Текст книги "Роковое наследство"
Автор книги: Бенедиту Руй Барбоза
Соавторы: Эдмара Барбоза,Эдилен Барбоза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
– У нас все будет хорошо, – сказала она, вложив в эти слова всю свою любовь и веру в торжество добра над злом.
– Спасибо тебе, – поцеловал ее Маркус. – Когда ты со мной, я тоже начинаю верить, что все напасти кончатся и мы будем счастливы.
На следующий день он послал Лилиане подарок – новенький изящный автомобиль. Роза искренне порадовалась за дочь, добавив при этом с оттенком печали:
– Хоть бы у тебя все, наконец, наладилось…
Лилиана поняла, что мать имеет в виду, и попыталась ее утешить:
– Шакита не работает у отца и не живет у него. Я специально наводила справки. Так что, может, еще не все потеряно?
– Нет, прошлого не вернуть, – покачала головой Роза. – После всего, что произошло, я утратила интерес к Роберту и только сейчас почувствовала вкус к жизни.
– Лилиана посмотрела на нее с удивлением.
– У тебя… кто-то появился? Другой мужчина?
Роза смутилась и не стала отвечать на этот вопрос.
Глава 44
Не найдя Луаны в лагере безземельных крестьян и на фазенде Арагвайя, Бруну попросил своего давнего приятеля комиссара Бордона заняться ее розыском. При этом он не исключал, что Луану держит взаперти Жеремиас Бердинацци, чтоб она не смогла опровергнуть показания Рафаэлы. Бруну не терпелось поехать в Минас-Жерайс и перевернуть там все вверх дном, только бы вызволить Луану, но Бордону удалось отговорить его от столь рискованного поступка.
А между тем Луану искал также и Жеремиас, и Валдир. Прежде всего они выяснили, что в доме Бруну ее нет. Жеремиас, правда, высказал предположение, что Медзенга прячет Луану где-нибудь в другом месте, но у Жудити на сей счет имелось собственное мнение:
– А я думаю, она скрывается и от тех, и от других, потому что для нее невыносима эта вражда между Медзенга и Бердинацци.
Валдиру ее замечания показалось любопытным, и он счел необходимым поговорить с нею наедине, в отсутствие Жеремиаса.
– Насколько я мог понять из ваших слов, вы не верите в виновность Луаны?
– Нет, – твердо ответила Жудити. – И ее побег – лишнее тому доказательство. Она не смогла больше здесь находиться, потому что патрон усомнился в ее честности.
– А как вы думаете, в вашего хозяина стрелял Бруну Медзенга или кто-нибудь другой?
– Откуда мне знать? Я сама спрашивала об этом сеньора Жеремиаса, и он сказал, что это не Бруну.
– Вот как? – изумился Валдир. – А кто же?
– Больше он мне тогда ничего не сказал.
– Но если Бруну Медзенга и Луана непричастны к покушению, то как это соотнести с показаниями Рафаэлы?
Жудити на секунду задумалась, решая, стоит ли ей говорить всю правду инспектору, но страх за хозяина и злость на Рафаэлу пересилили ее сомнения.
– Рафаэла – змея! Она могла все выдумать, чтобы поссорить Луану с сеньором Жеремиасом.
– Но она же призналась и в собственной вине, – напомнил Валдир. – Как вы это объясните?
– Тут какая-то мудреная хитрость, которую мне не понять, – ответила Жудити. – Но Рафаэла способна на все, и я, честно говоря, опасаюсь за жизнь патрона.
– То есть, вы допускаете, что стрелять в него могла Рафаэла?
– Я не могу этого утверждать. Просто у меня нет никакого доверия к Рафаэле, – пояснила Жудити. – Слава Богу, хоть она сейчас далеко отсюда – сеньор отправил их с Отавинью на новую фазенду.
После разговора с экономкой Валдир понял, что внести ясность в ситуацию может только Луана, которую надо разыскать во что бы то ни стало. А пока у него имеются только двое подозреваемых – отец и сын Медзенги.
Покидая дом Жеремиаса, Луана не знала куда направляется. Просто вышла на дорогу, села в первый попавшийся грузовик и поехала в нем, желая только одного: оказаться как можно дальше от Минас-Жерайс.
Затем, немного успокоившись, она подумала, что ее наверняка будут искать – и дядя, и, вероятно, Бруну. О том, что она представляет интерес также для полиции, Луана даже не вспомнила.
Тем не менее надо было где-то найти пристанище. Она перебрала в памяти тех немногих людей, которые относились к ней хорошо, и поняла, что все они так или иначе были связаны с Бруну. Даже безземельные Режину и Жасира! Ведь благодаря им Луана познакомилась с ним. И он, скорее всего, станет искать именно там, у Режину и Жасиры. Поэтому путь туда ей был заказан.
А все, что происходило до встречи с Бруну, ассоциировалось в памяти только с рубкой сахарного тростника.
И, не найдя никакого другого решения, Луана отправилась на тростниковую плантацию, где ее тоже поначалу не хотели брать на работу из-за беременности, но две добрые женщины – Жоана и Мария – в конце концов уговорили хозяина, пообещав ему, что присмотрят за новенькой.
Поселилась Луана в доме Марии, которая рассказала ей свою печальную историю:
– Я совсем одна на свете. Отец и брат в прошлом году ушли к безземельным крестьянам, хотели отвоевать себе кусок земли, но погибли в перестрелке с охранниками. Эта хижина – все, что у меня осталось от отца.
Луана на всякий случай утаила некоторые подробности своей биографии. Сказала только, что еще в детстве лишилась родителей, а сюда приехала из штата Парана.
– Когда твой живот подрастет еще немного, я не пущу тебя на плантацию, – покровительственно сказала Мария. – Как-нибудь проживем! Родишь здесь, у меня. И вместе мы выходим твоего ребеночка, не волнуйся.
– Спасибо, ты очень добра ко мне, – ответила Луана. – Но я буду рубить тростник, насколько у меня хватит сил. Даже если моему сыну придется родиться прямо на плантации! Ты дала мне кров, и это уже само по себе очень много. А кормить себя и ребенка я должна сама.
И она работала. Сцепив зубы, превозмогая боль в спине. Когда становилось совсем невмоготу – вспоминала о том, ради чего бежала сюда: «Мой малыш появится на свет, и здесь его никто не возненавидит, потому что он не будет ни Медзенгой, ни Бердинацци!»
Мария же, видя, с каким упорством работает Луана, очень жалела ее и однажды заговорила об отце будущего ребенка: может, он не совсем законченный негодяй и захочет помочь своему дитяти?
Луана решительно пресекла этот разговор:
– Отец моего ребенка вовсе не подлец. Но он – несчастный человек, и мне от него ничего не надо.
– Он слишком беден? – по-своему поняла ее Мария.
– Нет, он богат. И, возможно, даже слишком, – совсем запутала Марию Луана.
Не добившись ничего от Лейи, Жозимар и Кловис решили сделать ставку на Сузану, а точнее, на ее мужа Орестеса. Кловис был зол на него за пропавшие кассеты и говорил Жозимару:
– Этот тип способен на все, даже на убийство. Он болезненно привязан к своей жене! Надо его еще раз прощупать.
И подобраться к Орестесу он намеревался через Жералдину, который наверняка должен был что-то выболтать во время официального допроса.
Жералдину действительно чувствовал себя неуютно, сидя перед комиссаром Жозимаром, был чересчур напряжен и явно испуган.
Жозимар спросил, кого из дам Ралф приводил на яхту. Жералдину назвал троих: Лейю, Сузану и Мариту.
– Вы выполняли какую-нибудь секретную работу для доктора Орестеса? – задал следующий вопрос Жозимар.
Жералдину ответил отрицательно, однако на лице его проступил еще больший испуг.
Комиссар же, не дав ему опомниться, бросил коротка:
– А для Бруну Медзенги?
Жералдину нервно заерзал на стуле, и Жозимар понял, что попал в болевую точку. Теперь оставалось только довериться профессиональной интуиции.
– Вы следили за яхтой Орестеса? Отвечайте, кто был там вместе с вами, в вертолете!
Жералдину совсем растерялся. Ему показалось, что комиссар уже сам все знает и отпираться нет смысла. Но и решиться на откровенное признание он тоже не мог. И потому, справившись с волнением, решил не выкладывать сразу все карты, а попытался проверить, что на самом деле известно комиссару.
– Ну, вы будете отвечать? – строго произнес тот.
– Да, я сейчас все расскажу, – вымолвил Жералдину. – Тот вертолет принадлежит Маркусу Медзенге. Он прилетел на нем в Гуаружу. И оба мы увидели, как на яхту доктора Орестеса прошли сеньор Ралф и донна Сузана. А потом туда же, крадучись, поднялся и сам Орестес вместе с какими-то здоровенными парнями. Нам стало ясно, что тут будет драка, и мы с Маркусом Медзенгой поплыли вслед за яхтой на лодке. Вскоре яхта причалила к берегу. Было уже темно. Мы спрятались и увидели, как те парни выбросили Ралфа на берег, отдубасили как следует и закопали в песок.
– Ралф в это время был еще жив?
– Да, он стонал от боли. Видимо, его крепко избили.
– И вы ничего не сделали, чтобы ему помочь?
– Нет. Мы же не думали, что прилив будет в ту ночь таким сильным и сеньор Ралф сможет захлебнуться.
– А просто помочь человеку, которого бьют, вы не считали нужным? – допытывался Жозимар.
– Ну, вообще-то, он получил поделом. Так я считаю, – Жералдину смутился, испугавшись, что сболтнул лишнее.
Комиссар поблагодарил его за признание и велел отправляться в камеру.
– За что? – возмутился Жералдину. – Я же вам все рассказал!
– За неоказание первой медицинской помощи, – пояснил Жозимар, а затем, когда Жералдину увели, сказал Кловису: – Я изолировал его, чтобы он не смог контактировать с Маркусом Медзеногой, пока мы того не допросим. Посмотрим, насколько совпадут их показания.
Маркус, однако, оказался в то время в отъезде, и Жозимар взялся за Орестеса, против которого теперь появились новые свидетельские показания.
Когда Орестес и Сузана вошли в кабинет комиссара, тот сразу же увидел, что настроены супруги по-разному: жена явно испугана, а муж буквально кипит от раздражения.
– Зачем вы нас вызвали? Сколько это может продолжаться? – не стал скрывать своего негодования Орестес. – В прошлый раз мы рассказали все, что нам было известно.
– Нет, не все, – строго произнес Жозимар. – Вы умолчали о главном – о том, как ваши люди не только избили Ралфа Гомеса, но и сами же зарыли его в песок.
– Это ложь! – закричал Орестес. – Не пытайтесь взять меня на испуг! Мне нечего скрывать, и я даже на суде повторю, что не убивал этого негодяя!
– У нас есть свидетельство матроса Жералдину, который видел, как нанятые вами люди закопали раненого Ралфа, – сказал Жозимар.
– Ваш матрос лжет! – стоял на своем Орестес.
– Чтобы убедиться в этом, мы должны найти тех двоих, которые по вашей просьбе избивали потерпевшего. В прошлый раз вы утверждали, что даже не знаете их имен.
– Я действительно их не знаю. А если вас интересуют имена, то спросите об этом у частного детектива Кловиса. Это он нанимал для меня тех двоих.
– Думайте, что говорите! – предостерегающе воскликнул Кловис, но Орестеса его окрик не остановил.
– Мне теперь нужно защищать себя и свою жену, а вовсе не вас, – сказал он. – Я, как никто, сейчас заинтересован, чтобы те двое пришли сюда и подтвердили мою невиновность.
– Мы их ищем, – сердито ответил Кловис. – А ваши нападки на меня тут совершенно неуместны. Держите себя в руках!
– Нет уж, извините, – возразил ему Орестес. – Если ищете вы, то никогда не найдете, потому что это не в ваших интересах. Те двое могут рассказать, как мы с Сузаной ушли на яхте, а они остались вместе с вами возле избитого Ралфа. И я не поручусь, что это не вы потом закопали его в песок.
Кловис вновь возмутился, но Жозимар велел Орестесу продолжать, причем попросил его рассказать более подробно об условиях сделки с Кловисом.
Орестес охотно пошел на встречу комиссару:
– Поначалу я нанял частного детектива Кловиса затем, чтобы он установил слежку за моей женой. А когда выяснилось, что у нее имеется любовник, который, к тому же, избил ее, то я просто обязан был проучить негодяя. И спросил детектива, как это лучше сделать без лишнего шума. Тогда ваш коллега сказал, что за миллион крузейро сможет устроить, чтобы Ралфа закопали как бродягу.
– Не верь ему, Жозимар! – закричал Кловис. – Это он хотел, чтобы я организовал смерть Ралфа, но я не согласился. И тех двоих тоже не нанимал!
– Ты арестован, – глухо произнес комиссар. – За пособничество в убийстве и за вымогательство денег у подозреваемых.
Из кабинета Жозимара Орестес вышел белый как полотно и всю дорогу молчал, тяжело дыша. Дома Сузана дала ему сердечных капель, и он понемногу пришел в себя.
– А это правда, что Кловис попросил у тебя миллион крузейро за то, что чтобы Ралфа закопали как бродягу? – спросила Сузана.
– Нет, – усмехнулся Орестес, – он попросил у меня два миллиона.
Сузана поняла, что муж шутит, а значит, а значит, и все кошмары сегодняшнего дня кончились.
Однако Орестесу вдруг вновь стало плохо, и, пока Сузана звонила в клинику, он умер.
Жозимар, узнав об это, выпустил из-под ареста Кловиса и велел ему где угодно разыскать тех двоих, что избили Ралфа.
А Сузана, похоронив мужа, нанесла визит Лейе.
– Скажи мне правду, – попросила умоляюще она, глядя на Лейю, – Ралф тебе действительно звонил уже после того происшествия?
Лейя, опасаясь очередной ловушки, ответила неопределенно:
– Я не помню, когда был его последний звонок – до или после.
– Пойми, для меня это очень важно, – продолжала умолять ее Сузана. – Комиссар обвинил Орестеса в убийстве. И теперь только Ралф, если он жив, способен восстановить честное имя моего мужа!
Лейя искренне ей посочувствовала, но никаких новых сведений о Ралфе не сообщила.
Внезапная смерть Орестеса привела Лейе не только Сузану, но и другую соперницу – Мариту.
– Прости, – сказала та. – Я тебя подозревала, но теперь уже точно известно, то ты была ни при чем. Ралфа убил Орестеса, и, надеюсь, он сам отправился прямо в ад. Эта гадина Сузана оплакивает своего муженька. Ралфа она никогда не любила, а он из-за нее погиб! Давай помянем его! – она вытащила из сумки бутылку виски и поставила ее на стол перед Лейей.
– Прости, но ты, по-моему, уже и так… помянула? – сказала та с некоторым высокомерием.
– Да, – нисколько не обиделась Марита. – Сегодня у меня на душе почему-то такая боль, что я не нахожу себе места. Вот и выпила с горя, и к тебе пришла… Только ты сможешь понять мою боль, потому что Ралф был тебе тоже небезразличен.
Лейя не стала обижать ее и выпила вместе с ней рюмку за упокой души Ралфа. Но затем осторожно спросила:
– А откуда ты знаешь, что убил его Орестес?
– Мне сказал Кловис.
– Так, может, это всего лишь какая-то хитроумная игра? – высказала предположение Лейя. – Ты не подумала, что он нарочно тебя дезинформировал?
– Нет, – уверенно произнесла Марита. – Он мне все рассказывает, потому что влюбился в меня. Кстати, от него я узнала и о том, что ваш матрос Жералдину тоже видел, как люди Орестеса закапывали Ралфа в песок.
Лейя, услышав это, похолодела.
– Я не знала, что Жералдину – свидетель, – сказала она, стараясь скрыть свое волнение. – Надо бы порасспросить его подробнее. Может, Ралфу и в самом деле удалось выжить?
– Нет, Ралф погиб, – заплакала Марита. – А с этим матросом мы не сможем поговорить, потому что он сидит под арестом.
– За что?! – воскликнула испуганно Лейя. – Ты же говоришь, он – только свидетель…
– За то, что не оказал Ралфу помощь, – пояснила Марита. – Представляешь, если б он хотя бы вытащил Ралфа из песка!.. Все могло закончиться совсем по-другому.
Глава 45
Когда Жозимар пытался вызвать Маркуса на допрос, тот находился вместе с отцом в Арагвайе. Бруну все казалось, что Луана бежала именно туда, к Зе и Донане, которые относились к ней как к дочери и где она всегда чувствовала себя легко и спокойно.
– У меня сердце сжимается от боли, когда я думаю, что Луана, беременная, бродит где-то неподалеку, не решаясь войти в дом, – признался он в разговоре с Зе ду Арагвайя.
– Может, она заблудилась на здешних дорогах? – сам того не желая, подлил масла в огонь Зе.
– Не дай Бог! – совсем разволновался Бруну. – Самое ужасное то, что я даже не знаю, жива ли она.
– Ну не надо думать о худшем, – попытался успокоить его Зе. – Я сам поеду искать Луану! И найду ее, даже если мне придется обшарить каждый самый глухой уголок в Бразилии.
Растроганный Бруну обнял его и произнес взволновано, как клятву.
– Если ты найдешь Луану и привезешь ее ко мне, то больше не будешь служащим на этой фазенде, а станешь моим полноправным партнером!
Зе ду Арагвайя тоже растрогался не меньше хозяина, но постарался скрыть свое смятение, а потом сразу перешел к делу:
– Мне тут пришло в голову… Луана много лет работала на тростниковых плантациях. Что, если она и сейчас подалась туда? Пожалуй, с этого я и начну поиск.
Бруну благословил его в дорогу и вернулся вместе с Маркусом домой, в Рибейран-Прету.
А там комиссар Бордон сообщил ему, что работает в контакте с инспектором Валдиром, но каких-либо сведений о Луане у того тоже не имеется.
– Он все еще разыскивает Луану как мою сообщницу? – раздраженно спросил Бруну.
– Ну, пока с тебя не снято подозрение, то, конечно, по этой причине, – мягко ответил Бордон. – Но не только. Он ведет розыск также по поручению Жеремиаса Бердинацци, который в настоящее время находится в Италии.
– Где? – удивился Бруну. – Что ему понадобилось в Италии? Неужели он увез Луану и решил спрятать ее там?
– С тобой невозможно разговаривать: ты все время думаешь только о своей Луане, – укорил его Бордон. – А Бердинацци поехал в Италию выяснить, действительно ли Рафаэла является внучкой его брата Бруну! По крайней мере, так он объяснил свой отъезд Валдиру.
Бруну был потрясен услышанным: неужели Жеремиас тоже сомневается в показаниях Рафаэлы? Значит, она действовала не по его наущению, выдвигая свои чудовищные обвинения? Или старый хитрец просто решил уйти в тень, пока Валдир занимается расследованием?
Ни на один из этих вопросов ответа у Бруну не было.
А Жеремиас между те действительно разыскивал в Италии семью своего покойного брата, или, точнее, то, что от нее осталось. Сделать это было непросто, поскольку Жеремиас не располагал какими-либо сведениями о девушке по имени Джема, которую упоминал в своем письме Бруну Бердинацци. Ему даже не было известно, в каком городе жила она во время войны и где Бруну зарегистрировал с нею свой брак.
Поэтому Жеремиас ничего не рассказывал Жудити о своих поисках, когда звонил ей из Италии, а только спрашивал, не нашлась ли Луана.
Жудити, не расстававшаяся с патроном на протяжении двадцати лет, очень скучала по нему и тяготилась своим одиночеством.
Правда, ей стало немного веселее, когда в Минас-Жерайс вернулся Отавинью, не вынесший совместного проживания с Рафаэлой.
– Я готов отказаться от своей доли наследства, – признался он Жудити, – только бы больше не видеть Рафаэлу. Дядя еще не установил, что она – не Бердинацци? Он же звонит оттуда.
– Нет. А ты тоже допускаешь, что Рафаэла нас всех обманывает? – спросила Жудити.
– Я допускаю не только это, – сокрушенно вымолвил Отавинью. – У меня есть подозрения, что она помогла Фаусту убить моего отца, а потом убрала его самого. И уж совсем не сомневаюсь в том, что Рафаэла оговорила Луану, а также Маркуса и Бруну Медзенга.
– Насчет Бруну я ничего не могу сказать, а вот Маркуса, насколько мне помнится, здесь и близко не было, когда погиб Фаусту, – заметила Жудити. – Что же касается Луаны, то она вообще на такое не способна.
– Ладно, подождем возвращения сеньора Жеремиаса, – устало произнес Отавинью. – Если, конечно, Рафаэле не вздумается устранить к тому времени и меня, как доктора Фаусту.
– Господь с тобой! – испугалась Жудити. – Ты говоришь страшные вещи. Неужели Рафаэла так опасна?
Отавинью не ответил, лишь тяжело вздохнул.
Кловис из кожи вон лез, стремясь реабилитировать себя в глазах комиссара и найти парней, избивших Ралфа, которые исчезли из Гуаружи, как только узнали, в какую неприятную историю вляпались. Отыскать их было непросто, но судьба оказалась благосклонна к проштрафившемуся детективу, и вскоре он доставил тех ребят в полицейский участок, где Жозимар устроил им допрос с причастием.
Они подтвердили то, что ранее говорил Орестес, и тем самым косвенно сняли подозрения с Кловиса.
А вот искренность другого свидетеля – Жералдину – у комиссара возникали большие сомнения. И тогда он вновь послал повестку Маркусу, предчувствуя, что на сей раз сможет докопаться до истины.
Маркус к тому времени уже знал от матери, что Жералдину арестован. А отец открыл ему тайну, от которой у Маркуса все похолодело внутри.
– Я видел, как ты и Жералдину закапывали в песок. Лейя тоже об этом знает.
– Папа, я вовсе не собирался его убивать, – стал оправдываться Маркус. – Только хотел припугнуть. Ведь он избивал маму! Но мне и в голову не пришло, что прилив может быть таким сильным. Мы оставили этого негодяя довольно далеко от воды, а он тем не менее все равно захлебнулся.
– Сынок, не надо себя казнить, – попытался утешить его Бруну. – Я на твоем месте поступил бы точно так же. А сейчас нам надо подумать, как ты будешь вести себя на допросе.
– Я во всем признаюсь, – глухо произнес Маркус. – Теперь, когда они арестовали Жералдину, у меня нет другого выхода.
– Если ты это сделаешь, я все опровергну и скажу, что Ралфа убил я! – рассердился Бруну. – В конце концов, обманутый муж – я, а не ты!
– Но у них есть показание Жералдину, – напомнил ему Маркус. – А это значит, что на пляже вместе с Жералдину был не ты, а я. Поэтому отпираться тут бесполезно.
В полицейский участок он отправился вместе с матерью и отцом. На вопросы комиссара отвечал четко и мужественно.
– Я хотел проучить этого типа за то, что он бил мою мать, – пояснил он причину своего поведения в ту ночь.
– Расскажите подробно, как все было, – попросил Жозимар.
Маркус повторил все то, о чем рассказывал и Жералдину, за исключением одной, но очень важной подробности:
– Те двое избили Ралфа и ушли, бросив его на берегу. А я и Жералдину зарыли его в песок, оставив снаружи только голову, чтобы он мог дышать. Поверьте, мы не знали и не предполагали, что вода в ту ночь поднимется так высоко!
– Это вы потом расскажете присяжным. А пока я вынужден вас арестовать за убийство, – подвел итог Жозимар.
– Но вы же слышали: он не хотел убивать! – воскликнула в отчаянии Лейя.
– Суд разберется, было убийство умышленным или случайным, – сухо ответил комиссар.
– Да Ралф вообще жив! – истерично закричала Лейя. – Он звонил мне откуда-то из-за границы. А вы нашли труп какого-то другого человека!
Жозимар посоветовал Бруну увести ее и как-нибудь успокоить.
Маркус же под конвоем отправился в камеру, где встретился с Жералдину.
– Спасибо, что защитил меня, – сказал ему, виновато улыбнувшись. – Не волнуйся, мой отец найдет хорошего адвоката и вытащит тебя отсюда.
– А какой срок нам могут дать? – спросил Жералдину.
– Думаю, небольшой, потому что Ралф недорого стоил, – позволил себе пошутить Маркус.
Лейя горько плакала, уткнувшись в плечо Бруну, а он, тоже едва держась на ногах от горя, пытался ее утешить:
– Если Маркусу не удастся избежать приговора, я всю вину возьму на себя. У нашего мальчика впереди огромная жизнь… Когда мой самолет упал в лесу, он искал меня как безумный. А когда нашел, то сказал, что любит меня! В тот самый момент он перестал быть мальчишкой и превратился в мужчину. Теперь он помогает мне в делах… Нет, я не допущу, чтобы мой сын провел в тюрьме свои лучшие годы!..
Лия, узнав об аресте брата, тоже зарыдала, и Апарасиу даже отменил концерт, не желая оставлять ее в такие тяжкие минуты без своего участия.
Теперь надо было как-то сообщить Лилиане об аресте Маркуса. Лия и Светлячок пригласили ее в дом Медзенги и начали трудный разговор издалека, осторожно подступая к главному. Но когда им все же пришлось сказать, что Маркус сейчас находится в тюрьме, Лилиана упала в обморок.
Лия бросилась звонить врачу, боясь, что подруга может потерять ребенка.
К счастью, Лилиана пришла в себя еще до приезда врача, но была очень слабой. Ее отвезли домой, и несколько дней Роза провела у постели дочери, опасаясь, как бы у той не начались преждевременные роды.
Лилиана была благодарна матери за то, что она, против ожидания, не ругала Маркуса, не называла его преступником, а, наоборот, сочувствовала ему:
– Он, бедняга, расплачивается за безответственное поведение Лейи. К сожалению, такое случается довольно часто: родители наломают дров, а дети потом страдают.
Лилиане было приятно, что мать говорит в том числе о себе, вероятно, уже раскаивалась в той поспешности, с какой расторгла свой собственный брак.
– Я думаю, для тебя с отцом еще не все потеряно. Вы не настолько испортили отношения, чтобы теперь не могли помириться, – сказала она, предполагая, что матери будет приятно это услышать.
Роза, однако, не поддержала ее:
– Мы с Роберту не стали врагами, и слава Богу. Но это не означает, что можно вернуть те чувства любви и доверия, которые объединяли нас в юности. Я теперь должна научиться жить, рассчитывая только на себя, и не зависеть от его успеха в политической карьере.
– Но это же очень трудно, мама! – заметила Лилиана.
– Ничего, я справлюсь со всеми трудностями, – уверено заявила Роза. – Неужели же я ничего не стою сама по себе – как человек, а не только как жена сенатора Кашиаса? Этого не может быть! Один знакомый обещал устроить меня на работу. На днях я с ним встречусь…
– И что это будет за работа? – спросила Лилиана.
– Пока не знаю. Но тот человек считает, что она придется мне по вкусу и будет по силам.
Здоровье Лилианы между тем наладилось, и Роза со спокойным сердцем смогла отправиться на деловую встречу, которая, впрочем, длилась до позднего вечера.
– Мой покровитель пригласил меня поужинать, – смущенно пояснила она в ответ на недоуменный взгляд дочери.
– Папа звонил, – сообщила Лилиана. – Он завтра приедет.
Роза не выразила по этому поводу ни радости, ни раздражения, но перед самым приездом Кашиаса ушла из дома, и Лилиана догадалась по ее смущенному виду, что это опять надолго. Поэтому, когда приехал отец, предложила ему поужинать в каком-нибудь ресторане.
– А может, нам стоит подождать маму и пойти вместе с ней? – спросил ничего не подозревающий сенатор.
– Вряд ли она вернется скоро, – вынуждена была сказать Лилиана.
Кашиас сразу же сник, в глазах его проступила неприкрытая печаль. Но, несмотря на это, он сказал, что рад за бывшую жену, которая пытается заново устроить свою жизнь.
– А как устраиваться твоя жизнь, папа? – спросила Лилиана, почувствовав острую жалость к отцу.
Он неопределенно пожал плечами, не зная, что ответить, поскольку жизнь его с некоторых пор утратила целостность, рассыпавшись на отдельные, не связанные между собой заботы: дочь, политика, Шакита… Да, и Шакита! Потому что и сейчас, не работая у него и не живя с ним под одной крышей, она продолжала искушать немолодого, уставшего Кашиаса своей юной энергией и какой-то самоотверженной преданностью. Ее телефонные звонки и дерзкие – без приглашения – визиты становились для него все более необходимыми, но внешне он продолжал сохранять сдержанность, потому что не был готов к новым, кардинальны переменам в собственной жизни и даже боялся их.
– Для меня сейчас главное – чтобы ты благополучно родила и чтобы у твоего Маркуса закончились все неприятности.
– Сеньор Бруну нашел ему очень хорошего адвоката, – сказала Лилиана, – так что будем надеяться на лучшее.
Доктор Валфриду, которого нанял Бруну для защиты Маркуса и Жералдину, действительно вскоре добился их временного, до суда, освобождения из-под стражи.
Маркус, вернувшись домой, выглядел веселым и бесшабашным.
– Со мной не случится ничего плохого, – говорил он. – Я не убивал этого подонка, только закапал его в песок. А все остальное сделало море.
– Интересно, кто-нибудь может посадить море в тюрьму? – поддавшись его веселому настроению, пошутила Жулия, но эта шутка не нашла одобрения у Лии.
– Думай, что говоришь! – одернула она служанку.
Маркус в свою очередь сделал замечание сестре.
– Да не будь ты такой занудой. И не смотри на меня как на обреченного!
– А меня бесит твоя неоправданная беспечность, – рассердилась Лия. – И я не понимаю, как можно шутить, когда тебе грозит тюрьма, возможно, на долгие годы! Мне страшно подумать об этом. Что будет с тобой, с Лилианой, твоим ребенком?
– Мне важно быть на свободе, когда он родится, – уже вполне серьезно произнес Маркус. – А что будет потом – не хочу сейчас думать.
Позже, беседуя с отцом, он попросил его:
– Если мне все же дадут срок, ты помогай, пожалуйста, Лилиане. Она ведь будет растить твоего внука!
– Ты мог бы и не говорить мне этого, – ответил Бруну. – Ребенка Лилианы я не оставлю без помощи. А что делать с тем, другим, которого ждет Рафаэла?
– Его я никогда не признаю! Он – просто Бердинацци!
– Ох, сынок, не все так просто, как тебе сейчас кажется, – вздохнул Бруну. – От собственного ребенка невозможно отмахнуться, тем более, что его мать оказалась такой сволочью. Это заведомо несчастное дитя.
– У него есть отец – Отавинью! – напомнил Маркус. – И не надо заранее оплакивать судьбу этого ребенка.
Бруну умолк, не желая дополнительно расстраивать сына, которому и без того сейчас было не сладко. От адвоката Бруну знал, что отстоять Маркуса в суде очень сложно, поскольку инспектор Валдир тоже выдвинул против него официальное обвинение в убийстве. Логика, которой при этом руководствовался Валдир, была предельно проста: если Маркус сам признался в убийстве Ралфа, пусть и непреднамеренном, то он вполне мог убить и Фаусту, а значит, показаниям Рафаэлы можно верить.
Правда, адвокат Валфриду уверял Бруну, что сумеет отвергнуть это обвинение как бездоказательное, но у присяжных все равно может сложиться неблагоприятное впечатление о Маркусе.
Поэтому Бруну не покидала тревога за сына, и он не всегда умел ее скрыть. А Маркус, видя, как переживают за него отец и сестра, тоже иногда не выдерживал и говорил им:
– Если в нашем доме и впредь будет такая нездоровая атмосфера, то я, пожалуй, лучше подожду суда в камере!
Как ни странно, только Лилиана в те дни вела себя так, что внушала Маркусу надежду на благополучный исход судебного разбирательства, и вообще каким-то чудом вселяла в него уверенность в завтрашнем дне.
А он, испытывая к ней непривычное чувство нежности и благодарности, однажды вымолвил то, чего Лилиана ждала от него прежде и о чем теперь боялась даже мечтать:
– Я люблю тебя!
Она едва не лишилась чувств, но Маркус поддержал ее под руку, потом обнял и, нежно целуя, произнес:
– Ничего не бойся! Когда начнутся роды, я буду с тобой! Наш сын с первого же мгновения, как появится на свет, увидит не только маму, но и папу! Запомни: мы всегда будем очень счастливы втроем – ты, я и наш сын!
