Текст книги "Черное племя. Война (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– Я как раз хотел с тобой посоветоваться об этом. Я не знаю что делать.

– Нужно подождать. Если он попробует что-то сделать, мы его на этом поймаем. И тогда будем иметь моральное право уже наказать.

Вождь махнул рукой. Спорить было бесполезно. Герольд тоже не хотел брать на себя какую-либо ответственность. Кайлин теперь жалел только об одном: из-за крепкой власти Арена, а также Феофила и Энджи, вече постепенно деградировало. Уже не было тех мудрых стариков, как же вышло, что им не нашлась замена? Многие погибли на войне, а кроме Горста никто не имел дара к ведовству. Кайлин оказался фактически наедине с проблемой.

– Ну и как ты собрался власть захватывать? – Роджер и Герольд сидели на следующее утро рядом на бревнышке, на опушке леса и тихо переговаривались. Солнце только поднималось, и птицы пели особенно громко.

Наследник слабо представлял, как переубедить хотя бы четверть оборотней перейти на свою сторону. Герольд же был уверен в успехе. Похлопав брата по плечу, он заговорил, немного растягивая слова.

– Дорогой мой брат, от тебя требуется только одного. Просто ходи с важным видом и надувай щеки. И не спорь с тем, что я говорю.

– А ты будешь уговаривать волков избрать меня вождем? – Роджер произнес это совсем шепотом, будто опасаясь самих мыслей об этом.

– Буду уговаривать. – Герольд в ответ чуть наклонился к брату и добавил, понизив тон. – И они все уже через пару дней начнут тебе присягать…

Однако, когда оборотень приблизился к наследнику, на того с особенной силой пахнуло затхлостью и вонью. Роджер отшатнулся, не в состоянии себя контролировать.

– В чем дело? – Не без раздражения произнес Герольд, видя скривившееся лицо брата. – Передумал вождем становиться?

– Нет, дело в запахе. Вонь ужасная.

– Если бы не эта вонь, то я не смог бы колдовать и ворожить! Так что скоро мой запах будет для тебя слаще любого цветка! – Прорычал Герольд, подымаясь. Он ненавидел, когда ему кто-то или что-то напоминало про вонь, которая теперь от него заходила. Осознание, что его запах стал отталкивать окружающих, особенно омежек, делало его глубоко несчастным и рождало какую-то пустоту внутри.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Да мне плевать. Иди в поселение. – Оборотень не скрывал раздражения. – И не забудь притвориться что ты уверен в себе, мудр и все знаешь! А я свое дело сделаю.

Целый день Герольд общался то с одним, то с другим оборотнем. Он выбирал собеседников хаотично, наугад. Как будто кто-то невидимый указывал, к кому подойти в данный момент и как заговорить с ним. Волк чувствовал силу своего взгляда, а еще мимо него проносились странные, диковинные существа, которых никто, кроме него, не видел.

Оборотень чувствовал, что становится кем-то другим, кем-то самому себе незнакомым, только не знал, радоваться этому или принять как злой рок. Будто не своими глазами он смотрел на мир, не свои слова слетали с губ, не свои мысли мучили.

Герольд работал целый день, и вскоре в поселении уже начались разговоры, нехорошие разговоры, при которых собеседники тревожно оглядывались, перешептываясь так тихо, что едва был слышен сам голос. Эти разговоры уже происходили без участия сына вождя, который чувствовал, как в воздухе все сильнее пахнет бунтом.

Скорый бунт чувствовал и Роджер. В его груди росли тревога и гордость. Точнее, гордыня. Он теперь был убежден, что он достойнейший из оборотней и ждал, когда нагнетающаяся обстановка вспыхнет огнем восстания. Ближе к ночи Герольд взял под локоть Роджера и прошептал: “На рассвете будет общее вече. Готовься”. И от этой фразы у наследника пересохло в горле. Ужас и предвкушение судьбоносных событий овладели им.

========== Глава 94. Неудачная вербовка ==========

Всю ночь Роджер не мог глаз сомкнуть. Он волновался как никогда в жизни. Ворочаясь с боку на бок, он думал о том, что же будет на рассвете. Стоило ему впасть в дрему, как перед глазами выплывали фигуры родителей, осуждающих сына за бунт, и оборотень просыпался, и снова ворочался, не в состоянии прийти к душевному равновесию.

Уснул Роджер уже под утро, а разбудил его брат, как только предметы стали немного проступать из темноты. Герольд в эту ночь не спал вовсе, он тоже волновался, но его волнение носило иной характер. Он боялся, что оборотни, накануне днем одурманенные мороком, придут в себя и передумают. Поэтому надо было еще до начала вече пообщаться с каждым из них или хотя бы поздороваться, глядя в глаза и магнетизируя жертву.

– Давай, поднимайся… Сегодня великий день! Ты станешь вождем! – Герольд зловеще улыбался, и сквозь рассеивающуюся темноту Роджер видел оскал белоснежных зубов брата. Наследнику было не по себе, но показывать свою неуверенность он не хотел. Альфа поднялся, кивнул и пошел умываться.

Постепенно подымались и остальные оборотни. Зажигались костры под котлами, где волки готовили еду. Поселение просыпалось и жило своей обычной жизнью. И лишь Герольд ходил между шатров, здоровался с соплеменниками, перекидывался парой слов, убеждаясь, что со вчерашнего дня в настроении племени ничего не поменялось.

И по мере того, как наступало утро, а солнце поднималось над лесом, обстановка становилась все тревожней. Ропот волков становился все громче и отчетливей, и вот кто-то уже настойчиво предложил собрать вече, и эта идея разлетелась по поселению. Было решено собрать вече в тот час, когда палка, воткнутая в землю, перестанет отбрасывать тень, а пока самые активные стали подготавливать площадку для внеочередного собрания. Сбивались из веток подобия лавок, делалась небольшая трибуна, на которой планировалось венчать на власть будущего узурпатора.

Кайлин был рядом с Ареном, когда услышал стук по дереву, эхом раздающийся по поселению. Младший вождь почти не выходил из шатра, охраняя покой мужа. Омега переселился из замка, справедливо считая, что переносить оборотня куда-либо, пока он был так слаб, опасно. Арен же почти не открывал глаз, находясь в мучительной дремоте. У него постоянно подымалась температура, оборотень стонал от боли и жутких липких снов. Проблесков сознания почти не было, и Феофил не был уверен, выживет ли товарищ.

Тревожное чувство не покидало Кайлина все это время. Рядом были только Аскольд и Феофил, зато никто из сыновей не интересовался здоровьем отца. И от этой мысли у омеги наворачивались слезы.

– Что это за звуки? – Прошептал оборотень, обращаясь к Аскольду, который в целях безопасности дни и ночи проводил рядом с младшим вождем. Феофил в этот момент был рядом с Энджи, за которым также нужно было ухаживать.

– Я посмотрю. – Кратко ответил альфа и вышел на улицу. Когда волк вернулся обратно, на нем лица не было. Аскольд не знал, как сообщить Кайлину, что происходит в племени. Однако, глядя на потерянного волка, младший вождь обо всем догадался сам.

– Бунт?

Оборотень кивнул и добавил.

– Сегодня будет вече, посвященное выбору нового вождя…

– Роджер и Герольд объединились? – Кайлин старался не показывать своих эмоций, хотя его сердце разрывалось от боли.

– Да, они хотят узурпировать власть.

– А племя?

– Многие на их стороне.

Кайлин опустил лицо и отвернулся. Хотелось разрыдаться, но он не мог этого сделать. Не мог не только потому, что рядом был посторонний. Он не хотел плакать, зная, что слезы ослабят его, лишат остатков здравого смысла. Омега выдохнул, с трудом избавляясь от давящих на него эмоций.

– Значит, пойдем на вече.

Аскольд кивнул и вышел из шатра. Он и так охранял покой и жизнь Арена круглосуточно, теперь же нужно было и вовсе держать ухо востро. Кто знает, вдруг кто-то решит избавиться от вождя? И хотя у Кайлина промелькнула мысль, не предаст ли Аскольд, не перейдет ли на сторону братьев, у альфы и мысли об этом не возникло.

Солнце стремилось к зениту, когда к шатру явился Герольд. Увидев оборотня, Аскольд сжал в руке меч, хотя и понимал, что бояться надо не нападения.

– Уходи отсюда! – Волк стоял, перегораживая вход, зло скалясь.

– Я поговорить только… Ты же знаешь, что происходит? Верно? Скоро мой брат станет вождем.

– Мой вождь Арен! А ты получишь по заслугам, как только он выздоровеет!

– Все племя за нас с Роджером. – Ухмыльнулся Герольд. Он смотрел в лицо собеседнику, чувствуя, как тот пытается бороться против его магнетизма. Однако, одного морока было недостаточно. – У меня к тебе предложение, которое тебе понравится.

– Иди отсюда со всеми своими предложениями, пока я тебя не зарубил! – Альфа сделал шаг вперед, явно угрожая, однако Герольд выставил руки вперед, посмеиваясь.

– Да тише, тише! Тебе же выгодна смерть Арена! Старик тебя ненавидит, а тебе зачем всю жизнь ходить под ударом. К тому же… Мы можем договориться по поводу Давида.

На этой фразе у Аскольда замерло сердце, он уставился в лицо Герольду, который тут же продолжил:

– Мы поймаем Давида и волчонка. И предоставим тебе. Хочешь, женись, не хочешь, так пользуй, тебе это ж нравится? Этого тебе хочется? – Герольд смотрел в глаза Аскольду, чувствуя, что тот на крючке. – Хочешь владеть Давидом всегда?

“Всегда” прозвучало как-то растянуто и глухо и достигло цели. Альфа больше не контролировал свое сознание. Перед глазами возник образ омеги, которого он не переставал любить все это время. Герольд и дальше говорил что-то, слова бились в голове, рождая образы, такие притягательные и мучительные. Образы, которые волк месяцами, годами выдавливал из своей души, фантазии, которым не суждено было сбыться. Оборотень растерянно смотрел на Герольда, когда тот снова, громко и четко повторил фразу.

– Примкни к нам, и ты будешь каждый день веселиться с Давидом, как тогда в лесу, помнишь?

И это было ошибкой. Новоиспеченный колдун не знал и не мог знать, что притягательное видение близости с Давидом не имеет ничего общего с тем, что произошло между волками в то утро. Что не каждое совокупление рождает радость и удовлетворение.

Аскольд опустил глаза. Воспоминания воскресли с небывалой яркостью. Альфа видел перед собой искривленное от отвращения лицо Давида, видел, как того тошнило после того, как тот воспользовался минутной слабостью омеги.

Герольд заметил бледность собеседника. Он тихо позвал его по имени, и Аскольд, будто немного придя в себя, посмотрел на волка.

– Ну, хочешь Давида? – Повторил оборотень. Он ждал согласия, но то, что произошло дальше, оказалось большой неожиданностью.

– Нет. – Глаза Аскольда загорелись как-то страшно, Герольд отшатнулся, чувствуя, как теряет власть над своей жертвой. – Ты готов продать родного брата?! Запомни, животное! Да, я люблю Давида, и я совершил ошибку, не устояв перед ним! Но я никогда больше не трону его пальцем и всегда буду на его стороне и стороне твоих родителей! А ты, предатель, пожалеешь обо всем, что мне сейчас сказал!

Волк вытащил кинжал из ножен, однако Герольд не планировал драться с Аскольдом. Презрительно фыркнув, он произнес, глубоко уязвленный своей неудачей.

– Тогда тебе не жить! Ты мой враг и навсегда им останешься!

Герольд развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился восвояси. Аскольд же так и стоял с обнаженным кинжалом, опустошенный, подавленный. Альфа разбудил в нем не только воспоминания, но и совесть. Оборотень вдруг остро почувствовал всю гадость и низость своего поступка по отношению к Давиду. Все это время Аскольд не давал себе думать об этом, отвлекался воспоминаниями о драке с Ареном, потом его внимание занял Колман. Но сегодняшнее утро обнажило душу, оборотню стало противно от самого себя. Так противно, что хотелось лезть в петлю. Казалось, жизнь была окончена. Аскольд с наслаждением подумал о самоубийстве. Он хотел умереть здесь и сейчас, но мысль, что он подведет Кайлина, у которого сейчас почти не осталось союзников, заставила взять себя в руки. Ища в себе остатки душевного равновесия, Аскольд решил для себя, что будет искать смерть в битве, но ни в коем случае не наложит на себя руки.

Кайлин в это время сидел в шатре. Он слышал весь разговор, и каждое слово Герольда отзывалось болью. Казалось, жизнь была прожита напрасно. Когда Герольд ушел, младший вождь, пытаясь сохранить остатки мужества, вышел к Аскольду, рассчитывая его поддержать. Тот все стоял с кинжалом в руке, глядя невидящими глазами в землю. Услышав шорох, альфа повернулся и увидел бледного дрожащего Кайлина. Волк убрал оружие и вдруг как-то по-отечески притянул омегу к себе. Тот сперва опешил, но вдруг обнял Аскольда, уткнулся лицом ему в грудь и разрыдался. А оборотень аккуратно поглаживал младшего вождя, вдыхая его запах и думая о Давиде.

========== Глава 95. Вече ==========

Феофил узнал о предательстве Герольда и Роджера только перед самым вече. Накануне ночью Энджи, который от слабости едва мог подняться, стало совсем плохо. Он бредил, метался по постели, расплескивая любые лекарства, которые только пытался влить в него Феофил. Оборотень не знал, что делать. Оставалось только просить всех богов оставить в живых любимого. И альфа молился, держа мужа за руку, всю ночь, пока под утро не провалился в тревожный сон. Волк проснулся, когда солнце было уже высоко, лекаря разбудил необычный шум с улицы. Феофил открыл глаза, и тут же воспоминание о тяжелом состоянии Энджи настигло его. Однако, вопреки самым мрачным ожиданиям, шаману, кажется, стало легче. Омега спал, и его ровное дыхание говорило о том, что самое страшное позади. Феофил поцеловал мужа и вышел из шатра. На улице он почувствовал, как на него буквально пахнуло холодом. И это был не физический холод. Ледяные косые взгляды. Ухмылки. У кого-то – неловкость от встречи с лекарем.

Альфа отправился к центру поселения, откуда доносился гомон и стук по дереву. Сердце оборотня сжималось от тревоги. Открывшаяся картина волка не порадовала. Соплеменники старательно достраивали помост и лавки.

Значит, вече, о котором он, Феофил, ничего не знает. Стало как-то совсем грустно. Лекарь огляделся по сторонам и встретился взглядом с Роджером, который в это время прогуливался между строителями.

– Подойди-ка сюда! – Тон Феофила был небрежно-покровительственный, что наследника не на шутку разозлило. Альфа не спеша приблизился.

– Что ты от меня хочешь, старик? – Холодные глаза оборотня смотрели колко и с вызовом.

– Что тут происходит, не расскажешь, малыш?

Услышав обращение “малыш”, Роджер еще больше побледнел от злости, но тут же высокомерно улыбнулся, стараясь не показывать, что уязвлен.

– Вече скоро. А тебе не сообщили? Какое упущение.

– И в честь чего же вече?

– А мы выбирать нового вождя будем! Старый-то уже не соответствует.

– И из кого же вы выбирать будете? Не ты ли выдвинул свою кандидатуру, щенок? – Альфа с трудом держал себя в руках. Уж чего он никак не ожидал, так это того, что сыновьям Арена понадобится не больше суток, чтобы взбунтовать целое племя.

– А ты приходи, и все узнаешь! – Роджер оскалился. – Спорим, к закату ты уже по-другому запоешь!

Феофил готов был накинуться на тщеславного малого, но сдержался, решив, что дракой он только усугубит ситуацию.

– Обязательно приду! – Рыкнул оборотень и быстрым шагом отправился в шатер к Арену и Кайлину. Происходящее не укладывалось в голове, хотелось вернуться и проломить Роджеру череп. Но Феофил не хотел идти на поводу у эмоций, надеясь, что еще можно вернуть ситуацию в мирное русло.

Когда Феофил явился в шатер, младший вождь уже успокоился. Слезы высохли, к омеге вернулось самообладание. Волк был одет в платье для торжественных случаев, тщательно расчесан и сидел рядом с молчаливым Аскольдом, который, казалось, находился в полной прострации.

– Я смотрю, вы уже в курсе событий? – Вместо приветствия произнес лекарь, глядя на потерянных сына и друга.

– В курсе. Герольд приходил, пытался переманить Аскольда на свою сторону. – Кайлин поднял на Феофила свои грустные лучистые глаза и сдавленно вздохнул.

– Судя по тому, что Аскольд еще здесь, уговорить его не вышло?

– Не вышло… Вот только после общения с Герольдом Аскольд сидит и молчит. И даже не шевелится. – Младший вождь приблизился к Феофилу и тихо шепнул. – Я не уверен, что он не тронулся умом.

– Я нормальный! – Вдруг крикнул оборотень и поднялся. – Я не сошел с ума. Просто мне очень плохо. И давайте не обо мне. И так проблем хватает.

Феофил посмотрел на сына и ужаснулся. Лицо альфы скорее напоминало восковую маску. Однако, рассуждать было некогда.

– Хорошо. – Лекарь переключился на Кайлина, который, сам не замечая этого, трепал между пальцами прядь волос. – Итак, сейчас будет вече. Я говорил с Роджером, он мне сказал, что пора выбирать нового вождя. И, судя по тому, как все племя готовится к этому событию, шансов у нас мало.

– Да и плевать, что мы в меньшинстве! Мы правы, и это главное! Будем стоять до конца, проявим твердость! – Заговорил Аскольд, бешено вращая глазами. Феофил с тихим ужасом смотрел на сына, силясь понять, что же такого сказал ему Герольд, что у оборотня буквально сносит крышу. Кайлин же размышлял о предстоящем вече, понимая, что без Арена и Энджи он не сможет никак повлиять на ситуацию. Что Аскольд сошел с ума, младший вождь не сомневался.

– Что с Энджи? – Спросил омега, в глубине души надеясь, что шаман вдруг поднимется и пойдет на вече и, конечно же, что-то придумает.

– Не знаю, выкарабкается ли, ночь прошла трудно, сейчас спит. – Феофил скривил губы, чувствуя, как ужас от возможной потери мужа окончательно выбивает его из колеи. – Потом поговорим об этом… Пойдемте, наверно.

Кайлин кивнул, и все трое отправились в центр поселения. Стук о дерево затих, что означало, что к вече все готово.

В это время Роджер и Герольд вовсю обсуждали с соплеменниками будущие выборы. Оба видели, что оборотни одобряют изменения, к тому же наследник им казался более хладнокровным, справедливым и жестким, нежели Арен. Герольд изо всех сил обличал необузданный нрав и нелогичность поступков отца, настаивая на том, что тот недостаточно мудр. Еще одной причиной для бунта стало известие о том, что вождь скрыл, что Давид жив и даже помог бежать ему. И ради чего? Чтобы омега избежал наказания за “свободную любовь”? Да еще и захватил с собой волчонка, который ему не принадлежал! Соплеменники этим были страшно возмущены, поэтому, когда, наконец, все племя собралось на вече и каждый занял свое место, большая часть волков были на стороне Роджера и Герольда.

Кайлин, Аскольд и Феофил сидели немного в стороне от остальных, они чувствовали, что соплеменники смотрят на них косо. Наконец, когда наступила тишина, в центр неожиданно вышел Герольд. Он оглядел присутствующих и начал речь.

– Мы сегодня собрались на вече, чтобы решить вопрос о новом вожде. Мы с вами не слепые и видим, что происходит беззаконие! Обычаи племени перестают чтить, мы все катимся в пропасть! Власть Арена не просто пошатнулась, исчезло уважение к вождю! И я, также как и вы, больше не доверяю отцу, за то, что он предпочел личные интересы интересам племени, законам и многолетним традициям! – Стояла полная тишина, все внимали волку, жадно ловя каждое слово. Герольд нарочно говорил “мы”, еще больше завлекая оборотней в свои сети этой нехитрой манипуляцией. – Зная, что мой брат Давид поддался на уговоры и допустил близость с Аскольдом, вместо наказания, он мало того, что позволил Давиду бежать, мало того, что помог ему похитить волчонка, который является сыном Аскольда, так он еще солгал перед всем племенем! Солгал! Тот, чьи слова должны быть дороже жизни! И теперь, узнав о лжи, Аскольд и Феофил избили отца до полусмерти, тем самым показав полное неуважение к его статусу и превратив в пепел его власть! И Арен позволил себя избить, и мы не знаем, выживет ли он после этого!

Герольд замолчал, молчали и волки, впечатленные, одурманенные неожиданно появившимся ораторским способностям оборотня. Альфа был доволен, все шло как по маслу. Он повернулся к Роджеру, который тут же поднялся и вышел в центр.

– Я люблю своего младшего брата и отца! – Заговорил наследник, торжественно оглядывая соплеменников. – Но я больше не верю им. Они опозорили семью, опозорили само призвание вождя, Арен втоптал в грязь достоинство племени! И да, я на стороне Аскольда! Как не накинуться на того, кто отнял у тебя сына?! И разве можно после этого доверять вождю? Скажите, стал ли он спасать Давида, если бы он не был его сыном?

По рядам волной пронесся возмущенный ропот. Герольд следил за реакцией соплеменников, с удовлетворением подмечая, что оборотни недовольны и готовы к решительным действиям.

Кайлин это видел тоже. Власть ускользала из рук, и омега предпринял отчаянную попытку остановить это. С тревогой и ужасом думая о том, насколько он плохая замена Арену, младший вождь не представлял, как он предстанет перед мужем, когда тот выздоровеет? Что скажет любимому, когда он придет в себя и спросит, как дела в племени? Омега вышел в центр и поднял руку, призывая к спокойствию.

– Вы говорите что Арен плох, но кто победил Красное племя? Кто отменил закон, запрещающий казнить омег других племен? – Кайлин смотрел на оборотней, тщетно надеясь найти союзников. – Кто принес шкуру тигра? Арен опытен и мудр! И лучший воин всех трех племен! Кто его заменит, не разобщив нас? А если нападет враг, кто отразит атаку? Есть ли среди вас такой же талантливый и бесстрашный военоначальник?

– Арен на смертном одре! – Рявкнул Герольд. – Кто будет управлять племенем, пока вождь лежит без сознания? Ты мой папа, но ты омега и глупый омега, потому что не помнишь, к чему привело ранение Витольда! К гибели Красного племени!

– Нет, я не глуп, потому что я знаю, что Витольда убил сын, Мертен… – Произнес Кайлин, с ненавистью глядя на сына. – И ты делаешь сейчас то же самое!

– Не моя рука наносила ранения отцу!

– Ты чужими руками его убиваешь! – В отчаянии крикнул Кайлин, на что альфа грубо рассмеялся и шепотом произнес.

– А ты, папочка, говорил, что я непроходимо туп. – И продолжил во весь голос. – Арен нарушил законы чести племени, как и Давид. Что мы вообще здесь обсуждаем?!

Ответом на слова Герольда послышались крики одобрения, Кайлин был в отчаянии. Однако, среди шороха голосов послышался голос Аскольда.

– Арен не виноват! И Давид не виноват!

Герольд повернулся и с удивлением увидел уверенно идущего в центр альфу. Оборотень напряженно оглядел толпу и продолжил.

– Я изнасиловал Давида. И он не виноват в той связи, которая произошла. Он был против этого, потому что никогда меня не любил и всегда презирал.

– А если против, то почему же не сопротивлялся? – Ехидно спросил Герольд.

– Я его шантажировал волчонком. Этим я заставил его согласиться, он даже разделся, но в последний момент передумал… Давид попытался вырваться, а я его держал, не позволил ему бежать… – Аскольд смотрел прямо в глаза бледнеющему от злости Герольду, который понимал, что если тот сможет доказать, что он выступил насильником, то племя простит Арена.

– И почему же тогда Давид не явился в поселение и не рассказал, как же жестоко ты поступил с ним?!

– Он не смог бы доказать этого. Одежда цела, а синяков почти не было, да и кто их не оставляет на теле омеги после совокупления?

По рядам снова пошел ропот. На этот раз волки гневно отзывались об Аскольде, оправдывая Арена, который поступил так, как поступил бы любой отец и дед, готовый любой ценой спасти сына и внука. Вождь приобретал человечность в лице оборотней.

– А почему ты напал на Арена?

– Потому что испугался, что Давид и Арен однажды расскажут правду…

– Что же ты тогда сейчас рассказываешь о своих преступлениях? – Герольд не скрывал ненависти к Аскольду. – Ты понимаешь же, что тебе грозит казнь?

– Лучше сдохнуть, чем жить в племени, где два самовлюбленных самозванца узурпировали власть!

– Так ты и не будешь… – Прошептал Герольд и, оглянувшись на вече, прокричал. – Я предлагаю его наказать! За изнасилование моего младшего брата и нападение на отца!

– Наказать! – Раздалось эхом.

Кайлин стоял, пораженный этой сценой, не замечая, как слезы катятся у него из глаз, Феофил был ни жив ни мертв. Он понимал, что вмешиваться нельзя, он только навредит. Лекарь молился всем богам, лишь бы у него не отняли сына. Между тем с разных сторон раздавались предложения как именно стоит наказать Аскольда. Кто-то кричал, повесить, кто-то – забить плетьми. Но был кто-то, кто и кричал, что Аскольда стоит отпустить. В конце концов, много ли альф смогут сдержать себя, если перед тобой раздетый омега?

– Кто за то, чтобы виновного повесить? – Закричал Герольд, тайно надеясь, что большинство проголосует именно за такой вариант развития событий. Однако, подняли руки только четверть, остальные сидели, не шелохнувшись.

– Кто за то, чтобы наказать плетьми?

Это предложение набрало гораздо большее количество сторонников. Половина хотели именно этого наказания. Оставшаяся же часть либо не имела какого-то мнения на этот счет, либо полагали, что Аскольда и вовсе необходимо отпустить на все четыре стороны.

– Значит, плетьми! Триста плетей! – Проорал Герольд, зная, что после такого наказания Аскольд точно не выживет. Однако, рядом был Кайлин, который понимал, что оборотня надо спасти любой ценой.

– Аскольд должен быть наказан, но после трехсот плетей он погибнет. А Давид жив. И даже не имеет ни одного синяка!

– А отец! Отец умирает!

– Он идет на поправку! И если ты к нему ни разу не явился, чтобы навестить, то я сообщаю тебе последние новости! Арен жив и выздоравливает! – Кайлин блефовал, блефовал уверенно, так, что соплеменники стали переглядываться. Многих испугало возможное быстрое выздоровление вождя.

– Неужели на поправку пошел? Ты уверен, папа? – Ехидно уточнил Герольд, видя, что Кайлин врет, однако, спорить было бесполезно.

– Пойди и проверь! И если Арен жив, то и Аскольд не должен погибнуть от твоего наказания!

Тридцать плетей. Этого достаточно и более чем достаточно!

– Пятьдесят! – Прокричал Герольд и, повернувшись к Кайлину, тихо произнес, – Я выведу из строя твоего защитничка, папочка.

Омега побледнел, пораженный издевательским тоном сына.

Со спины раздались крики: “Пятьдесят!”. Кайлин бросил быстрый взгляд на Герольда и вернулся на свое место. Аскольд все это время стоял, не выражая никаких эмоций. Он тайно хотел казни, но понимал, что по правилам племени смертью наказываются только убийцы, да и то не всегда. Еще он хотел физической боли, надеясь, что это отвлечет его от мыслей о Давиде.

В следующую секунду с лавок вскочило несколько альф. Они начали грубо срывать с Аскольда одежду. Еще несколько волков наскоро мастерили место для экзекуции. Через несколько минут альфа стоял совершенно без одежды. Аскольд знал, что последний раз за изнасилование был наказан Лабберт, и это произошло по такой же схеме. Виновного раздевают догола, чтобы тот ощутил весь позор, почувствовав себя на месте омеги, а затем избивают плетьми. Только тогда вся эта история закончилась изнасилованием обидчика.

Аскольда толкнули к грубо сколоченным крест на крест столбам и связали за руки и за ноги. Роль палача взял на себя Роджер, считая, что насильник должен быть наказан по всей строгости. Экзекуция началась. Наследник бил со всей силы, ударяя по спине, ногам и ягодицам, стараясь как можно больше навредить жертве, однако, после сорокового удара, он почувствовал, что выдыхается. Аскольд уже едва был в сознании, из носа тонкой струйкой текла кровь. Видя, что брат устал, Герольд взял в руки плеть и продолжил. Он видел, что оборотень едва дышит, но посредством своего магического чутья понимал, что убить его пятьюдесятью плетьми не выйдет. А альфа хотел мучительной и позорной смерти своему врагу. И когда прозвучал звук последнего удара, Герольд вдруг быстро повернул плеть другой стороной, приблизился к Аскольду и с силой засунул тому в анус рукоятку. Оборотень захрипел и задергался, пытаясь освободиться, но веревки были слишком крепкими. Увидев, что происходит, волки засвистели и повскакивали с мест, поселение утонуло в шуме и гаме.

– Наслаждайся, мразь! – Прорычал Герольд, делая фрикции ручкой плети, но долго издеваться ему не пришлось. На альфу навалилось несколько человек, его оттащили. Также несколько волков держали обезумевшего от гнева Феофила, и лишь Роджер, хоть и был шокирован поступком брата, быстро сообразил, что надо действовать или сейчас, или никогда. Он вскочил на подмосток и крикнул что есть силы:

– Волки! Кто за меня, переходите на эту сторону! – Наследник показал рукой на пустую поляну позади себя. – А кто хочет остаться с Ареном, катитесь! Но знайте, вы будете на одной стороне с насильниками, опущенцами и лгунами!

Оборотни замерли на мгновение и тут же начали разбредаться в разные стороны поляны. Роджер надеялся, что все оборотни примут его сторону, однако треть стаи так и остались рядом с Кайлином, не желая переходить к узурпатору. И все-таки перевес был в пользу наследника. Оборотни, смущенные всей грязью, связанной с Давидом, Аскольдом и Ареном, переходили к, как им казалось, чистому Роджеру. Хотя, поступок Герольда понравился не всем. Изнасилование Аскольда попахивало беззаконием. В конце концов, на оборотня никто не надел черную метку, чтобы можно было над ним там издеваться.

Герольд поднялся также на помост и стоял, скрестив руки, довольный происходящим. Он видел, как Феофил развязывает руки своему сыну, который, кажется, был без сознания, как Кайлин сидел на своем месте, шокированный, и смотрел в одну точку. Он оглядел толпу. Колман крутился среди толпы его союзников, вполне ожидаемо больше не желая иметь ничего общего с Аскольдом. Единственно, кого он все не мог найти глазами, так это рыжеволосого Луиса. Наконец, Герольд разглядел его в толпе рядом с Аскольдом. Несколько оборотней сняли с досок наказанного и пытались привести его в чувство. И омега стоял там же, с миской с водой, которой обмывали лицо опозоренному волку. Альфу эта сцена больно уколола.

– Луис! – Крикнул Герольд, не сводя глаз с омеги. – Иди к нам!

Однако, реакции не последовало, хотя оборотень видел, как вздрогнул рыжий волк, услышав свое имя. “Предатель!” – прорычал Герольд и спустился с подмостка. Нужно было думать, что делать дальше. Уж слишком быстрой и легкой оказалась победа.

========== Глава 96. Новый дом ==========

Давид бежал дни и ночи, отдыхая лишь тогда, когда уставал настолько сильно, что не мог и шагу сделать. Омега хорошо помнил дорогу, без труда держа в голове калейдоскоп, который навеял нерожденный сын Мертена. Питаться приходилось корешками, плодами и травами, охотиться оборотень не успевал, да и сил на это уже не оставалось.

Волчонок терпеливо переносил дорогу, хотя и сильно уставал. Но от Аларда омега ни разу не услышал ни одной жалобы, даже скулежа. Малыш будто понимал все, а может, просто хорошо чувствовал родителя. Оборотни находились в пути много дней, и когда Давид уже готов был умереть от усталости, его взгляду открылись горы. Волк сел, прижал к себе сына, завороженный, и вдруг ощутил необычный для себя запах… Давид уже знал, что там, за скалами. Он из последних сил поднялся к перевалу и, не дойдя до него всего несколько метров, провалился в сон.