355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэвид Марк Вебер » Факел свободы » Текст книги (страница 9)
Факел свободы
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 00:28

Текст книги "Факел свободы"


Автор книги: Дэвид Марк Вебер


Соавторы: Эрик Флинт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц)

Глава 12


Для Хью Араи заняло не более трех дней в присутствии Эльфриды Маргарет Батри выяснить, как этой женщине удалось удержать ее клан сообща в течение полувека, перед лицом огромных трудностей. Не только нетронутым к тому же, но и довольно здоровым и хорошо образованным, если вы готовы допустить, что понятие «хорошо образованный» было достаточно широким, чтобы включить фразу об очень неравномерных знаниях, эксцентричных методах обучения, и дико несбалансированных областей науки.

Клан Ганни Эль был, вероятно, лучшим в практической механике, с каким Хью когда-либо сталкивался, например, но их представление о лежащей в основе теории некоторых машин, с которыми они работали, часто было нечетким, а иногда странным. В первый раз Хью увидел одного из многих внучатых племянников Батри обрызгивающим, это он называл «поощрительное возлияние», машину, которую он собирался ремонтировать, и Хью был поражен. Но, спустя несколько часов, после того, как механик закончил со следующей работой, машина вернулась к жизни и побежала так плавно, как вы могли бы просить.

И тем не менее суеверные понятия вроде «поощрительного возлияния», Хью не считал лежащей в основе практичности. «Возлияние» было на самом деле неким домашним алкогольным напитком, который оказался не слишком хорошим. Непригодные для потребления человеком, даже по не слишком привередливым стандартам клана Батри, жидкости были выделены для «поощрения» капризной машинерии.

Хью спросил этого племянника – его звали Эндрю Артлетт – «поощрение» было потому что машина рассматривала ядовитое пойло ликера как удовольствие или потому что подразумевала его угрозой поливания жидкостями еще хуже, если машина останется непокорной. Артлетт тогда фыркнул в ответ: «Какого черта я должен знать, что думает машина? Это просто множество металла и пластика и так, знаете ли. Мозгов у нее нет вообще. Но возлияние работает, это наверняка».

Из Ганни Батри получилась бы довольно хорошая императрица, думал Хью, несмотря на некоторые странные причуды. Она была бы довольно хорошим тираном, если на то пошло, за исключением ее ласковой черты около километра в ширину.

Хотя прямо сейчас не было никакого признака, вызванного любовью.

– …до сих пор не понимаю, почему вы – здесь последовали слова, которых Хью не знал, но они вообще не звучали ласково – не может просто пойти своей дорогой и оставить нас в покое. Мы ведь не просили вас сюда. Что случилось с уважением прав собственности?

– Станция «Пармли» в действительности не была вашей собственностью в течение длительного времени, Ганни, – мягко сказал Хью, – и вы знаете это, так же как и я. Если мы просто уйдем, пройдет не более чем шесть или восемь месяцев – год, самое бо?льшее – перед тем, как другая банда работорговцев создаст здесь лавочку и вам придется договариваться с ними. Нравится вам это или нет.

Батри впилась в него взглядом. Это был впечатляющий взгляд к тому же, тем более, что шел он от женщины, имевшей рост не более чем сто сорок сантиметров. Что заставило взгляд стать еще более впечатляющим так то, что, так или иначе, Батри удалось передать смысл, что она была жесткой старой каргой – несмотря на ее текущую простую внешность – выглядевшей женщиной не старше своих конца тридцатых или очень ранних (и хорошо сохранившихся) сороковых годов.

Это был эффект пролонга, конечно. Первое поколение пролонга, которое она получила, останавливало физический цикл старения на значительно более поздней стадии, чем более современные методы терапии. Хью знал, что собственная семья Батри была довольно богатой, чтобы начать и ее муж Ричард Пармли сделал свое первое состояние молодым человеком. Так что, даже с расходами, связанными с теми первыми днями лечения, они были в состоянии позволить себе пролонг для себя и своих потомков.

Но после последнего финансового фиаско ее мужа – это было третье или четвертое в его карьере, Хью не был уверен какое – и длительной изоляции клана Батри здесь на станции «Пармли»…

При всем, что в целом было благословением, пролонг иногда мог нести с собой и настоящие трагедии. И Хью знал, что он смотрит на одну такую, прямо здесь – вполне возможно еще бо?льшую трагедию, находящуюся в процессе становления.

Ганни Эль, матриарх клана, будет жить на протяжении веков. Также как два десятка родственников на станции, которые были ее братьями и сестрами, кузенами или детьми, и кто получил лечение до того, как для клана настали тяжелые времена. Но следующее поколение в роду, люди с возрастом внучатого племянника Ганни Эндрю Артлетта – их было по крайней мере три десятка – будут просто потерянным поколением, в том что касалось пролонга. Даже если клан сможет внезапно позволить себе лечение, они были уже слишком стары. Их родители – даже их бабушки и дедушки – столкнулся с ужасом, что они проживут дольше своих собственных отпрысков.

И та же участь ждала следующее поколение, если судьба клана не улучшится. И у них был шанс на резкое улучшение, и, прежде всего, быстрое. Такие люди, как Сара Армстронг и Майкл Алсобрук в свои двадцать, и двадцать пять лет вообще считались верхним пределом для начала процедуры пролонга.

Если и не было никаких реальных признаков возраста Батри в ее лице, они были в ее глазах. Это не были глаза молодой женщины, наверняка. Они были окрашены зеленым так темно, что были почти черными, а когда Ганни горячилась они походили больше на агаты или куски обсидиана, чем человеческие глаза.

Хотя Хью узнал ее достаточно хорошо в течение последних нескольких дней, и он не думал, что Батри действительно горячилась сегодня. Она просто определяла действия. Очень хорошо выполненный трюк, поистине – она сделала его как хорошая актриса, как императрица – но все же трюк. Была практическая жилка в этой женщине, что была даже более значительной, чем привязанность, и намного более сложной, чем любая минеральная. Если Батри не смогла бы принять реальность такой, какая она была, ее клан никогда не выжил бы вообще. Как это было, по крайней мере, в указанных пределах, можно было даже сказать, что они процветали.

Очень потрепанного вида процветание, правда, и то, которое не могло позволить себе ничего подобного пролонгу. Но отсутствие пролонга не было стандартным условием человеческой расы на протяжении всего своего существования до недавнего времени. Все, что Хью нужно было только так это посмотреть на маленькие толпы восторженных и уверенных в себе пра-пра-племянников и племянниц, которые всегда были при исполнении служебных обязанностей при Ганни, чтобы признать, что они вряд ли были людьми, которые просто критиковали трудности. Некоторые из них, как Брайс Миллер и его друзья, сочетали эту уверенность в себе с прямым нахальством.

– …так хорошо, – заключила она маленькую тираду, которую она произносила. – Я вижу, что вы не даете мне выбора. Вы, – последовало еще одно слово на языке, которого Хью не знал. Это походило на совершенно другой язык, чем тот, из которого она извлекла проклятие всего пару минут назад. Ганни была опытным лингвистом, среди прочих ее навыков. Хью сам был хорошим лингвистом, но Батри была в совершенно другой лиге.

– Вы всегда можете ругать меня на языке, который я знаю, Ганни, – сказал Хью. – Я в действительности не тонкокожий.

– Без шуток. Ты тролль.

Она повернулась к бросающимся в глаза, но теперь некоторым из ее пра-пра-внуков.

– Нет никого, кому я разрешу, кроме меня торговаться с Баллрум. Если кровавые ублюдки собираются кого-то убить, они могут убить старуху. И ее наиболее проблематичное потомство.

Ее маленький указательный палец начал тыкать в толпу.

– Эндрю, ты идешь. Также ты, Сара, и Майкл.

Палец перешел, указывая на приятного вида молодую женщину по имени Оддни Энн Родне. Она была потомком брака между одной из женщин клана Батри и бывшим рабом, который был освобожден в первой битве между кланом и работорговцами, десятилетиями ранее.

– Оддни, мне нужна разумная женщина, держащая меня в курсе дел сумасшедших. Оставь дуться, Сара, ты также сумасшедшая, и ты хвасталась этим. И…

Палец двинулся дальше и остановился на плотно теснившемся трио.

– Вы трое, наверняка, или станции не будет, когда я вернусь.

Хью сделал все возможное, чтобы не вздрогнуть. Брайс Миллер, Эд Хартман и Джеймс Льюис не были людьми, которых он бы выбрал для включения в рискованную миссию вести переговоры с самым известным убийцей галактики. Менее чем через сутки после их состоявшегося знакомства, Марти Гарнер наделила их кличкой «три подростка Апокалипсиса». Не помогло Хью и включение Эндрю Артлетта, о котором Марти говорила, что он выделялся как недостающее четвертое бедствие.

Видимо, Батри была достаточно уверена, что ей удастся заключить сделку с Баллрум, так что она скорее была озабочена удалением наиболее буйных членов ее клана от того, где они могли бы сеять хаос в ее отсутствие, нежели тем как Джереми Экс будет реагировать на них. Хотя…

С Ганни Эль, кто знает? Она, возможно, узнала достаточно о Джереми, чтобы понять, что он, скорее всего, будет очарован такими как Брайс Миллер, чем раздражен им. В конце концов, не скажешь, что слова «лихой» и «наглый» никогда не даровались и ему тоже.

Но все, что Хью сказал, было:

– Ну, ладно. Мы уходим через двенадцать часов. Это должно дать вам достаточно времени.

Он использовал свой указательный палец, который был почти в два раза меньше всей руки Ганни, чтобы указать на двух своих товарищей по экипажу.

– Джун и Фрэнк останутся.

– Почему? – потребовала Батри. – Вы думаете, что нам нужны сторожевые псы?

Хью улыбнулся.

– Ганни, ваши переговоры могут действительно добиться успеха, вы знаете. В таком случае, зачем тратить время? В то время как мы уйдем, Джун и Фрэнк могут начать закладывать основу для дальнейшего. Они оба очень опытные инженеры.

Джун и Фрэнк выглядели немного самодовольно. Причину было не трудно выяснить. Судя по тому, как большинство одиноких мужчин и женщин клана Батри были восторженно глядящими на их собственную настоящую миловидность, ни один из них не собирался страдать от нежелательного целомудрия в течение ближайших нескольких месяцев, пока их члены экипажа не вернутся.

В некоторой степени, Хью выбрал их по этой причине. На самом деле, оба и Джун Маттес и Фрэнк Гиллич были опытными инженерами, и они сделают хорошую работу по созданию основы для изменения станции «Пармли» по мере необходимости, когда схема событий Хью даст свои плоды. Но он полагал, что процесс будет способствовать тому, что вы могли бы назвать щедрым показом доброй воли.

Мантикорский остряк когда-то заметил, что беовульфцы были Габсбургами межзвездной эпохи, за исключением того, что они не трудились с надоедливыми формальностями брака. В этом замечании было достаточно истины, поэтому Хью громко рассмеялся, когда услышал его. Он сам не был беовульфцем по рождению. Но он жил среди них, когда был мальчиком и принял большую часть их позиций.

Все, на самом деле, за исключением безразличия к религии. Хотя он и не исповедовал никакого конкретного вероучения, сам Хью сохранил убеждения людей, которые воспитывали его.

Когда он был совсем маленьким, едва из кюветы, Хью был усыновлен четой рабов. Усыновление было неофициальным, конечно, как, впрочем, были собственные «браки» пар. «Рабсила» не признавала или обеспечивала законность любых отношений между рабами.

Тем не менее, это влекло за собой практические аспекты. Даже с точки зрения «Рабсилы», были преимущества в том, чтобы имеющиеся рабы воспитывали недавно появившихся людей, которые вышли из размножающих кювет вместо того, чтобы «Рабсила» делала это напрямую. Это было намного дешевле, если ничего другого. Так, «Рабсила» часто была готова позволять четам рабов оставаться вместе и иметь своих «детей». Некоторым линиям рабов, по крайней мере. Они не позволили бы рабам, предназначенным быть личными слугами – конечно же, не рабам для удовольствий – любых таких компрометирующих связей.

Но для большинства трудовых разновидностей, это не имело большого значения. Эти рабы будут проданы в больших группах людям, нуждающимся во множестве рабочих. Обычно было можно держать семьи таких рабов более или менее нетронутыми в ходе сделки, поскольку и продавец и покупатель были заинтересованы в этом. Обладание выращенных рабами собственных детей было также дешевле для покупателя рабочей силы.

Как и большинство рабов-рабочих, пара, которая усыновила Хью была глубоко религиозна. Также, как и большинство рабов-рабочих, они придерживались вероисповедания Истинного Иудаизма. Хью был воспитан в его обычаях, верованиях и ритуалах. И если он больше не придерживался большинства обычаев и обрядов и у него были сомнения в большинстве верований, он никогда не был в состоянии поколебать убежденность, что это было намного бо?льшее, чем простое суеверие, оставшееся от племени древней истории человечества, как многие (хотя далеко не все) беовульфцы верили.

– Я готов идти прямо сейчас! – воскликнул Брайс Миллер.

– Я тоже! – повторили два его соратника.

Ганни сердито посмотрела на них.

– Так ли это? Вы знаете, что путешествие будет продолжаться недели, не так ли?

Три мальчика кивнули.

– И вы знаете, что, хоть «Уроборос» и был разработан, чтобы выглядеть, как рабовладельческий корабль, даже для тех, кто попал на борт и кратко его осмотрел, наши друзья здесь, которые по-прежнему настаивают на сохранении своей идентичности как неизвестных, хотя это стало очевидным, не потрудились скрыть свои собственные жилые помещения? Объясняю, они куча неряшливых беовульфцев.

Видя попытку Хью сохранить серьезное выражение лица, Батри поджала губы.

– Думаете, что я вчера родилась? – Она снова посмотрела на детей. – Вы знаете все это, не так ли?

Три мальчика кивнули.

– Прекрасно. Итак, теперь я узнаю? что некоторые из моих пра-пра-племянников дебилы. Где вы планируете спать, ночь за ночью?

Три мальчика нахмурились.

Хью откашлялся.

– Боюсь, мы не созданы для размещения гостей. И хотя каюты Джун и Фрэнка будут доступны, их вряд ли хватит на всех вас. Поэтому вы должны освободить некоторые остальные спальные отсеки, в которых мы держали запасы. Это займет какое-то время, в связи с… ну…

– Как я уже сказала, – вставила Ганни, – куча неряшливых беовульфцев.

– Почему бы нам не перейти в жилища рабов? – спросил Эндрю Артлетт. – Конечно, они ужасно спартанские, но кого это волнует? Это всего лишь на несколько недель.

Джун Маттес покачала головой.

– Есть разница между "спартанскими" каютами и голыми палубами. Не было никакой возможности, чтобы мы позволили кому-то, кто бы хотел проверить нас, забраться так далеко, поэтому мы никогда не беспокоились о том, чтобы устроить их. Все, что мы позволяли кому бы то ни было видеть, были убойные отсеки, поскольку они были всем, что требовалось для установления нашей идентичности как работорговцев.

«Убойные отсеки» относились к большим отсекам, куда рабы выгонялись воздействием тошнотворного газа, в случае если рабовладельческий корабль догоняли военно-морские силы. Когда они туда попадали, отсеки открывались в вакуум за его пределами, убивая рабов и утилизируя их тела одновременно.

Это была тактика, которая не срабатывала, если догоняющие военно-морские силы были мантикорскими или хевенитскими или беовульфианскими, так как эти флоты считали простое наличие убойных отсеков доказательством того, что судно было работорговым, был ли хоть один раб на его борту или нет. На самом деле, довольно многие капитаны таких судов были известны в порядке упрощенного производства объявлять экипажи работорговцев виновными в массовых убийствах и выбрасывать в космос без скафандров прямо в тоже время и там же.

Это была судьба экипажа корабля, на котором рабом был сам Хью, когда он был спасен, на самом деле. Беовульфианский корабль, который захватил работорговца, оказался там достаточно быстро, чтобы остановить массовые убийства, прежде чем дело было закончено, так что Хью и некоторые другие выжили. Но его родители умерли, вместе с его братом и обеими его сестрами.

– Ну, ладно, – сказал Артлетт. – Ганни может занять одну из кают, освобожденных Джун и Фрэнком, а Оддни и Сара могут разделить другую. Остальные из нас будут находиться там, где вы хотите, чтобы мы были.

Артлетт теперь даровал очень строгий взгляд Брайсу, Эду и Джеймсу.

– Одна вещь, которая должна быть ясна вам, оборванцы. Никаких трюков. Никаких шуток. У нас нет никакой гарантии, что эти беовульфцы-притворяющиеся-кем-бы-то-ни-было, не соорудят в наших жилых помещениях тот же газовый механизм, чтобы привести нас к убойным отсекам. Этот огр здесь – он ткнул пальцем в Хью – может просто нажать кнопку и вы выйдете вон в необитаемую черноту. Что было бы прекрасно, если бы вы ушли сами, за исключением того, что меня и Алсобрука высосет с вами.

Миллер и Хартман выглядели соответствующе смиренно. Третий из этой троицы, тем не менее, выглядел несчастным.

– Это звучит так, словно он собирается взять нас на все двенадцать часов, чтобы подготовиться, – сказал Джеймс Льюис. – Когда мы должны спать?

– В рейсе, бестолочь, – пришел ответ дяди. – Вы должны будете делать это днями и днями и днями, которыми нечем заняться, кроме как спать или попадать в беду. Я голосую за сон.

– Мы должны взять с собой большое количество седативных средств, – сказал Майкл Алсобрук. Он одарил своим собственным строгим взглядом трех подростков. – Ты же чертовски хорошо знаешь, что они не собираются спать.

– Конечно, мы будем, – сказал Эд Хартман. Он показал яркое шоу потягиваясь и зевая. – Слушай, я уже устал.

Что, вероятно, сделает путешествие еще интереснее. Хью встал и тоже потянулся. Не потому, что он устал, а потому, что «потягивание» Хью Араи было то, что, как правило, действительно пугало людей.

Три мальчика выдали яркое шоу из низкопоклонства и глубоко обеспокоенных взглядов.

Хью вздохнул. Он не думал, что это будет работать.


Глава 13


Февраль 1921 года э. р.

– Добро пожаловать на Факел, доктор Кар.

– Ну, спасибо, ах, ваше величество.

Джорден Кар надеялся, что никто не заметил его короткого колебания, но, несмотря на все брифинги, которые с ним провели, прежде чем отправить к системе Факел, очевидная молодость правящего монарха этой звездной системы тем не менее стала чем-то вроде сюрприза.

– Мы очень рады видеть вас, – сказала монархиня с энтузиазмом, протягивая свою руку, чтобы пожать его. Она закатила глаза. – Здесь, в системе, у нас есть этот замечательный ресурс, и никто из нас не имеет ни малейшего понятия, что с ним делать. Я уверена в надежде, что вы и ваша команда сможет исправить это!

– Мы, гм, конечно, попробуем, ваше величество, – заверил ее Кар. – Не то чтобы это было той вещью, по которой кто-либо может дать жесткие оценки времени, вы же понимаете, – добавил он быстро.

– Поверьте мне, доктор, если я когда-либо думала, что это так, мои «советники» здесь поспешили бы поправить меня.

Она вновь закатила глаза, и Кар поспешно постарался сдержать улыбку, прежде чем она могла просочиться на его лицо. Королева Берри совершенно очевидно была цветущей молодой женщиной, может быть, немного ниже среднего роста. У нее была стройная фигура, которая не была тощей, и густая шевелюра каштановых волос, которая была довольно яркой и привлекательной. Он был предупрежден, прежде чем он вообще покинул Мантикору, что она была также тем, кого один из представителей Министерства иностранных дел описал как «свободный дух… очень свободный дух», и ничего, что он видел до сих пор, казалось, не позволяло предположить, что это описание было ошибочным. От искорки, которую он обнаружил в ее светло-карих глазах, она тоже в полной мере осознавала свою репутацию.

– Но я забыла о хороших манерах, – сказала она, и наполовину обернулась к лицам троих людей позади нее. – Позвольте мне сделать официальное представление, – сказала она, или беспечно игнорируя или относясь безразлично к тому, что правящие монархи, как предполагается, были теми, для кого делают официальное представление другие люди.

– Это Танди Палэйн, – сказала Берри, указывая на высокую, очень широкоплечую молодую женщину, которая стояла прямо позади нее. – Танди отвечает за формирование наших вооруженных сил.

Палэйн была очень красива, с почти альбиносовым цветом лица, вьющимися серебристо-светлыми волосами и прекрасными карими глазами, и, хотя она была в гражданской одежде на данный момент, она сумела делать вид, будто это была форма. Кар был подробно проинформирован и о ней тоже, хотя сейчас, когда он бросил взгляд на нее, он не думал, что предупреждения о ее смертоносности были необходимы. Не потому, что она не была смертоносна, но потому, что он был уверен, что только идиот не мог бы понять этого сам. Ее тщательно выверенная хватка была как рукопожатие с грузовым захватом. Который мог бы взять яйцо, если бы хотел, или скомкать твердый молициркониевый блок как фольгу. Она не могла выглядеть более приветливой и доброжелательной также, но это была одна из тех веселых приветливостей, которых можно было бы ожидать от накормленного саблезуба, и он определенно не хотел бы быть рядом, когда она решит, что пришло время кормления.

– А это, – продолжила Берри, – доктор Веб Дю Гавел, мой премьер-министр. Хотя Танди заботится о военных, Веб отвечает за формирование меня. – Королева-подросток озорно улыбнулась. – Я никогда не уверена в том, у кого из них имеется более сложная работа, когда дело доходит до дела.

Кар видел HD, рассказывающее о Дю Гавеле, после его первого прибытия в Звездное Королевство Мантикора два с половиной стандартных года назад. В результате, он знал все об академических мандатах премьер-министра – мандатах, по-своему, даже более впечатляющих, чем собственный Кара. И он также знал, что коренастый, физически мощный Дю Гавел сам был освобожденным рабом, который генетически был предназначен его мезанскими конструкторами для типа тяжелый труд / техник.

«Что только демонстрирует то, что вы никогда не захотите разозлить любого из кого бы вышел хороший инженер, – подумал Кар, когда он потряс мощную, но все же значительно меньше страшную руку Дю Гавела. – Дю Гавел может быть главой „процессо-ориентированной“ ветви движения, но я буду держать пари, что есть группа людей таких, как он, в Баллрум, также. Хотя, если подумать об этом, если бы я был „Рабсилой“, это тот парень, которого я бы предпочел спроектировать как бомбу, чтобы бросить в меня, если это обеспечит ему сосредоточенность на том, что он делал».

– Это большая честь встретиться с вами, доктор Дю Гавел, – сказал он.

– И честь встретиться с вами, доктор Кар, – ответил Дю Гавел с зубастой улыбкой.

– А это, – сказала Берри, ее озорная улыбка стала положительно озорной на мгновение, – известный – или печально известный – Джереми Экс. Он наш военный министр. Но это вполне приемлемо, правда, доктор! Он все реформирует сейчас… типа.

– О, не так, как реформируешь все это ты, девочка, – сказал Джереми, пройдя мимо нее, чтобы предложить руку Кару в свою очередь. Он лениво улыбнулся. – В данный момент я, тем не менее, веду себя хорошо, – добавил он.

– Я слышал об этом, – сказал Кар со всем апломбом, на который был способен.

Помимо самой Берри, Джереми Экс был самым маленьким человеком во всей комнате. Он был также известен (если это было надлежащим глаголом) по всей Солнечной Лиге как самый опасный террорист, готовый почти на любые меры, каких Одюбон Баллрум произвел за много лет. Учитывая калибр конкуренции, это также говорило о довольно многом. Как и Дю Гавел, он был еще одним примером созданных «Рабсилой» своих собственных немезид, хотя он и премьер-министр выбрали очень разные способы идти к своему возмездию. Джереми, который был разработан в рамках одной из «увеселительных» линий «Рабсилы», были компактен, с небольшими костями и повышенными рефлексами жонглера или акробата. Хотя он был, несомненно, некрупным, в его телосложении однако не было вообще ничего мягкого или хрупкого, а рефлексы и координация рук и глаз, которые «Рабсила» намеревалась использовать для фокусов или жонглирования кристаллическими пластинками, сделали его одним из самых смертоносных пистолеро в галактике. Способность, которую он демонстрировал с огромным удовольствием своим конструкторам на протяжении многих лет.

Кару было хорошо известно, что, как военный министр Королевства Факел, Джереми официально отказался от терроризма во имя королевства. Насколько всем дома в Звездном Королевстве Мантикора было известно, он имел в виду это, также. С другой стороны, человек, который спланировал и провел (Кар мысленно поморщился за свой выбор глагола) так много смертельных и… изобретательных нападений на руководителей «Рабсилы» был все еще там, прямо под этой же кожей. Один на один, Кар не сомневался, что Танди Палэйн была более опасна, чем мог бы быть Джереми; однако, как непримиримые силы природы, подозревал он, было бы очень маленькое различие, чтобы выбрать между этими двумя.

«Каковое подходит мне очень хорошо, давая людям двух их, которые, вероятно, будут идти после, – подумал он мрачно. – Даже если у раввина МакНила действительно есть пунктик о мести, принадлежащей высшей силе. В конце концов, никто никогда не говорил, что Он не может использовать любые средства, которые Он выбрал для исполнения приговора».

– Полагаю, я должен представить вам моих собственных сопровождающих, – сказал он, когда получил свою руку от Джереми, и указал на довольно высокого, бесспорно лохматого рыжеватого блондина слева от себя.

– Доктор Ричард Викс, Ваше Величество, – продолжил он. – Кто радуется прозвищу, которое я почему-то никогда не понимал, «Тонс Веселый Медведь». – Он поморщился. – Мы обычно укорачиваем это до «Ти-Джей», но я понимаю, что у вас есть очень эффективные оперативники-разведчики здесь на Факеле. Если вы сможете вырвать у него происхождение его партийного псевдонима, я был бы рад узнать, что он значит.

– Я уверена, что если кто и сможет понять это, то это будет папа, – сказала королева весело, предлагая свою руку Виксу.

– Кто предупрежден, тот вооружен, Ваше Величество, – сказал Викс. – Кроме того, это не такой уж и большой секрет. Если бы Джорден когда-нибудь высовывал нос из лаборатории, он, вероятно, понял бы это сам к настоящему времени. – Он одарил молодую монархиню заговорщическим взглядом. – Он не вылезает много, знаете ли, – добавил он театральным шепотом.

– А это, – продолжил Кар тоном человека, возвышающегося над камешками и стрелами меньше мыслящих людей, – капитан Захари, шкипер «Радости жатвы». Она практически-настроенного вида, чьей работой будет держать нас всех в порядке в то время как мы получаем результат.

– Я думаю, вы и Веб, оба, собираетесь получить вашу работу по вырезанию, капитан, – посочувствовала королева, в свою очередь протягивая руку темноволосой, темноглазой Захари.

– Это не больше того, что я делала раньше, Ваше Величество, – ответила Захари с легкой улыбкой, и Берри усмехнулась.

– Что ж! – сказала она, отпустив руку Захари и указала на удобные кресла вокруг конференц-стола в том, что когда-то было кабинетом мезанского губернатора, там где когда-то была Вердант Виста. – Теперь, когда мы официально представлены, почему бы нам не найти себе места?

Это не было, думал Кар, видом договоренного, тщательно спланированного протокола, которого можно было бы ожидать от большинства людей, правящих всей звездной системой. С другой стороны, королевство королевы Берри также было не совсем такое как у большинства других звездных наций. Ему было едва пятнадцать стандартных месяцев (считая от коронации Берри), для одних, и оно родилось в резне, кровопролитии и слишком часто душераздирающем месте, для других. Тот факт, что освобождение планеты теперь известной как Факел не просто выродилось в пропитанный кровью хаос резни, пытки, а жестокость была в основном урегулирована за счет девочки-подростка, устраивающейся в ее собственном кресле за столом, и Кар опять поймал себя на мысли, как такая веселая на вид худенькая девочка могла сделать это. Не было никакого сомнения, по словам людей адмирал Гивенс в Разведывательном Управлении Флота или их гражданских коллег, что это действительно была Берри, кто почему-то убедил освобожденных рабов отказаться от полного, горького осадка мести к поколениям беспощадных репрессий и жестокого обращения, во имя любой справедливой меры, названной ею.

С другой стороны, факт остается фактом, она должна была сделать это, чтобы убедительно свести к концу кровопролитие, но эти зверства, заслуженные, возможно, тем не менее, были уже совершены прежде, чем она успела вмешаться, что объясняло почему Кар и его миссия только сейчас прибыли на Факел.

Все они расселись по своим креслам вокруг круглого стола. Палэйн сидела между Каром и Виксом, а Дю Гавел сидел между Виксом и капитаном Захари, с Джереми Эксом между Каром и королевой Берри по другую сторону. Это не было какой-то формальной рассадкой, но Кар оказался весьма сомневающимся, что такое аккуратное размещение произошло совершенно случайно.

– Во-первых, – сказала Берри, даже не глядя на Дю Гавела или Джереми, – я хотела бы начать с того, что мы все очень благодарны мистеру Гауптману за помощь нам таким образом. И премьер-министру Грантвиллю и королеве Елизавета, конечно.

«Ну, у нее есть свои приоритеты прав», – сдержанно подумал Кар. Он и Викс официально были здесь как частные платные консультанты, находящиеся в отпуске в Королевском Мантикорском Агентстве Астрофизических Исследований. Если бы финансовую поддержку этой экспедиции осуществлял единственно Клаус Гауптман, оба они были бы на Факеле перед тем, как дым рассеялся, к тому же. К сожалению, несмотря на официальное признание Звездным Королевством Королевства Факел, «клеймо» Баллрум вынудило Звездное Королевство переместить их более медленно, даже после позорного ухода этого идиота Высокого Хребта с поста премьера, нежели, в чем Кар был уверен, Елизавета Винтон или ее новый премьер-министр предпочли бы. Звездное Королевство Мантикора знало о генетической работорговле и «Рабсиле, Инкорпорейтед» более, чем большинство звездных наций, но даже Мантикора была шокирована некоторыми отснятыми HD, которые вышли с Факела. Это было не просто зарубежное общественное мнение, о котором Елизавета также была вынуждена беспокоиться.

Было больше, чем несколько мантикорцев, даже среди тех, кто резко выступал против генетического рабства, которые пестовали серьезные оговорки там, где дело касалось Баллрум. На самом деле, если Кар собирался быть абсолютно честным, у него самого было несколько сохраненных собственного сочинения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю