Текст книги "Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты"

Автор книги: Дэшилл Хэммет

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Эйв Дэвидсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

9

– Ты просто пускаешь пыль в глаза, вот и все, – говорила Нора. – А чего ради? Я и так знаю, что пуля тебя не берет. Мне это доказывать не надо.

– Это не помешает мне выпить.

– Но это не помешает тебе хотя бы один день полежать в постели. Доктор сказал….

– Если бы твой доктор чего понимал, то позаботился бы о своем насморке. – Я сел и опустил на пол ноги. Аста пощекотала их языком.

Нора принесла мне халат и тапочки.

– Ну ладно, несносный мальчишка, вставай и залей кровью ковер.

Я осторожно встал и обнаружил, что левой рукой действую нормально, вот только от передних лап Асты нужно было держаться подальше.

– Ну сама рассуди, – сказал я. – Я не хотел и сейчас не хочу вмешиваться в дела этих людей; можно подумать, мне много от этого проку, но ведь отбрехаться просто так я теперь тоже не смогу. Надо во всем разобраться.

– Давай уедем, – предложила Нора. – Поедем на недельку или две на Бермуды или на Гавайи или вернемся на побережье.

– Сначала надо рассказать полиции какую-нибудь историю про этот пистолет. Представь, окажется, что именно из него убили Вулф? Если они это еще не выяснили, то наверняка как раз сейчас выясняют.

– Ты на самом деле думаешь, что это тот самый пистолет?

– Предполагаю. Сегодня вечером пойдем к ним ужинать и…

– Ничего подобного. Ты что, совсем спятил? Если ты хочешь с кем-нибудь увидеться, пусть приходят сюда.

– Это не одно и то же. – Я обнял Нору. – Не тревожься ты из-за этой царапины. Со мной все в порядке.

– Ты рисуешься, – сказала Нора. – Хочешь показать всем, что ты герой, которого и пуля не остановит.

– Не упрямствуй.

– Буду упрямствовать. Мне не нужно, чтобы ты…

Я прикрыл ей рот ладонью.

– Мне надо встретиться с обоими Йоргенсенами в домашней обстановке, надо встретиться с Маколеем и надо встретиться со Стадси Берком. Уж очень сильно меня втянули в это дело. Я должен во всем разобраться.

– Ты просто упрямый осел, – вздохнула Нора. – Ладно, сейчас только пять часов. Полежи пока.

Я удобно устроился на диване в гостиной. Снизу нам принесли дневные газеты. Как выяснилось, Морелли стрелял в меня (дважды, по сообщению одной газеты, и трижды, по сообщению другой), когда я пытался арестовать его за убийство Джулии Вулф; сам я находился при смерти, поэтому не то что увидеться со мной, а даже в больницу меня отвезти нельзя. В газетах было несколько фотографий Морелли и одна моя, сделанная в возрасте тридцати лет; я был в милой смешной шляпе, как я вспомнил, это было как раз в то время, когда я расследовал взрыв на Уолл-стрит. Большинство остальных материалов об убийстве Джулии Вулф оставались весьма туманными. Мы как раз были заняты их чтением, когда прибыл наш постоянный маленький посетитель Дороти Вайнент.

Голос ее был слышен от самой двери, которую открыла Нора.

– Они отказались сообщить обо мне, поэтому я прокралась втихаря. Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я могу помочь ухаживать за Ником. Я буду что-нибудь делать. Нора, ну пожалуйста.

Нора раздумывала секунду, потом сказала:

– Входи.

Дороти вошла и уставилась на меня.

– А… а в газетах написано, что вы…

– Я похож на умирающего? Что с тобой опять приключилось?

Нижняя губа у нее была рассечена и распухла, на одной скуле – синяк, на другой – две царапины от ногтей, глаза красные, веки опухшие.

– Меня мама избила, – сказала Дороти. – Посмотрите. – Она скинула пальто на пол, расстегнула платье, оторвав пуговицу, высвободила руку из рукава и скинула платье, чтобы показать спину. Вся рука была в синяках, а спина крест-накрест исполосована длинными красными рубцами. Девушка заплакала. – Видите?

Нора обняла ее одной рукой.

– Бедный ребенок.

– За что она тебя так? – спросил я.

Дороти отвернулась от Норы и опустилась на колени рядом с моим диваном. Аста подошла и обнюхала ее лодыжки.

– Она думала, что я приходила к вам, чтобы выспросить про отца и Джулию Вулф. – Ее слова прерывались рыданиями. – Поэтому она и приходила сюда… чтобы разузнать… а вы убедили ее, что я приходила не для этого. Вы… вы дали ей понять, что все случившееся вас нисколько не интересует… так же, как дали понять это мне… и все было нормально, пока она не увидела сегодняшние дневные газеты. Тогда она поняла… она поняла, что когда вы говорили, что не собираетесь ничего предпринимать, то лгали. Она избила меня, требуя признаться, что я вам рассказала.

– Что ты ей сказала?

– А что я могла ей сказать? Я… я не могла рассказать ей про Криса. Я ни о чем не могла ей рассказать.

– Он был при этом?

– Да.

– И он позволил избить тебя?

– А он… он никогда не пытался остановить ее.

Я обратился к Норе:

– Ради бога, давай выпьем.

– Конечно, – сказала Нора, подняла пальто Дороти, повесила его на спинку стула и вышла в буфетную.

– Ник, пожалуйста, позвольте мне остаться у вас, – простонала Дороти. – Я не причиню вам хлопот, честно, вы же сами сказали, что мне надо уйти от них. Вы же знаете, что мне некуда больше пойти. Ну, пожалуйста.

– Успокойся. Этот вопрос так сразу не решишь. Ты ведь знаешь, что я, как и ты, страшно боюсь Мими. Как она считает, что ты могла мне рассказать?

– Она, должно быть, что-то знает… что-то об убийстве и думает, что и я это знаю… но я ничего не знаю, Ник. Клянусь богом, не знаю.

– Да, это здорово все проясняет, – ухмыльнулся я. – Но послушай-ка, сестренка, есть же вещи, которые ты должна знать, давай с них и начнем. Давай-ка с самого начала и начистоту, иначе я не играю.

Дороти сделала движение, будто хотела перекреститься.

– Клянусь, что буду начистоту.

– Вот и отлично. А теперь давай выпьем. – Мы взяли у Норы по бокалу. – Ты сказала ей, что навсегда уходишь?

– Нет, я ничего не сказала. Может быть, она даже еще не знает, что меня нет в моей комнате.

– Это облегчает дело.

– Вы не будете заставлять меня вернуться? – снова заплакала Дороти.

– Ник, ребенку нельзя оставаться там, где его избивают подобным образом, – сказала Нора.

– Тсс-с, – произнес я. Не знаю. Просто я подумал, что если мы пойдем туда на ужин, то, может быть, будет лучше, если Мими не будет знать…

Дороти уставилась на меня глазами, полными ужаса, а Нора заявила:

– Не думай, что я пойду туда.

Тут быстро заговорила Дороти:

– Но мама не ждет вас. Я даже не знаю, будет ли она дома. Газеты сообщили, что вы при смерти. Она не думает, что вы придете.

– Тем лучше, – заметил я. – Преподнесем им сюрприз.

Дороти близко придвинула ко мне свое побледневшее лицо, в возбуждении плеснув мне на рукав коктейль.

– Не ходите. Сейчас вам нельзя идти к ним. Послушайтесь меня. Послушайтесь Нору. Вам нельзя идти. – Она повернула бледное лицо к Норе. – Разве ему можно? Скажите, что нельзя.

Не спуская с меня своих темных глаз, Нора сказала:

– Подожди, Дороти. Ему надо решить, что лучше. Так что же, Ник?

Я состроил ей рожу.

– Я только прощупывал почву. Если ты скажешь, чтобы Дороти оставалась здесь, она останется. Спать она может с Астой. А с остальным я сам разберусь. Я еще не решил, что буду делать, потому что не знаю, что сделают со мной. Я сам должен во всем разобраться.

– Мы не будем вам мешать, – сказала Дороти. – Правда, Нора?

Нора продолжала молча смотреть на меня.

Я спросил у Дороти:

– Где ты взяла пистолет? Только теперь без сказок.

Она поджала нижнюю губу, зарделась и кашлянула.

– Осторожнее, – предупредил я. – Если это опять будет пустая болтовня, я позвоню Мими и скажу, чтобы она за тобой приехала.

– Дай ей чуть-чуть подумать, – попросила Нора.

Дороти еще раз кашлянула.

– Можно… а можно я расскажу вам кое-что, что случилось со мной, когда я была совсем маленькая?

– Это имеет какое-нибудь отношение к пистолету?

– Не совсем, но тогда будет понятно, почему…

– Не сейчас. Как-нибудь потом. Где ты взяла пистолет?

– Я хочу, чтобы вы все-таки мне разрешили. – Она опустила голову.

– Где ты взяла пистолет?

Ответ был едва слышен:

– У одного человека в баре.

– Я был уверен, что мы наконец узнаем правду, – сказал я. Нора нахмурилась и покачала головой. – Ну хорошо, пусть будет так. В каком баре?

Дороти подняла голову.

– Не знаю. Наверное, на Десятой авеню. Мистер Квинн, ваш друг, должен знать. Это он привел меня туда.

– В тот вечер ты его встретила после того, как ушла от нас?

– Да.

– Случайно, я полагаю.

Дороти укоризненно посмотрела на меня.

– Я стараюсь говорить правду, Ник. Я пообещала встретиться с ним в заведении под названием «Пальма Клаб». Он записал мне адрес. После того, как я попрощалась с вами, мы там встретились, потом побывали во многих заведениях, а закончили тем баром, где я достала пистолет. Это очень хулиганский бар. Если мне не верите, можете спросить у мистера Квинна.

– Пистолет тебе достал Квинн?

– Нет, он к тому времени уже отрубился и заснул за столом. Я его там и оставила. Мне сказали, что потом его отвезли домой.

– А пистолет?

– Я как раз и собираюсь рассказать про него. – Дороти начала краснеть. – Мистер Квинн сказал, что в этом баре – бандитский притон. Вот поэтому я и попросила сводить меня туда. Когда Квинн заснул, я заговорила с одним мужчиной страшно бандитского вида. Он меня очаровал. И все это время я не хотела ехать домой, а хотела вернуться сюда, но не знала, позволите вы мне или нет. – Лицо у Дороти стало совсем пунцовым, она комкала слова в замешательстве. – Я решила, что может быть… если я… если вы поймете, что я в трудном положении… и тогда бы я не выглядела такой идиоткой. В общем, я спросила этого гангстера, или кто он там был, не продаст ли он мне пистолет или, может быть, подскажет, где его можно купить. Сначала он решил, что я шучу, и рассмеялся, но я сказала, что это серьезно, а он все скалился, но сказал, что сходит посмотрит; он вернулся и сказал, что да, он может достать мне пистолет, и спросил, сколько я за него заплачу. Денег у меня было немного, но я предложила ему свой браслет, но он, наверное, ему не понравился, потому что он сказал, что нужны деньги, и я отдала все, что у меня с собой было – двенадцать долларов, оставила только доллар на такси; он дал мне пистолет, а я пришла к вам и придумала, что боюсь возвращаться домой из-за Криса. – Говорила Дороти так быстро, что слова сливались, а в конце она вздохнула, будто обрадовавшись тому, что закончила.

– Значит, Крис не приставал к тебе?

Дороти закусила губу.

– Да, то есть нет… не сильно. – Она положила обе ладони на мою руку, ее лицо почти коснулось моего. – Поверьте мне. Если бы всего этого не было на самом деле, я не смогла бы такого рассказать, не смогла бы предстать перед вами такой лживой дурой.

– Пожалуй, верить тебе нельзя. Двенадцать монет – это слишком дешево. Ну ладно, давай-ка на минуточку от этого отвлечемся. Ты знала, что в тот день Мими собиралась пойти к Джулии Вулф?

– Нет. Тогда я еще даже не знала, что она собирается разыскивать отца. В тот день они не говорили, куда идут.

– Они?

– Да, Крис и мама ушли вместе.

– Во сколько, это было?

Дороти наморщила лобик.

– Должно быть, около трех; по крайней мере, после сорока минут третьего. Я помню, опаздывала на свидание с Элси Хэмилтоном, потому что пробегала по магазинам, и как раз торопилась.

– Вернулись они вместе?

– Не знаю. Когда я пришла, они уже были дома.

– Во сколько это было?

– Чуть позже шести. Ник, вы же не думаете, что они… О, я вспомнила, что сказала мама, когда одевалась. Не знаю, что говорил Крис, но мама сказала таким тоном, будто королева Франции, с ней иногда такое бывает: «Если я спрошу, то мне она скажет». Больше я ничего не слышала. Это вам что-нибудь говорит?

– Когда ты пришла домой, что она сказала тебе об убийстве?

– О, только, как она обнаружила Джулию и как это было страшно, и про полицию… вот и все.

– Она выглядела очень подавленной?

Дороти отрицательно покачала головой.

– Нет, просто возбужденной. Вы ведь ее знаете. – Пристально поглядев на меня, Дороти тихо спросила: – Вам не кажется, что у нее были причины сделать это?

– А ты как думаешь?

– Ничего я не думаю. Я думала только про отца. – Несколько мгновений спустя она серьезным тоном добавила: – Если он мог убить, то это из-за того, что он ненормальный. А мама способна убить только потому, что ей так будет нужно.

– Убить не мог ни один из них, – напомнил я. – Полиция, похоже, остановила свой выбор на Морелли. Зачем мать разыскивала твоего отца?

– Из-за денег. Мы разорились: Крис все растратил. – Уголки губ Дороти опустились. – Я думала, что мы обеспеченная семья, но Крис потратил большую часть денег. Мама боится, что если она не раздобудет хоть сколько-нибудь еще, он ее бросит.

– Откуда ты это знаешь?

– Я Слышала их разговор.

– Думаешь, он на самом деле может ее бросить?

Дороти уверенно кивнула.

– Если она не достанет денег.

Я посмотрел на часы и сказал:

– Об остальном поговорим, когда мы вернемся. Ты, если хочешь, можешь оставаться на ночь. Устраивайся как дома и позвони в ресторан, чтобы тебе принесли ужин. Самой, наверное, лучше не выходить.

Дороти посмотрела на меня несчастными глазами, но промолчала.

Нора потрепала ее по плечу.

– Дороти, я не знаю, что он задумал, но раз он говорит, что мы должны пойти на ужин, значит, мы должны пойти. Он бы не…

Дороти улыбнулась и вскочила с пола.

– Я верю вам. Я больше не буду глупенькой.

Я позвонил портье и попросил прислать нам нашу корреспонденцию. В ней была пара писем Норе, одно мне, несколько запоздалых рождественских поздравлений (одно из них, от Ларри Кроули, представляло собой экземпляр голубенькой брошюрки Хэлдемэна-Джулиуса под номером 1534: имя Ларри, обрамленное венком из остролиста, и надпись «Веселого Рождества» были напечатаны красной краской сразу под заглавием – «Как провести анализ мочи в домашних условиях»), несколько записок о телефонных звонках и телеграмма из Филадельфии:

НИКУ ЧАРЛЗУ

НОРМАДИЯ НЬЮ-ЙОРК

СВЯЖИТЕСЬ С ГЕРБЕРТОМ МАКОЛЕЕМ ОБСУДИТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ РАССЛЕДОВАНИЯ ВАМИ УБИЙСТВА ДЖУЛИИ ВУЛФ ТЧК ИСЧЕРПЫВАЮЩИЕ ИНСТРУКЦИИ ЕМУ ДАНЫ ТЧК

НАИЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ

КЛАЙД МИЛЛЕР ВАЙНЕНТ

Телеграмму вместе с запиской о том, что она только что мною получена, я вложил в конверт и послал его с курьером в отделение полиции, в отдел расследования убийств.

10

В такси Нора спросила:

– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?

– Уверен.

– И это не будет тебе тяжело?

– Я в порядке. Что ты думаешь по поводу, рассказа девчонки?

Нора поколебалась.

– Ведь ты ей не веришь?

– Боже упаси. По крайней мере, пока не проверю сам.

– Ты в таких вещах лучше разбираешься, – сказала Нора, – но мне кажется, что она старалась не врать.

– Уж больно много причудливых историй придумано людьми, которые стараются не врать. Если нет привычки, то даже один раз трудно сказать правду.

– Держу пари, – сказала Нора, – что вы, мистер Чарлз, обладаете обширнейшими познаниями человеческой натуры. Ведь я права? Вам надо как-нибудь поведать о своем опыте детектива.

– Купить пистолет за двенадцать монет в баре? – сказал я. – Ладно, допустим, но…

Два квартала мы ехали молча, потом Нора спросила:

– Что же с ней происходит на самом деле?

– Ее старик сумасшедший, и ей кажется, что она тоже такая.

– А ты откуда знаешь?

– Ты меня спросила, я ответил.

– То есть ты хочешь сказать, что так думаешь?

– Я хочу сказать, что ее это гнетет; я не знаю, действительно ли Вайнент чокнутый, а если чокнутый, то насколько эту чокнутость унаследовала Дороти, если она вообще ее унаследовала, но вот ей кажется, что и то и другое верно, вот она и куролесит.

Когда мы остановились перед «Кортлендом», Нора сказала:

– Ник, это ужасно. Кто-то должен…

Я ответил, что не знаю, может быть, Дороти и сказала правду, но это так же вероятно, как то, что сейчас она не шьет платьице для Асты.

Мы сообщили Йоргенсенам о своем приходе и после некоторой заминки были приглашены подняться. Мими встретила нас в коридоре, сразу у лифта, встретила с распростертыми объятиями и потоком слов:

– Ох уж эти несносные газеты. Своим враньем о том, что ты на грани смерти, они меня до бешенства довели. Я звонила два раза, но меня не соединяли и даже не сказали, в каком ты состоянии. – Она держала меня за обе руки. Ник, я так рада, что все это оказалось ерундой, пусть даже нам придется ужинать сегодня чем бог послал. Я вас, естественно, не ждала, но… А ты бледный. Тебя на самом деле ранили?

– Не совсем, – сказал я. – Пуля меня слегка царапнула.

– И несмотря на это, ты пришел на ужин! Это очень похвально, но, боюсь, глупо. – Мими повернулась к Норе. – Вы уверены, что разумно было позволять ему…

– Не уверена, – сказала Нора, – но он сам захотел пойти.

– Мужчины все такие идиоты, – заметила Мими. Она обняла меня одной рукой. – Они или из мухи слона делают, или пренебрегают такими вещами… Ну вот, проходите! Разреши, я помогу тебе.

– Все не так уж и плохо, – заверил я, но Мими настояла на том, чтобы проводить меня до кресла и обложить полудюжиной подушек.

Вошел Йоргенсен, пожал мне руку и сказал, что рад видеть меня более живым, чем о том писали газеты. Он поцеловал руку Норе.

– Если вы позволите, то через минуту я приготовлю коктейль. – Он вышел.

– Я не знаю, где Дори, – сказала Мими. – Наверное, тоску где-нибудь разгоняет. У вас ведь нет детей?

– Нет, – сказала Нора.

– По ним сильно скучаешь, хотя иногда они и доставляют большие неприятности, – вздохнула Мими. – Наверное, я недостаточно строга. Когда мне приходится ругать Дори, она, похоже, считает меня совершенным чудовищем. – Ее лицо просветлело. – А вот еще один мой малыш. Гилберт, ты помнишь мистера Чарлза? Это мистер Чарлз.

Гилберт Вайнент был на два года младше сестры, неуклюжий, бледный, светловолосый парень с маленьким подбородком под не очень выразительным ртом. Огромные, замечательно ясные голубые глаза и длинные ресницы придавали его облику что-то женственное. Я надеялся, что он перестал, как в детстве, хныкать из-за любого пустяка.

Йоргенсен принес коктейли, и Мими потребовала, чтобы я рассказал, как в меня стреляли. Я рассказал об этом происшествии как о чем-то совершенно незначительном.

– Но почему он к тебе явился? – спросила Мими.

– Бог его знает. Я не знаю. Полиция тоже не знает.

– Я где-то читал, – сказал Гилберт, – что если закоренелому преступнику вменяют в вину то, чего он не совершал, то он принимает это гораздо ближе к сердцу, чем обычный человек. Как вы думаете, мистер Чарлз, это правда?

– Вполне возможно.

– За исключением тех случаев, – добавил Гилберт, – если это какое-нибудь крупное дело, ну, знаете, такое, какое он хотел бы совершить.

Я опять сказал, что это вполне возможно.

– Ник, – сказала Мими, – если Гил порет чушь, ты с ним не деликатничай. У него вся голова книгами забита. Дорогой, сделай нам еще по коктейлю.

Гилберт вышел, чтобы взять шейкер. Нора с Йоргенсеном в углу перебирали пластинки для проигрывателя.

– Сегодня я получил телеграмму от Вайнента, – сказал я.

Мими настороженно обвела взглядом комнату, подалась вперед и произнесла почти что шепотом:

– Что он сообщил?

– Хочет, чтобы я разыскал убийцу. Телеграмма послана сегодня днем из Филадельфии.

Мими тяжело дышала.

– Ты хочешь этим заняться?

Я пожал плечами.

– Этим делом занимается полиция.

Гилберт вернулся с шейкером. Йоргенсен и Нора поставили на проигрыватель фугу Баха. Мими залпом выпила коктейль и попросила Гилберта налить ей еще.

Гилберт заговорил:

– Я хотел вас спросить: можете вы узнать наркомана по внешнему виду? – Его била дрожь.

– С трудом. А что?

– Просто я хотел узнать. Даже если это хронический наркоман?

Чем дольше они употребляют, тем больше шансов заметить, что что-то не в порядке, но не всегда можно с уверенностью сказать, что это наркотик.

– И еще, – сказал Гилберт. – Гросс сказал, что если тебя пырнули ножом, то во время удара чувствуешь только толчок, а болеть рана начинает только потом. Это так?

– Да, если пырнули не очень сильно и достаточно острым ножом. То же самое и с пулей: сначала чувствуешь только удар, а если пуля небольшого калибра и в стальной оболочке, то он даже не сильный. Остальное начинается, когда в рану проникает воздух.

Мими выпила третий бокал и сказала:

– По-моему, вы оба отвратительны до неприличия, особенно после того, что случилось сегодня с Ником. Гил, попробуй разыскать Дори. Ты должен знать кого-нибудь из ее друзей. Позвони им. Она, наверное, скоро появится, но я беспокоюсь.

– Она у нас, – сказал я.

– У вас? – Удивление Мими не могло быть наигранным.

– Она пришла к нам сегодня днем и спросила, нельзя ли ей остаться у нас на время.

Мими терпеливо улыбнулась.

– Ох уж эта молодежь! – Она перестала улыбаться. – На время?

Я кивнул.

Гилберт, похоже, улучал момент, чтобы задать мне очередной вопрос, поэтому не выказывал к нашей беседе ни малейшего интереса.

Мими снова улыбнулась.

– Конечно, неприятно, что она доставила вам столько хлопот, но это такое облегчение – узнать, что она у вас, а не бог знает где. Когда вы вернетесь, она уже перестанет дуться. Отправьте ее домой, хорошо? – Она налила мне коктейль. – Вы очень добры к ней.

Я промолчал.

– Мистер Чарлз, – начал Гилберт, – а преступники, я имею в виду профессиональных преступников, обычно…

– Не перебивай, Гил, – сказала Мими. – Ведь вы пошлете ее домой? – Мими была сама любезность, но уж очень она походила на королеву Франции, про которую упоминала Дороти.

– Она может остаться, если захочет. Норе она нравится.

Мими погрозила мне пальцем.

– Но я не позволю тебе ее похитить. Она, наверное, наболтала про меня кучу всякой ерунды. Нет, Ник, надо отправить ее домой.

Я допил свой коктейль.

– Ну так как? – спросила Мими.

– Мими, если она захочет, то сможет остаться с нами. Нам нравится, когда она бывает у нас.

– Это глупо. Ее место здесь, дома. Я хочу чтобы она была здесь. – Голос Мими зазвучал довольно резко. – Она всего лишь ребенок. Нельзя потакать ее дурацким выходкам.

– Я не потакаю. Если она захочет остаться, то останется.

В голубых глазах Мими промелькнул гнев.

– Она – моя дочь, и она еще маленькая. Вы очень добры к ней, но есть разница – быть добрыми к ней и быть добрыми ко мне; я такого не допущу. Если ты не отправишь ее домой, то я сама ее приведу. Скорее всего, это будет неприятно, но… – Мими подалась вперед и сказала, умышленно отчеканивая каждое слово: – Она будет дома.

– Мими, – сказал я, – не стоит тебе затевать со мной драку.

Она посмотрела на меня так, как будто собиралась сказать: «Я люблю тебя», но вместо этого спросила:

– Это что, угроза?

– Ну ладно, – сказал я, – можешь арестовать меня за похищение детей, за подстрекательство малолетних к правонарушениям или еще за какое-нибудь тяжкое преступление.

Вдруг Мими проговорила грубым взбешенным голосом:

– Кстати, скажи своей жене, чтобы она перестала лапать моего мужа.

Нора, рассматривавшая вместе с Йоргенсеном пластинки, положила руку ему на рукав. Оба они обернулись и удивленно посмотрели на Мими.

– Нора, – сказал я, – миссис Йоргенсен требует, чтобы ты держалась подальше от мистера Йоргенсена.

– Прошу прощения, – Нора улыбнулась Мими, потом посмотрела на меня, придала лицу притворное выражение сочувствия и голосом школьницы, декламирующей пьесу, произнесла нараспев:

– О, Ник, ты такой бледный. Я вижу, ты перенапрягся и тебе снова станет хуже. Мне очень жаль, миссис Йоргенсен, но мне кажется, что я должна отвезти его домой и уложить в постель. Ведь вы нас простите, правда?

Мими сказала, что простит. Все были воплощением любезности. Мы спустились вниз и взяли такси.

– Ну вот, – сказала Нора, – из-за своего длинного языка ты остался без ужина. Что ты теперь собираешься делать? Поехать домой и поужинать вместе с Дороти?

Я покачал головой.

– Мне надо немного отдохнуть от Вайнентов. Поехали к «Максу», я не прочь перекусить.

– Ладно. Выяснил ты что-нибудь?

– Нет.

– Стыдно, что этот парень такой красивый, – задумчиво произнесла Нора.

– А в чем дело?

– Он просто большая кукла. Это стыд.

Поужинав, мы вернулись в «Нормандию». Дороти в номере не было. У меня было такое ощущение, что этого надо было ожидать.

Нора прошла по комнатам, позвонила портье. Ни записок, ни писем никто нам не оставлял.

– Ну так что? – спросила Нора.

Еще не было десяти.

– Может быть, и ничего, – сказал я. – А может быть, и что. Она, наверное, завалится ночью, часа в три, с пулеметом, который купит в «Чайлдсе».

– Ну и черт с ней, – сказала Нора. – Залезай в пижаму и ложись.