Текст книги "Черное племя. Война (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Навстречу им шли силуэты, очерченные кромкой огня, они удалялись от пожара, в котором погибало поселение Красного племени. Мощные фигуры чёрных оборотней волокли пленных. Привязанные за веревки рыжеволосые враги, израненные и жалкие, волочились, почти не сопротивляясь. У Арне сжалось сердце. Среди пленных шел Мертен, окровавленный, связанный и хромой. И насколько приближались оборотни, тем шире становилась безумная улыбка Давида. Наконец, он глянул на Арне, наклонился и грубо схватив его за шиворот, поднял на ноги.

– Идем, сейчас Мертен узнает что такое страдание.

========== Глава 67. Месть Давида ==========

Мертен до последнего не знал, что делать. Племя его не воспринимало как вожака. Он был чужой, себе на уме, странный и озлобленный. Как будто в племени знали, что хранит в себе душа шамана, и сторонились. Добить Витольда оборотень не мог. Точнее, мог, но не находил в себе для этого мужества. Его накрывала глухая паника, стоило ему оглянуться по сторонам. Где-то глубоко в душе он даже раскаивался за то, что навредил вождю. Ему было стыдно, что он ударил в спину своего названого отца, который дал ему пищу и кров, усыновил, поверил ему. Мертен тайком жалел о своем поступке, мучился, но что-то исправить он не мог и не хотел. Было слишком поздно. А еще Мертена страшило одиночество. Волк так и не смог найти себе друзей, на которых мог бы положиться.

Отец Арне, лекарь Милор, ненавидел зятя. Видя едва ли ни каждый день своего сына в слезах, глубоко несчастным, альфа мечтал придушить шамана, но не мог.

Когда красный вождь заболел, а по племени пошли толки, что это Мертен так расчищает себе дорогу к трону, Милор был также в растерянности. Его чутье говорило, что ухудшение здоровья оборотня как-то связано с колдовством зятя. Но, не пойман, не вор. Однако, с каждым часом ситуация в племени становилась все опаснее. Никто из волков не мог взять руководство в свои руки, все спорили друг с другом, волновались, пытались что-то решить и не могли.

Самым подходящим для замещения Витольда был Милор, но так как в наследниках значился Мертен, то узды правления должен был взять шаман. И не брал. Ходил между шатров как пьяный, слонялся без дела, раздумывая о чем-то. То ли действительно боялся ответственности, то ли желал, чтобы Красное племя погибло. Никто до конца не понимал той опасности, которая таится в полнейшем безвластии. Никто не предполагал, что враги сориентируются так быстро. Поэтому, когда Черное племя неслось на Красное, оборотни были беззащитны.

Наскоро хватая оружие, они бежали навстречу вражеским волкам и погибали под их натиском. Полыхали шатры. Мертен тоже схватился за оружие, но на самом деле ему было плевать. Он не желал сражаться за Красное племя. Он вообще не хотел сражаться. Полностью запутавшись в себе, шаман даже забыл о своем муже. Ему было на него плевать, как всегда. Размахивая мечом, он вдруг заметил, как огонь подбирается к шатру умирающего вождя. Заметил это и Милор, сражавшийся неподалеку. Отскочив в сторону от дерущегося с ним черного оборотня, лекарь побежал к шатру, чтобы спасти Витольда. И в этот момент упал замертво, пронзенный стрелой. А языки пламени уже лизали трань. Мертен отбивался от врагов, поглядывая на шатер, который уже полностью обволакивал дым. Шаман знал, что внутри, кроме Витольда, никого нет, что помочь некому. Холодная рука сжимала сердце. Вот уже шатер полыхал полностью, пуская в небо красные языки пламени. Зато дым был черный и, как показалось Мертену, он превращался в каких-то чудовищ. Вождь сгорал заживо, зная и чувствуя, что с ним происходит, но не в состоянии ни подняться со своего ложа, ни даже закричать. Сердце Мертена билось как колокол. Он было кинулся к шатру, но натиск черных оборотней был все плотней, он и не заметил, как его окружили. И когда шатер вдруг обвалился, раздался вопль. Жуткий, страшный предсмертный вопль. Он был таким громким, что у Мертена заложило уши и остро заболела голова. Он выронил меч и упал на колени, сжимая ладонями виски. Но вот странно. Схватка над ним продолжалась. Никто больше не слышал этот крик, кроме него.

Способность понимать вернулась к шаману, когда он был уже связан. Селение догорало, а вокруг лежали трупы оборотней. Прихрамывая, в толпе таких же плененных, как он сам, шаман брел на привязи, будто животное. Мыслей не было. В голове по кругу метался этот жуткий крик, лишая какой-либо возможности думать и анализировать. “Проиграли” – единственно, что понимал Мертен. По осознание гибели Красного племени нисколько его не расстраивало. Он чувствовал себя мертвым.

Из оцепенения его вывел толчок, от которого он едва удержался на ногах. Оборотень поднял голову. Перед ним сидел на земле его муж, Арне, бледный и испуганный. А рядом стоял воин, изуродованный шрамом, который казался смутно знакомым. Откуда?

– Давид… – Простонал Мертен, с ужасом осознавая, чем грозит встреча с собственной жертвой.

Оборотень расплылся в злой улыбке.

– Узнал… Теперь и поквитаемся.

Мертен молчал, понимая, что упрашивать бесполезно. “Как он будет мне мстить? Неужели через Арне?”. Шаман надеялся, что этого не случится, что Давид окажется великодушнее, благороднее. Между тем его привязали к дереву. Мимо проходили пленные, которых вели черные оборотни. Мертена и несчастного беременного Арне оставили наедине с Давидом.

– Отпусти его… – Тихо произнес шаман, с надеждой глядя на оборотня, который в это время что-то точил.

– Мужа жалко? – С радостью воскликнул Давид. Он весь светился, глядя то на Арне, то на Мертена. – Ты за все заплатишь. Я заставлю тебя страдать так, как страдал я.

– Отпусти его, прошу тебя. Делай со мной что хочешь…

– Я и так сделаю с тобой что хочу.

Давид начал вбивать в землю огромный кол, заостренный сверху. Мертен ничего не понимал. Между тем Давид продолжил.

– Если бы я был альфой, я бы оттрахал твоего мужа. Но раз я омега, то сделаем немного иначе…

Арне шевельнулся и попробовал подняться, но сильный удал откинул его навзничь. Из носа потекла кровь. Омега теперь лежал, понимая, что это конец. И он будет ужасен. Арне ничего не говорил, даже не плакал. Он видел, как бьется в попытках развязать себя Мертен, но бесполезно. А Давид в это время буквально сдирал с Арне одежду, пока не раздел полностью. Оборотень попробовал прикрыться руками, но Давил повернул его набок и связал локти за спиной. Тяжелый живот мешал двигаться, делая омегу совершенно беспомощным.

– Не смей, Давид, не смей!.. – Мертен орал до хрипоты, но это, казалось, только подстегивало оборотня. Когда Арне был крепко связан, Давид обхватил его одной рукой за подмышку, другой между ног и поднял. Мертен заметался еще больше. Арне же не понимал, что происходит. От волнения голова кружилась, а перед глазами плыли черные тени. Острая боль заставила омегу вскрикнуть. На миг он как прозрел и увидел перекошенное от ужаса лицо мужа. Сознание прояснилось, чтобы снова окунуться в пучину боли и тьмы. Внутри будто жгли огнем, что-то его раздирало, будто его насиловали, но каким-то острым и твердым предметом. Арне дергался, но руки были связаны, а сзади Давид продолжал его держать и сильнее нажимал на плечи, отчего боль проникала все глубже. Мальчишка не решался опустить глаза. Он догадывался, какую страшную смерть выбрал для него Давид. По ногам текли теплые струи. Наконец, опустив глаза, он увидел, что из его живота торчит штырь, который прошел сквозь его тело.

========== Глава 68. Гибель шамана ==========

Убедившись, что Арне умирает, а Мертен надежно связан, Давид усмехнулся, и, решив, что самое время начать делать со своим обидчиком все, что пожелает, вынул меч из ножен.

– Страшно? – Омега подошел к парню вплотную, угрожающе поблескивая сталью. Бледное лицо было полно ярости и злорадства. – Ну как?

Мертен молчал. Его глаза были опущены вниз, будто он рассматривал на земле что-то интересное. А окаменевшее лицо было похоже на восковую маску и больше не выражало ни страха, ни отчаяния. Давид ждал ответа, хоть какой-то реакции, но без толку. Не найдя ничего лучше, кроме как продолжать угрозы, омега опустил острие меча ниже пояса альфы и чуть коснулся лезвием одежды.

– Я знаю, что я сделаю. Я тебя кастрирую.

Однако реакции снова не было. Давид начал терять терпение. Его враг не боялся, ему было плевать. Оскорбительно плевать. Тогда омега вонзил меч в землю, достал маленький кинжал и резанул ткань, обнажив тело Мертена. В ответ тот вдруг усмехнулся. Его лицо, которое еще секунду назад было каменным, теперь стало страшным своей мертвенной веселостью. Безумный оскал заставил Давида отшатнуться.

– Что, соска, продолжения хочешь? Прости, но теперь у меня не получится. Ты слишком страшный, чтобы в тебя даже полено сунуть.

Ответом было сдавленный, еле слышный стон. Самодовольная улыбка Давида растаяла, уступив место сперва удивлению, растерянности, а затем ненависти и черной тоске. Омега вдруг понял, что проиграл. Что даже на пороге смерти его обидчик не боится, не раскаивается, а смеется в лицо, сквозь боль от потери беременного мужа, сквозь плен, страх и унижение. Давид почувствовал себя слабым, никчемным. Маленьким озлобленным жалким ребенком, которого все презирают. Это жуткое открытие, осознание всей ямы, в которой он оказался, тяжелым грузом легли на плечи Давида. Обида клокотала в груди. Хотелось одним махом избавиться от свидетеля собственного позора.

– Ненавижу… – Прорычал Давид, намереваясь вонзить меч в связанного Мертена. Но, не успел он нанести удар, как услышал знакомый голос.

– Ты что делаешь?

Давид обернулся и, к своему неудовольствию, увидел Аскольда, своего бывшего поклонника, а ныне – альфу, усыновившего его волчонка. Оборотень смотрел на происходящее, не скрывая удивления и ужаса.

– Давид, это ты сделал это с омегой?..

– Я. – Хрипло произнес мальчишка, поглядывая на умирающего Арне. Тот откинулся назад, но крепко вбитый кол не давал ему завалиться полностью. По ногам, не касающимся земни, сгустками стекала кровь. К ужасу Аскольда, рыжий оборотень был еще жив. Он тихо стонал, находясь в предсмертной агонии.

– Зачем ты это сделал?! – Аскольд подскочил к Арне, не зная, как облегчить страдания паренька. Он приподнял его немного, стараясь придать вертикальное положение.

– Он муж насильника. – Злобно прошептал Давид, с тоской глядя, как возится с врагом Аскольд.

– У него беременность. Как ты мог? – Оборотень начал приподымать Арне, понимая, что стоит его освободить от кола, тот погибнет еще быстрее. Но видеть, что беременный так страшно умирает, альфа не мог.

– Я ненавижу их всех…

Аскольд уже не слушал. Сняв Арне, он уложил его на землю. Омега приоткрыл глаза. Его руки были по-прежнему связаны.

– Волчонок… Где мой волчонок?

– Сдох твой… – Закончить фразу Давид не успел. Аскольд ударом кулака по лицу заставил своего бывшего возлюбленного замолкнуть. Тот сдавленно зарычал, держась рукой за челюсть. – Ублюдок. Ты за них, ты против меня!

– Да пошел ты… – только и ответил альфа.

Давид отошел назад, с ненавистью глядя на всех троих. Он не понимал, почему Арне вызывает сочувствие Аскольда, почему он не радуется, не злорадствует. Что же не так?

– Ты предатель, вот кто! – подытожил Давид, придумывая любое объяснение поведению Аскольда, лишь бы не верить в то, что альфа его презирает. Скрипя зубами, он вдруг подбежал к Мертену и разрезал веревки. Омега и сам до конца не понимал, зачем это сделал. Не рискуя кидаться на Аскольда с мечом, он решил дать свободу врагу, чтобы проучить сердобольного альфу, чтобы тот знал, кому сочувствует. Давид ожидал, что шаман кинется душить Аскольда. Но он ошибся. Мертен упал на колени перед Арне, который умирал, истекая кровью. Давид во все глаза смотрел на это зрелище и не мог понять, почему все происходит не так, как он ожидает. Парень подошел вплотную. Мертен опустился перед Арне и прижался щекой к щеке мужа. Кажется, они о чем-то шептались. В надежде, что омега проклинает свою пару, Давид нагнулся, желая разобрать слова. И разобрал. Арне не проклинал Мертена, он прощался. Прощался с любимым мужем. Отрывки фраз, произнесенные хриплым шепотом.

– Мертен… Люблю… Прости…

И Мертен, чуть касающийся щекой и широкой грубой ладонью нежного лица омеге. Кажется, шаман плакал. Это взбесило Давида окончательно. Как же так, почему его насильника любят? Этого подонка, этого негодяя? Да как же так. Аскольд, который отошел чуть в сторону, чтобы не мешать прощаться альфе с умирающим мужем, отреагировать вовремя не успел. Давид занес меч и одним сильным ударом отрубил головы влюбленным. После чего, глядя безумными глазами на два лежащих друг на друге трупа, сел на землю и разрыдался.

========== Глава 69. Неприятное открытие ==========

Что было дальше, Давид помнил смутно. Кто-то его поставил на ноги. Кажется, Аскольд. Комья земли, летящие в яму, на дне которой покоились два тела. Ночь, огни факелов и долгая дорога назад. Чересчур долгая. Давиду казалось, что ночь не уходит. Что ночь теперь будет преследовать его всегда, что она вечна. Хотелось плакать. Но, один раз успокоившись, омега уже не мог выжать из себя ни слезинки. Было тяжело. Обида на Мертена испарилась. Как и на Аскольда, на Арне, на всех. Но внутри кто-то разлил свинец. И высушил душу.

Когда, наконец, Давид, сопровождаемый Аскольдом, доковылял до поселения Черного племени, на горизонте забрезжил рассвет. Тонкая полоска света росла над деревьями, но омеге не стало легче. Хотелось выть, орать и драться, убивать всех. Он рвал на себе волосы, не чувствуя, как трясет его за плечи Аскольд.

– Да что это с ним?! – К альфе подбежал Арен, а следом Феофил и Энджи. – Почему он в таком состоянии? Его ранили?

Черный оборотень попытался осмотреть сына, но тот продолжал биться и, кажется, никого не узнавал.

– Никто не ранил. Давид убил Мертена и его беременного мужа Арне. И после этого обезумел. Пока шли, был более-менее ничего. А сейчас… В общем, сами видите.

– Он убил Мертена и Арне?! Как? Когда он успел это сделать?! – Энджи в ужасе шагнул вперед.

– Еще около поселения. Улучил время. – Аскольд мрачно усмехнулся. – Кто ищет, тот всегда найдет.

Энджи покачал головой. Он знал, что красный оборотень вот-вот должен был родить. И все знаки говорили, что это будет очень способный к тонкому ремеслу малыш. Будущий великий шаман. Сын шамана, внук лекаря… Энджи вздохнул.

– Что же он натворил…

– Вот поганец! – рыкнул Арен, не сводя глаз с сына. Судьба Мертена и Арне вождя интересовала слабо. А здоровье собственного ребенка, это более чем. Оборотень повернулся к Аскольду и небрежно кивнул в сторону Давида. – А теперь что с ним? Совсем идиотом стал?

Волк опустил глаза. Он хотел было рассказать, как жестоко поступил Давид с Арне, но какая теперь разница? Тем более, что вождя судьба поверженных врагов уже не интересовала.

– Не знаю… – Выдавил из себя Аскольд. Он был слишком измучен прошедшей ночью, что прекрасно видел Энджи. Шаман легонько коснулся сына.

– Давиду нужна помощь, отведи его ко мне.

Альфа кивнул, и все двинулись в сторону шатра. Энджи понимал, что эмоциональное состояние Давида заставляет желать лучшего, и что мальчишку следует успокоить. Но как?

Омега между тем перестал рвать на себе волосы. Он стал снова безэмоциональным, но это было только снаружи. Внутри его съедала боль и отчаяние. Зайдя в шатер, Энджи первым делом стал варить какой-то напиток, который должен был успокоить Давида, привести его в чувство. Арен поглядывал на сына, размышляя, успокоится ли тот теперь, после мести? И понимал, что месть ничего не даст. Точнее, даст. Отсутствие смысла жизни. Арен это знал по себе. Никогда отмщение не помогало ему, так сложилось.

– На, выпей. – Энджи протянул Давиду чашу с горячей жидкостью какого-то мутного цвета. Тот равнодушно кивнул и сделал несколько глотков. – Ну вот, умница.

Энджи взял чашу и повернулся к Арену.

– Это снотворное. Отправь его отдыхать, пусть отоспится. Вот только не оставляйте его одного… А то мало ли что…

– Ты думаешь, он… – Брови Арена поползли вверх.

– Я ничего не думаю. Но когда он проснется, кто-то должен быть рядом.

Когда Давида увели, Энджи попросил Аскольда принести Аларда, который в это время мирно спал в соседнем шатре. Шаману нужно было кое-что выяснить, что-то крайне важное для племени. Точнее, убедиться окончательно. Когда волчонок был доставлен, Энджи удалил всех из шатра, раздел маленького альфу и еще раз внимательно его осмотрел. Снова и снова он разглядывал нежную кожу, надеясь найти созвездие родинок, которые бы значили, что это – будущий великий шаман. Но увы, никаких следов, это подтверждающих, не было. Волчонок был крепеньким, спокойным. Он вырастет прекрасным бойцом, но вот в колдовских науках вряд ли преуспеет. Энджи вздохнул. Он знал, что великие шаманы рождаются раз в пятьдесят-сто лет. И гибель нерожденного ребенка Арне и Мертена лишило Энджи преемника, а значит, судьба племени, пусть и объединенного тремя кровями, в будущем подвергнется опасности. Ведь кто знает, что ждет волков в будущем. И кто дальние соседи оборотней…

========== Глава 70. Озлобление ==========

Когда Давид проснулся, был уже вечер. Солнце садилось за горизонт, освещая поселение оранжевыми лучами. Рядом с омегой, у самого изголовья, сидел Кайлин. Он что-то вышивал, иногда поглядывая на сына. Видя, как тот проснулся, оборотень отложил рукоделие и заулыбался.

– Давид, милый, как ты?

В ответ омега молча посмотрел на папу и сел на постель. Как он? В голове бушевал вихрь воспоминаний, состоящий из обрывков, которые сменяли друг друга в хаотичном порядке. Давид коснулся рукой виска и потер. Наконец, прошедшие события стали выстраиваться в картинку. Нападение на красных оборотней, битва… И да, он убил Мертена и Арне. На миг лицо Давида тронула улыбка. Но она тут же сползла, уступив место угрюмому молчанию. Как он? Да никак. Можно было и не просыпаться.

Продолжая молчать, Давид поднялся с постели и пошел к выходу из шатра. Кайлин поднялся следом за сыном, но тот, услышав шаги, обернулся и произнес металлическим голосом.

– Папа, не ходи за мной.

Омега остался стоять на месте, не зная, как реагировать. А Давид между тем пошел прогуливаться по поселению. Везде кипела работа. Строились новые шатры, предназначенные для пленных. Они располагались на отдельной огороженой территории, примыкаемой к поселению Черного племени. По приказу Арена, никого не убивали. Всех омег, особенно с маленькими детьми, всех стариков обеспечили кровом и пищей. Им предлагалось добровольно влиться в завоевавшее их племя и принять руководство Арена. Все понимали, что вождь рисковал. Что среди пленных могло вспыхнуть восстание, заговор… Но от новой резни все устали не меньше. Хотелось, чтобы война больше не начиналась.

Осмотрев пленных, Давид прошел дальше, к опушке. Он планировал прогуляться один, предавшись размышлениям. Он уже уселся в тени какого-то дерева, когда услышал рычанье и детские радостные повизгивания. Отчего-то внутри все напряглось. Давид замер, стараясь не быть замеченным, и тут увидел Аскольда, в образе волка, играющего с маленьким волчонком – его сыном. Омега сидел, не шевелясь, не в состоянии оторваться от этого зрелища. Аскольд, покрытый густой блестящей шерстью, хватал Аларда за загривок, тряс, слегка подкидывал, отчего маленький пушистый комочек радостно повизгивал и махал крошечным хвостиком. Наконец, наигравшись, Аскольд обратился обратно в человека, взял на руки волчонка и пошел в сторону шатров. Тут только Давид обратил внимание на то, как похорошел его бывший поклонник: стальные мышцы были видны сквозь легкую ткань его рубахи, неаккуратно остриженные, но густые волосы слегка касались широких могучих плеч, огромные кисти, казалось, могли сломать любое дерево или согнуть клинок. Аскольд не был красавцем, но в его смуглом лице было что-то удивительно притягательное. Некая уверенность, сила, и блеск глаз.

Давид проводил взглядом парочку и пошел обратно в шатер. Омега был отчего-то полностью разбит. И поделиться своим состоянием ему было не с кем.

Между тем в шатре уже был Энджи. Он снова приготовил какое-то варево и дожидался омеги. Кайлин продолжал вышивать, размышляя о том, что же будет с сыном. Неужели он больше не станет обычным омегой? Да и был ли он когда-нибудь “обычным”?

– Погулял? – Кайлин снова улыбнулся, стараясь не замечать мрачного настроения сына.

– Погулял. А что, мы это красное отродье казнить не будем?

– Твой отец решил, что не стоит убивать беззащитных… – Мягко произнес младший вождь, на что Давид глухо рассмеялся.

– Жаль, у меня не спросил! Уж я-то знаю, что надо с ними делать!

– Перестань. – Тихо прервал Давида Энджи.

– О, защитничек. Неужели ты тоже за то, чтобы всех оставить в живых, да еще и кормить?! Я бы из омег оставил бы только тех, кто покрасивее и отдал бы альфам. А потом бы убил. Остальных надо уничтожить не дожидаясь!

– Даже волчат? – Произнес побледневший Кайлин.

– А их тем более. Вырастут, потом проблем с ними не оберешься. Мне никого из них не жаль. Я убил, например, Арне, который только должен был родить, и ни капли не жалею! – Тут Давид немного слукавил. За его бравой речью скрывались горечь и досада. Неудовлетворенность от содеянного, причин которой он никак не мог понять.

– А вот Арне ты убил очень даже зря! – Рявкнул Энджи, которому надоело слушать браваду какого-то сопляка.

– Это почему?

– Потому что у Арне должен был родиться шаман! Великий шаман! А теперь я останусь без наследника, а племя – без защиты богов! Потому что кто-то не смог справиться с собственной обидой!

– А как же этот… Ну как его? – Давид сделал вид, что не может вспомнить имя своего сына. – Этот, выродок… Он не подойдет?

– Алард – обычный альфа, – прошипел Энджи.

– Значит, зря я его тогда не утопил!

Энджи оскалился. Хотелось ударить Давида, но что-то остановило. Выдохнув, шаман произнес.

– Мне жаль, что у тебя так все вышло. Но тебе надо пережить это. Я буду за тебя молиться богам, чтобы ты простил себя и своих обидчиков.

– Да пошел ты! Пошли вы все! Мрази! Еще жалеть меня задумал, шлюха!

Лицо Давида исказилось от ненависти и отчаяния. Злобно рыкнув, он обратился в волка и выскочил из шатра.

========== Глава 71. Совещание у Арена ==========

Арен сидел в небольшой зале, где обычно проводил совещания. Оборотень расположился в резном деревянном кресле, накрытом шкурой. Вокруг на лавках сидели Феофил, Энджи, Кайлин и Ингард. Прошла неделя с момента, когда были построены первые шатры для пленников. За это время красные оборотни вроде бы смирились со своим новым жильем, но все прекрасно понимали, что стоит их выпустить из поля зрения, как может назреть бунт.

– Как дела с пленными? – Арен посмотрел на Ингарда, которому было поручено следить за рыжими волками. Вождь спросил это как-то лениво, нехотя. Было заметно, что его занимают другие мысли, по-другому поводу он собрал всех на совещание.

– Как? Живут. Кто-то постоянно плачет, скучает по мужу. Один юный омега накинулся на меня с палкой, двое успели родить.

Арен кивнул.

– И как ты в целом оцениваешь ситуацию?

– Пока стабильно. – Красноглазый омега пожал плечами. – Большинство до сих пор не верят, что их не убили. Думали, мы всех уничтожим. Не верят упавшему на них счастью.

Воцарилось молчание. Арен смотрел в пол, затем снова поднял глаза на Ингарда.

– Как считаешь, нам следует разрешить этим омегам смешиваться с нашим племенем? Я имею ввиду браки.

– Думаю, что хоть запрещай, хоть нет, рано или поздно все породнятся. Эпоха чистой крови давно ушла в прошлое…

– Тоже так думаю… Пора устроить церемонию присяги на верность. – Вождь обвел всех глазами. – Наверно, завтра…

– Можно и завтра. Хотя, это не даст гарантий, что кто-то не вонзит меч тебе в спину. Но то, что ты уравняешь в правах всех желающих со своими оборотнями, не позволит нашим некоторым бойцам проявлять блудливую активность к своим рыжим соплеменникам.

– Ингард, ты кое-что не учитываешь. И ты, Арен, тоже, – вступил в беседу Феофил, – насколько народ, я имею ввиду Черное племя, воспримет подобный жест? Будут недовольные. Как так, пленников уравнять в правах с победителями? Черные оборотни могут и бунт поднять. Как минимум, роптать начнут точно. Обычно пленных насиловали и убивали. А теперь?

– Недовольные моим решением получат розг. – Фыркнул Арен, но мысль лекаря его встревожила. А если все-таки свергнут? Хотя нет. Этого не должно случиться. Все-таки он законный вождь…

– Сам решай. Проще убить их всех и проблем никаких… – Начал было Феофил, но Энджи прервал мужа.

– Убить проще всего. Но омеги и волчата не виноваты в том, что их мужья затевали бесчисленные войны! Им нужно дать равные права со всеми, пройдет несколько лет, и все смирятся друг с другом…

– Чтобы все смирились, нужно лет пятьдесят! – Феофил усмехнулся, поглядывая на своего излишне доброго муженька.

– Смирятся. Все смирятся. – Хотел было подытожить Арен, но лекарь перебил его.

– А ты сперва убеди в этом собственных детей, например, Давида с Роджером.

– Я не собираюсь никого ни в чем убеждать. Есть моя воля! И все. Остальные кивают и радуются. Если радостно не становится, могут идти жить в лес, к скалам. Я не буду ориентироваться на сопляков, которые в своей жизни думали только о себе любимых!

– Как воспитал, так они и думают. – Как бы про себя проговорил Феофил, поглядывая куда-то в сторону.

– Это ты сейчас своего приемного волчонка таким нехитрым способом на мое место метишь? – Рявкнул Арен. – Феофил, ты всегда был простоватым, а с возрастом еще и тупеть начал.

– Зато на тебя возраст никак не действует. Каким был в четырнадцать… – Язвительно начал Феофил, но тут вмешался Кайлин.

– Да перестаньте же! – младший вождь встал посредине комнаты и, гневно глядя то на одного альфу, то на другого, продолжил. – Я за то, чтобы завтра провести церемонию присяги. Нельзя всех взять так и убить. Кому не нравится воля моего мужа, пускай топает к скалам и живет там!

– Ну вот и разобрались, – почти весело проговорил Энджи, стараясь рассеять начинающую бурю. – Это все, что ты хотел обсудить, Арен? Или еще есть вопросы?

Вождь молчал где-то полминуты, затем кивнул.

– Есть. Что делать с Давидом?

– А что с ним делать? – Энджи повернулся к Кайлину, но тот смотрел в пол. – Вроде бегает, делами какими-то занят…

– Да никакими он делами не занят. Ни петь, ни колотить. – Арен махнул рукой. – Так бы его хоть женили, если бы не этот… Да, не важно уже, все равно подох.

– Пускай живет как живет… – Предложил Энджи, но Арен замотал головой.

– Так не выйдет. Каждый должен быть занят каким-нибудь делом. И Давид должен если не жениться, так хоть ремесло какое освоить. Охоту, например. – Вождь внимательно посмотрел на Ингарда. – Или, может, из него лекарь выйдет. – Арен перевел глаза на Феофила.

– Я могу, конечно, попробовать, но Давид на лекаря не тянет.

– А кто у тебя на лекаря тянет?

– Пока никто… – оборотень неуклюже кашлянул.

– Феофил, ты уже не мальчик. Пора к земле привыкать, а ремесло свое ты до сих пор никому не передал.

Феофил скривился. Хоть и грубоват был Арен, но все-таки прав. Никого он еще не обучил лекарскому делу. Все думает про себя, что бессмертный. А какой, боги мои, он бессмертный? Вот только способных нет. Некого учить.

– Арен, проще женить Давида, нежели обучить какому-либо ремеслу. – Осторожно произнес Ингард. – Чтобы быть охотником, нужно иметь терпение, а у твоего сына этого качества не хватает. Просто смирись с мыслью, что его надо женить.

– Женить? А расскажи-ка, на ком это мне его женить? – Прорычал Арен, зло сверкая глазами. – Твой Ланзо что-то не захотел на нем жениться, хоть и обещал. Или у тебя еще есть кандидатуры? Так перечисли. Вдруг я чего не знаю?

– И я не знаю. Уж прости, этим вопросом я никогда не интересовался.

– Никто ничего не знает! – Арен встал с кресла и прошелся по залу. – Что делать с десятками пленных красных оборотней, знают все. Советы раздают… А что мне сделать с моим сыном, то нет. Все плечами пожимают. Не знаю, не знаю… Советнички!

– Так твой же ребенок… – Снова начал Феофил, но Арен не дал договорить.

– Все, можете идти! Все! Занимайтесь своими делами, а то так полдня проторчите. Вам лишь бы языками чесать…

========== Глава 72. Новая работа Давида ==========

Почти ежедневно Давид приходил на опушку, где Аскольд играл с Алардом, и наблюдал за ними. Омега никак не мог для себя определиться, чего же он все-таки хочет? Несколько раз возникала мысль убить кого-то из них, но оборотень тут же отметал ее, уже наверняка зная, что это ни к чему не приведет. Да и убивать не настолько уж и хотелось. Давид был уверен, что Аскольд его не замечает. Однако омега не учел, что оборотень остро чувствует запахи, особенно запах омеги, который был ему когда-то дорог.

Альфа осознавал, что Давид прячется где-то в кустах, но делал вид, что не догадывается. По идее, он должен был бы прогнать нерадивого папашу, но не прогонял. Так продолжалось пару месяцев. Волчонок рос, он был счастливым крепким малышом. Однако это нельзя было сказать об Аскольде и Давиде. Выслеживая тайком друг друга, они не испытывал от этого никакого удовлетворения. Они оба раздражались от мысли, что им друг от друга может быть что-то нужно.

Жизнь Давида, между тем, делилась на две части: часы, когда он наблюдал за альфой и волчонком, и на оставшуюся часть суток. Первое время он просто слонялся по селению, но довольно быстро оборотень стал ощущать на себе косые взгляды омег, особенно пленных из красного племени. Давиду они все были неприятны. Белокожие, рыжеволосые, в светно-коричневых веснушках, красные волки все как один напоминали ему Арне. Не то чтобы оборотень остро жалел о своем поступке. Но он чувствовал, что убив беременного омежку, он убил что-то в себе, что-то важное. Иногда Давиду хотелось плакать, но он не мог.

Вскоре омега стал прятаться в шатре и подолгу там сидеть, не принимая пищу, ничем не занимаясь. Но никто не ходил к нему. Даже Роджер перестал интересоваться братом.

Так продолжалось какое-то время, пока однажды, в один прекрасный день, к омеге не явился Арен. Отец был удивительно спокоен и равнодушен. Давид вообще заметил, что все перестали испытывать к нему какие-либо эмоции. Ни страх, ни любопытство, ни ненависть. Перешептывания были. А были ли? О нем ли шепчется племя? Иногда омеге начинало казаться, что на самом деле его уже не существует. Он умер для всех. И это произошло после того, как он убил Арне и Мертена. Никто не сказал ему ни единого слова осуждения. Но и замечать его окончательно перестали.

– Давид, ты должен чем-то заниматься. – Арен вошел в шатер сына, в одно из самых бедных и аскетичных жилищ в племени. Здесь было не найти ни расшитых подушек, ни вычурной мебели, ни посуды, ни принадлежностей для наведения омежьей красоты. Зеркала, расчески, одежда из разноцветных материй – это все не интересовало Давида. Всего-то было: небрежно валяющаяся на земле постель из мешковины, набитая сеном и расстеленная тряпка, на которую омега перед сном складывал оружие. Да и сам шатер был небольшой, из хорошо прошитых кусков кожи, без намека на окна. Внутри него было темно даже в самый солнечный день.