Текст книги "Земля алчущих (СИ)"

Автор книги: Дина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

…А ещё – то, какими растерянными выглядели лица Хейдена и Велтена, которые рассчитывали вернуться с добрыми новостями о найденном бахмийском целителе, но поняли, что безнадёжно опоздали. К удивлению Асторре, маг после этого известия выглядел даже более несчастным, чем рыжий имперец. Впрочем, Велтен в принципе казался не то больным, не то смертельно усталым.

Поэтому, после первых объяснений, поманив его за собой в кабинет, Асторре поинтересовался:

– Точно хочешь в джунгли?.. Я выбрал тебя, потому что ты уже хоть как-то знаком с Даресом и его трюками, но вид у тебя… не очень. Если не уверен в своих силах, лучше оставайся и долечись.

Однако Велтена, похоже, такое предложение искренне возмутило:

– Да что вы все думаете, будто я помираю!.. Уверен. А кто из наших ещё едет?

– Из боевых магов?.. Ортис и Шлоссер.

– Бешеная сука и чёртов дубовый шкафчик… Да я просто обязан разбавить эту чудную компанию хоть одной адекватной личностью!

– Главное, перегрызите друг другу глотки не раньше, чем разделаетесь с Даресом, – фыркнул Асторре. – И вот ещё что, Велтен… Раз уж вы с Хейденом так хорошо спелись – пригляди за ним по возможности. Офицеров у нас и так не хватает. А парень слишком уж жаждет поквитаться с колдуном, чтобы можно было уповать на его благоразумие.

– А я-то думал, вы Хейдена решили того, прибить об Дареса, – Велтен усмехнулся – кривовато и вроде бы слегка опасливо. – Ну, раз оно не так, то пригляжу за сопля… господином младшим офицером, почему нет. И… Можно встречную просьбу, господин Сагредо?

– Говори.

– Минна Ленц, – выпалил Велтен с таким видом, будто бы это всё объясняло.

– И кто это? Твоя любовница? Надо же, а я думал, тебя живые люди не привлекают…

– Благодарю, господин Сагредо, – Велтен оскалился шире. – Нет, это целительница из Сулланы, благодаря которой ваш… любимый Хейден не сдох от ташайского заклятия. Но она, разумеется, не состоит на службе Церкви. Раньше она сотрудничала с господином Агиларом, да только теперь он… Сами понимаете.

– Его раньше времени не хорони, он и не из такого дерьма выбирался, – проворчал в ответ Асторре. Хотя сам подумал, что, учитывая происходящее в окрестностях, у Агилара есть все шансы уже стоять перед Престолом Троих и надеяться, что те оценят его заслуги. – Но почему ты так обеспокоился судьбой этой Минны?.. Не думаю, что целительница, да ещё и мидландка, не сумеет хорошо устроиться в Закатных Землях.

– Потому что она служила в Малахитовых Гиенах. У неё и метка их есть… Не коситесь так, лично я не видел, но уверен, что имеется!.. И без покровительства Церкви имперские власти Минну всё рано или поздно сцапают.

– А в тебе, Велтен, видимо, проснулась ностальгия?.. – не удержался от язвительной реплики Асторре. – С чего вдруг такое сочувствие убийцам и изуверам?

– Да не сочувствую я Гиенам! – вскинулся Велтен. – Если хотите знать: по мне так они своими фокусами подложили большую свинью всем магам континента. И этот Ислейв Ньял… Даже в Ковене все считали, что он был со странностями, а его затея сделать из адептов военный отряд… Изначально она идиотская, вот! Натаскал сосунков рвать глотки, а они и сбесились, как кровь почуяли. Но Минна – хорошая девка, клянусь Двумя и Создателем! Я не верю, что она вообще кого-то хоть раз убивала.

– Могла и не убивать – могла пытать или лечить пленных после пыток, чтоб не померли раньше срока, – задумчиво протянул Асторре. Но при этом невольно поразился откуда что берётся. От Велтена он точно не ждал ни поисков лекаря для Кеару, ни защитной речи, посвящённой какой-то Светлой девчонке, а вот поди ж ты!.. Ковенский выкормыш оказался не таким уж и мерзавцем, зато старый друг – предателем. Впору было расписаться в том, что за все годы службы так и не научился разбираться в людях. Но пока Асторре просто сказал, кивнув Велтену: – Ладно, взгляну я на твою Минну. Возможно, она и вправду пригодится Церкви, но если нет – у нас не богадельня.

…Сейчас Асторре с трудом верил, что этот разговор произошел всего несколько часов, а не неделю назад. Тогда он не знал о смерти Ирмы, да и осознание, что Кеару уберечь тоже не вышло не навалилось ещё с такой силой. А теперь даже сам воздух в кабинете почти видимым глазу тёмным маревом пропитывали отчаянье и бессилие.

Но бездействовать, предаваясь скорби, было точно не время. Помедлив пару минут, Асторре выглянул за дверь и велел одному из застывших подле той рядовых привести к нему Вивьен Обье.

Приказ исполнили быстро, и Асторре впился взглядом в переступившую порог кабинета женщину. Понятия не имея, как та пережила сегодняшнюю ночь, он вполне был готов увидеть её рыдающей или трясущейся от страха. Но Обье сдержанно поздоровалась с ним и, когда тихо поблагодарила за предложение присесть, её глаза были сухи. Разве что блестели слишком сильно.

– Послушайте, госпожа Обье, – решив не разводить долгих предисловий, объявил Асторре. – Я понимаю, что сейчас вы не хотите видеть ни меня, ни кого-то ещё. И если мысленно проклинаете всё наше ведомство – то заслуженно. Это я виноват в том, что произошло с вами и вашей подругой. И, видят Трое, я ещё за это отвечу – в этом мире и в ином. Но мне хотелось бы, чтобы жертва Тийи не оказалась напрасной.

– Я не подумала, – вдруг сказала Обье. Асторре так и не сумел понять, чему удивился больше: тому, что она рискнула перебить его или безжизненности её тона. – Я не подумала о том, что магия к Тийе не вернулась, что она не справится с этим мерзавцем!.. Мне надо было остаться, помочь ей, но я испугалась! Бежала, бежала, пока не наткнулась на тех ваших офицеров, а Тийя, она… – Вивьен всхлипнула, закрыв лицо ладонями.

– Вы все сделали правильно, госпожа Обье, – Асторре постарался добавить в голос хоть немного тепла. – Вы бы не справились с Роэльсом. И тем более – с сопровождавшими его еретиками, которые упустили вас только от неожиданности. Оставшись, вы просто сгинули бы зазря.

– Я всегда ненавидела магию, господин Сагредо, – сказала она, украдкой потерев пальцем уголок глаза. – С детства. Считала её мерзостью перед лицом Создателя и шарахалась от тех, кто обладал подобными силами. Но потом… Потом как-то увидела Тийю, которую хозяин заставлял колдовать для него. Угрожал, что если она воспротивится, он станет убивать других рабов, её соплеменников. Тогда я потребовала продать её мне, пообещав, что иначе велю своим людям его пристрелить. Он не захотел связываться с той, кто работает на Жильбера Данэ, и так Тийя очутилась у меня. А теперь… Теперь я очень жалею, что сама не чародейка. Как бы я хотела спалить Дареса и его ублюдков дотла или разорвать на части!.. Но, похоже, я могу только оплакивать тех, кто мне дорог.

Асторре на мгновение удовлетворённо прикрыл веки. Надо же. Всё выходило даже проще, чем он ожидал: Обье сама подвела разговор к тому, к чему было нужно.

– Сила не только в магии, – вкрадчиво произнёс он. – А любой чародей, даже самый могущественный, может быть повержен. Вспомните историю Двоих, которые были обычными людьми… Но выступили против тех, кто продался Бездне, а не склонились перед ними.

– Прочтёте мне проповедь, господин Сагредо? – пальцы Обье подрагивали, цепляясь за край стола, но голос звучал твёрдо. – От вас почему-то не ожидала.

– Нет, – он положил перед ней стальное кольцо с трёхконечной звездой. – Предложу вам разделить наш бой. И нашу власть, разумеется, – а затем, прежде, чем Обье опомнилась, продолжил: – Поймите, Вивьен, скоро здесь будут Белые Псы. Это их долг, и это правильно, но… Амадео Грассо, который станет вести расследование, трудно назвать милосердным человеком. Он из тех, кто предпочтёт казнить сотню невинных, нежели упустить одного преступника. Как свидетельницу… а, возможно – и подозреваемую – связанную с Даресом, я не смогу вас оградить от посягательств Грассо. Но как агента вполне могу отослать в безопасное место. И даже, если позже мне предъявят обвинения, вас защитит уже воля Церкви… Что вы об этом думаете, Вивьен?

Она в изумлении застыла, поднеся ладонь к губам.

Асторре на миг показалось, что Обье жалко расплачется, отправив к чертям весь его план, и он замер в ожидании.

Но через пару мгновений она торопливо, будто боясь передумать, схватила кольцо и сказала:

– Пожалуй, это лучший выбор из худших, господин Сагредо.

Он облегчённо вздохнул: хоть где-то его сегодня не ждал удар под дых. И, прежде чем попрощаться, подробно проинструктировал её, как нужно вести себя до отъезда.

А уж в том, что эта бандитская вдовушка, с её связями и ненавистью к чёрным магам, окажется полезна Церкви, Асторре не сомневался. И пусть, в конце концов, её вербовка станет подарком Агилару, если тот сумеет вернуться из джунглей. Прощальным подарком. Хотя вот о последнем пока не стоило даже задумываться… Всему свой час.

Правда, не вспоминать о том выборе, который уже сделал, но с которым ещё не сумел смириться, оказалось чересчур сложной задачей. Так что Асторре даже обрадовался, когда в дверь постучали и в кабинете появилась Дагрун, сумевшая отвлечь его от мрачных мыслей.

– Мне жаль, Асторре, – сказала она, подойдя поближе и откинув с лица светлую прядь. – Это правда, что Роэльс?..

– Да, он предатель. Это он провёл даресовых подручных в крепость. Они, судя по всему, хотели похитить Обье и Кеару. Но вот с Обье у них ничего не вышло.

– Ты не виноват. Никто не мог подозревать Роэльса – у него столько лет безупречной службы, и…

– Но стоило бы заподозрить! Я его знал столько лет, должен был бы заметить, понять… А, ладно, к дьяволу!.. Не время рвать на себе волосы. Лучше скажи – ты сможешь выстроить портал в место, в котором сама не бывала ни разу?

– Смотря что за место и как далеко, – пожала плечами чародейка.

– Примерно в неделе пути, в горах на юго-западе.

Дагрун нахмурилась.

– Слишком далеко, да ещё и горы… Боюсь, моих сил на такое просто не хватит.

– Вот об этом можешь не беспокоиться. Мне нужна не сила, а всего лишь умение, – нагнувшись, Асторре вытащил из ящика стола большую шкатулку из чёрного дерева и распахнул её перед Дагрун. – Тебе не придётся тратить собственную магию, энергии будет с избытком.

Внутри шкатулки на тканевой обивке имелось два округлых углубления. Одно из них опустело нынешним утром. Во втором же продолжал лежать шипастый кристалл размером с небольшое яблоко – угольно-чёрный, но испещрённый светящимися оранжевыми вкраплениями, похожими на искры, заключённые в толщу стекла.

И Асторре заметил, как вытянулось лицо Дагрун, стоило ей увидеть эту штуковину.

– Цветок Тьмы? Трое Милосердные, Асторре!.. Ты же знаешь, что…

– Что если обращаться с ним неаккуратно, никаких проблем в городе не будет, потому что и города не останется?.. Знаю, – усмехнулся он. – Поэтому и берёг для особого случая.

– Я не думала, что ты пойдёшь на столь… крайние меры, – сказала Дагрун, задумчиво погладив краешек Цветка. – Откуда он у тебя? И я правильно поняла, что их было два?

– От одного старого знакомого с широкими связями. И да – два. Второй сейчас у нашей славной компании, которая отправилась к Агилару.

– А знакомый, я так понимаю, окончил свой жизненный путь ярко и с треском?

– Нет, всё так же верно служит Тирре, – покачал головой Асторре. – Ну так что, сможешь выстроить портал?

Она смерила его взглядом.

– Смогу, если позволишь заглянуть в твоё сознание и покажешь нужное место. Иначе нас, скорее всего, просто размажет по ближайшим скалам.

Асторре замешкался на пару мгновений. Он, конечно, неплохо умел защищать разум от телепатов. Но, с другой стороны, прекрасно видел, что Дагрун творила на допросах. Однако всё же она оставалась союзницей, да и подозревать его в чём-то у неё не было повода. Скорее всего – не было.

– Ладно, – отозвался он. – Давай, я согласен.

– Руку, – она уселась на край стола, протянув ладонь с короткими отполированными ноготками. – Дай мне руку, так будет проще. И представь всё как можно чётче.

Нужные образы легко возникли в голове, а потом Асторре почувствовал дуновение прохладного воздуха и ледяное касание у висков. Длилось это всего пару мгновений, а потом Дагрун отпустила его пальцы, выдохнув:

– Впечатляет. И у кого-то же хватило денег отгрохать такую громаду в горах…

– Орден Святой Иланны никогда не был стеснён в средствах.

Дагрун присвистнула.

– Однако, ты не перестаёшь удивлять, Асторре. У тебя очень разнообразные знакомства. И ты хочешь…

– На время отправить туда Обье. Она мне ещё пригодится живой, а не на костре, куда её вполне может спровадить Грассо.

– Ясно, – сказала Дагрун. Но в её взгляде Асторре на миг почудилось… Сомнение? Подозрение?.. Впрочем, скорее у его всего лишь разыгралась паранойя. Тем более, Дагрун тут же безмятежно спросила: – Тебе нужна моя помощь с Роэльсом?

Асторре помотал головой.

– Нет, не стоит. Я попробую сначала поговорить с ним по-хорошему, так что можешь быть свободна. Пришлю вестника, когда ты понадобишься.

– Как знаешь, – она захлопнула шкатулку, пододвинув её к Асторре. – Спрячь, и… да хранят тебя Трое. До встречи.

«Им совсем недолго осталось это делать», – подумал он, но эхом откликнулся:

– До встречи, Дагрун.

***

Свечи в высоких серебряных канделябрах озаряли обставленную в бело-голубых тонах спальню мягким сиянием. Дагрун сидела, забравшись с ногами в большое кресло и вертя в пальцах бокал из золочёного стекла, думала, как ей отчаянно хочется, чтобы мир вокруг немедленно провалился в Бездну. Тогда хотя бы не придётся приминать решение, которое в любом случае заставит её чувствовать себя предательницей.

Отпив ещё немного вина и почувствовав, как терпкое тепло разлилось по языку, она едва удержалась, чтобы не швырнуть бокал в стену. Но потом, чуть помедлив, аккуратно поставила его на стол и потянулась за лежавшим на столе стилетом.

Блики играли на трёхгранном лезвии, и металл казался удивительно чистым и красивым. Куда более верным и честным, чем магия, непредсказуемая порой даже для самых искусных в ней. И вполне способным справиться с проблемой Дагрун, эффективно и однозначно. Если только у неё хватит смелости. Если только это и впрямь правильный выбор… Или – всё-таки нет?.. Что страшнее – действовать или остаться в стороне? И как понять о чём, чёрт возьми, она потом пожалеет больше?!

…Дагрун не была одной из тех чародеев, которым служба церковному воинству заменила костёр. И даже не принадлежала к изгоям, выкинутым из Ковенов их стран и вынужденным таиться по закоулкам континента, не имея права предлагать свои услуги там, где имелись «официально признанные» маги. Мидландский Ковен она покинула сама, и сама же одной из первых заявила о намерении работать на Гончих, когда Тирра объявила, что набирает на службу обладающих магической силой.

Разумеется, боевую чародейку, обладавшую к тому же даром телепатки, охотно приняли. А потом предложили отправиться в Священный Город, намекнув, что с такими талантами ей непременно найдётся тёплое местечко при дворе понтифика. Но Дагрун отказалась, вызвав у офицера, с которым разговаривала, плохо скрываемое недоумение. Впрочем, ей было плевать – она хотела сражаться с тёмными магами, а не лавировать в хитросплетениях интриг и знала, что была слишком ценным ресурсом, чтобы Церковь пренебрегла её желаниями.

Так что известие о назначении на службу в Закатные Земли Дагрун встретила со спокойным удовлетворением. А на корабле, отправившемся в путь за океан, пожалуй, впервые за последнее время безмятежно заснула. И сама на утро изумилась, что в этот раз не мучилась полночи раздумьями о собственной бесполезности и мире, который толкают в пропасть её собратья по силе.

Потому что именно эти мысли терзали её с той ночи, когда императорский дворец в Эрбурге объяло магическое пламя, словно бы осветившее пол города и следующего утра, когда она бродила меж обгоревших трупов на занесённой снегом площади… Тогда Дагрун думала, что, наверное, падение Соланны тоже начиналось с подобного: чьей-то то ли нелепой ошибки, то ли жестокой прихоти, закончившейся катастрофой. И сгущавшегося вокруг ядовитой мглой всеобщего гнева на тех, кто сотворил – или же даже просто был способен сотворить – такое.

Правда, всё закончилось чуть лучше, чем можно было предполагать, и столицу Мидланда так и не объяли паника или бунт. И Дагрун видела, что в этом не было заслуги ни верхушки Ковена, ни уцелевшей столичной знати. Только церковное воинство удержало Эрбург от сползания в кровавый хаос, и Дагрун подобное оценила. А чуть позже, ясно поняла, кому хочет служить и за что сражаться. Или, возможно – просто нашла для себя занятие более привлекательное, чем никогда не прельщавшие ковенские интриги.

…Уже после всего этого, в Закатных Землях она встретила Асторре Сагредо. И с того момента для неё изменилось всё.

Дагрун и прежде были по душе церковники: не такие высокомерные и лживые, как её собратья по Ковену, но куда меньше трепетавшие перед нею, чем простые смертные. Однако, в этом она не отличалась от многих других чародеек, для которых пара ночей в объятиях «исконных врагов» становилась ещё одной забавой: будоражащей кровь, но мимолётной в череде прочих.

Вот только с Асторре всё вышло не так. Поначалу Дагрун, конечно, просто пришелся по душе его бешеный темперамент вкупе с изысканно-развязными манерами. Так что очень скоро она сделалась любовницей своего командира, думая что их связь станет приятным развлечением в этом диком краю, где таковых имелось не особенно много.

И Асторре подобное, похоже, полностью устроило. Но потом Дагрун с ужасом поняла, что этого оказалось мало ей самой. Она всё чаще подмечала, что обращает внимание на те качества Асторре, которые не имели никакого значения для случайного любовника.

Смелость, доходившую до безумия как в бою, так и в стремлении отстоять перед местными церковными иерархами интересы своих подчинённых. Определённую снисходительность к мелким грехам колонистов – никогда, впрочем, не переходившую в мягкотелость и потворство истинным врагам Тирры. Вольность взглядов, отличавшую Асторре от большинства сослуживцев, и познания в магии, достаточно глубокие, чтобы беседы с ним то и дело приятно удивляли.

А чуть позже к Дагрун пришло осознание, что ей, гордой чародейке, никого и никогда не подпускавшей к себе слишком близко, впервые захотелось такое сделать. Вот только человеку, без труда завоевавшему её сердце, это было ни к чему. Проклятый дар телепатки, достаточно сильный и отточенный, чтобы незаметно проникнуть даже в разум весьма искушенного в защите от подобных вторжений Асторре, не оставил тут простора для догадок.

После короткой вспышки ярости, которую она позволила себе, разумеется, лишь в полном одиночестве, Дагрун постаралась смириться. И найти утешение в мысли, что роль соратницы и подруги всё же была куда лучше роли отвергнутой воздыхательницы. А возможность прикрывать Асторре спину чего-то стоила и без его ответных чувств.

Разве что недавно, в подвале, возле тела бахмийки, Дагрун ощутила вспыхнувшую с новой силой ревность и… зависть?.. К мёртвой, потерявшей и потерянной навсегда? Эта мысль тут же была отметена как недостойная. А остатки её растворились в боли, которую, стоя рядом с Асторре, Дагрун ощутила слишком хорошо, быстро придушив мелькнувшую жгучей яркой искрой надежду, что может быть теперь, без той, самой желанной и близкой… Нет. Она уверенно заставила себя не искать новых возможностей в его горе. И искушение ушло, исчезнув почти бесследно.

Зато теперь оно сменилось новым – и гораздо худшим. Потому что сегодня, вместе с образом громады монастыря среди отвесных скал, она походя выцепила и иную, страшную мысль: вроде бы скрытую, но слишком назойливую и эмоциональную, чтобы утаить её полностью. И, вынырнув из чужого сознания, едва сумела не выдать своего потрясения.

Дагрун всегда завораживала способность Асторре ходить по грани. Пользоваться теми средствами, которые большая часть прочих Гончих сочла бы еретическими, но при этом не пересекать черты, за которой верность Троим вызвала бы хоть малейшие сомнения. Его умение балансировать, не скатываясь ни в фанатизм, ни в ограниченность, выглядело для Дагрун удивительным. Может быть даже – совершенным.

Однако сегодня она убедилась, что это совершенство было ложным. А церковные иерархи, похоже, оказались правы, утверждая, что тьма неизбежно поглотит любого, кто хотя бы раз коснётся её по собственной воле.

Потому что Дагрун никогда не смущало наличие в доме Асторре трактатов, за владение которыми любого менее влиятельного трикверианца спалили бы на одном костре с такими текстами. Или даже – использование на благо Церкви столь жутких вещиц, как сегодняшние альвские артефакты. Но намерение заключить сделку с демоном, подсмотренное в чужих мыслях, оправдать оказалось нечем, а простить – невозможно.

Это был шаг слишком однозначный, чтобы утешать себя какими-либо отговорками или надеяться, что Асторре передумает. И Дагрун точно знала одно: она не сможет промолчать, пустив дело на самотёк. Оставалось лишь решить – кого или что предавать теперь, когда сделать было куда больнее, чем оставить Ковен, перейдя на службу к его давним врагам. Хотя сейчас все подобные сомнения выглядели уже всего лишь пафосным самообманом. Ведь Дагрун знала: свой выбор она успела сделать. И не откажется от него, даже если он ранит её так же неизбежно, как зажатое в ладони стилетное лезвие.

***

Рёв пламени затопил слух, заставив нутро сжаться от нестерпимого ужаса – слишком дикого, чтобы остались силы его стыдиться. А следом, вместо яростного жара, пришла темнота: обволакивающе-вязкая, как болотная жижа, и точно так же упорно не дававшая сделать лишний вдох.

После же – хотя он был уверен, что не открывал глаз – пространство озарилось светом, в котором снова возникло нежное личико Эулалии и её безмятежный голос, произносящий: «Грязь стирается… Очищается. Огонь очистит всё, Рихо».

Он уже знал, что последует за этим: синяя искра, летящая с тонких пальцев в маслянистую лужу на полу, и мгновенно возникшая огненная стена – лишающая разума и не оставляющая в сердце ничего, кроме паники… Вот только чувствовал – на сей раз никакого портала и чудесного спасения для него не найдётся. Будет лишь боль, столь кошмарная, что не выплеснешь даже в самом громком вопле.

Но отчего-то он так её и не ощутил. Вместо этого в уши ворвался гул голосов: сначала далёкий и неясный, а потом – всё чётче разделяющийся на конкретные слова и фразы, из которых особенно легко вычленялось подвывающее:

– Господин Агилар! Господин Агилар, как же та-ак!.. Господин Агилар, ну очнитесь, ну же… – которое тоже отбрасывало к событиям, произошедшим несколько лет назад.

Прежде, чем перед глазами расступилась тьма, он уже готов был снова увидеть Эулалию и понять, что… перенёсся в прошлое?.. Какого только бреда не придёт в голову! Однако, если уж мертвецы теперь оживали без помощи некромантов, то можно было поверить и в способность времени обращаться вспять.

Но запачканная в земле мордашка склонившейся над ним Ноэми Рихо немного успокоила: настолько, насколько вообще можно было успокоиться, всё ещё не очень понимая на каком ты свете.

– Первый раз, – выдавил он, отцепляя пальцы, судорожно схватившиеся за ворот его мундира, – вижу, чтобы кого-то, пытаясь привести в себя, душили. Не… лучший способ, знаешь ли.

«Но тоже в какой-то степени действенный», – подумал Рихо, неуверенно сев и пытаясь понять, что всё-таки произошло. И почему он не стал если и не мертвецом, то визжащей обугленной головешкой, которую оставалось бы пристрелить милосердия ради.

– Господин Агилар, – всхлипнула Ноэми, дёргая его теперь уже за рукав мундира. – Вы… вы как?

– Нормально, – протянул Рихо с сомнением, и чувствуя себя отвратительно глупо под взглядами столпившихся вокруг церковников. Но сказал при этом правду: по ощущениям он остался совершенно невредим. – А ты? – забыв всякую вежливость, Рихо цепко оглядел Ноэми. – Не ранена?.. Не обожгло?

– Вы мне чуть все кости не переломали, когда на землю сшибли. Но больше ничего, – поморщилась она, легко, впрочем, встав и протянув руку, на которую Рихо всё же опёрся с приличной силой – слишком уж резко закружилась голова.

Отпустило быстро, но холодок страха по спине всё равно пополз: уже в который раз после соприкосновения с магией с ним происходило нечто странное. И если об этом узнает Асторре, то с нормальной службой точно можно будет распрощаться.

– Чудо Создателя! – между тем провозгласил продолжавший таращиться на Рихо Альфонсо, осенив себя знаком звезды. Остальные Гончие повторили жест с удивительной слаженностью.

Рихо почему-то очень разозлила торжественность этого момента. «Лучше б вы девчонку так споро ловили», – подумал он и вытащил из-за ворота теперь уже пустую оправу от подаренного Вивьен талисмана.

– Да если бы, – с досадой сказал он, поковыряв носком сапога место, куда они с Ноэми недавно рухнули – зеленеющее пятно травы посреди спёкшейся чёрной коркой земли. – Просто хороший амулет и везение.

– Как вам угодно, господин Агилар, – не стал пререкаться рядовой. – Вы знаете, что это было?

– Да. К сожалению – потому что это явно не выдумка ташайских жрецов. Я уже видел, как такие же ловушки сооружали зеннавийцы. Вряд ли это случайное сходство.

– А поселение?..

– Вряд ли нас там ждёт что-то доброе, – Рихо с сомнением поглядел на дымящиеся остатки ограды и тянущуюся за ними улицу. – Но и просто уйти мы не можем, так что… – он осёкся, чувствуя, как горячие пальцы сжали его запястье. – Ноэми, тебе лучше остаться здесь с…

– Нет! Я пойду с вами! Это мой дом, как вы не понимаете?!

– Ладно-ладно, тише, – кивнул Рихо. В конце концов разбивать отряд, оставляя кого-то с девчонкой, в этот раз и правда было неразумно. – Но от меня не отходи, ясно? И под ноги смотри, внимательно.

– Да вы… Я вам не младенец!

Тут Рихо всё-таки не выдержал:

– Знаешь, в церковное воинство детей тоже не берут! Но когда зеннавийцы оставили нам в султанате «подарок», от двоих из нашего отряда даже клочьев не осталось! А нам с тобой просто повезло, поняла?! Второго амулета у меня нет, так что, во имя Бездны – смотри под ноги!

И только уже произнеся эту вдохновенную тираду, понял каким недоумком себя выставил.

Потому что Ноэми шарахнулась в сторону, словно бы ждала, что он её ударит, а Гончие посмотрели на него с явным подозрением.

«Ну да, сначала в обморок грохнулся, а потом закатил сцену, что твоя фрейлина в корсете, – подумал Рихо, молча входя в поселение и жестом приказывая подчинённым следовать за ним. – Продолжай в том же духе – и они двинут тебя по башке, а потом свяжут, чтоб чего не выкинул… И правы будут. Если и вовсе не пристрелят, как сам же и предлагал».

К великому облегчению Рихо, ловушек им больше не встретилось… Как впрочем, и живых поселенцев. Глядя на тела, начавшие попадаться, стоило пройти чуть дальше ограды, он пожалел, что всё-таки не оставил Ноэми снаружи. Даже его самого передёрнуло при виде тянувшейся через узкий проулок гирлянды внутренностей полусожранного трупа, а Ноэми… Ноэми уж точно не стоило видеть такое. Особенно учитывая то, что рядом с этими людьми она прожила много лет.

Однако, на удивление, девчонка не билась в истерике и даже не плакала. Просто шла рядом, что-то тихо бормоча себе под нос.

И Рихо не знал радовало или пугало его такое спокойствие. Но куда больше сейчас был озабочен не переживаниями Ноэми и не собственным, надо признать, довольно паршивым состоянием, а картиной, представшей перед его глазами. Вовсе не из-за кровавости – скорее, потому что её части никак не хотели складываться в единое целое.

Дикие твари никогда не подошли бы к месту, рядом с которым было использовано тёмное колдовство, но сейчас Рихо прекрасно видел, что часть тел, пусть и пронзённых стрелами или копьями, были, ко всему прочему обгрызены, а то и полусъедены. К тому же выживших так и не нашли, несмотря на тщательно обшаренные дома, но среди убитых попадались почему-то исключительно мужчины и женщины средних лет и старше. Хотя в прошлый свой визит Рихо успел заметить здесь сектантов самых разных возрастов.

Подобное наводило на крайне скверные мысли. И от них Рихо отвлёкся разве что когда увидел Марту Руже. Похоже, ту убили на пороге собственного дома, но вместе с тем кто-то уже успел отгрызть ей руку по самое плечо – и, судя по чуть удивлённому, но спокойному лицу женщины, едва ли это случилось с ней при жизни.

– Я… не понимаю, – впервые за их скорбный путь меж вымерших домов нарушила тишину Ноэми. – Это звери?..

– Убивали люди, – бросил Рихо. – А вот жрали – уже явно не они.

– Но почему, как…

– Хотел бы я знать, – покачал он головой, но тут же продолжил: – И узнаю, клянусь небом!.. Узнаю и отплачу сполна.

С губ Ноэми сорвался короткий смешок.

– За еретиков?

– За людей. Которые даже если ошибались, то явно не заслужили такой смерти, – отрезал он. – Ноэми, послушай… Я знаю, что тебе сложно сейчас сосредоточиться. Но всё же… Попробуй сказать – тебе не кажется, что тел куда меньше, чем было членов вашей общины?

Она посмотрела на него изумлённо, но потом в её взгляде появилось понимание.

– Кажется… Да, точно, так и есть! Тут многих не хватает, и… и Манон!.. – Ноэми вновь посмотрела на тело Марты. – Манон тоже нет, хотя они с матерью почти не расставались.

Рихо кивнул. Было явно не время уточнять, что теперь Манон явно воссоединилась со своей родительницей уже навечно… На райских лавандовых полях, если Трое и правда так милосердны, как о них говорят священники. Потому что как бы не заблуждались эти женщины при жизни, учитывая всё произошедшее они явно не заслужили мук ещё и после смерти.

– Значит, остальные живы? – прервала Ноэми его размышления.

– Возможно, – уклончиво ответил Рихо, промолчав о том, что вряд ли стоило этому радоваться.

Бывшего проводника, Лейфа, они тоже так и не нашли – ни живым, ни мёртвым. Правда, Рихо забрал из дома Руже его сумку, рассчитывая хотя бы отдать её Вивьен.

А потом их отряд наконец-то добрался до площадки перед деревянным храмом еретиков, и Рихо понял, что самые худшие его догадки получили подтверждение. Здесь обнаружились девять обезглавленных трупов, три из которых принадлежали детям, а остальные – женщинам, одна из которых явно была беременна. Тела оказались разложены по кругу, внутри же него другой, малый, составляли головы жертв.

В самом же центре этой отвратительной конструкции зияла пульсирующей тёмной пастью прореха в Бездну: узкая, но куда более вытянутая в высоту, чем увиденная несколько дней назад в джунглях. И теперь Рихо было хорошо понятно, откуда вылезло то, что совсем недавно пожирало останки поселенцев, не страшась тёмной магии.