Текст книги "Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты"

Автор книги: Дэшилл Хэммет

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Эйв Дэвидсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

2

На следующий день мне позвонил Герберт Маколей.

– Привет. Дороти Вайнент сказала, что вы в городе. Как насчет ланча?

– Сколько сейчас времени?

– Половина двенадцатого. Я вас разбудил?

– Да, – сказал я, но это даже хорошо. Что, если вы придете на ланч ко мне, а то я с похмелья и чувствую, что не в силах никуда выбраться… Отлично, скажем, в час дня.

Я выпил по одной с Норой перед тем, как она отправилась мыть голову, потом, после душа, выпил еще и к тому времени, когда телефон зазвонил снова, чувствовал себя значительно лучше.

– Мистер Маколей у вас? – спросил женский голос.

– Еще нет.

– Извините за беспокойство, вы не могли бы, когда он придет, попросить его позвонить в контору? Это очень важно.

Я пообещал выполнить просьбу.

Маколей появился десять минут спустя. Это был крупный, розовощекий, отлично сохранившийся малый примерно одного со мной возраста – сорока одного года, хотя выглядел он моложе. Адвокатом он был неплохим. Когда я жил в Нью-Йорке, мы не раз работали вместе, и всегда довольно успешно.

Мы обменялись рукопожатиями, похлопали друг друга по спине, он поинтересовался, как мои дела; я ответил: «Прекрасно», – и тогда я сказал, что его просили связаться с конторой.

Нахмурившись, адвокат пошел к телефону.

– Вайнент вернулся в город и хочет со мной встретиться, – сообщил он.

Я обернулся, держа в руке наполненные бокалы.

– Ну что же, ланч можно…

– Подождет, – сказал Маколей и взял у меня бокал.

– Он все такой же тронутый?

– Да, причем серьезно, – важно сказал Маколей. – Слышали, в двадцать девятом он почти год провел в санатории?

– Нет.

Адвокат кивнул, сел, поставил бокал на стол и слегка наклонился ко мне.

– Чарлз, что замышляет Мими?

– Мими? А, жена, его бывшая жена. Не знаю, А почему она должна что-то замышлять?

– Она всегда что-то замышляет, – сухо сказал Маколей и очень медленно добавил: – А я думал, вы в курсе.

– Слушайте, Мак, я уже шесть лет, с 1927-го, не работаю детективом.

Маколей уставился на меня с изумлением.

– Честно, – заверил я. – Через год после того, как я женился, мой тесть умер и оставил лесопилку, узкоколейную железную дорогу и еще кое-какое имущество, и я ушел из агентства, чтобы присматривать за всем этим хозяйством. Но в любом случае у меня нет ни малейшего желания работать для Мими Вайнент, или Йоргенсен, или как там ее еще зовут, мы никогда не испытывали друг к другу особой симпатии.

– О, я не думал, что вы… – Маколей оборвал фразу, сделав неопределенный жест, и поднял бокал. Глотнув, он продолжал: – Просто мне хотелось узнать, в чем дело. Три дня назад – во вторник – мне позвонила Мими, она пыталась разыскать Вайнента, а вчера вечером позвонила Дороти, сказала, что это вы посоветовали ей обратиться ко мне… Я-то думал, вы все еще работаете детективом, поэтому и решил узнать, что все это значит.

– А они вам не объяснили?

– Наверняка Вайнент им нужен в связи с какими-нибудь старыми делами. А это многое может означать.

– Подозрительный вы, адвокаты, народ, – заметил я. – Может, он нужен им из-за старых дел, может – по поводу денег. Отчего, собственно, вся суматоха? Он что, скрывается?

Маколей пожал плечами.

– Мне об этом известно столько же, сколько и вам. С Вайнентом я не виделся с октября. – Он сделал еще несколько глотков. – Вы долго пробудете в городе?

– До первых дней нового года, – ответил я и пошел к телефону, чтобы узнать здешнее меню.

3

В тот вечер мы с Норой сходили на премьеру «Медового месяца» в Малом театре, потом на званый ужин, который давала чета по фамилии то ли Фримэн, то ли Филдинг, то ли как-то еще, поэтому, когда на следующее утро Нора разбудила меня, чувствовал я себя скверно. Нора подала мне чашку кофе, газету и сказала:

– Прочти вот это.

Я терпеливо прочитал несколько абзацев, отшвырнул газету и отхлебнул кофе.

– Шутки шутками, – сказал я Норе, – но я бы с удовольствием променял все на свете интервью с мэром О’Брайеном на глоток виски да еще бы дал индейскую картинку в придачу…

– Глупый, ты не то читаешь. – Нора ткнула пальцем в статью. – Вот здесь.

СЕКРЕТАРША ИЗОБРЕТАТЕЛЯ УБИТА В КВАРТИРЕ

ОБНАРУЖЕН ИЗРЕШЕЧЕННЫЙ ПУЛЯМИ ТРУП ДЖУЛИИ ВУЛФ

ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ ЕЕ РАБОТОДАТЕЛЯ КЛАЙДА ВАЙНЕНТА

Вчера, в конце дня, обнаружен изрешеченный пулями труп Джулии Вулф, тридцатидвухлетней секретарши Клайда Миллера Вайнента, известного изобретателя. Труп обнаружила в квартире погибшей (411, Восточная Пятьдесят четвертая улица) миссис Кристиан Йоргенсен, бывшая жена изобретателя, пришедшая туда и надежде узнать нынешний адрес Клайда Вайнента.

Миссис Йоргенсен, только в понедельник вернувшаяся после шестигодичного пребывания в Европе, рассказала полиции, что когда она позвонила в дверь, то услышала слабые стоны, о чем она сообщила лифтеру Мервину Холли, который вызвал Уолтера Мини, управляющего домом. Когда они вошли в квартиру, мисс Вулф лежала на полу в спальне. Не приходя в сознание, она умерла до прибытия полиции и медицинской помощи от ранений в грудную клетку, произведенных пулями 32-го калибра.

Герберт Маколей, адвокат Вайнента, сообщил полиции, что не виделся с изобретателем с октября. По его словам, К. Вайнент позвонил ему накануне и назначил встречу, на которую, однако, не пришел; о местопребывании своего клиента адвокату ничего не известно. Мисс Вулф, сказал Маколей, работала у изобретателя в течение последних восьми лет; адвокат заявил, что ничего не знает ни о семье погибшей, ни о ее личной жизни и не может пролить свет на личность убийцы.

Пулевые ранения не могли быть нанесены самой погибшей, поскольку….

Дальше следовал обычный отчет полицейского управления.

– Как ты думаешь, это он ее убил? – спросила Нора, когда я снова отложил газету.

– Вайнент? Я бы не удивился – он ведь сумасшедший.

– А ее ты знал?

– Да. Так как насчет глотка спиртного для поднятия настроения?

– И что она из себя представляла?

– Недурна, – сказал я. – Она была не уродина, очень чувственная, темпераментная и использовала эти качества, чтобы жить с Вайнентом.

– Она жила с ним?

– Да. Я хочу выпить, сделай, пожалуйста. То есть так было в те времена, когда я их знал.

– Может быть, сначала перекусишь? Она любила его, или это была так, деловая связь?

– Не знаю… Нет, дорогая, завтракать еще рано.

В приоткрытую Норой дверь проскочила собака и положила передние лапы на постель, а мордой ткнулась мне в лицо. Гладя ее по голове, я попытался вспомнить фразу по поводу женщин и собак, которую однажды сказал Вайнент. Я не мог вспомнить, что же это была за фраза; точно, что не цепочка ассоциаций типа «женщина – спаниель – грецкий орех – дерево», но что-то очень похожее.

Нора вошла с бокалами и очередным вопросом.

– А он что за человек?

– Высокий – выше шести футов, и один из самых худых людей, каких я когда-либо видел. Сейчас ему должно быть лет пятьдесят, но уже тогда он был почти седой. Нестриженый, нечесаный, рыжие усы с проседью и обкусанные ногти.

Я оттолкнул собаку, чтобы дотянуться до бокала.

– Да, звучит чудесно. И чем вы с ним занимались?

– Один малый по фамилии Келтермэн, который работал у Вайнента, обвинил его в краже то ли какой-то идеи, то ли изобретения. Он пытался припугнуть Вайнента, говорил, что если тот с ним не рассчитается, то он убьет его самого, взорвет его дом, украдет его детей, перережет горло его жене и сотворит бог знает что еще. Мы его так и не поймали, спугнули, наверное. Но тем не менее угрозы прекратились и ничего не произошло.

– А Вайнент на самом деле что-то украл? – спросила Нора.

– Т-сс, т-сс, т-сс, – сказал я. – Сейчас канун Рождества, и о своем ближнем надо думать хорошо.

4

Днем я пошел с Астой на прогулку; объяснил двум интересующимся, что она – шнауцер, а не помесь шотландского и ирландского терьеров; пропустил пару стаканчиков у «Джима»; заглянул к Ларри Кроули и притащил его с собой в «Нормандию». Нора готовила коктейли для Квинна, Марго Иннес, Дороти Вайнент и для мужчины, фамилии которого я не уловил.

Дороти сказала, что ей нужно со мной поговорить, и мы, прихватив бокалы, перешли в спальню.

Она приступила к делу без промедления.

– Ник, как вы думаете, это мой отец убил ее?

– Нет, – ответил я. – С чего это ему ее убивать?

– Ну, полиция… Слушайте, ведь она была его любовницей, правда?

Я кивнул.

– Тогда, когда я их знал.

Уставившись на свой бокал, Дороти сказала;

– Он мой отец, но я никогда его не любила. И маму никогда не любила. – Она подняла глаза на меня. – И Гилберта не люблю.

Гилберт был ее братом.

– Пусть тебя это не беспокоит. Многие люди не любят своих родственников.

– А вы, вы их любите?

– Своих родственников?

– Моих, – сердито насупилась Дороти. – Перестаньте разговаривать со мной так, будто мне все еще двенадцать лет.

– Дело не в этом, – сказал я. – Просто я пьян.

– Ладно. Ну так что?

Я покачал головой.

– Ты была прелестным ребенком, а все остальные меня просто не интересовали.

– А почему? – спросила Дороти с неподдельным интересом.

– Да по разным причинам. Твои…

В комнату заглянул Гаррисон Квинн и предложил:

– Ник, пошли играть в пинг-понг.

– Чуть позже.

– И красавицу с собой бери. – Он подмигнул Дороти, и исчез.

– Вы, наверное, не знакомы с Йоргенсеном? – спросила Дороти.

– Я знаю Нельса Йоргенсена.

– Везет же некоторым. Нет, этого зовут Кристиан. Уж такова мама: разводится с сумасшедшим и выходит замуж за жиголо. – В глазах у Дороти блеснули слезы. Подавив всхлип, она спросила голосом испуганного ребенка: – Ник, что мне делать?

Я положил руку ей на плечо и стал подбирать в уме слова утешения. Дороти плакала у меня на плече. Рядом с кроватью зазвонил телефон. Из соседней комнаты доносились звуки «Взойди и сверкай», которую передавали по радио. Мой бокал был уже пуст.

– Уйди от них, – сказал я.

Дороти снова всхлипнула.

– Но от себя-то не уйдешь.

– Может быть, только я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

– Не дразните меня, пожалуйста, – покорно попросила она.

Нора, пришедшая, чтобы ответить на звонок, вопросительно посмотрела на меня. Пока Дороти не видела, я состроил ей рожу.

Когда Нора сказала в трубку: «Алло», – девушка быстро отстранилась от меня и покраснела.

– Я… я извиняюсь, – пробормотала она смущенно, – я не…

Нора дружелюбно ей улыбнулась.

– Не дури, – сказал я.

Дороти достала носовой платочек и приложила к глазам.

– Да… – говорила Нора в трубку, – я посмотрю, здесь ли он. Кто, простите, его спрашивает? – Она прикрыла трубку рукой и сказала мне: – Какой-то Норман. Будешь с ним говорить?

– Не знаю, – буркнул я и взял трубку. – Алло.

Довольно неприятный голос сказал:

– Мистер Чарлз?.. Мистер Чарлз, я слышал, что некогда вы были связаны с Транс-Американским детективным агентством.

– Кто это?

– Меня зовут Альберт Норман, наверное, мое имя ничего вам не скажет, но мне бы хотелось сделать вам предложение. Я уверен, что вы…

– Какое предложение?

– Это не телефонный разговор, мистер Чарлз, но если бы вы смогли уделить мне полчаса, то обещаю…

– Простите, но я очень занят, – сказал я, – и вообще…

– Но, мистер Чарлз, это…

Вдруг в трубке послышался какой-то громкий звук, это мог быть выстрел, или грохот падающего предмета, или что-нибудь еще.

Я пару раз сказал: «Алло», – и, не получив ответа, повесил трубку.

Нора, поставив Дороти перед зеркалом, пыталась привести ее в порядок с помощью пудры и губной помады.

– Парень надул страховую компанию, – сказал я и пошел в гостиную, чтобы выпить.

Народу здесь прибавилось. Я всех приветствовал. Гаррисон Квинн оставил диван, на котором сидел с Марго Иннес, и возвестил:

– А теперь – пинг-понг.

Аста привстала и уткнулась мордой в мой живот. Я выключил радио и налил себе коктейль. Мужчина, имени которого я не уловил, говорил:

– Будет революция, и первым делом нас всех поставят к стенке.

Казалось, эта мысль приводит его в восторг.

Квинн подошел ко мне, чтобы еще раз наполнить свой бокал.

– Где это ты откопал эту маленькую блондинку? – спросил он, глянув на дверь спальни.

– Когда-то качал ее на колене.

– На каком? – хихикнул Квинн. – Можно его потрогать?

Из спальни вышли Нора и Дороти. Я увидел на радиоприемнике вечернюю газету и взял ее. Заголовки гласили:

ДЖУЛИЯ ВУЛФ БЫЛА ВЫМОГАТЕЛЬНИЦЕЙ;

АРТУР НАНХЕЙМ ОПОЗНАЕТ ТРУП;

ВАЙНЕНТ ДО СИХ ПОР НЕ ОБНАРУЖЕН

Тронув меня за локоть, Нора тихо сказала:

– Я предложила Дороти с нами поужинать. Будь с ней поласковее, она еще ребенок.

Самой Норе было двадцать шесть.

– Да что ты говоришь? – Я обернулся. На другом конце комнаты Дороти громко смеялась над каким-то рассказом Квинна. – Ну уж раз ты вмешиваешься в чужие дела, то не надейся, что я стану дуть тебе на ушибленное место.

– Не буду вмешиваться. Ты милый старый дуралей. Не надо сейчас это читать.

Нора забрала у меня газету и засунула ее за радиоприемник.

5

Ночью Нора никак не могла уснуть. Она читала мемуары Шаляпина, а когда я уже задремал, разбудила меня вопросом:

– Ты спишь?

Я сказал, что сплю.

Нора прикурила две сигареты, для меня и для себя.

– Тебе не кажется, что иногда ты бы мог просто так, ради интереса, заниматься расследованиями? Знаешь, когда случается что-нибудь особенное, вроде похищения сына Линдбер….

– Дорогая, – сказал я, – я думаю, что ее убил Вайнент, а полиция его поймает и без моей помощи. Но как бы там ни было, меня это совершенно не интересует.

– Я имела в виду не только это, а…

– А кроме того, у меня нет времени – я слишком занят тем, что слежу, как бы ты не растратила деньги, из-за которых я на тебе женился. – Я поцеловал Нору. – Как ты думаешь, может быть, глоток спиртного поможет тебе заснуть?

– Нет, спасибо.

– Ну, тогда, может быть, мне поможет.

Когда я вернулся в постель с бокалом виски с содовой, Нора хмуро смотрела в одну точку.

– Дороти симпатичная, но глупая, – сказал я. – Не стоило бы ей быть дочерью Вайнента. Не поймешь – говорит ли она то, что думает, и что из того, что она себе навыдумывала, произошло на самом деле. Она мне нравится, но…

– А я не уверена, что она мне нравится, – задумчиво произнесла Нора. – Она всего-навсего маленький ублюдок, но если даже четверть из того, что она нам рассказала, – правда, то сейчас ей ох как не сладко.

– Я ничем не могу ей помочь.

– А она считает, что можешь.

– Ты тоже так считаешь, и это говорит лишь о том, что ты любого можешь склонить к своей точке зрения.

Нора вздохнула.

– Хотелось бы, чтобы ты был более трезвым, когда ругаешься. – Она наклонилась, чтобы отхлебнуть из моего бокала. – Если ты подаришь мне сейчас рождественский подарок, я подарю тебе свой.

Я покачал головой.

– За завтраком.

– Но ведь Рождество сейчас.

– За завтраком.

– Что бы ты ни подарил, надеюсь, мне твой подарок не понравится, – сказала Нора.

– Хочешь не хочешь, а взять придется; продавец в «Аквариуме» сказал, что ни за что не примет их обратно, потому что у них хвосты пообкусаны.

– Слушай, ведь если бы ты понял, что можешь хоть чем-то помочь Дороти, это не очень бы тебя обременило? Она так доверяет тебе, Ники.

– Грекам все доверяют.

– Ну, пожалуйста.

– У тебя есть страшный недостаток – привычка совать нос в дела, которые…

– Я хотела тебя спросить: жена Вайнента знала, что Вулф была его любовницей?

– Не знаю. Она ей не нравилась.

– А какая она из себя, его жена?

– Ну, не знаю… Женщина.

– Выглядит хорошо?

– Обычно очень.

– Старая?

– Сорок – сорок два. Нора, хватит об этом. Нет тебе нужды соваться в это дело. Оставь Вайнентам их проблемы.

Нора надулась.

– Может быть, мне поможет спиртное?

Я вылез из постели и сделал ей виски с содовой. Когда я принес бокал в спальню, зазвонил телефон. Я взглянул на свои часы, лежавшие на столе. Было около пяти.

– Алло… – сказала Нора в трубку. – Да, говорите. – Она скосила глаза на меня. Я отрицательно покачал головой. – Да… Ну конечно… Да, конечно.

Положив трубку, Нора усмехнулась.

– Ты прелесть, – проворчал я. – Что там еще?

– К нам идет Дороти. Кажется, пьяная.

– Замечательно. – Я взял свой купальный халат. – А то я уже боялся, что придется спать.

Нора нагнулась, чтобы найти тапочки.

– Не будь таким занудой. Ты можешь весь день спать. – Она отыскала тапочки и надела их. – Что, Дороти на самом деле так боится своей матери, как говорит?

– Наверное, если только она способна испытывать какие-либо чувства. Мими особа ядовитая.

Нора уставилась на меня своими черными глазами и спросила:

– Ты что-то скрываешь от меня?

– О, дорогая, – сказал я, – я не думал, что мне придется все тебе рассказать. На самом деле Дороти – моя дочь. Нора, я потерял тогда голову. Это было весной в Венеции, и была луна…

– Смешно. Не хочешь перекусить?

– Разве что за компанию. Ты чего хочешь?

– Сандвич с говяжьей отбивной, чтобы было много лука, и кофе.

Пока я звонил в ночной буфет, пришла Дороти. С некоторым усилием держась на ногах, она пробормотала:

– Ник, мне жутко неудобно, что я вас беспокою, но домой мне сегодня возвращаться нельзя. Я не могу. Боюсь. Не знаю, что со мной происходит. Не гоните меня, пожалуйста.

Дороти была сильно пьяна. Аста обнюхивала ее лодыжки.

– Т-сс, – сказал я. – Все нормально. Садись, скоро будет кофе. Где это ты так набралась?

Дороти села и тупо потрясла головой.

– Не знаю. Где я только сегодня не была после вас. Везде, кроме дома, потому что домой мне нельзя. Смотрите, что у меня есть. – Она встала и вынула из кармана пальто явно не новый автоматический пистолет. – Вот, смотрите. – Дороти принялась размахивать пистолетом, а Аста, радостно виляя хвостом, подпрыгивала, пытаясь достать до него.

Нора ахнула. У меня похолодел затылок. Я оттолкнул собаку и отобрал пистолет у Дороти.

– Это что еще за клоунада? Сядь.

Сунув пистолет в карман халата, я затолкал Дороти обратно в кресло.

– Ник, не сердитесь на меня, – захныкала девушка. – Можете оставить его себе. Не хочу неприятностей на свою голову.

– Где ты его взяла? – спросил я.

– В баре на Десятой авеню. За него я отдала одному человеку свой браслет с бриллиантами и изумрудами.

– А потом отыграла его в карты, – съехидничал я. – Браслет на тебе.

Дороти изумленно посмотрела на свой браслет.

– А я была уверена, что отдала его.

Я посмотрел на Нору и покачал головой.

– Не приставай к ней, Ник, – попросила она. – Дороти…

– Он не пристает ко мне, ей-богу, нет, – торопливо забормотала Дороти. – Он… он единственный человек в мире, к которому я могу обратиться.

Я вспомнил, что Нора так и не притронулась к своему бокалу, поэтому прошел в спальню и залпом опорожнил его. Когда я вернулся, Нора сидела на подлокотнике кресла Дороти и обнимала ее одной рукой. Девушка сопела.

– Дорогая, Ник не сердится, – говорила Нора. – Ты ему нравишься. – Она посмотрела на меня. – Ник, ведь ты не сердишься?

Нет, просто я волнуюсь. – Я сел на диван. – Дороти, где ты взяла пистолет?

– У одного человека, я же вам говорила.

– У какого человека?

– Я же говорила, у человека в баре.

– И отдала за него браслет.

– Я думала, что отдала, но смотрите – он все еще на мне.

– Это я уже заметил.

Нора погладила девушку по плечу.

– Ну, конечно, твой браслет у тебя.

Я сказал:

– Когда бой принесет кофе, я ему заплачу, чтобы он остался. Я не собираюсь оставаться один в компании двух…

Нора сердито посмотрела на меня и сказала Дороти:

– Не обращай на него внимания. Он сегодня весь вечер такой.

– Он думает, что я маленькая пьяная дура, – пробормотала Дороти.

Нора опять погладила ее по плечу.

– Зачем тебе понадобилось оружие? – спросил я.

Дороти села прямо и уставилась на меня пьяными, широко раскрытыми глазами.

– Для него, – зашептала она возбужденно, – если он станет приставать ко мне. Мне было страшно, потому что я была пьяная. Вот как было. Мне было очень страшно, поэтому я пришла к вам.

– Ты говоришь о своем отце? – спросила Нора, стараясь не выдать волнения.

– Мой отец Клайд Вайнент. А это отчим.

Дороти ткнулась в грудь Норы.

– О, – произнесла Нора тоном, полным сочувствия, – бедная девочка. – Она посмотрела на меня со значением.

– Давайте-ка выпьем, – предложил я.

– Я не буду, – сердито нахмурилась Нора. – Думаю, Дороти тоже не хочет.

– Дороти хочет, это поможет ей уснуть.

Я налил девушке ужасную дозу виски и смотрел, как она пьет. Расчет был верный – к тому времени, когда нам принесли, сандвичи и кофе, Дороти крепко спала.

– Теперь ты доволен? – спросила Нора.

– Теперь доволен. Уложим ее в постель, а потом поедим?

Я отнес Дороти в спальню и помог Норе раздеть ее.

Тело девушки было маленькое и красивое.

Мы занялись едой. Вытащив из кармана пистолет, я осмотрел его, В пистолете было два патрона: один – в патроннике, другой – в магазине.

– Что ты собираешься с ним делать? – спросила Нора.

– Ничего, если не выяснится, что именно из него была убита Джулия Вулф. Это тридцать второй калибр.

– Но Дороти сказала…

– Что выменяла его у какого-то человека на браслет. Это я слышал.

Нора наклонилась ко мне. Глаза у нее блестели и сделались почти черными.

– Думаешь, ей дал его отчим?

– Да, именно так я и думаю, – сказал я, но сказал это чересчур серьезным тоном.

– Гнида ты греческая, – обиделась Нора. – Ты ведь не знаешь, может быть, так и было. Ты же ей не веришь.

– Послушай, дорогая, завтра я куплю тебе целую кипу детективов, только сегодня не засоряй тайнами свою хорошенькую головку. Мы знаем от Дороти лишь то, что она боится идти домой из-за домогательств Йоргенсена.

– А как же ее мать?

– Это та еще семейка. Ты можешь…

Дороти, в ночной рубашке, слишком для нее длинной, нетвердо стоя в дверях, щурилась от света.

– Простите меня, – пробормотала она. – Я к вам ненадолго. Мне страшно одной.

– Конечно.

Девушка свернулась калачиком на диване рядом со мной, а Нора пошла поискать, чем ее укрыть.