Текст книги "Черное племя. Война (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

– Я говорю, как хочу и в том тоне, в котором считаю нужным.

– Послушай, – шаман протянул мальчишке миску с бульоном и сам сел рядом, стараясь держать себя в руках, – Твои сегодняшние проклятия очень плохо отразятся на будущей жизни волчонка. Неужели ты хочешь, чтобы он был несчастным?

– Мне плевать! Я не хочу его! – с раздражением прервал шамана Давид и отставил миску в сторону, – Мне он не нужен!

– Но волчонок же не виноват, что ты его не хочешь, – попытался возразить оборотень.

– Он ублюдок, ясно тебе? – буквально проорал омега, когда в шатер зашел Арен. Альфа ежедневно навещал сына, хотя, казалось, это никому не было на пользу.

– Ты про кого так ласково? – произнес вождь, хотя догадывался, какой будет ответ.

– Про ту тварь, что завелась у меня в животе, – прошипел Давид, тут же напоровшись на злой взгляд отца. Альфа был настроен агрессивно. Понял это и Энджи, решив, что лучше оставит вождя и наследника наедине.

– Не смей так говорить про волчонка, – сквозь зубы прорычал Арен.

– Я что, не прав? – Давид с вызовом посмотрел на альфу, демонстрируя полное равнодушие к его авторитету. Было видно, что мальчишка нарывался на конфликт, зная вспыльчивость своего отца.

– Я запрещаю тебе так называть волчонка! – рявкнул оборотень, с удивлением видя, что омега усмехается.

– Плевал я на твои запреты.

– Ты в своем уме? Я твой отец. И вождь, – Арен опешил от такого заявления, черные глаза недобро блеснули.

– Не нравлюсь, убей, – в том же тоне ответил Давид, поднимаясь с постели. Он ходил еще с трудом, к тому же мешал растущий живот.

– Как родится волчонок, так сразу возьмусь за твое воспитание.

– Он не родится! – с отчаянием в голосе произнес омега, – Я не хочу! Не родится! Не родится!

– Готов поспорить на твоё зрение, что родится, – прошептал Арен и сделал шаг навстречу сыну. – Ты забыл кто я? Я тебе тут не Энджи с Аскольдом, я терпеть не буду. Еще раз вякнешь, что не уважаешь меня или вдруг попытаешься избавиться от ребенка, я тебя лишу второго глаза.

– Я покончу с собой до того, как ты это сделаешь.

– Попробуй. Ты под постоянным присмотром, так что Феофил успеет тебя спасти. Удачи, сынок. Твоя жизнь в твоих руках. И зрение, разумеется, – и, как бы в подтверждение своих слов, Арен достал из-за пояса небольшой кинжал и покрутил им перед лицом сына. Тот, не отрывая взгляда, проследил за лезвием, тяжело дыша и поджав губы. Было видно, что Давид и хотел бы что-то сказать, но боится. Вождь крутанул кинжал и ловко спрятал его обратно за пояс, – Разговор окончен, сынок. И напрасно ты думаешь, что я тебя больше рад видеть, нежели ты меня. Ты порядком достал нас всех. Родится ребенок, делай с собой, что хочешь.

Арен резко развернулся и вышел из шатра, оставив омегу в одиночестве. Тот неуклюже сел на кровать. Бешеная, клокочущая злоба переплеталось с досадой и болью. Значит, отец его не любит? Вот как? Значит, он не рад ему? Ему только внук нужен?

Давид не думал о том, что поведение отца – это всего лишь ответная реакция. Омега считал себя жертвой, а учиться мыслить трезво не хотелось. Зато теперь он ненавидел Арена. И, уставившись перед собой, он очень долго прикидывал план мести, пока, наконец, его лицо не озарилось злой улыбкой.

========== Глава 40. Проблемы с Роджером ==========

Роджер, старший наследник, с детства отличался взрывным и тяжелым характером. В нем переплетались эгоизм и жестокость, и если изначально Арен не видел в этом проблемы, то когда сын, подрастая, стал конфликтовать на пустом месте со всеми подряд, понял, что мальчишку нужно было воспитывать строже.

Роджер мог позволить себе дерзость к любому члену племени, а если ему давали отпор, тут же хватался за оружие. Для мальчишки не существовало авторитетов. Он подмечал недостатки у каждого, кого бы ни ставили ему в пример и не стеснялся громко заявлять об этом.

Положительных сторон Роджер упрямо не видел, будто боясь, что, признав чье-то достоинство, он потеряет свой авторитет. Альфа часто переходил все грани, и даже у родителей создавалось впечатление, что оборотень немного “не в себе”.

Роджер мечтал как можно быстрее стать вождем, чтобы, как он постоянно твердил, “показать, как надо жить”. На вопросы окружающих, что он имеет ввиду, оборотень только загадочно ухмылялся.

Видя, что сын растет неконтролируемым чудовищем, Арен стал уделять ему больше внимания, однако было поздно. Роджер уже не был ребенком. Подросток – еще не взрослый, но со своим мнением и видением жизни. К тому же, наследник. Терпения объяснять, как надо, в мягких тонах, у Арена не хватало, поэтому мальчишка частенько бывал наказан, в отличие от своего младшего брата, Герольда.

Вскоре наследник стал обвинять отца в предвзятости. Отношения зашли в тупик, а Роджер, решив, что его любят меньше, чем брата, стал его втихаря поколачивать. Тогда Арен пришел к выводу, что следует ругать обоих одинаково, но это не спасло положение.

Теперь оба альфы не понимали причин, почему отец их наказывает. В процесс попытался вмешаться Кайлин, но Роджер тут же объяснил папе, что раз тот омега, пусть занимается своими домашними, “омежьими” делами, а не лезет с глупыми советами в том, в чем ничего не смыслит. Младший вождь попытался обидеться, но быстро понял, что сыну глубоко плевать на его чувства. Следом за Кайлином был послан куда подальше попытавшийся поговорить с мальчишкой Феофил, потому что статус лекаря был ниже, чем Роджера.

Арен хватался за голову. День ото дня сын показывал себя не лучшим образом, будто кидал вызов племени. Еще у оборотня была особенность, которая пугала Арена особенно сильно: омег мальчишка за людей не считал. Он не дружил с ними, не разговаривал, а когда стал подрастать, его возникший сексуальный интерес усугубил ситуацию. Сообразив, какую роль играют омеги для альф, Роджер теперь и вовсе не признавал в них полноценных соплеменников. Даже в Кайлине.

На вопросы Арена, нравится ли кто-нибудь сыну, тот высокомерно отвечал, что “все они одинаковы”. Единственный, кого альфа мог терпеть, был Давид. Братья странным образом нашли общий язык, хотя это, казалось, было невозможным. Что именно их сблизило? Одинаковые недостатки? Гордыня? Давид безобразно вел себя, плюя на собственную репутацию, и Роджер уважал его за это, исходя из мысли, что даже омега, но принадлежащий к знатному роду, куда лучше любого альфы.

Как-то Арен попросил поговорить с Роджером Энджи, но тот, вдоволь наслушавшись рассказов о строптивом наследнике, категорически отказался вмешиваться. Зеленоглазый оборотень догадывался, что если он начнет читать нотации волчонку, тот, не стесняясь, расскажет омеге всё, что о нем думает. А это будет куда больше, нежели Энджи выслушал за всю свою жизнь в обоих племенах.

Шаман избегал наследника, однако Роджер, однажды заметив омегу, заинтересовался двумя вещами. Во-первых, почему Энджи так юно выглядит, а во-вторых, как он может жить с Феофилом, который его значительно старше?

Альфу стал раздражать зеленоглазый оборотень, хотя он и не мог понять, почему. Роджер бесился, если кто-то в его присутствии хвалил Энджи и, перебивая, тут же вспоминал все грехи шамана, вызывая смущение окружающих. Однако, хуже от этого к омеге относиться не стали, а Роджера слушали, пусть и не перебивая, но со снисхождением. И наследник это хорошо чувствовал.

– Я слышал, ты опять говорил гадости про Энджи, – Арен, устав от вечной войны Роджера со всеми, кто только под руку подвернется, решил попытаться хотя бы заставить мальчишку уважать тех, от кого зависело благополучие племени.

– Не гадости, а правду, – отрезал Роджер, разглядывая свои ногти. Разговор проходил в комнате наследника, куда вождь заходил в последнее время крайне редко. Все знали, что подросток терпеть не может, когда кто-то вторгается в его владения.

– Не правду, а сплетни. Чем тебе Энджи-то не угодил? – Арен старался сдерживать раздражение. Его целью было переубедить Роджера, поэтому он держался изо всех сил, чтобы не взять за шкварник мальчишку и не тряхнуть что есть силы.

– Энджи живет со стариком. Это потому, что после его грязных похождений остальные им побрезговали?

Мальчишка поднялся, снял со стены одну из плетей, коими была увешана вся комната, и стал ее придирчиво разглядывать. Наследник коллекционировал оружие всех видов, считая, что это даст ему больше веса в глазах окружающих.

– Глупости. Энджи уважают в племени, а Феофил на нем женился, потому что они любят друг друга, – Арен не спускал черных глаз с Роджера, видя, как тот изо всех сил старается продемонстрировать пренебрежение как к родителю, так и к самому предмету разговора. Однако, наследник не мог скрыть, что на самом деле у него аж зудит, что же на самом деле происходит в семье Энджи. И это настораживало. – Тебе тоже надо научиться уважать шамана. По крайней мере за то, что он спас тебя и братьев, когда вы были в животе у папы. Если бы не Энджи, ты бы не родился.

– Я должен тогда презирать папу, что он довел ситуацию до того, что меня и братьев пришлось спасать! И тебя, что ты довел папу…

Роджер не договорил. Арен, мгновенно вспыхнув от гнева, ударил кулаком по лицу мальчишки, шипя.

– И я был прав. Что ты, что Давид! Оба глупые, самодовольные, тщеславные ублюдки!

– И это я виноват, что я таким родился? – прорычал Роджер, скалясь на отца.

– Вон с глаз моих! – рявкнул Арен, и мальчишка, не заставив себя долго ждать, тут же выскочил из комнаты. Разговор опять не получился.

========== Глава 41. Видение Мертена ==========

После неудачного нападения Красного племени Витольд решил экономить силы. Он по-прежнему злился на Мертена, но наказывать юного шамана не было смысла. К тому же, мальчишка и сам понимал, что виноват, и старался не показываться на глаза названному отцу.

Альфа ни днем, ни ночью не выходил из шатра, где упражнялся в колдовстве и владении холодным оружием. Он почти не ел, доводя себя до изнеможения, до состояния самозабвения и экстаза, в котором, как он надеялся, боги откроют ему некую истину. Также Мертен не позволял никому заходить в шатер, который от постоянного тления трав и благовоний был наполнен дымом. Оборотень дышал им и не чувствовал времени. Увлеченный постижением истины, он то кидал на пол, освещенный факелом, вырезанные из костей руны, то вскакивал на ноги и, вытаскивая с воплем свой короткий кинжал, нападал на невидимого соперника.

Иногда Мертен садился на одну из подушек, грязных от сажи, и впадал в полусонное, странное состояние. Мир начинал вокруг него вращаться, перед глазами появлялся огонь, потом тьма, а затем приходило подобие осознания. Оружие и магия сливались друг с другом, и Мертен начинал чувствовать свой идеальный стиль. Будто боги, утомленные его просьбами, давали подсказку. Тогда Мертен снова хватался за кинжал и бился с кем-то, кого видел только он.

Так прошла неделя. Никто не смел заходить к альфе, а шаман, потеряв счет времени, был близок к полнейшему физическому истощению. Он не ел, не пил, но мозг его работал, и вспышка за вспышкой Мертен получал откровения, каждое из которых лишали его силы. Оборотень чувствовал, что слабеет, но позволил себе увлечься, забыв, что боги не жалуют дилетантов, что он никогда не узнает всё настолько полно, насколько желает. Шаману казалось, что каждое движение, каждый вздох приближает его к чему-то великому, но это была только иллюзия. Магическая сила росла, пожирая силу тела. Однако Мертеном двигало еще кое-что: он желал загладить свою вину перед племенем и поэтому не щадил себя.

К исходу седьмого дня он понял, что не может подняться. Шаман лежал на земляном полу, огонь факела погас, только тлели сухие травы. Но благовония уже не действовали на пользу. К горлу подкатывала тошнота, и Мертен попытался перевернуться на бок, на случай, если нутро захочет вытолкнуть всё содержимое. Только изнуренный голодом желудок был давно пуст, а чтобы пошевелиться, сил не хватало.

Мертен чувствовал, что умирает. Ему стало страшно. Он скреб пальцами земляной пол, силился закричать, но понял, что охрип. В шатре было темно, хоть глаз выколи. Шаман не знал, чего ждать, проклиная себя за то, что попался в глупейшую ловушку тщеславия.

Время двигалось медленно, сознание покидало мальчишку. Вдруг темноту разорвал луч света, такой непривычный и яркий, что Мертен зажмурился. Но и под закрытыми веками тьма рассеялась. Непривычный, свежий воздух ударил в нос, и оборотень, еще не очнувшийся от полусна, увидел, как огромное оранжевое солнце поднимается над горизонтом. Оно было больше, чем обычно, но не давало лучей, а, скорее, походило на пятно, кляксу. Вдруг белое облако попыталось закрыть солнце, и в этот миг и облако, и небесное светило превратились в волков, которые тут же сошлись в кровавой бойне. Небо озарилось алым. Это продолжалось несколько минут, пока облако, уже обагренное, не растаяло.

Мертен открыл глаза и увидел над собой чье-то очень обеспокоенное, но невероятно милое личико, покрытое конопушками. Кудрявые волосы были заплетены в сложную прическу. Неестественно огромные светло-карие глаза были обрамлены густыми ресницами. Оборотень сразу понял, что это омежка, он даже его пару раз видел в племени, но совершенно не помнил имени. Раздался звонкий голос.

– Ты жив? Жив? Помогите!

Рыжий оборотень тут же куда-то отбежал, затем вернулся, и Мертен, совершенно обессилевший, почувствовал, как отключается.

Первую неделю после битвы Витольд не заглядывал к шаману. Он ломал голову над тем, как и когда лучше напасть на Черное племя. Им по-прежнему двигало желание захватить все окрестные земли и поработить оборотней, чтобы войти в историю. Однако, помимо этого, неженатый вождь теперь думал и об омеге. О Кайлине. Самоотверженность, благородство оборотня покорили Витольда, и его брала досада, что такая породистая омега досталась Арену, которого вождь Красного племени считал гораздо ниже себя.

Альфа не признавался себе, что влюбился, однако соблазнительный образ пленного Кайлина не покидал его голову. Но, как ни строил планы Витольд, обстановка для нового нападения была очень неудобной. Оставалось только пойти к шаману, но альфа еще чувствовал клокочущую внутри ненависть, поэтому не спешил его посещать, чтобы не покалечить в порыве гнева.

В один из дней, на рассвете, в шатер явился омега Арне, сын лекаря. Это был совсем юный мальчик, улыбчивый и живой. Он вызывал интерес у многих альф, но сам, кажется, еще никем увлечен не был.

– Вождь! Мертен умирает!

Витольд как обычно сидел, размышляя и строя планы, но, услышав тревожную новость омеги, тут же очнулся от мыслей и поднялся.

– Как умирает, отчего?

– Не знаю, я позвал отца, а теперь зову вас! Я не знаю что делать! – В огромных глазах Арне была паника, – идемте, прошу вас!

– Идем, конечно.

Тихо ругаясь себе под нос, Витольд отправился вслед за омежкой. Вот только не хватало теперь лишиться шамана.

========== Глава 42. У лекаря ==========

– Он жить будет? – Витольд измерял шагами шатер лекаря, с трудом сдерживая накопившееся раздражение. Едва не потерять шамана, да еще и по глупости! И это во время войны!

Мертен лежал на спине, без сознания, и вождь, гневно сверкая глазами, едва сдерживался, чтобы не убить оборотня на случай, если он всё-таки имеет шанс выздороветь.

– Мальчика вовремя спасли, так что его жизни ничего не угрожает. У него сильное обезвоживание, думаю, он не пил неделю, губы потрескались. И не ел ничего. Я только что дал ему воды, влил в рот. Теперь остается ждать, когда он придет в себя, – альфа Милор, лекарь Красного племени, протирал лицо шамана влажной тряпкой, избавляя от сажи. Это был отец Арне, еще молодой альфа, воин и лекарь. Он был такой же конопатый, как и сын, но не настолько красивый.

– То есть он сам довел себя до такого состояния? Зачем? – Витольд остановился у изголовья, скрестил руки на груди и принялся рассматривать названого сына, – Это что, попытка самоубийства?

– Навряд ли. Полагаю, он проводил какой-то ритуал. Может, Мертен посчитал, что голод станет условием успеха. Либо мальчик просто увлекся, – лекарь убрал чашу с водой и принялся копаться в своей небольшой каменной шкатулке, – Когда Арне зашел в шатер, там было темно и душно. Мальчик жег какие-то травы, возможно, их запах одурманил, такое бывает…

– Да, кстати, – Витольд оглянулся назад, кивнув сидящему в это время в углу мальчишке – сыну Милора, – Ты как в шатре оказался? Туда без разрешения имею права заходить только я. Сомневаюсь, что Мертен тебя звал.

– Не звал, – Арне чуть побледнел и сгорбился, не спуская тревожного взгляда с вождя.

– Ну и почему ты зашел? Ты хоть понимаешь, что с тобой бы случилось, прерви ты ритуал шамана? Знаешь, что Мертен тебе бы устроил? – Витольд подошел ближе к омеге, слегка покачивая головой и изображая максимально суровый вид. Испуг мальчишки его откровенно веселил.

– Простите, я подумал… – Арне заикался, не зная, как оправдать себя, но вождь не дал ему договорить.

– Когда шаман очнется, он тебя накажет.

– Но я же…

– Что ты? – Витольд скрестил руки, а Арне, не в силах терпеть эту сцену, тихонько захныкал.

– Поговорите с ним, пожалуйста!

– Зачем? Ты виноват.

– Но я же… – Начал снова омега, но Витольд всплеснул руками.

– Я же, я же. Ты же проник в шатер шамана. Может, ты обокрасть его хотел, откуда мы знаем?

– Не хотел… – Гнусаво протянул Арне и окончательно разрыдался, а вождь, высокомерно пожав плечами, отправился восвояси.

Между тем пессимизма мальчишки не разделял его отец – Милор, который всё это время спокойно наблюдал за этой сценой и не думал прерывать ее.

– Что ж ты у меня такой дурак, Арне?

– Почему? – сквозь всхлипы выдавил из себя омега, глядя на отца. Тот возвел глаза к небу и покачал головой.

– Потому что тебя никто никогда не тронет. Во-первых, ты мой единственный наследник. А, во-вторых, лекарь и шаман имеют схожие права и могут ходить друг к другу в гости.

– Да? – Арне вытер ладонью нос и щеки и чуть улыбнулся, – А когда Мертен очнется, ты ему это скажи, ладно?

– Скажу. А теперь пойди и займись чем-нибудь.

Омега кивнул отцу и покинул шатер, довольный и радостный. Лекарь же снова взял тряпку, смочил ее и начал протирать губы шаману, с горечью понимая, что ребенок растет хоть и добрым и жизнерадостным, но, к сожалению, глуп и наивен. И как с этим бороться, совершенно неясно.

Мертен очнулся к вечеру, как и ожидал лекарь. С трудом подняв веки, он обвел глазами незнакомый шатер и закашлялся.

– Воды…

– Сейчас, – Милор приподнял парня, поднес к его губам чашу и начал поить. Оборотень в несколько глотков осушил ее и потребовал еще. Еще и еще, пока, наконец, не почувствовал себя хоть немного лучше. – Ты зачем не пил и не ел неделю?

Тихо произнес лекарь, с укором поглядывая на молодого шамана.

– Неделю? – Мертен и не пытался скрывать удивления. Для него время, пока он совершал ритуалы, один за другим, шло иначе. – Я думал, это сутки-двое…

– Сутки-двое. – Передразнил мальчишку Милор, – Еще пару дней, и всё. Скажи спасибо Арне, что он почуял неладное и решил заглянуть к тебе. А то лежал бы ты сейчас, дохлый.

Шаман не очень испугался. Опасность, да еще и не осознанная, осталась в прошлом.

– Арне… – протянул Мертен и невольно улыбнулся. Он тут же вспомнил хорошенького конопатого омежку, – А я мог подумать, что мне показалось.

– Ты не знаешь моего сына? – усмехнулся Милор и протянул оборотню какие-то ягоды, – Жуй, давай, тебя пока кормить опасно, желудок неделю пуст.

– Знаю, но не очень, – Мертен запихнул в рот ягоду и продолжил, – Я его видел, но сам видишь, я же редко на омег обращаю внимание. А его можно позвать?

– Соберешься жениться, тогда позову, – резко прервал оборотня Милор и, поставив миску с ягодами, хотел уже удалиться, но тут шамана как осенило.

– Погоди, мне надо срочно поговорить с Витольдом! У меня было видение! – лицо Мертена снова стало сосредоточенным и серьезным, – Речь идет о продолжении войны, и боги, кажется, приняли нашу сторону.

========== Глава 43. Выздоровление Мертена ==========

Перед глазами Мертена снова воскресло видение, борьба солнца и облака. Он понимал, что это значит, и улыбался. Теперь Витольд его точно простит, и утраченное доверие будет восстановлено. Шаман лежал на спине, продумывая детали, с нетерпением ожидая появления названого отца.

Явившийся в шатер лекаря вождь был мрачен и не думал это скрывать. Поправив туго сплетенную рыжую косу, альфа повесил факел и, расставив ноги, мрачно уставился на больного. Оборотень теперь не слишком верил юному шаману, который едва не погиб по собственной глупости.

– Очухался? – Витольд особенной радости от встречи с Мертеном не испытывал и в упор не понимал, почему тот улыбается. Может, с ума сошел? Любой оборотень Красного племени знал, что если вождь не в духе, то лучше всем прятаться, особенно виновнику дурного настроения. – Что-то ты весел не в меру. А причин для праздника я пока что не вижу.

– У меня было видение, – начал было шаман, пытаясь сесть на постель, однако Витольд грубовато прервал его.

– Видение? Да ты надышался какой-то дряни, от которой потерял чувство времени и пространства.

– Нет, это действительно было видение, боги мне дали знак.

– Знак? И что же это за знак такой? – нервно поинтересовался Витольд, почти не меняя позы. Освещенный факелом, мрачный, он сверлил взглядом сына, хотя внутри появлялся огонек надежды. Мертен, хотя и совершал ошибки как воин, как шаман был практически безупречен.

– Боги открыли, что мы можем победить, – торжественно объявил альфа, на что вождь с усмешкой произнес.

– И как же ты это понял?

– Я видел битву, где мы убиваем врагов.

– То есть ты уверен, что боги на нашей стороне? – Витольд и сам не заметил, как начал смягчаться.

– Да, – Мертен отчаянно закивал, – Когда мне станет лучше, я погадаю на рунах, чтобы понять, когда лучше напасть на Белое племя.

– На Белое? – Витольд, который уже почти расслабился, снова замер, – Я собираюсь идти против Черного.

– Нет, мне было видение…

– Я хочу победить Черное племя! Ты не понимаешь?

– Но мы же воюем против обоих племен, – испуганно прошептал Мертен, – Мы можем подчистую победить белых оборотней.

– И что ты видел? Как ты понял, что это белые оборотни?

– Они были в образе облака и попытались закрыть солнце, – шаман не сводил глаз с раздраженного вождя, в глубине души взывая ко всем богам, чтобы Витольд услышал его, – Но солнце обагрило его, и облако растаяло.

– А причем тут война? – рявкнул альфа, начав прохаживаться по шатру.

– Солнце превратилось в красных волков, а облако – в белых. И белые волки обагрились кровью и полегли.

Витольд не ответил. Он снова остановился, но в этот раз уставился в стену и погрузился в себя. Безусловно, прогноз был хороший, идеальный. Но вождю хотелось поработить именно Черное племя, и он пытался понять, почему. Ведь по большому счету, разницы никакой не было. Витольд планировал завоевать всех. Следовательно, нужно было разобраться в себе, чтобы отбросить ненужные эмоции, которые могут оказать фатальное действие. Альфа перебрал в голове массу аргументов, чем привлекательнее Черное племя, пока не остановился на одном, главном. Кайлин. Вот, в чем причина. Желание пленить беловолосого омегу. Витольд скривился, пристыженный самим собой. Еще он из-за влечения будет делать стратегические ошибки! Никогда.

– Мне нужно, чтобы ты погадал, когда лучше нападать, – пробасил Витольд, не поворачиваясь к шаману, – Собирайся с силами как можно быстрее. А я пока зашлю разведчиков.

Мертен понимал, насколько важно не опоздать в таком деле, как это. Воля богов меняется быстро, и шаман старался, как мог, быстрее придти в себя. Он пил отвары, приготовленные лекарем, которые возвращали былую силу, постоянно питался, хотя и совсем по чуть-чуть и, день за днем, потихоньку влюблялся.

Омега Арне, сын Милора, постоянно помогал шаману на пути к выздоровлению. Он круглосуточно суетился вокруг альфы, даже тогда, когда в этом не было острой необходимости. Правда, мальчишка почти не отдавал себе в этом отчет, ему просто нравилось ухаживать за шаманом. А Мертен, глядя на старания мальчишки, уже подумывал о том, что было бы неплохо и завести пару. Альфа и не вспоминал о Давиде. Судьба изнасилованного и изуродованного омеги, которому шаман по сути сломал жизнь, парня не волновала. Он не был уверен, что Давид останется в живых после случившегося, а то, что омега вызвал интерес у Мертена – так дело в течке, не больше. Совесть оборотня не мучила, поэтому он спокойно начал ухаживать за Арне.

Сначала, когда шаман еще не мог подняться, это были просто ласковые слова и улыбки, от которых омежка буквально расцветал и радовался, как ребенок. Через пару дней, когда Мертен уже мог, собравшись с силами, подниматься, он умудрился взять омегу за руку и, притянув к себе, ласково приобнять. К удовольствию Мертена, Арне тут же стал пунцовым. Мальчишка стеснялся альфу, однако, когда его смущение доходило до крайности, запах оборотня становился ярче. И тогда шаман старался прислониться как можно ближе к омеге, чтобы практически дышать им.

========== Глава 44. Проступок Мертена ==========

Мертен выздоравливал быстро. Молодому здоровому оборотню потребовалось не так уж и много, чтобы через три-четыре дня вернуть прежнюю форму. Он уже тренировался каждое утро с мечом, а еще гадал. Но пока боги не давали ответа, когда лучше напасть на Белое племя. И Мертен не мог понять, почему все его старания оканчиваются неудачей.

Который раз он не мог сосредоточиться на гадании, пока, наконец, не понял причину. Проблема была в Арне. Мертен влюбился. И впервые в жизни все его мысли и чувства были направлены на мальчишку. Осознав это, оборотень был удивлен сам себе, ведь всю свою жизнь он считал, что влюбленность – не то чувство, на которое он способен.

Раньше шаман почти не общался с омегами, но теперь, стоило мальчишке подойти к нему, как всё валилось из рук. Мертен тайком вдыхал сладкий запах Арне, мечтая прижать его к себе и как следует потискать. Но омега, хоть и был постоянно рядом, не давал к себе прикасаться. Мальчишка краснел и пятился назад, стоило альфе только вытянуть руку, чтобы приобнять его или хотя бы попытаться погладить пальцами щеку.

– Что ты делаешь? – Мертен и сам не заметил, как держал за руку Арне, заставляя приблизиться к себе вплотную.

– Ничего, – шаман откашлялся, выпуская узкую ладонь омеги и отводя глаза в сторону, – Так о чем мы говорили?

– Не важно. Я хотел спросить, – Арне начал говорить неуверенно, будто стеснялся, и альфа заметил это.

– Что ты хотел спросить?

– Я тебе нравлюсь?

Возникла пауза. Шаман косо глянул на омегу, раздумывая, как бы лучше ответить. С одной стороны, врать было бессмысленно. С другой – и признаваться в своих чувствах не очень хотелось.

– Немного.

Арне в ответ выразительно кивнул.

– У тебя кто-то есть ведь?

– У меня? – переспросил Мертен, не совсем понимая, что имеет ввиду омега, – У меня никого нет. С чего ты взял?

– Запах… Ты пахнешь течным омегой. Ты недавно спал с кем-то.

Мертен не ответил. Он не сразу вспомнил о Давиде, которого изнасиловал. Точнее, шаман о нем помнил, но только из политических соображений, а из личных… Он даже не воспринимал Давида как омегу. И к вопросу он готов не был. Что ответить Арне? Рассказать, как было на самом деле? А если мальчишка от него отвернется? Если разочаруется?

– У меня нет никого, – процедил сквозь зубы Мертен, всем своим видом давая понять, что продолжения разговора на эту тему не будет. Арне прикусил губу. Омеге шаман очень нравился, но он боялся, что этот неизвестный омега придет и всё испортит.

– Если он был течный… Он не беременный? – осторожно произнес мальчишка, боясь ответа. Но Мертен сжал зубы и, сделав шаг вперед, приобнял Арне, грубовато, но сильно, не давая ему вырваться.

– Нравишься мне ты. Остальное забудь. Понятно? – шаман оскалился, затем, не давая и слова сказать мальчишке, прислонил его к дереву. Оборотни были неподалеку от шатра шамана. Кажется, рядом никого не было. Прижавшись всем телом, альфа начал жадно целовать мальчишку в губы, не позволяя вырваться. Рука хозяйски отправилась под одежду, к ягодицам. Арне попытался убрать ее, но безуспешно. Пальцы уже касались дырочки.

– Нет, я боюсь, не надо, – всхлипнул омега, но услышал только жутковатый рык.

– Молчи, слышишь? Крутишься, крутишься рядом. Не видишь что ли, что я тебя хочу?

– Прости, – промычал Арне, чувствуя, как от движения пальцев Мертена по телу пробегает волна возбуждения.

– За что? – шепнул шаман, – Ты же спрашивал, нравишься ли мне. Вот тебе ответ. Чем не устраивает? Или я тебе не нравлюсь?

– Нравишься, – жалобно пискнул мальчишка, очередной раз пытаясь вырваться из тесных объятий Мертена, – Но меня так нельзя, я девственник.

– Еще бы ты им не был, – усмехнулся альфа, активнее двигая пальцами, чувствуя, как они становятся влажными от выделяющейся смазки. Мальчишка уже почти не соображал, он выгибался и постанывал, вцепившись пальцами в плечи Мертена.

Альфе нравилось, что Арне буквально тает в его руках, это заводило, и шаман покрывал рыжеволосого оборотня поцелуями, пока тот не застонал. Мертен усмехнулся, с трудом расставаясь с мальчишкой, который теперь смотрел влажными глазами на Арне, не очень понимая, что произошло.

– Понравилось? – произнес оборотень, когда почувствовал, как острие клинка касается его шеи.

– Какая же ты мразь, – предельно спокойный голос принадлежал Милору, отцу Арне. И Мертен понял, что это уже не шутки. Лекарь отличался спокойным характером, но все знали, что его лучше не злить.

– Мне нравится Арне, – Мертен аккуратно повернулся к Милору и почувствовал сильный удар в лицо, от которого тут же свалился на землю. Нога лекаря оказалась на груди шамана.

– Кто тебе разрешал его тискать? Ты ему кто? Муж? – острие клинка снова приблизилось к шее Мертена.

– Нет, – прошептал альфа, четко понимая правоту Милора. Однако надо было как-то спасать положение. Мертен был не против жениться на Арне, вот только если мальчишка скажет “нет”, то шамана будут ждать большие проблемы. Развращение и насилие над омегами в Красном племени каралось либо ударом сорока плетей, либо изгнанием. И, само собой, потерей репутации. Мертен сглотнул. Положение было хуже некуда.

– Ты, шакал. Мой сын спас тебе жизнь, а ты решил его обесчестить за это…

– Я хочу на нем жениться, – быстро произнес Мертен, однако нога переместилась ему на горло.

– Жениться? Ты забыл, как просят руку омеги? Или это новый такой современный способ, а? – Милор распылялся, а в это время вокруг оборотней стали собираться соплеменники. Уже по запаху шамана было ясно, что произошло. Раскрасневшийся Арне сидел неподалеку, покусывая губы, не зная, что делать.