Текст книги "Земля алчущих (СИ)"

Автор книги: Дина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

***

Огоньки свечей из белого воска, недавно зажжённых в серебряном канделябре, трепетали от ветра. Тот проникал с балкона, колыхая закрывавшую выход туда занавеску из белой кисеи. Пламя сбивалось и слегка коптило, но хозяйка спальни не торопилась закрывать дверь. Ей нравилось вдыхать запахи цветов и влаги, наполнявшие комнату, и прислушиваться к птичьим крикам, которые то и дело доносились из окутанного тьмой сада. Вивьен прожила в Закатных Землях всю свою жизнь и любила этот край. Хоть и прекрасно понимала, что он таил в себе множество опасностей.

Тихий стук в дверь заставил Вивьен вздрогнуть и нервно поправить кружево, украшавшее ворот её длинной ночной рубашки.

– Входите, – несколько нервно сказала она. Пусть и понимала, что в такой час сюда могла заглянуть только одна из служанок.

Догадка Вивьен оказалась верной. На пороге появилась Тийя. В том же платье, в котором чуть раньше подавала кофе и так неудачно испробовала свои способности на церковнике, но теперь – с распущенными курчавыми волосами.

– Госпожа, – тихо сказала она, почему-то не вынимая рук из-за спины. А потом – рухнула перед Вивьен на колени, протягивая той плеть из коричневых ремней с узлами, закрепленных на деревянной рукоятке. Быстро пробежалась тонкими пальцами по пуговичкам платья на груди. И решительно стянула его, обнажив очень тёмную гладкую кожу. – Вы сказали, что накажете меня за сегодняшнее происшествие, госпожа. Я пришла, чтобы вам не пришлось за мной посылать.

«Плётка по тебе плачет, плётка!.. Та самая, которой слишком мало потчевали твою матушку», – словно наяву прозвучал в ушах у Вивьен сердитый мужской голос.

– Дура! – прикрикнула она на тут же поднявшую голову Тийю. Хотя понимала, что злится больше на себя, чем на несчастную рабыню-чародейку. И чтобы хоть как-то выплеснуть гнев, отшвырнула плеть в сторону, едва не сшибив со столика канделябр. Было бы, конечно, очень глупо устроить пожар в собственном доме. Но сдерживаться у Вивьен сейчас просто не получалось. – Сколько раз я говорила тебе, что не бью слуг?!

– Госпожа, простите, – Тийя подняла глаза, в которых, казалось, читался куда больший ужас, чем в тот момент, когда она протягивала хозяйке плётку. – Вы всегда можете придумать что-то другое, и…

– Лучше встань и оденься, – уже спокойней сказала Вивьен. – Станем считать, что на сей раз ты сама себя достаточно наказала. Использовать чары против церковника было очень глупо! Про Гончих недаром говорят, что они чуют колдовство… Но надеюсь, вреда ты Агилару не причинила.

– Я всего лишь хотела узнать, не желает ли он вам зла, – ответила Тийя, торопливо выполнив приказ Вивьен.

– И как?.. – изогнула та тонкую бровь – Узнала?

– Нет, у меня не вышло… Первый раз не вышло проникнуть в чьи-то мысли! Такое ощущение, что его что-то защищает.

– Наверняка какие-то церковничьи уловки. Может быть, амулет. Недаром же Гончие так умело сражаются с тёмными магами… А теперь лучше иди спать, Тийя. И позволь мне сделать то же. День выдался длинным для нас обеих.

– Как скажете, госпожа.

***

Придя домой, Рихо насторожился, когда услышал от слуг, что Кеару ещё не возвращался. Конечно, тот давно уже не был беззащитным ребёнком. Но зато влипать в неприятности умел отлично.

Так что теперь Рихо, вместо того чтобы отправиться спать, сидел в кабинете, уставившись в окно, за которым уже успел сгуститься ночной мрак. И, стараясь не думать о том, что в этой тьме Кеару точно способен найти неприятностей на свою дикарскую шею… Хорошо, если не таких, которые закончатся его скорой смертью.

Габриэль Фиенн, архиепископ Эрбургский, ничуть не прогадал, решив однажды спасти ташайского мальчишку от грозившей тому казни. Он оказался для Рихо, да и для всех сулланских и хайнрихштадтских Гончих потрясающе полезным приобретением. Знания Кеару о местных джунглях, ташайских племенах и жрецах Тшиена временами оказывались просто спасительны. А его верность Церкви, на удивление, до сих пор не вызывала сомнений.

Вот только Рихо понимал, что для него всё это никогда не было главным. Куда важнее казались связанные с Кеару воспоминания о Габриэле. И, возможно, именно мысли о том, что лучший друг когда-то попросил его заботиться о мальчишке-дикаре, заставили Рихо крепче привязаться к тому.

А потом Кеару просто остался для Рихо единственным осколком прежнего мира, от которого его отрезал океан. Пусть даже ещё раньше этот мир просто рухнул, зачем-то позволив самому Рихо уцелеть под обломками.

– Мне теперь кажется, что ты всё просчитал, верно?.. – усмехнулся он. И почувствовал, как слова повисли в духоте кабинета, словно дым в безветренном воздухе. – Сделал мне… подарок. Чтобы я не очень скучал и не слишком рвался к тебе. Не расстраивал твою сестру прежде срока. Хотя… ей-то теперь точно не до меня.

Рихо уже не в первый раз говорил вот так с тем, кто уже точно не сможет услышать… или, напротив – слышит всё. Но сейчас почувствовал, что ему вдруг сделалось жутко. Может, из-за того, что эта ночь выдалась какой-то особенно тихой, тёмной и душной. А может – и из-за произошедшего сегодня в доме Вивьен Обье. Магия её служанки, похоже, была не слишком безобидной и до сих пор напоминала о себе тягучей болью в висках.

Короткий стук в дверь прервал размышления Рихо, а через мгновение на пороге кабинета появился один из слуг.

– Господин Агилар, – замялся тот. – Простите, что потревожил, но там… Там, внизу, ваш ташаец… Думаю, вам стоит спуститься.

========== Глава 3. Тени прошлого ==========

– Идиот!.. Ты чёртов придурок, Кеару!.. И лучше не становишься, клянусь Двумя и Создателем! Какого демона тебя опять понесло в эти трущобы?!

– Не в трущобы, а в порт, господин Агилар. И потом… всё же обошлось, верно? – Кеару поморщился, трогая повязку на боку, через которую уже почти не просачивалась кровь. И посмотрел на своего опекуна снизу вверх. Во взгляде одновременно читались раскаяние и лукавство.

– Не лезь своими лапами куда не надо, – буркнул Рихо, едва удержавшись, чтобы не схватить воспитанника за запястье. Рана, на самом деле, оказалась пустячной. Скорее даже – глубокой и длинной царапиной. Но тревожить её лишний раз точно не стоило. – И если у тебя ещё раз так «обойдётся», просидишь неделю в подвале.

– Вы всё равно меня там не запрёте, господин Агилар, – Кеару прижмурился от ярких лучей утреннего солнца, бивших в окно его спальни. – Я же ранен и…

– И вышло это по твоей собственной глупости, – Рихо поморщился, вспомнив, как ночью почти кубарем скатился с лестницы, когда увидел Кеару. Тот стоял, привалившись к стене и зажимая окровавленный бок. Смотрел на Рихо виновато-испуганными глазами и тяжело дышал не то от боли, не то от страха. Зато теперь вот опять не в меру расхрабрился. – Сколько раз я говорил тебе, чтоб ты отстал от эдетанской девчонки?.. Её отец тебя ненавидит. А ваши ночные прогулки среди портового сброда просто не могли хорошо кончиться!

– Значит, Адриан Фиенн к вам очень хорошо относился? – спросил Кеару, глядя на Рихо исподлобья.

Что и говорить, выбирать вопросы паршивец умел. Вполне возможно, что в его лице Гончие однажды обретут недурного дознавателя. Если раньше сами же не прибьют мальчишку за наглость.

Рихо хотел бросить в ответ что-нибудь язвительное. Жизнь с Габриэлем его неплохо такому научила. Но именно в этот момент магия служанки Вивьен, кажется, опять решила дать о себе знать.

Голову словно бы проткнули десятком стальных спиц. В глазах потемнело, а духота в комнате сделалась тошнотворно-нестерпимой. Чувствуя, как пол качнулся под ногами, Рихо словно бы издалека услышал испуганный голос Кеару:

– Господин Агилар!.. Господин Агилар, что с вами?!

К счастью, в обморок он всё-таки не грохнулся. Когда перед глазами прояснилось и боль сделалась слабее, Рихо увидел, что Кеару уже не сидел на постели, а стоял рядом. И в его глазах читался ужас.

– Господин Агилар, простите, – растерянно пробормотал Кеару. – Я не хотел…

– Брось, – хмыкнул Рихо, тяжело садясь на ближайший стул. – Я – не впечатлительная барышня. Чувств от волнения как-то пока ни разу не лишался. Просто меня вчера угостили не только кофе, но и одним забавным заклинанием. В доме госпожи Обье… Да не трясись ты так – это явно была какая-то мелочь. Для чтения мыслей, скорее всего. Уж точно не проклятие.

– Но почему тогда…

– Алима меня предупреждала, что после магии крови некоторые чары действуют сильнее, другие – слабее… А некоторые – и вовсе непредсказуемым образом. Так что я стараюсь под них не попадать. Тем более что в нашем деле это вообще лишнее, – криво усмехнулся Рихо. – В церковников редко кидают чем-то полезным для здоровья.

– Может, вам лучше остаться дома? – Кеару, похоже, до сих пор потряхивало. – Хотите, я схожу за госпожой Ленц?

– Ты ещё в одеяло меня запеленай… Бантик сверху завяжи. Дома будешь сидеть ты. Хотя бы сегодня, – отрезал Рихо. – И учти – если в ближайшее время услышу про то, что ты опять сунулся в порт, подвал точно станет для тебя суровой реальностью. А я поеду встречать этого… Хейдена. И так уже опаздываю.

***

Пока Рихо ехал по широким пыльным улицам к сулланскому порту, он никак не мог выкинуть из головы слова Кеару об Адриане Фиенне. Тот был властителем Фиорры, богатейшего из эллианских городов. Главой Жемчужной Лиги, объединившей почти все государства на северном побережье Хризолитового моря. А ещё – отцом его лучшего друга и любимой женщины. И, как Рихо теперь знал, человеком, которому он оказался обязан свободой и жизнью. Их последняя встреча в Тирре не оставила в этом сомнений.

…В аллее, разбитой подле небольшого двухэтажного особняка, даже в полдень было не слишком жарко. Пусть мостовые Священного Города в такой час и раскалялись, обжигая ступни прохожих даже сквозь подошвы обуви, здесь пышные кроны пиний давали густую тень.

Рихо не знал, принадлежал ли этот дом Адриану. Но, во всяком случае, окружавшая их роскошь, прекрасно видимая даже во время прогулки по саду с его фонтанами и скульптурами, мраморными дорожками и ажурными беседками, выглядела привычно. Казалась похожей на ту, что была присуща дому Фиеннов на их родине – тому, в котором вырос и сам Рихо.

– Ты, верно, гадаешь, зачем я хотел увидеться с тобой, – неторопливо произнёс Адриан после того, как они с минуту шли в абсолютном молчании. – Я не стану врать, что эта встреча мне приятна. Но, думаю, нам есть о чём поговорить.

Было время, когда Рихо в присутствии властителя Фиорры вытягивался по струнке куда быстрее, чем перед своими командирами. Не то от страха, не то от затаённого желания, чтобы Адриан наконец-то оценил его. Счёл достойным любви и дружбы своих детей. А не бездомным щенком, на которого, взяв в богатый дом, продолжают смотреть с брезгливой жалостью.

Теперь же Рихо понимал: если он и испытывал что-то в присутствии Адриана, то лишь сочувствие к отцу, потерявшему сына. Но уж точно – не прежний трепет. Поэтому, не слишком стесняясь, бросил в ответ:

– Благодарю за честность, господин Фиенн. И внимательно вас слушаю.

– Прекрасно, – Адриан окинул Рихо быстрым взглядом серых глаз – внимательным и бесстрастным. – Тогда не стану долго ходить вокруг да около. Тебе многое пришлось вынести в последние недели… Но ты неглупый парень, Рихо. И наверняка понимаешь, что всё могло сложиться для тебя куда хуже.

– Если вы о том, что Белые Псы оправдали меня, то… Я бы смиренно принял любой их вердикт, – Рихо понимал, что перебить Адриана было дерзостью. Но он сейчас точно не чувствовал себя везунчиком. Пускай и сумел уже во второй раз вырваться невредимым из цепкой хватки церковной службы внутренних расследований – Журавлиной Башни. И скрывать свои чувства Рихо не собирался.

– Смерти ты не заслуживаешь, – Адриан и бровью не повёл, продолжив рассуждать всё тем же спокойным тоном.

– На всё воля Троих и их служителей.

– О да… Но что касается последних, то их воля иногда бывает… Довольно податлива.

Столь явный намёк Рихо уже точно не смог бы проигнорировать, даже если бы и хотел.

– Так, значит, это были вы?! Это из-за вас меня оправдали?.. Может, и сапфировую звезду мне всучить вы приказали?! – Рихо не мог сдержать злости.

Высший знак отличия Гончих, вручённый втайне, и без того-то не слишком радовал. А теперь и вовсе показался ему каким-то грязным. И уж точно – незаслуженным. У Габриэля сапфировой звезды не было…

– Я не распоряжаюсь церковными наградами, – сухо ответил Адриан. – А что касается оправдания… Можешь обойтись без благодарностей. Я просто не хотел, чтобы моей дочери пришлось скорбеть ещё и о тебе.

Лавиния. Рихо был уверен, что если кто и замолвил за него словечко – притом наверняка подкрепленное и чем-то более материальным – перед тиррскими сановниками – это была именно она. Но всё оказалось сложнее. И неприятнее. Увязнуть в долгах перед властителем Фиорры Рихо хотелось меньше всего. Тем более что он и без того чувствовал себя перед Адрианом виноватым.

Когда-то Рихо поклялся защищать его среднего сына даже ценой своей жизни. А вместо этого Габриэль пожертвовал собой ради него. Уже дважды пожертвовал. И мысль об этом невыносимо жгла изнутри.

– Думаю, Лавиния и сама бы не оставила тебя без помощи, – продолжил Адриан, вторя мыслям Рихо. – Но она была слишком занята делами в Мидланде. И могла попросту не успеть тебя спасти.

– Я теперь вам обязан, – Рихо постарался произнести фразу не как вопрос.

– Нет, вовсе нет… Конечно, иметь в должниках офицера Гончих было бы весьма выгодно, – тонкие губы Адриана тронула усмешка. – Но я не собираюсь оставлять висеть над тобой подобный груз. Просто хочу предложить тебе сделку, которая, я уверен, будет полезна нам обоим.

– Предложить? – Рихо тоже улыбнулся, хотя оскал это напоминало куда больше. – Или поставить перед фактом?

– Выбери формулировку себе по вкусу, – покачал головой Адриан. Превосходство, так и сквозившее в каждой его фразе, уже начинало бесить Рихо. Даже сейчас, в скорби и трауре, фиоррский интриган оставался самим собой. – А лучше попросту выслушай меня. Желательно – не перебивая. Так вот… Я никогда не приветствовал твои отношения с Лавинией. Но и мстить тебе за них не собираюсь.

Адриан в упор посмотрел на Рихо, видимо, ожидая от него какой-то реакции. Но тот лишь пожал плечами, не зная, что ответить. Не благодарить же, в самом деле?..

– Однако ты должен понять, что положение Лавинии изменилось, – между тем продолжил его собеседник. – Теперь она – жена сына правителя в чужой языческой стране. И множество не слишком доброжелательных глаз станет следить за каждым её шагом. Поэтому прошу тебя, Рихо – не усложняй её жизнь ещё больше. Не напоминай Лавинии о себе письмами или другими посланиями, когда она отбудет на Хрустальные острова. Так ты убережешь её от лишних опасностей. И… от новых терзаний тоже.

– Ваше условие будет легко выполнить, – не стал медлить с ответом Рихо. Пусть даже интонация его сдавленного голоса полностью противоречила сказанному. – Я и не собирался больше тревожить Лавинию. Меньше всего мне хочется причинять ей боль.

…Тогда этот выбор и впрямь выглядел единственно верным. Их последняя встреча с Лавинией оказалась для обоих огромным утешением. Пусть Рихо и долго не мог поверить в то, что возлюбленная не винит его в смерти брата. Но вновь увидеть её Рихо не рассчитывал. И действительно не собирался обманывать Адриана. Правда, очень скоро он понял, что выбросить из памяти ту, любовь к которой так долго оставалась частью его жизни, было очень непросто.

До Берега Закатного Золота с большим опозданием, но всё же долетали вести о гиллийских землях, которые сделались для Лавинии новым домом. Теперь Хрустальные острова окончательно лишились отгораживавшей их от остального мира магической завесы. И медленно, но неуклонно становились частью хитросплетений политики цивилизованных стран.

Не зная, радоваться этому или бояться теперь за возлюбленную ещё сильнее, Рихо узнал, что вскоре после того, как Лавиния ступила на гиллийский берег в качестве супруги княжича Гверна, её свёкор скончался. Спустя же несколько месяцев за ним последовал и его старший сын. Путь для Гверна к титулу верховного правителя островных земель оказался свободен. А то, что его жена была Госпожой Бестий – первой, кто за многие столетия сумел подчинить священных для островитян горгулий – серьёзно упрочило положение нового князя.

Рихо был уверен, что к смерти хотя бы одного из свежеобретённых родственников Лавиния приложила руку. В одну из знойных тиррских ночей, которую он провёл с возлюбленной, та, лежавшая рядом, но невидимая в темноте, горячо прошептала ему на ухо:

– Знаешь, мне кажется, что за последние недели почти всё, что мне дорого, рассыпалось прахом. А скоро я потеряю и последнее, – дыхание Лавинии опалило плечо Рихо, прежде чем её губы на мгновение коснулись перечерчивавшего кожу шрама, – тебя. Мы навсегда окажемся разделены проклятым океаном.

– Может, так будет лучше, – глухо откликнулся Рихо. Хотя и сам в это не верил.

– Не будет, – а вот в голосе Лавинии звучала безмерная убеждённость. – Но это не значит, что я сдамся. Бой за своего брата я проиграла. Значит, стану сражаться за то, чтобы мой ребёнок однажды сел на Престол Бестий.

И Рихо не сомневался, что те её слова не были случайны… А когда до Сулланы долетела весть о том, что гиллийская княгиня родила дочь, он и вовсе изменил своей привычной сдержанности. Вдрызг напился в одной из самых захудалых таверн и подрался с мидландскими моряками, с чего-то вздумавшими убеждать его помянуть в их компании покойного императора Карла.

После того случая Кеару, кажется, стал смотреть на своего опекуна с ещё большим восхищением. А командир хайнрихштадтской Чёрной Крепости орал на своего «опозорившего церковное воинство» подчинённого так, как Рихо точно не ожидал от этого обычно лениво-безразличного эллианца. Для самого же Рихо разлука с Лавинией сделалась какой-то… окончательной. Не то чтобы от этого стало легче или, напротив – хуже. Но именно тогда он с предельной ясностью осознал, что их отношения вряд ли когда-нибудь будут прежними – даже если новый супруг Лавинии и повторит печальную судьбу двух её предыдущих мужей… Хотя тоска по возлюбленной то и дело охватывала его вновь.

…Печальные раздумья о прошлом Рихо прервал, только приблизившись к портовым постройкам. Он кивнул следовавшим за ним двум рядовым, к луке седла одного из которых были примотаны поводья предназначенной для Хейдена лошади, и направил своего коня к пристаням.

К счастью, толпа в порту, довольно плотная даже в этот ранний час, легко расступалась перед церковниками. Многие кланялись Рихо и его спутникам. Жители Закатных Земель и часто бывавшие здесь купцы с континента прекрасно знали, что вряд ли кто-то, кроме Чёрных Гончих, сможет защитить их от местной нечисти и тёмных чар ташайских жрецов. Поэтому и относились к церковникам уважительно, хотя и без трепета, с которым тех встречали во многих государствах по другую сторону океана.

Рихо, что и говорить, нравилось подобное признание заслуг. Не столько даже его собственных, сколько – Гончих в целом. Ведь за спокойствие этого края они платили щедрую дань собственной кровью.

Но сейчас Рихо отвечал на поклоны лишь весьма рассеянными кивками, выискивая взглядом фигуру в чёрной форме церковного воинства. И нашёл её на пристани, рядом с большим торговым кораблём под эдетанским жёлто-зелёным флагом.

Первое, на что Рихо обратил внимание – новый помощник был рыжим. «Рыжий, мать его, имперец!.. – подумал он, спрыгнув с коня и коротко приказав рядовым остаться с лошадьми. После чего быстрыми шагами направился к Хейдену. – Не удивлюсь, если Мерьель лично подобрал мне такого – в напоминание. С этой скользкой сволочи станется».

Правда, приглядевшись к гостю из-за океана, он должен был признать, что на того самого… мидландца, убийство которого в итоге и привело Рихо в Суллану, парень походил не слишком. Пусть даже и был немногим старше – ему явно еще не исполнилось и двадцати пяти.

Его короткие, чуть волнистые волосы отливали тёмной медью, а не светлой, будто бы выцветшей на солнце, рыжиной. Черты лица выглядели крупными и резкими, а не мягкими, будто бы смазанными. Глаза смотрели прямо и внимательно, а не рассеянно-лениво. И их цвет был не светло-карим, а серовато-голубым.

Вот только Рихо всё равно почувствовал, как на несколько мгновений липкие – похожие на кокон из мерзкой паутины – воспоминания опутали его, пока он приближался к Хейдену. Почудилось, что рукоять ножа опять словно бы наяву обожгла ладонь. А тень на руке на миг показалась пятном крови – Рихо едва удержался от попытки торопливо его стереть. Но, отогнав усилием воли этот морок, он постарался придать лицу доброжелательное выражение. И сказал, остановившись в шаге от нового помощника:

– Добро пожаловать в Суллану, младший офицер Хейден.

– Благодарю вас, офицер… старший офицер Агилар?.. – вопросительно взглянул на него собеседник.

– Да, именно так. Можно – просто Агилар, без лишних формальностей. Вы ещё увидите, Хейден, что тут у нас всё во многом… проще, чем по ту сторону океана.

– Я это учту, – Хейден несколько неуверенно улыбнулся в ответ. Хотя протянутую ладонь стиснул даже слишком крепко и жёстко.

Пока они шли к лошадям, Рихо украдкой продолжил приглядываться к своему спутнику. Похоже, сулланская жара и долгий путь на корабле сказались на Дирке Хейдене не лучшим образом: выглядел он помятым и бледным.

Рихо на мгновение почувствовал злорадство, припомнив, как страдал от холода в мидландских землях. Особенно когда ему довелось очутиться в подземельях столичной тюрьмы. Но тут же одёрнул себя – такое чувство сейчас явно было неуместным. Хейден не был виноват в том, что принадлежал к народу, в землях которого на долю Рихо выпали одни беды и мучения.

«Интересно только, – подумал Рихо, глядя в почти неестественно прямую спину нового сослуживца, – что он успел натворить за свою явно недолгую карьеру, раз его отправили в наши дивные края?..»

***

Свой кабинет Вивьен никогда не любила. Тяжёлая мебель чёрного дерева, большой стол с обтянутой тёмно-зелёным сукном столешницей и малахитовым письменным прибором в виде зеннавийского храма с колоннами – всё здесь было предназначено для того, чтобы производить впечатление на посетителей. Но точно не отвечало вкусам самой Вивьен, которой обстановка комнаты казалась унылой и какой-то давящей.

Впрочем, у Вивьен хватало поводов для недовольства и без размышлений о раздражавшем её интерьере. Во-первых, вчерашняя стычка Тийи с Рихо Агиларом никак не выходила у неё из головы. А во-вторых – сегодня утром в окно её спальни влетел магический вестник, имевший несколько вычурную форму одной из местных крупных птиц с жёлто-красными перьями.

Письмо, которое принёс этот пёстрый посланец, Вивьен не обрадовало. В нём не особенно тонко намекали, что исчезновения её людей вместе с товаром начинают выглядеть подозрительно. И что в интересах самой Вивьен сделать всё, чтобы подобное не повторилось. Иначе последствия для неё окажутся плачевны. Так что теперь Вивьен оставалось только молиться Двоим и Создателю, чтобы Агилар всё-таки сумел ей помочь…

Да и сидевший сейчас по другую сторону письменного стола от Вивьен визитёр её несколько нервировал. Пусть даже вроде бы был одним из подчинённых, находившихся в полной власти своей хозяйки. Но всё-таки каждый раз, когда Вивьен смотрела в светло-зелёные кошачьи глаза вертлявого ютта, ей становилось не по себе. Что-то в Лейфе – а именно так звали этого не слишком высокого худощавого мужчину лет тридцати – Вивьен упорно смущало.

Но и то, что Лейф был смел, неглуп и при этом исполнителен, несмотря на свои несколько развязные манеры, Вивьен тоже успела понять. Поэтому и решила – для сопровождения церковников вверх по реке он подойдёт как нельзя лучше.

Сейчас же она торопилась отдать Лейфу последние указания:

– Покажешь и объяснишь церковникам, что им потребуется. И заодно проследишь, чтобы они не лезли, куда не надо. Агилар никогда не отличался излишним любопытством, но… Если понадобится, то придержи его. Он – разумный человек. Должен понять.

– А если не поймёт, госпожа Обье? – Лейф усмехнулся, и его улыбка – шальная, почти безумная – Вивьен очень не понравилась. – Тогда мне его…

– Не смей!.. – она всё-таки не удержалась и с силой хлопнула ладонью по столу – так, что лежавшая рядом стопка бумаг накренилась. – Обеспечишь мне проблемы в виде мёртвого церковника – я тебя из-под земли достану!.. Ещё раньше самих Гончих!

– Понял-понял!.. Я же… уточнил только! – Лейф обезоруживающе поднял ладони и явно постарался придать своей узкой физиономии невинное выражение.

Вивьен ему ни на мгновение не поверила. Но кивнула в знак того, что конфликт исчерпан, а потом холодно сказала:

– Это хорошо, что понял… Подожди уходить – у меня кое-что найдётся для тебя, в дорогу.

Вивьен встала и, взяв со стола маленький ключик, отперла им стоявший рядом шкаф. С его полки она достала большую низкую шкатулку, которую поставила рядом с покосившийся стопкой бумаг. А потом, несколько раз подвигав – то вправо, то влево – хитрый замок, откинула крышку.

Внутри, на тёмной ткани, лежали шесть поблёскивавших серебристым металлом овальных предметов величиной примерно с половину мужской ладони. Каждый из них был словно бы разрублен пополам и соединён в этом месте штырём, видневшимся в остававшейся между половинками широкой щели.

Вивьен услышала, как за спиной у неё негромко присвистнул Лейф и, шурша юбкой своего болотно-зелёного шёлкового платья, быстро обернулась.

– Вижу, боевые амулеты тебе знакомы, – сказала она, скрестив руки на груди.

– Да, госпожа Обье. Но вы же говорили, что не занимаетесь магическими штучками.

– Не занималась и не собираюсь, – она поджала губы. – А эти покупала для себя… На чёрный день. Думаю, он для нас в некотором роде наступил. Поэтому и предлагаю тебе ими воспользоваться. К тому же это – не тёмная магия. У Гончих и имперских войск есть почти такие же.

– Но такие безделушки запрещены к свободной продаже, – сказал Лейф, оглаживая пальцем бок амулета – одного из двух, отмеченных полосой красной краски. – За них и меня, и вас вполне могут отправить на костёр. А вы предлагаете мне использовать их под носом у церковников…

– В крайнем случае, Лейф. Только в самом крайнем. И я уверена – Агилар не такой человек, чтобы тащить кого-то под суд за спасение собственной жизни. Просто… Будь поаккуратнее.

– Хорошо. Как вам будет угодно, госпожа Обье.

***

В небольшой одноэтажный домик на окраине Сулланы, где он жил вместе со своей любовницей уже больше полугода, Лейф вернулся в весьма скверном настроении. Даже не удержался от ребяческой выходки и пнул ствол молодой кривоватой пальмочки, росшей у крыльца. Чтобы через мгновение крепко выругаться, когда мелкий сор и ошмётки сухих листьев посыпались с дерева ему за шиворот.

Правда, внутрь Лейф вошёл уже спокойно и дверями не хлопал. Знал, что хозяйка дома этого терпеть не может. И выказать своё недовольство не постесняется.

Голоса, раздававшиеся в одной из комнат, чьи двери выходили в небольшой полутёмный холл, Лейф услышал сразу. И двинулся на их звук, лишь на мгновение задержавшись на пороге.

В помещении, в которое он вошёл, было, напротив, очень светло. Проникавшие в большое, выходившее во внутренний дворик окно лучи предзакатного солнца золотили забранные в небрежный пучок белокурые волосы молодой женщины, широкая жёлтая блуза которой сползла с её загорелого плеча. Она стояла спиной к двери, ловко нарезая на тонкие ломтики крупные белые коренья. И одновременно с этим – весело болтала с худым и смуглым парнишкой-эдетанцем, измельчавшим что-то в ступке на другом конце грубо сколоченного стола.

– Минна, – окликнул её Лейф, останавливаясь в дверях.

– Лейф!.. Я давно тебя ждала, – Минна обернулась, в её больших голубых глазах читались радость и беспокойство одновременно. – Можешь идти домой, хватит на сегодня, – кивнула она своему помощнику, вместо работы теперь с любопытством таращившемуся на них с Лейфом.

– Как скажете, госпожа Минна… Доброй ночи!

– Доброй ночи!

Когда дверь за мальчишкой с глухим стуком затворилась, Минна подошла к возлюбленному и положила руки ему на плечи.

– Всё нормально?.. – с тревогой спросила она, глядя Лейфу в глаза.

– Всё отлично, – он раздражённо высвободился из её объятий и уселся на стул. Потом негромко сказал, не поднимая взгляда: – На днях отправляюсь вверх по реке. Буду сопровождать церковников, которые станут разыскивать пропавших людей хозяйки.

– Это опасно! – воскликнула Минна, прежде чем усесться напротив Лейфа и подпереть маленьким кулачком щёку. – И все эти странные пропажи, и церковники…

– Это моя работа. Я не собираюсь жить на доходы от твоих корешков и травок!.. И ищут меня не церковники.

– Я вообще считаю, что нам давно надо уехать, – со вздохом сказала Минна. – Мы слишком долго живём здесь, и…

– Куда? Куда уехать, моя сладкая? – ощерился Лейф. – На юг – в дикие джунгли, к змеиным жрецам? На север – в лутецийские колонии, где, возможно, вот-вот начнётся война? Или обратно за океан, где нас точно сразу вздёрнут?.. К тому же я, считай, получил от хозяйки повышение.

– Что?.. – Минна нахмурилась. – Какое ещё повышение?

– Госпожа Обье поручила мне не только сопровождать Гончих. Ещё – забрать камни и привезти их сюда. Доверять стала, наконец-то…

Но Минну такое известие явно не обрадовало.

– Прошу тебя, откажись, пока не поздно! – она быстро протянула загрубевшую от работы ладонь через стол и ухватила Лейфа за запястье. – Это же преступление против империи! Не говоря ещё о том, с какими людьми знается Вивьен Обье! Её отца и мужа уже убили!.. Пока ты напрямую не занимался камнями, ещё куда ни шло, но…

– Хватит! – Лейф выдернул у Минны свою руку и вскочил на ноги, с грохотом отодвинув стул. – Хватит плакаться и изображать из себя добропорядочную имперскую подданную, милая!.. Я иду в спальню. И, надеюсь, когда ты составишь мне компанию, я больше не услышу этого нытья!

– Хорошо, – голос Минны прозвучал спокойно, хотя Лейф заметил, что глаза её как-то подозрительно сильно блестели. – Хорошо, не услышишь, коман… Лейф. Я… приберусь здесь и приду.

– Вот и славно, дорогая.

Когда Лейф вошёл в их скромно, но не без некоторого изящества обставленную спальню, где Минна даже повесила большое овальное зеркало из настоящего кориннского стекла, он уже не знал, злится скорее на докучливость чересчур заботливой любовницы или же – на себя.

В конце концов, та уже три года почти без жалоб делила с ним участь изгнанницы, преследуемой мидландскими властями. А перед этим – фактически спасла ему жизнь… Вот только её излишняя осторожность и опека иногда становилась попросту невыносимы. И ещё больше – Лейф мог в этом признаться хотя бы самому себе – его раздражало то, что Минна становилась всё более сильной волшебницей. К тому же – искусной и уверенной в себе, пусть её способности и ограничивались целительством.