Текст книги "Черное племя. Война (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Прости, – сквозь кашель прохрипел Мертен, когда увидел боковым зрением приближающегося вождя.

– Что за представление? – громовой недовольный голос заставил вздрогнуть собравшихся, однако Милор был спокоен.

– Собираюсь перерезать горло шаману.

– За что? – устало выдохнул альфа, понимая, что лекарь просто так устраивать разборки не будет, – К Арне приставал что ли?

– Приставал. Лапал, – нога сильнее нажала на горло Мертена, тот закашлялся. Витольд пожал плечами.

– Убивать нельзя. Сто плетей, лишение статуса шамана и моего сына. Всё, – вождь уже развернулся, чтобы уйти, но тут послышался тонкий голосок Арне.

– Не надо, я тоже виноват. Я сам его просил, чтобы он ко мне приставал.

Мертен перевел взгляд на мальчишку, не веря своим ушам. Среди толпы собравшихся пробежал шепот, на лицах расцветали усмешки. Милор убрал ногу и отошел назад, убирая меч в ножны. Лекарь готов был убить сейчас заодно и своего сына, но растущее бешенство подавляла железная воля.

– То есть ты хочешь сказать, что сам согласился на то, чтобы Мертен тебя облапал, так? – вождь скрестил на груди руки, оценивающе осматривая омегу. Тот кивнул, – А ты в курсе, что вы не имеете право вступать в близость, пока не получите благословения родителей либо не поженитесь?

– В курсе, – кивнул Арне, глядя в землю, чувствуя на себе изучающие взгляды оборотней.

– Хорошо. Так значит, вы оба хотите жениться? – Витольд обвел глазами и омегу, и лежащего навзничь Мертена, который аккуратно начал подниматься. Оба кивнули, – Тогда с Мертена не снимается статус моего сына и шамана. Количество плетей ему – десять, тебе – тридцать. Завтра.

– Погоди, отец, – шаман тут же вскочил на ноги, растерянно глядя на вождя, – Можно его не наказывать? Прошу тебя…

– Он виноват.

– Нет, не виноват, – Мертен подошел к Витольду совсем близко и, еле слышно, прошептал, – Это я без разрешения полез к нему, он не хотел. А теперь он меня выгораживает. Не наказывай его, пожалуйста. Лучше мне эти сорок плетей…

– Тебе сорок плетей – как по головке погладить, это не наказание, – прорычал Витольд, критично оглядывая шамана, – А ему и тридцать за глаза хватит.

– Но он не виноват…

– А я и не его наказываю. А тебя. Чтобы ты знал, что ни один поступок не остается без последствий. Ты в последнее время руководствуешься только инстинктами. Ты не думаешь ни об интересах племени, ни о своих собственных. Раз тебе так нравится, получай всё в полной мере.

========== Глава 45. Экзекуция ==========

– Не думаю, что Милор теперь простит Арне за вчерашнюю выходку, когда он попытался тебя выгородить, – задумчиво произнес Витольд, прохаживаясь по шатру шамана, утром, как раз накануне предстоящего наказания.

– Даже если не простит, то теперь у Арне есть я! – отчеканил Мертен, стараясь не показывать досаду за всё, что произошло накануне. Парень понимал, что совершил глупость, которая больно ударила по его авторитету, а также ухудшила взаимоотношения и с лекарем, и с вождем.

– Какой же ты умный. А лечить Арне после наказания кто будет?

– А что, Милор откажется помочь единственному сыну?

– Единственный сын выставил отца круглым идиотом, а себя – шлюхой. Перед всем племенем, – вождь пожал плечами, – Это их проблемы, конечно, но лучше бы тебе осознавать всё, что ты делаешь. Потому что ты обжигаешься второй раз. На одном и том же. Я считал тебя умнее.

Мертен в ответ промолчал, понимая, что названый отец прав. А спорить с ним – себе в убыток. Витольд отодвинул ткань, висящую на входе в шатер и прищурился. Рассветало, и первые лучи пробивались сквозь обнаженные ветки.

Вождь явился в шатер не ради душеспасительной беседы. Ему нужно было гадание, а раз боги отказываются иметь дело с Мертеном, то в дело вступит Витольд. В качестве вождя. Шаман знал о цели визита оборотня и готовился, надеясь, что в этот раз что-нибудь, да получится.

– Присаживайся напротив костра, – кивнул Мертен, и альфа уселся на расшитую подушку, со скучающим видом разглядывая лежащие фигурки волков, белую и красную.

– И дальше? – Витольд посмотрел на сына, не скрывая презрительной усмешки. Мертен старался не замечать этого.

– Возьми фигурки, закрой глаза, расслабься. Я положу руки тебе на плечи и буду читать заклинание. Если боги благосклонны, то ты увидишь что-то вроде сна. Видение, – шаман в это время разжигал сухие травы и окуривал шатер, – И в этом сне тебе станет ясно, когда нужно нападать на Белое племя.

– Начинай, – лениво произнес Витольд.

– Солнце встает, зверь по лесу идет, в рогах луна, в полях тишина. Бог осана, помоги, мудрецу вождю путь укажи, дай знак. У порога зароем три рога, одного оленя, второго козла, третьего лихого зверя. Пока в полях тишина, протруби да приснись, вождю появись…

Мертен твердил заклинание в пол голоса, чувствуя, что и сам впадает в состояние полусна. Его магическая сила через руки уходила Витольду, и в какой-то момент он будто сросся с ним. Шаман сам себе показался каким-то неведомым зверем, с двумя туловищами, двумя головами, которым снится один и тот же сон.

Потрескивала трава, белесый дымок окуривал шатер, но ни Витольд, ни Мертен уже не понимали, где находятся. Перед их мысленным взором разворачивались жуткие и яркие картины. Сначала они увидели, как голый весенний лес покрывается листьями, как тускнеет и тает снег, как тянется из-под земли трава. Это происходило очень быстро, пока вдруг не возникла яркая вспышка. Рост трав остановился, и оба увидели колышущийся на ветру белый цветок. Мертен сразу узнал его – это была анемона. Головка почти касалась земли, а рядом с ней мчались рыжие оборотни в образе волков. Это было похоже на реку крови, на поток. Мертен узнавал места, мимо которых бежали волки. Они направлялись на его бывшую родину – в Белое племя. Вот и знакомые шатры, из которых поднимались тонкие струи дыма. Там никто не ждал нападения. И это зря.

Белый цветок анемоны обагрился кровью, и Мертен почувствовал, как падает. Очнулся он лежащим на полу, тяжело дыша. Витольд сидел на корточках рядом и бил ладонью по щекам.

– Ну давай, очнись уже! – альфа нервничал, однако был доволен. Видение было общим с Мертеном, и, в отличие от сына, свои силы вождь не потратил.

– Очнулся, – выдохнул шаман, с трудом поднимаясь и садясь на земляной пол.

– Отлично. Я всё понял. Нападать будем, когда зацветет этот цветок. Следи за этим, понял?

– Понял, – кивнул Мертен, с трудом соображая, где находится. Вскоре он вспомнил, что еще сегодня его ожидает наказание. А к вечеру – женитьба. Хотелось выругаться. Не то чтобы шаман не хотел связывать себя семейными узами, но именно сейчас он не хотел ничего. Однако Витольду, да и всем остальным, было плевать.

– Поднимайся, получишь свои десять плетей, и за работу. Чем раньше начнем, тем раньше закончим. И мне надо будет заняться разведчиками.

Шаман кивнул, с трудом поднялся и поплелся из шатра. Алое солнце уже висело над горизонтом.

На площади, где обычно проходили казни или собрания, стали собираться оборотни. Мертен чувствовал себя смертельно уставшим, поэтому мечтал, чтобы скорее все закончилось. На соплеменников он не обращал особого внимания, однако появившийся Арне вывел оборотня из задумчивости. Омега шел, ссутулившись, глядя в землю, стараясь не смотреть на окружающих. Невооруженным взглядом было видно, что мальчишка боится, причем так, что даже сквозь рыжие конопушки проявлялась смертельная бледность. Мертен тут же направился к омеге, однако тот был настолько потерян, что, кажется, даже не заметил присутствия шамана. Милор стоял где-то сзади, стараясь не показываться никому на глаза.

– Да оставь ты его в покое, – Витольд развернул Мертена к себе, – Не видишь, он плохо понимает где находится. Омега ж… Они все пугливые, как овцы.

Шаман кивнул и отошел в сторону, глядя, как вбивают в землю два огромных столба.

Процедура была не хитрая. Витольд не любил показательные экзекуции и казни. Когда провинившегося следовало высечь, его раздевали по пояс, привязывали к столбу и награждали ударами плетей по голой спине. В отличие от Белого и Черного племен, в Красном не было принято раздевать жертву полностью и разводить ноги. Витольд считал, что любой член племени не должен при наказании быть обесчещенным в глазах соплеменников, что бы не совершил. А если проступок действительно серьезный, то проще казнить. Таким образом вождь пытался создавать здоровую атмосферу в племени.

– Начинаем, – скомандовал Витольд, отдаляясь немного назад и без особого удовольствия наблюдая, как раздетых по пояс Мертена и Арне привязывают к столбу. На улице было довольно холодно, и омега дрожал как осиновый лист. Шаман это видел и злился на самого себя.

– Арне… – шепотом произнес Мертен, глядя на мальчишку. Тот повернул голову. В глазах омеги застыли слезы, – Тише, малыш, я с тобой…

Альфа не успел договорить, когда в воздухе послышался свист плети и звук удара. Потом еще. И еще. Мертен сносил наказание молча, он терпел. И не сводил глаз с Арне, который уже после пятого удара безвольно повис на веревках и вцепился зубами себе в руку. Кажется, он стонал на одной ноте, но очень тихо. Острое чувство жалости кольнуло душу, но помочь шаман ничем не мог. Его десять ударов уже закончились, но оборотня не отвязывали, опасаясь, что он помешает наказанию омеги.

Каждый удар заставлял Арне вскрикивать всё тише. И вскоре Мертен заметил, что мальчишка не шевелится. Увидел это и вождь. Он знаком приказал остановить экзекуцию. Обоих отвязали, и Мертен кинулся к Арне. Спина омеги была вся исполосована, по белой коже струйками стекала кровь.

– Лекарь! Где лекарь? – Витольд, не дожидаясь пока Милор подойдет, обвернул мальчишку в свой плащ и понес в шатер, – Сколько он выдержал ударов?

– Двадцать два, – послышался чей-то голос.

Мертен бежал следом за вождем, забыв, где осталась его рубашка. Боли от ран альфа почти не чувствовал, как и холода.

– Он жив? Дышит?

– Не уверен, – вождь честно пожал плечами. Мальчишка был бледен. А дышал ли он?

Витольд принес Арне в шатер, следом заскочил Милор. По его лицу трудно было судить, что он чувствует. Казалось, оборотень надел маску.

– Вон отсюда! – тихо произнес лекарь, косясь на Мертена, однако тот замотал головой.

– Не пойду.

– Сволочь.

Спорить времени не было. Милор принялся растирать чем-то тело сына, совал что-то под нос, хлопал ладонями по щекам, пока тот, наконец, не приоткрыл глаза. Все вздохнули с облегчением, однако Арне скривился, как от сильной боли и закашлялся. Вместо голоса был хрип. Кожа становилась необычайно горячей.

– Ты не видишь, что сейчас не до тебя, жених?! – рявкнул Милор, повернувшись в пол оборота к Мертену, – Он болен, чего доброго начнется горячка. Уйди, сволочь. Не маячь тут!

– А это опасно? – шаман, казалось, не слышал эпитетов, которыми награждает его лекарь.

– Еще как! Он умереть может… Уйди.

– Мертен, что тут стоять? – Витольд коснулся плеча шамана и вывел его на улицу, – Лучше пойди проси богов, чтобы Арне не было хуже. А мешать Милору не надо.

Шаман кивнул и, глядя под ноги, поплелся к себе.

========== Глава 46. Беременность Давида ==========

Прошел месяц с момента пробуждения мальчишки. Давид располнел, животик начал едва заметно округляться. Оборотень чувствовал изменения своего тела, и осознание, что не родившийся волчонок портит единственное, что осталось у омеги – красивое тело, буквально сводило с ума. Давид замкнулся в себе и часами мог ходить по шатру, не выходя на улицу.

Арен перестал посещать сына. Слушать оскорбления в адрес волчонка, который даже не успел родиться, вождь не желал. Зато приходил Кайлин, тщетно пытаясь убедить Давида, что дети – это радость для омеги. Обычно младший вождь садился напротив наследника и что-то долго рассказывал спокойным мягким голосом, однако Давид в ответ презрительно улыбался. И что бы Кайлин не делал, эта жутковатая и презрительная улыбка не сходила с лица мальчишки.

– Ты увидишь, какое это счастье, держать в руках маленького волчонка, твоего собственного…

– Навряд ли он мне понравится, – пожал плечами Давид, со скучающим видом разглядывая платяной потолок шатра.

– Почему ты так думаешь? – мягко произнес Кайлин, пересаживаясь к омеге и обнимая его за тонкие плечики, – Это тебе сейчас кажется, что всё плохо, отвратительно и страшно. Но пройдет несколько месяцев, ты поймешь, как ошибался. Что этот волчонок – частичка тебя, что он милый и хорошенький. Надо попросить Энджи погадать, кто у тебя родится.

– Папа, – сухо произнес Давид, освобождаясь от объятий и отворачиваясь, – Мне не нужны дети. Не интересно. Не хочу. А этот… Это ублюдок от насильника.

– Мы его заберем с отцом, как только родится. Идет? – омега провел ладонью по белоснежным волосам мальчишки.

– Девайте, куда хотите.

Давид никак не проникался идеей любви к не рожденному ребенку. И никакие уговоры не могли сдвинуть с места упрямого омегу. Ежесекундно мальчишка трогал свой живот и морщился. Но, наедине с собой, он улыбался. Но это была не улыбка счастья, а что-то другое.

Снова начал приходить Аскольд. Альфа приносил лучшую пищу, стараясь впихнуть в Давида побольше, терпеливо снося насмешки и ругань, пока между ними не произошла очередная ссора, спровоцированная омегой.

– Поешь, пожалуйста, – оборотень поставил на стол миску с какими-то листьями.

– Что это? – брезгливо поморщился Давид, не теряя своей презрительной улыбки.

– Тебе это будет полезно. Сейчас весна, ты слабый. А это – первые листья. Но ты не бойся, эта трава полезна, я ее собирал под присмотром папы.

– Вот сам и ешь, – усмехнулся омега, отодвигая от себя пищу.

– Нет, прошу тебя, покушай, – Аскольд снова взял в руки миску и протянул ее Давиду. Тот нехотя съел один листик.

– Зачем ты за мной ходишь? Зачем всё это? – с растущим раздражением произнес наследник, с досадой отворачиваясь, – Это не твой волчонок. Не ты отец ему.

– Ну и что. Он же твой.

– И что? – прошипел Давид, не слишком понимая логику Аскольда.

– Дело в тебе. Это же твой волчонок, – повторил альфа. Он не был готов и сам ответить на вопрос, зачем он помогает. Но не помогать оборотень не мог.

– Волчонка хочешь? Отцовский инстинкт проснулся?

– Нет, я бы хотел, чтобы ты и твой волчонок не болели…

– Зачем? Какая тебе разница? Я не хочу этого волчонка!

– Потом захочешь, – убедительным голосом произнес альфа, с сожалением видя, что Давид никак не может свыкнуться со своей незаконной беременностью.

– Из-за этого волчонка я никому нужен теперь не буду! Еще и изуродованный! – вскрикнул на высокой ноте омега и, не удержавшись, схватил миску с листьями и кинул ее на пол. Раздался грохот.

– Глупыш, почему ты никому не нужен? Нужен, – Аскольд попытался положить руку на плечо мальчишке, но тот сбросил ее и, скрестив руки на груди, уставился на оборотня.

– И кому я нужен? Тебе?

– Мне, – тихо ответил альфа, смущаясь.

– Думаешь, я тебе руки целовать буду за то, что ты тут исстарался весь? Ты ради этого тут ошиваешься?

– Давид, – только и смог произнести Аскольд, пожимая плечами. Он не понимал, почему омега так негативно к нему относится. Что это? Самомнение? Гордыня? Или что?

– Твои ухаживания мне ни к чему. Вон отсюда! – оборотень вскинул руку, показывая на выход, – Мне не нужна твоя помощь. И мой ребенок – это не твое дело!

– Давид, успокойся, – альфу охватил жар. Ему было стыдно, противно от осознания, что омега, даже несмотря на беременность и изуродованное лицо, всё равно отвергает его помощь, – Не надо так.

– Я не хочу тебя видеть. Ты думаешь что? Я попал в такую ситуацию и кинусь в объятия первому попавшемуся? От безысходности?! Не кинусь!

– Давид, я не хотел чего-то плохого. Я просто тебе помогаю, – Аскольд смотрел в пол, сжавшись, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он разрыдается, прямо при омеге.

– Я просил твоей помощи? Просил? – мальчишка оскалился, и его лицо стало превращаться в волчью морду.

– Но почему ты так против? Чем я тебе не угодил?

– Ты такой же ублюдок, как и та тварь, что у меня в животе.

Аскольд не ответил. Спорить смысла не было. Он повернулся спиной к омеге и выскочил из шатра. Внутри опять клокотала обида. Смертельная. И было больно. Он обратился в волка и понесся в глубину леса, чтобы никто не видел и не слышал, как он будет там выть. Он не понимал, отказывался понимать, почему он такое ничтожество в глазах Давида. Ведь Ланзо поступил с омегой куда хуже, бросил сразу же и больше не появлялся. Так почему же мальчишка ненавидит Аскольда?

Это было унижение, очередной удар по самолюбию, и альфе второй раз было трудно пережить это. Он еще мог понять, когда Давид, уверенный в своей красоте и статусе, смеялся над ним. Но теперь, после всего, что произошло так себя вести? Оскорблять, ненавидеть альфу только из-за того, в чем он не был виноват? “Подонок,” – мысленно повторял про себя Аскольд. Ухаживать за омегой желания больше не было.

========== Глава 47. В Белом племени ==========

За тринадцать лет в Белом племени мало что изменилось. Михаэль по-прежнему был вождем, хотя было заметно, что оборотень дряхлел и терял силы. Анико и Орэль женились, оба имели волчат, что же касается дел племени, то оба активно помогали отцу.

Шаман, которому посчастливилось прожить эти тринадцать лет, теперь лежал пластом и медленно угасал. Замены по-прежнему не было и что делать, никто не знал. Болезнь Адриана старались скрыть, но сколько ниточке не виться, всё равно конец будет.

– Анико, Орэль, – Михаэль уединился с сыновьями и, глядя на обоих, тяжело приземлился на расшитые подушки. Альфа чувствовал себя плохо. Оборотень рано начал сдавать и частенько подумывал о том, чтобы передать власть наследнику – Анико. Вождь планировал добровольно отречься, не дожидаясь глубокой старости и смерти. Но, учитывая шаткую политическую ситуацию, приходилось каждый раз это откладывать, – Адриан умирает. Думаю, мы все понимаем, что его не станет через несколько дней. А он просил позволения умереть на родине.

Оборотни опустили глаза. Старец за годы жизни в Белом племени стал для всех практически родным. Его мудрые советы не раз помогали избежать массы проблем. Он мог и лечить, и гадать, и очень умело анализировать ситуацию, давая Михаэлю мудрые советы. Казалось, он был на самом деле белым оборотнем, а не черным, настолько он жил интересами племени, сроднившись с новой родиной. И вот теперь он умирал. Замены Адриану не было.

– Помню, – кивнул Анико. Он вертел в руке небольшой клинок, стараясь не показывать, что расстроен.

– Сопровождать Адриана поедет Орэль. А ты остаешься на случай, если нападет Красное племя. А оно нападет, – Михаэль не скрывал своей мрачности. Прогнозы были неутешительные, ситуация накалялась, и он понимал это. Мертен, на которого все надеялись, теперь был шаманом у Красных оборотней. Это был провал, и теперь, через много лет после похищения мальчишки, последствия стратегической ошибки били по белым и черным оборотням со всей силы.

– Может, попросить подкрепления у Арена? – произнес Орэль, но вождь только пожал плечами.

– Проси, да только им самим сейчас не до того. Они не оклемались после удара Красных… Там все напуганы, это вам не просто… Изнасиловать и изуродовать сына вождя. Надо иметь дерзость для такого. Но ты попроси. Мало ли, – Михаэль замолк, задумавшись. Сыновья молчали. Михаэль понимал, что нужно напасть на Витольда, взять инициативу в свои руки, вот только на силы одного Белого племени рассчитывать было нельзя. А отправляться на переговоры в Черное Михаэль побаивался. Отлучаться вождю совсем не хотелось. Красные оборотни имели хорошую разведку, так что о перемещениях первых лиц племени они знали. Как быть? Альфа поймал себя на мысли, что чувствует себя неуверенно, считая, что боги не благосклонны к нему. И вождь боялся. А теперь когда шаман лежал, не в состоянии пошевелиться, становилось еще хуже. Да и путного лекаря за тринадцать лет найти не удалось. Некому было заменить Лабберта. Что делать? Ответа не было, – Анико, готовься к обороне…

Михаэль поднялся и, борясь с одышкой, вышел из комнаты.

Орэль поднялся следом. Нужно было немедленно выполнять задания отца. Проблема заключалась в том, что для того, чтобы Адриана достойно отправить умирать на родину, нужно было организовать кортеж, а для этого требовались оборотни. Взять слишком малое количество воинов – значило подвергнуть себя опасности в пути. Взять слишком большое – рискнуть племенем. Кто знал, что в голове у Витольда? Орэль уже несколько раз предлагал напасть первыми, но Михаэль отмахивался. Он не был уверен в своих силах, а вот оборотни Витольда были агрессивны и настроены на победу.

Дай бог, если Арен выделит войско. А если нет? Неуверенность Михаэля заражала и остальное племя. Кивнув Анико, Орель отправился собирать процессию. А в это время, под стенами крепости, распускались небольшие белые цветы – анемоны.

========== Глава 48. Свадьба ==========

Арне болел, не поднимаясь. Наказание плетьми ему дорого обошлось. Израненный, простуженный, он истекал потом, лежа на льняных простынях. Милор не отходил от него. Злость на сына немного потухла, смягченная жалостью, но не до конца. Лекарь всё равно не мог простить, что омега, ослепленный страстью, готов был пожертвовать репутацией из-за влечения.

Кровавые раны затягивались плохо. Постоянно раздражаемые каплями пота, они заставляли Арне страдать от этого и днем, и ночью. Мальчишка почти не спал и не ел.

Ежедневно оборотня навещал шаман, что вызывало протест у лекаря. Милор прогонял Мертена, пока, наконец, не смирился с мыслью, что молодые люди всё равно поженятся. Тем более, что скандал, спровоцированный шаманом, отрезал все пути назад.

И когда Арне перестал страдать и пошел на поправку, шаман, дождавшись, что лекарь оставит их наедине, попытался поговорить с омегой обо всем, что произошло. Мертен чувствовал себя очень виноватым перед мальчишкой. Сидя на постели и не сводя глаз с него, оборотень, в такт своим словам, сам не замечая, ломал в кулаке фигурку из кости, им же самим вырезанную накануне.

– Арне, я хотел бы попросить прощения за все это, что я позволил себе тогда… – шаман поднял глаза к потолку, пытаясь сформулировать свою мысль яснее, но омега прервал его.

– Ты же на мне женишься? – в голосе мальчишке послышалась тревога, но Мертен быстро и выразительно кивнул.

– Хоть сейчас, только выздоравливай быстрее.

И Арне выздоравливал. Его лицо с каждым днем набиралось улыбок и почти детской, непосредственной радости. Вскоре он уже ходил по шатру и, как только почувствовал, что его сил хватает на половину дня, тут же обратился к отцу за благословением, в котором, конечно же, после скандала и экзекуции, особой нужды уже и не было.

Мертен тоже с нетерпением ждал выздоровления Арне, но его страсть стала более упорядоченной, как горная река, спустившаяся на равнину. Наказание омежки подействовало отрезвляюще. Рисковать чужим здоровьем больше не хотелось.

Между тем Витольд был весь в делах. Пребывая в растущем нетерпении, он сам смотрел каждое утро, когда же расцветет анемона, а потом проверял, насколько слажено войско, готовое в любую минуту ринуться в поход. Разведчики круглосуточно снабжали вождя информацией о том, что происходит в стане врагов.

Вскоре, когда появился бутон и начал набухать, Витольд получил весть, что шаман Белого племени при смерти. В то же утро к альфе явился Мертен за благословением.

– Арне выздоравливает? – оборотень, живший мыслями о предстоящем сражении, потерял интерес к жизни шамана. Да и спросил он об омеге скорее потому, что надо было спросить.

– Да, я хотел бы сегодня или завтра утром сочетаться с ним, – кивнул Мертен, видя, насколько глубоко плевать на его женитьбу вождю. Шамана это ни капли не расстраивало. Если оборотень задумается о дальнейшем воспитании Мертена, то, чего доброго, еще заставит ждать год-другой. Но Витольду было сейчас не до этого. Поэтому он кивнул.

– Благословляю. Женись. Сегодня на закате, – оборотень точил кинжал и тут замер, – Погоди, а как ты женишься, если ты сам шаман? Кто обряд проведет? Ты сам сможешь?

– Смогу, – усмехнулся Мертен, на что вождь кивнул.

– Тогда делай, как знаешь. От меня нужно присутствие?

– Нужно. Еще будет Милор. И всё. Я не хочу, чтобы церемонию видели чужие.

– Дело твое. Теперь о делах, – вождь вложил кинжал в ножны и торжественно улыбнулся, – Скоро зацветет анемона. Завтра утром или к вечеру. Готовься к походу.

Мертен послушно кивнул и удалился. Предстоящий поход не радовал, но выбирать оборотень не мог.

Церемония проходила при закате.

Арне, одетый в легкую шелковую рубашку, расшитую левкой и вьюнками, стоял напротив Мертена и, не отрываясь, смотрел на него. В глазах омеги было столько доверчивости, чистоты и наивности, что шаман едва мог сдержаться чтобы не покрыть поцелуями его розоватые, покрытые конопушками, щеки. Рыжие волнистые волосы Арне были распущены и лежали на плечах, красиво поблескивая в лучах оранжевого солнца. Мальчишка улыбался.

С момента экзекуции прошел почти месяц. За это время потеплело, поэтому омежка не чувствовал холода, хотя Мертен всё равно переживал, что такая длительная прогулка заставит болезнь вернуться.

Спешно обмотав свои руки и руки омежки красной лентой, Мертен тихо, в пол голоса и очень быстро творил заклинания. С двух сторон от молодых тлели благовония, а неподалеку стояли Витольд и Милор. Вождь не был проникнут развернувшейся церемонией. Он получил от разведчиков весть, что Адриан, шаман Белого племени, не просто при смерти, но его завтра утром отправят на родину. Это значило, что часть оборотней будет в дороге, следовательно, момент нападения получался идеально удобным.

Милор же думал о сыне. Он не был уверен, что Арне сделал правильный выбор. И дело было вовсе не в происхождении шамана. Лекарь чувствовал в оборотне скрытую, неконтролируемую агрессию, а вместе с ней и опасность. Кто знал, куда приведет дорога ненависти, которую выбрал для себя Мертен? А ведь теперь Арне придется идти всю жизнь с мужем под руку. Глупыш!

Но мальчишка выглядел таким счастливым, что Милор постепенно смягчился. Видимо, это и была истинная пара Арне, а раз так, то, значит, на всё воля богов.

========== Глава 49. Брачная ночь ==========

Когда церемония подошла к концу, солнце уже скрылось за горизонтом, и в окутавшей землю ночи, в свете пламени факелов стоял счастливый Арне, не спускавший глаз со своего молодого мужа. У него был настолько счастливый вид, что даже Витольд отбросил свои мысли о завтрашнем походе и, подойдя к мальчишке, по-отечески его обнял.

– Поздравляю, сын, – вождь улыбнулся и протянул омеге небольшой кинжал, украшенный драгоценными камнями, – ты мне всегда нравился, так что я рад, что ты теперь муж этого негодника.

Витольд кивнул на Мертена, который тоже улыбался, но, скорее, рассеянно и немного грустно. Он смотрел на красивое лицо Арне, и ему казалось, что происходящее является сном. Чем-то нереальным, происходящим в ином мире.

Яркой вспышкой перед глазами вдруг возникло самое первое воспоминание, еще из глубокого детства. Первое в жизни и единственное, когда Мертен мог вспомнить папу. Перед мысленным взором шамана возник оборотень с черными, длинными волосами. Он будто наяву стоял перед альфой, болезненно худой, с бледной, фарфоровой кожей и синеватыми венами на висках. Мориц. Его черные глаза смотрели на волка очень грустно, но шаман чувствовал в них целую бездну безотчетной, глубокой любви. И этот взгляд, как у папы, Мертен больше ни у кого не видел, до сегодняшнего дня.

Арне… Он смотрел на шамана также, как папа, и от этой мысли внутри оборотня всё переворачивалось. Он видел, как к омеге подошел поздравить его Витольд и ждал, когда же всё скорее закончится. Оборотень едва мог сдерживать нахлынувшие эмоции. Предательски подступал ком к горлу, заставляя стыдиться самого себя. Вождь не заметил, что происходит с оборотнем, увлеченный разговором с Арне, однако Милор не сводил глаз с парня, гадая, что же его растрогало. Наконец, решив, что альфа прослезился от счастья, лекарь решил всё-таки подойти к новому родственнику.

– Поздравляю, – сухо произнес Милор, в упор глядя на Мертена. Тот рассеянно кивнул и отвел глаза, злясь, что его приступ слабости был замечен. Однако лекарь продолжал разглядывать шамана, будто не замечая, как тот неловко себя чувствует, – Что, любишь моего сына?

– Да, – альфа кивнул, не поднимая глаз. Милор довольно ухмыльнулся и отошел в сторону, значительно подобревший.

Когда, наконец, вождь закончил поздравлять Арне, Мертен быстро подошел к омеге и, схватив его за руку, потащил к себе в шатер, полностью игнорируя обоих отцов, а также неуклюжие попытки сопротивления своего молодого мужа. Витольд аж рот раскрыл, удивившись, что шаман не принял его поздравлений. Однако Милор рассмеялся.

– Разрыдался как омега. Вот и сбежал.

– Кто? Мертен? – вождь уставился на лекаря, не веря своим ушам.

– Ну не я же, – усмехнулся оборотень.

– А что это его так? – вождь повел плечами, мгновенно остывая. Зная, какой гордец Мертен, он теперь понимал, что альфой двигало не высокомерие, а стыд. Иначе б не сбежал.

– Не сказал. Думаю, от любви. Хотя обычно плачут омеги при подобных обстоятельствах, – колко заметил лекарь, глядя вслед молодоженам.

– Не осуждай его. Я вот не женат. Кто знает, может, я тоже расплачусь, когда женюсь? – весело сообщил Витольд и, повернувшись спиной к Милору, отправился к себе.

В это время Мертен тащил за руку Арне. Оборотни направлялись в шатер шамана, где теперь должен был жить омега. Когда молодожены, наконец, оказались внутри, альфа с удивлением обнаружил, что его молодой муж рыдает навзрыд. У самого Мертена слезы к тому моменту уже высохли.

– Эй, ты чего? – альфа с испугом смотрел на мальчишку, не понимая, почему еще полчаса назад Арне светился от счастья, а теперь плачет, как ребенок, – Болит чего?

– Нет, – проскулил омега, садясь на подушки и продолжая заливаться слезами. Мертен с беспокойством смотрел на мужа, не зная, что делать.

– Ты не любишь меня?

– Люблю…

– Тогда что случилось? – оборотень присел на корточки, заглядывая заплаканное лицо омеги.

– Я утоплюсь, – выдал Арне и закрыл лицо руками. Атмосфера становилась всё более напряженней, и Мертен чувствовал, как холод сковывает сердце, поднимаясь откуда-то снизу.

– Зачем? – альфа произнес это не своим голосом, убирая ладони от лица волка и не спуская с него глаз.

– Ты меня не любишь.

– Люблю, – металлическим голосом сообщил Мертен, еще не слишком понимая, откуда у молодого мужа такие выводы.

– Нет, – простонал Арне, отодвигаясь назад, – Ты женился на мне, потому что иначе тебя бы лишили статуса шамана.