Текст книги "Черное племя. Война (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Давай уйдем отсюда, – прошептал Давид, у которого бежали мурашки от этого голоса, разносившегося по лесу. Мальчишка сделал шаг вперед и вдруг почувствовал, что на что-то наступил. Кинжал. Ланзо нагнулся и поднял оружие Аскольда, видя, как глаза омеги наполняются ужасом.

– Он слабак и никогда бы нас не тронул, – твердым голосом произнес альфа, однако на самом деле он не был ни капли уверен в этом.

– Ты даже не смотрел в его сторону, мы оба были под ударом! – Давид не сводил глаз с оставленного Аскольдом оружия, воспринимая это, скорее, как какой-то намек или даже угрозу. Затем, резко развернувшись, мальчишка поправил на себе одежду и отправился к поселению, не глядя на Ланзо, который, кусая губы, поплелся следом. Вой Аскольда не прекращался.

В это время Энджи как раз отправился на опушку для сбора лекарственных трав, когда увидел, что из леса выходит растрепанный злой Давид, от которого за версту несло смазкой и следом не менее мрачный Ланзо.

– В чем дело? – опасаясь, что альфа позволил по отношению к сыну вождя что-то лишнее, шаман подошел вплотную к оборотню и вдохнул воздух рядом с ним. Однако смазкой пахли только пальцы альфы, совокупления, кажется, не было. Давид остановился недалеко от Ланзо, глядя куда-то в сторону, – Так что произошло? – Энджи смотрел то на одного, то на другого оборотня. Возникла пауза, – Я вас слушаю.

– Там Аскольд, – наконец, выдавил из себя Ланзо, опустив голову, – Он воет.

Энджи на секунду замер, как будто пытаясь осознать эти слова. Внутри все сжалось, похолодело. Не глядя на парочку, омега ринулся в самую глубь леса, без конца прислушиваясь, пока до его ушей не донесся знакомый голос сына. Энджи побежал еще быстрее, обратившись в волка. Ломая кусты и ветки, попадавшиеся на пути, он, наконец, оказался на небольшой опушке, где, катаясь по земле, роя ее лапами, надрывно и жутко выл Аскольд. Шаман застыл, глядя на эту картину, не зная, как тут можно помочь.

Альфа не замечал папу, он без конца прокручивал в голове увиденное, и его мысли были настолько громкие и материальные, что Энджи услышал их. Оборотень начал понимать, что послужило причиной отчаяния альфы. Осознание этого на мгновение привело шамана в дикую ярость. Захотелось проклясть эту зажравшуюся парочку, наказать их, максимально жестоко, но омега вовремя взял себя в руки. Нужно было успокоить Аскольда. Энджи хорошо знал случаи, когда оборотни погибали вот так, без конца воя и катаясь. Что служило причиной смерти? Энджи считал, что не выдерживало сердце. Не каждая тварь может перенести страдания, при которых остается только выть так громко, насколько можно.

Парой прыжков Энджи преодолел расстояние в несколько метров и накрыл своим телом Аскольда, начав его беспорядочно вылизывать, как делал в те времена, когда сын был совсем крошечным. Альфа в ответ замер, сразу узнав папу по запаху. Вой стал тише. Аскольд перестал кататься, он теперь скулил не куда-то во вселенную, в небо. Волк почувствовал родное плечо того, кто его поймет, кому можно плакаться, и альфа плакал. У животных не видно слез, поэтому мальчишка не обращался в человека, пытаясь сохранить остатки гордости, но жалуясь, скуля, рассказывая папе, как ему плохо. А Энджи все его вылизывал, не смея скулить в ответ, но чувствуя, что от страданий ребенка и ему самому становится невыносимо.

Прошло несколько часов, прежде чем Аскольд замолчал и уснул. Провалился в сон и Энджи, измотавшись не меньше сына.

========== Глава 28. Разговор о свадьбе ==========

После случая в лесу Аскольд погрузился в депрессию. Он старался не выходить из шатра родителей, боясь столкнуться с Давидом или Ланзо. Энджи, как мог, пытался растормошить сына, однако ничего не получалось. Альфа был бы и рад угодить папе, но не мог. Просыпаясь каждое утро, он думал о себе, как о редком неудачнике, как о самом непривлекательном оборотне, которого могут любить только родители.

Однако, хотя Аскольд и старался не сталкиваться со своими обидчиками, через пару дней, идя за хворостом по заданию отца, он увидел прогуливающихся возле леса Давида и Ланзо. Парочка шла, держась за руки, о чем-то тихо беседуя. Аскольд думал уже было углубиться в чащу, не желая показываться им на глаза, но его заметили раньше. Замерли все трое. Аскольд с удивлением заметил, что на лицах у обоих отразился самый настоящий страх. Давид побледнел и, бегая глазами, прижался плотнее к Ланзо, который мгновенно вытащил клинок из ножен и повернулся всем корпусом к Аскольду, пряча за спиной дрожащего омегу.

Сын шамана уставился на соперника, не слишком понимая, почему Ланзо схватился за оружие. Пребывая как будто в полусне, он подошел вплотную к оборотням, так, что острие клинка коснулось его груди. Взгляд мальчишки снова упал на Давида. Омега больше не улыбался, в его глазах застыл ужас и какое-то странное любопытство. Это тут же заметил Аскольд.

– Ну что, давайте, убейте меня. Интересно будет посмотреть, как я выгляжу с распоротой грудной клеткой? – альфа медленно перевел глаза с Давида на Ланзо и решительно надавил грудью на клинок. Оборотень отреагировал мгновенно, тут же шагнув назад и, пятясь, не спуская глаз с Аскольда, быстро заговорил.

– Иди куда шел, ты не в себе, сумасшедший.

Альфа в ответ оскалился и, дождавшись, пока оборотни скроются из вида, опустился на землю.

Он и сам не понял, что на него нашло. Аскольд не считал себя самоубийцей, но его стремление напороться на клинок Ланзо был тревожным сигналом. Собрав хворост, альфа пошел домой, не смея рассказать о случившемся родителям. В голове снова и снова возникало лицо Давида, и хотя мальчишка теперь ненавидел его, он никак не мог избавиться от навязчивого образа. К тому же, если раньше от воспоминаний об омеге становилось как-то тепло, то теперь Аскольда охватывала злость и обида, которые раньше очень редко посещали его душу.

В шатре мальчишку ждал Феофил. Он сидел напротив Энджи, о чем-то тихо переговариваясь, но когда увидел сына, поднялся навстречу.

– Аскольд, я знаю, что тебе будет неприятно это слышать, но мы с папой долго говорили о том, как тебе помочь, – Феофил приобнял сына за плечи и вывел его из шатра, оставив Энджи в одиночестве. Мальчишка напряженно слушал, по опыту зная, что отец иногда может подобрать нужные слова, которые будут служить настоящим утешением. Но сейчас дело было не в риторике. Выйдя на безлюдную опушку, Феофил достал из ножен довольно большой меч и протянул его Аскольду, – Это тебе… Вместо потерянного кинжала.

Мальчишка взял меч за рукоятку, но тут же его выронил. Оружие оказалось непосильно тяжелым. Феофил покачал головой, глядя на мгновенно вспыхнувшего, как мак, сына.

– Аскольд, ты что, совсем слабак что ли?

– Я… Отец… – мальчишка начал заикаться, не зная, как пытаться оправдываться, но лекарь прервал его.

– Да я тебя упустил, все альфы в твоем возрасте могут за себя постоять, а ты… Теперь будем работать над этим.

Аскольд кивнул, не глядя на отца, и Феофил приступил к первой тренировке. Лекарь на самом деле нисколько не упустил сына, который развивался по возрасту, да и меч лекарь заказал тяжелее обычного. Причина была одна: отвлечь мальчишку от одной, неразрешимой проблемы, к другой, более простой и приземленной. Научиться хорошо владеть оружием проще, чем влюбить в себя избалованного младшего наследника, к тому же, чем сильнее станет Аскольд, тем больше он будет себя уважать. А пока что он должен был себя занять хоть чем-то.

Так в жизни Аскольда начался новый период, период долгих изнуряющих тренировок, после которых не было сил уже и думать о Давиде и Ланзо.

Что же касается самой парочки, то после избиения Аскольда и всего, что произошло после, омегу посетила какая-то странная тревожность, смешанная с еле заметным чувством вины. И хотя мальчишка не желал в этом признаваться, это тут же почувствовал Ланзо, который прежде не замечал в своем легкомысленном женихе даже капли задумчивости или волнения. К тому же, вся эта ситуация спровоцировала напряжение отношений как с Феофилом и Энджи, так и с родителями. Кайлин не разговаривал с сыном, даже не замечал его, а Арена Давид теперь избегал, после того, как вождь схватил родную кровинушку за патлы и прилюдно извалял в грязи, не слишком заботясь о репутации омеги среди соплеменников.

Но было еще кое-что. После этого воя, после попытки мальчишки броситься на меч Ланзо, омега все больше начал думать об Аскольде, снова и снова задаваясь вопросом, а правильный ли выбор он сделал? Парень и сам не понимал, что его зацепило в поступках сына шамана, бешеная влюбленность, отчаяние ли, а может что-то еще, но Ланзо уже переставал быть таким интересным, как раньше. Отношения начинали охлаждаться.

Но, на беду Давида, Аскольд был слишком принципиален, чтобы омега мог теперь рассчитывать хоть на какое-то общение, к тому же, после инцидента с клинком, они больше не виделись. Альфа старательно избегал того, в кого был влюблен все это время, хотя младший наследник, сам того не желая, начал искать с ним встречи.

Прошло около двух недель, когда Кайлин и Арен решили вызвать сына для серьезного разговора. Речь больше не шла о морали, родители хотели обговорить с Давидом сроки женитьбы. Оборотни не скрывали от сына, что собираются мальчишку побыстрее сбагрить, чтобы он их не позорил, ведь, как известно, “венец грехи все скроет”, а репутация Давида больше не была кристально чистой. И хотя омега оставался девственником, слишком часто от него исходил запах его жениха Ланзо, которому мальчишка научился доставлять удовольствие ртом и руками.

– Через четыре дня будет бракосочетание, – равнодушно произнес Кайлин, глядя на сына, очередной раз поражаясь его вызывающей красоте. Давид в ответ передернул плечами и пробормотал.

– Я еще не решил, хочу ли быть с Ланзо…

У обоих родителей глаза на лоб полезли. Возникла продолжительная пауза, которую заполнил голос Арена.

– Что? А ну повтори.

– Я понял, что Ланзо мне не нравится, – тихо пробормотал Давид, отодвигаясь назад, понимая, что такая новость радости родителям не принесет. И правда. Арен, который отличался взрывным характером, тут же вскочил с места и, подняв с места Давида, с усилием тряхнул его за грудки.

– Ты, шлюха! Ты сначала Ланзо член сосешь, а теперь жениться не хочешь, – дальше последовала пощечина, от которой омега сжался и начал хныкать, однако это еще больше разозлило вождя, – А ну не скули, дрянь! Ты тут что, решил штатной шлюхой всего племени поработать?! Я тебе не дам этого, слышал? Я себя уважаю и твоего папу тоже, я лучше убью тебя!

Омега, бледный от страха, окончательно залился слезами, и тогда Арен швырнул его на пол.

– Заткнись и вытри сопли! Через четыре дня будет свадьба! И это не обсуждается!

Давид, сообразив, что с Ареном спорить бесполезно, перевел взгляд на Кайлина, спокойно наблюдавшего за всей этой сценой. Конечно же, омега переживал за сына, да и в душе у него всё переворачивалось, но это никак не отразилось на его лице, безмятежно равнодушным.

– Папа… – протянул Давид, потирая ушибленный локоть. Кайлин в ответ поднялся и, практически не глядя на сына, направился к двери.

– Ты не слышал? Через четыре дня свадьба. Отец прав, и мы не позволим своему сыну стать шлюхой.

========== Глава 29. Ссора с Ланзо ==========

Подготовка к свадьбе шла полным ходом, но Давид не был рад этому, что не укрылось от Ланзо, который желал понять, что же происходит в голове у омеги. Как-то прогуливаясь по лесу, оборотень остановился и, сканируя взглядом тонкую фигуру мальчишки, коснулся ладонью его щеки.

– Ты в последнее время такой мрачный. Что случилось? – Ланзо, не отрываясь, смотрел на жениха, который тут же отвернулся, стараясь не выдавать своего неудовольствия поставленным вопросом.

– Скоро свадьба, – Давид с натяжкой улыбнулся, начав рассматривать растущий на земле цветочек. Последние дни омега постоянно думал о церемонии, не зная, как поступить. Он чувствовал охлаждение к жениху, но и бросить его, пойти на такой отчаянный шаг, омега не мог. Он еще не знал, что делать, и разговор, заведенный Ланзо, застал парня врасплох.

– Ты не рад этому? – альфа приобнял наследника, тщетно стараясь скрыть нарастающую тревогу и раздражение.

– Рад, – Давид посмотрел на жениха и тут же отвел глаза, невольно выдавая свою ложь.

– Не ври, ты не рад этому ни капли, – альфа скривил губы, уже не пытаясь надевать маску непонимания и безразличия, – Ты в последнее время даже меня не целуешь. Разлюбил, да?

– Ланзо, послезавтра свадьба, уже всё решено, – прошептал Давид, – Давай не будем обсуждать всё это. Какая теперь разница?

– Разница еще есть, – процедил альфа, – Или ты меня любишь, и мы поженимся, либо…

– Я не знаю, – выдохнул омега, освобождаясь от объятий оборотня, – Во мне что-то меняется… Я не знаю, нужны ли мы друг другу.

Альфа смотрел на жениха, постепенно теряя терпение. Гнев медленно выползал из глубины души, как змея. И как змея, был готов смертельно ранить.

– Я могу отказаться от тебя. Но тогда… – Ланзо нехорошо улыбнулся, – У твоих родителей возникнет серьезная проблема.

– Какая? – мальчишка повернулся к Ланзо.

– Какая? Да женить тебя на ком-нибудь. Потому что твой рот пахнет моим членом! – оборотень рассмеялся, однако Давид, чувствуя прилив гнева, со всей силы ударил парня по лицу.

– Не смей так говорить со мной!

– А как с тобой разговаривать, если тебе всё равно, кому отсасывать? – Ланзо схватил Давида за руку и резко опустил ее вниз, – Сегодня ты меня любишь, а завтра, например, Аскольда… Кому нужна шлюха в доме?

– Мразь! – Давид кинулся на жениха, желая исцарапать ему лицо, но Ланзо с легкостью вывернул руки мальчишке, – Да я никогда с тобой вместе не буду! Никогда!

– Будешь, просто знай свое место, – альфа грубовато толкнул омегу, отпуская его. Мальчишка чуть не упал, но вовремя схватился за дерево.

– Ненавижу тебя! – Давид закрыл лицо руками, – Я к тебе со всей душой…

– Ты? С душой? Тобой не душа двигает, а похоть! – прорычал оборотень, снова подходя к мальчишке и убирая руки с его лица, – Хватит ныть!

– Отстань! Ненавижу тебя! – у Давида, который никогда не слышал грубого слова от Ланзо, по лицу текли слезы, – Ты воспользовался моей доверчивостью, а теперь упрекаешь…

– Я ничем не пользовался, это у тебя что-то с моралью, – Ланзо был на взводе, – Знай, что у тебя ко мне любовь так быстро пройдет, я бы не позволил такой близости! Но я-то думал, что ты другой, что ты ради меня раскрываешься, а оказалось, ты шел на поводу у любопытства и похоти!

– Ты ничего не понимаешь, – вытирая слезы, простонал Давид, – Я думал, что ты моя любовь. Но сейчас, сейчас я уверен, что ошибся, а ты… Просто мужлан. Ты только делал вид, что любишь меня, а на самом деле…

– А на самом деле еще вопрос, кто тут лгал, – с этими словами Ланзо развернулся и пошел в сторону селения, оставив Давида в одиночестве вытирать слезы.

Первым желанием альфы было явиться к вождям, чтобы сообщить, что он разрывает помолвку. Ланзо уже подошел к крепости, скрипя зубами от злости. Парня распирало высказать всё, что он думает о Давиде, но тут он усилием воли заставил себя остановиться и подумать еще раз. Да, внутри оборотня клокотала обида, но, может, не стоило воспринимать поведение омеги настолько серьезно? Ему ведь не так много лет, он неопытен, а мало ли что он мог воспринять неправильно? Всё-таки трудно ждать от подростка полнейшей ответственности за отношения. Ланзо сел на ближайший пенек недалеко от крепости и снова начал прокручивать в голове поведения жениха, приходя к мысли, что поступил слишком необдуманно, закатив сцену. Надо было идти мириться… Ланзо поднялся и тут увидел Давида, стремительно идущего к крепости. Альфа тут же побежал следом, понимая, что омега собирается сообщить родителям о разрыве.

– Давид! – Ланзо подбежал к мальчишке и схватил его за руку, – Подожди.

– Отстань! – омега резко вырвался и пошел дальше, слыша за спиной звук шагов жениха.

– Мы слишком сильно погорячились, – альфа шел рядом с Давидом, который даже не смотрел на оборотня. Его зеленые глаза были полны гнева.

– Ты не понял? Я не хочу свадьбы! Не хочу!

– Хочешь! Подожди! – Ланзо схватил мальчишку за плечи и с силой развернул к себе, – Извини, я просто ревную…

– Ревнуй дальше, – Давид попытался дернуться, но альфа держал его крепко.

– Прости.

– Нет.

– Давид, – тогда альфа постарался обнять мальчишку, который тут же начал отталкивать жениха.

– Я же сказал, нет!

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта сцена, если бы молодые люди не услышали за спиной голос Арена.

– Что у вас тут происходит?

От неожиданности парень отпустил Давида, который тут же метнулся к отцу.

– Я разрываю отношения с Ланзо. Свадьбы не будет! – мальчишка произнес это со злостью и даже торжеством в голосе, – Он назвал меня шлюхой.

– Я против разрыва! – оборотень с опаской покосился на вождя, решив не акцентировать внимание на слове “шлюха”. Однако у Арена особенного протеста подобная характеристика сына, видимо, не вызвала.

– Это всё?

– Нет… – Давид осторожно поглядывал на отца, – Я понял, что не люблю Ланзо. Я не хочу за него.

– Поздно, – сухо прокомментировал вождь, – Хватит сплетен, вы и так себя скомпроментировали. А ты, Ланзо, поступил не как альфа. За то, что ты распускал руки по отношению к моему сыну, тебе, по-хорошему, надо бы начистить морду. И единственный выход, чтобы у тебя не было проблем, это – узаконить ваши отношения. А ты, Давид, – лицо Арена стало суровее. Черные глаза вождя излучали злость и тревогу, – Отправишься со мной и до свадьбы пробудешь в отведенных для тебя покоях.

– Что? – омега аж начал задыхаться от возмущения, – Каких покоях?

– В башне, – прорычал Арен и схватил сына за руку, – Мне надоело ожидать от тебя сюрпризов.

Ланзо молчал. Хотя он был и против того, что омегу запрут на пару дней, но с Ареном предпочел не связываться. Всё-таки это был вождь, да и характер у оборотня был так себе. Убьет еще, чтобы смыть позор с сына. Ланзо стоял молча, глядя на краснеющего от злости Давида, у которого глаза были полны слез, на Арена, который, схватив его за руку, волочит мальчишку в крепость…

Ланзо молчал и просто смотрел на всё это.

========== Глава 30. Месть Мертена ==========

Мертен за годы жизни в Красном племени, наконец, впервые за долгое время, почувствовал себя дома. Чужие оборотни приняли его как родного, и вскоре никто уже не обращал внимания на его черные волосы, которые парень обрезал по плечи. Мертен совмещал долг воина с обязанностями шамана, находясь под влиянием Витольда, который в один из дней официально объявил юношу своим сыном. Это окончательно расположило полукровку к вождю. Более преданного соратника Витольд не знал. Мало кто готов был выполнять любой приказ с такой страстью и тщательностью, нежели Мертен. Полукровка был готов пойти даже на преступление, лишь бы угодить названному отцу. И все эти годы, пока он взрослел под влиянием красного оборотня, в его душе росла ненависть к обоим племенам.

Витольд старательно разжигал огонь ненависти по отношению к Михаэлю, Арену, Кайлину, а также всем, кто как-либо был связан с вождями. Особенным вниманием пользовалась семья Черного вождя. Мертен так и не смог простить, что есть оборотни-полукровки, которые не были наказаны за свою двойственную породу.

Между тем Витольд наращивал военную мощь, готовясь к новому конфликту. Вождь хотел напасть тогда, когда никто этого не ожидает и, по возможности, истребить самых лучших, чтобы обезглавить племя, лишить достойного командования.

План был прост. Для начала нужно было убить кого-то из семьи Арена, чтобы выбить из колеи вождя, а на тризне, через три дня, устроить резню. Это было удобнее всего. Во время обряда, во-первых, много пили, во-вторых, боевой дух Арена, по расчетам Витольда, будет сломлен, и оборотень не сможет среагировать на нападение адекватно. И, в-третьих, обряд будет традиционно происходить за поселением, а это значило, что пока часть войск будут истреблять оборотней на тризне, остальные ворвутся в крепость, где уничтожат оставшихся.

Оставалось только выбрать исполнителей убийства. И единственный, кто мог относительно незаметно пробраться к членам семьи Арена, это был Мертен. И причиной был его внешний вид. Черный оборотень не вызывал особенных подозрений, в отличие от своих рыжеволосых соплеменников. К тому же, парень был в прекрасной физической форме и слишком сильно ненавидел Арена, чтобы в последний момент испугаться или дрогнуть.

Широкоплечий, высокий, сильный, он невольно притягивал взгляды, и, единственно, чего боялся красный вождь, что в Черном племени почуют чужака, и тогда точно конец. Однако Мертен утверждал, что с помощью специальных трав он сможет смягчить запах чужого племени, который въелся в него за эти годы.

Витольд был уверен в успехе. Шаман желал выслужиться перед вождем, к тому же он владел оружием лучше, чем кто бы то ни было.

Когда красные оборотни окончательно подготовилось к войне, Мертен впервые отправился на разведку в Черное племя. В первый день парень не рискнул приближаться к поселению, он смотрел, слушал, принюхивался. Пока что поблизости не было никого, чья гибель выбила бы из колеи Арена. Но зато Мертену удалось подслушать разговор о предстоящей свадьбе Давида и Ланзо.

Получалось, что младший наследник, которому всего тринадцать, заперт в башне в крепости и ожидает венчания, которого абсолютно не хочет. Причину, по которой Арен хочет его женить, Мертен так и не понял, но в голове у шамана возник дерзкий и жестокий план мести. Оборотень про себя улыбнулся. Не было ничего соблазнительнее, чем проникнуть в самое сердце племени и отомстить, нагло, жестоко. Такого Арен точно не переживет.

Шаман не знал, когда именно свадьба, поэтому решил не медлить. Благодаря травам, волк пах как бета. Точнее, запаха не было вообще, никакого. Темнело, и оборотни отправлялись к шатрам, когда Мертен покинул убежище и отправился к крепости, повинуясь своему тонкому обонянию. Поселение пустело.

Шаман без труда зашел в крепость, которую еще не успели закрыть на ночь и, вдыхая сыроватый воздух, отправился к лестнице, ведущей в башню. Пока что подозрений Мертен не вызывал. Он поднимался по ступеням, усмехаясь про себя, что ни одна живая душа пока что не поинтересовалась, что же делает чужак в племени? Мертен шел на запах, который чувствовался всё ярче. Он уже был уверен, что дальше препятствий точно не будет, однако впереди оборотня ждал неприятный сюрприз. Лестница кончалась дубовой дверью с тяжелым засовом, перед которой, на небольшой каменной площадке, стояло два оборотня, омеги, очень воинственных.

– Ты кто такой? – увидев Мертена, оба волка схватились за оружие. Однако шаман решил не медлить. Не успели омеги решить, как действовать, как нацеленный на убийство оборотень резко вытащил из ножен меч и одним движением перерубил шею одному из телохранителей. Второй только и успел ахнуть.

– Привет из Красного племени, – прорычал Мертен. Клинок вошел омеге в грудь по самое основание, проткнув сердце. Омега некрасиво захрипел, не понимая до конца, кто это такой и что происходит, и неуклюже завалился на пол. Мертен выдернул меч, и, держа его в руке, прислушиваясь к тишине крепости, снял засов и распахнул дверь. Из комнаты пахнул сладкий запах течного молодого омеги. Мертен глубоко вдохнул воздух и, сжимая в руке оружие, шагнул внутрь.

========== Глава 31. Крылатый волк ==========

Давид находился в башне уже трое суток. Началась течка, отчего оборотень готов был лезть на стену. Он сидел на кровати, голый, растрепанный и, заливаясь слезами, без конца ублажал себя, проклиная всех: родителей, Ланзо, Аскольда. Омеге приносили еду, но он не притрагивался к ней. Он скулил, глядя в распахнутое окно, думая о том, что не желает вступать в брак с Ланзо, что с удовольствием сбежал бы в лес и никогда не возвращался в родное поселение. Давид чувствовал себя преданным со всех сторон.

Был уже поздний вечер. По расчетам омеги, обряд должен был начаться завтра утром, и мальчишка смотрел на кромку леса, над которой полыхали лучи уходящего солнца. Давид находился в грустном, тревожном состоянии. Течка вызывала болезненное возбуждение и жуткий дискомфорт. Было жарко. Волосы путались и липли к красивому обнаженному телу. Омега смотрел в окно, всхлипывая, когда вдруг облака, окрашенные в оранжевые, алые цвета вдруг начали принимать форму какого-то существа. Давид затих, всматриваясь в небо, наблюдая за удивительной метаморфозой. Такого мальчишка никогда не видел, но кожей почувствовал, что у него на глазах происходит какое-то чудо. Явление божества. Облака приняли форму волка с крыльями, отчего Давид, который слышал, что в подобные моменты можно просить о чем угодно, и это сбудется, взмолился, взывая к крылатому волку.

– Симаргл! Прошу тебя, сделай так, чтобы я не женился на Ланзо! Я не хочу, не хочу свадьбы, – Давид смотрел в небо, видя, как божество машет крыльями и чувствовал, что нужна жертва. Какая? Где? В комнате ничего не было, – Бери, что желаешь… Я хочу свободы! И чтоб Аскольд простил меня…

Не успел Давид договорить, как существо из облаков распалось. Омега так и не понял, услышал ли волк просьбу об альфе, но в душе у оборотня воскресла надежда, что всё опять станет как прежде. Не состоится свадьбы, и омежка будет, как прежде, гордо ходить по поселению, возбуждая восхищенные и завистливые взгляды. Гордый, свободный…

Давид сел на кровать, улыбаясь, раздумывая, как же Симаргл ему поможет? Что произойдет? А в том, что что-то должно было произойти, омега был уверен, он чувствовал, как грядут перемены. Его сердце бешено колотилось, мальчишка вслушивался в давящую тишину.

Темнело. Омега уже лег на постель, засыпая, когда его разбудил стук. Кто-то снимал засов с двери. Была уже ночь, и это невольно встревожило Давида. Он поднялся, отходя назад, ища глазами, чем в случае чего можно обороняться. Но ничего подходящего не было. К тому же оборотень вспомнил, что он без одежды. Давид кинулся к сундуку, на котором лежала длинная рубашка, когда дверь распахнулась, и мальчишка почувствовал запах самца, альфы.

На пороге стоял Мертен, с окровавленным мечом в одной руке, и с факелом в другой. Давид прислонился к стене, чувствуя, как липкий пот покрывает тело, неприятно скатываясь тонкими струйками по коже.

– Кто ты? – только и смог произнести омега, понимая, что не знает этого черного оборотня, хотя, казалось бы, мальчишка знал всех в племени.

– Кто? Враг, – Мертен сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь. Затем повесил факел на стену и, не отрывая взгляда от омеги, подошел к нему вплотную. Душный, терпкий запах Давида, казалось, был настолько густым, что носился в воздухе. Мертен вдохнул его всей грудью, не переставая смотреть на мальчишку. Красота Давида удивляла. Зеленые глаза омеги, очертания лица при свете факела, фигура… Альфа помнил, зачем пришел. Убить кого-то из семьи Арена. Но омега был слишком привлекателен. Голова немного кружилась, кожу приятно покалывало тысячи иголочек, а ниже пояса член налился кровью, так сильно, что Мертен уже не мог рассуждать здраво. Альфа схватил Давида за плечи и, притянув к себе, начал кусать ему губы, мыча, как животное. Помертвевший от ужаса Давид почти не сопротивлялся. Он не мог даже кричать. Между тем альфа был настроен относительно мирно, когда вдруг замер, отпрянул от оборотня и еще раз начал принюхиваться.

– От твоего рта пахнет… – Мертен сморщился, с отвращением глядя на напуганного до полусмерти омегу, – Но на тебе нет метки. Кто же тебя в рот имел?

Альфа провел рукой по своим губам, брезгливо вытирая их.

– Отпустите меня, – только и смог простонать Давид, пытаясь отодвинуться в сторону, отойти, сбежать.

– Отпустить? Ты подохнешь. Вот только трахать ли тебя? – альфа схватил оборотня за плечо и развернул лицом к стене, поглаживая рукой ягодицы, – Соблазнителен.

Отказать себе в удовольствии шаман не смог. Мертен толкнул мальчишку к кровати, где бесцеремонно завалил на спину. Омега, который, наконец, начал приходить в себя от шока, тут же попытался заорать, но сильный удар в челюсть прервал крик. Мертен бил не жалея, и мальчишка, который в жизни не видел насилия к своей персоне, пришел в ужас.

– Пусти, что я сделал тебе? Пусти…

Мертен молчал. Освободившись от одежды, он потянул за бедра омегу и, закинув ноги Давида себе на плечи, начал пытаться входить в него. Без каких-либо прелюдий. Омега не знал куда себя деть. Несмотря на течку, какое-либо желание у оборотня притупилось. Остался страх, страх боли, смерти. И стыд, что незнакомый, страшный оборотень сейчас трогает святая святых, пытаясь проникнуть туда, куда до свадьбы никто не имел права коснуться. Да, был Ланзо. Но это были ласки руками, всего пару раз, а тут…

Головка члена уперлась во влажное скользкое кольцо мышц, которое было сжато слишком сильно, чтобы Мертен мог туда проникнуть. Это оборотня взбесило. Тяжелая шершавая рука легла на хрупкую шею омеги, безжалостно сдавив ее. Мальчишка приоткрыл бледные губки, пытаясь вдохнуть воздух, и в этот момент член, наконец, ворвался внутрь. Тогда Мертен отпустил горло Давида, обхватил руками его бедра и начал резко долбиться в узкую дырочку, рыча и постанывая.

Омега сжимал в пальцах простынь, кусая губы, хрипло вскрикивая и заливаясь слезами. Это был конец. Первый альфа, и… Изнасилование. Хуже нельзя было придумать. Омега выгибался, мотал головой и выл, чувствуя, как внутри все разрывает от непривычной, резкой боли. Мертен не был аккуратен и не стремился таковым быть, он получал удовольствие, при этом стараясь, чтобы первая близость не понравилось партнеру. Первая близость… И последняя.

Мертен отпускать Давида живым не планировал. И когда шаман прижал к себе хнычущего, полуживого омегу, кончая в него, первой его мыслью было воткнуть кинжал в горло мальчишке. Однако, по неопытности, Мертен не успел покинуть тело Давида и почувствовал, как член увеличивается, оказываясь в сцепке. Вот это альфу встревожило. Он попытался выйти, но не смог. Надо было теперь ждать, когда член уменьшится в размерах, а это не менее часа-двух. Мертен замер, сидя на коленях, держа за бедра Давида, который без конца лил слезы.

– Заткнись! – прорычал шаман, но омега как будто не слышал. Он тихо скулил на одной ноте, что Мертена просто вывело из себя, – Ты меня не слышал?! Молчать!

Альфа ударил снова мальчишку, чувствуя, как между тем сперма выходит из его члена. Шаман понимал, что оплодотворяет оборотня, а это значило, что уже после сцепки омега будет беременным. От него. Шаман занервничал. Это уже не было просто убийством, как запланировано. Это было грязно, мерзко. Мертен дернулся, но член был еще слишком велик. Злость на мальчишку росла. Шаман, хоть и не хотел оставлять в живых омегу, теперь не знал, как поступить. Убить во время сцепки? Но тогда может случиться капкан. Убить после? После того, как кончит в него? Мертен провел ногтями по груди Давида, оставляя красноватые следы. Красивый… Хоть и заплаканный. Попользовался и прикончил? Шаман отвел глаза. Он не считал себя подонком, не хотел считать, но как теперь поступать с омегой? Зачем он сразу его не убил? Быстро и хладнокровно?