Текст книги "Друзья и соседи"

Автор книги: Борис Ласкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Лабиринт

Торопливо уминая голубцы, Гусев прикидывал, как всё будет. Сегодня на сессии горсовета он кратенько доложит о работе парка и в заключение пригласит желающих посетить городок аттракционов.

Вера Степановна с удовольствием смотрела на супруга. «Ничего не скажешь – деятель. Весь в мыслях».

– Очень складно получится. Заслушают моё сообщение и тут же смогут убедиться – аттракционы на любой вкус для развлечения трудящихся.

Покончив с голубцами, Гусев принялся за кисель из красной смородины.

– Представь такую, к примеру, ситуацию… Кончилась сессия, и всё городское руководство отправилось в парк, и лично товарищ Дорохов и товарищ Авдеев – оба качаются у меня на качелях. И настроение у них – лучше не надо!.. И товарищ Дорохов говорит: «Выходит, зря мы критиковали дирекцию парка за недостатки в деле организации культурного отдыха. Ай да Гусев! Сделал соответствующие выводы и добился невиданных успехов. Молодец!»

Откинувшись на спинку стула, Гусев продолжал рисовать заманчивую картину признания его выдающихся заслуг.

– А потом, представляешь, оба посещают «комнату смеха», там в охотку смеются и после говорят: «Спасибо товарищу Гусеву за радостное веселье. Мы получили хорошую зарядку и теперь будем трудиться с удвоенной энергией!»

Вера Степановна слушала и улыбалась:

– Всё наглядно представил. Как в кино.

– Погоди. Это ещё не всё. В итоге Дорохов скажет Авдееву: «Вам не кажется, Сергей Алексеевич, что Гусеву уже тесно в рамках нашего парка? Человек вырос. Не пора ли рекомендовать его на более ответственную работу?» Авдеев скажет: «Я тоже об этом думаю. Надо предложить ему такой участок, на котором целиком и полностью развернётся его талант!»

Вера Степановна пожала плечами:

– Не знаю, не знаю, может, я ошибаюсь, но, мне думается, эти все забавы не для солидных людей. Какой интерес взрослому человеку на качелях мотаться и в разные игры играть!..

– Это у тебя от недопонимания. Московский инженер, что у нас аттракционы монтировал, так сказал: «В каждом взрослом человеке в глубине притаился ребёнок, который время от времени даёт о себе знать». Понятно?

– Товарищ директор, вы дома?

В окне возник киномеханик Митя Бойков:

– Василий Иваныч, срочно идите в парк! Вас там ожидают.

– Кто?

– Товарищ Авдеев.

Гусев отодвинул блюдце с киселём.

– Предгорсовета прибыл в парк, а директора нет на месте. Непорядок.

– Пошли скорей, Василий Иваныч!

Гусев насторожился.

– Ты чего улыбаешься?

– Я поясню, – с готовностью ответил Митя. – В парк пришёл Авдеев и с ним Яковенко.

– Городской архитектор?

– Точно. Пришли, говорят: «Здравствуйте!» Мы говорим: «Добрый день! Сейчас сходим за директором, он обедает». А товарищ Авдеев говорит: «Не надо, пусть пообедает, мы тут сами разберёмся».

Прошли они зелёную зону, осмотрели что им надо, а на обратном пути завернули в городок аттракционов, задержались у лабиринта, и товарищ Авдеев говорит: «Зайдём на минутку?»

– Ну и что?

– И все.

– То есть?…

– Туда-то они зашли, а наружу выйти не могут!

Гусев подмигнул Мите:

– Придумал, да?… Юморист-сатирик!

– Я вам правду говорю! Лабиринт не простой. Конечно, рано или поздно они оттуда выйдут.

Последних слов Мити Гусев не слышал. Он уже бежал в парк, туда, где раскинул своё весёлое хозяйство новый, не открытый ещё для посетителей городок аттракционов.

«Небось давно выбрались, а теперь смеются, – подумал Гусев, но эту приятную мысль вытеснила другая, тревожная: – А вдруг они ещё там? Лабиринт хитрый». Он даже уговаривал инженера маленько его упростить, но инженер сказал: «Ни в коем случае! Человек закаляется в борьбе с трудностями!»

Запыхавшись, Гусев подошёл к лабиринту. У входа под вывеской «Добро пожаловать!» стоял бухгалтер Чеботков. Он озабоченно качал головой и смотрел на свои ручные часы.

– Сейчас надо идти налево! – донёсся из глубины лабиринта тенорок радиста Шапкина.

– Не налево, а направо, – откликнулась затейница Нина Мамырина. – Налево мы уже двадцать раз поворачивали…

– Тут зеркала с толку сбивают, – пожаловался Мишин, начальник отдела кадров.

– А вы закройте глаза и идите, – хохотнув, посоветовал Шапкин.

– Что там за шутки? – вмешался в беседу Гусев.

Увидев директора, Чеботков сокрушённо развёл руками:

– Ведь это надо же, какая неприятность.

– Неужели они ещё там? – тихо спросил Гусев.

– Там. Ходят взад-вперёд, а выйти не могут. Конструкция сложная плюс оптический обман.

– Вы что ж, не сообразили им провожатых дать?

– А что от них проку? Их там полно. Слышите? Они только друг дружку путают.

Гусев вытер платком лоб. Как славно ему нынче по– мечталось. И дёрнула его нелёгкая уйти обедать. Всего на час отлучился, а тут уважаемые люди попали, можно сказать, в безвыходное положение. Яковенко – ладно, он молодой, три года как из вуза, поплутает в порядке разрядки, ничего страшного, но Авдеев Сергей Алексеевич – председатель городского Совета. Кошмар и ужас! А кто виноват? Гусев виноват, потому что случилось это не где-нибудь, а именно здесь, в парке.

– Будем принимать меры, – сказал Гусев, пока ещё не вполне ясно представляя себе, что ему делать.

Для начала погрозив пальцем Чеботкову и машинально приподняв шляпу, Гусев откашлялся и крикнул в лабиринт:

– Здравия желаю, дорогие товарищи!

– Горячий привет! – отозвался Шапкин.

– Здравствуйте, здравствуйте, – раздался из глубины лабиринта знакомый голос Авдеева. – Это не вы ли, товарищ Гусев?

– Я, Сергей Алексеевич!

– Позвольте спросить, что же вы с нами сделали?

– Вы, товарищ Гусев, ввели в заблуждение руководство, – произнёс Яковенко с металлом в голосе.

– Виновные за это дело ответят, – неуверенно слазал Гусев. «Какой уж тут новый участок. Хотя бы на этом удержаться». – Но вы не беспокойтесь, отдыхайте. Мы сейчас…

Гусев оглянулся, словно бы надеясь найти и наказать виновников происшествия.

– Товарищ Гусев! Где же вы? – прозвучал из лабиринта строгий голос председателя.

Гусев взял за плечо Чеботкова.

– Сергей Алексеевич! К вам выходит сотрудник парка товарищ Чеботков Яков Еремеевич. Он опытный бухгалтер и хорошо ориентируется…

– Бухгалтерия, конечно, внесёт ясность, но сами-то вы думаете остаться в стороне?

– Встаньте у выхода и что-нибудь спойте, – подал идею Яковенко, – а мы пойдём на ваш голос.

– Будет сделано!

Гусев напутственным жестом проводил бухгалтера в лабиринт, а сам, обогнув это затейливое сооружение, остановился и запел: «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама»…

– Нет! Так дело не пойдёт, – раздался голос Авдеева. – Это что же выходит: коллектив находится на распутье, а директор поёт и в ус не дует? Зайдите ко мне, товарищ Гусев!

– Куда? В исполком?

– Зачем? Сюда зайдите.

– Я… сейчас…

Гусев пожал плечами: «Лица не видно, не сразу и поймёшь, то ли он смеётся, то ли говорит серьёзно. Что делать? Хорошо бы всё это обратить в шутку. А ещё бы лучше вызвать рабочих и разобрать к лешему всю эту бандуру!»

– Иду к вам, Сергей Алексеевич! – доложил Гусев.

Он вступил в лабиринт и заблудился в анафемской путанице коридоров.

– Где же вы, товарищ директор?

«Вот он уже как – не «товарищ Гусев», а «товарищ директор».

– Я… на ближних подступах.

– Ура! Лично мы вышли! – послышалась радостные голоса Шапкина и Мамыриной.

– Товарищ директор! Я вас жду.

– Сейчас. Сей момент.

Блуждая по лабиринту, Гусев оглядывался по сторонам, но везде и всюду в глади зеркальных стен он видел только самого себя – озабоченного, растерянного, в сбитой на затылок шляпе.

– Товарищ Гусев, – донёсся до него бодрый голос Авдеева. – Я вижу, вы делаете всё от вас зависящее, чтобы наша встреча не состоялась. Больше ждать не могу.

– А вы что, вышли, Сергей Алексеевич?

– Да. Я вышел.

– От души поздравляю!

Как ему хотелось в эту минуту посмотреть на Авдеева и угадать по выражению его лица, что думает председатель городского Совета депутатов трудящихся по поводу данного происшествия. И чтобы Авдеев тоже посмотрел на Гусева и понял по его скорбному взгляду, что он, Гусев, создавая городок аттракционов, ни сном ни духом не помышлял подорвать авторитет городского руководства.

Беззвучно смеясь, Авдеев сказал:

– Товарищ Гусев! Не опоздайте на сессию. На повестке ваш вопрос.

– Не опоздаю! – крикнул в ответ Гусев, продолжая бег по пересечённой местности и наращивая скорость.

В голосе его было столько решимости и веры в свои силы, что засмеялись все – и те, кому уже удалось выйти, и те, кто продолжал блуждать по лабиринту.

Подвиг

Есть основания предполагать, что человечество делится на две группы: на «везучих» и «невезучих».

Что касается первых, то с ними вопрос совершенно ясен. Счастливому представителю первой группы не составляет, например, никакого труда переиграть своих соперников на международном конкурсе скрипачей, выиграть изумрудного цвета «Москвич» по билету денежно-вещевой лотереи или, скажем, в день финального матча на кубок страны по футболу запросто купить у входа два билета на западную трибуну.

Вторая группа подобные радости видит только во сне.

Гриша Мамыкин был законченным, классическим представителем второй группы.

Начнём с того, что наш герой настойчиво и трепетно грезил о славе, о той самой, которая, по мнению некоторых товарищей, всего лишь «яркая заплата на ветхом рубище певца».

По глубочайшему Гришиному убеждению, в наш суровый практический век эта формула явно устарела. На сегодняшний день слава – это признание, популярность, аплодисменты, автографы, а в отдельных случаях даже биографы.

Но здесь-то, в осуждение нашего героя, нам приходится заметить, что меньше всего занимала его воображение трудовая слава, та самая, за которой не гонятся, ибо она приходит сама.

Скажем прямо: Гриша мечтал о подвиге.

Прохожий спас тонущего мальчишку и ушёл, не назвав себя, – наивно и даже глупо. Почему же себя не назвать? Нужно представиться свидетелям происшествия и на следующий день проснуться знаменитым.

Как вы догадались, Грише хотелось совершить свой подвиг в благоприятных условиях – на глазах у потрясённой толпы. Спокойно совершить и уйти. Но уйти, конечно, не сразу, а после того, как люди услышат его имя и фамилию, скромно, негромко, вроде бы даже нехотя произнесённые вслух.

Теперь, когда вы знаете, о чём мечтал наш герой, мы расскажем вам, что с ним на днях приключилось.

Был дивный весенний вечер. Гриша побрился, приоделся и отправился на свидание с девушкой, имя которой можно не называть, так как в сюжете нашего рассказа она никакой роли не играет.

Предвкушая манящую прелесть свидания, Гриша стоял на задней площадке трамвая. Зажмурив глаза, наш герой подумал о том, как было бы здорово явиться на свидание уже знаменитым, уже совершившим нечто… Трамвай слегка покачивало, и Грише вдруг почудилось, что его несут на руках представители общественных организаций и отдельные граждане. Его несут, а он устало улыбается, скромный, внешне неприметный герой.

Гриша вздохнул, открыл глаза и вздрогнул.

Дом, мимо которого шёл трамвай, окружила толпа. Из окон третьего этажа валили густые клубы дыма. Пожарные, проворно разматывая шланги, уже приступили к делу.

Трамвай остановился, и Гриша бросился к горящему дому.

Прорвавшись сквозь оцепление, он оглянулся на свидетелей происшествия и полез по водосточной трубе с ловкостью воздушного акробата.

Восхищённая толпа следила за смельчаком. Треск воды, вылетавшей из брандспойтов, походил на барабанную дробь. Гриша лез выше и выше, и картины одна заманчивее другой вставали перед ним. «Сейчас появятся фотографы и кинооператоры, сейчас!..»

Добравшись до третьего этажа, Гриша прыгнул в окно.

В комнате, чёрной от дыма, метались люди. В углу хриплым отчаянным голосом кричал какой-то несчастный. Сорвав с окна тяжёлую плюшевую портьеру, чтобы она не досталась огню, Гриша накинул её на погорельца и, взвалив его на плечи, пошёл к окну.

Гриша появился на балконе и, бегло глянув вниз, начал спускаться по пожарной лестнице.

Спасённый пытался вырваться из цепких Гришиных рук. Этот человек просто-таки обезумел от страха.

– Не волнуйтесь, – спокойно сказал Гриша. – Вас вытащил и остальных ваших вытащу!

Услышав это, несчастный глухо застонал. Видимо, он вспомнил родных и близких, оставшихся там, наверху.

– Пусти! – закричал погорелец. – Пусти!

«Ага, стихия уже помутила его разум, – подумал Гриша. – Но ничего, земля уже близко»,

Гриша спрыгнул с нижней ступеньки и с драгоценной ношей шагнул навстречу почтительно расступившейся толпе. Сотни глаз устремились на Гришу, и он уже читал в этих глазах немое поклонение и восторг.

– Позвольте, – сказал Гриша и бережно положил на асфальт притихшую жертву огня.

И здесь спасённый пришёл в себя. Плюшевая портьера слетела, как плащ.

Гриша ахнул и закрыл глаза.

На мокром асфальте, широко раскинув ноги, в сбитой набок каске сидел багровый от ярости пожарный,

В конце декабря

В канун Нового года я торопился домой, в Москву. На вокзале в Ярославле мне повезло – я получил билет на проходящий поезд Красноярск – Москва.

Войдя в вагон, я увидел своих соседей по купе. Спустя полчаса я узнал, что высокий человек по специальности врач и зовут его Леонидом Ивановичем, а молодая женщина Елена Васильевна – его жена, геолог. Третий пассажир представился коротко – Анатолий.

С этого началось наше знакомство. Кто-то что-то сказал о погоде, кто-то помянул добрым словом старый, но хороший фильм. Словом, разговор завязался довольно вялый.

И тогда я сделал решительную попытку оживить его.

– Наступает Новый год, товарищи! – бодро сказал я, с надеждой поглядев на соседей.

– Да. Тысяча девятьсот шестьдесят первый, – задумчиво произнёс Леонид Иванович. И замолчал.

И вот, когда я уже окончательно потерял надежду разжечь весёлый новогодний разговор, Анатолий сказал:

– В пятьдесят девятом под Новый год у нас смешная история получилась…

Анатолий посмотрел на Леонида Ивановича, на его жену, на меня, как бы спрашивая, а стоит ли внимания то, что он собирается нам поведать, после чего начал:

– В декабре у нас на строительстве комиссия новый дом приняла. Распределили квартиры. Я получил комнату на втором этаже, а Гриша Макивчук – у него жена и ребёнок, – он отдельную квартиру отхватил. Как раз надо мной.

И вот Гришка говорит: «Давайте, ребята, у меня Новый год встретим, поскольку есть где развернуться». Мы говорим: «Всё. Принято единогласно». Собралась у нас компания – молодой рабочий класс, кто с женой, кто с девушкой.

И вот как раз тридцать первого числа Гришка ко мне заходит и говорит: «Толя, слушай, какое дело.

Я гардероб купил зеркальный, полированный орех. Понял? Я хочу Лизе на Новый год сюрприз сделать. Я одну вещь придумал. Сейчас Лиза в консультацию уехала с маленьким, я гардероб к тебе подниму, он внизу в машине».

Я говорю: «А зачем он мне?» – «Ты, говорит, слушай. Когда вся компания соберётся, я вдруг исчезну. А ты скажи: «Лиза, куда твой супруг делся? Пора за стол садиться». Лиза, конечно, удивится: в чём дело? куда я пропал? Тут меня пойдут искать – ты, Федя и Мишка Пономарёв. Раз-два-три!.. Дверь отворяется, и вы вносите гардероб!»

Я говорю: «Ну что ж, это можно».

А Гришка говорит: «Погоди, весь фокус не в этом. Я, говорит, разуюсь и на площадке перед самой квартирой влезу в гардероб, ты меня запрёшь на ключ, а когда гардероб внесёте, ты ключ Лизе отдай. Она гардероб откроет, а я там – привет! С Новым годом!»

Я говорю: «Это ты лихо придумал. Действительно новогодний сюрприз!..»

А Гришка говорит: «Только вы гардероб аккуратно несите. Вещь ценная. И чтоб, когда я внутри буду, не кантовать, понятно?…»

В общем, собралась компания. Стол накрыт. Всё как полагается. Все ходят, квартиру хвалят.

Федя говорит; «Квартира первый класс, только мебели маловато». Лиза говорит: «Не всё сразу, будет и мебель, а сегодня без мебели даже лучше, есть где поплясать».

Я говорю: «Лиза, а Гриша куда девался?»

Пономарёв говорит: «Сейчас мы его найдём. Давай> те, говорит, поищем человека».

Вышли мы.

В два счёта гардероб подняли на этаж, открыли дверцу, Гришка туда залез, запер я его, взялись мы и аккуратненько внесли гардероб в квартиру.

Лиза обрадовалась: «О-о!.. Товарищи! Мы ж такой гардероб с Гришей в мебельном видели. Это, значит, мне сюрприз!..»

Тут я вручаю Лизе ключ и говорю: «Гришку мы не нашли, но это неважно. Зачем тебе муж, когда у тебя такой красивый гардероб в квартире появился. Открывай и пользуйся!..»

Пономарёв говорит – надо срочно гардероб обмыть, чтоб не рассохся.

А Лиза ключ вставила, крутит, и ничего у неё не выходит. То ли там что заело, то ли ещё что. В общем, гардероб не открывается.

Лиза говорит: «Ребята, найдите Гришу. Где он?»

Я говорю: «Ладно. Его-то мы найдём, успеем. Время ещё без двадцати. Дай ключ, я попробую, может, открою».

Беру ключ, ковыряюсь в этом замке – ни в какую!

Закрыт, как несгораемый шкаф.

Тогда кто-то из ребят говорит: «Да бросьте вы сейчас возиться. Завтра откроете».

А Федя говорит: «Нет, ребята, надо сейчас открыть. Интересно, что там внутри. Какая отделка?…»

Мы так минут десять возимся, а Гришка там сидит и молчит, неохота ему сюрприз портить.

Тогда Лиза говорит; «Верно, мы лучше завтра откроем, позовём слесаря, и всё будет в порядке. А сейчас давайте за стол садиться…»

И тут вдруг из гардероба слышен стук и Гришкин голос: «Ну ладно, ребята, довольно разыгрывать, открывайте!»

Все, кто был не в курсе, испугались.

Лиза говорит; «Гришенька!.. Ты что, в гардеробе? Господи, ты как туда попал?»

Гришка говорит: «Я заблудился…»

Ну здесь мы, конечно, рассказываем про всю эту затею, а Гришка из гардероба советы подаёт, как замок одолеть.

И можете себе представить, буквально за минуту до Нового года гардероб всё же открылся – и Гришка оттуда, как был в носках, к столу!..

Только он сел – и сразу куранты: бам-бам-бам. Новый год!..

На другой день на строительстве все про это дело узнали. Прохоров, заместитель начальника, Гришке говорит: «Зачем тебе квартира?… Жил бы в гардеробе. Чем плохо?…»

Анатолий закончил свой рассказ. А когда мы отсмеялись, Леонид Иванович сказал:

– Со мной тоже был случай. Правда, не такой смешной, но всё же…

– Про Деда Мороза? – спросила Елена Васильевна.

Леонид Иванович кивнул.

– Значит, так. Случилось сие два года назад з новогоднюю ночь.

Я уже тогда работал врачом в особом отряде на Севере.

Был в нашем распоряжении санитарный вертолёт, и мне, знаете ли, частенько приходилось вылетать для оказания срочной медицинской помощи.

И вот как-то решили мы в своём тесном кругу встретить Новый год.

Компания у нас была крепкая, по преимуществу мужская – пилоты, санитары, синоптик…

– Медсестры, – подсказала Елена Васильевна.

Леонид Иванович сделал паузу, вздохнул и укоризненно покачал головой.

Произошёл быстрый обмен взглядами, смысл которых был понятен только им.

– Продолжай, – сказала Елена Васильевна, – извини, пожалуйста.

– Да. И вот, стало быть, организовали мы встречу Нового года.

Украсили ёлку, заготовили друг другу подарки, и уж не помню, кому первому пришла в голову мысль назначить меня Дедом Морозом. Пришлось подчиниться. Обмундирование было.

Надели на меня тулуп, валенки, сварганили меховую шапку с красным верхом, зверски накрасили мне щёки губной помадой, смастерили бороду. Знаете, из «концов», чем машинисты и механики руки вытирают. Приклеили мне эту бороду. Чем приклеили, я и по сей день не выяснил, но потом, когда её с меня сдирали, кто-то, помнится, предложил делать эту операцию под местным наркозом.

И вот приготовились мы к встрече, Я укрылся от общественности, чтобы в назначенное время, как и положено Дед у Морозу, появиться и произвести должное впечатление. Помнится, я даже стихи сочинил для торжественного выхода:

 
Там-тарам, там-тарам,
Это я явился к вам.
Вам подарки всем привёз
Новогодний Дед Склероз!..
 

Да… Сижу я, повторяю про себя эти волнующие строки, вдруг вбегает Мартынов – пилот: «Леонид Иваныч! Уважаемый Дед Мороз! Летим. Срочный вызов».

У нас в таких случаях сборы недолги. Захватил чемоданчик с инструментами – и в вертолёт. А погода была, к слову говоря, до того нелётная, что лучше и не вспоминать.

Уже в воздухе Мартынов заметил: «Снимите бороду, Леонид Иванович. У пациента шок будет».

Но я вам уже говорил, как выражаются в Одессе, «об снять бороду не может быть и речи».

Обкорнал я её малость ножницами, глянул в зеркальце и обомлел – не человек, а какой-то Бармалей.

Прилетели мы. Мартынов благополучно посадил машину. Там нас уже ждали. До места километра четыре добирались через лес.

Пришли в дом. Здесь выяснилось – у женщины преждевременные роды. Муж, что меня встречал, глянул и от испуга попятился. Только сейчас он меня по-настоящему разглядел. Я его как мог успокоил, разделся и ушёл к роженице.

Случай был нелёгкий. Промучались мы не меньше часа. Но кончилось всё самым лучшим образом. Появился на свет преотличный мальчишка.

Матери сразу полегче стало, а муж – тот всё пытается меня обнять. Я ему говорю – дорогой!.. Не советую, вы рискуете приклеиться к моей бороде – и тогда пиши пропало!..

Посмотрел я на часы – без десяти два. Новый год уже наступил. Муж хлопочет, собирает на стол. Ему помогает младшая сестра жены – весьма симпатичная девушка, между прочим.

Леонид Иванович покосился на жену.

– Короче говоря, так мы встретили Новый год. Выпили за здоровье родителей и за здоровье новорождённого.

И знаете, кем этот паренёк впоследствии оказался?…

Он оказался моим племянником.

– Это как же понять? – спросил Анатолий.

Я посмотрел на Елену Васильевну. «Ну!.. Сообразите же наконец!» – говорил её взгляд.

– А-а-а, – начал было я, но меня перебил Анатолий:

– Значит, это вы вместе встречали Новый год, когда родился мальчик…

– Правильно. У её сестры. Поняли наконец! – засмеялся Леонид Иванович и положил большую руку на плечо жены.