Текст книги "Бедная маленькая стерва"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Глава 12
БОББИ

Пока Эм-Джей метался по номеру, собирая вещи, Бобби пытался разыскать Фрэнки. Но тот на звонки по мобильному не отвечал. Бобби позвонил и Аннабель, чтобы сказать, что они возвращаются в Нью-Йорк, но и она не ответила ему.

Эм-Джей тем временем закончил укладывать сумки и включил телевизор. Передавали последние новости, главной из которых было сообщение об убийстве Джеммы Саммер.

– Просто невероятно, что мы ничего не слышали раньше, – заметил Бобби. – Жалко Аннабель. Как-то она теперь себя чувствует!

– Думаешь, Джемму застрелил Ральф? – спросил Эм-Джей. – В детстве я его всегда побаивался – было в нем что-то этакое…

– Он, может быть, и кинозвезда, но все же не полный идиот. Убивать жену в своем собственном доме – это… как минимум неблагоразумно. Но кто мог это сделать, если, как они сказали, Ральф утверждает, что в доме больше никого не было?

– Не так уж это и глупо, – вслух рассуждал Эм-Джей. – Особенно если он уверен, что сумеет выкрутиться.

– В общем, прессе эта история придется по вкусу, – сказал Бобби. – Уже пришлась. Уверен, о чем-то подобном мечтает каждый журналист. Две знаменитости и кровавое убийство. Класс!

Бобби задумался, не позвонить ли матери. Кажется, в те времена, когда Лаки руководила студией «Пантера», Ральф и Джемма Маэстро снимались в одном из ее фильмов. А может, и не в одном. Джемму-то Лаки наверняка знала, не исключено, что тогда они даже были дружны.

Не успел он додумать свою мысль до конца, как в номер ворвался Фрэнки. Вид у него был взъерошенный.

– Это ты послал мне сообщение «Срочно возвращаемся»?! – с порога начал он, резким движением отбрасывая упавшие на глаза волосы. – Какого черта, Бобби?! Я чуть было не сорвал банк в кости, и тут ты…

– Ты, наверное, не слышал последние новости, – мрачно проговорил Бобби.

– Какие еще новости? – прикинулся удивленным Фрэнки, а сам подумал: «Вот дьявол, все-таки они узнали! Прощай, отдых, прощай, двухдневная свобода. Черт, как некстати-то!»

– Мать Аннабель погибла, – сказал Бобби ровным голосом. – Мы сами только что услышали об этом по телевизору.

– Господи Иисусе! Что случилось? Когда?! – Фрэнки продолжал разыгрывать удивление и шок.

– Ее убили сегодня ночью или рано утром. Кто – неизвестно, – пояснил Бобби. – Впрочем, послушай новости по телевизору – быть может, журналисты узнали что-то. А потом позвони Аннабель и скажи, что мы немедленно возвращаемся.

– Да, дружище, – добавил Эм-Джей, – мы решили вернуться в Нью-Йорк вместе с тобой.

– Вы же знаете, Аннабель почти никогда не берет с собой мобильник, – сказал Фрэнки. – Да и к домашнему телефону редко подходит, – добавил он мрачно. Несмотря на случившееся, возвращаться в Нью-Йорк ему совершенно не хотелось.

– Попробуй позвонить на ее старую квартиру, – посоветовал Бобби. – Может быть, она там.

– Я позвоню. Только сначала послушаю новости. Как же так… – Фрэнки повернулся к телевизору и сделал вид, что внимательно смотрит на экран и слышит сообщение в первый раз.

– Один из репортеров сказал, что убийство мог совершить отец Аннабель, – вставил Эм-Джей. – Ведь Джемму застрелили в постели, когда в доме никого, кроме Ральфа, не было. Как, ты думаешь, такое могло случиться?

– Я-то откуда знаю? – пожал плечами Фрэнки. – Я с ее родителями незнаком. И вообще, насколько я знаю, Аннабель никогда не была с ними особенно близка. Ни в детстве, ни потом, когда мать с отцом фактически выставили ее из дома… Они почти и не перезванивались…

– В любом случае, сейчас тебе лучше быть с Аннабель, – твердо сказал Бобби. – Эм-Джей уже собрал наши вещи, так что мы можем выехать в любую минуту.

– Конечно, – согласился Фрэнки, едва не заскрипев зубами от досады. – Я готов.

И он мысленно попрощался с сексапильной официанткой из стейкхауза. Фрэнки собирался трахнуть ее, а потом нанять в качестве одной из «девочек», но теперь его планам не суждено было сбыться.

* * *

Несколько часов спустя Бобби остановил свой «БМВ» рядом с домом, где жили Фрэнки и Аннабель.

Фрэнки не спеша выбрался из машины. Было уже далеко за полночь, он устал, и меньше всего ему хотелось слушать, как Аннабель проклинает своих звездных папочку и мамочку. А в том, что, несмотря на происшедшую трагедию, она именно так и поступит, у него никаких сомнений не было. Аннабель обожала ругать отца и мать на чем свет стоит – они, мол, всегда были увлечены только собой, своими успехами, и не обращали никакого внимания на единственную дочь. Обычно в таких случаях Фрэнки просто приказывал Аннабель заткнуться, но сегодня все было иначе. Придется сидеть и слушать ее нытье, пока она не успокоится. А как же, ведь у малютки Аннабель случилось ужасное несчастье, и бойфренд ей как пить дать понадобится. Придется вытирать ей слезы и сопли, и вообще всячески утешать.

– Хочешь, мы поднимемся с тобой? – Бобби уловил его колебания, но истолковал их по-своему. Вряд ли он действительно собирался идти вместе с Фрэнки в квартиру, но предложить другу помощь считал себя обязанным.

– Да, приятель, ты только скажи. Быть может, мы сумеем чем-нибудь помочь, – поддакнул Эм-Джей – и тоже не совсем искренне. И он, и Бобби знали, что Аннабель способна бурно реагировать на любой пустяк, а сегодня речь шла далеко не о пустяках.

– Ничего, как-нибудь справлюсь, – буркнул Фрэнки.

– Ну, раз так… – Бобби не сумел скрыть облегчения. – Передай ей, что мы ее любим и… очень сочувствуем. Позвони нам завтра, о’кей? Вдруг что-то понадобится.

– Позвоню… Спасибо. – Фрэнки наконец отошел от машины и, сделав несколько шагов, скрылся в подъезде.

– Что будем делать? – спросил Бобби, когда дверь за приятелем закрылась. – Может, заскочим в клуб, устроим всем сюрприз?

– Давай, – согласился Эм-Джей. – Заодно проверим, сколько наших официанток выходит через черный ход, засунув в трусики вырезку или сырой бифштекс.

Эм-Джей негодовал, когда персонал начинал тащить все, что плохо лежит. У него это был своего рода пунктик. Бобби знал – дай приятелю волю, и он установил бы во всех помещениях клуба скрытые камеры, начав, разумеется, с женского туалета.

Сам он относился к подобным случаям более спокойно. От матери, у который был большой опыт управления отелями, он знал, что к персоналу следует быть более снисходительным, да и сама борьба с воришками, по определению, была делом безнадежным. Как говорила Лаки, мир устроен так, что бармен обязательно будет подменять водку «Серый гусь» более дешевыми сортами, а официантки и повара – таскать продукты, приборы и скатерти, поэтому разумный человек предпочтет просто закрыть глаза на воровство. Пока, разумеется, оно не приобретет угрожающие масштабы.

Интересно, подумал Бобби, застанут ли они в клубе Зейну и ее свиту?

Он надеялся, что да, застанут, хотя нет, лучше бы с ней не встречаться!

Черт побери, подумал он, это же смешно! Нужно взять себя в руки и постараться справиться с наваждением, какой бы знаменитой и привлекательной ни казалась ему поп-дива. Кроме того, Зейна частенько вела себя так, словно она в упор его не замечает, а Бобби к подобному отношению не привык.

В конце концов, он – сын Димитрия Станислопулоса и Лаки Сантанджело и заслуживает уважения.

Оставалось только этого уважения добиться.

* * *

– Еще один «Беллини», – проговорила Зейна низким, хрипловатым голосом, в котором слышался легкий акцент.

Один из сопровождавших ее «мальчиков» тут же вскочил, чтобы бежать за коктейлем. Этот девятнадцатилетний перуанский манекенщик был ее последним приобретением, и Зейна повсюду таскала его с собой. Смазливая мордашка, тело атлета и интеллект шиншиллы – что еще требуется от мужчины?

Зейна звала перуанца «Пупсик». Он и в самом деле напоминал младенца невинным взглядом больших темных глаз, полными губами и румяными, нежными щеками, но в постели это был дикий зверь, которого, впрочем, она без труда укротила.

Как и всех предыдущих.

В ее опытных руках все они быстро становились ручными, после чего она отправляла их в отставку, а себе находила новую игрушку, нового Пупсика.

Вошедших в клуб Бобби и Эм-Джея Зейна заметила сразу.

Чернокожий ее интересовал мало – он был не в ее вкусе, а вот Бобби Станислопулос Сантанджело был действительно красавчик.

Зейна видела его насквозь. Мальчишка, строит из себя крутого, а сам только и мечтает, как бы забраться к ней в трусики.

Она представила себе, как удивился бы Бобби, если б узнал, что двадцать пять лет назад, когда самой Зейне едва исполнилось пятнадцать, ее лишил девственности его отец – Димитрий Станислопулос.

По алым губам Зейны скользнула легкая улыбка. Ах, Димитрий… Какой был мужчина, какой любовник!

Говорят, яблочко от яблони недалеко падает. Вот только стоит ли тратить время, чтобы в этом убедиться?

Может быть.

Возможно, это даже доставит ей удовольствие.

А может быть, и нет.

Бобби тем временем двинулся к ее столику. Сегодня он что-то припозднился, обычно парень появлялся в клубе гораздо раньше. Незаметно наблюдая за ним изо дня в день, Зейна пришла к выводу, что у Бобби определенно имелся свой стиль, своя индивидуальность, однако, с ее точки зрения, этого было недостаточно. Неплохим приложением к стилю мог служить опыт, который приходит только с возрастом. Зейна считала: мужчина должен быть либо девятнадцатилетним, либо пятидесятилетним, но обладать невероятным богатством и властью. Юность или неограниченное могущество – только эти две вещи возбуждали Зейну по-настоящему.

Размышляя обо всем этом, она продолжала наблюдать за Бобби. Он останавливался у каждого столика, наклонялся и что-то говорил клиентам, но курс его оставался прежним – его к Зейне тянуло, словно мощным магнитом. В том, что в конце концов Бобби окажется рядом с ней, она нисколько не сомневалась, хотя буквально каждая женщина в зале старалась усадить его рядом с собой. И действительно, меньше чем через пять минут Бобби уже стоял перед ее столиком.

Кто бы сомневался…

– Добрый вечер, Зейна, – сказал Бобби, продолжая разыгрывать роль внимательного и радушного хозяина. – Рад снова видеть тебя в нашем заведении. Тебе что-нибудь нужно?

– Если Зейне что-нибудь понадобится, Бобби, – протянула она, лениво поигрывая густой шевелюрой вернувшегося с коктейлями Пупсика, – Зейна обратится к официанту или к кому-нибудь еще.

Бобби кивнул. По крайней мере сегодня она назвала его по имени, хотя частенько делала вид, будто оно вылетело у нее из головы.

– В таком случае мне хотелось бы угостить тебя и твоих, гм-м… друзей бутылочкой «Кристалла». За счет заведения.

– Только одной бутылочкой? – Зейна слегка наклонила голову, насмешливо глядя на него.

«О боже!» – подумал Бобби, борясь с нарастающим смятением. Зейна слишком напоминала ему Сиринити, хотя и была минимум на двадцать лет старше. Обе умели быть стервами.

– Я пришлю две, – сказал он, не желая сдаваться так легко.

Пупсик самодовольно ухмыльнулся.

«Ухмыляйся, ухмыляйся, пижон, – подумал Бобби. – Скоро ты окажешься бывшим манекенщиком и ее бывшим приятелем, а твое место займет какой-нибудь другой Мистер Эквадор или откуда ты там взялся».

Зейна несколько мгновений с вызовом смотрела на него, потом откинула голову назад, тряхнув длинными черными волосами.

– Пять бутылок, Бобби, – сказала она, величественным жестом указывая на поклонников, которые пожирали ее голодными взглядами. – Друзья Зейны умирают от жажды.

Бобби покачал головой, стараясь не думать о том, как сексуально выглядит Зейна в шоколадно-коричневом платье из мелкой «сетки», едва прикрывавшем ее хищное, смуглое тело. Ему даже показалось, что он видит ее соски… Да что там – он их определенно видел!

– Две бутылки за счет заведения, – проговорил Бобби ровным голосом. – За остальные три вам придется заплатить полную стоимость.

Зейна дугой изогнула подведенную бровь.

– Ты шутишь?

Бобби нахмурился. Быть может, она и околдовала его, но бизнес есть бизнес.

– Сожалею, но таковы правила, – сказал он твердо.

– Ах, Бобби!.. – Зейна притворно вздохнула. – Разве ты не знаешь, что Зейна может пойти в любое место и получить все, что захочет, совершенно бесплатно?

– Рад за тебя. – Бобби бросил на звезду испытующий взгляд. Неужели она действительно уйдет – или все-таки останется? И чего больше хочется ему самому?

Он и сам этого не знал.

– Да, – проговорила Зейна с саркастической улыбкой. – Многие завидуют Зейне, потому что ей всегда везет. А как насчет тебя? – Она выдержала долгую паузу. – Тебе везет?

Насколько Бобби мог припомнить, это был самый продолжительный разговор с Зейной с тех пор, как она впервые появилась в его клубе. Теперь он был уверен, что она никуда не уйдет. Самое время обдумать и сделать свой ход. Момент казался ему весьма подходящим, хотя Зейна, – он видел это, – продолжала теребить пальцами роскошную гриву своего Пупсика.

Пупсик, кстати, поглядывал на него довольно злобно, однако, несмотря на это, Бобби ясно ощущал исходящую от него гомосексуальную ауру. Это было по меньшей мере странно.

– Я считаю, что любое везение – результат собственных усилий, – сказал Бобби и тут же сообразил, насколько банально это прозвучало. При других обстоятельствах его слова можно было счесть выражением его кредо. Бобби действительно считал, что каждый человек кует свое счастье – или несчастье – исключительно сам, однако Зейну эта фраза только рассмешила.

– Продолжай так считать, Бобби, и, быть может, тебе повезет, – сказала она. – Наивность – редкое качество у мужчин, оно придает им шарм.

И, не утруждая себя дальнейшими объяснениями, она подтянула к себе за волосы голову Пупсика и впилась ему в губы демонстративным поцелуем взасос.

Бобби поспешил отойти от столика. К черту Зейну и ее прихлебателей, подумал он. Она явно пыталась с ним играть – именно играть, а не заигрывать, а ему это совсем не нравилось.

Или… нравилось?

Глава 13
АННАБЕЛЬ

– Проснись, детка! – проворковал Фрэнки. – Ну Давай же, открывай свои большие глазки!

Аннабель заворочалась в постели. Кто-то тормошил и тянул ее за плечо, извлекая из глубин самого приятного сна, какой она видела за последние несколько лет. Во сне она лежала на постели в роскошном гостиничном номере с видом на океан, а рядом были Чейз Кроуфорд и Брэд Питт. Чейз нежно целовал ее в шею, Питт смиренно дожидался своей очереди… но только поначалу. На его лице внезапно появилась нетерпеливая гримаса; протянув руку, он сильно тряхнул ее за плечо.

– A-а… что ты делаешь?! – воскликнула Аннабель и открыла глаза. Над ней склонилось лицо Фрэнки.

– Откуда ты взялся? – удивленно пробормотала она, все еще наполовину во власти сна. – Ты же сейчас должен быть в Атлантик-Сити…

– Я вернулся, как только услышал новости, – солгал Фрэнки, присаживаясь на край кровати. – Не мог же я оставить тебя одну в такой момент наедине с твоим горем!

Аннабель потерла глаза. Просыпаться ей не хотелось – в конце концов, Брэд Питт был таким милым! – однако в глубине души Аннабель почувствовала себя тронутой. Значит, она все-таки не безразлична Фрэнки, если он все бросил и примчался, как только узнал, в какой переплет она попала с сыном Шарифа Рани.

– Фрэнки! – прошептала она, проведя кончиками пальцев по его щеке. – Ты не представляешь… Это было ужасно!

– Я все понимаю, детка. – Фрэнки сочувственно кивнул. – Конечно, это очень тяжело, но, с другой стороны… Насколько я знаю, вы никогда не питали друг к другу теплых чувств.

– Теплых чувств?! – воскликнула Аннабель и резко села. – Какие, к чертовой матери, теплые чувства?! Двое абсолютно чужих друг другу людей… и вдруг такое… Я думала… – Она всхлипнула.

– Ну-ну, успокойся, – сказал Фрэнки покровительственным тоном. Он решил, что Аннабель все еще слишком потрясена и не понимает, что говорит.

– Который час? – спросила Аннабель, смерив его мрачным взглядом. – Впрочем, это неважно. Я хочу, чтобы ты немедленно – слышишь, немедленно! – позвонил этой свинье и высказал ему все, что я о нем думаю. Когда я с ним говорила, он… Представляешь, он бросил трубку!

Так, подумал Фрэнки. Ральф Маэстро бросил трубку во время разговора с собственной дочерью. Что ж, быть может, он все-таки укокошил собственную жену и теперь страдает… Ничего странного, он ведь из Голливуда, от этих звезд всего можно ожидать!

Тут мысли Фрэнки приняли иное направление. Если Ральф действительно убил жену, то теперь его арестуют и посадят. Кто в таком случае унаследует все состояние супругов Маэстро? Конечно же, Аннабель, их единственная дочь. Гм-м… похоже, убийство Джеммы оборачивается совершенно иной, не столь драматичной, стороной.

Воображение тут же нарисовало Фрэнки несколько радужных картин. Он переезжает в Лос-Анджелес, живет в огромном особняке, устраивает шикарные вечеринки возле собственного бассейна и общается с самыми что ни на есть суперзвездами кино, музыки, спорта. А что, характер у него подходящий, он с ними быстро перезнакомится. Только бы Аннабель не помешала, подумал он с досадой. Фрэнки уже несколько раз предлагал ей съездить в Лос-Анджелес, но каждый раз она отказывалась наотрез. «Я ненавижу этот город и не желаю туда возвращаться, – говорила Аннабель. – Те несколько лет, что я прожила в Лос-Анджелесе, были самыми несчастливыми в моей жизни!»

Но теперь кое-что наверняка изменится.

– Ну?! – спросила Аннабель, и ее глаза гневно блеснули. – Будешь ты звонить или нет?

– Отчего не позвонить? – Фрэнки пожал плечами. – Но ведь я… я его совсем не знаю. Что я ему скажу?

– Господи Иисусе! – в ярости вскричала Аннабель. – Ты прекрасно знаешь, что говорить. Скажи этому козлу, что мы больше никогда не будем иметь с ним никаких дел.

– Так и сказать? – удивился Фрэнки. Похоже, смерть матери подействовала на Аннабель сильнее, чем он ожидал.

– Так и скажи. И еще можешь сказать, что я его ненавижу, – бросила Аннабель сквозь зубы. – Имей в виду, мне наплевать, сколько денег мы потеряем. Подумаешь, миллиардер хренов… Найдем других! Вокруг хватает парней с деньгами, нужно только поискать как следует. Да можно и не искать – сами сбегутся.

«Она с ума сошла, – подумал Фрэнки. – Что она несет?»

– Послушай, детка, – начал он. – Я знаю, как тебе тяжело, но…

– При чем тут «но»?! – взорвалась Аннабель. – Взгляни лучше на мои синяки. Он исколотил меня с головы до ног!

– Кто?! – изумился Фрэнки. Он ничего не понимал. Аннабель явно помешалась от горя.

– А ты не догадываешься?! – Аннабель зло прищурилась. – Жирный, наглый идиот, которому было намного больше, чем пятнадцать. Омар никакой не невинный пятнадцатилетний араб, он – типичный здоровенный американец с задатками садиста! И он не только избил меня – эта скотина искусала мне всю задницу. Шарифу Рани должно быть стыдно за своего ублюдка! Наверняка Омар его побочный сын от какой-нибудь шлюхи, потому что…

Ах, чтоб тебя!.. До Фрэнки наконец дошло, что речь идет вовсе не об убийстве Джеммы Саммер, а о вчерашнем свидании Аннабель с сыном арабского нефтяного магната. Что-то там пошло не так, вот она и завелась. Господи, неужели Аннабель до сих пор не знает, что ее мать убита?!

– Ты что, не смотрела последние новости? – спросил он упавшим голосом.

– А ты разве не читал текстовые сообщения, которые я тебе отправила? – ответила Аннабель вопросом на вопрос. – Или, может быть, тебе все равно, что меня фактически изнасиловали? Да что с тобой, Фрэнки?!

– Я же здесь, правда? – огрызнулся он, жалея, что не прочел скопившиеся в почтовом ящике эсэмэски и электронные письма. Сначала ему помешал проигрыш в карты, потом подвернулась эта смазливая официанточка из стейк-хауза, а потом он отправился в стрип-клуб и, естественно, обо всем забыл.

– Детка, – проговорил Фрэнки, поняв, что сообщать Аннабель печальные новости придется именно ему, и никому другому. – Мне нужно кое-что тебе сказать…

– Что же? – отозвалась она. Фрэнки вел себя как-то странно, и ей это очень не нравилось.

– Дело касается твоей… матери.

– А что с ней такое?

– Господи, даже не знаю, как тебе сказать. Она… – Он покачал головой. – Ладно, придется выложить все как есть. Короче, твою мать убили. Застрелили в собственной постели.

Аннабель молчала так долго, что Фрэнки испугался.

– Я… я думал – ты знаешь, – пробормотал он, пристально вглядываясь в ее лицо и пытаясь угадать, что она чувствует.

Аннабель недоверчиво покачала головой. Ее мать убили?! Да как это может быть? Что он такое говорит?! А может, она все еще спит, только ее эротический сон незаметно превратился в кошмар?

– Мне очень жаль, детка, – добавил Фрэнки. – Я понимаю, это произошло так неожиданно, что ты растерялась, но…

– К-когда? – проговорила наконец Аннабель срывающимся голосом. – Когда это случилось?

– Сегодня утром, кажется. Я не знаю никаких подробностей, кроме того, что говорили по телевизору. Как только я услышал об убийстве – сразу прыгнул в машину и помчался сюда.

– Сегодня утром? – машинально повторила Аннабель. – Почему мне никто ничего не сказал, не позвонил?

– Я уверен, что кто-то тебе звонил, но ведь ты не берешь трубку. Да и сообщения ты наверняка не проверяла.

Аннабель молча кивнула. Теперь она была уверена, что не спит, но ситуация продолжала оставаться абсурдной, как в самом странном сне. Ее мать убита? Ее мать, знаменитая на весь мир актриса, которую боготворили миллионы. Обладательница «Оскара» и звезда полутора десятка нашумевших фильмов. Несравненная Джемма Саммер – женщина, с которой она никогда не была близка и которая доверила воспитание единственной дочери няням и гувернанткам. Ее мать, которая проводила на съемочных площадках и в рекламных поездках двенадцать месяцев в году и которая вспоминала о существовании дочери, только когда ей нужен был семейный снимок для обложки в «Пипл» или другом глянцевом журнале. Очаровательная пятилетняя девочка служила для матери лишь чем-то вроде декорации; когда Аннабель исполнилось восемь, фотосессии прекратились. В этом возрасте она была слишком «взрослой» и уже не годилась для съемок. Правда, отец еще некоторое время брал ее с собой на игры «Лейкерс» (и фотографировался с нею в ВИП-ложе), но и он перестал обращать на дочь внимание, как только Аннабель вступила в подростковый возраст.

Этот возраст стал для нее порой созревания и узнавания. Всему, что полагается знать девочке об интимных сторонах жизни, Аннабель рассказала ее чернокожая няня, а работавший в поместье юный садовник-мексиканец научил Аннабель делать минет, когда ей исполнилось четырнадцать.

В школе она усовершенствовала полученные навыки и вскоре стала девочкой номер один в классе. Секс оказался безотказным способом привлечь к себе внимание, которого так недоставало ей в детстве, и Аннабель вовсю пользовалась новыми возможностями.

Еще одним способом самоутвердиться стал шопинг, благо денег родители никогда не жалели. У Аннабель было сразу несколько кредитных карточек, а на шестнадцатый день рождения она получила в подарок новенький «Порше». Все что угодно, лишь бы дочь не путалась под ногами и не мозолила глаза.

Так она росла – богатая, избалованная, неуправляемая дочь богатых и знаменитых родителей, которым и в голову не приходило что-то ей запрещать или иным способом ограничивать ее желания.

Им было невдомек, что главным желанием Аннабель – желанием, которое ей долго не удавалось осуществить, – было убежать, уехать туда, где никто не знал, что ее мать – знаменитая Джемма Саммер, а отец – не менее знаменитый Ральф Маэстро. Только переезд в Нью-Йорк помог ей решить эту проблему и избавиться от ярлыка «голливудской принцессы». Здесь никто не знал, кто она такая и кто ее родители, и Аннабель это более чем устраивало.

И вот ее матери больше нет. Нет Джеммы Саммер – чужой женщины, которая теперь так навсегда и останется чужой. Аннабель и не подозревала, что смерть матери причинит ей такую боль. Должно быть, подсознательно она все-таки надеялась, что когда-нибудь, через много, много лет, они с матерью смогут подружиться. Увы, ее надеждам не суждено было сбыться. Теперь уже никогда…

– Проверь сообщения в моей квартире в Сохо, – с трудом проговорила Аннабель. – Ральф мог позвонить только туда, других моих номеров он не знает.

– О’кей, детка. – Фрэнки немного поколдовал со своим аппаратом и действительно обнаружил на автоответчике в Сохо несколько сообщений. Одно из них – довольно лаконичное – было от Ральфа. В нем он извещал дочь о несчастье и предупреждал, что его адвокат доставит ее в Лос-Анджелес.

– Никуда я не поеду! – упрямо качнула головой Аннабель, когда Фрэнки пересказал ей текст сообщения. – Что мне там делать?

– Но ведь речь идет о твоей матери, – возразил он. – Тут уж никуда не денешься, детка, тебе придется поехать хотя бы на похороны. Не волнуйся, я тебя не оставлю. Можешь на меня рассчитывать.