспомощен, каким кажешься на самом деле!

– Вовсе нет! – с отчаянием произнес Лафайет. – Абсолютно все мои силы в полном моем распоряжении!

– Что ж, давай поглядим, как ты выпутаешься из этого куска ковра, который спеленал тебя с головы до ног.

Лафайет дергался, выкручивался, раскачивался – но без всяких результатов. Он был запеленут тщательно, как муха в паутине. Горубль счастливо рассмеялся.

– Прекрасно! Ох, просто прекрасно! Значит, все мои волнения были напрасны! Я не знаю, как ты умудрился проникнуть сюда, в самое сердце моих планов, сэр Лафайет, но, в конце концов, большого вреда тут нет. Более того…

Внезапно он стал серьезен и кивнул головой.

– Теперь я вижу, что мои планы могут быть значительно улучшены и расширены, так сказать. Да, да, почему бы и нет? Обладая новыми данными, которые ты так любезно мне сообщил, с какой стати мне останавливаться на одном Меланже? Почему бы не пойти дальше – расширить мою империю, включить в нее весь континуум миров, а? А, кстати, где эта капризная шлюха, которую ты у меня украл?

– Там, где ты ее никогда не найдешь, – сказал Лафайет.

– Упрямишься, да? Ну, ничего, скоро мы это исправим. О, нам предстоят долгие беседы, мой мальчик. В услужении моего подданного, герцога Родольфо, находится искусный допросчик, некто Стонруб, который быстро выведает все твои секреты!

Горубль резко повернулся, проревел какие-то приказы. Солдаты в красных куртках, со льдом, намерзшим на бровях, кинулись вперед, подняли Лафайета на ноги, отвернули замерзший ковер…

– Эй, баба! – воскликнул один из солдат, глядя на появившуюся из складок ковра Марка XIII Свайхильду, оглушенную и дрожащую от холода.

Горубль весело рассмеялся.

– Наконец-то счастье стало мне улыбаться! Сама судьба за мое начинание. Я считаю, это знак – знак, слышишь меня?

Он огляделся, сияя, в то время как солдаты подняли девушку на ноги. Несколько мгновений ковер лежал брошенный. Лафайет рванулся к нему и, хотя был схвачен, успел поставить ногу на его край.

– Лети домой! – закричал он в направлении принимающего словесные команды устройства. – Полный ход, никуда не сворачивая!

В ответ на эти слова ковер захлопал краями, посылая вверх кучу сосулек, подскочил на шесть футов в воздух, мгновение висел, отряхиваясь, как пес после купания, затем, когда один из солдат попытался подпрыгнуть и схватить его, ринулся вперед, в бушующий шторм.

– Волшебство! – взвыл солдат, валясь на спину.

– Чушь! – рявкнул Горубль. – Это, несомненно, штучки Аджака. Так, значит, ты работаешь с этими вымогателями, сэр Лафайет, вот как? Ну, ничего, для них у меня заготовлен кое-какой план – как и для всей страны!

– Ты слишком много на себя берешь, – отрезал Лафайет.

– В прошлый раз тебе не удалось захватить власть, и сейчас кончится тем же самым!

– Брось его в седло и привяжи к лошади, – приказал Горубль капитану своей стражи. – Посмотрим, что сделает с этой выскочкой холодная ночь после целого дня бесплодных трудов. Может, его манеры станут чуть лучше, чем раньше.

– Э, приятель, да ты, никак, опять тут, – весело приветствовал О'Лири Добывающий Истину Специалист герцога Родольфо, когда четверо стражников швырнули Лафайета, скорее мертвого, чем живого, на деревянную скамью рядом с большой жаровней, на которой в веселом огне калилось с полдюжины щипцов и кусачек.

– Мннрргггх, – сказал О'Лири неподвижными губами, пытаясь подползти поближе к пламени. – Пусть будут гореть мои ноги, но только дай мне огня!

– Ну конечно, приятель, как скажешь, так и будет. Погоди-ка, дай припомнить, на чем мы остановились.

Стонруб потер небритый подбородок со звуком, напоминающим треск рвущегося полотна.

– Начнем-ка с прижигания, как ты хотел, потом можно чуток разогнать кровь по телу плеткой, ну, а уж потом закончим на раме – чтобы все тело загудело. Неплохо придумано?

– Великолепная программа, двух мнений быть не может, – промямлил Лафайет. – Скажи, ты не мог бы для начала чуть помешать угли?

– Вот это правильное настроение, приятель! Послушай, с другой стороны, может, ты хочешь испробовать новое оборудование, которое я получил за время твоего отсутствия? Великолепный гидравлический пресс для суставов, автоматика, куда ни сунься. Закручивает все – от бедренных суставов до костяшек пальцев. А может, лучше оставить пресс и автомат для снимания кожи на потом – ведь после них уже ничего не воротишь. Ты меня понимаешь? А нам вовсе не надо, чтобы ты покинул нас не расколовшимся – герцог прямо рвал и метал, как ему захотелось узнать все твои секреты, приятель.

– Это не герцог, а поганый маленький Крупкин, который считает, что я открою ему кучу тайн, – поправил Лафайет. – Послушай, как преданный подданный Меланжа, ты должен бороться против Крупкина, а не помогать ему. Он пытается захватить всю эту страну и использовать ее как плацдарм для нападения на Артезию!

– Политика, – извиняющимся тоном сказал Стонруб, – никогда не была моим хобби. Сам понимаешь, правительства приходят и уходят, а нужда в искусстве специалиста остается…

– Неужели у тебя нет ни капли патриотизма? – вызывающе спросил Лафайет. – Этот человек – маньяк. Он высосет из Меланжа все, что можно: пищу, оружие, сырьевые ресурсы и…

– Ну конечно, приятель, как не понять. Но, послушай, ты не возражаешь, если мы начнем? Ты можешь говорить, пока я работаю. Тебе не трудно будет снять рубашку и встать вот сюда, чтобы я придал тебе рабочее положение?

– Н-нельзя ли мне погреть ноги еще немножко?

– Хорошая мысль. Я помогу тебе снять ботинки, и мы раздвинем лодыжки до оптимального положения. Слишком близко – и будет куча дыма, слишком далеко – и нет желаемого эффекта. Так что…

– С другой стороны, почему бы мне не сказать все, что ты пожелаешь, сразу, чтобы ты меньше трудился, – торопливо предложил Лафайет. – С чего мне начинать? С того, как я прибыл на вершину мельницы две недели назад? Или мне пойти еще дальше и рассказать, как я жил припеваючи, имел все, что только может иметь нормальный человек, а мне этого было недостаточно, или…

– Эй, подожди, приятель!

Стонруб понизил голос, нервно оглядываясь по сторонам.

– Что это ты делаешь, хочешь, чтобы я лишился работы?

– Ничего подобного. Просто сегодня вечером я в разговорчивом настроении.

– Сейчас утро. Эх, приятель, совсем ты перестал соображать, что к чему.

– Ну, да неважно, утро или вечер, мне лично хочется сейчас говорить день и ночь. Итак, как я уже говорил…

– Шшш!

ДИС приложил толстый палец к выпяченным губам.

– У тебя нет сердца! Ты хочешь лишить меня лучшего поста среди герцогских вакансий? Да если ты начнешь все выкладывать до того, как я и одним крючком тебя не тронул, то кое у кого возникнет идея о сокращении штатов. А я уже слишком стар, приятель, чтобы переквалифицироваться. Так что, будь другом, помолчи немного, ладно?

– Я… я вот что тебе скажу, – предложил Лафайет, глядя на дымящиеся щипцы в волосатой руке Стонруба. – Ты на несколько минут отойди в сторону и отложи свои железки, пока я не проделаю несколько упражнений йоги, чтобы оценить твою виртуозность. А я попытаюсь на время придержать язык.

– Вот уж что благородно, то благородно. Спасибо, друг.

– Не стоит благодарности, Стонруб. Всегда рад помочь. Кстати, ты знаешь хоть что-нибудь о молодой леди, которая прибыла в замок со мной вместе?

– О ней? Ну, конечно, знаю. Послушай, если ее малость отмыть, это будет лакомый кусочек, верно? Мне кажется, я видел, как ребята передавали ее домоправительнице. По-моему, твой друг принц Крупкин хочет подзаняться с ней отдельно.

Стонруб подмигнул.

– Крыса, – яростно выдавил Лафайет сквозь сжатые зубы. – Стонруб, ты ведь вроде бы честный человек, неужели ты собираешься спокойно смотреть, как этот жулик действует через твою голову ради своих грязных планов?

ДИС вздохнул.

– Эх, повидал я на своем веку этот идеализм. Вы, юноши, считаете, что весь мир можно вылечить от болезней. Но когда стареешь, так понимаешь, что все это не просто. Вот я, например, просто предпочитаю гордиться своей профессией искусного техника. Я всю душу в работу вкладываю, чтобы потом нечего было стыдиться. И чтобы люди смотрели на дело моих рук, а я мог при этом стоять с гордо поднятой головой. Ясно? И уж раз об этом зашла речь, то не пора ли нам начинать – старикан Родольфо может появиться здесь в любую минуту, чтобы проверить, как продвигаются дела…

– Он уже появился, – произнес холодный голос.

ДИС резко повернулся и увидел герцога Родольфо, уставившегося на него горящим взглядом из дверей.

– Ну и ну! – воскликнул Стонруб. – И чего это вы подкрадываетесь так бесшумно, ваша светлость? Вы меня так напугали, что я, может, и работать больше не могу.

Он протянул вперед руки и стал внимательно смотреть, не дрожат ли у него пальцы.

– Это неважно, – отрезал Родольфо. – Сейчас тебе будет оказана честь и тебя посетит его высочество. Так что подтянись и попытайся произвести хорошее впечатление, как и подобает человеку твоей профессии.

Герцог повернулся, услышав в коридоре шум шагов.

– Ах, сюда, сюда, мой дорогой принц, – сказал он, выдавливая улыбку. – Наша скромная камера пыток, но полностью оборудована…

– Да, да, я вижу, – прервал его Крупкин, появляясь в поле зрения, сопровождаемый двумя лакеями, которые, казалось, пытались начистить ему ботинки в то время, как он несся вперед. Его маленькие глазки окинули камеру, остановились на Лафайете. Он хмыкнул. – Оставь нас, Руди, – приказал он безразличным голосом. – И забери этих шутов с собой, – добавил он, пинком отбрасывая одного лакея, который пытался исправить что-то в складках его одежды. – А ты останься, – обратился он к Стонрубу.

– Но я еще не показал вам все мои новые… – запротестовал Родольфо.

– Ты имеешь наше разрешение оставить нас! – резко рявкнул Крупкин-Горубль.

И пока свита, торопливо пятясь, удалялась из камеры, принц подошел к О'Лири, который поднялся с места, глядя на него.

Экс-король оглядел его сверху вниз, посмотрел на кольцо на пальце. Потом сунул большие пальцы рук за усыпанный драгоценными камнями пояс на своем животе и выпятил нижнюю губу.

– Ну, хорошо, сэр Лафайет, – сказал он голосом, неслышным для ДИС, который переминался с ноги на ногу позади, полируя железный сапог. – Последний шанс. Твоя ценность для меня – минус твои бывшие способности – весьма невелика, но все же твоя помощь может несколько сгладить мой путь. Последние несколько часов я провел, обдумывая прежние планы, и понял, что мыслил слишком мелко. Подумаешь – захватить Меланж! Как ты правильно заметил, это крысиная нора. Но теперь передо мной открылись новые горизонты. Твое присутствие здесь указало мне совершенно новый путь. Из-за твоего вмешательства я потерял трон в Артезии. Сейчас ты поможешь мне вернуть его.