Текст книги "Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)

– Ладно… И что же нам делать дальше?

Продолжим работать. Стараться изо всех сил. Будем верой и правдой служить Императору Человечества… И если все-таки свершится то, о чем предупреждал Грегор, мы найдем способ управиться с этим. Или у тебя есть идеи получше?..

– Ни одной, – признал Нейл, отворачиваясь и опуская ладони на панель управления.

Вот и хорошо, сказал Рейвенор и, развернув кресло, поплыл к пассажирскому отсеку, где его дожидались остальные члены отряда.

Гарлон Нейл вздохнул и посмотрел вперед, на звезды, медленно вращающиеся за иллюминатором.

Будущее по-прежнему было обращено к ним спиной и хранило молчание.

Сады Тихо

Ни разу за все время беседы мастер Деллак не упомянул рода своих занятий, а положение Валентина Драшера не позволяло задавать вопросы, не относящиеся к делу. Разумеется, мастер Деллак был преуспевающим человеком, одним из наиболее обеспеченных обитателей пыльного Костяного побережья. Драшер имел кое-какие соображения на этот счет, но в итоге решил, что лучше не вдаваться в детали, и просто делал, что велено. Дважды в неделю, по вечерам, он приходил в особняк, расположенный среди холмов, и оказывал услуги за оговоренную цену. И никаких вопросов.

Иногда мастер Деллак добавлял к оплате кое-какие подарки: сырокопченую ветчину, коробку дорогого деликатесного печенья, изредка – даже бутылочку импортного вина. Драшер прекрасно знал, что мог бы выручить за это все неплохие деньги, но оставлял дары себе. Нет, не из-за жадности или желания насладиться изысканной пищей – хотя, видит Трон, Валентин Драшер уже очень давно не мог позволить себе ничего похожего на роскошь, – а из-за того, что еще не был готов пересечь определенную черту. Очень многое в его жизни, включая респектабельность и хорошую репутацию, кануло в Лету. Поэтому он крепко цеплялся за то, что еще осталось.

Кроме того, он был не из числа смельчаков и очень боялся попасться с поличным.

Однажды поздним вечером в лодень Драшер добирался в Калостер из особняка Деллака. Ему приходилось путешествовать пешком, и дорога занимала по часу туда и обратно. Деллак никогда не предлагал отвезти его, хотя мог похвастаться даже личным водителем. Драшер убеждал себя, что подобная прогулка – неплохое физическое упражнение, а упражнения так необходимы людям его возраста. Но домой, на улицу Амона, он всегда возвращался измотанным.

Солнце уже зашло, и небо над небольшим прибрежным городком окрасилось в розовые тона. Узкие темные облака придавали ему сходство с испещренным жилками мрамором. К вечеру поднялся ветер, гоняющий пыль с белых дюн на дороге.

Калостер выглядел темным и мрачным. Скромный и тихий провинциальный городок не знал ночной жизни. Не было никакого способа хотя бы ненадолго отвлечься от его тягучей рутины. Однако в сумке Драшера, помимо гонорара, лежал увесистый кусок свежей грудинки – несколько отличных ужинов.

Улица Амона, застроенная жилыми многоэтажными домами, спускалась по склону от площади Аквилы к старым полуразрушенным верфям и простаивающим рыбокомбинатам. Стены зданий из-за возраста и запущенности приобрели серо-коричневый оттенок, а крыши давно нуждались в ремонте. В воздухе пахло горелой известью. Драшер снимал квартиру на четвертом этаже семидесятого дома.

Массивный черный транспорт с большими хромированными фарами стоял на улице у подъезда. Драшер обратил на него внимание, пока копался в карманах в поисках ключа, но не придал этому особого значения. Он поднялся по узкой деревянной лестнице и открыл дверь. И, только оказавшись в своей маленькой комнате, понял, что он здесь не один.

Незваный гость оказался мужчиной плотного телосложения, с довольно-таки уродливым, ассиметричным и бесформенным лицом, на котором выделялись массивные надбровные дуги. Его темные волосы были коротко острижены. Человек во всем черном – саржевом костюме, застегнутым на все пуговицы, и тяжелом кожаном плаще – развалился на деревянном стуле напротив двери.

– Что вы здесь… – начал говорить Драшер тонким, дрожащим голосом.

– Вы – Драшер? – спросил незнакомец.

– Да. А что? Что вы здесь делаете? Это моя…

– Валентин Драшер? – снова спросил человек, на мгновение переведя взгляд на маленький инфопланшет, который держал в левой руке, – Магос биологис? Здесь сказано, что вам сорок семь. Это правда? Выглядите старше.

– Я – Валентин Драшер, – ответил магос, слишком напуганный, чтобы оскорбиться. – В чем дело? Кто вы?

– Садитесь, магос. Вот туда, пожалуйста. И положите сумку на стол.

Драшер подчинился. У него забрезжила догадка, от которой сердце заколотилось, а на коже выступил липкий пот.

– Меня зовут Фалькен, – представился гость и продемонстрировал удостоверение.

Драшер сглотнул, увидев серебряную эмблему Магистратума с небольшим оранжевым значком подразделения военной полиции.

– Как долго вы живете на Гершоме?

– О, уже четырнадцать лет. Этой зимой будет четырнадцать.

– А конкретно здесь, в Калостере?

– Всего восемнадцать месяцев.

Человек снова заглянул в планшет:

– Если верить базе данных, вы работаете на Администратум и преподаете естественную историю в местном схолуме.

– Все верно. Мои документы в порядке.

– Но вы – магос биологис, а не учитель.

– С моей профессией перспективы трудоустройства на этой планете не слишком радужны. Я берусь за любую работу, какая подвернется. Оплата за преподавание от Администратума позволяет мне иметь крышу над головой.

Человек, назвавшийся Фалькеном, поджал губы:

– Если вам здесь так плохо, то возникает вопрос, зачем вы вообще приехали на Гершом, не говоря уже о том, зачем остались на целых четырнадцать лет.

Вот теперь Драшер, несмотря на страх, все-таки почувствовал себя оскорбленным. Давняя несправедливость снова кольнула его душу.

– Уважаемый, когда я прибыл на эту планету, у меня была нормально оплачиваемая работа. Сам лорд-губернатор поручил мне составить полную классификацию местной фауны. На это ушло семь лет, но в самом конце возникли кое-какие осложнения…

– Осложнения?

– Юридического характера. Мне пришлось задержаться на два года в качестве свидетеля по одному делу. К тому моменту как оно закрылось, я истратил весь свой гонорар и уже не мог позволить себе билет на другую планету. С тех пор я живу здесь, зарабатывая как умею.

Фалькена это, похоже, не очень интересовало. По опыту Драшер знал, что его история вообще никому не интересна. На пограничной захолустной планете под названием Гершом у каждого была своя грустная история.

Внезапно гость сменил тему:

– Магос, почему вы постоянно смотрите на свою сумку?

Драшер снова шумно сглотнул. Он никогда не умёл врать.

– Сударь, скажите… будет ли лучше, если я сам во всём сознаюсь прямо сейчас?

Фалькен моргнул, словно от удивления, и улыбнулся:

– Было бы неплохо. – Он уселся напротив магоса за низкий столик, на котором лежала упомянутая сумка. – Почему бы и нет?

– Я не горжусь своим поступком, – начал Драшер. – Это ведь было глупо. Я ведь понимал, что рано или поздно Магистратум все узнает. Но… все было так непросто.

– Продолжайте.

– Администратум выплачивает мне стипендию за мои услуги, а также предоставляет определенные льготы на питание в соответствии с приказом о военном положении. Это, конечно, при условии, что я не буду… не буду использовать другие источники дохода.

– Разумеется, – кивнул Фалькен. – При нарушении условий возможны санкции. Вплоть до весьма суровых.

Драшер вздохнул и продемонстрировал Фалькену содержимое сумки.

– Один человек, местный бизнесмен, оплачивает мне два вечера в неделю. Это частная договоренность. Он платит наличными и не задает вопросов.

– Сколько?

– Две кроны за вечер. У него есть дочь. Он оплачивает мои услуги для нее…

Фалькен заглянул в сумку.

– И вы делаете это вместе с его дочерью?

– Да. Иногда он наблюдает.

– Понятно, – Фалькен поднялся на ноги. – Вот, значит, как обстоят дела, да? – Казалось, будто его невероятно забавляет происходящее и он пытается сдержать ухмылку.

– Насколько все плохо? – спросил Драшер.

– Вам придется проехать со мной, – ответил офицер. – В Тихо.

– В Тихо?

– Маршал хочет с вами побеседовать.

– Ох, Трон святый! – выдохнул Драшер. – Я надеялся обойтись штрафом…

– Пакуйте вещи, магос. Все, что есть. У вас пять минут.

Пожитки Драшера уместились в две небольшие сумки. Фалькен не предложил помочь донести их до транспорта.

На улице стемнело. Ночь окончательно вступила в свои права. Когда двигатель завелся, свет мощных фар залил окутанную мраком улицу Амона.

Драшер сидел на переднем сиденье, рядом с офицером Магистратума. Они выехали из города на шоссе, идущее вдоль побережья, и двинулись на юг.

Города Южного Полуострова, в том числе и Тихо, стали полями битвы в жестокой гражданской войне, длившейся десять лет. Популярное в народе сепаратистское движение, окончательно разгромленное правительственными силами два года назад, успело серьезно навредить и без того хромающей экономике Гершома. Был издан приказ о введении строгого военного положения, распространявшийся на весь полуостров, Костяное побережье и восточные провинции.

Гражданская война пропитала все вокруг дымной вонью и отравила прибрежные воды, сделав рыболовство невозможным. Города на полуострове превратились в развалины, в которых подразделения военной полиции пытались восстановить верховенство Имперского закона и помочь обнищавшему населению выжить.

Фалькен за несколько часов дороги не произнес ни слова. Вокс-станция под приборной панелью потрескивала и периодически бормотала какие-то фразы из эфира канала связи Магистратума, приглушенно, будто разговаривая во сне. Драшер пялился в темноту за окном. Иногда там мелькали покрытые копотью руины – по его мнению, наглядно символизировавшие саму суть этой планеты. Он считал Гершом своим смертельным врагом, он чувствовал себя мухой в янтаре. Эта планета заманила его, многообещающего молодого человека с прекрасными перспективами, в ловушку, высосала досуха, иссушила душу, сделала нищим. А теперь, после всех усилий, потраченных на то, чтобы заработать на кусок хлеба, не говоря уже о билете, она решила его добить. Унизить. Опозорить. Возможно, его посадят в тюрьму.

– Я этого не заслужил, – пробормотал магос.

– Чего? – спросил Фалькен, не отвлекаясь от дороги.

– Ничего.

Сейчас они проезжали через укрепленные посты, укомплектованные отрядами бойцов Магистратума с оранжевыми лентами подразделений военной полиции на форме. Заметив Фалькена, они жестом позволяли машине проехать. Здесь начиналась территория полуострова, в недавнем прошлом – зона боевых действий. Города-призраки, покинутые и забытые, подсвеченные лучами прожекторов и армейских маячков, проносились мимо один за другим. Темнота за окном транспорта сменилась мерцающими пустырями, посреди которых торчали обломки стен и зданий с выбитыми окнами.

Тихо был столицей региона, и, проезжая по его улицам спустя четыре часа после отбытия из Калостера, Драшер видел жалкие руины: гнутую арматуру, груды обломков и почерневшие от копоти здания. Его лицо, освещенное приборами, отражалось в оконном стекле на фоне развалин: бледное, исхудавшее, обрамленное тонкими седыми волосами. Драшер не мог с уверенностью сказать: он ли похож на развалины Тихо, или они – на него.

Они остановились в центре города, около рассыпающегося здания, построенного из монолитного оуслита.

– Сумки можете оставить, – сказал Фалькен, выходя из машины. – Я распоряжусь, чтобы их занесли внутрь.

Вслед за офицером Драшер миновал высокие двери. По гулкому залу сновали работники Магистратума, С потолка свисали знамена Империума. Пахло антисептиком.

– Сюда, – позвал Фалькен.

Он проводил Драшера до кабинета на пятом этаже. Лифты не работали, пришлось воспользоваться лестницей. Офицер заставил его ждать снаружи, у тяжелых двойных дверей.

В коридоре было холодно, ночной воздух просачивался внутрь здания сквозь трещины в оконных стеклах. Драшер расхаживал из стороны в сторону, слушая перестук и щелчки когитаторов, доносящиеся из соседних помещений. Иногда откуда-то снизу раздавался крик. Вдруг за двойными дверями кто-то рассмеялся.

Фалькен вышел в коридор, по-прежнему улыбаясь:

– Входите!

Драшер подчинился, двери захлопнулись за его спиной, и он очутился в просторном мрачном офисе. На протертом коврике стоял одинокий металлический стол. Вдоль стены выстроились полдюжины тележек с поддонами из проволочной сетки, набитых папками с документами. Тут же был жужжащий, словно разговаривающий сам с собой, когитатор. Когда-то помещение украшали картины – там, где они висели, виднелись квадратные пятна.

– Трон святый, магос, я бы в жизни тебя не узнала! – произнес чей-то голос.

И Драшер узнал этот голос сразу.

На фоне окна и ночного пейзажа за ним вырисовывался женский силуэт.

– Макс?

Жермена Макс, улыбаясь, шагнула к нему. Все те же коротко остриженные волосы, тонкие черты лица, старый зигзагообразный шрам слева ото рта. Другой шрам, более свежий, был наполовину скрыт челкой, спускавшейся на лоб.

– Привет, Валентин, – сказала она. – Сколько лет мы уже не виделись? Пять? Или больше?

– Офицер Макс… – кивнул Драшер.

Она покачала головой:

– Теперь я – маршал Магистратума Макс. Глава военной полиции города Тихо.

Магос напрягся:

– Мамзель, я могу все объяснить. Надеюсь, наше давнее знакомство сможет…

– Фалькен подшутил над тобой, магос.

– Что, простите?..

Макс уселась за стол.

– Я послала Фалькена за тобой. Трон знает, зачем ты решил ему в чем-то признаться. Чувство вины заело, Валентин?

– Я… – замялся Драшер.

– Фалькен еле-еле сдерживался. Он сказал, что всю дорогу с трудом сохранял серьезную мину. Ты и правда думал, что нажил проблемы?

– Он… Я…

– Значит, учишь дочку какого-то мелкой руки рэкетира азам акварельной живописи? Чтобы добавить немного деньжат к тому, что платит Администратум? Да ладно, Валентин! Я бы в жизни не отправила старшего следователя за тобой ради этого. Эх ты, гений криминального мира!

У Драшера слегка закружилась голова.

– Можно я присяду? – спросил он.

Макс кивнула и, по-прежнему посмеиваясь, достала из тумбы бутылку амасека и две рюмки.

– Давай, пей, ты, грязный рецидивист, – ухмыльнулась она, протягивая ему напиток.

– Я совершенно не понимаю, что происходит… – сказал Драшер.

– И я тоже, – ответила Макс, – Именно поэтому мне нужна помощь. Экспертное мнение. Когда я сказала, что ты не нажил проблем, я солгала. Нет, лично у тебя никаких проблем нет, но кое-что произошло, и я собираюсь тебя в это впутать.

– Ох, – только и смог произнести магос.

– Пей, – посоветовала Макс. – Это не помешает, учитывая, куда мы сейчас отправимся.

– Итак, кто, по твоему экспертному мнению, мог это сделать?

Драшер внимательно и не спеша осмотрел предмет беседы и попросил разрешения выйти. Вырываясь из желудка, амасек оказался намного более едким и горячим, чем когда магос его мотал.

– Все в порядке? – спросила Макс.

Драшер вытер рот и неуверенно кивнул. Жермена достала из кармана униформы небольшой пузырек и размазала какую-то жирную мазь у себя под носом. Затем сделала то же самое для Драшера. Резкий, похожий на камфорный, запах оссцила ударил в ноздри.

– Надо было это сделать до того, как мы вошли, – виновато сказала Макс. – Старый трюк, которому меня научили знакомые медике мортус. Позволяет перебить запах разложения.

Она привела магоса обратно в морг. Было холодно; Стены и пол покрывала розовато-лиловая эмалированная плитка. Через каждые несколько метров на полу виднелись латунные сливные отверстия. Откуда-то доносился звук капель, падающих из протекающего крана. Мощные люмен-полосы наполняли помещение морозным ярким белым светом.

Тело лежало на металлической каталке у автомата для вскрытия, среди таких же каталок с трупами, отмеченными бирками и укрытыми красными покрывалами.

– Готов посмотреть еще раз? – спросила Макс.

Драшер кивнул, и она откинула красную ткань.

Обнаженное тело крупного мужчины было белым и раздувшимся, как ошпаренные морепродукты. Кисти, стопы и гениталии сморщились от холода, а потемневшие ногти резко выделялись на фоне бледной кожи. Черные волосы на груди и в паху напоминали лапки насекомых.

Магос, пытаясь справиться с очередным приступом тошноты, решил, что несчастный был преклонного возраста.

В районе поясницы и ребер виднелись синюшные кровоподтеки. Все лицо и большая часть горла оказались откушены. Части костей черепа и мягких тканей не было. Срез чистый, будто убийца воспользовался промышленными ножницами…

Драшер булькнул и отвернулся.

– Его убило животное, да? – спросила Макс.

Магос пробормотал что-то невнятное.

– Это значит «да»?

– Похоже на укус, – ответил Драшер тонким голосом. – Очень глубокий и мощный. А еще… его, кажется, обглодали. Вокруг лица и шеи.

– Значит, животное? – повторила вопрос Макс.

– Возможно. Никакой человек не смог бы… так укусить.

– Я замерила длину укуса. Прямо как ты мне показывал, помнишь, тогда, во Внешнем Ударе? Я все измерила.

– Хорошо.

– Двадцать сантиметров. И еще я проверила рану – там нет фрагментов зубов. Все чисто. То есть лицо просто откусили.

Драшер медленно обернулся:

– Макс, что я здесь делаю?

– Помогаешь мне вести расследование, – ответила она. – Я думала, мы это уже обсудили. Я тут сижу, с кучей проблем, уж можешь мне поверить… и вдруг случается вот такая хрень. Я начинаю искать эксперта и вдруг, о чудо, нахожу магоса биологис Валентина Драшера, моего старого кореша, который работает в Калостере учителем. И тут я говорю себе: «Макс, это же идеальный вариант! Мы так хорошо сработались в прошлом, а этому делу очевидно нужен эксперт-биологис!»

– Великолепно…

– Валентин, взбодрись. Тебе денег заплатят. Я выставлю счет за твое рабочее время Магистратуму, заработаешь втрое больше того, что тебе платят в Администратуме. Свидетель-эксперт, все дела.

– Ты возглавляешь военную полицию в Тихо и задействуешь ресурсы, чтобы вытащить меня ради одного трупа?

– Нет, – покачала головой Макс. – Наверное, стоило сказать сразу. Это не единственная жертва.

– Сколько всего?

Макс обвела рукой помещение, заставленное каталками. Всего их было двадцать пять – тридцать.

– Ты же шутишь, да?

– Если бы. Что-то буквально прогрызается сквозь плоть местных жителей.

Драшер собрался с силами и развернулся к лежащему перед ними телу, сменив свои обычные очки на те, что он использовал для чтения.

– Дай мне флуоресцентную лампу. И лупу.

Она передала ему увеличительное стекло с тележки для инструментов и поднесла светильник поближе, заливая искалеченный череп холодным синим светом.

Драшер взял металлический щуп и осторожно поскоблил им кость на кромке среза. Ему с трудом удалось удержать желудок от очередного прыжка.

– Нет фрагментов зубов.

– Я же говорила.

– Я имею в виду, вообще ничего нет, – ответил он. – Даже бактериального остатка, который был бы на ране, если бы ее нанес хищник. Это сделало не животное. И это не укус.

– Что?

– Слишком чистый. Я бы сказал, что надо искать человека с цепным мечом.

– Нет, – покачала головой Макс.

– Почему?

– Потому что о маньяке с цепным мечом, который носится ночами по Тихо, я бы давно знала. Это – животное, Валентин.

– Почему ты так в этом уверена?

– Пойдем, – ответила она. – Я покажу.

Фары транспорта осветили вывеску над воротами из кованой стали.

«Сады Тихо».

– До войны здесь была самая большая ксенозоологическая коллекция на планете, – сказала она, продолжая вести машину вперед. – Местный губернатор очень увлекался экзотическими животными.

– И?..

– И, Валентин, ее разбомбили во время войны. Некоторые звери погибли, но еще больше их разбежалось. Думаю, что какой-то бывший здешний обитатель бродит по руинам Тихо, голодный и одичавший, и убивает людей.

– И поэтому… – начал Драшер.

– И поэтому мне нужен магос биологис, – закончила она за него.

Они вышли из транспорта. Сады встретили их темнотой и тишиной. До рассвета оставалось еще два часа. В воздухе стояла невыносимая влажная вонь, поднимающаяся от пустых клеток и отсыревших скалобетонных загонов.

Макс дала Драшеру фонарь и взяла такой же сама. Магос помнил великолепный зоопарк с ксенофауной на Трациане Примарис, который он посещал в молодости. Там загоны и убежища спроектировали так, чтобы создать идеальную среду обитания для бесценных животных. Очень часто там создавалась искусственная атмосфера. Иногда – даже измененная гравитация.

Подобных решений и денег на их реализацию в Тихо никогда не было. Здесь стояли простые клетки, иногда бронированные контейнеры, где экзотические существа из разных уголков Империума влачили жалкое существование в тесноте и дискомфорте.

Драшер прекрасно представлял себе их ощущения.

– Макс, если его держали в таких условиях, то, возможно, оно повредилось рассудком, – сказал он.

– Животное?

– Да, животное. Это нормально в подобных случаях. Звери, которых содержат в тесных клетках, часто имеют поведенческие отклонения. Они становятся непредсказуемыми. Жестокими…

– Но если это хищник, то в любом случае…

– Даже у них есть шаблоны поведения. Охота, размножение, территориальность. Если ограничить возможность следовать шаблону, то он ломается.

– И какое это имеет значение для нас? – спросила она.

– Если наше животное – хищник, а я полагаю, что так и есть, то оно убивает не ради еды. Оно едва-едва обгладывает свои жертвы. Оно убивает ради убийства.

– Как зверь из холмов? – пробормотала она, припомнив тот проклятый случай ранней зимой во Внешнем Ударе.

– Нет, – покачал головой магос. – Тогда было иначе Там зверя побуждала убивать его природа. А здесь перед нами отклонение от природы.

Чем дальше они шли, тем больше страшных ран, нанесенных войной, видел Драшер. Развороченные взрывами загоны, горы мусора, пластальные клетки, сброшенные с креплений.

И кости.

В уцелевших клетках тоже лежали трупы. Обмякшие мешки высохшей плоти, разбросанные позвонки, пропитавший все запах сырости и разложения. Пучки шерсти, налипшие на прутья клеток, говорили о том, как отчаянно изголодавшиеся животные пытались выбраться на волю. Зрелище напомнило Драшеру разоренные курятники барона Карна.

– Мы думали, что все погибли, – сказала Макс. – Здесь так воняло, когда мы пришли в первый раз. Мне кажется, тут много месяцев никого не кормили и не убирали. Все животные в запертых клетках были мертвы, кроме какой-то изможденной одногорбой лошади, уцелевшей благодаря собственным жировым запасам, но даже она издохла через несколько дней после того, как мы ее освободили. Мы считали, что все, кто был в разбомбленных клетках, погибли от взрывов, но потом обнаружили мелких обезьянок в трущобах. Мелкие вредные твари. А еще Фалькен утверждает, что видел какое-то травоядное на улице Леманда, но, сдается, он просто перепил.

– В общем, если наша проблема – отсюда, то она выбралась из разбомбленной клетки? – уточнил Драшер.

– Или какой-то добрый гражданин во время войны выпустил зверя и закрыл клетку. Некоторые были пусты, но по реестру коллекции нельзя сказать, жил в них кто-нибудь когда-нибудь или нет. Он не обновлялся много лет.

– Так у тебя есть реестр?

Макс достала из-под плаща инфопланшет.

– Я выделила всех, кто был размещен в разбомбленных загонах, а также все, что как-то связано с пустыми клетками. Трон святый, Валентин, про половину из них я даже не слышала никогда. Я рада, что у меня наконец-то появился эксперт.

Драшер начал просматривать список.

– Итак, это может быть любое животное из этого реестра, а учитывая, что обитатели клеток могли поменяться местами после того, как он был составлен, – вообще любое животное?

Она собиралась ответить, но тут зазвенел вокс-приемник. Резкий звук заставил Драшера подпрыгнуть. Макс ответила на вызов.

– Нам пора, – сказала она, направляясь к выходу, – Меня вызывают. Какие-то пьяные идиоты устроили драку в таверне после наступления комендантского часа.

– Мне обязательно ехать с тобой? – спросил магос.

Она развернулась и направила фонарь ему в лицо:

– Нет. А что, хочешь остаться здесь?

Драшер оглянулся вокруг.

– Нет, не очень, – признался он.

Они ехали по пустынным улицам. Лишь изредка им попадались на пути остовы сгоревших машин или транспорт Магистратума, спешащий на вызовы. Драшер, сидя на пассажирском кресле, изучал планшет, время от времени подпрыгивая на ухабах. Он только сейчас почувствовал облегчение оттого, что ему не грозит унизительное тюремное заключение. Отчасти магос все еще злился на Фалькена за жестокую шутку, но куда сильнее презирал себя за глупость. Не Гершом, а сам он был себе опаснейшим врагом, и его разрушенная жизнь наглядно доказывала, что он старательно следовал по неправильному пути каждый раз, когда перед ним вставал выбор.

– Ты поседел, – заметила Макс, не отводя взгляда от дороги.

Он оторвался от планшета и посмотрел на нее:

– Я перестал краситься.

– Ты красил волосы? – спросила Жермена.

Магос не ответил.

– То есть ты просто перерос эту причуду, да, Валентин? – ухмыльнулась она.

– Нет. Просто больше не могу ее себе позволить.

Макс рассмеялась, но магос был уверен, что она говорит с некоторой долей сочувствия.

– По-моему так лучше, – сказала она, немного помолчав. – Выглядишь как то более утонченно.

– А ты вообще не изменилась, – сказал он.

Макс остановила транспорт рядом с облупившимся зданием, возле которого офицеры Магистратума пытались растащить девятерых драчунов. Тротуар украсили пятна крови. Сцену освещал мерцающий свет мигалок нескольких патрульных бронемашин.

– Оставайся тут, – велела Макс, выходя наружу. А затем посмотрела на магоса через открытую дверь: – И что? Это хорошо?

– Что именно?

– Что я не изменилась.

– Я всегда считал, что ты не нуждаешься в прикрасах, – ответил он и тут же смутился, поняв, насколько смелое замечание себе позволил.

Макс рассмеялась и захлопнула дверь.

Оставшись один в запертом транспорте Магистратума, Драшер понаблюдал, как она, вооружившись дубинкой, наводит порядок, затем снова переключился на инфопланшет.

Спустя некоторое время водительская дверь распахнулась, амортизаторы машины крякнули, и Макс забралась обратно.

– Думаю, мы ищем карнодона, – сказал магос.

– Правда? – произнесла она, заводя двигатель, Машина резко рванула вперед.

– Да. По крайней мере, судя по информаций, которая тут есть. Я могу ошибаться, если коллекция сильно поменялась после составления списков, но методом исключения пока получается именно так.

– Серьезно? – спросила Макс, заворачивая за угол так резко, что шины заскрипели по дорожному покрытию.

– В разбомбленных загонах было только четыре хищника. Можно сразу отбросить древесного ползуна с Мирпуа, потому что он впрыскивает, а не кусает.

– Что-что он делает?

– Он протыкает жертву длинным хоботком, впрыскивает фермент, растворяет внутренности и высасывает их.

– Хватит подробностей.

– Я хотел сказать, что у него нет рта.

– Ладно, ладно.

– Поэтому он не может кусаться.

– Поняла.

– Так, заурапт с Бронтотафа тоже отпадает.

Макс переключила передачу и погнала по пустынному бульвару.

– Почему?

– Потому что он размером с дом. Фалькену даже напиваться бы не пришлось, чтобы его заметить.

Жермена ухмыльнулась.

– И прыгуна с Ламшаротта тоже можно вычеркивать. Это кошка, но слишком мелкая, чтобы нанести раны, которые ты мне показала. Кроме того, не думаю, что он долго протянул бы в местном климате, оказавшись за пределами обогреваемой клетки.

– То есть у нас остался только этот… как ты его назвал?

– Карнодон. С Гудруна. Трон святый, его здесь вообще не должно быть. Они практически вымерли и внесены в красный список Администратума. Это тоже кошка, но большая и живет в климате, схожем с местным.

– Насколько большая?

– Пять или шесть метров и около восьмисот килограммов. Вполне способна откусить человеку лицо.

– Итак, господин магос биологис, как нам поймать карнодона? – спросила Макс, круто выворачивая руль в сторону.

Драшер поднял на нее глаза.

– Мы… Макс, мы едем довольно быстро, – сказал он. – Очередной вызов?

– Да.

– Снова нарушение комендантского часа?

Макс покачала головой:

– У меня все тот же вопрос, Валентин. Как нам поймать карнодона?

В северной части города дома жались друг к другу, собирались в плотные изолированные кварталы. Каждый из них окружи огромные пустыри, заваленные обломками и застроенные нищенскими лачужками. Во время войны бои в основном шли именно в этом районе.

Макс сбросила скорость и начала лавировать между грудами ломаного кирпича. Они направлялись к самой поврежденной башне. Вскоре фары осветили еще пару машин Магистратума. запаркованных у грузового подъезда. Тяжелый грузовик с символикой местного морга стоял тут же с открытым задним люком.

– Пойдем! – сказала Макс.

Драшер выбрался на холодный предрассветный воздух. Прямоугольные коробки домов резко выделялись на фоне постепенно светлеющего неба. Он почувствовал сладковатую вонь гниющего мусора и неприятный запах отсыревшего скалобетона.

– Возьми фонарь, – велела Макс, направляясь к группе офицеров Магистратума, расположившихся у входа в здание. Она перекинулась с ними парой слов и махнула Драшеру, зовя за собой.

Они вошли через широкий дверной проем и начали взбираться по грубо сработанной лестнице.

– Они ничего не трогали, так что ты сможешь первым осмотреть место происшествия, – сообщила Макс.

Драшер глубоко вздохнул. Они дошли до пятого этажа.

– Быстрее! – крикнула Жермена отставшему магосу.

– Подожди… – Драшер остановился и принялся разглядывать шероховатую стену, поросшую лишайниками. Он потрогал темное мокрое пятно и понюхал пальцы.

– Подхватишь еще что-нибудь, – сказала Макс, спускаясь к нему.

– Я думал, ты меня за этим и наняла, – ответил он. – Понюхай. Аммиак, очень сильный запах. Другие природные химикаты и феромоны. Это метка. Животное пометило территорию.

– Что?

– Оно пометило территорию своей мочой.

– И ты хотел, чтобы я это понюхала?

Драшер поднял на нее взгляд:

– Типичное поведение кошачьих, как по учебнику. Судя по размеру пятна, мы ищем кого-то большого.

– Карнодона.?

– Похоже на то.

– Посмотри еще вот на это, – сказала Макс.

Разваливающееся здание стало приютом для бродяг, и эти несчастные старались избегать контактов с Магистратумом. Но одного из жильцов так напугало происшествие на пятом этаже, что он поднял тревогу.

Жилье жертвы состояло из четырех помещений: кухня, спальня, гостиная и санузел. Все здесь пропахло плесенью.

А еще Драшер узнал запах, которого не чувствовал с самого Внешнего Удара.

Запах крови.

Специалисты Магистратума установили светильники на высоких стойках по периметру места происшествия. Все было сфотографировано и запротоколировано.

– Смотри под ноги, – предупредила Макс.

Когда они вошли, запах стал еще сильнее. Труп лежал в зале. Даже Макс, знакомая с самыми уродливым аспектами жизни общества, на миг отвернулась.