Текст книги "Лебёдка аэронавта (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Бриджит медленно села. Она подняла глаза и посмотрела в коридор. Воздух был наполнен зловонием сгоревших шелкопрядов, хотя от них осталось совсем немного – нога здесь, кусок панциря там, зазубренное жвало в отдалении. Тоннель была черным от мелкой золы.

Бывшая чановщица медленно потрясла головой.

– Фолли. Твои маленькие кристаллы это сделали?

– Не хвастайтесь, – твердо предостерегла кристаллы Фолли. – Вы бы не справились, если бы я не показала вам как.

Бриджит несколько раз моргнула.

– Ты это сделала.

Фолли вздохнула и закрыла глаза. Она действительно очень устала. – Как на тренировке, – задумчиво произнесла она, – все было очень просто. Совсем не легко, но довольно просто.

– Я не... – начала Бриджит. – Я и понятия не имела... Это было...

К этому Фолли тоже готовили. Большинство людей не понимали, насколько могущественными могут быть навыки эфироманта при правильном применении. Когда они узнавали, их общей реакцией, она была уверена в этом, был безотчетный страх. Это было досадно, потому что казалось, они с Бриджит могли бы подружиться, и она с трудом сдерживала слезы. Это было бы очень неудобно.

– ... потрясающе! – закончила Бриджит. – Господь на Небесах, Фолли, я уже подумала, что нам конец. Молодчина!

Фолли моргнула, открыв глаза, и на мгновение уставилась на Бриджит. Затем она почувствовала, что улыбается и очень быстро опустила глаза, так как фигура Бриджит начала размываться. Как странно, но теперь ее слезы не показались неудобными.

Затем Роул резко зашипел.

Фолли почувствовала это в самый последний момент, слишком поздно – ужасное внимание сознания, которое она ощущала раньше, когда они искали Девять Когтей. Это был Враг; она была почти уверенна. Она не могла придумать лучшего прозвища для злобной сущности, которая направляла шелкопрядов, как огромную молотилку, стремящаяся уничтожить их. Как будто самому духу ненависти был дан ум и тёмная воля и оно стремилось передать свою злобу через отвратительные создания поверхности.

Какое существо может иметь такие ужасные желания? Как сражаться с таким непостижимым созданием? В своей своеобразной жизни Фолли никогда не слышала об таком раньше и сейчас поняла, что очень боится его.

Та же самая сущность Врага теперь отправила трех маленьких существ  – обгорелых и искалеченных, но живых и, очевидно, опасных, прямиком к усталой, лежащей фигурке Фолли.

Все произошло очень и очень быстро. Роул издал пронзительный крик и стремительно бросился на дальнего шелкопряда. Одновременно с этим раздался вой разряженного наруча Бриджит и второй шелкопряд исчез, сожженный и разорванный на мелкие кусочки.

Третье насекомое бросилось в лицо Фолли...

...и было остановлено кулаком Бриджит. Высокая девушка просто опустила руку вниз, как поршень парового двигателя, раздавив шелкопряда о пол из шпилевого камня, и поставила на попытке покушения на жизнь Фолли совершенно безжалостную точку.

– Ох, – выдохнула Фолли. Ее сердце болезненно колотилось.

– Боже мой.

– Вот, – сказала Бриджит, удовлетворенно кивнув. – Роул?

Кот тоже покончил со своим противником и подошел, тряся одной из своих передних лап в полнейшем отвращении.

– Они последние, – сообщил он. – Могу ли я использовать свои металлические круги для найма человека, чтобы почистить лапы? Есть ли человек, который мог бы сделать это грамотно?

– Я это сделаю, – сказала Бриджит, поднимаясь. Она поморщилась и слегка коснулась пореза.

– Но мне хотелось бы умения, – возразил Роул. – Ты слишком груба с мокрой тканью. Если бы только использовала язык, как и полагается...

– Я так не думаю, – твердо ответила Бриджит. – Я знаю, где побывали твои лапы.

Она подала руку Фолли.

– Можешь встать?

Фолли взялась за руку подруги и поднялась. На мгновение она покачнулась, но Бридждит удерживала ее до тех пор, пока коридор не перестал ненавистно кружиться.

– Роул, – спросила Бриджит. – Эти шелкопряды уже выросли?

– Они выросли ровно настолько, насколько должны были, – с удовлетворением ответил Роул.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Я не думаю, что они взрослые, – ответил Роул. – Истории моего народа говорят, что взрослые весом с двух-трех котов или больше.

– Молодняк, – сказала Бриджит, нахмурившись. – Разве могут такие маленькие шелкопряды сплести нити, подобные тем, что мы видели в дыре из потолка?

– Ох, – произнесла Фолли. – Ох, Бриджит умна. В ужасающем смысле. Нет, эти малыши не могли сделать подобного.

– Взрослые должны были отложить яйца и сплести нити, – сказала Бриджит. – Но... если для атаки остался только молодняк...?

Роул зарычал.

– Именно. Где же взрослые?

Сердце Фолли зашлось от паники.

– Ох, – выдохнула она, все ее инстинкты кричали о том, куда именно Враг направит свое смертоносное оружие. – Мастер.

Глава 36

Шпиль Альбион, хаббл Лэндинг, таверна «Черная Лошадь»

Было далеко за полночь, Гвен чувствовала себя отупевшей от усталости, а главный эфиромант Шпилеарха увлеченно возглавлял в баре очередную партию «Фермера Длинный Огурец», песню, в которой было столько возмутительных идей, о которых Гвен едва ли подозревала до этой ночи, с, казалось, бесконечным числом куплетов.

– Серьезно, Бенедикт, – пожаловалась она. – Я понятия не имею, где ты мог выучить такую глупую и вредоносную ерунду.

 – ... и снова там спрятала его! – спел Бенедикт, усмехаясь, прежде чем обратиться к кузине. – У Истербрука, конечно.

– Грубиян. У тебя, надеюсь, закончились куплеты?

Бенедикт глотнул из кружки и назидательно изрёк:

– У пехотинцев на дирижабле, есть обычай, писать дополнительные куплеты к своим любимым песням во время дежурства. Только лучшие...

– Имеешь ввиду, самые непристойные, – вмешалась Гвен.

Бенедикт склонил голову в подтверждения.

– Только лучшие сохранились, но даже так после нескольких веков воздухоплавания...

Гвен изогнула бровь.

– Ты намекаешь, что они будут продолжать это всю ночь, не так ли?

– Гораздо дольше, если не устанут, – сказал Бенедикт. Он прищурился на веселого, разрумянившегося эфироманта. – Однако, интересно, где их узнал Мастер Ферус.

– Я, конечно же, был пехотинцем! – рявкнул Ферус. Затем он и несколько клиентов таверны проорали в унисон, – Semper fortitudo!

Гвен вздохнула.

– Fortitudo, мисс Ланкастер, – сказал Мастер Ферус и плюхнулся со стола на стул с изяществом (или, по крайней мере, пьяным безрассудством) гораздо более молодого человека. – Старое, старое слово, даже по моим меркам. Вы знаете, что оно значит?

– Сила, – быстро сказала Гвен. – Сила навсегда.

– Ага, но что за сила? – спросил Ферус, перекрикивая рев очередного певца, затянувшего новый куплет.

В котором описывалось, как  длинный огурец фермера  провалился в грязную дыру, но Гвен не хотела ничего знать об этом.

– Сэр?

– Существует множество, монжество видов силы. Фортитудо кое-что совершенно особенное. – Он показал пальцем на бицепсы Бенедикта для демонстрации. – Не такая грубая сила, совсем нет. Это означает нечто большее – внутреннюю силу, силу цели, нравственное мужество. Сила бороться, когда кажется, поражение неизбежно. Сила продолжать верить, когда кажется, что никто не знает или всем плевать.

Он крутанул свою кружку и посмотрел на Гвен.

– И сила жертвовать собой, когда жертва на благо других, даже если вместо себя можно предложить кого-то другого. Особенно тогда.

Гвен коротко улыбнулась.

– Как, эм...

– Поверхностно и бесцельно? – быстро предположил мастер Ферус.

– Я собиралась сказать интересно, – укоризненно поправила Гвен.

– И это самое дипломатичное, что она может изобразить, – заметил Бенедикт.

Гвен пнула своего кузена под столом.

– Мастер Ферус, уже поздно.

– Действительно, – сказал эфиромант и прикрыл зевок одной рукой. – Возможно, пора рассмотреть вопрос о прекращении нашего расследования, пока мы не узнаем новостей от наших полевых агентов.

– Имеете в виду кота? – спросила Гвен.

– Совершенно верно. – Мастер Ферус внезапно всмотрелся в Бенедикта. – Послушайте, мой мальчик. Вас что-то заинтересовало?

Кошачьи глаза Бенедикта были сосредоточены дальнем конце бара, где хозяин таверны тихо переговаривался с полным решимости, вновь прибывшим мужчиной. Этот тип был довольно крупным и плотным человеком в зеленых авиационных крагах и кителе, отделанном густым серо-коричневым мехом какого-то существа с поверхности, заставляя его и без того массивные плечи выглядеть не-человечески широкими. На обшлагах были две широких нашивки командира дирижабля. Его квадратное лицо покраснело и разрумянилось, он ударил кулаком по барной стойке так сильно, что было слышно даже сквозь хор певцов.

– Что!?

Огромная рука метнулась через стойку и схватила хозяина гостиницы за ворот.

Возмущенный трактирщик бросил на их столик нервный взгляд и что-то тихо сказал здоровенному аэронавту.

– Ага, – сказал Бенедикт. – Теперь я понимаю, почему наш хозяин так неохотно сдавал нам комнаты. Он уже пообещал кое-кому другому.

– Это не форма Флота, – заметила Гвен.

– Нет, – сказал Бенедикт. – Это вообще не форма. Он, определенно, капитан частного судна.

– Олимпиец, судя по цвету и меховой отделке его куртки, – вмешался мастер Ферус. – Олимпиец и, кажется, разгневанный. Что забавно, если вы знаете историю.

Олимпиец после нескольких, тщательно подобранных слов отпустил, наконец хозяина таверны, а затем, нахмурившись, направился к их столику. Гвен изучала его в качестве потенциального противника, как ее учили, и поняла что встревожена. Человек слишком легко двигался для своей комплекции, и его координация (как и можно было ожидать от аэронавта) была превосходной. Хуже всего, его глаза, быстрые и бдительные, оценивали комнату, пока он двигался, признак человека, который всегда настороже.

Гвен достигла некоторых скромных умений в рукопашном боевом искусстве последователей Пути, но у нее не было иллюзий относительно своей способности справиться с более крупным или лучше обученным противником без элемента неожиданности.

– Бенни? – сказала Гвен. – Чтобы ты не думал, мы должны его застрелить...

– Я не тот, кто перекупил его кровать прямо у него из под носа, – ответил Бенедикт. – Как по мне, эту ситуацию нужно сгладить.

– Я бы предпочла сделать это без превращения в паштет, – выпалила Гвен.

Бенедикт откинулся на спинку стула, с весельем в глазах и задумиво поинтересовался:

 – Ты хотя бы мельком задумывалась просто поговорить с ним? Для разнообразия?

– Он не похож на человека, который хорошо реагирует на угрозы.

– В высшей степени превосходнай куртка, – размышлял вслух Мастер Ферус. – Их не раздают кому попало, верно?

Бенедикт удивленно взглянул на эфироманта и ответил Гвен.

 – Я имел в виду что-то кроме угроз. Хотя, стоит ли напрягаться, чтобы понять, что ты не видишь разницы.

– Послушать тебя, так я совершенный людоед, – закипела Гвен.

– Но ясно выражающаяся, богатая и очень стильная, – примирительно сказал Бенедикт. – Красотка, к тому же. Попробуй. Просто ради забавы. И если это не сработает, мы всегда сможем стереть его в порошок и съесть на завтрак позже.

– Или, – продолжал Мастер Ферус, – ляжем в землю, смотря как дело повернется.

Капитан-олимпиец наконец-то добрался до их стола, тяжело ударил по нему кулаком, что вся посуда и утварь подпрыгнули на поверхности и потребовал.

– Выметайтесь из моей комнаты.

Гвен не так уж сильно возражала против демонстрации угрозы. Господь на Небесах знал, сколько  ей пришлось их сделать за последние несколько дней. Но она не заботилась об этом, как и не чувствовала себя напуганной. В конце концов, она была вооружена наручем, впрочем, как она заметила потом, олимпиец тоже.

– Мне очень жаль, что я причинила вам неудобство, сэр, – кротко сказала Гвен.

 – Но моим товарищам и мне потребовалась комната. Возможно, было бы лучше, если бы вы посмотрели в другом месте.

Человек, пристально взирающий на Бенедикта, бросил взгляд на Гвен, потом снова обратился к урожденному воину.

– Она говорит за тебя?

– Во всем, что касается этого спора, боюсь что так, – ответил Бенедикт.

– Отлично, – сказал мужчина и обернулся к Гвен, нависая над ней. – Значит ты. Иди, собери все вещи и вынеси их из моей комнаты, девочка. Сейчас же.

Она почувствовала непререкаемый авторитет в голосе мужчины, но ее это совсем не волновало.

– Представьтесь, – сказала она решительно.

Это ввело олимпийца в короткий ступор.

– Что?

– Вы не представились, сэр, – веско сказала Гвен. – Я хотела бы узнать ваше имя, прежде чем разговаривать.

Мужчина выпрямился, его глаза сузились, а затем он покачал головой.

– Проклятые альбионские зануды... – Он сделал глубокий вдох, явно сдерживая более грязные ругательства, а затем сказал, – Пайн. Капитан Горацио Пайн из Торговой компании «Халф Мун» из Олимпии. И я не дам и гроша, чтобы узнать кто ты. Этот люкс зарезервирован для моих капитанов и для меня самого, и мы только что прошагали милю по поверхности, чтобы добраться до этого проклятого Шпиля и чуть не попали под огонь вашего проклятого флота, когда нам, наконец, это удалось. У меня нет настроения для игр.

Гвен кивнула.

– Меня зовут Гвендолин Ланкастер из Дома Ланкастеров – да, прежде чем вы спросите, именно тех Ланкастеров, что сделали кристаллы, которые, скорее всего, держат ваши корабли в воздухе, сэр, – и, хоть я и сочувствую вашему положению, боюсь, что все еще нуждаюсь в этих комнатах.

– Значит, вы и ваши друзья можете комфортно поесть и выпить? – Пайн сплюнул. – У меня раненые, которым нужны добротные кровати и осмотр врачей, а этот проклятый хаббл упакован по самую крышу. Освободите эти комнаты или, клянусь Господом на Небесах и Длинной дорогой, я оставлю вас без сознания в переулке и в любом случае заселю своих людей.

– Может такие бандитские методы и действуют в Олимпии, – вспылила Гвен, голос её изменился, став похожим на щелчок хлыста. – Но в Альбионе, сэр, власть закона и я буду защищать себя от любого подобного насилия.

Пайн прищурился. Затем обратился к Бенедикту.

– Ты уверен, что она говорит за тебя?

Бенедикт вздохнул и наклонился вперед, слегка ударившись лбом о стол. Несколько раз.

– Я не угрожала ему! – запротестовала Гвен.

Внезапно раздался отчетливый звук бьющейся посуды, и Гвен повернулась, чтобы обнаружить, что кружка Мастера Феруса выпала из внезапно ослабевших пальцев. Он издал слабый стон и дернулся несколько раз. Затем вздрогнул и закрыл глаза.

Гвен переглянулась с Бенедиктом и подняла руку в предупредительном жесте капитану Пайну.

– Мастер Ферус? – спросила она через мгновение. – Мастер Ферус, с вами все хорошо?

Ферус открыл глаза, спокойно встал и заговорил ровным тоном.

– Сэр Бенедикт, я бы попросил вас, если не затруднит, достать свой меч. Мисс Ланкастер, приготовьте наруч, пожалуйста. – Он взял свой стул и подтолкнул его к капитану Пайну. – Это, для вас, сэр. Полагаю, вы с ним управитесь.

Пайн заморгал.

– Что?

– Гвен, – отрывисто бросил Бенедикт, поднимаясь и доставая свой меч, его глаза метались.

Гвен сглотнула и инстинктивно прислонилась спиной к Бенедикту, и, следуя наказу Мастера Феруса, активировала наруч, кристалл орудия в ее ладони, засветился, оживая.

А затем двери «Черной Лошади» распахнулись, и воздух наполнили пронзительные инородные визги.

Глава 37

Шпиль Альбион, хаббл Лэндинг, таверна «Черная Лошадь»

Двери в «Черную лошадь» с силой распахнулись, ударившись о стены, и внутрь протиснулась не что иное, как создание с поверхности.

Тварь была кожистая и громадная, в два, а то и в три раза превышающая самого большого человека, которого когда-либо видела Гвен, но ей как-то удалось сжаться и протиснуться в дверь, не замедляясь. Сегментированное тело было чем-то вроде паучьего, но с четырьмя частями вместо двух, чудовищно удлиненными, темно-серый панцирь покрывал спину гибкими, сочлененными пластинами. У неё было слишком много ног для паука, все толстые и массивные у основания, покрытые зарослями шипов или жестких, острых волос.

Голова показалась Гвен отвратительной. Она была полузакрыта, спрятана в широких и плоских укрепленных выступах, с гнездом из бусинок сверкающих глаз с обеих сторон и со множеством крупных челюстей, прикрепленных на большие, выпяченные мышцы вдоль черепа.

Чудовище захлопнуло дверь «Черной Лошади», а затем его задние ноги засучили, выстрелив массу какого-то вязкого серого вещества на дверь за спиной.

– Шелкопряд! – закричал кто-то.

Комната взорвалась паникой. Посетители, вопя, ринулись прочь со своих мест. Некоторые из них бежали вверх по лестнице к комнатам. Большинство направились к противоположной двери или к кухне. И лишь горстка потянулась за мечами и подняла наручи.

Шелкопряд не дал им времени на атаку. Он стремительно бросился в дальнюю часть зала, на пути его массивного тело оказался невезучий посетитель в форме аэронавта – человека размозжило о стену гостиницы с явным хрустом костей. Затем шелкопряд захлопнул другую дверь и запечатал ее своими выделениями, а глаза в это время осматривали зал, как поняла Гвен, в поисках цели. В процессе сканирования, длинными передними конечностями монстр рассеянно схватил еще одного потрясенного клиента и небрежно хлопнул мужчину о пол со смертоносной силой.

– Милосердный Господь на Небесах, – выдохнула Гвен, а в желудке зародился холодок. – Оно разумное.

– Невозможно, – огрызнулся коммодор Пайн, хватая стул мясистыми руками и шагая назад, чтобы встать рядом с Гвен и Бенедиктом. – Шелкопряды – звери.

– Это не шелкопряд, – безразлично произнес мастер Ферус. Эфиромант наклонился вперед и схватил кувшин с пивом со стола.

– Это марионетка. Так или иначе, какая-то кукла.

Пайн хмуро взглянул на мастера Феруса, когда тот начал длинными и решительными глотками пить из кувшина, а затем перевел взгляд на Гвен.

– Насколько пьян этот человек?

– Он эфиромант, – ответила Гвен, – и потише.

– А? – удивленно моргнул Пайн, посмотрел на мастера Феруса с несомненным осознанием и снова произнес, – а.

– Нам нужно вывести Феруса отсюда, – сказал Бенедикт тихим напряженным голосом. – Оно тут за ним.

– Безусловно! – пробормотал мастер Ферус с полным ртом. Он закашлялся и вытер рот.

– Да, безусловно. Его послали, чтобы не дать мне вмешаться.

– Во что? – поинтересовался Пайн.

– На самом деле я понятия не имею, – счастливо произнес Ферус. – Я всю ночь изменял сознание. Полагаю, поэтому оно не могло меня найти.

Гвен с ужасом наблюдала, как шелкопряд подождал, пока несколько людей не сбились у дверей на кухню в кучу, а затем просто бросился на них в очередном фантастически

мощном прыжке. Тела, орущие в унисон, раскидало, словно грузовую повозку, несущуюся под откос. Многочисленные конечности чудовища, словно смертоносные дубины поражали выживших после прыжка. Пьяный вооруженный клиент разрядил наруч с расстояния менее фута, но панцирь шелкопряда поглотил большую часть взрыва, и атака не принесла большого результата, кроме небольшой воронки в его шкуре.

Оружие, однако, привлекло внимание существа и оно, слишком молниеносно для таких размеров, повернулось, его челюсти открылись в трех направлениях, и отделило руку с наручем от тела также быстро и аккуратно как садовник Ланкастеров обрезает розовые кусты.

После этого шелкопряд вновь принялся прясть и запечатал дверь на кухню обезображенными трупами и шелковой клейковиной вперемешку. Люди, остававшиеся в зале, бежали к лестнице, единственному выходу, что у них оставался.

– На лестницу, – резко сказал Бенедикт.

– Нет. Мы не можем бежать. Мы должны убить его, – жестко и зло возразила Гвен. – Наручи бесполезны против этой брони. Если мы запрем себя в узких коридорах и крошечных комнатах, мы упустим свои сильные стороны, и оно будет убивать нас всех поодиночке. Мы все еще гвардейцы, Бенедикт.

– С приказом защищать мастера Феруса.

– Мы и защитим его, убив эту ужасную тварь, прежде чем она покалечит еще больше альбионцев, – зашипела Гвен. – Прямо здесь, где у нас есть место, где развернутся и возможность использовать численное преимущество, пока оно у нас еще есть.

– Девчонка права, – проворчал капитан Пайн. – Чтоб меня крысы сожрали, это здоровенная скотина. Но не неуязвимая. Если сможем добраться до ее живота, то сможем и убить. Там нет ничего, кроме жира и артерий. Выстрелом в голову можно его отвлечь, если получится попасть в место без брони.

Гвен отрывисто кивнула. Голова шелкопряда, стиснутая шишковатыми бронированными выступами, постоянно движущаяся – трудная цель, к тому же, существо не будет ждать, пока стрелок прицелится. Она повернулась к эфироманту.

– Вы можете что-нибудь сделать?

– Боюсь, моя трость наверху в номере, – извиняющимся тоном сказал Ферус. – Она бы выдала меня. Без нее я ничего существенного сделать не смогу.

– Идите за ней, – стиснув зубы, сказала Гвен.

Ферус открыл рот и беспомощно уставился на Гвен, затем махнул рукой.

– Но... там дверные ручки. А я послал Фолли разговаривать с кошками.

Гвен холодно взглянула на него, но, в любом случае, времени чтобы эфиромант смог достать свою трость до того, как шелкопряд атакует у них не было. Она повернулась к остальным выжившим в зале.

– Эй, вы! – крикнула она группе пожилых мужчин, вставших в оборонительную связку, так же, как Гвен и ее спутники.

– Когда оно подойдет к лестнице, атакуем его со всех сторон!

– Semper fortitudo! – рявкнул Мастер Ферус.

– Semper fortitudo! – отозвался седой, мускулистый мужчина в куртке рабочего дока. – Мы с вами! Все вместе!

– Вы ненормальные? – закричал еще один посетитель, юноша из группы людей помоложе из другого конца. – Эта штука убьет нас!

– О, Господь на Небесах, парень, собери яйца в кулак и сражайся! – прорычала Гвен.

Бенедикт заморгал.

– Даже если мы отвлечем его, – сказал капитан Пайн, – нам не убить его, если не доберемся до брюха. Оно просто спрячется под своей оболочкой.

Гвен быстро оглядела помещение и нашла возможное решение.

– Если это произойдет, я должна быть уверена, что у него нет возможности оставаться на месте. Бенни, ты можешь занять его на несколько секунд?

– Как скажешь, кузина, – Бенедикт, обнажи острые клыки в свирепой улыбке. – Планируешь обвинить его в измене?

– Ты просто так не отстанешь, не так ли?

– Оно уже на подходе, – спокойно сказал Мастер Ферус.

Шелкопряд уложил последнюю пару изломанных тел в дверной проем – один из них, подумала Гвен, все еще двигался – плотно обматывая их шелком, и вскарабкался на барную стойку, его странные фасеточные глаза осматривали зал, а ноги постоянно приплясывали, словно страстно желали наброситься на очередную цель.

Бенедикт приковал внимание существа, скользнув на открытое пространство прямо между огромным шелкопрядом и лестницей, с мечом в руке и повернулся лицом к лицу, отделенный от всех баррикад выживших. Шелкопряд был хищником, существом, чувствовавшим уязвимость и нападающим на него. Монстр моментально прыгнул на него, быстро и смертельно, также как и в первый, когда он разбросал тела по полу таверны.

Но предыдущие жертвы не были сэром Бенедиктом Сореллином, урожденным воином из Альбиона.

Гвен метнулась к бару, пытаясь следить за кузеном, но это было практически невозможно. Не потому, что она не могла его видеть – просто потому, что они с шелкопрядом двигались чересчур быстро, чтобы правильно понять, что происходит.

Массивное тело чудовища перемещалось молниеносно, словно какая-то машина разрушения, его дубинообразные конечности ударяли по полу, оставляя трещины и осколки, как тяжелые паровые поршни, которыми пробивали этажи в Шпиле, но независимо от того, как быстро двигалось существо или как быстро оно атаковало, его удары не находили плоти. Бенедикт чудесным образом оставался на несколько дюймов спереди или сбоку, или под стремительными конечностями, отскакивая назад, перед надвигающейся горой, его ноги почти не касались пола. Когда челюсти шелкопряда щелкнули ему в лицо, они встретились только с коротким, яростным ударом его меча.

Чудовище завопило от боли и бешено рванулось на Бенедикта, следуя за ним в центр комнаты, тут Гвен поняла, что Бенедикт сделал это намеренно, чтобы подставить шелкопряда под атаку со всех сторон.

– Сейчас! – Крикнула Гвен, добежав до бара. – Атакуем!

Капитан Пайн взревел, поднял стул и бросился на шелкопряда и остальные выжившие посетители «Черной Лошади» присоединились к нему. У некоторых из мужчин были мечи, и Гвен увидела, как минимум один наруч, но большинство из них были вооружены стульями и ножами. Их лица были бледны, их голоса заходились в крике, в котором слышалось больше ужаса, чем свирепости, но они знали так же хорошо, как и Гвен, если крупный хищник на поверхности начал лить человеческую кровь, он не остановится, пока не убьет всех живых людей до которых дотянется. Что-то сводило их с ума, доводило их до такой свирепости, далеко за пределы простого животного голода, и никто не мог объяснить почему.

Двое молодых людей упали, прежде чем смогли даже приблизиться к шелкопряду с импровизированным оружием, сбитые быстрыми ударами множества конечностей. Остальное приблизились с фланга, замелькали ножи и мечи, и тварь, огрызаясь, начала отступать боком, издавая пронзительные вопли – пока капитан Пайн не подкрался с противоположной стороны и не опустил увесистый стул по широкой дуге, вложив в удар всю силу своего мощного тела.

Сиденье стула было из дерева, но остальная часть собрана из железа покрытого медью. Он весил порядка сорока фунтов, а Пайн приложил им с такой силой, что от удар а он согнулся и скрутился. Броня шелкопряда смогла защитить жизненно важные органы от сокрушительного удара, но тем не менее мощь олимпийского аэронавта пригвоздила зверя к полу, ошеломив его на долю секунды, его ноги разъехались.

В эти полсекунды слабости Бенедикт и атаковал.

С таким же гортанным рыком, что Гвен слышала в туннелях, Бенедикт приблизился к шелкопряду, его меч ударил один, два, три раза, мелькая в быстрых, сильных, смертельных выпадах. Бенедикт владел особенным массивным, утяжеленным мечом, который был специально создан для его телосложения, и Гвен знала, что он наносит огромный урон. Три конечности отделились от туловища насекомого с фонтаном фиолетовой жидкости, и оно отшатнулось назад, жесткие ноги скользили по окровавленному полу из шпилевого камня.

Пайн гаркнул, стукнул перекрученным стулом шелкопряда во второй раз, с меньшим эффектом, а затем, получив удар в грудь, отлетел в сторону. Задние сегменты шелкопряда изгибались влево и вправо, словно хвост, отбросили еще троих мужчин, выстреливая в них вязким шелком, но в этот момент старый морской пехотинец и несколько его спутников подобрались к брюху существа и к его раненому боку.

Шелкопряд взвизгнул, когда пролилось еще больше фиолетовой крови, и круто повернулся к людям с очевидной яростью. Они подняли свое оружие, но силы были не равны, их ножи и короткие мечи не смогли пробить броню, как только он развернулся к ним. Он бросился на них, сокрушая и разя, разбивая кости и раздирая плоть. Бенедикт снова рыкнул, но даже его клинок не смог пронзить прочный панцирь и он, безуспешно пытаясь привлечь внимание, налетал вихрем на жука, оставляя лишь царапины и борозды в шкуре, но не нанес серьезного ущерба. Даже когда он разрядил свой наруч почти вплотную к шкуре монстра, это не принесло должного эффекта и люди продолжать кричать и падать, оставляя Бенедикта в одиночестве.

Шелкопряд закружился вокруг кузена, размахивая обрубками ног, брызгая ему в лицо, а после бросился вперед. Бенедикт откинулся назад, когда кровь существа попала в глаз и снова начал уворачиваться и отклоняться, но теперь пол был скользким от алой и фиолетовой крови и шелкопряд не атаковал в слепой ярости. Вместо этого он кружил, заставляя Бенедикта отступать по спирали, и только через несколько секунд Гвен поняла, что по мере продвижения, шелкопряд исторг прядь липкого эфирного шелка на пол позади себя.

– Бенни, берегись! – крикнула Гвен.

Сапог Бенедикта коснулся шелковой пряди на полу и почти мгновенно прилип к ней.

Кузен упал.

Шелкопряд бросился вперед, чтобы добить.

Наруч Бенедикта завыл, его лицо, покрытое кровью, оскалилось.

Шелкопряд извернулся, и массивные пластины брони вокруг его относительно маленькой головы защитили его от урона.

И тогда один люмин кристалл оторвался от люстры, пролетел через зал, словно пылающая звезда и ударил шелкопряда точно между глазами.

– Semper fortitudo! – невнятно проревел Мастер Ферус. – Сюда, эй остолоп! Оставь этого мальчика в покое! Я тот, кого ты ищешь!

Если бы Гвен сомневалась в интеллекте шелкопряда, его реакция на этот крик убедила бы ее и в сознании и в воле существа. При звуке голоса Феруса создание повернулось с ослепительной скоростью и потратив бесконечную секунду, сосредоточилось на старом эфироман словно в шоке от узнавания. А затем оно испустило самый кровожадный визг за все время бойни.

Второй осветительный кристалл сорвался с люстры и начал отскакивать от головы шелкопряда. Странные фасеточные глаза создания, казалось, отворачивались от холодного голубого света.

– Ну же, давай! – рявнул Ферус. – Чего ты ждешь, особого приглашения?

Шелкопряд снова завизжал и ринулся на старика.

Гвен пришла в движение.

Правой рукой она схватила стеклянную бутылку с самым крепким ликером в баре и подбросила ее вверх между шелкопрядом и Мастером Ферусом. И в тот момент, когда

бутылка начала падать, она подняла наруч. На точное прицеливание времени не было. Вместо этого она опиралась на долгие часы практики, которые помогли ей почувствовать точный момент, чтобы взорвать зависшую бутылку.

Она активировала наруч и к бутылке с кристалла на ладони через всю комнату потек белый свет. Она сразу же превратилась в быстро расширяющийся поток синего пламени – поток, который упал прямо на спину и голову шелкопряду. Огонь внезапно окутал существо, поджигая кожу и закоптив бронированную шкуру, ошеломляя, обжигая и заставляя корчиться от боли.

– Мастер Ферус! – закричала Гвен и бросилась к старику. Казалось, это заняло бесконечность, хотя не прошло и нескольких секунд. Она достигла позиции эфироманта как раз в тот момент, когда шелкопряд содрогнулся и его безумные выверты прекратились. Все еще пылающий, он снова повернулся к эфироманту и снова бросился вперед, одновременно испуская ужасный, шипящий звук.

Гвен задвинула Мастера Феруса за спину и подняла наруч. Горящий шелкопряд быстро двигался, его тело все еще странно корчилось в мучениях, а маленькая голова непроизвольно дергалась. У Гвен был единственный шанс убить это существо, и она не имела права его потерять.

Она устойчиво встала, выпрямила спину, расправила плечи и успокоила дыхание. Затем тщательно навела пальцами прицел и замерла.

Шелкопряд, горящий и дымящийся, приблизился, напирая и шипя, его рот и дубиновидные конечности были измазаны кровью.