Текст книги "Земля алчущих (СИ)"

Автор книги: Дина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

А ещё он внимательно наблюдал за общением кардинала с окружавшими его людьми и не переставал удивляться. Разговорам того с Агиларом – тёплым и каким-то чересчур вольным, будто их участники до сих пор оставались равны друг другу. Восхищению и преданности юной чародейки стихийного Ковена, тайно посещавшей кардинала. Строгому тону, который кардинал позволял бахмийской целительнице, иногда совершенно бесцеремонно появлявшейся у него в кабинете, и почти материнской любви, которую Кеару читал в её взглядах, обращённых к Габриэлю… Странным, но прочным узам, которые связывали этих людей и были так не похожи на всё, что Кеару видел в родных краях.

Дома он знал лишь холодность отца, ненависть его жён да презрительные взгляды братьев и их приятелей, рождённых от более знатных женщин. А ещё – подобострастие всех и каждого перед могущественными жрецами, изредка появлявшимися в отцовском доме. Разве что сестру, её весёлый смех и нехитрые утешения Кеару вспоминал с благодарностью. Но теперь образ Тамисы казался туманным и размытым, в отличие от образов его высокопреосвященства и господина Агилара…

Размышления и воспоминания несколько успокоили Кеару, и он оставил их, лишь когда скрипнула входная дверь и ворвавшийся свет – пусть и по-утреннему тусклый – заставил его зажмуриться после полной темноты, в которую был погружен сарай.

Первым внутрь вновь вошёл тот немолодой светловолосый мужчина, который в прошлый раз говорил Кеару о «восстановлении справедливости». Он смерил пленника задумчивым взглядом и отошёл к стене, а двое из четверых его спутников – все были бедно одетыми мускулистыми парнями – заставили Кеару подняться и вытащили его вон.

За дверью Кеару увидел белоснежный пляж с парой вытащенных на него больших лодок. Но повели его, всё так же в молчании, не к воде, серо-голубые волны которой лениво лизали берег, а в противоположную сторону – к густым зарослям с узкой тропой меж ними. И почему-то равнодушные, без особой враждебности, действия похитителей, отнюдь не добавили ему уверенности в том, что он переживет сегодняшний день. Кеару тщетно пытался успокоиться, чувствуя, как гулко отдавался в ушах звук часто бьющегося сердца и пот стекал по спине. Но всё же твёрдо решил, что за жизнь будет драться до последнего и постарается не упустить любой возможности выбраться.

***

– Если вы так же бодро начинали свою карьеру на континенте, Хейден, неудивительно, что в итоге вас спровадили за океан, – Андре покачал головой, разглядывая Дирка, и от его взгляда тот сразу почувствовал себя кем-то вроде особо мерзостной сороконожки, пришпиленной к месту ради лучшего изучения.

– Ты бы лучше, чем издеваться, помог, а? – Дирк резко мотнул головой, пытаясь разогнать сгущавшуюся пред глазами туманную пелену, в чём сразу раскаялся. Затылок, которым проклятая мёртвая девка хорошенько приложила его об пол, тут же словно штырём просверлило. Хотя, по сравнению с «приятными» ощущениями от разорванных зубами Лолы кожи и мяса, это выглядело мелочью. Дирк старался не рассматривать рану, тянувшуюся от ключицы почти до рёбер, но от боли никак не мог отвлечься. И лишь надеялся, что маг хоть что-нибудь сможет с этим сделать.

– Уже, – хмыкнул между тем Андре, брезгливо разглядывая свою ладонь, испачканную алым. – Кровь я остановил – как хряк на бойне не подохнете. А дальше пусть вами Минна занимается, я ей вестника отправил. Люди – не моя специальность… Уж слишком вы все мрёте хорошо, если что перепутаешь.

– А с ней что будет? – поёжившись, спросил Дирк, указав в сторону Тийи, лежавшей на узком диванчике – единственной более-менее пригодной, чтобы пристроить бессознательную чародейку, мебели, которая нашлась во владениях Андре.

– Особо ничего, – пожал плечами тот. – Поваляется пару-тройку часов и очнётся. Ну, может, колдовать с неделю не сможет. По ней, похоже, отдача от магических уз хлестнула, когда мертвячка вырвалась… Но девчонка сильная, ничего ей не сделается. Дура только, если надумала покойника поднимать, когда не умеет.

– Она сказала, что умеет! – Дирк понимал, что обида, проскользнувшая в его голосе, наверняка звучала очень наивно, но сдержать эмоций не смог.

Слишком свежа была память о том, как он с трудом отпихнул вцепившуюся ему в шею покойницу, но она тут же впилась в него зубами снова. Даже когда Дирк ухитрился спихнуть Лолу с себя и пару раз вонзить ей в живот кинжал, противницу это особо не смутило – она пыталась загрызть его ровно до тех пор, пока он не размозжил её голову об угол каменного стола.

…Как Дирк перетянул свою рану остатками разодранной рубашки и, подхватив бесчувственную Тийю, сбежал из здания городской стражи, он и сам сейчас плохо помнил. Зато невольно задумался о том, что, пожалуй, оказалось не лучшей идеей предъявить хозяину обнаруженного неподалёку трактира стальную звезду Гончих, чтобы взять у него лошадь. Правда, на этой послушной скотинке Дирк и добрался вместе с Тийей до здания родного ведомства. Но теперь он понимал, что едва ли трактирщик сразу забудет об этом происшествии и не сумеет при случае описать такую приметную парочку, какой оказались раненый церковник и чернокожая девица. Впрочем, размышлять об этом всё равно было поздно.

– А здесь что? – вдруг заинтересовался Андре, указав на вспухший пониже левого локтя Дирка укус. – Эта… Лола вас и за руку тяпнуть успела?

– Да нет, – поморщился Дирк. – Это обезьяна… Которую в жертву приносили… Мерзкая тварь, еле поймал, а она ещё цапнула, сука!

Андре с пару мгновений как-то странно смотрел на собеседника, а потом вдруг затрясся от беззвучного смеха, прикрыв лицо чистой ладонью.

– Ой, не могу!.. Церковничек… При вас демона призывать станут, а вы ничего не поймёте, пока его хвостатую задницу не увидите!..

– Думай, что говоришь, – огрызнулся Дирк, но потом всё же спросил подозрительно глядя на хихикающего Андре: – А… в чём вообще дело-то?

– В том, что пролить рядом с призванным мертвяком чью-либо кровь, кроме крови принесённой жертвы, – это, Хейден, верный способ превратить покойника в неуправляемую хищную тварь. Неужели и об этом вам в Обители не рассказывали?

Дирк не нашёлся с ответом. Несмотря на общее паршивое состояние, он на какой-то момент понял, что стыд и ярость затмили все остальные поганые ощущения. Ведь и вправду он должен был знать! И действительно вспомнил, что уже подобное слышал, жаль лишь, что сделал это только теперь…

К счастью, от необходимости продолжать неприятный разговор Дирка избавила громко хлопнувшая входная дверь, в которую влетела растрёпанная и встревоженная Минна.

Слушать её негромкий голос и чувствовать, как чары постепенно заставляли боль утихнуть, оказалось для него почти привычно, и Дирк был искренне рад как помощи целительницы, так и тому, что её явление дало ему собраться с мыслями.

– Шрамы точно останутся, – предупредила Минна, не поднимая головы и сосредоточенно глядя, как края раны стягивались под её пальцами, объятыми ярким белым светом. – И, господин Хейден, постарайтесь не лезть… в самое пекло хотя бы с неделю. Если так часто использовать сильную магию на живом человеке, последствия могут быть непредсказуемы.

Андре фыркнул после слов про «живого человека», Дирк же немного сонно – колдовство Минны медленно, но верно погружало его в полудрёму – отозвался:

– Да плевать на шрамы… А насчёт пекла – это уж как получится, – усмехнулся он, когда свет в ладонях Минны угас.

– Как знаете, я просто предупредила.

– Я понял, Минна. И благодарен за помощь. – Дирк безотчётно коснулся места на шее, где ещё несколько минут назад виднелись следы от зубов… Если б он не сумел отпихнуть начавшую вгрызаться ему в глотку мертвячку, то теперь ему уже никакая помощь не понадобилась бы. – Но… не могли бы вы нас оставить? Нам нужно обсудить дела Церкви.

– Разумеется, господин Хейден, – несколько суховато отозвалась целительница, но без всяких возражений подхватила свою сумку и, решительно перекинув через плечо светлую косу, выскользнула за дверь.

Дирк почувствовал себя неловко перед Минной, но подумал, что чуть позже найдёт способ загладить вину. Не мог же он и впрямь обсуждать с Андре дальнейшие действия в присутствии чародейки, которая не состояла на службе у Гончих официально!..

– Ну, рассказывайте, Хейден, что там у вас за дела Церкви, – поторопил его Андре. – Как я понимаю, вы всё же что-то выяснили у покойницы, прежде чем она почуяла кровь?

– Да, – Дирк поморщился, пытаясь собраться с мыслями. Хотя боль чары Минны и убрали, но слабость никуда не делась, а в голове прочно поселилась вязкая муть. – Но дело не только в этом, – начать рассказ для Андре Дирк решил всё же с той странной магии в доме Вивьен, о которой сообщила Тийя.

– Занятно, – протянул Андре. – Похоже на стихийную магию, но какую-то странную. И что вы собираетесь с этим делать?

– Ты, – возразил Дирк. – Ты – маг, тебе и разбираться с этим будет сподручней. Так что возглавишь отряд и проверишь дом этой благочестивой… или теперь уже не очень контрабандистки. Вот, держи, как подтверждение полномочий. – Он, порывшись в кармане штанов, к счастью, избежавших участи изодранной покойницей рубашки, вытащил оттуда небольшую металлическую вещицу.

Стальной перстень с выгравированной на нём звездой Троих стукнул о столешницу, и Андре изумлённо приподнял брови – похоже, доверенным лицом церковного воинства его ещё ни разу не объявляли.

Дирк же посмотрел на поблёскивавший металл и гравировку в виде трёх широких лучей, оплетённых терновыми побегами, и вдруг понял, что изображение расплывается светлыми и блестящими, словно отсветы луны на чёрной воде, пятнами. На какой-то момент Дирку показалось, что вода эта сомкнулась у него над головой. Но уже в следующий – по ощущениям – миг он снова очнулся и почувствовал, что его придерживает за плечо Андре.

– Живы?.. – тот встревожено заглядывал Дирку в лицо. – Ну, целительская магия силы вытягивает только так… Если скажете, что вот это, – Андре кивнул в сторону перстня, – было в бреду и ничего не значит – я не удивлюсь.

– Нет, – Дирк потёр глаза, пытаясь прийти в себя. – Я же сказал – ты возглавишь отряд, значит – возглавишь! И всё со мной нормально. Сейчас посижу немного и пойду.

– Ага, до двери, может, и дойдёте. Дальше – точно нет.

– Чушь не пори, всё в порядке. Мне ещё Ноймана этого ловить и Кеару у него вызволять. Хотя жив ли мальчишка вообще…

– Видел я, как оно в порядке… Погодите, что вы сказали про Кеару?!

– Мертвячка рассказала, что его похитили люди Эберта Ноймана. Того самого капитана, матроса которого Кеару недавно убил в драке. Этот Нойман ещё приходил к господину Агилару и возмущался… Потом, видимо, забери его Бездна, решил взяться за самоуправство!.. А девка, Лола, и рада была Нойману помочь, как только он ей золотишка отсыпал… Все они, стервы, одинаковые!

– И где вы собираетесь Кеару искать? – перебил его Андре, которого обсуждение «стерв» явно не заинтересовало. – На корабле Ноймана? На складах каких-нибудь?.. В порту сам чёрт ногу сломит, только переполох поднимете, а мальчишку тем временем перепрячут или прикончат!

– Да нет… Девчонка сказала, что слышала, как Нойман с подручными говорили про какие-то острова в дельте. Знаешь про них?

– Знаю, и правда, есть два или три островка в дельте Сверкающей, это ближе к Хайнрихштадту… Ну, кто-нибудь из рядовых вам покажет. Только… вы же понимаете, что, если Нойман Кеару и выкрал, это юрисдикция городской стражи, а не Гончих?

– Какие умные пошли нынче маги, – усмехнулся Дирк. – Но мальчишку я попытаюсь вытащить сам. Иначе стража с её… расторопностью точно если что и найдёт, то труп, и Агилар с меня шкуру спустит. Так что – к делу, – кивнул он. Попытался встать, но понял, что ноги подкашиваются, и, отчаянно уцепившись за спинку стула, рухнул обратно.

– Я же говорил, – закатил глаза Андре. – Какой вы, церковники, однако, упёртый народ. Пока не свалитесь, всё тянет вас на подвиги… Правда, – он отвернулся к полкам на стене и принялся на них что-то искать, – если уж вы так рвётесь сами найти ташайца, я бы, пожалуй, мог вам помочь… Вот, – наконец повернулся он к собеседнику, поставив на стол большой округлый пузырёк с жидкостью зелёного цвета, напомнившего Дирку о ряске на пруду, – это снадобье вас точно взбодрит. Можете хоть в бой отправляться. Вот только сразу предупреждаю – к ночи всё равно свалитесь, а завтра вам будет худо.

– Худо? – с нарочитой беспечностью спросил Дирк. – Как после пьянки, что ли?

– Ну, это смотря что пить и сколько, – глубокомысленно протянул Андре, пожав плечами.

Дирк подумал, что ему, похоже, просто на роду написано испытывать на себе сомнительные способы исцеления. И тем не менее всё-таки потянулся к флакону.

– Глоток, не больше. Вам хватит, – предупредил его Андре.

Жгучее любопытство во взгляде мага Дирку не слишком-то понравилось, но особого выбора у него всё равно не было, и он решил в очередной раз рискнуть.

***

Родольф Бонне, куда как больше привыкший к обращению «отец Родольф», не знал, что мучило его сильнее – страх или всё же злость и на вконец обнаглевшую после смерти полоумной дочурки Марту, и на проклятого церковника, сегодня вломившегося в его дом с утра пораньше.

Этот самый «старший офицер Агилар», как он представился, прежде казался ему каким-то невнушительным для церковника, и Родольф, испугавшийся поначалу прибытия Гончих, очень скоро решил, что тот не доставит особых проблем. Как оказалось – зря, потому что из джунглей Агилар возвратился крепко рассерженным и явно не намеренным больше разводить дипломатию.

Родольф попробовал было возмутиться приказом похоронить загрызенного нечистью Гончего на маленьком кладбище общины, заявив, мол, негоже тиррскому псу лежать рядом с правоверными. Но Агилар наградил его испепеляющим взглядом, и Родольф понял – продолжать спор стало бы верным способом отправиться следом за покойным. Правда, ещё и со злорадством отметил, что церковник после вылазки хромает из-за неаккуратно перевязанной раны, и, зная, как легко в этих краях к людям цепляется всякая зараза, искренне пожелал ему свалиться в лихорадке и сдохнуть. Увы, пожелания силы не возымели – Агилар вернулся к Родольфу на следующий день бодрым и злым донельзя. И теперь требовал ответов на не самые приятные для хозяина вопросы.

– Так всё-таки почему господин Бернар и его дочь покинули вашу общину? – настойчиво повторил Агилар.

Родольф мысленно проклял чёртову старую стерву Марту Руже – больше узнать о Бернарах церковнику было явно не от кого. Но вслух скучным тоном сказал:

– Я же говорю, господин офицер: Эжен Бернар сам решил уйти, и не в наших правилах удерживать кого-то силой…

– Да ну?.. Так просто взял и решил? – нахально ухмыльнувшись, Агилар опёрся ладонью о стол, за которым сидел Родольф. – А может, лучше скажете правду, пока у вас есть возможность сделать это добровольно?

Родольфа это окончательно взбесило. Он давно отвык от того, чтобы с ним разговаривали в столь наглом тоне, и теперь вскинулся, рявкнув на церковника:

– Да что вы себе позволяете, господин офицер?! Ваши полномочия…

– Мои полномочия, – прошипел тот Родольфу в лицо, – позволяют мне просто спалить к дьяволу ваш еретический курятник!.. А вас всех отправить в кандалах в Чёрную Крепость и разбираться уже там. Радуйтесь, что случай не свёл вас с теми моими коллегами, которые именно так бы и поступили!

– Но…

– И я надеюсь на то, что вы расскажете мне о Бернарах добровольно. Пока что у вас есть такая возможность. Но чем дольше вы виляете, тем больше я укрепляюсь в сомнениях по поводу вашей неосведомлённости о судьбе похищенных, – выдав на одном дыхании замысловатую тираду, Агилар продолжил улыбаться, но его непроницаемо-чёрные глаза смотрели холодно. – А когда мои сомнения перерастут в подозрения, поверьте, ничто не помешает мне воспользоваться несколько иными методами… выявления истины, нежели доверительная беседа.

Услышав последнюю фразу Агилара, его собеседник невольно отшатнулся от продолжавшего нависать над ним церковника, на мгновение вжавшись в спинку стула. Какими могут быть методы Гончих, Родольф неплохо себе представлял и вовсе не горел желанием испробовать их на своей шкуре. К тому же, если пришельцы станут всерьёз допрашивать его самого или кого-то из его доверенных людей, едва ли окажется возможным утаить участие Детей Милости в торговле контрабандными изумрудами и «райской пылью», которая во многом и обеспечивала им безбедную жизнь. Уж лучше было рассказать проклятому церковнику хотя бы часть правды и молиться Троим Бессмертным, чтобы паршивый пёс понтифика удовольствовался брошенной ему костью.

– Хорошо, господин Агилар, хорошо… Я объясню вам, почему я вынужден был уговорить Эжена Бернара покинуть наше скромное селение вместе с его дочерью. Но и вы, прошу вас, будьте хоть немного снисходительны к моему положению! Я вынужден заботиться обо всей общине, поэтому не мог поступиться её благополучием… и даже жизнями всех моих духовных детей ради пары человек!..

– Не больно-то у вас получилось сохранить эти жизни, – перебил его Агилар. – Но к делу, к делу… отец Родольф. Проповеди в вашем исполнении я слушать не намерен. Приберегите их для своей паствы и переходите к сути.

Тяжело вздохнув, Родольф всё же принялся рассказывать о явившемся в селение не так давно молодом мужчине, расспрашивавшем о том, не проживали ли здесь представители старой знати с континента.

Родольф пытался прогнать бесцеремонного посетителя, заявив, что, кем бы ни были члены общины в своей прежней, греховной жизни, теперь это не имеет для них никакого значения. Но собеседник был настойчив и отчего-то внушал Родольфу, обычно чувствовавшему себя в селении полноправным хозяином, безотчётный страх, который только усиливало присутствие двоих сопровождавших путешественника рослых ташайцев с суровыми хищными лицами. Тем не менее Родольфу все-таки удалось выпроводить неприятного гостя, заверив его, что таких людей у них нет и никогда не бывало. Тот покинул селение, но напоследок не постыдился пригрозить главе общины, что если тот соврал, то очень скоро горько пожалеет.

…Повествуя о неприятном визите, Родольф боялся, что Агилар сочтёт всю историю бредовой. И хорошо если только поднимет его на смех, а не обвинит во лжи. Но церковник слушал внимательно, всё так же продолжая стоять у хозяйского письменного стола и задумчиво барабаня пальцами по его краю.

– Что именно он спрашивал? – вдруг поинтересовался Агилар. – О… «семьях знати»?.. Можете повторить дословно?

– Он говорил о крови, – ответил Родольф. – Древняя кровь, семьи древней крови… Да, именно так, – удовлетворённо кивнул он и вдруг осёкся, заметив, каким изумлённым казалось лицо Агилара.

Впрочем, он быстро справился с собой и поторопил Родольфа:

– Продолжайте же!

– Я понадеялся, что больше никогда не увижу этого странного господина. Так и вышло, вот только через неделю у нас пропал человек. Один из людей, которые помогают мне с закупками для общины. Мы искали его и скоро нашли неподалёку… то, что от него осталось. Зрелище было не из приятных, и мы подумали, что звери…

– Ну разумеется, звери… Двуногие. Дальше, Родольф, давайте дальше!.. Бернаров-то вы зачем выгнали?

– Ради их же блага! Исчезновение не оказалось последним, а потом… Потом ко мне каким-то образом пробрался один из дикарей, которые приходили с тем мерзавцем, – продолжил Родольф, чувствуя, как голос срывается из-за волнения. – Он пригрозил, что если я не приду на встречу с их господином и не скажу, в ком из наших братьев и сестёр течёт эта самая древняя кровь, то… то всех нас ждёт смерть! Я продолжал утверждать, что таких здесь нет. Предложил его господину прийти самому к нам и поговорить со всеми членами общины. Даже включая женщин, хоть это и запрещено нашим уставом!.. А сам той же ночью отослал Бернаров, потому что именно жена Эжена была аристократкой. Что мне ещё было делать, господин офицер?.. Мы не воины!

– Вы – бараны, – бросил Агилар. – Бесовы бараны, которые сами же с радостью кидаются на растерзание волкам!..

– На континенте тиррские псы терзали нас хуже любых хищников! – выпалил Родольф, но осёкся и с опаской посмотрел на Агилара.

Тот лишь досадливо махнул рукой и быстро спросил его:

– Как была фамилия покойной жены Эжена Бернара?

– Бернар, конечно. Какая ещё у неё могла быть фамилия, если не…

– Да девичья фамилия, девичья!

– Ах, это… Фиенн. Сибилла Фиенн, господин офицер, – с готовностью ответил Родольф.

Агилар почему-то молчал, зато его лицо являло собой на редкость красноречивую картину. Изумление теперь мешалось в его глазах с каким-то новым, трудноопределимым, но явно сильным чувством. Родольф внутренне напрягся, ожидая от церковника ещё одной вспышки ярости, но тот лишь коротко распрощался с ним и стремглав вылетел за дверь, растеряв всякую солидность.

Хозяин кабинета несколько перевёл дух, когда дверь за неприятным гостем затворилась, но теперь крепко задумался по поводу того, что же так встревожило церковника и не могло ли это как-то ещё более скверно сказаться на благополучии общины. Возможно, именно поэтому Родольф и не сразу заметил, что снова оказался в собственных владениях отнюдь не в одиночестве. Прямо перед ним стоял самый младший из сопровождавших Агилара Гончих – некрасивый, но самоуверенный и чем-то приковывавший взгляд парень с блестящими тёмными глазами и весёлой улыбкой.

– Что вам нужно, рядовой? – ворчливо поинтересовался Родольф. – Ваш командир только что разговаривал со мной и, кажется, уже выяснил всё, что ему было нужно.

– О нет, – покачал головой посетитель. – Я заглянул сюда вовсе не по поручению старшего офицера Агилара, отнюдь… Напротив. Если этот господин успел вам досадить своими расспросами, отец Родольф, то мы с вами обязательно сумеем поладить и… окажемся очень полезны друг другу!

***

На душные джунгли, наполненные шорохами и шелестом ветвей, быстро опускалась ночь. Дневная жара спала, и холодная сырость, исходившая от земли, сделалась ощутимой. Вот только Ноэми Бернар, которая пристроилась у ствола дерева, хоть и чувствовала прохладу, но не пыталась найти более сухое место. Ноэми охватило полусонное безразличие, и мысли о том, что сидя вот так можно простудиться, точно не под силу было развеять эту апатию. Какая разница, заболеет ли она, если её всё равно в ближайшие дни ждёт смерть?.. И хорошо, если та окажется быстрой.

К тому же тьма, царившая в лесу, хотя бы отчасти скрывала Ноэми от взглядов жутких дикарей, в плен к которым она позавчера угодила вместе со своим отцом. Проклятые ташайцы появились на тропе словно из ниоткуда. И путники не успели ни попытаться убежать, ни начать сопротивляться, прежде чем оказались стоящими на коленях со связанными за спинами руками перед лицом молодого предводителя мрачной оравы воинов, от которых почему-то отвратно разило падалью.

Так что теперь пленники второй день плелись по лесной тропе в окружении своих мучителей, останавливаясь лишь на ночлег и краткие дневные передышки, а Ноэми, пусть и никогда не считала себя слабой и изнеженной, чувствовала, как к вечеру всё её тело ныло от усталости. Но ни разу не пожаловалась вслух. Привлекать лишнее внимание жуткого «Ансу» – как оказалось, именно так звали главаря разбойников – или его мерзких подручных ей точно не хотелось.

– Возьми куртку. Ночью будет не холодно, зато сыро, а они даже к костру нас не пускают, – шёпот отца над ухом заставил Ноэми вздрогнуть, но потом она всё-таки кивнула – на споры тоже не осталось ни сил, ни желания. И неловко попыталась ухватить одёжку перетянутыми в запястьях руками – на привалах пленникам связывали руки так, чтобы те могли поесть без посторонней помощи.

– Я бы не хотела к костру, папа, – заворачиваясь в грубую ткань, шепнула Ноэми, глядя на тёмные фигуры ташайцев, лениво шевелившиеся у огня, разведённого прямо на тропе. Там были все их мучители, кроме пары сидевших сейчас под деревом и не спускавших глаз с пленников. Ноэми до сих пор вздрагивала, когда ей доводилась встретиться взглядом с кем-то из дикарей, но с каждым часом её страх становился всё более тупым и привычным. – Лучше держаться от них подальше… Папа, почему они просто нас не убили?!.. Что им нужно?!

– Тише, милая, тише, – отец теперь говорил едва слышно. Обернувшись, Ноэми увидела, как он покачал головой – не то с укоризной, не то попросту собираясь с мыслями. – Я не буду врать – им нужна ты. Но не бойся, пока мы не добрались до их логова, у нас ещё есть шанс…

– Папа, – Ноэми прижалась к плечу отца, с трудом удерживаясь от желания уткнуться в ткань его рубахи и всхлипнуть. – Папа, я ничего не понимаю!.. Зачем им я?

– Я никогда не хотел, чтобы ты об этом знала, но… Это из-за твоей матери. Говорят, что кровь знати древней Соланны, которая текла в её – и течёт в твоих – жилах, чем-то ценна для демонов. А тёмный бог ташайцев – то же создание Бездны, только одно из самых могущественных.

– Трое Бессмертных, – стиснув руку отца, выдохнула Ноэми, не понимая, верит ли в то, что сейчас услышала.

– Не пугайся, моя хорошая, не надо. Пока я жив, я так просто тебя им не отдам… Готовься, следующей ночью мы попробуем сбежать – я приберёг для этих мерзавцев один сюрприз. Может, он и станет для нас спасением… Да будут Трое к нам милостивы!.. А дальше медлить всё равно нельзя – иначе подойдём слишком близко к горам и ташайской древней столице. Главное, ничего не бойся и делай, что я скажу. Хорошо, Ноэми?

Она только молча кивнула, надеясь, что в полутьме слёзы, подступившие к глазам, окажутся незаметны.

***

Высокое дерево с покрытыми перистыми листьями ветвями росло очень удобно – совсем близко к ограде особняка, хотя и с внешней её стороны. И к тому же Исар, которой не раз приходилось карабкаться по отвесным скалам, ничего не стоило устроиться на одном из толстых сучьев – так, что её не было видно с земли, но при этом ей самой открывался неплохой вид на парадный вход и часть сада.

Исар удивляло, как беспечно местные жители – в данном случае некая госпожа Обье, которой принадлежал дом – относились к собственной безопасности, живя в подобных строениях с огромными окнами, тонкими решётками вместо заборов и растительностью, скрывавшей подходы к ним. Впрочем, эти земли никогда не знали больших и долгих войн. А населившие их теперь жители трикверианских стран были куда как беспечней подданных султаната, ведущих нескончаемое противостояние с Зеннавией – то вспыхивающее пожаром, то едва заметно тлевшее, но никогда не заканчивавшееся по-настоящему. Да и о тайных убийцах из Братства, сеющих собственную справедливость клинками и магией, тут мало кто слышал.

Зато вот маг, жизнь которого Исар оказалась должна забрать в этот раз по приказу наставника, подобным легкомыслием не отличался. Проклятый Беспощадным чернокнижник Дарес опутал своё нынешнее пристанище таким количеством защитных заклинаний, что Орлиная Сестра не стала даже и пытаться проникнуть за ограду. Исар всегда была смела, но не безрассудна. Поэтому она твёрдо решила дождаться момента, когда Дарес надумает выползти из логова, и уж тогда постараться решить всё быстро и наверняка.

Прижавшись к стволу дерева, Исар внимательно следила за пристанищем намеченной жертвы, но самого Дареса пока так и не увидела, по саду скользили лишь деловитые фигурки домашней прислуги. Да ещё один раз на террасе появилась темнокожая особа, чьё светлое, богато отделанное кружевами и, на взгляд бахмийки, бесстыдно открытое платье казалось слишком дорогим, чтобы его носила рабыня. Наверняка она была хозяйкой дома, хотя Исар не могла знать при этом – соратницей или пленницей Дареса. Но убивать её специально Орлиная Сестра в любом случае не собиралась, целью для неё оставался лишь крепко досадивший султанату колдун, а бессмысленных смертей Братство всегда стремилось избегать.

После же того, как обитательница особняка скрылась внутри, вокруг стало совершенно пустынно. И теперь Исар с трудом боролась со скукой: терпение никогда не было её сильной стороной. Но стоило ей заметить неторопливо подходивших к воротам людей, как она с трудом подавила желание выругаться сквозь зубы – встретить здесь Чёрных Гончих Исар точно не ожидала.

========== Глава 18. Цена ошибок ==========

На поляне, скрытой от берега зарослями буйной растительности, Кеару сразу заметил двоих из компании эдетанцев, с которыми не так давно подрался в порту. И теперь наконец-то понял, что за зуб имели на него таинственные похитители. А потом с невольным страхом задумался о том, какую кару для него могли приготовить собравшиеся здесь озлобленные люди, чьего знакомого, а возможно, и друга он лишил жизни. Но, проходя вслед за Нойманом сквозь толпу угрюмых мужчин, осыпавших его непристойными оскорблениями, постарался сохранить гордый и безразличный вид. И лишь когда Кеару увидел то, что ждало в дальнем конце поляны, невозмутимость мгновенно слетела с него, будто шелуха.

– Нет!.. Нет, лучше просто убейте меня! Вы не посмеете наказать меня кнутом, как раба! – Кеару задёргался в хватке притащивших его сюда парней, но те, хоть и не без труда, сумели удержать пленника на месте.

Широкоплечий черноволосый мужчина средних лет с худым жёстким лицом, стоявший напротив, возле вкопанной в землю грубо сколоченной деревянной рамы, только усмехнулся. Он неторопливо поигрывал отполированной до гладкости рукояткой длинной плети, и Кеару судорожно вздохнул, глядя на блестящие металлические крючья, украшавшие это орудие пытки… Или всё же – казни?..

– Ты получишь ровно то наказание, какое заслужил, – наставительно сказал глава мучителей Кеару, равнодушно глядя на него, когда тот – бешено вырывавшийся и изрыгавший грязные ругательства – всё-таки оказался привязан к раме.

– А вы сдохнете! – выкрикнул Кеару, сопроводив свои слова плевком, который только чуть-чуть не долетел до лица его собеседника. – Сдохнете в муках, я вам обещаю!.. Я всё равно однажды найду и убью вас, так и знайте!

– Выживи сначала, ташайская обезьяна, – бросил в ответ тот. – Эта штука, – кивнул он на плеть в руках палача, – способна после пары ударов любого заставить визжать, как недорезанного, и умолять о пощаде. А тебе достанется гораздо больше, не сомневайся!

Кеару вздёрнул подбородок, надеясь, что взгляд, которым он наградил мучителя, вышел достаточно надменным и презрительным. Но сам при это почувствовал, как у него перехватило дыхание, а сердце словно бы резко ухнуло вниз. Страшно, как же страшно!.. Просто невыносимо – и думать об ожидавших его страданиях, и ждать удара! Даже трудно сказать, что именно из этого хуже…