Текст книги "Тайна Крикли-холла"

Автор книги: Джеймс Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

25
Хулиганка

Не в натуре Лорен Калег обижать кого бы то ни было, на самом деле она ни разу в жизни не поднимала на кого-нибудь в гневе руку, предпочитая объясняться на словах. Она питала отвращение к насилию в любой форме и почти так же сильно ненавидела всякого рода столкновения. Ей не нравилась даже борьба, которую затевали иногда на ковре папа и маленький Кэм, когда отец позволял братишке думать, будто малыш выиграл поединок, прежде чем папа вскакивал и подбрасывал Кэма высоко в воздух. Кэму это нравилось, он визжал от восторга, шутники хохотали и снова валились на ковер. И маму это всегда веселило, мамочка в те дни много смеялась, но Лорен лишь слегка улыбалась, делая вид, что тоже наслаждается игрой.

Потом как-то раз Лорен вернулась домой из школы вся в слезах. Это случилось из-за того, что одна особенно противная девочка в их классе, на год старше Лорен, несколько недель подряд дразнила и всячески задевала ее, и лишь потому, что отец Лорен был американцем, то есть человеком, который «смешно говорит». Гэйб и Эва подозревали, что на самом деле были и другие причины конфликта, вроде застенчивости дочери и ее мягкости. Эва хотела пожаловаться директору школы, но Лорен умоляла ее не делать этого. «От этого только хуже станет», – говорила она. И тогда папа, несмотря на все протесты мамочки, научил Лорен, как обходиться с хулиганом, если он не только старше, но и крупнее. Конечно, то была наука на крайний случай, когда ничего другого не оставалось, когда все остальные средства были уже исчерпаны.

Фокус был в том, чтобы нанести удар первым. Если ты знаешь, что единственный способ разрешить ситуацию – это насилие, то ты должен сам нанести первый удар. Но («Это важно, это очень важно!» – повторял папа) бить следует только в переносицу. Не в кончик носа и ни в какое-нибудь другое место вроде челюсти, и никогда в грудь (можно в живот, если хочешь ненадолго выбить из противника дух, но это не рекомендуется). Только одна точка – переносица, «как раз между глазами». Это нанесет вполне достаточное увечье, чтобы покончить со скандалом раз и навсегда («А если это не поможет, удирай со всех ног»).

Развивая тему – и вызвав тем самым еще большее недовольство у мамочки, – папа сказал ей:

– Если твой противник намного крупнее тебя или если их несколько, никогда, слышишь, никогда не допускай, чтобы столкновение произошло на улице. В любой комнате ты найдешь дополнительные средства: можешь спрятаться за мебель, или швырнуть в них какой-нибудь вещью, или использовать стул в качестве щита либо для того, чтобы дать им по голове, и ты можешь прижаться спиной к стене, чтобы тебя не обошли сзади, можешь толкнуть на них стол, вообще начать кидаться чем попало, например вазами или какой-то утварью, – и таким образом ты заставишь врага отступить.

Мамуля поняла, что папа уже просто валяет дурака, но все равно продолжала сердиться. Насилие никогда не будет достойным ответом, сказала она, а папа подмигнул Лорен.

И так уж случилось, что ту девочку-хулиганку, из-за которой разгорелись страсти, выгнали из их школы, когда стало известно, что она обижает девочек-первоклашек и отбирает у них карманные деньги. К тому же у помощника учителя пропал из сумки кошелек, а ту девочку другой учитель обнаружил в женском туалете – она пересчитывала деньги. Так что, к большому облегчению Лорен и ее родителей, проблема разрешилась сама собой. И теперь оставалось ждать другого случая, чтобы выяснить, хватит ли у Лорен храбрости «врезать хулигану между глаз», как говорил Гэйб.

Но два года спустя, в дождливый октябрьский понедельник, Лорен поневоле пришлось проверить эту тактику на Серафине Блэйни. К ужасу своему, Лорен обнаружила, что ей придется учиться в том же классе средней школы Меррибриджа, в котором училась та девочка, с которой они уже встречались в магазине. Лорен помнила, как они столкнулись в универсаме в Холлоу-Бэй. Да, это была та самая высокая худая девочка, она могла бы быть хорошенькой, если б не слишком крупный и тяжелый подбородок, узкий лоб и тонкие губы.

Они увидели друг друга в тот момент, когда учитель представлял Лорен классу, и Лорен сразу поняла, что грядут неприятности. Их взгляды встретились, и Лорен мгновенно узнала девочку, с такой злобой смотревшую на нее в субботу. Серафина прошептала что-то девчонке, сидевшей рядом, и они обе захихикали, прикрывшись ладонями. Да, день предстоял явно не из лучших.

В течение всех уроков Лорен ощущала спиной и пристальные взгляды, и удары шариков, слепленных из жеваной бумаги. Во время обеденного перерыва Серафина, сидя за столом, нарочно подставила Лорен ногу, когда та шла мимо с подносом. Лорен споткнулась, поднос покачнулся, и тарелка с едой упала на пол. Но утрата макарон с сыром и томатным соусом была не худшим из событий: Лорен заставило покраснеть унижение, испытанное на глазах у всей школы, которую Лорен и так ненавидела.

Этим дело не кончилось. В течение послеобеденных занятий Лорен то и дело слышала нехорошие слова, произнесенные свистящим шепотом, и в нее опять летели шарики, стоило учителю повернуться к классу спиной, и еще издевательницы демонстративно передразнивала лондонский выговор Лорен. К счастью, у Серафины оказалось не слишком много друзей, готовых поддержать ее и радовавшихся измывательствам над новенькой, большинство учеников отнеслись к Лорен доброжелательно и проявили нормальный человеческий интерес.

Она даже успела подружиться с девочкой из Холлоу-Бэй, застенчивой малышкой, которую звали Тесса Уиндл. Они понравились друг другу, когда Тесса помогала Лорен собрать с пола остатки ее обеда. Тесса была ровесницей Лорен, но выглядела моложе, ее девонширский акцент был почти незаметен. К концу первого школьного дня они с Лорен стали лучшими подругами.

С преувеличенной торжественностью водитель отодвинул пассажирскую дверь голубого школьного автобуса.

– Кто собирается ехать – все на борт! – призвал он, обращаясь к толпе школьников, столпившихся в воротах школы.

Те, кто отправлялся домой на автобусе, отделились, обогнули ожидающих своих чад отцов и матерей и полезли в мини-автобус. Всего в Холлоу-Бэй возвращались восемь человек. Лорен со своей новой подругой Тессой подождали, пока три мальчика, подошедшие раньше, войдут внутрь, а водитель тем временем оглядывал Лорен с не слишком приятной улыбкой. Зубы у него были желтыми, и каждый отделялся от соседнего широкой щелью, что сильно подчеркивало кривизну. Длинные прямые волосы водителя падали на узкие плечи, осыпанные перхотью, и к тому же шофер то и дело почесывал небритый подбородок, оценивая взглядом новую пассажирку.

– Вы тут новенькая, да? – Он всмотрелся в лицо Лорен, как будто ожидая увидеть в нем признаки какой-то заразной болезни, угрожающей его обычным пассажирам. – Лаура Калег, верно? Мне говорили, что сегодня у меня будет еще один пассажир, да.

– Лорен.

– А?

– Меня зовут Лорен.

– Лаура, Лорен, какая разница?

Лорен хотела было сказать, что разница есть, что ее имя Лорен, а не Лаура, но ей очень не понравился запах, исходивший от дыхания водителя, и она решила не вступать в диалог.

Она хотела было уже пройти мимо, но водитель сообщил:

– А меня зовут Фрэнк. Но вы можете звать меня мистер Милли, хорошо? Я тут уже год работаю. И никаких беспорядков, пока я за рулем, понятно?

Лорен уже собиралась следом за Тессой войти в автобус, когда путь ей преградила костлявая рука. Серафина Блэйни уставилась на нее.

– Только после меня, грокли. – И она оттолкнула Лорен.

Лорен знала, что словом «грокли» обзывали туристов или тех, кто переехал в Англию из других стран. Девочка, стоявшая рядом с Серафиной, хихикнула, а та довольно улыбнулась, не разжимая тонких губ. Лорен решила не отвечать на оскорбление и подождала, пока верзила и ее подружка войдут в автобус. Потом и сача поднялась по ступенькам, а за ней еще одна девочка, постарше.

В маленьком автобусе хватало места: трое мальчиков устроились на задних сиденьях, два места перед ними заняли девочки, вошедшие перед Лорен. Серафина и ее подружка устроились сразу за Тессой. Лорен села рядом с ней. Было очевидно, что никому не хочется сидеть близко от водителя. Лорен и Тесса пристроили свои школьные сумки на коленях, и Лорен облегченно вздохнула, радуясь тому, что школьный день наконец-то закончился, она почти радовалась тому, что возвращается в Крикли-холл.

Фрэнк Милли резким движением, с грохотом закрыл пассажирскую дверь, потом обошел автобус и сел на свое место. Опустив руки на руль, он обернулся и молча пересчитал пассажиров, его губы слегка шевелились. Когда его взгляд встретился со взглядом Лорен, он самодовольно подмигнул ей, и Лорен, хотя и содрогнулась внутренне, ответила ему вежливой улыбкой. Водитель включил мотор, автобус тронулся с места, отъехав от края тротуара, и вскоре повернул на главную улицу городка.

– Ты почему рядом с ней села? – Серафина ткнула пальцем в плечо Тессы. – Это твоя новая подружка, да? Любишь грокли, ну, ты?

Тесса дернула плечом, стараясь избежать прикосновения Серафины, а Лорен оглянулась.

– Чего ты смотришь, тощая? – На этот раз палец ткнулся в плечо Лорен. – Думаешь, ты лучше нас, да?

Тесса наклонилась к Лорен и едва слышно прошептала:

– Не обращай внимания. Она еще хуже себя ведет, когда ее братец рядом. Но Квентина отчислили на две недели за драку. Это Серафина все время впутывает его в неприятности.

Они обе хихикнули, скорее от нервного возбуждения, чем от веселья.

Серафине смешки не понравились.

– Это вы надо мной смеетесь? – Она снова ткнула Тессу, на этот раз сильнее, костяшками пальцев.

Тесса снова дернула плечами, отодвигаясь, но Серафина не отставала и снова толкнула Лорен.

– Пожалуйста, перестань, – сказала Лорен, отчасти испуганная, отчасти раздраженная.

– «Пожалуйста, перестань!» – передразнила ее Серафина тоненьким голосом. – Это еще почему? И что ты сделаешь? – Она повела головой слева направо, потом справа налево, как это делают китайские болванчики.

Лорен повернулась к Серафине спиной и уставилась вперед. Они как раз проезжали окраину города, оставив позади районы магазинов и офисов, и теперь по обе стороны дороги виднелись не тротуары, а дорожки, посыпанные галькой или выложенные камнем. Лорен сделала вид, что интересуется окружающим пейзажем, поскольку впереди уже открывались пустоши, поросшие вереском и папоротником-орляком, – их можно было видеть сквозь бреши в живой изгороди, а фоном служили невысокие угрюмые холмы и облачное небо, низко нависшее над ними. На окна автобуса упали капли дождя, редкие и некрупные. Дождь в течение всего дня как будто дразнил людей, переходя из ливня в мелкую морось. Уныние, принесенное плохой погодой, только провоцировало плохое настроение. Это был гадкий день, куда более гадкий, чем она ожидала, а Серафина Блэйни сделала его еще хуже.

Лорен крепко сжала свою сумку и попыталась не замечать мучительницу. Сидевшие в автобусе школьники прекрасно видели, что происходит – издевательство над новенькой, чужачкой, грокли, – и кое-кто, в основном мальчики на заднем сиденье и та девочка, что сидела рядом с хулиганкой, смеялись над подлыми выходками Серафины. А другие – Тесса и та девочка, что вошла в автобус после Лорен, – смотрели в окно и старались ничего не замечать. Что касается Лорен, то ей хотелось плакать.

Она почувствовала, как ее снова тычут в шею, с каждым разом все сильнее и сильнее, но не стала отвечать на выходки хулиганки. Лорен старалась утешить себя мыслью, что поездка будет совсем недолгой, минут пятнадцать или около того, и скоро она выйдет из автобуса и вернется к родным… в Крикли-холл. Воспоминание о холодном темном доме отнюдь не улучшило настроения, наоборот, она почувствовала себя еще хуже. Но тут же она ощутила, как в ней начинает вскипать гнев. Хулиганка нашла новую тему – она вспомнила о «вертлявой» младшей сестренке Лорен. Лорен вспыхнула.

На этот раз огрызнулась новая подруга Лорен:

– Прекрати, Серафина Блэйни! Оставь Лорен в покое! Она к тебе не приставала!

Мальчики на заднем сиденье громко захохотали, а мучительница на мгновение изумленно умолкла. Потом она встала, протянула руку через плечо Тессы, схватила портфель девочки и быстро вывалила все его содержимое в проход между сиденьями. Книги упали на пол и под сиденья, шелестя страницами, ручки и карандаши раскатились в разные стороны. Тесса задохнулась, ошеломленная и испуганная.

И тут Лорен не выдержала.

Ей даже не пришлось вспоминать отцовский совет относительно обращения с хулиганами – то, что случилось, произошло как будто само собой, а если бы Лорен дала себе время подумать, то, наверное, ничего бы и не произошло.

Серафина все еще стояла между сиденьями в проходе, и на ее лице сияла широкая ухмылка. Подружка Серафины хихикала, прикрывшись ладошкой, а мальчики на заднем сиденье притихли, не зная, как расценить поступок. Голова Серафины только еще начала поворачиваться в сторону Лорен, ее маленькие, глубоко сидящие глазки засверкали злобной радостью, когда рука Лорен, сжатая в кулак, рванулась вперед и костяшки пальцев врезались в толстый нос.

Лорен была разочарована, ведь она-то метила в переносицу этого большого носа, точно между глаз, как и полагалось, но тем не менее удар произвел даже больший эффект, чем ожидалось. Кровь мгновенно хлынула из ноздрей Серафины – две яркие красные струи, залившие рот и подбородок хулиганки. На глаза Серафины навернулись слезы, она шарахнулась назад, налетев ногами на край сиденья, из-за чего ее колени подогнулись и она волей-неволей села. Пораженная, она замерла, ее крупная рука прижалась к носу, из которого лилась кровь.

Подружка Серафины в ужасе вытаращила глаза. Один из мальчиков на заднем сиденье громко выдохнул:

– Уау!

Но это был единственный звук, который услышала Лорен. Все остальные пассажиры автобуса замерли в молчании.

И молчали, пока мальчишки не начали аплодировать.

26
Беседа

– Ты сделала что?!

Гэйб недоверчиво уставился на Лорен, разинув рот, но в выражении его лица отчетливо просматривалось веселье.

Он вернулся с работы и едва успел снять пальто, как Лорен вышла в холл из кухни навстречу ему, следом шла Эва, уже успевшая объяснить дочери, что та должна первым делом рассказать обо всем папе.

– Я вообще-то не собиралась так поступать. – Лорен покачала головой, как будто ее недавний поступок в школьном автобусе был загадкой для нее самой. – Просто так получилось.

– Ты ей врезала? – Гэйб не верил, ему и в голову до сих пор не приходило, что его старшая дочь способна на подобное.

– Она вывернула портфель Тессы на пол.

– А Тесса?..

– Это моя новая школьная подруга. Она живет в деревне, и в автобусе мы сели рядом, когда ехали домой. Серафина нарочно схватила портфель Тессы, чтобы вытряхнуть из него все.

Гэйб поверх головы Лорен посмотрел на Эву, стоявшую чуть позади дочери с каменным лицом. Он думал, что увидит на лице жены улыбку, но Эва не намеревалась поощрять ни его, ни Лорен.

– Я просто не смогла удержаться, па, – продолжила Лорен. – Я сделала так, как ты меня учил, не думая.

Эва неодобрительно покачала головой, ее глаза не отрывались от Гэйба, как будто только он один был виноват в том, что Лорен ударила Серафину Блэйни в нос.

– Эй, погоди-ка минутку! – негодующе воскликнул Гэйб, и в его голубых глазах, все еще смотревших на жену, вспыхнуло возмущение. – Нечего валить все на меня! Что-то мне кажется, тут есть и другие виноватые, вроде той особы, Серафины. – Тут он вспомнил, где слышал прежде это имя, и перевел взгляд на дочь. – Послушай, а это не та высокая девочка, которая была в магазине вместе с братом?

Лорен смущенно опустила глаза, решив, что лучше смотреть в каменный пол, и кивнула.

– Тесса сказала, что Квентина отчислили на две недели за драку в школе. Па, эта Серафина весь день ко мне приставала!

– Тогда ты поступила правильно.

– Гэйб! – Эва была почти в отчаянии.

– Ее просто вынудили к этому. Лорен была права, защищая себя и свою подругу.

– Применение силы – это не ответ, – фыркнула Эва.

– Ты права, – состроив глуповатую физиономию, согласился Гэйб, одновременно тайком подмигивая Лорен.

Но Эва не дала себя одурачить.

– Я все вижу! И я говорю всерьез. Ударить кого-то – в особенности другую девочку – не значит разрешить проблему. Завтра утром Лорен придется начать все сначала, как-то улаживать ситуацию.

– Думаю, не придется, – возразил Гэйб. – Серафина получила достаточно.

Гэйб решил, что нет никакого смысла и дальше защищать дочь. И ему, конечно же, не хотелось, чтобы все выглядело так, будто он одобряет ее поступок, – Эва просто убила бы его за это.

– Как твоя рука? – спросил он Лорен.

Лорен подняла правую руку, чтобы отец взглянул на нее.

– Я сначала думала, что сломала несколько косточек, но теперь уже все в порядке, только чуть-чуть побаливает.

Гэйб не удержался и хихикнул, исследуя пальцы дочери.

– Да, похоже, это был приличный удар!

– У нее кровь пошла из носа.

– Ты прижала большой палец снаружи, как я тебе говорил? Не зажала его внутрь кулака?

– Гэйб, прекрати же наконец! – Ни малейших отзвуков юмора не слышалось в голосе Эвы. – Еще не хватало, чтобы ты начал давать ей уроки бокса!

– Эй, я просто не хочу, чтобы Лорен сломала какую-нибудь косточку!

– Она девочка! Ей ни к чему драться. И если уж на то пошло, мальчикам это тоже ни к чему. Это нецивилизованно.

Гэйб поднял руки, сдаваясь.

– Ладно, ты выиграла. Лорен поступила плохо и больше ничего подобного делать не будет. Так, худышка?

Лорен кивнула, и Эва сразу смягчилась.

– Но ты скажешь нам, если та девочка снова начнет хулиганить и приставать к тебе, хорошо?

И Лорен снова кивнула.

– Да, мама, – согласилась она.

Но при этом они с отцом обменялись тайной улыбкой…

* * *

Гэйб потопал ногами по толстому коврику у кухонной двери, стряхивая с ботинок грязь. Лорен, сопровождавшая его в поисках Честера, уже вешала пальто на крючок возле двери.

Эва встревоженно посмотрела на Гэйба, но тот покачал головой.

– Не повезло, – сказал он жене. – Ни следа вокруг. Мы его не видели.

Лорен выглядела очень расстроенной, и Эва подошла к ней, обняла за плечи и спросила мужа:

– И что нам теперь делать?

Гэйб сбросил пальто и повесил его рядом с пальто дочери.

– Он может сам вернуться, либо сегодня вечером, либо завтра. Я утром снова поищу его, при дневном свете больше толку от поисков.

– У него на ошейнике наш лондонский телефон. Если кто-нибудь найдет Честера, нас не смогут отыскать.

– Я позвоню в местную полицию, если утром не найду его. И мы попросим Перси посматривать вокруг. Я уверен, Перси поговорит с местными, так что многие будут искать нашего пса. Мы его вернем, не тревожься.

* * *

– Почему ты передумала, из-за чего? – Гэйб не верил собственным ушам. – Еще пару дней назад ты терпеть не могла Крикли-холл, не в силах была дождаться, когда мы наконец соберем вещички и уедем.

Гэйб и Эва сидели в гостиной. В камине горел огонь, Гэйб и Эва расположились в креслах напротив друг друга и пили кофе. Эва не знала, как ответить на вопрос мужа. Вот так взять и ляпнуть, что она видела призраки? Ничего хорошего из этого не выйдет, Гэйб потребует доказательств существования привидений, а как она докажет реальность того, что по сути своей нереально? Он ведь сам-то не видел танцующих детей, не ощутил прикосновения руки Кэма на своем лбу…

– Ну же, Эва, что-то должно было заставить тебя изменить намерения, так помоги же мне, расскажи! – Гэйб не скрывал раздражения.

– Мне очень жаль, Гэйб. Это трудно объяснить.

– Попытайся хотя бы.

– Я просто чувствую, нам нужно время, чтобы привыкнуть к этому месту.

– Но это то же самое, что я тебе твердил постоянно, только ты не хотела слушать. Здесь холодно и сыро, и мы слышим странные звуки. И не забывай о Честере, что-то ведь его напугало до полусмерти, иначе бы пес не сбежал. Нам такие штучки совершенно не нужны, тем более теперь. Достаточно тревог и страхов. – Тон Гэйба изменился, голос зазвучал ниже. – Послушай, я могу завтра повидаться с агентом, посмотреть, что у него есть в запасе. Мы смогли бы выехать отсюда к концу этой недели. Как идея?

– Давай немного подождем. Дай нам всем время. – Это означало дать ей еще немного времени, времени для того, чтобы понять, почему призраки не покидают дом, разобраться, имеет ли все это отношение к ее пропавшему сыну. Эва просила о компромиссе. – Давай просто побудем здесь еще несколько дней. Если твои намерения не изменятся, мы переедем.

– Знаешь, мне что-то кажется, это я должен уговаривать тебя остаться. По крайней мере, до сих пор было именно так. Почему ты не можешь мне сказать, из-за чего ты так внезапно передумала?

Эве никогда не удавалось обмануть мужа, она и сама прекрасно знала, что он все видит и понимает.

– Просто поверь мне, Гэйб, – попросила она и больше ничего не добавила.

Вздохнув, Гэйб откинулся на спинку кресла.

– Ладно, ты победила, – неохотно произнес он, не совсем понимая, с чего вдруг ему так захотелось уехать из Крикли-холла. Это ведь означало, что ему придется осматривать другие дома, упаковывать вещи, потом снова их распаковывать… да на черта ему все это нужно?

Предложение Эвы показалось справедливым. Конечно, этот дом был неудобным, хотя сидеть вот тут, перед гудящим пламенем, было почти уютно, несмотря на то что почти все тепло уходило в трубу, не распространяясь по комнате. Может быть, им действительно нужно немного больше времени, чтобы обжиться здесь. Может быть, Честеру новое место не нравится, из-за того, что он так привык к их лондонской квартире. Конечно, в доме шумы, на полу появляются лужи, а двери почему-то не желают оставаться запертыми, но, наверное, всему этому есть логические объяснения. Или нет?

Но в любом случае, что может с ними здесь случиться? Это ведь просто старый скрипучий дом, в котором появились новые жильцы, вот он и потрескивает, возвращаясь к жизни.

Гэйб улыбнулся жене, которая в теплом свете пламени выглядела прекраснее, чем обычно, – на ее щеках играл румянец, в глазах отражались танцующие огоньки.

– Ладно, Эва, – сказал он. – Сделаем еще одну попытку.

И в самом деле, что может с ними случиться? Дом – это просто дом, только и всего.

* * *

Казалось, Крикли-холл ждал чего-то, затаив дыхание.

В эту ночь ничего не случилось, ничто не стучало, никто бегал, никто не хныкал в запертых шкафах. Ничего неожиданного или непонятного не произошло, и семья Калегов спала спокойно. Даже Эва заснула, хотя ее ум и переполняли ирреальные образы кружащихся волчков и танцующих детей.

Лорен и Келли какое-то время ужасно беспокоились за пропавшего любимца, но усталость в конце концов одолела обеих. Гэйб же заснул сразу, едва опустив голову на подушку.

Ветер, несшийся через Расщелину Дьявола к заливу, затих, а дождь превратился в едва заметную морось. И все в Крикли-холле замерло в неподвижности – все, кроме чуть слышно скрипнувшей двери подвала, приоткрывшейся на несколько дюймов.