Текст книги "Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

Глава восьмая
Посмертие

– Я не понимаю, – снова сказал Драшер.

– Тогда и не пытайся, – ответила Макс.

Они сидели на старой кухне крепости Хелтер. Маршал заваривала кофеин в медном котелке.

– Он, конечно, мог уйти, когда я стоял к нему спиной, – продолжал Драшер. – Но он сказал, что просидел там несколько часов, а это немыслимо, потому что…

Магос затих. Он осознал, что потирает руками предплечья и все еще не снял куртку.

– Тут так холодно, – сказал он.

– Есть такое, – согласилась Макс.

Магос подошел к раковине. Из его рта вырывались облачка пара.

– В раковине вода замерзла. И морозные узоры на… на внутренней стороне стекол. Макс?

– Нам велено не обращать на это внимания – сказала она.

– Макс, снаружи тепло.

– Правда? – устало спросила она и поставила две жестяные кружки с кофеином на стол. – Пей.

Драшер посмотрел в окно. Небо было темным и неспокойным. Казалось, сгущаются сумерки, хотя на самом деле едва перевалило за полдень.

– Будет гроза? – спросил он.

– Возможно, – ответила Макс.

Драшер сел напротив нее.

– Что тут творится, Жермена? Когда я вышел из ворот два часа назад, светило солнце и было ясно. А сейчас я вернулся и словно попал в середину зимы.

Она пожала плечами. Похоже, Жермена Макс чувствовала не в своей тарелке. Большая редкость для нее.

– Происходят разные вещи, и нам приказано не задавать вопросов, – сказала она.

– Это не очень хорошо, – заметил Драшер.

– Мне приходится терпеть, – произнесла Макс. – Это моя работа. Мне было приказано помочь.

– Ну, а мне – нет, – сказал Драшер. – Думаю, с меня хватит. Наверное, мне лучше уйти.

– Не валяй дурака, Валентин, – посоветовала она. – Они предлагают тебе возможность убраться с этой планеты. Ты же всегда об этом мечтал.

– Ну… – протянул он. – Я сделал свою работу. Все, что мог.

– Расскажи мне о человеке, которого встретил, – попросила Макс.

– Просто человек. Он гулял.

– А потом – растворился в воздухе.

– Ну конечно, нет. Наверное, просто ушел. Ничего такого.

– О чем вы беседовали?

– Я не помню. О природе. Он местный. По-моему, он сказал, что занимается лесозаготовками.

– Он назвал свое имя?

Прежде чем Драшер успел ответить, дверь кухни распахнулась, и в помещение вошли Вориет и Бетанкор.

– Мы бы хотели поговорить с магосом, – сказал Вориет, обращаясь к маршалу. Она кивнула и только после этого поняла, что ее просят уйти. Макс поднялась, бросила короткий взгляд на Валентина и вышла.

Вориет сел напротив Драшера. Бетанкор осталась стоять, опершись на посудный шкаф.

– Начнем с правил, – сказал Вориет. – Их нужно соблюдать, магос. Нельзя просто взять и уйти, когда вам захочется.

– Я не знал, – ответил Драшер.

– Теперь знаете, – отрезал Вориет. – И этого больше не случится, верно? Теперь, когда вы в курсе?

– Это нужно для вашей же безопасности, Валентин, – сказала Бетанкор.

Драшер угрюмо пожал плечами:

– Ладно. Но мне все это очень не нравится.

– А теперь поговорим о мужчине, с которым вы встретились, – сказал Вориет, игнорируя комментарий собеседника, – Расскажите о нем.

– Я только что говорил об этом с Макс. Он сказал, что живет где-то здесь. Знает здешние места. И историю. У него бизнес в лесной промышленности. Или у его отца. Как я понял, он его унаследовал. Вот, в общем-то, и все.

– Но что-то показалось вам странным, – произнесла Бетанкор.

Драшер перевел на нее взгляд:

– Думаю, все дело в моей невнимательности, мэм. Я не видел, как он подошел. Посмотрел – а он там сидит. И как он уходил, я тоже не видел. Но я уверен, что просто проглядел.

– Вы очень наблюдательный человек, – сказал Вориет. Он положил на стол открытый блокнот Драшера. – Вы же магос биологис, и этот навык вам прививали во время обучения. Записи, которые вы сделали сегодня, это лишь подтверждают, – я, например, никогда не заметил бы всех этих подробностей из жизни растений, птиц и насекомых.

– Но в людях я разбираюсь гораздо хуже, – покачал головой Драшер. – Будь это маленький ястреб, я бы вам рассказал, в какую сторону он полетел и где у него гнездо.

– Человек назвал вам свое имя? – спросила Бетанкор.

– Да. Кажется, он сказал, что его зовут Эсик.

Помощники инквизитора переглянулись. Затем Бетанкор вышла вперед и положила цифровой планшет на стол перед Драшером.

– Этот? – спросила она.

– Нет. Нет, этот намного старше. Намного.

Она переключила изображение:

– А теперь?

Драшер склонился над изображением и сощурился.

– Да, – наконец сказал он. – Да, это он. Кто это? Его в чем-то подозревают? Он преступник?

– Его зовут Эсик Фаргул, – сказал Вориет.

– Он… родственник человека, который здесь умер? – спросил Драшер.

– На обоих изображениях – Эсик Фаргул, – произнес Вориет. – С разницей в сорок лет. Он и есть человек, который здесь умер. В спальне на пятом этаже тридцать лет назад.

Повисло долгое молчание.

– Хм-м… Значит, так, – нарушил тишину Драшер. – Значит… Но это, прямо скажем, смешно. Я же с ним говорил. Я руку ему пожал.

– Вполне возможно, – сказал Вориет. – Но это не отменяет того факта, что он умер.

– Я руку ему пожал… – прошептал Драшер.

– Дышите глубже, – посоветовала Бетанкор. – Иногда подобные вещи сложно осознать.

– Нет, мэм, – сказал Драшер, – мне сложно осознать, зачем вы мне впариваете это гроксово дерьмо. Ваша информация неверна, мастер Вориет. Он совершенно точно не мертв.

– Он умер от старости и плохих условий, – сказал дознаватель. – В девяносто семь лет.

– Значит, тело неправильно опознали.

– Магос Драшер, прошу вас принять информацию так, как есть, – сказал Вориет. – И даже если бы Фаргул все еще был жив, вы сами признали, что встреченный вами человек куда моложе.

– Ну, есть же омоложение, – сказал Драшер. – Оно обращает старение вспять, разве нет? По крайней мере, я так слышал. Сам я никогда через такое не проходил.

– Я проходила, – сказала Медея Бетанкор. – Мне сто шестьдесят четыре стандартных года.

Драшер посмотрел на нее распахнутыми от удивления глазами.

– Инквизитор Эйзенхорн как минимум на сто лет старше меня, – продолжала она. – Магос, омолаживающие процедуры останавливают старение. Но почти никогда не возвращают юность. Если бы Фаргул был жив, то никогда бы не смог выглядеть на пятьдесят или шестьдесят лет моложе, чем в поздние годы своей жизни.

– Вы пытаетесь мне сказать, – сказал Драшер, – что я встретился с призраком?

– Термин не совсем корректный, – произнес Вориет.

– И пожал его чертову руку?

– Давайте лучше поговорим о вашей с ним беседе.

– Нет, – отрезал Драшер. – Нет. И прямо сейчас мне нужны две вещи. Во-первых, успокоительное. Сильное. А во-вторых – чтобы вы объяснили, что произошло, причем без всякого гроксова дерьма. И что-нибудь меня не устроит. То и другое. Прямо сейчас. Иначе я собираю вещи и уезжаю.

– Не создавайте затруднений, магос, – сказал Вориет.

– Нужно ему объяснить, – произнесла Бетанкор. – Хотя бы самое основное.

Драшер решил, что она обращается к Вориету, но потом заметил, что женщина просто смотрит в пространство. Раздался мягкий щелчок, как будто Драшер только что зевнул и прочистил уши. После чего раздался четкий голос, сказавший одно слово:

Продолжай.

– Что это было? – спросил магос.

– Думаю, вам лучше самому это сделать, – сказала Бетанкор. снова обращаясь не к Вориету и не к Драшеру. – Я знаю, что вы устали, но…

Жди.

Бетанкор посмотрела на Драшера:

– Подождите минутку, магос.

Драшер поковырял пальцем в ухе. Голову будто сдавили в мягких тисках.

Главный зал.

– Что это было? – повторил он.

– Мы идем в главный зал, – сообщила Бетанкор.

Эйзенхорн их ждал. Он сидел в кресле с высокой спинкой и выглядел так, как будто ему приходится терпеть какую-то пытку. Драшеру показалось, что инквизитор не столько сидит в кресле, сколько пытается с его помощью не провалиться сквозь пол, прямиком в центр планеты. Дышал он с трудом.

Одла Джафф зажигала свечи, пытаясь разогнать полумрак в зале. В помещении по-прежнему было холодно, причем холод, похоже, исходил от самого инквизитора. Снаружи начиналась гроза.

– Присаживайтесь, магос, – произнес Эйзенхорн.

Драшер подчинился и сел напротив инквизитора. Вориет и Бетанкор отошли в сторонку и устроились на лавке в дальней части зала. Джафф зажгла последние свечи и присоединилась к ним. Больше здесь никого не было.

– У меня есть способности псайкана, магос, – сказал Эйзенхорн. – Вы знаете, что это такое?

– Думаю, да. Я никогда не встречал никого, кто…

– Скорее всего, встречали. Мы обычно не афишируем свои таланты. Мой дар достаточно силен. Сегодня вы кое-кого встретили. Когда покинули крепость без разрешения…

– Я сожалею об этом… – начал было Драшер, но Эйзенхорн поднял руку и заставил его замолчать.

– Я не собираюсь вас отчитывать, магос. Если честно, то я очень устал. У меня нет ни времени, ни терпения на то, чтобы вас в чем-то убеждать. Если вам нужен выговор – просто скажите, и я озадачу этим вопросом Вориета и Нейла.

– Пожалуйста, просто объясните все, – сказал Драшер.

– Сегодня вы встретились с психическим эхо. Непредвиденным побочным эффектом той работы, которой я занимался в холодильнике.

– С психическим эхо, сударь?

– Вы назвали его призраком, – сказал Эйзенхорн. – И это на удивление точный термин.

– Это был призрак?

– Да.

– Я… Ну… – Драшер замялся. – Это очень любопытно. Не знаю, что об этом думать. Возможно, я немного поплачу.

– Не надо, – произнес Эйзенхорн.

– Стараюсь изо всех сил, – пробормотал Драшер.

– Магос, ваше заключение по телам было полезным. Оно подтвердило вещи, о которых я думал. Идеи, которые только начинали формироваться. Оказалось, на удивление точным. И раскрыло секреты, которыми я не собирался делиться.

– Спасибо. Правда?

– Инквизиция заинтересовалась этим делом именно по той причине, которую вы назвали, – сказал Эйзенхорн. – Маршал Макс разместила реконструированные портреты жертв во всех сетях. Одно изображение привлекло мое внимание. Я знал этого человека. И поэтому пришел сюда.

– Вы знали одну из жертв?

– Да. Она работала на меня. Полевой агент. Ее звали Тэйя Иншабель. Дознаватель. Дочь моего старого и дорогого друга, которая присоединилась ко мне, чтобы довести до конца дело отца. Она прибыла в эту систему девять лет назад, чтобы расследовать кое-какие зацепки по более крупному делу, которым я занимаюсь. По моей просьбе. Подобные расследования, магос, могут требовать времени. Многие годы. Какое-то время я не получал от нее вестей. Отчеты приходили нерегулярно. Это меня беспокоило, но иногда агентам ордосов под прикрытием приходится залегать на дно ради собственной безопасности. Дознаватель Иншабель была очень опытным и способным оперативником. И я был уверен, что она… – Он замолчал и не сразу сумел заговорить снова. – Нужно было отправить кого-то на ее поиски. Не стоило ждать так долго. Нужно было сделать это ради ее отца. Присмотреть за его дочерью…

– Мне жаль, сударь, – произнес Драшер.

– И теперь она мертва, – продолжил инквизитор. – Ее кости лежат, забытые и никому не нужные, в морге маршала Макс. Реконструкция лица Тэйи привела меня на Гершом. Я должен найти то, что нашла она.

Драшер наклонил голову вбок в безмолвном вопросе.

– Очень непросто добиться ответов от мертвецов, – сказал Эйзенхорн.

– Могу себе представить, – кивнул Драшер.

Раскаты грома раздались откуда-то из-за ближайших гор. Первые капли дождя застучали по стеклам.

– Но способы есть. Процедура прозревания, психометрический анализ. Это сложное и опасное искусство, которое может практиковаться только теми, кто прошел надлежащую подготовку и готов столкнуться с последствиями.

– Я не уверен, что понимаю, о чем вы говорите, сударь, – сказал Драшер.

– Если говорить простым языком, магос, то о спиритическом сеансе.

– Ох, – выдохнул Драшер.

– Мы обычно используем термин «аутосеанс». От Тэйи не осталось ничего, кроме костей. Ни одежды, ни вещей. Никаких следов того, где она провела последние девять лет, где жила. Поэтому, когда я только прибыл, то провел психическую беседу с останками. Было… весьма неприятно и практически безрезультатно.

– Я… – начал Драшер, но так и не нашел нужных слов.

– Тэйя была мертва уже слишком давно, – сказал инквизитор. – Ее псионическая сущность почти утратила связь с бренными костями. К тому же, полагаю, Тэйю умертвили чрезвычайно жестоким и разрушительном способом. Я потянулся к ней и коснулся чего-то, но оно утратило какую бы то ни было цельность.

Эйзенхорн поудобнее устроился в кресле и пригубил амасек из бокала, стоявшего у подлокотника. Его рука тряслась.

– Единственное, что мне удалось извлечь, – продолжил он, – короткое фрагментарное воспоминание о старой крепости. Изображение-было нечетким, но после некоторой проработки вопроса мы выяснили, что в каранинском регионе сохранились несколько древних сооружений. Древние замки времени колонизации. Это место, Хелтер, было похоже на крепость из воспоминания. И в пределах области, где обнаружили тела, только эта крепость может похвастаться нормальным состоянием. Поэтому я перенес свой штаб сюда, чтобы начать тщательное исследование данного района.

– И тела с собой перевезли, – сказал Драшер.

– Да, – кивнул Эйзенхорн. – Чтобы повторить аутосеанс с каждым из них. Это была весьма изматывающая процедура. Некоторые оказались абсолютно инертными. Остальные излучали только боль без проблесков сознания. Поэтому я расширил область поиска и начал проводить аналогичные ритуалы в местах, где обнаружили тела, и просто в лесу. И снова – ничего. Как вы и подтвердили, причем достаточно убедительно, это просто места, куда сбрасывали тела. Никакого психометрического эха моментов из жизни или смерти жертв там не было и быть не могло.

Дождь разошелся. За высокими окнами засверкали вспышки молнии.

– По поводу сегодняшнего, – произнес Драшер. – В лесу…

Эйзенхорн прокашлялся.

– После того как вы представили свой отчет, – сказал он, – я захотел попробовать еще раз. Снова провести ритуал над телом несчастной Тэйи. Я прошел сложное и неблагодарное испытание, которое потребовало почти всех моих сил. И оно повлекло непредсказуемые последствия. Пока я в холодильнике пытался связаться с Тэйей Иншабель, мощный психический откат прокатился по окрестным лесам. И вызвал призраков, магос Драшер. Призраков, о которых я не подозревал. Именно поэтому вы сегодня встретились с Эсиком Фаргулом, человеком, который уже тридцать лет как мертв. Я проводил свой сеанс в его доме, магос. В месте, где он жил и где умер. Неудивительно, что это заставило его выйти на свет.

– Для вас – может, и так, – отозвался Драшер. – Надо сказать, сударь, что я сейчас вполне готов лишиться рассудка. Мне страшно от того, что вы рассказываете. А еще я боюсь вас. Меня гложут страх и скепсис. Я говорил с этим человеком десять минут. Он был настоящим. Осязаемым. Я видел его, слышал его голос, чувствовал запах масла для волос и пота. Он пах ровно так, как должен пахнуть человек, который провел бо́льшую часть солнечного дня, гуляя по лесу Я… Я руку ему пожал.

– Не совсем правильно использовать тут слово «призрак» магос, – сказал Эйзенхорн. – Псионическое воплощение может быть очень реалистичным. Абсолютно убедительным, в особенности для тех, кто не понимает, что́ перед ними.

– Или для тех, кто вообще не знает, что такое может существовать, – добавил Драшер. – Можно мне… Можно мне амасека?

Эйзенхорн коротко кивнул, и Одла Джафф принесла Драшеру изящный старинный бокал.

– Если вам от этого будет легче, – сказал инквизитор, – я сомневаюсь, что призрак Эсика Фаргула понимал свою природу.

– При всем уважении, мне не легче, – ответил Драшер. Он залпом осушил бокал. Джафф, терпеливо стоявшая рядом, шагнула вперед и снова наполнила сосуд.

– О чем вы разговаривали, магос? – спросил Эйзенхорн.

Драшер слабо пожал плечами:

– О том, о чем могли бы говорить два человека с общими интересами при случайной встрече. О природе. Об окрестностях и животных, которые тут обитают. Ему нравилась история этих краев. Он… Он спросил, гощу ли я здесь у кого-то и где остановился. Он сказал, что сам он – местный, и у него тут дело, связанное с лесозаготовкой и…

– Что вы ответили на его вопрос? – перебил Эйзенхорн.

– Я сказал, что да, так и есть, я остановился неподалеку. Не сказал, где конкретно. Тогда он спросил, не к его ли соседу я приехал.

– Соседу?

– Другу. Какой-то местный влиятельный человек, известный своим гостеприимством.

– Имя?

– Имя? – повторил Драшер и нахмурился. – Не могу вспомнить. Стракер? Нет, Дракер? Что-то похожее… Дрэйвен как-то там. Дрэйвен Сирк? Старк?

– Сарк? – спросил Эйзенхорн. – Так его звали?

– Да, наверное. Точно не знаю, но… Сарк, Дрэйвен Сарк. Да, наверное, так он и сказал.

– И Тэйя тоже, – прошептал инквизитор.

Вориет поднялся на ноги.

– Милорд, – произнес он, – вы же сказали, что ничего сегодня не нашли.

– Я и не думал, что нашел, дознаватель, – ответил Эйзенхорн. – Просто звуки. Шум. Псионические завывания варпа. Но один звук постоянно повторялся, и теперь, когда магос назвал имя, я понял, что это было. Имя. Сарк. Тэйя Иншабель выкрикивала его.

– Я начну поиск, – сказала Джафф и посмотрела на Драшера. – Вы знаете, как пишется это имя?

– Конечно нет, – ответил Драшер.

Эйзенхорн медленно поднялся на ноги, опираясь на угол стола.

– Трон… – пробормотал он. – Все это время Иншабель пыталась мне что-то сказать. Это был последний оставшийся от нее фрагмент, единственное, за что у нее хватило сил уцепиться. Одно слово. Одно имя. И я не понял…

Медея Бетанкор подошла и поддержала инквизитора.

– Грегор, тебе нужно отдохнуть, – сказала она.

– Мне нужно работать.

– Пока что предоставь это нам, – покачала она головой. – Дай нам заняться поиском. Отдохни и восстанови силы. Иначе от тебя не будет пользы.

– Я знаю, где он жил, – сказал Драшер.

Все уставились на магоса.

– Этот Дрэйвен Сарк, – пояснил Драшер. – Призрак мне рассказал, что они с Сарком – соседи. И что он живет в другой старой крепости, поблизости. Вниз по дороге. Старше, чем эта. Он сказал, что она из доударийских времен. Называется Кештре.

Глава девятая
Место, которого нет

– Следуйте за мной, – позвал Вориет.

Одла Джафф покинула их, собираясь начать свое «исследование». Драшер не вполне понимал, что под этим подразумевалось, но и не горел особым желанием выяснить. Медея Бетанкор повела едва волочащего ноги Эйзенхорна вверх по лестнице, в его покои. Ночь наконец полностью вступила в свои права и принесла с собой ужасную бурю. За окнами то и дело мелькали молнии. Ставни громко хлопали, а каменные залы наполнялись гулким перестуком капель по стенам и журчанием струек воды, стекающей сквозь прорехи в крыше в расставленные тут и там ведра и тазы.

Вориет отвел Драшера в небольшой зал за кухней, где собрались остальные члены команды. В очаге горел огонь, и обстановку с некоторой натяжкой можно было назвать уютной. Макс подняла голову и посмотрела на вошедших. Нейл сидел у огня и беседовал с офицерами. Кронил и Эдд спрятались от бури в крепости. Они сняли обувь и пытались высушить носки у огня.

– Что-то случилось? – спросил Гарофар, отвлекаясь от чашки с кофеином.

– Возможно, у нас появилась зацепка, – ответил Вориет, – Маршал?..

Макс встала с места.

– Нам нужны кое-какие данные об окрестностях, – сказал дознаватель. – У вас же есть карты. И еще мне понадобится ваш выход на базу данных Магистратума.

– Без проблем, – кивнула Макс. – Если, конечно, у нас получится установить связь. Буря гробит все попытки вокс-соединения. Но если нужна информация об окрестностях – Спросите моих коллег. Я сама не местная, но они все родились в Ункаре.

– Кештре, – сказал Вориет и обвел взглядом троих офицеров. – Вам это название о чем-то говорит?

– Ничего. – ответила Эдд.

Кронил покачал головой.

– Дурное место? – спросил Гарофар.

– Что? – поднял бровь Вориет.

– Ну как в сказке перед сном… – Гарофар замялся и покраснел – Извините. Я глупость сказал.

– Продолжай, Хадид. – попросила Макс.

– Я не знаю, что еще сказать, мэм, – отозвался Гарофар. – Просто была такая сказка. Про фей. Про дурное место среди холмов. Кештре. Там жили чудища. Мы должны были вовремя ложиться спать, и хорошо себя вести, и все такое, чтобы чудища не пришли и не забрали нас с собой.

– И где оно находится? – спросил Драшер.

– Прошу прощения, сударь, – сказал Гарофар, – но этого места нет. Оно придуманное.

Ворует повернулся к Макс:

– Судя по всему, это крепость. Где-то поблизости. Вдоль по дороге. Правильно я говорю, магос?

– Призрак сказал мне именно так, – ответил Драшер.

Он прекрасно понимал, что фразу можно было сформулировать и получше, но ему очень понравился эффект, который эти слова произвели на собравшихся.

– Здесь поблизости нет других крепостей, сударь, – сказал Кронид. – Во всяком случае, отсюда до перевала. Ближайшая – это Ангмир, но она в сорока километрах к северу.

– Нет, Корлок ближе, – вставила Эдд. – Он прямо рядом с городом, к западу.

– А, да, Корлок, – вспомнил Кронил. – Но это же просто развалины.

– Они, по большому счету, все – развалины, – пожала плечами Эдд. – Кроме Хелтера. Но и тут ненамного лучше.

– Да, но Корлок и Ангмир еще не до конца развалились, – сказал Кронил. – Некоторые сооружения превратились в груды камней и земли. В лесу таких полно. Я думал, мы говорим о тех крепостях, которые еще стоят.

– Это должна быть целая крепость, – сказал Драшер Вориету. – По крайней мере, о ней должны помнить. В ней кто-то жил пятьдесят, может, шестьдесят лет назад.

Офицеры покачали головами.

– Ничего похожего, сударь, – сказала Эдд.

– Вы точно имеете в виду Кештре?

– А имя Дрэйвен Сарк вам не знакомо? – спросил Драшер.

Офицеры непонимающе переглянулись.

– Давайте проверим, – сказала Макс. – Все материалы исследования лежат в библиотеке. Гарофар, за мной.

– От меня что-нибудь нужно? – спросил Нейл у Вориета.

– Собирай вещи, Гарлон, – сказал дознаватель. – Возьми с собой Кронила и Эдд и пройдитесь по периметру. Убедитесь, что все двери на замке.

Драшер и Макс вслед за Вориетом поднялись в библиотеку. Гарофар поспешил следом, на ходу застегивая форменную куртку.

Магос в первый раз за время пребывания в крепости оказался в библиотеке. Здесь пахло сыростью. Дождь колотил по ставням и пластековым экранам. Комнату освещали люминосферы и свечи. Их пламя то и дело колебалось из-за сильных сквозняков, а листы бумаги, сложенные в высокие стопки вперемешку со старыми книгами, слегка шуршали.

Одла Джафф сидела на кушетке и увлеченно листала какую-то книгу, взятую из лежащей перед ней кучи.

– Есть что-нибудь?

– Название «Кештре» упоминается в трех народных сказаниях, – ответила она. – Это не конкретное место. Просто миф. Фантазия.

– Зачем ему было мне врать? – спросил Драшер.

– Кому? – не поняла Макс.

Магос только покачал головой.

– Это слово не из ункарского диалекта, – сказала Джафф. – Названия всех местных крепостей имеют каранинское происхождение. Даже те, которые были основаны в доударийскую эпоху. Кештре же происходит из языка фентов из Внешнего Удара. Вероятно, этимологию можно отследить до архаичного преготика. Означает «место встречи» или «место разговора». Возможно, что-то наподобие суда или совета, но со зловещим оттенком. Буквально – «место запретных разговоров» или «место нечестивых речей». Повторюсь, оно не существует. Его нет на картах и в историях.

– А если это устаревшее название какого-либо реального места? – предположил Драшер.

– Я не нашла ничего похожего, – ответила Джафф.

Похоже, она начала раздражаться.

– Продолжай проверять книги в библиотеке, – произнес Вориет.

– Осталось всего несколько, в которые я не заглядывала.

– Тогда перепроверь все заново, – рявкнул Вориет.

– Я запоминаю всю прочитанную информацию, дознаватель. – возразила Джафф.

– Просто делай, что велено, – сказал Вориет. – Я не сомневаюсь в твоих способностях, савант. Но сейчас у нас появились новые зацепки. Имена. Кештре и Дрэйвен Сарк. У нас есть примерное место. Ты сможешь найти связи, которые не замечала раньше.

– Ну конечно, – фыркнула Джафф и снова погрузилась в книги.

– Мы снова просмотрим карты, – произнес Вориет.

Гарофар и Макс уже раскатывали на ближайшем столе планы местности. В их распоряжении были данные за почти девяносто последних лет.

– А вы ей не особо нравитесь, – шепотом сказал Драшер Вориету.

– Одла очень педантична, – тихо ответил тот. – У нее сверхчеловеческие способности к запоминанию и обработке данных и сравнительному анализу. Она обижается, когда ее компетентность ставят под сомнение.

Они начали исследовать карты. Вориет вытащил из чехла портативный когитатор и подключил его к усилителю вокс-сигнала, стоявшему тут же на полу. Дознаватель начал печатать.

– Проклятие! – пробормотал он. – Связь постоянно обрывается.

– Мы могли бы съездить в Ункару, – предложила Макс. – Там можно подключиться к кабельным сетям в здании Магистратума.

Вориет скептично покачал головой:

– Попытаюсь отсюда. Должна же когда-нибудь стихнуть эта буря.

– На картах ничего нет, – сказал Гарофар.

Драшер поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо офицера. Он тут же увидел символы, обозначенные как «руины (здания)» и «руины (площадки)». Вторые отмечали места, на которых обнаружить что-то, скорее всего, удастся только с помощью подповерхностного ауспика, геофизического датчика или орбитального сканирования с высоким усилением. Можно было туда сходить, побродить по округе и не догадаться, что когда-то там существовали какие-то постройки. Он увидел на карте крепость Хелтер и несколько отметок «руины (здания)» и «руины (площадки)» к югу и западу в пределах сотни километров, но ни на севере, ни на востоке, куда уходила горная гряда, ничего не было.

– Вероятно, речь идет об этом проходе, – магос указал на широкий перевал через Каранинский хребет на севере от крепости.

– Перевал Карада, – кивнул Гарофар.

«Там, дальше по дороге, у перевала…» – сказал ему призрак.

– И он, наверное, имел в виду вот эту область, – задумчиво протянул Драшер, обводя пальцем гористый участок между их текущим местоположением и перевалом Карада.

– Кто? – спросила Макс.

– Мой информатор, – на этот раз Драшер решил выбирать слова.

– Слушай, – произнесла Макс, – а если это, как и говорит Хадид, не место? Не настоящее место?..

– Это просто сказка, – вставил Гарофар. – Правда.

– То что? Мы теряем время? – спросил Драшер.

Макс покачала головой:

– Нет. Как ты уже говорил, это может быть старым названием. Или просто звучным именем, которым кто-то пользовался для себя. Неофициально. Представь, что Эсик, когда приехал сюда, решил переименовать Хелтер во Владения Фаргула. Никто не стал бы менять записи на картах или в учетных документах. Он точно так же мог назвать это место Элизием или Ваартуком. Просто шутки ради.

– Ваар… что?

– Ваартук, – повторила Макс. – Это слово на местном наречии означает «небеса» или «рай». Это ведь ударийский, верно, Гарофар?

– Думаю, да, – кивнул офицер.

– Полагаешь, он мог ее так назвать, потому что здесь было приятно проводить время в старости? – спросил Драшер.

Макс терпеливо смотрела на магоса хорошо знакомым ему взглядом.

– Валентин, ты прицепился к моему примеру, – сказала она. – Я просто использовала его в качестве иллюстрации. Этот Дрэйвен Сарк… Ты сказал, что он был богатым и влиятельным. И жил в огромном поместье. Он вполне мог позволить себе не обращать внимания на историческое название своего жилища и дать ему свое. И именно им стали бы пользоваться его друзья и знакомые, но при этом оно не стало бы официальным.

– То есть это может быть что угодно? – произнес Гарофар. – Любые развалины в провинции?

– Теоретически – да, – кивнула Макс.

Драшер вздохнул:

– Я так не думаю. Поблизости от Хелтера, в сторону перевала… Я понимаю, что это не очень точно, но все же. У нас есть область поиска.

– Но ты же сам все видишь, – сказала Макс. – Здесь ничего нет. Дикие земли.

– Мы могли бы посмотреть на старых картах, – вставил Гарофар. – И в отчетах экспедиций периода заселения. Наверное, они хранятся в архивах где-нибудь во флигеле здания Администратума. Или в музее?

– Нет, – возразил Драшер, – речи идет не о столь древнем месте, что оно не попало на современные карты. Там люди жили меньше века назад. Оно не могло полностью исчезнуть за это.

– Если, конечно, это не зал теней, – сказал Гарофар.

Макс и Драшер уставились на него. Офицер махнул рукой:

– Забудьте. Неудачно попытался пошутить.

– Я забуду, когда ты, Гарофар, объяснишь мне, что такое зал теней, – произнесла Макс.

– Ну, в общем, в старых сказках так называли Кештре, – скрепя сердце ответил офицер. – В историях о феях. Эти залы появляются лишь в определенное время, по ночам, чтобы чудища, живущие внутри, могли бродить среди людей, а на рассвете возвращаются в мир теней.

Макс сверлила его взглядом.

– Мне не следовало шутить, – сказал Гарофар. – Я знаю, что дело серьезное, мэм. Извините.

– Зал теней или курган фей – это древний образ, – подала голос Одла Джафф, отрываясь от работы, – сумеречное место, некий порог между материальным и потусторонним миром. Подобные вещи описываются в трудах, по фольклористике вплоть до времен Древней Терры.

– Не нужно его оправдывать, мэм, – сказала Макс. – Мы ищем не курган фей.

Она снова повернулась к офицеру:

– Гарофар, почему бы тебе не посмотреть, не нужна ли господину Нейлу помощь с обходом?

– Да, мэм, – послушно согласился Гарофар и поспешно ретировался из комнаты.

– Что-нибудь нашлось? – спросила Макс у Вориета, который по прежнему работал на когитаторе.

– Возможно, мне удалось найти кого-то по имени Сарк, – ответил дознаватель. – Но связь очень плохая. Мне постоянно приходится отправлять повторные запросы.

Драшер тем временем отошел к книжным полкам и провел пальцем по осыпающимся корешкам. Здесь было много книг по естествознанию. Эсик Фаргул любил орнитологию. Драшер заметил старинные труды по миграционным маршрутам и местам гнездования, аналитику птичьих песен и повадок. В самом конце полки стоял тонкий томик под названием «Народные куплеты Каранинских гор». Магос взял его в руки. Влага уже добралась до книги. Она была в очень плохом состоянии.

– В ней ничего нет, сударь, – сказала Джафф, не поднимая головы.

Драшер нахмурился, сомневаясь в услышанном.

– Она знает, что говорит, магос, – сказал Вориет. – Можете мне поверить.

Драшер все равно открыл старую книгу Сгнившие страницы рассыпались под его пальцами.

– В этом случае – буквально ничего, – сказал он.

Макс усмехнулась.

Он еще какое-то время смотрел на книгу. На пустую, обесцвеченную обложку, на остатки страниц, еще не отлетевшие от переплета. Когда-то здесь было что-то, а теперь – исчезло.

Самым страшным врагом Валентина Драшера было его собственное воображение. Он это прекрасно осознавал. Он так много раз убеждался в этом.