Текст книги "Бедная маленькая стерва"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Джеки Коллинз
Бедная маленькая стерва

Посвящается моим родным и друзьям.

Вы – лучшие!

А также трем моим удивительным дочерям – умным, талантливым, любящим.

Я вас очень люблю!

Глава 1
АННАБЕЛЬ

Белль Светланова с удовольствием разглядывала свое обнаженное тело в огромном зеркале. Она готовилась к встрече с пятнадцатилетним сыном арабского нефтяного магната. Свидание с юношей продлится всего час и принесет ей тридцать тысяч долларов.

Белль знала, что красива. Ничего удивительного – ведь на создание этой красоты были потрачены немалые суммы. Когда ей было четырнадцать, мать настояла на операции по пластике носа. Вскоре после этого Белль – уже по собственному почину – увеличила грудь, а потом делала липосакцию, подтяжки лица, увеличение губ и лазерный пилинг, благодаря которому ее кожа в конце концов приобрела ровный молочно-белый оттенок. Разумеется, для достижения результата было необходимо время и упорство; особенно непросто было избавиться от веснушек, но дело того стоило.

Во всем, что касалось внешности, Белль стремилась к совершенству, не считаясь с расходами, и сейчас была близка к своей цели. Ее волнистые, до плеч, волосы были чудесного рыжевато-золотистого оттенка, а обрамленные темными густыми ресницами глаза сверкали, точно два изумруда чистой воды. Что касалось тела, то оно способно было вызвать вожделение и восторг у любого мужчины.

«Да, – думала Белль, любуясь собственным телом, – я стою каждого цента из тех тридцати тысяч, которые араб отвалил за обучение своего сыночка премудростям плотской любви».

Обычно Белль не отправлялась на встречи сама, но Шариф Рани – нефтяной магнат – очень настаивал, чтобы именно Белль обучила его младшего сына всем плотским утехам. Но предложенная сумма была настолько щедрой, что она в конце концов согласилась.

Теперь эти деньги лежали в ее сейфе.

Белль натянула на себя маленькое, персикового цвета платье, попудрилась, брызнула на себя духами. Теперь она была готова к действию.

Тридцать тысяч долларов! Неплохая плата за работу, которая, возможно, займет у нее от силы минут пятнадцать.

Разумеется, Белль могла отправить вместо себя одну из своих «девочек», каждая из которых стоила двадцать тысяч долларов в час, но ей льстило, что сама она стоит намного больше всех этих мини-звездочек и моделей, к тому же иногда… иногда ей было приятно, так сказать, размяться. Благо было из кого выбирать. Среди ее клиентов – людей влиятельных, богатых и знаменитых – были и кинозвезды, и принцы, и крупные предприниматели, и известные спортсмены, и звезды рэпа, а уж что касалось политиков, то их было и не сосчитать.

Да, Белль Светланова – урожденная Аннабель Маэстро – управляла самыми дорогими девочками по вызову в городе, и не где-нибудь, а в самом Нью-Йорке, куда она перебралась из Лос-Анджелеса, где росла и воспитывалась в роскоши, какую только могли себе позволить ее родители – знаменитые актеры.

Впрочем, самостоятельную жизнь Белль-Аннабель начала довольно рано. Слава богу, она недолго оставалась под одной крышей с такими самовлюбленными и холодными эгоистами, какими были ее родители. «Дорогая мамочка» Аннабель была изысканной и утонченной королевой независимого кино, отец – мужественный мачо, до недавнего времени блистал в высокобюджетных голливудских поделках. Жизнь с такими предками походила на фильм ужасов.

Когда Аннабель закончила колледж в Бостоне и переехала в Нью-Йорк, ее звездные родители не имели ничего против. Им было наплевать. Кроме того, взрослая дочь не слишком хорошо вписывалась в их создававшийся годами публичный образ, поэтому они сами предложили Аннабель ежемесячное содержание, лишь бы она держалась подальше. Чем собирается заниматься их единственная дочь, родителей не слишком интересовало.

А Аннабель, почувствовав свободу, не стала тратить время даром и принялась осуществлять свои давние мечты. Довольно скоро она стала завсегдатаем ночных клубов и вечеринок далеко за полночь. Такая жизнь устраивала ее до тех пор, пока однажды ее не познакомили с Фрэнки Романо – популярным диджеем, обслуживавшим частные вечеринки и модные ночные клубы. Одного взгляда на него хватило, чтобы в Аннабель вспыхнуло неутолимое пламя похоти.

Фрэнки был родом из Чикаго. Ловкий и обольстительный, он, как и полагается диджею, никогда не лез за словом в карман и был находчив и остроумен до едкой язвительности. Длинные черные волосы, резкие черты худого лица и светло-голубые, как осколки льда, глаза делали Фрэнки практически неотразимым.

Единственной его проблемой было хроническое безденежье, которым он был обязан застарелой привычке к кокаину. Все, что Фрэнки зарабатывал в клубах и на вечеринках, превращалось в мелкий белый порошок, который он вдыхал по нескольку раз в день.

И все же Аннабель влюбилась в него, что называется, по уши, поскольку, несмотря на свое пристрастие к кокаину, в постели Фрэнки был настоящим жеребцом – когда, разумеется, не «запудривался» до полной отключки. О его прошлом она ничего не знала, да это ее и не особенно интересовало. В нем Аннабель обрела родственную душу, и ее это устраивало – на данный момент.

А в будущее она старалась не заглядывать.

После нескольких безумных недель, проведенных вместе, Фрэнки перебрался в ее квартиру-лофт в Сохо. Аннабель не возражала. Единственное, что пришлось ей не по нраву, это необходимость тратить почти все приходившие от родителей деньги на то, чтобы обеспечивать любовника кокаином, поэтому довольно скоро – не без подсказки Фрэнки – Аннабель позвонила отцу в Лос-Анджелес и попросила увеличить ежемесячное содержание.

Ральф Маэстро – сын бруклинского мясника, застреленного шальным грабителем, когда самому Ральфу было всего двенадцать, – в жизни добился всего благодаря собственным усилиям (во всяком случае, так он считал), поэтому дочери он ответил категорическим отказом. «Я начинал практически с нуля, – сурово сказал Ральф. – У меня не было денег, а погляди, чего я сумел достичь. Мы с твоей матерью позаботились о том, чтобы у тебя была достойная стартовая площадка, все остальное – в твоих руках. Если тебе нужны деньги – найди способ их заработать».

Суровая отповедь привела Аннабель в бешенство. Ее родители просто купались в деньгах, они ворочали гребаными миллионами, но своей дочери мистер Звездный Папочка предлагал работать! Ну и черт с ним! Аннабель и раньше подозревала, что родителям на нее плевать, а разговор с отцом окончательно убедил ее в этом.

Буквально через две недели они с Фрэнки разработали гениальный план, как заработать большие деньги, ровным счетом ничего не делая. Оба лежали в постели, просматривая свежие газеты, в которых сообщалось об очередном женатом политике, который попался на связях с девочками по вызову.

– Ну и дурак же он, этот парень! – сказал Фрэнки. – Ему нужно было платить наличными, а не выписывать чеки. Тот, кто платит живыми деньгами, никогда не попадется, и все будут довольны.

– Наличные – это здорово, – согласилась Анна-бель. – Впрочем, девушки тоже должны быть не какие попало…

– Верно, – подыграл ей Фрэнки. – Шлюха с панели либо проболтается, либо – что скорее всего – постарается продать информацию прессе, чтобы еще подзаработать. Девушки должны быть особенными… Ну, ты понимаешь, кого я имею в виду? Модели и актрисы всегда не прочь срубить немного капусты на стороне. А самое приятное заключается в том, что среди наших знакомых полным-полно именно таких девушек.

– Точно.

Они немного помолчали, потом Фрэнки осторожно спросил:

– Ты думаешь о том же, о чем и я, или…

Аннабель думала о том же самом. Именно тогда и было положено начало их бизнесу. Сначала, правда, оба относились к нему, как к забавной шутке, однако спустя несколько месяцев оба обнаружили, что их предприятие сделалось одним из самых успешных в городе и – более того – приносит неплохой доход.

Успех окрылил обоих. А вскоре Аннабель создала Белль Светланову – свое второе «я». Под своим настоящим именем она подвизалась в мире модельного бизнеса, где пыталась (без особого, впрочем, успеха) создать что-нибудь запоминающееся. В качестве Белль Светлановой – она буквально балдела от этой славянской фамилии, которая казалась ей на редкость экзотической, – Аннабель получила известность как женщина, поставлявшая девушек, способных удовлетворить самую прихотливую мужскую фантазию.

Разумеется, за деньги. За очень хорошие деньги. Размер платы напрямую зависел от того, что требовалось клиенту.

При этом «девочки» Аннабель вовсе не были проститутками. В основном это были стильные, привлекательные молодые женщины, которые, делая карьеру в различных областях, были не прочь немного подзаработать на стороне. Модели, актрисы, певицы и стилистки – умные, энергичные, осмотрительные и дальновидные, они вовсе не стремились к скандальной славе, тем более что многие из них уже были достаточно известны.

Именно Аннабель предложила «девочкам» ходить на встречи с клиентами в скрывавших лица атласных полумасках. Она была уверена, что мужчины возражать не станут; напротив, атмосфера таинственности должна была подействовать на них возбуждающе. «Девочки» тоже были довольны, поскольку маска давала им возможность оставаться неузнанными.

Найти подходящих девушек было нетрудно. Фрэнки, который до знакомства с Аннабель вел довольно беспорядочную сексуальную жизнь, знал многих городских красавиц и мог уговорить любую: язык у популярного диджея был подвешен как надо, а солидный, не облагаемый никакими налогами доход служил неотразимой приманкой. Как говорил сам Фрэнки, раз большинство девчонок трахается бесплатно, почему бы им не делать то же самое за деньги – за хорошие деньги. Особенно если никто не будет знать, кто они такие на самом деле.

Их бизнес был организован предельно просто. Фрэнки подбирал потенциальных клиентов, Аннабель созванивалась с «девочками» и назначала время и место. Шестьдесят процентов полученных от клиентов сумм они оставляли себе, и уже очень скоро буквально купались в деньгах – в наличных деньгах, поскольку никаких чеков, никаких банковских переводов они по-прежнему не признавали. Ведь любой финансовый документ, твердил Фрэнки, – это след, а следов они оставлять не хотели.

Их предприятие существовало почти год, и все это время ни у Фрэнки, ни у Аннабель не было причин жаловаться на жизнь. Деньги текли в их карманы широкой рекой, причем сами они никаких особых усилий не прилагали. И лишь когда речь зашла о расширении бизнеса, обоим стало ясно, что без помощников им не обойтись.

Выход, впрочем, нашелся быстро. Фрэнки пораскинул мозгами и решил привлечь к делу Джени Бонифасио – одну из своих многочисленных кузин, которая жила в Бруклине и работала бухгалтером в небольшой компании. Долго уговаривать Джени не пришлось – Фрэнки достаточно было просто спросить, согласна ли она на него работать, и Джени, которая была давно и безответно влюблена в своего старшего «братишку», тут же уволилась. Отныне в ее обязанности входило отвечать на телефонные звонки и организовывать свидания клиентов с девушками.

Новая работа очень устраивала толстуху Джени, – мать-одиночку с девятнадцатилетним бездельником-сыном на руках. Одно дело, обожать своего красавца-кузена из почтительного далека, и совсем другое – работать на него. Ее не смущало даже, что бизнес, которым Фрэнки заправлял вместе со своей высокомерной и заносчивой подружкой, был весьма и весьма сомнительным. Главное, теперь она может чаще видеть своего кумира, разговаривать с ним, быть может, даже прикасаться к нему.

Аннабель ничего не имела против Джени, но насчет ее сына Чипа у нее были сомнения. Угрюмый, ленивый, самолюбивый парень не вызывал у нее ни симпатии, ни особого доверия. Впрочем, в качестве шофера и посыльного его можно было бы использовать.

– Они мои родственники, – убеждал ее Фрэнки. – Не сомневайся, Джени и Чип не подведут.

– Не будь таким наивным, – парировала Аннабель. – Когда речь идет о деньгах, тем более о больших деньгах, родственные связи ничего не значат.

– Мы платим Джени достаточно, чтобы она держала язык за зубами, – не сдавался Фрэнки. – И не забывай, она ко мне неровно дышит. Нет, Джени никогда не сделает ничего такого, что может мне повредить.

И все же Аннабель продолжала сомневаться.

* * *

Убедившись в том, что она выглядит весьма соблазнительно, Аннабель позвонила консьержу, чтобы узнать, готова ли ее машина. Теперь она жила в просторном пентхаусе на Парк-авеню, однако квартиру-лофт в Сохо Аннабель тоже оставила за собой. Именно там ее могли навещать старые знакомые и родители, если у них вдруг появится такая охота. В том, что супругам Маэстро когда-нибудь захочется увидеть дочь, Аннабель сильно сомневалась – они и звонили-то ей не чаще одного раза в месяц. Что касалось старых подруг, то они ее больше не интересовали. Теперь у Аннабель была новая жизнь, новые знакомые и друзья, которые ничего не знали ни о ее прошлом, ни о ее родителях, и это ее вполне устраивало.

Сегодня утром Фрэнки отправился в Атлантик-Сити, чтобы провести уик-энд со своими близкими друзьями – Бобби Сантанджело Станислопулосом и его деловым партнером Эм-Джеем. Аннабель хорошо знала обоих: когда-то они учились в одной школе в Беверли-Хиллз, и хотя Бобби и Эм-Джей учились на класс старше, это не мешало им общаться. Аннабель до сих пор помнила школьный бал, когда они здорово напились и, улизнув от остальных, отправились в отель, где она «на слабо» легла в постель сразу с обоими.

Это, конечно, была безумная, типично подростковая выходка, хотя полученный опыт был для Аннабель весьма запоминающимся. Но ни Бобби, ни Эм-Джей, ни она сама никогда об этом эпизоде не заговаривали. Для них это была своего рода запретная зона – страница буйной юности, к которой все трое старались не возвращаться.

Но однажды, уже живя в Нью-Йорке, Аннабель случайно забрела в «Настроение» и встретила там Бобби и Эм-Джея. Поначалу она испытала настоящий шок, однако вскоре они разговорились и не без удовольствия вспомнили безумные школьные годы.

Кроме того, именно Эм-Джей познакомил ее с Фрэнки.

О том, как много лет назад она переспала с обоими его друзьями сразу, Аннабель рассказывать Фрэнки не стала. Такие вещи лучше было держать при себе, к тому же Фрэнки подобный оборот вряд ли бы понравился, а когда ему что-то не нравилось, он становился непредсказуемым.

В последнее время Фрэнки увлекся азартными играми, поэтому Аннабель не возражала против его поездки на мальчишник. Ей давно хотелось отдохнуть от сожителя-бойфренда, который бывал и надоедлив, и навязчив, и даже занудлив. Если Фрэнки не будет рядом, она сумеет как следует расслабиться, о чем Аннабель уже давно мечтала.

Но сначала нужно было сделать работу.

Консьерж сообщил, что машина давно ее ждет, и Белль, подхватив крохотную сумочку от «Шанель», быстро направилась к выходу.

Она была уже в дверях, когда зазвонил городской телефон, но Белль не стала брать трубку. Телефоны она недолюбливала и мирилась с их присутствием в своей жизни лишь потому, что они создавали весьма значительные удобства. К примеру, бизнес, которым она занималась, без телефонной связи был бы невозможен, и тем не менее от каждого звонка Белль подсознательно ждала неприятностей. Именно поэтому она предпочитала не брать трубку, если это было возможно, да и звонивший всегда мог оставить сообщение.

Покинув квартиру, Белль спустилась на первый этаж. Предстоящее посвящение невинного юноши в тайны секса, как ни странно, волновало ее. Отец мальчика Шариф Рани был самым крупным покупателем – три-четыре раза в неделю он звонил Белль с просьбой прислать новую девушку, и она пока не замечала никаких признаков того, что его аппетиты (или физические возможности – в конце концов, Рани был уже немолод) пошли на убыль. Он один приносил ей с Фрэнки добрую треть дохода, поэтому Белль считала его самым важным клиентом – наряду с известным актером, знаменитым не только сыгранными ролями, но и необычайной ненасытностью, а также настоящим идолом рок-н-ролла (включенным, кстати, в Зал славы современного рока), который обладал пенисом длиной добрых девять дюймов и обожал, когда девушки «орошали» его испещренное мужественными морщинами лицо.

– Добрый вечер, мисс Светланова, – приветствовал ее консьерж, выходя из-за своей мраморной конторки и непроизвольно потирая ладони в предвкушении чаевых, и Аннабель отработанным жестом сунула ему двадцатку. Она уже давно усвоила главное правило: нужно, чтобы все вокруг тебя были счастливы и довольны, и тогда количество неприятных неожиданностей сократится до минимума.

Принимая мзду, консьерж изо всех сил старался не пялиться на Белль. Она была настоящей красоткой, полностью оправдывая свое имя; кроме того, ее окружала аура таинственности, делавшая стройную рыжеватую женщину еще привлекательнее. Никто в доме не знал, чем она и ее дружок занимаются и как зарабатывают на жизнь, но все видели, что они молоды и богаты и что у них много столь же привлекательных и богатых друзей.

На улице Аннабель скользнула на заднее сиденье новенького «Мерседеса», купленного недавно по настоянию Фрэнки, и с удовольствием откинулась на спинку обтянутого плюшем сиденья. Она была рада, что свидание с юным сыном нефтяного магната назначено сравнительно рано; это означало, что, когда все будет кончено, у нее останется время, чтобы заскочить в «Сакс» и купить новую сумочку из настоящей кожи, которую она видела в последнем каталоге «Прада». Фрэнки нечасто дарил ей подарки, и Аннабель привыкла заботиться о себе сама. Кстати, к новой сумочке пошли бы украшения от «Дэвида Юрмена», подумала она сейчас. А что, почему нет?.. В конце концов, она могла себе это позволить.

«Так и сделаю, – решила Аннабель. – Нужно же хоть как-то вознаградить себя за четверть часа непыльной работы. Я это заслужила».

– Привет!.. – окликнул ее с переднего сиденья Чип, по обыкновению пристально изучая хозяйку в зеркальце заднего вида. – Как дела?

– Мне сейчас не до разговоров, Чип, так что помолчи, – осадила его Аннабель. Сын Джени ей никогда не нравился; в нем было что-то настораживающее, хотя что, она сказать не могла.

– Уж извините, мэм… – пробормотал Чип с насмешкой. – Простите, что я тут перед вами маячу…

Уже не в первый раз он дерзил ей, и Аннабель внезапно приняла решение. Что бы там ни вещал Фрэнки о крепости родственных уз, на этот раз она не уступит. Чипа необходимо уволить, и чем скорее – тем лучше.

Глава 2
ДЕНВЕР

Меня зовут Денвер Джонс. Мне только двадцать пять, но я уже считаюсь крутым адвокатом, которого всякие шишки частенько зовут на помощь, когда им случается попасть в беду из-за въевшейся в плоть и кровь привычки к вседозволенности. И надо сказать, что у них есть все основания чувствовать себя в безопасности, поскольку на выручку нашкодившей звезде обычно спешит целая бригада пронырливых и ушлых юристов, способных в два счета доказать суду присяжных, что черное – это белое. Или серо-буро-малиновое в крапинку. Или любого другого цвета. Главное – как следует заплатить, а в деньгах эти субчики (я имею в виду знаменитых певцов, известных киноартистов и прочих) недостатка не испытывают.

Вот и в этот раз меня включили в группу адвокатов защиты, которым предстояло спасти от заключения в тюрьму суперзнаменитого киноактера Ральфа Маэстро, если, разумеется, он будет арестован.

За что? Разве я не сказала?.. В данном случае речь шла не больше не меньше, как об убийстве. Прелестная жена Ральфа Джемма Саммер – так же, как он, звезда кино – мертва. Убита в собственной спальне выстрелом в лицо, уничтожившим ее легендарную, изысканную красоту.

На календаре давно декабрь, и хотя с небес по-прежнему сияет жаркое калифорнийское солнце, вдоль подъездной дорожки особняка четы Маэстро, по которой я иду, уложен искусственный снег. Меня это, впрочем, не удивляет, поскольку я когда-то уже бывала здесь. Тогда я была худой, голенастой двенадцатилетней девчонкой и изо всех сил пыталась подольститься к самой знаменитой школьной красавице Аннабель Маэстро.

– Искусственный снег?! Ты хочешь сказать, что твои родители заказывают искусственный снег и укладывают вдоль дорожки? – вырвалось у меня, когда я увидела аккуратные, словно сахарные, сугробы, ярко блестевшие под лучами солнца.

Двенадцатилетняя Аннабель с вызовом уставилась на меня.

– Ты что, Денвер Джонс, совсем тупая? – отчеканила она, презрительно морща веснушчатый нос и сверкая скобками на зубах. – Это же Беверли-Хиллз! Здесь не бывает настоящего снега.

– Не бывает? – промямлила я. Мои родители (отец – независимый юрист, мать – политическая активистка, а иногда и домашняя хозяйка) только недавно перебрались в Лос-Анджелес из Чикаго, где все было как положено: летом тепло и солнечно, зимой – снег и мороз.

– Вот именно! – сказала Аннабель таким тоном, словно я действительно была умственно отсталым ребенком, которому приходится по сто раз объяснять самые простые вещи.

– Ну, извини, – ответила я, хотя не совсем понимала, за что извиняюсь.

Аннабель подхватила с земли пригоршню искусственного снега и швырнула мне в лицо. На ощупь снег был теплым и напоминал сладкую вату, и я невольно вздрогнула: очевидно, подсознательно я все-таки ожидала, что снег все же будет холодным.

– Идем скорее! – добавила Аннабель и быстрее зашагала по засыпанной поддельным снегом дорожке. – Я просто умираю от голода!

И я послушно потащилась следом, стряхивая белые хлопья с одежды и волос.

Но это было давно. С тех пор многое изменилось, и я уже не та наивная двенадцатилетняя девчонка, однако я вряд ли смогу забыть Аннабель, ее смешные веснушки и то, как забавно она морщила свой нос. Думаю, впрочем, что с тех пор она сильно изменилась, ведь я не видела ее столько лет. После школы мы потеряли контакт друг с другом; я только слышала, что Аннабель уехала в Бостон, чтобы учиться в колледже, а потом перебралась в Нью-Йорк. Кажется, теперь она имела какое-то отношение к индустрии моды.

Интересно, подумала я, где сейчас Аннабель и увижусь ли я с ней когда-нибудь. Мне было бы интересно на нее взглянуть, хотя наша школьная дружба продлилась недолго – для Аннабель Маэстро я была недостаточно крутой. У нас были разные вкусы и привычки, к тому же учеба и карьера всегда интересовали меня больше, чем развлечения. И если Аннабель находила наивысшее удовольствие в том, чтобы шататься по Мелроуз-авеню или бульвару Робертсон, заходить в магазины и выискивать новую супермодную сумочку или джинсы последней модели, то меня это мало привлекало. Впрочем, даже если бы я и стремилась к чему-то подобному, стиль жизни юной Аннабель Маэстро был мне не по карману.

Одним словом, я даже испытала что-то вроде облегчения, когда Аннабель стала водить компанию с девочками, происходившими из таких же богатых, как у нее, семей. А потом, как я уже говорила, наши дорожки окончательно разошлись, и я об этом не жалела.

Ну, или почти не жалела.

Моих родителей наш разрыв только обрадовал. Моей маме Аннабель никогда не нравилась. Она с нескрываемым презрением относилась ко всему, что представляла собой юная «голливудская принцесса» и ей подобные. Слава, шальные деньги, секс, наркотики, вседозволенность. Мама вздохнула с облегчением, когда я подружилась с Кэролайн Гендерсон – на редкость умной девочкой, отец которой работал пластическим хирургом, а мать занималась торговлей недвижимостью. Сразу после колледжа Кэролайн получила место стажера в Вашингтоне. Сейчас она работает личным помощником сенатора Грегори Стоунмена. Несмотря на разделяющее нас расстояние, мы по-прежнему близкие подруги, что вовсе не удивительно при современных средствах связи. Иногда мы даже встречаемся, хотя это и нелегко, так как обычно мы выше головы заняты работой. Впрочем, в этом году Кэролайн, несмотря на загруженность, обещала приехать в Лос-Анджелес на Рождество. А ведь она действительно занята так, что по сравнению с ней я выгляжу долбаной бездельницей, хотя я вовсе не бездельница – уж можете мне поверить.

Честно говоря, я жду не дождусь, когда же Кэролайн наконец приедет. Нам найдется о чем поговорить, тем более что мы обе сравнительно недавно расстались со своими бойфрендами. Кэролайн, насколько я знаю из ее электронных писем, отправила своего Мэтта в отставку после того, как застукала его с другой женщиной, что, по большому счету, никого особенно не удивило. Мэтт был предприимчивым и многообещающим журналистом, работавшим в области политических новостей; со своей работой он, по-видимому, справлялся неплохо, однако у него имелся один характерный для мужчин недостаток. Про таких, как он, часто говорят – «ширинка не застегивается». Жаль, что Кэролайн об этом не подозревала и его измена стала для нее неприятным сюрпризом.

Моя история была иной. Мой бойфренд – популярный спортивный врач Джош – бросил меня. По его словам, ему надоело, что работа для меня важнее его бесценной персоны. Он так и заявил: мол, он устал быть вторым, и не пора ли нам расстаться? Не стану скрывать, услышать такое мне было неприятно, хотя в чем-то Джош был прав. Наверное, я все-таки не настолько его любила, если позволила работе занять в моей жизни главное место.

Мы с Джошем прожили вместе три года, поэтому разрыв был болезненным, хотя я и пыталась убедить себя, что так нам (и в первую очередь – мне) будет лучше. И я действительно почти не чувствовала себя брошенной, хотя в первое время мне очень недоставало наших совместных уик-эндов, когда мы, начитавшись воскресных газет, совершали длинные пешие прогулки вдоль каньона Малибу, а потом смотрели по телику «Антураж» или «Декстеров», с аппетитом уплетая мою любимую китайскую еду прямо из картонок.

Но со временем я привыкла.

По чему я не скучала, так это по сексу. Как часто бывает, в начале наших отношений близость была вожделенной и сладостной, однако спустя какие-нибудь полгода секс превратился в рутину, порой приятную, порой – откровенно скучную.

Словом, расставание с Джошем не стало для меня трагедией. Я не потеряла ничего такого, без чего современная работающая женщина не в состоянии обойтись. Единственное, что до сих пор не дает мне покоя, это вопрос, почему страсть остывает так быстро? Я, правда, не считаю себя специалистом в этом вопросе, однако в колледже у меня была пара-тройка бурных романов – в том числе с одним женатым преподавателем и с лучшим спортсменом курса. Во всех случаях секс был ошеломительным, так что я знаю, о чем говорю, но и закончились мои романы скорее, чем мне хотелось бы. Впрочем, в случае с профессором иначе и быть не могло: спать с женатым мужчиной не для меня – слишком много приходится лгать и изворачиваться, да и других сложностей тоже хватает.

Иногда мне кажется, что наша собака Эми Уайнхауз скучает по Джошу даже больше, чем я. Эми мы подобрали, когда гуляли вместе по Венис-бич. Голодная и грязная, она явно потерялась (а может быть, ее вышвырнули как беспородную), поэтому мы взяли ее домой, вымыли, накормили и назвали в честь моей любимой певицы, поскольку рычала Эми точь-в-точь как она. Когда Джош ушел, Эми осталась со мной. «Никаких посещений, ясно?» – холодно сказала я ему на прощание, хотя больше всего мне хотелось крикнуть этому типу что-нибудь обидное. Мне все еще не верилось, что Джош меня бросил. Конечно, недостойно было использовать собаку, чтобы сделать ему больно (мы оба любили Эми, поэтому, запрещая ему навещать псину, я надеялась, что заставляю его страдать), однако в глубине души я считала: Джош получил то, что заслуживал. Хочешь уйти? Вали и не жалуйся. Спасать отношения любой ценой, отдаляя неизбежный разрыв, не в моем характере. Когда чувства остыли, лучше расстаться как можно скорее.

Моим решением осталась недовольна не только Эми, но и мама. Джош ей нравился, как, впрочем, и трем моим старшим братьям, но я дала им понять, что это не их дело. Быть может, он устраивал их в качестве друга и собутыльника, зато не устраивал меня в качестве мужчины, с которым мне хотелось бы прожить остаток моих дней.

А кстати, интересно, каким должен быть такой мужчина и где его найти? До сих пор мне такие что-то не попадались, и я даже начала склоняться к мысли, что найти свой идеал в Лос-Анджелесе мне будет непросто. Большинство мужчин, с которыми я сталкиваюсь более или менее регулярно, это клиенты нашей фирмы, а все они либо «голубые», либо женатики. Есть еще процветающие адвокаты, которые разъезжают на сверкающих «Порше» или «мерсах», но эти предпочитают двадцатилетних грудастых блондинок, моделей или актрисочек, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Нет, я бы не сказала, что я уродка. Если бы я только жила не в Лос-Анджелесе, я бы считалась, наверное, очень и очень привлекательной молодой особой. У меня длинные темно-каштановые волосы с естественным золотым отливом, длинные ноги и большие карие глаза. Роста во мне пять футов и семь дюймов, а платья я ношу восьмого размера. По стандартам Беверли-Хиллз это, наверное, многовато, но по стандартам всей остальной страны – в самый раз.

Ну ладно, согласна, я – не Памела Андерсон, но вот вам мое честное слово: я вовсе не стремлюсь ею быть. Мне претит все фальшивое: подкачанные губы, силиконовые груди, подтянутые скулы и подбородки, над которыми потрудилась не одна бригада пластических хирургов. Бр-р!.. О чем только думают эти женщины? Да и мужчины, которые на них вешаются, – тоже.

Но вернемся к Джошу. По правде сказать, если бы он не ушел, рано или поздно я бы сама его бросила. Регулярный секс – это хорошо, но только на время. Потом, как я уже говорила, рутина надоедает, да и я ощущала себя достаточно молодой и все еще мечтала о страсти – о настоящей страсти. И я верила, что смогу ее найти… ну, когда-нибудь, когда у меня будет больше свободного времени, поскольку я, кажется, уже упоминала: я – настоящий трудоголик, а это нравится не всем мужчинам.

Кстати, с Джошем мы расстались три месяца назад, но я краем уха слышала, что мой бывший уже завел себе новую подружку – блондинистую, анорексичную парикмахершу (или мозолистку) из салона для звезд, с которой он познакомился в каком-то клубе. Как видно, Джош решил ковать свое счастье, не откладывая дело в долгий ящик, и я могла только пожелать ему удачи, потому что, если отставить в сторону мое уязвленное самолюбие, мне было ровным счетом наплевать, с кем он стакнулся. Сама-то я никуда не спешила – в данный конкретный момент времени сколько-нибудь серьезные отношения меня нисколько не прельщали. Про себя я уже решила, что могу немного поразвлечься, пока буду ждать своего Идеального Мужчину. Набраться опыта никогда не помешает – по крайней мере, так я не буду выглядеть слишком наивной и не нюхавшей жизни.