Текст книги "Черное племя. Война (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Море, которое накануне кидалось огромными волнами, теперь было голубым и спокойным. Утреннее солнце блестящими пятнышками отражалось в водной глади. Давид задумчиво брел вдоль береговой линии, изучая последствия вчерашнего шторма.

На месте палатки не осталось и следа, все разметало бурей. А еще побережье оказалось покрыто морским мусором: мертвой рыбой, водорослями, палками и ракушками. Давид смотрел на все это с тоской. Ему следовало решить, жить ли здесь дальше, или искать новое место? Так он шел до самого конца бухты, когда увидел перед собой тело неизвестного существа. Оборотень на секунду замер, покрутил головой, оценивая обстановку, затем медленно подошёл ближе.

Перед Давидом лежал человек-рыба, точнее, детёныш-рыбка, возможно, тот самый, с которым дружил Алард. Существо, выброшенное волнами, валялось довольно далеко от моря, испачканное песком, опутанное водорослями и… было ещё живо.

Не без опасения Давид провёл рукой по зеленоватой нежной коже. Детское тело оказалось тёплым, что оборотня немало удивило. Омега также потрогал серые, пепельного цвета короткие волосы и блестящий черный рыбий хвост.

– Эй, ты жив? Очнись! – Оборотень легонько потряс за плечо лежащего детеныша, отчего тот открыл свои ярко-голубые огромные глаза, обрамлённые редкими, но длинными черными ресницами. Давид невольно улыбнулся. Рыбка оказался на удивление хорошеньким, хотя и было очевидно, что он являлся представителем другого вида. Не дожидаясь ответа, оборотень начал ощупывать и осматривать тело детеныша на предмет ран и переломов, попутно освобождая его от тины и водорослей, в которых русальчонок оказался запутан. Сообразив, что его трогают и понимая собственную беспомощность, малыш не на шутку испугался и начал что-то возмущённо пищать, однако на Давида это не произвело никакого впечатления.

Омега продолжил изучать русальчонка, заодно отметив про себя, что у этого вида живых существ, оказывается, есть и маленький член, и попа, только это все спрятано под чешуей. Наконец, омега закончил осмотр.

– Да ты совершенно здоров! – Весело констатировал оборотень, аккуратно взял детеныша на руки и направился к косе. Омега шел к тому месту, где обычно Алард общался со своим другом, рассчитывая выпустить рыбку на привычную для него глубину.

Единственное, что Давида тревожило, так это вопли детеныша, который вырывался и пищал во всю глотку. Что мучает русальчонка? Боль? Или, может он так зовет на помощь своих сородичей? Но если у него что-то болит, то что? Руки? Спина? Или его мучает жажда? А вдруг у него все-таки что-то сломано? Плавник? А может, чешуя ободралась?

Давид дошёл до самого края косы, опустился на колени и аккуратно опустил маленькое тело в воду. Детёныш отреагировал мгновенно. Не дожидаясь особого приглашения, он махнул хвостом и бодро скрылся в пучине. Омега ещё немного постоял, чтобы убедиться, что русальчонок больше не появится, и что его помощь не нужна, и уже хотел уйти, когда из моря появилась седая голова со сморщенным зеленоватым лицом. Оборотень остановился и присел на корточки. В омеге боролись любопытство и страх перед русалом, от которого неизвестно что можно ожидать. Но любопытство оказалось сильнее.

Старик-рыбка тоже внимательно разглядывал Давида. Затем он подплыл ближе, вынырнул по пояс и сел на камни косы, свесив сероватый хвост в море. Русал производил впечатление существа разумного, даже слишком. Не скрывая любопытства, омега устроился рядом, продолжая бесцеремонно пялиться на своего необычного соседа. Существо рассматривало омегу с не меньшим интересом.

Не успел оборотень задуматься о том, как же он будет общаться со стариком, как произошло то, чего Давид никак не ожидал. Русал схватил оборотня за руку и подвинул к себе. Пальцы существа были холодными и твёрдыми, но оборотень даже не успел об этом подумать. Стоило старику прикоснуться, как перед внутренним взором Давида начали мелькать картины собственной жизни.

Он вдруг увидел как гуляет по поселению, еще будучи совсем юным, как любуется собой в отражении озера. Потом были страшные кадры изнасилования Мертеном, а следом – как он ходит по поселению с огромным пузом и наедине с собой касается пальцами шрамов и пустой глазницы. И как пытается утопить маленького Аларда и то, как в самый последний момент появляется Аскольд. Худшие моменты жизни воскресали в памяти. Посаженный на кол беременный Арне, обезглавленный Мертен, затем снова Аскольд, только уже насилующий Давида в рот возле туши медведя. Омега плакал от воспоминаний и не замечал катящихся по щекам слез.

Затем старик взял оборотня за вторую руку. Теперь возникла картина родного племени, но это уже были не воспоминания. Омега увидел забор, разделяющий поселение, увидел лежащего в шатре болеющего Арена, над которым плачет Кайлин, а затем Герольда, избивающего Роджера.

Давид дернулся, пытаясь встать, но старик, несмотря на тщедушный вид, держал оборотня достаточно крепко. Что произошло потом, омега потом ещё долго вспоминал с удивлением и лёгким оттенком ужаса.

Русал выпустил ладони Давида и тут же схватил его одной рукой за затылок, глядя в единственный глаз оборотня. Омега впервые за долгое время испытал сильнейший страх, причем это был не страх смерти или чего-то конкретного. Это было похоже на странную проверку, которую Давид был уверен, что не пройдет.

Прозрачные выцветшие голубые глаза русала прожигали насквозь. Омега с трудом взял себя в руки и горько усмехнулся, как бы пытаясь сказать: “Зря меня испытываешь. Я слишком много в жизни сделал плохого”. Однако, старик чуть заметно мотнул головой, будто споря. Он коснулся второй рукой губ оборотня, заставляя замереть, и вдруг… вытащил пальцами из глазницы свой собственный глаз. И не успел Давид на это как-то отреагировать, как русал сунул этот белый шарик в пустую глазницу оборотня.

Омега только и смог, что рот открыть. А старик провел холодной ладонью по лицу оборотня, затем приблизил его лицо к своему и смачно поцеловал в губы. И через мгновение скрылся в волнах.

Давид чувствовал горько-соленый вкус, и второй глаз, подаренный русалом, стал видеть.

========== Глава 104. Домой ==========

Пораженный Давид еще какое-то время сидел на камнях, вертя головой в разные стороны. Он смотрел по сторонам двумя глазами и никак не мог насмотреться. Мир казался не только красивее, чем был еще утром, он стал объемнее, а омега уже и забыл, как это. От переизбытка эмоций оборотень не знал, смеяться или плакать. Ему было слишком хорошо, хотелось прыгать, бегать, летать!

Давид уже не мог сидеть на месте. Он вскочил на ноги и побежал по косе к берегу. Однако, что-то его заставило тревожно замереть. Алард! Тоже мне, папаша! Оставил сына и забыл. Омега кинулся к пещере, опасаясь, что волчонок уже проснулся и уже ищет своего непутевого родителя.

Волновался Давид не напрасно. Малыш действительно уже не спал. Он сидел в углу пещеры, сжавшись и дрожа от страха. Волчонок, конечно же, не помнил, как здесь оказался, а уж тем более не знал, где папа. Инстинкт подсказывал маленькому оборотню, что лучше замереть и не высовываться, пока не вернется родитель.

Увидев фигуру Давида, малыш завилял коротким хвостиком и уже хотел вылезти, но, стоило тому приблизиться, Алард снова забился в угол пещеры и, закрыв лапами мордочку, в ужасе заскулил. Омега опешил от такой реакции, но тут же догадался, что волчонок просто не узнает его.

– Алард, мальчик мой, это же я! – Давид старался говорить максимально ласково, но детеныш продолжал жалобно завывать. – Посмотри на меня еще раз! Ты чего?

Справившись с первым страхом, малыш замолк, открыл глаза, но бояться не перестал. Алард внимательно и недоверчиво разглядывал лицо Давида, затем произнес.

– У папы один глаз, и на лице борозда. А у тебя два глаза, и полоска совсем тонкая! Так не бывает.

– Но если я не твой папа, то кто? – Оборотень протянул руку и провел по белой шерстке. – Понюхай меня, кто же я?

Алард недоверчиво ткнулся носом в руку омеги, затем снова поднял глаза на родителя.

– Ну что?

– Запах тот же.

– Иди ко мне… – Давид аккуратно прижал к себе сына и начал его гладить и почесывать. Волчонок, сначала напряженный, постепенно расслабился, постепенно признавая в похорошевшем оборотне папу.

– Откуда у тебя второй глаз? – Наконец, спросил Алард, отодвигаясь от омеги и снова начав его рассматривать.

– Подарил дед твоего друга рыбки.

– А шрам он тоже излечил?

– Я не знаю. – Давид начал ощупывать пальцами лицо, ища привычную бороздку. – А что у меня на месте шрама?

– Тонкая полоса. Ее издали почти не видно. – Алард, наконец, совершенно освоился и, обратившись обратно в человека, коснулся маленькими ладошками щек папы. – Ты самый красивый! Только видно, что глаз у тебя чужой.

– Это как? – Давид широко заулыбался, услышав слова сына. Ему было приятно слышать комплименты только от собственного волчонка, только им он верил и чувствовал себя счастливым в такие моменты. Ему было радостно осознавать, что есть существо, для которого он будет всегда прекрасен, даже тогда, когда лицо изуродовано.

– Один глаз зеленоватый, а второй – светло-голубой.

– Да ладно? – От таких новостей Давид разразился веселым смехом. Он и не думал о том, как он теперь со стороны выглядит. Вот он вернется, соплеменники от него с новой силой шарахаться начнут!

Воспоминание о племени тонкой иглой кольнуло сердце. В памяти воскрес сон с Ареном, затем странные утренние видения… “Что это за забор? Чем отец болен? Почему братья так ненавидят друг друга?” И чем больше Давид думал об этом, тем страшнее ему становилось. Предчувствие беды охватило оборотня. Омега вдруг четко осознал, что ему нужно срочно возвращаться. День промедления будет дорого стоит.

– Сегодня до полудня мы отправимся в племя. Пора.

Алард лишь вздохнул и снова прижался к папе. Волчонок чувствовал тревогу Давида.

В это время Арен, наконец, не только пришел в себя, но и стабильно стал набирать силы. И хотя до полного воздоровления было еще далеко, он уже хорошо соображал и, нахмурившись, задавал вопрос за вопросом Кайлину и Феофилу. Оба сперва не хотели ничего рассказывать, дабы не расстраивать еще не окрепшего альфу, но когда в один прекрасный момент в шатер заглянул ничего не подозревающий Аскольд, который только начал постепенно возвращаться к привычному ритму жизни, вождь потребовал объяснений.

– Пошел вон отсюда! – Рявкнул оборотень, увидев, как сын лекаря преспокойно заходит к нему в шатер, как к себе. Арена это не на шутку возмутило.

– Он свой. – Испуганно прошептал Кайлин.

Аскольд, услышав возмущенный рык вождя, тут же выскочил на улицу. Больше в этот момент в шатре никого не было.

– Он хороший.

– Кто хороший? Этот подонок хороший? – На лице оборотня было написано крайнее проявление гнева. Если бы он мог, то тот час же вскочил бы и зарубил негодяя. – Из-за него я пластом лежу! Что вообще происходит?!

– Арен. – Кайлин взял руку мужа и поцеловал ее. – Аскольд – один из немногих, кто остался нам верен.

– Что это значит? – Вождь с тревогой смотрел на супруга, который сидел, опустив глаза, боясь дышать. Пришло время рассказать все как есть.

– Герольд и Роджер узурпировали власть. Они созвали вече, на котором поставили тебе в вину что ты выгородил Давида, хотя тот этого недостоин. Все племя было против нас с тобой. Среди соратников оставался только Феофил, остальные колебались. Энджи болен, он не присутствовал на вече. Когда я уже думал, что все племя перейдет на сторону Роджера и Герольда, выступил Аскольд. Он полностью взял на себя вину за все что произошло с Давидом. Сказал, что шантажировал его и изнасиловал. Его наказали плетьми, а еще… – Кайлин замолк и повернул голову в сторону, густо краснея.

– Говори. – Мрачно произнес Арен.

– Герольд начал его насиловать рукояткой плети. Но Аскольд все-таки смог сделать важное. Взяв вину на себя, он перетащил на нашу сторону около половины оборотней.

– Да если бы он не трахнул Давида, то проблемы б вообще не было! – Воскрикнул Арен, с ужасом перебирая в голове все, что муж только что рассказал ему.

– Значит, в перевороте виноват Аскольд, а не Герольд с Роджером? – Кайлин поднялся и скрестил руки. Арен с горечью отвернулся, стараясь не показывать как расстроен. Наконец, справившись с собой, вождь ответил.

– Герольд что-то все равно б да придумал. Я это и так знаю. И Роджер бы все равно пошел за ним. Но мне так больно думать о том, что я воспитал чудовищ. Мне хочется обвинять кого угодно… Но я виноват я.

Кайлин сел на место. Какое-то время супруги молчали, затем омега снова заговорил.

– Герольд хотел купить верность Аскольда, продав ему Давида.

– Что это значит? – Арен был окончательно разбит этими новостями, но понимал, ему нужно знать все.

– Я случайно подслушал их разговор. Перед самым вече наш сын предлагал Аскольду переметнуться на свою сторону, обещая, что поймает Давида… – Кайлин немного помолчал, подбирая слова. – Герольд хотел отдать ему в пользование собственного брата. В любом виде.

– И что Аскольд?

– Послал его куда подальше. – Кайлин покачал головой. – Сказал, что жалеет что не сдержался тогда и больше не хочет заставлять Давида что-то делать против воли. Знаешь… – Продолжал младший вождь, глядя на Арена. – Мне так жаль, что они не вместе, что Аскольд Давиду ни капли не нравится. А он на самом деле хороший. Странный, но хороший.

– Ты сейчас не о том думаешь. – Не скрывая досады ответил вождь. – Надо обратно объединять племя. Эти два идиота там такое устроят, что потом будет проще всех перерезать, чтоб не мучились.

– Еще б знать где Давид… – Задумчиво произнес Кайлин.

– Надо молиться, что он выжил в одиночестве и скоро вернется. Он остался моей последней надеждой.

========== Глава 105. Судьба омег ==========

Герольд понимал, что после выяснения отношений в шатре брат затаит на него обиду. И во что это выльется никто не знает. А избавляться от Роджера альфа пока что не хотел, хотя в перспективе и планировал сместить новоиспеченного правителя. Сейчас же следовало успокоить волка, занять чем-то полезным. Или бесполезным. Без разницы.

Герольд сел на бревно рядом с одним из шатров и вытянул ноги, прикидывая все расклады. Он чувствовал, что картинка вот-вот должна сложиться, но не хватало какого-то элемента. Он пытливо разглядывал проходивших мимо оборотней и тут, наконец, его озарило, что в порыве злости и обиды на Луиса, оставшегося с Ареном и Аскольдом, альфа совершенно забыл о Колмане! А Колман, между тем, со своими двумя маленькими братьями перешел на сторону Роджера. Герольд хищно улыбнулся. Он-то понимал, почему светловолосый омега так сделал: он рассчитывал на удачный брак, а все возможные женихи были против Арена. Не с изнасилованным же Аскольдом связываться! Вот глупыш и переметнулся. Нацелился на кого-нибудь стоящего.

То, что Колман из-за появившегося запаха ни за что не согласится на связь с ним, Герольд воспринимал без какого-либо либо сожаления. Шаман понимал, что беловолосый волк – пустышка. Да и в целом омеги с некоторых пор совершенно перестали интересовать оборотня, лишь воспоминания о Луисе вызывали приступ жгучей досады и боли. Вот уж кому Герольд мечтал отомстить при случае!

Зато в Колмана был безумно влюблен Роджер. Герольду об этом говорило его звериное и магическое чутье. Только оставалась одна неувязочка: вождь не желал жениться на омеге не из Черного племени. Да и вообще он не видел в омегах полноценных соплеменников. Соответственно, чтобы как-то занять братца, надо было удовлетворить его похоть, причем так, чтобы он еще и спасибо сказал за удачную идею.

План был прост: убедить Роджера ввести новое правило, по которому все неженатые омеги из чужого племени объявлялись вне общества, вне закона. Это значило, во-первых, что их никто не обязан будет кормить – что очень понравится альфам – отпадет необходимость лишний раз ходить на охоту. А во-вторых, если они захотят иметь каждый день пищу и кров, то должны будут что-то дать взамен – свое тело. Вот такой вот натуральный обмен. Ну и за совокупление с ними никто не будет иметь ответственности.

План был прекрасен, но не без изъянов. Герольд понимал, что как только омежки узнают, что теперь за кормежку придется расплачиваться задницей, они ринутся к Арену. Там-то их всегда содержали бесплатно. Хоть и нравы были построже. Значит, следовало сделать так, чтобы желания перебежать у чужаков не возникло. И здесь вырисовывался один вариант – испортить их до того, как они сообразят что правила жизни в племени поменялись. И пускай ублажают альф и бет его племени. Тогда никто из воинов и не подумает перебежать на сторону врага.

Довольно улыбаясь, Герольд поднялся и отправился разыскивать брата. Долго искать Роджера не пришлось. Последние дни вождь часто проводил где-то недалеко от Колмана, который демонстративно не обращал на своего поклонника никакого внимания. Шаман понимал, почему. Это была такая игра, в которой Колман, изображая неприступного омегу, рассчитывал спровоцировать вождя на какие-либо шаги.

Однако, ничего у мальчишки не выходило. Они мало общались, но волка тянуло к белому оборотню, который постоянно купался во внимании молодых альф. Вот и сейчас мрачный Роджер, у которого под глазом расплылся синяк – последствия спора с Герольдом – стоял недалеко от шатра и молча наблюдал за тем как Колман изо всех сил кокетничает с каким-то бетой.

– Разговор есть.

Шаман подкрался незаметно, с удовольствием отметив про себя как от его голоса Роджер едва заметно вздрогнул.

– Есть разговор, так говори его! – Рыкнул вождь, с опаской косясь на брата.

– Что, нравится омежечка? – Герольд кивнул в сторону кокетничающего Колмана, к которому подошел еще кто-то из альф.

– Не твое дело. – Сквозь зубы процедил оборотень, неприятно удивленный вопросами брата. Уж чего не ожидал Роджер, так это того, что соратничек окажется таким внимательным.

– Я помочь хочу. Вижу, что страдаешь, мучаешься. – Шаман едва сдерживал смех. – Вот я и подумал, как не подсобить родному брату?

– Ты мне никак не подсобишь. Я не собираюсь жениться на ком-то не из своего племени. – Вождь говорил это медленно, с лицом, обезображенным от злости.

– А кто заставляет тебя жениться?

– Что-то я тебя плохо понимаю. – Роджер повернулся всем корпусом к брату и скрестил руки на груди.

– У меня предложение. Всех омег не из Черного племени объявить вне закона. Разрешить нашим альфам развлекаться с ними. Пусть отрабатывают себе еду.

– А что, так можно? – Вождь произнес это с сомнением, но Герольд видел, что мысль брату пришлась по вкусу.

– Конечно. А что нам делать с таким количеством омег? Да и зачем они нам, если на них смотреть только?

Роджер пожал плечами, затем снова посмотрел на сидевшего на поляне ничего не подозревающего Колмана, заигрывающего с поклонниками. Идея была крайне привлекательной и помогала решить массу проблем. Ухмыльнувшись, вождь твердо кивнул.

– На закате собираем вече. Только смотри, я должен забрать этого ублюдка, а то тут охотников много!

– Ты вождь, и первое право выбора у тебя.

Герольд был приятно удивлен, что Роджер так быстро согласился на его предложение. Шаман прекрасно осознавал и какой он подонок, и в целом собственную низость. Но чтобы еще и Роджер оказался таким же негодяем! Герольд скорее ожидал, что оборотень начнет взывать к совести или каким-нибудь принципам… Но нет. Все оказалось легче легкого.

И пока волки строили лавки и помост для будущего вече, шаман проигрывал в голове, как сделать так, чтобы его план прошел как по маслу. Во-первых, нельзя было позволить сбежать омегам. А ведь как только они поймут, что им грозит, скорее всего кинутся врассыпную. Для этого Герольд расположит их в центре. А Колмана – поближе к Роджеру. А во-вторых, волки Арена не должны видеть или слышать, что происходит на вече. Еще чего доброго нападут из благородных чувств!

То, что все альфы и беты обрадуются новому закону, Герольд не сомневался.

Солнце уже окрашивало голые ветви деревьев в красный, когда все племя собралось на вече. Кроме вождя и шамана, никто не знал, что за вопросы планируется решать. И особенно всех удивляло нетрадиционно позднее время для подобного собрания. Заранее были принесены и зажжены факелы. Их расставили по кругу, еще парочку закрепили возле наскоро сколоченного кресла вождя. Наконец, все альфы и беты устроились на лавках, а пришлых омег посадили прямо на голую землю, я центре собрания.

Герольд нашел глазами Колмана, который спрятался где-то в центре и грубовато перетащил его поближе к креслу брата, отчего Роджер довольно и чуть заметно улыбнулся.

– Жизнь меняется! Наше племя уже не то что было вчера. – Начал Герольд, прохаживаясь перед сидящими оборотнями. – И нам пора меняться. От наследия Арена нам досталось слишком много дармоедов. Вот они!

Шаман резким обличающим движением указал рукой на сидящих в центре омег. От слов волка мальчишки сжались. Среди сидящих на лавках послышался одобрительный шепот. Герольд, выдержав небольшую паузу, продолжил.

– Они жрут каждый день, топчут нашу землю, а какой с них толк? Зачем они нам нужны? Вы скажете, что некоторые из них шьют и вяжут. Но сколько среди них таких? Двое-трое? – Альфа лукавил. У каждого из омег изначально была своя трудовая повинность, об этом сразу позаботился Арен. Однако, после всех произошедших событий, связанных с расколом, наступил полнейший бардак. Вот только бардак касался исключительно племени Роджера. Герольд обвел взглядом притихших оборотней. – Ради чего нам содержать толпу чужаков? А если и кормить, то, может, потребовать от них что-то взамен? Что они могут нам дать?

– Пусть предоставляют свои задницы для ласк! – Послышался чей-то мощный голос. Это был оборотень Ий. Он поднялся с места и направился к центру. – Я предлагаю разрешить нам, альфам и бетам, трахать всю эту шушваль! А кто будет сопротивляться, повесить на длижайшем дереве! Пусть отрабатывают жрачку!

По рядам прошел гул одобрения. Как Герольд и предполагал, племя с благодарностью восприняла подобные мысли. Оборотни кивали, улыбались, всем идея очень нравилась. Тогда, чтобы не затягивать, шаман повернулся к Роджеру и кивнул ему. Тот поднялся со своего места, и, дождавшись, когда все замолкнут, произнес.

– Я объявляю голосование. Кто за то, чтобы лишить прав тех омег, кто не принадлежит Черному племени?

Руки подняли почти все альфы и беты. Герольд победно оглядел племя.

– Большинством голосов все за!

Услышав слова вождя, омеги, сидящие в центре, зарыдали и заголосили. Многие начали ползать на коленях, пытаясь пробраться к Роджеру, чтобы умолять не лишать их прав. Однако, Герольд и Ий вытащили мечи и, занеся их над голосами рыдающих испуганных волков, начали кричать угрозы и бить их ногами, заставляя затихнуть. Многие замерли, держась за голову, сжавшись.

Убедившись, что Герольду и Ию удалось навести порядок, Роджер вошел в центр, схватил за волосы белого от ужаса Колмана и поволок на подмосток к трону. Со всех сторон послышались одобрительное улюлюканье и свист.

– Раздевайся!

Дрожащий, плачущий Колман стоял на коленях перед вождем, не веря в происходящее. Он замотал головой, однако Роджер тут же дал ему пощечиу.

– Не жди пока я тебя повешу! Раздевайся.

Свист и хохот нарастал. Омега дрожащими руками начал снимать с себя рубашку и белье. Его глаза почти ничего не видели от набегающих слез.

– Прости. Что я сделал? Прости…

– Ты мне понравился.

Герольд смотрел на разворачивающуюся сцену с не меньшим интересом чем прочие. В принципе, все шло как надо, но вот что Роджер начнет над Колманом прилюдно издеваться? Даже у шамана такой фантазии не возникло. Альфа думал, что братец его в шатер потащит, а тут на тебе!

Между тем омега стоял на коленях перед Роджером совсем обнаженный. Солнце село за горизонт, и Колмана освещал свет факелов. Мальчишка дрожал от холода и ужаса. Роджер обнажил стоящий член и, схватив омегу за волосы, ткнул носом в пах.

– Бери в рот и начинай! Иначе убью!

Колман зажмурился и начал вводить в себя член вождя. Однако Роджер не намерен был ждать пока волк освоится. Поэтому он грубо схватил омегу за волосы на затылке и начал трахать в рот, скалясь и глядя на племя. Альфы и беты гудели, свистели и смеялись. Роджер видел по их покрасневшим лицам, что они изнывают от нетерпения. Дай только знак, и они накинутся на сидящих в центре омег.

Вождь резко отстранил от себя задыхающегося Колмана, заставив выпустить член изо рта, затем развернул его и нажал ногой на спину, заставив встать на четвереньки. Оборотень оказался стоящим лицом ко всему вече. Он смотрел сквозь слезы на ржущих альф, сгорая от стыда и отчаяния. В это время Рождер сам встал на колени и, не теряя времени, начал вводить в девственную плоть омеги свой член.

Колман взвыл от боли и попытался вырваться, что вызвало дикий хохот среди соплеменников, но Роджер держал свою жертву слишком крепко. Тогда омега попробовал подняться, но вождь схватил мальчишку за горло и сжал его. И снова взрыв смеха.

Колман задыхался, его красивое бледное лицо исказилось от боли, стыда и ужаса. Затем последовал жесткий толчок. Не без труда Роджер вошел в свою жертву полностью. Все это сопровождалось криками и смехом многочисленных свидетелей позора еще недавно такого желанного омеги.

Альфа почти не соображал. Он резко двигался внутри несчастного омеги, с удовлетворением чувствуя как тот отвечает на каждую фрикцию своей болью. Роджер насиловал Колмана, иногда давая ему вдохнуть воздуха, но тут же сыпя ударами. Омега не кричал больше и не плакал. Он хрипел, с трудом понимая, что вокруг происходит.

Наконец, вождь схватил за плечи свою жертву и, сделав несколько резкий движений, замер. Роджер едва смог сдержать стон наслаждения. Затем он резко вышел и поднялся. Несчастный белый волк обнял голову руками и затих, чувствуя, как на спину капает теплая сперма.

– Теперь берите каждый по омеге и делайте как я! Можете и этого трахать! – Альфа брезгливо пихнул ногой Колмана в ягодицу, скидывая его с подмостка. Мальчишка рухнул вниз, прямо в руки других альф. Герольд стоял немало удивленный жесткости брата. Уж чего он не ожидал, так это того, что тот пустит Колмана по кругу. Шаман не испытывал к омеге ни капли жалости, однако если все так и оставить, то мальчишка просто-напросто погибнет к утру. Его будут трахать все. А вот смерть Колмана в планы Герольда не входила. Видя, как оборотень Ий уже начал пристраиваться к омеге, который снова стоял в раскоряку и тупо смотрел на собравшихся по его душу насильников, шаман вытащил клинок и направился к волкам.

– Отошли от него! Он мой!

– С чего это? – Ий не спускал глаз с задницы жертвы, уж слишком ему хотелось опробовать главного красавчика племени.

– Я шаман. А ты пошел вон отсюда, недоносок!

Оборотни зло посмотрели на Герольда, но предпочли не спорить. К тому же, в центре оставалось еще много омег, многие из которых были вполне симпатичные.

А Герольд закинул Колмана на плечо и понес к себе в шатер. Насиловать мальчишку он не собирался. Надо было сохранить ему жизнь, а заодно и подумать, как это он умудрился ошибиться с расчетами? Почему Роджер так жестоко (даже по меркам шамана) поступил с тем, кто ему так сильно нравился? Что это было?

========== Глава 106. Мор ==========

Герольд принес полуживого Колмана к себе в шатер и аккуратно положил на свою постель, после чего начал с интересом разглядывать обнаженное тело опозоренного и избитого омеги. Мальчишка не пытался прикрыться от дотошного взглядя альфы, он лежал не шевелясь, не реагируя ни на что. Наконец, удовлетворив свое любопытство, Герольд накрыл покрывалом оборотня и устроился рядом на подушках. Спать шаману не хотелось, ему надо было подумать.

То, как развернулась ситуация с омегами, Герольду не слишком понравилось. Он, конечно, знал, что его соплеменники те еще скоты и подонки, но зрелище вышло совсем уж печальным. Теперь приходилось опасаться не того, что альфы перейдут на сторону Арена, а неповиновения воинов, развращенных вседозволенностью и беззаконием.

Еще Герольда волновал Роджер. Шаман ожидал чего угодно, но только не того, что братец вот так просто прилюдно изнасилует Колмана, а потом пихнет его ногой и скажет: “Да забирайте!”. И это того Колмана, вокруг которого он круги наматывал ни один месяц.

Что же пошло не так?

Герольд сидел, пялясь на огонь пылающего в шатре факела, и размышлял. Он копался в памяти, пытаясь вспомнить хоть один признак, указывающий на то, что Роджер в принципе был на такое способен. Наконец, до альфы начало доходить. Основная проблема крылась в происхождении омеги: Колман родился белым, в Белом племени, а Роджер всегда твердил, что всех цветных оборотней надо уничтожить. Такое Герольд слышал от брата одно время постоянно. А потом как-то забылось. И шаман ошибочно предположил, что вся эта дурь у Роджера сошла на нет. Однако, увы, не сошла. Еще альфа вспомнил, как братец костерил Энджи, да и прочих более-менее красивых омег. Он и к собственному папе – Кайлину – относился без должного уважения еще задолго до переворота. Герольду такие вещи никогда не были понятны, да и вообще он редко задумывался над поведением брата. А вот теперь задумался, только поздно.

Шаман сообразил, что по каким-то удивительным причинам Роджер вырос таким сексистом, что с ним не сравнить теперь ни одного альфу. Причем пренебрежение к омегам у него носило уничижительный характер. Здесь не было места снисхождению к более слабому и милому существу.

В итоге и получилось: омега Колман, да еще и белый, влюбил в себя Роджера. Только оборотень вовсе не собирался отказываться от предрассудков даже ради такого удивительного красавчика. Он поступил проще: получил что хотел и отдал на растерзание племени, явно рассчитывая, что Колмана убьют. Надеясь, что смерть раздражителя избавит его от душевных терзаний.

Проиграв в голове мотивы брата, оборотень засобирался спать. Все разложилось по полочкам, только Герольду от этого легче не стало. Он запустил процесс нарастания хаоса, при этом абсолютно не решив проблему с Роджером. Однако, рядом был живой и относительно здоровый Колман, а это значило, что вождя еще можно будет если не пошантожировать, так понервировать точно.

Герольд уснул рядом с Колманом, решив, что утро вечера мудненей.

Шаман проснулся до рассвета. Он и сам не понял, что же его разбудило. Какой-то неприятный нудный скрип. Сон как рукой сняло. Герольд поднялся, достал из сундука одну из своих длинных рубашек, положил ее возле спящего омеги, а сам отправился узнавать, чем кончилось вече, переросшее в оргию.