Текст книги "Земля алчущих (СИ)"

Автор книги: Дина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Ждать Вивьен пришлось недолго. Она быстрыми шагами, заставлявшими развеваться юбки её домашнего платья, пересекла холл и, не дав Тийе вымолвить и слова, резким жестом заставила её отступить от порога, сказав:

– Поговорим снаружи, – и сама первая легко сбежала с крыльца на посыпанную белым песком дорожку.

– Госпожа, – робко обратилась к ней недоумевающая Тийя, но её тут же прервали:

– Уже нет, – хмыкнула Вивьен, посмотрев на собеседницу непривычно жёстко и сунув ей в руки несколько листов бумаги, среди которых были и дешёвые, желтоватые, тонкие до полупрозрачности, и дорогие – розовато-белые и плотные. – Это документы о твоём освобождении. Найди кого-нибудь грамотного, он подтвердит, что я тебя не обманула и ты теперь – вольная пташка. Можешь не благодарить. И вот ещё, возьми на первое время. Не хотелось отправить тебя побираться… или воровать, – звякнувший кожаный мешочек добавился к документам.

– Но, госпожа… Вивьен, – неловко стиснув кошель и бумаги в руках, пролепетала ничего не понимающая Тийя. – Вы же обещали!.. Служить вам… учиться магии!

– Магии?! – голос Вивьен сорвался на визг. – Я насмотрелась на магию в купальнях!.. И не желаю, чтобы однажды меня из-за твоих фокусов заели эти чёртовы кровавые вши.

– Мухи, – отлично понимая, как жалко это звучит, тихо произнесла Тийя.

– Да хоть тараканы!.. Убирайся, иначе, клянусь святой Делией, мои люди выкинут тебя за ворота!

– Но, госпожа…

– Что ещё тебе непонятно?

– Хорошо. Хорошо, госпожа, – Тийя гордо вздёрнула подбородок, прижав документы к груди – сильно, словно бы зажимала глубокую рану. – Всё же – благодарю вас за милость. Благодарю и больше не потревожу.

========== Глава 15. Верность и ненависть ==========

Едва ли не всё свободное пространство маленькой комнаты на втором этаже относительно приличной, хоть и недорогой таверны занимала большая деревянная бадья. Перекинув ногу через её бортик, Тийя погрузилась в размышления, не слишком обращая внимание на то, что вода, в которой она сидела, успела остыть, а мыльная пена подсохла на плече.

…Выйдя за ворота особняка Вивьен, Тийя чувствовала себя потерянной и словно бы раздавленной гневом хозяйки. Она готова была сделать для Вивьен всё что угодно, претерпеть любые муки, даже жизни бы своей не пожалела, но та просто выбросила её за порог, как наскучившую безделушку!.. Это было больно и горько, а ещё показалось Тийе очень подозрительным, особенно после того, как она почувствовала в доме Вивьен странную враждебную магию. И, немного успокоившись, Тийя подумала, что едва ли хозяйка, столь ласковая и заботливая в их предпоследнюю встречу в тюрьме, могла так резко изменить своё к ней отношение. А значит, она вряд ли действовала по доброй воле, выставив за порог ту, которой так жарко клялась помочь любой ценой.

Совсем недавно Вивьен избавила Тийю от ужасной участи, и теперь та считала свою жизнь безраздельно принадлежащей спасительнице, что бы там ни говорили бумаги, даровавшие ей свободу по законам этих земель. И уж точно не собиралась оставлять Вивьен в беде, в которой, Тийя была почти уверена, та очутилась.

Мысли обо всём этом придали решимости Тийе, растерявшейся в первые минуты своей внезапно обретённой свободы. Так что, собравшись с духом, она двинулась на поиски места, где можно было бы привести себя в порядок и обдумать, что делать дальше. Таверна, в комнате которой Тийя теперь принимала ванну, показалась подходящим для этого местом. Хозяин этого заведения поначалу косился на растрёпанную чернокожую девушку с подозрением, но быстро внесённая плата за обед и комнату и уверенная, но вежливая манера держаться, похоже, убедили его в том, что с ней вполне можно иметь дело.

Полученная же передышка позволила ей собраться с мыслями, и сейчас, ловко выбравшись из потерявшей всякую прелесть остывшей воды и обтеревшись оставленным для неё служанкой куском полотна, Тийя уже знала, как будет действовать дальше. Единственный пришедший на ум выход из ситуации не казался ей ни приятным, ни особенно безопасным. Но в то же время Тийя понимала, что самостоятельно справиться с колдуном, способным создать чары, подобные тем, которыми оказался опутан дом её хозяйки, точно не сможет, поэтому ради Вивьен решила рискнуть.

***

Мирно лежавший на каменном столе труп с аккуратной раной в груди явно не был самым страшным из того, что доводилось видеть Дирку на службе. Но спокойствие он сохранял с трудом. Разве что присутствие рядом Андре, перед которым точно не хотелось терять лицо, удерживало Дирка от того, чтобы начать нервно расхаживать из одного конца подвала в другой.

– Магии на ней никакой, – через пару минут сказал чародей, отойдя от тела девушки с длинными каштановыми волосами – сейчас грязными и спутанными, но когда-то наверняка бывшими истинной гордостью своей миловидной хозяйки. – Так что бедняжка совсем не по моей части… Но уж подружку Кеару я ни с кем бы не смог перепутать – это точно та самая Лола.

– М-да, – только и нашёл, что сказать цензурного Дирк. – И как ты думаешь, мог он её?..

Андре только пожал плечами.

– Я бы хотел сказать, что нет, вот только… пожалуй, что и не скажу, господин Хейден. Парень он добрый, но горячий. Да и убивать ему не впервой, так что – кто его знает.

– Ясно. Ладно, идём отсюда. Теперь это в любом случае дело городской стражи.

Постаравшись придать лицу надменное выражение, Дирк первым вышел за дверь и молча кивнул двум застывшим у входа стражникам. Андре тенью последовал за ним.

Только уже на улице, после того как ещё один стражник подвёл для «господ церковников» лошадей и, почтительно поклонившись, отошёл в сторону, Дирк спросил своего спутника:

– А что насчёт магии? Ты не мог бы как-то, ну… выследить ташайца с её помощью? Или хоть узнать, жив ли он вообще?

Андре уставился на Дирка с презрительным выражением, в котором явственно читалось непроизнесённое: «И чему вас, церковников, вообще учат?», но всё-таки процедил в ответ:

– Нет. У самого Кеару нет магии, за которую я мог бы зацепиться, и поисковых амулетов я на него не вешал. А в остальном… мы не настолько близко общались.

– Чародеи, – хмыкнул Дирк. – Толку-то от ваших фокусов!

– Ну почему же, – Андре явно не собирался оставаться в долгу. – Если вы сочтёте это уместным и сумеете забрать у стражи труп, я могу попробовать расспросить девицу о её убийцах… Только, конечно, не позже, чем в ближайшую пару-тройку суток.

Дирк в первый момент даже не сообразил, что именно ему предложили. А когда всё-таки осознал, очень захотел ухватить мага за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы тот наконец понял, что можно, а что нельзя говорить в присутствии офицера Гончих. И, с трудом сдержав этот порыв, прошипел в ответ:

– Ты совсем сдурел, маг?.. Некромантия запрещена законом! И ты предлагаешь мне!..

– Именно просто предлагаю, решать-то вам, – непринуждённо пожал плечами Андре. – Может, когда-нибудь сами поймёте, что чистоплюйство в вашем ведомстве себя не оправдывает. Командир Сагредо мог бы преподать вам пару уроков на эту тему…

– Ещё хоть слово – и мой урок ты обязательно запомнишь надолго.

– Молчу-молчу, – быстро ответил Андре.

Дирк в ответ только кивнул ему, слабо, впрочем, надеясь, что маг получил достаточную острастку. В здешних краях чародеи вообще были до ужаса наглыми, и оставалось лишь надеяться, что однажды Тирра сумеет их приструнить, укрепив своё влияние в этих диких землях.

Правда, очень скоро Дирку сделалось не до размышлений о величии Церкви и распущенности чародеев, а к вечеру предложение Андре начало казаться не таким уж безумным. Хотя, разумеется, гордость ни за что бы не позволила Дирку вновь обратиться к паскудному магу, но, перетряхнув в компании десятка рядовых все те места в Суллане, где мог бы обнаружиться Кеару, и не найдя агиларовского воспитанника, Дирк медленно, но верно впадал в отчаянье.

От Сагредо, безапелляционно приказавшего разыскать дикаря как можно скорее, пощады ждать не приходилось. А уж о том, что скажет возвратившийся Агилар, когда узнает, что Дирк умудрился упустить и, что было весьма вероятно, угробить его драгоценного ташайского выкормыша, думать хотелось ещё меньше. Перспективы разжалования в рядовые, а то и новой встречи с Белыми Псами замаячили перед обессилено доковылявшим до своего кабинета Дирком одна за другой и вызвали почти нестерпимое желание с силой постучаться головой о собственный стол. Благо, сейчас душная комнатка хотя бы была пуста и такая постыдная слабость всё равно осталась бы никем не замеченной… Пока же Дирк просто сидел, созерцая сквозь запылённое оконное стекло прекрасный розовато-пурпурный тропический закат и думая о том, что каждая новая попытка преуспеть на службе, похоже, неизменно обречена на провал.

Может, это Мелани на прощание одарила его каким-то заковыристым проклятием, которое повергало во прах все его старания? Впрочем, нет, в их последнюю встречу та наверняка была уверена, что жить Дирку оставалось не больше пары часов, так зачем бы она стала так утруждать себя?

…Он хорошо помнил холод алтаря, к которому был тогда прикован, и сладкозвучно-жуткое пение соратников Дареса. Самого колдуна, очень картинно поигрывавшего ножом с длинным узкими лезвием и, стоило пленнику поймать его взгляд, улыбнувшегося так, что Дирк едва не заорал от страха. Мелани, гордо прошествовавшую по залу в развевавшихся багряных шелках, со сверкающей рубинами в низком вырезе платья звездой Троих, бесстыдно перевернутой двумя лучами вверх – так, как это принято у зеннавийцев. И небрежную фразу: «Ты позволишь, отец?» – которую проклятая предательница произнесла, прежде чем склониться над Дирком. Её глаза были густо подведены, узкие губы блестели от странной помады, казавшейся в отсветах факелов на стенах совершенно чёрной – может, именно из-за этого поцелуй, который Мелани подарила Дирку через мгновение, показался ему отдававшим жгучей горечью.

А подумав о том, что происходило после, он и сейчас едва удержался, чтобы не застонать сквозь стиснутые зубы, и вдруг обнаружил, что с силой вцепился пальцами в край стола. Хотя когда-то Дирку уже объяснили, как ему на самом деле повезло – немногие смогли бы похвастаться тем, что пережили ритуал во славу Владыки Боли.

От мрачных мыслей Дирка отвлёк стук в дверь, и, крикнув: «Войдите!», он даже как-то приободрился, решив, что, возможно, ему сейчас сообщат что-то о Кеару. И не смог скрыть изумления, когда увидел, как в кабинет в сопровождении одного из рядовых вошла чернокожая служанка госпожи Обье, недавно устроившая побоище в хайнрихштадтских купальнях.

***

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Вивьен на несколько мгновений застыла на последней ступеньке. Больше всего хотелось куда-нибудь исчезнуть, пусть даже просто раствориться в воздухе без следа – только бы вырваться из этой адской западни, которой сделался её собственный дом. Но подобное казалось лишь пустыми мечтами.

Чувствуя, что у неё подкосились ноги – не столько от усталости, сколько от страха, с каждым шагом охватывавшего её всё сильнее, Вивьен прислонилась к стене, ощутив, как от прикосновения холодного камня к разгорячённому лбу стало чуть легче. И всё же тоскливое отчаянье обречённой на казнь, которая может рассчитывать разве что на краткую отсрочку последних мук, никуда не делось.

…А тогда, в ночь, которую Вивьен теперь смело могла назвать началом конца своей хоть сколь-нибудь спокойной жизни, она испытывала леденящий ужас. И ещё – смутную надежду, что вот-вот проснётся и представший перед её глазами кошмар в образе человека, которого она давно считала мёртвым, развеется. Вот только мгновение проходило за мгновением, а сидевший в спальне – Луи Моро, тёмный маг и «друг» её отца, который когда-то и втянул его в торговлю ташайскими артефактами, оставался на месте, вовсе не выглядя бесплотным призраком.

– Моро! – прошипела Вивьен, отбросив в сторону одеяло, когда поняла, что до сих пор прячется за него, как ребёнок, пытающийся справиться с ночными страхами. – Ты!.. Как ты посмел прийти ко мне, сучье отродье, после того как убил моего отца, паршивый…

Вивьен подавилась оскорблением, почувствовав, как её словно бы безжалостно ухватили за шею невидимые руки. Она дёрнулась, отчаянно сопротивляясь, вот только та же сила, что теперь не давала вдохнуть, придавила её к постели, не позволяя шелохнуться. А Моро, по-прежнему не двигаясь, сидел в кресле, чуть склонив голову. Блестящие чёрные пряди его вьющихся волос сейчас казались Вивьен похожими на жирных червей. Цвет же внимательно глядевших на неё глаз, как и раньше, напоминал тёмно-зелёную болотную воду, в которой Вивьен тонула, давясь и захлёбываясь, пока окончательно не провалилась во тьму.

А потом вдруг почувствовала, что снова может дышать и согнулась пополам, кашляя так, что в какой-то момент ей показалась, будто сейчас она начнёт отплёвываться собственными внутренностями.

– Ай-яй-яй, какой же грязный стал у тебя язычок, моя девочка, – услышала Вивьен почти над ухом вкрадчивый голос, почувствовав, как кровать рядом с ней прогнулась от тяжести чужого тела. – Наверное, ты набралась этих гадостей от бандита, перед которым успела раздвинуть свои аккуратные ножки? – мягкие холёные пальцы коснулись шеи и медленно спустились под рубашку, гладя спину Вивьен, мелко вздрагивавшей и чувствовавшей, что её вот-вот вывернет наизнанку от омерзения. – Что бы на это сказал твой недоумок-папаша?..

– Не смей! – она всё-таки подняла голову, хотя это стоило немалых усилий. – Не смей так говорить об отце, который доверял тебе, своло… – Вивьен почувствовала, как горло ей пережала магия, и её голос сорвался на хрип.

– Смелая девочка, – прицокнул языком Моро. – Смелая, но точно такая же упёртая дура, как и дорогой Бенуа, которого, я, кстати, не убивал. Разве я виноват, что он возомнил себя великим демонологом, на чём и… хм-м, погорел.

– Это ты дал ему то кольцо!

– И предупредил, чтобы он не вздумал использовать его в одиночку, – пожал плечами колдун. – Но разве он меня послушал?.. Надеюсь, ты всё же будешь умнее и, соответственно, проживёшь дольше. А то мне будет жаль такую красоту, милая. – Он кончиками пальцев почти нежно провёл по её подбородку, и Вивьен задрожала сильнее.

– Какого дьявола ты явился ко мне теперь?!.. Что тебе нужно?

– Ты. Твой дом, твоё дело, твои… связи. И, разумеется, я говорю не о тех, кто покупает у тебя брёвна, а о людях, занимающих более… солидными вещами. Так что не думай, что я покину тебя быстро, девочка. Но только от тебя зависит, возвысишься ли ты вместе со мной или я сделаю из твоей прелестной коричневой шкурки новые перчатки.

– Будь ты проклят, Моро.

– Уже давно. И тебе стоит запомнить, что теперь моё имя – Дарес.

…«Я запомнила, чёртов урод, я хорошо запомнила, – подумала Вивьен, наконец отлепившись от стены. – И ещё припомню каждую мелочь, чтобы мой рассказ Гончим о тебе не вышел кратким. А способ их о тебе известить я найду, даже если это окажется последним, что я сделаю».

Но пока Вивьен была рада уже и тому, что сумела выпроводить из дома Тийю, так как знала, что кого-то, обладающего магической силой, рядом с собой Моро… Дарес точно не потерпит. Уж лучше пусть Тийя посчитает свою бывшую хозяйку эгоистичной мразью, чем станет ещё одной жертвой колдуна.

– Звезда давно уже должна была быть на месте, так что это теперь не вашего ума дело! – голос Дареса раздался из-за неплотно прикрытой двери кабинета, который Вивьен ещё недавно называла своим. – Лучше разыщите, наконец, эту тварь из Братства!.. Иначе я подумаю, что ваша госпожа за каким-то дьяволом послала со мной бесполезных идиотов… Свободны!

Вивьен едва успела отскочить к противоположной стене, когда из кабинета стремительно вышли двое молодых мужчин. Узкое хищное лицо одного из них обрамляла чёрная острая бородка, второй же, скуластый и темноглазый, был гладко выбрит. Но вот холодные, оценивающие взгляды, которыми парочка окинула Вивьен, были абсолютно одинаковы.

Проскользнув мимо прихвостней Дареса в комнату, Вивьен увидела, что тот удобно устроился за письменным столом, развалившись в кресле, и почувствовала, что её вновь передёрнуло от отвращения.

– Моя девочка, – протянул Дарес, разведя руки так, словно собирался заключить Вивьен в объятья. – Неужели ты решила сама почтить меня визитом?

– Да. Мне нужно поговорить с тобой.

– Я весь внимание, дорогая.

– Если тебе и правда нужно моё… дело, то будь любезен прекратить держать меня взаперти, словно бахмийскую наложницу в гареме, – отчеканила Вивьен. – Я не могу отсюда им заниматься!

– Да неужели?.. – Дарес прищурился, отчего его смуглое лицо с мелкими острыми чертами приобрело ещё более хищный вид. «Стало совершенно лисьим», – вздрогнув, подумала Вивьен, пусть и видела лис только на картинках в книгах. – Или тебе просто понадобился повод, чтобы попытаться от меня удрать, а, девочка?

– Я говорю правду. Ты никуда меня не отпускаешь. Скоро в городе пойдут слухи о том, что я пропала, и тебе это будет совсем не на руку.

– Подумаю над твоим предложением, – хмыкнул её собеседник. – Но не считай меня конченым недоумком, красавица. Решишь меня обмануть – умирать будешь очень неприятным образом. Поверь, уж в этом-то я знаю толк.

– Я и не сомневаюсь… Дарес.

– Нравится моё новое имя? – спросил тот, гибко выскользнув из-за стола и одним плавным движением оказавшись рядом с Вивьен.

– Такая же дурацкая кличка, что и раньше, только теперь зеннавийская, – скривилась она. – Моро, Дарес… Интересно, ты хоть сам-то помнишь своё настоящее имя?..

– Едва ли об этом впору спрашивать девке, которая взяла имя уличного оборванца, – усмехнулся он в ответ.

Вивьен почувствовала, как в крови у неё закипело бешенство, и не удержалась, чтобы не выкрикнуть:

– Не говори о том, чего не знаешь!.. Оборванкой, если на то пошло, была я, а не Поль. И всё по твоей милости, колдун!

– Как раз исключительно по милости твоего папаши, который никогда не умел вести серьёзные дела. Но не бойся, девочка, я – не он, совсем нет… Я знаю, что делаю и куда это меня приведёт.

«На костёр, вот куда, – подумала Вивьен, стараясь удержаться от гримасы отвращения, пока пальцы Дареса скользили по её руке под летящим рукавом домашнего платья. – Я уж постараюсь, чтобы это было так».

***

Больше всего хотелось заснуть, лишиться чувств… Хоть как-нибудь ускользнуть из этого мира – туда, где не будет боли, пронизывавшей каждую жилку, изматывавшей тошноты и покрывавшего кожу мерзкого пота.

Лёжа связанным по рукам и ногам на земляном полу какой-то постройки, в которой не было окон, и поэтому царила непроглядная тьма, Кеару то задыхался от жары, то начинал трястись от холода и сам не знал, что из этого оказывалось хуже. К тому же, ко всему прочему прибавлялись горькие мысли о том, что произошло с ним совсем недавно.

Стоило признать – он повёл себя как идиот, а не как будущий офицер Гончих. Как он станет теперь смотреть в лицо господину Агилару, умрёт ведь со стыда!.. Впрочем, гораздо больше шансов у Кеару было сдохнуть куда раньше, чем он встретится с опекуном. И всё же стыд терзал пленника не меньше, чем бессильная ярость и отчаянье. Он сделал ужасную глупость, сломя голову кинувшись в порт, когда ему принесли записку от Лолы, и вполне ожидаемо, как понял потом, за подобный промах поплатился.

Лола действительно ждала его у пристани и, не дав ни опомниться, ни сказать хоть пару слов, торопливо увлекла спутника в лабиринт узких улочек на задворках порта. Кеару был, конечно, удивлён таким поведением возлюбленной, но решил пока не приставать к ней с расспросами. Как оказалось, поступил он так очень даже зря.

В одном из особенно вонючих и тесных закоулков, где из-за почти смыкавшихся над неуклюжими постройками складов крыш царила полутьма, Лола неожиданно ускорила шаг и, подобрав юбки, ловко юркнула за ближайший угол. А её спутник не успел предпринять ровно ничего, прежде чем оказался окружен десятком рослых мужчин. Они обступили Кеару, словно выросшие из-под земли тени, и он просто вдруг почувствовал, как один клинок вспорол рубашку на спине, а другой оказался приставлен к горлу.

В следующее мгновение не успевшего опомниться Кеару парой болезненных тычков заставили опуститься на колени и крепко стянули ему запястья за спиной. Глубокий порез на щеке стал единственным плодом попыток вырваться, и больше Кеару решил не рисковать. Правда, едва лезвие чуть отодвинулось от его горла, ухитрился заехать ногой в лицо одному из попытавшихся связать ему ноги бандитов – но и только. Напавших было слишком много, и дело они своё знали, а события развивались чересчур стремительно, чтобы Кеару смог отбиться.

Хотя, уже стянутый верёвками и с какой-то шерстистой тряпкой во рту вместо кляпа, он очень пожалел, что не попытался вырваться на свободу сразу. Может, ему бы и удалось уйти от клинков без серьёзных ранений, а там бы и быстрые ноги стали его спасением от нападавших – арбалетов у них вроде бы не было. А теперь ему оставалось лишь горько сожалеть о том, как глупо он попался в ловушку.

Когда же на Кеару обрушился град пинков, ему сделалось уже не до сожалений – думать о чём-то, кроме собственных мучений и ужаса от полной беспомощности, стало попросту невозможно. До этого он не раз был ранен, так что боль для него оказалась не в новинку. Но всё происходящее сейчас вышло таким внезапным и унизительным, что он почти сразу потерял всякую волю к сопротивлению, лишь пытаясь свернуться в клубок так, чтобы удары причиняли меньше боли. Впрочем, много времени на «воспитание» пленника тратить, похоже, никто не собирался. Его замотали в большой кусок мешковины и куда-то быстро понесли.

Кричать Кеару не мог, но дёргаться всё равно пытался, рассчитывая, что его неприятели рано или поздно выйдут в какое-нибудь людное место, где подобное привлечёт внимание. Увы, надежды оказались тщетны. Кеару понял это, когда довольно скоро его опустили на покачивавшуюся поверхность, в которой по плеску вёсел рядом и по удушающему запаху тухлятины он узнал рыбацкую лодку.

Путь по воде оказался долгим и мучительным. Жара, духота, качка и вонь – всё вместе слилось для Кеару в омерзительно тошнотворную круговерть. Так что, когда его всё-таки вытащили из проклятой посудины и запихнули в то самое непонятное строение, в котором он пребывал до сих пор, заодно вытащив кляп изо рта, Кеару поначалу возблагодарил небеса за милость. Вот только почти сразу понял, что жажда, неудобная поза, боль от ушибов и врезавшихся в тело веревок с каждой проходящей минутой причиняют ему всё больше страданий. И очень скоро решил попытаться привлечь внимание мучителей проклятиями и гневными просьбами развязать его и дать напиться. Но ответом на них неизменно служила тишина, которую лишь пару раз нарушали негромкие звуки шагов неподалёку, да нечто, напоминавшее шелест волн, накатывавших на песчаный берег.

Сколько Кеару провёл в таком положении, он едва ли смог бы сказать, но ему это время показалось бесконечно долгим. И когда дверь в его тюрьму отворилась и в проёме, освещённом заходящим солнцем, показался высокий силуэт, Кеару уставился на вошедшего скорее с надеждой, чем со страхом.

Переступивший порог сарая – теперь-то Кеару сумел различить, как выглядит помещение, где он находился – мужчина подошёл к пленнику и принялся молча его разглядывать, остановившись в паре шагов.

– Что вам нужно?.. – прохрипел Кеару, подняв голову. – Вы же понимаете, что это произвол?! Меня станут искать!

– Времена-то настали, – покачал головой мужчина, судя по направлению его взгляда обращавшийся не столько к Кеару, сколько к своим спутникам, пара силуэтов которых виднелась по ту сторону распахнутой двери. – Ташайская обезьяна говорит со мной о произволе, каково, а?!.. Н-да, времена… Пусть ищут, парень, пусть – я-то получше твоих хозяев-церковничков знаю здешние края. Так что – быстро не найдут, не надейся!..

– Зачем я вам?

– Чтобы справедливость восстановить, парень, исключительно ради этого. Ничего, узнаешь скоро, на кой ты мне сдался, всё узнаешь…

– А Лола? Что с ней вы сделали?!

– Потаскушка эдетанская?.. Не бойся, она золотишку, что за твою шкуру получила, недолго радовалась!

– Уроды! – Кеару попытался плюнуть в лицо мерзавцу, но почувствовал, что слюны в пересохшем рту просто не осталось. – Твари!.. Подождите, я ещё посмотрю, как вас повесят, выродки!

– Ори, ори, змеиное отродье… Ты скоро погромче взвоешь, попомни моё слово!.. Лучше побереги силы, дикарь, – мужчина лениво махнул рукой, неторопливо направившись к двери.

Прежде, чем она с треском закрылась, Кеару успел только выкрикнуть ему в спину ещё пару ругательств.

========== Глава 16. Дары Бездны ==========

За окном кабинета быстро угас закат, и Дирк покосился в сторону бронзового канделябра, подумав, что надо бы зажечь свечи, чтобы не сидеть со своей собеседницей впотьмах. Но она опередила его – ловко щёлкнула пальцами, и с них сорвались тёмно-красные искры, плавно коснувшиеся фитильков, чтобы поджечь и через мгновение истаять.

Дирк благодарно кивнул ей. Как удобно… Магия вообще была на редкость удобной вещью, и сидевшая напротив темнокожая девица по имени Тийя всего лишь в очередной раз подтвердила это. Не удивительно, что столь многие его сослуживцы благосклонно приняли реформы Мерьеля. Идти в бой против тёмных колдунов, сумасшедших еретиков и кровожадной нечисти, зная, что за спиной у тебя стоят боевые маги, было делом весьма заманчивым.

Дирк хорошо помнил слова Оттокара Корблена о том, что прелесть магии – лишь очарование Бездны, которое всегда в итоге оказывается гибельно. И искренне пытался сделать это утверждение своим кредо на службе Церкви, вот только раз за разом терпел неудачу в начинаниях. Может, это был знак, который подавали ему Трое? Может, именно Их воля привела сегодня к Дирку чародейку?.. Ту, которая принесла очень интересные сведения, жаждала помощи и… могла стать очень удобным орудием в его руках.

«Только один раз, – подумал он, вглядываясь в тёмное, странное, но не лишённое своеобразной привлекательности лицо Тийи. – Я не стану этого повторять, но иногда ведь можно отступить от правил!.. Мне просто необходимо найти этого ташайского паршивца, иначе Сагредо с Агиларом с меня точно шкуру спустят!.. Потом я покаюсь в этом грехе… я стану очень усердно каяться! Но иногда исключительные ситуации требуют исключительных мер».

Вроде бы эти доводы звучали убедительно. Вот только Дирк всё равно подумал, что отступники, оставлявшие за собой сотни убитых и выжженные города, наверняка поначалу думали так же. Но ведь он-то не обращался к Бездне, не заключал сделок с нечистью!.. Всего лишь хотел воспользоваться магией, пусть и запрещённой Церковью, но – один раз и для благой цели. Да тот же Сагредо сделал бы подобное, не задумываясь, ради любого пустяка!.. И Иво… он бы его точно не осудил.

Впрочем, этот пример как раз выглядел скверным. Дирк подозревал, что Иво не объявили отступником только из-за обширных связей его покровителя. И теперь было ужасно осознавать, что тот, с кем Дирк когда-то мечтал плечом к плечу сражаться с врагами Церкви, по сути, превратился в самого страшного преступника. Преступника, на которого сам Дирк так и не смог донести. Не смог предать того, кто спас ему жизнь, пусть даже совершенно омерзительным способом.

…В первый раз увидев Иво возле своей постели в лазарете данценской Чёрной Крепости, Дирк не особо этому удивился. По правде сказать, у него не было на это сил – их едва хватало на то, чтобы держать глаза открытыми. Так что, заявись к нему даже тиррский понтифик со свитой, вряд ли Дирк испытал бы что-то, кроме вялого любопытства. Хотя, встретившись с Иво глазами, он всё-таки сказал, сам с трудом поверив в то, как тихо и сдавленно прозвучал его голос:

– Ты… А я думал там, в подвале, мне… померещилось.

– Я, я, – Иво улыбнулся, словно бы и не было той их жуткой ссоры незадолго до выпуска из Обители Терновых Шипов. – Кто же ещё. Рад, что ты… снова с нами, – неловко закончил он, отведя взгляд.

Дирк чувствовал, что глаза у него неудержимо слипались. Но ещё один вопрос не мог не задать:

– Иво, скажи… А Дарес и Мелани… Их поймали?

Друг посмотрел на него с сомнением, но всё же ответил:

– Нет, Дирк. Ты… отдыхай лучше. Колдун и его дочурка теперь точно не твоя забота, а наши их рано или поздно всё равно достанут.

Услышав это, Дирк и сам не понял, что ощутил в большей степени – сожаление или облегчение. Но усталость всё равно оказалась сильнее, и через мгновение он уже снова провалился в сон, так ничего и не ответив Иво.

А дальше дни потянулись за днями, и когда Дирку стало чуть легче, он наконец понял, какое будущее его ожидает. Заглянувшие к нему Белые Псы не скрывали, что отлично знают о связи Дирка с еретичкой, а обстоятельства, при которых он оказался в плену, кажутся им весьма подозрительными. Впереди были допросы и суд, и Дирк всё чаще задумывался о том, что умереть на алтаре у колдуна оказалось бы лучше – хотя бы не так позорно.

Но ещё мерзостнее, чем о церковном правосудии, казалось размышлять о внезапно всплывших в памяти обстоятельствах собственного спасения. Чем больше Дирк думал о смутных картинах, которые видел уже после того, как ритуал Дареса прервали вломившиеся в его имение Гончие, тем сильнее уверялся в том, что представшее тогда перед его глазами было реальностью, а не предсмертным бредом. И это действительно пугало.

Случай развеять свои подозрения или же, наоборот, утвердиться в них, выпал довольно скоро – его вновь навестил Иво, и теперь Дирк твёрдо вознамерился добиться от того правды о произошедшем.

Правда, началась их встреча довольно мирно: с вопросов Иво о самочувствии, ленивых отбрёхиваний самого Дирка и его внезапного удивления, когда он понял, что друг, с которым они после выпуска из Обители не виделись всего-то года полтора, заметно изменился. Нет, Дирка не слишком-то удивило то, что взгляд чуть раскосых карих глаз Иво, от которого так млели почти все встречавшиеся ему девицы, стал куда жёстче, а в манерах появилась спокойная властность. Но вот на седые нити в тёмно-каштановых вьющихся волосах друга Дирк смотрел почти заворожённо.

– А-а, заметил, – хмыкнул Иво, увидев, как Дирк таращится на его шевелюру. – Придаёт солидности, правда?.. Во всяком случае, дамам нравится.

– Что… что это с тобой произошло?

– Подарочек из экспедиции в Нумиссу. Так, ерунда… дёшево отделался.

Нумисса. Один из древних соланнских городов, расположенный, как помнил из курса истории Дирк, на дальнем севере континента – именно там, где магические войны времён падения Царства Двух Океанов не оставили ничего, кроме выжженной и отравленной чарами земли. Сунувшись туда, едва ли можно было рассчитывать вернуться живым. Так что Иво, возможно, и впрямь заплатил за своё безрассудство не слишком большую цену… Но упоминание соланнского города тут же навело Дирка на мысли о тех, кто жил не в таких уж далёких от того краях.