Текст книги "Роковое наследство"
Автор книги: Бенедиту Руй Барбоза
Соавторы: Эдмара Барбоза,Эдилен Барбоза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Глава 35
Бруну, услышав от сенатора, что тот всерьез решил уйти с политической арены и разойтись с женой, понял, что его друг находится в состоянии тяжелой депрессии.
– На твоем месте я не стал бы решать так скоропалительно две такие важные проблемы, – осторожно начал Бруну. – Мне кажется, что ты должен дать себе время и хорошенько все продумать. Возьми отпуск, поезжай куда-нибудь подальше от всех, кто давит тебе на мозги, побудь сам с собой и прими решение.
– Может, ты и прав, – вяло согласился сенатор. – Может, мне действительно нужно отдохнуть…
– Конечно, нужно, – энергично стал настаивать Бруну. – Сейчас, когда ты устал, проблемы кажутся тебе неразрешимыми и ты считаешь, что лучший выход – это объявить себя банкротом и выйти из игры. Но вполне возможно, немного отдохнув, ты найдешь какое-то новое решение.
– Не найду, – упрямо сказал сенатор. – Все мне до чертиков надоели – и Роза, и мои коллеги!
– А безземельные? – спросил Бруну.
– Безземельные приводят меня в отчаяние. Я ничем не могу им помочь. Слава Богу, что сейчас все немного успокоилось – людям все-таки хочется жить мирно, а не воевать. Но мы сидим на пороховой бочке.
– И ты один из немногих, кто это понимает. Так что поезжай отдохни и подумай, стоит ли тебе уходить из политики.
После разговора с сенатором Бруну заторопился к Лейе в Сан-Паулу. Он должен был сам разобраться с продажей фазенды. Имение ни за что на свете не должно было достаться Бердинацци!
Маркус уехал в Сан-Паулу раньше Бруну. Он торопился свести счеты с негодяем Ралфом, который давным-давно сидел у него в печенках!
Но Ралфа он не застал, а мать выглядела просто ужасно.
– Дорожная катастрофа? – спросил Маркус, глядя на ее кровоподтеки.
– Да, очередной ухаб, – с подобием улыбки ответила Лейя.
– А где виновник торжества?
– Отдыхает на пляже в Гуаруже, – вновь закипая гневом, ответила Лейя.
– Ну, пока! Я в Гуаружу. В любом случае, позвоню! – и сын исчез.
Только после ухода сына Лейя сообразила, какой опасный смысл вкладывал Маркус в свой «любой случай», и решила тоже поехать в Гуаружу. Ведь скорее ей пристало разбираться с тем, кто теперь считался ее мужем…
Сузана ждала Ралфа на яхте. И ждала его не одна. Орестес то и дело с любопытством посматривал на нее.
– Я предупредила Ралфа, – нервничая, сообщила Сузана. – Что дальше?
– Разыгрываем нашу шутку до конца, – ласково сказал Орестес и ушел в свою каюту.
Ралф уже бывал на яхте Сузаны и удивился, увидев возле нее Жералдину, который когда-то служил на яхте Лейи.
– Теперь я работаю на сеньора Орестеса, – сообщил Жералдину в ответ на удивленный взгляд Ралфа.
Упоминание об Орестесе лишь на секунду омрачило лучезарное настроение Ралфа. Но он увидел Сузану и тут же забыл о ее муже, торопясь рассказать об удачной продаже, о скором разводе с Лейей, о том, что ему достанется половина всего, что принадлежит ей…
Цинизм Ралфа никогда не был по душе Сузане:
– Послушай, а ты хоть когда-нибудь кого-нибудь любил? – внезапно спросила она Ралфа.
Он почувствовал, что любовница не в настроении, и тут же сказал:
– Будешь занудствовать – уйду!
– Никуда вы не уйдете, вы – мой гость, – сообщил, внезапно появившись, Орестес, чем привел Ралфа в немалое замешательство. – Думаю, мы знакомы гораздо дольше, и для начала нам стоит выпить по рюмочке, – любезно сказал он, и обескураженный Ралф последовал за ним.
Орестес все подливал и подливал Ралфу, сам оставаясь трезвым, как стеклышко. Ралф в какой-то момент почувствовал, что это не к добру, и попытался отказаться.
– Я для вас же стараюсь, – все с той же коварной улыбкой уверял Орестес. – Я ведь знаю, в каких отношениях находитесь вы с Сузаной…
– Так это вы звонили мне по телефону и угрожали? – спросил Ралф, внезапно протрезвев.
– Я не угрожаю, я привожу угрозы в исполнение, – ответил Орестес, явно забавляясь испугом Ралфа.
– Что вы собираетесь со мной сделать? – уже не владея собой от подступившего ужаса, костенеющим языком спросил Ралф.
– Лично я ничего, – равнодушно ответил Орестес. – Мы поужинаем, потом вы отдохнете, а на рассвете мы снимемся с якоря. Интересно, много денег вы вытянули у Сузаны? – внезапно переменил он тему.
– Я все верну, – быстро ответил Ралф. – Все верну, до единой монеты!
– Чем? Деньгами, украденными у бывшей супруги Мясного Короля?
Ралф что-то лепетал, просил его отпустить, а Орестес, поиграв с ним как кошка с мышью, начал испытывать гадливость. В конце концов он распорядился, чтобы Ралфа проводили в его каюту. Почувствовав себя пленником, Ралф стучал кулаками в дверь, что-то кричал.
Слыша крики своего любовника, Сузана спросила мужа:
– Почему ты не оставил меня на берегу? Оставил же ты часть экипажа! Ты и мне что-то приготовил, как Ралфу? А с ним что ты собираешься сделать? Убить?
– Не волнуйся, дорогая, со мной ты всегда в безопасности, – отвечал с усмешкой Орестес. – А этот Ралф, кажется, позволяет себе бить женщин? Так на этот раз, очевидно, побьют его…
И Сузане пришлось удовлетвориться этим ответом.
Яхта снялась с якоря на рассвете, как и обещал Орестес, но Маркус успел ее застать еще на причале – он прилетел в Гуаружу на отцовском самолете. Увидев своего бывшего капитана, который теперь служил сеньору Орестесу и которого новый хозяин оставил на берегу, он обо всем расспросил его, уговорил взять лодку и последовать за яхтой…
Неожиданно приехавшему к ней Бруну Лейя рассказала, что Маркус отправился в Гуаружу сводить счеты с Ралфом, что она сама тоже едет туда, желая этому помешать. Бруну согласился с Лейей, что беспокойство ее не беспочвенно, и решил поехать с ней.
Перед отъездом он позвонил Луане и предупредил, что ночь проведет в Гуаруже, что ему нужно закончить кое-какие дела с Лейей.
Чем ближе был день свадьбы, тем задумчивее становилась Луана. Бруну все чаще повторял ей: «Ты будешь настоящая Медзенга», и это ее коробило. Она была Бердинацци и не видела в этом ничего ни хорошего, ни дурного. Выходя замуж за любимого человека, она не хотела бы делить с ним его предрассудки…
Больно обидела ее и Лия, сказав, что она не умеет есть за столом, не умеет одеваться, ходить и говорить. Луана и так знала, что это правда, и думала, стоит ли ей становиться женой Мясного Короля? Любить его она может и не будучи женой. Не слишком ли большая ответственность быть женой такого человека?
И вот теперь Бруну поехал к Лейе и потом позвонил, что не будет сегодня ночевать дома. Конечно, эта красивая, воспитанная и ухоженная женщина еще дорога ему. И он ей, очевидно, небезразличен. Конечно, их потянуло друг к другу, вот он и не вернулся…
Да, чем ближе был день свадьбы, тем печальнее становилась Луана. Она все больше и больше сомневалась, стоит ли ей выходить замуж за Бруну…
Инспектор Валдир принес сеньору Бердинацци пистолет.
– Что, отчаялись найти убийцу доктора Фаусту? – насмешливо спросил старик, забирая оружие, а у самого отлегло от сердца.
Нельзя сказать, что он так уж волновался за собственную участь: стоящие за его спиной капиталы внушали ему надежду на благополучный исход. Но все-таки порой неприятный червячок беспокойства посасывал где-то под ложечкой. А иногда сон не приходил до рассвета…
Зато теперь Жеремиас был в превосходном настроении и даже собрался позавтракать в постели, о чем и сообщил с лукавой усмешкой Жудити.
– Если вы будете лежать, я вам подавать не буду! – заявила целомудренная Жудити. – Я и в комнату к вам не зайду. Вы что, с ума сошли?
– Да я всегда был сумасшедшим, старушка! – заорал он в ответ. – А ну марш со мною в постель!
И расхохотался, страшно довольный своей шуткой. На радостях от того, что с него снято подозрение в убийстве, он готов был чудить и не сомневался, что так же победит и проклятых Медзенга.
В делах он смыслил куда больше Ралфа и прекрасно понимал, что их сделке еще можно дать обратный ход, но тем упорнее готовился отстаивать ее.
– Пусть судится со мной. Я дал задаток. Фазенда моя, а если захотят получить обратно, то только через суд, за двойную плату и с возмещением комиссионных, – так он говорил всем, потирая руки.
Он задумал и еще кое-что. И, помышляя о своем плане, радостно посмеивался.
Все чаще старик вспоминал Луану и думал о том, чтобы переманить ее к себе в имение.
«Глаза у нее точь-в-точь как у всех женщин нашей семьи. Да и судя по поступкам – она девушка решительная, тоже в нас. Так что, похоже, она и есть настоящая Бердинацци. А то, что ребенка ждет, так это даже лучше. Пусть здесь и рожает. Не должен этот ребенок достаться проклятым Медзенга. Родит, и будет у нас настоящий Бердинацци».
Рафаэла в последнее время расстраивала его, да и не было полной уверенности, – что она Бердинацци. И однажды Жеремиас заявил своим домашним:
– Сдается мне, что все-таки Луана дочка Джакомо. Так что никак нельзя ей рожать в проклятом доме Медзенга. Придется ее выкрасть! В общем, на днях я за ней поеду.
Рафаэла улыбнулась, но натянуто и неискренне. И хотя было понятно, что дядюшка в очередной раз чудит, ей стало не по себе.
Как только они остались с Отавинью наедине, она раздражено спросила:
– Что ты скажешь о заявлении дядюшки?
– Даже не знаю, что и думать, – нерешительно ответил Отавинью.
– Ничего не понимаю, – все более распаляясь продолжала Рафаэла. – Разве он не назначил меня своей официальной наследницей?
– Назначил, – повторил, как эхо, Отавинью.
– И что? Теперь он может раздумать? – наступала на мужа Рафаэла.
– Может раздумать, – кивнул головой Отавинью.
– И переписать завещание? – спросила Рафаэла.
– И переписать завещание, – подтвердил Отавинью.
– Так что же нам делать? – нервно спросила Рафаэла.
– Эх, – с искренней горечью подхватил Отавинью, – я и сам все время себя спрашиваю: что нам делать, Рафаэла?
В Гуаруже Бруну и Лейя выяснили, что яхта сеньора Орестеса отплыла в неизвестном направлении. Был ли на борту их сын, они выяснить не сумели и пошли искать его вдоль берега…
Когда в конце концов Маркус вернулся живой и невредимый, родители вздохнули с облегчением. Бруну нужно было торопится в Рибейран-Прету, а Маркус сослался на усталость и попросил разрешение у матери переночевать у нее в Сан-Паулу.
– А если вернется Ралф? – нерешительно спросила Лейя.
– В любом случае он тебя больше не тронет, – пообещал Маркус.
Когда он вернулся в Ребейран-Прету, ему позвонил Жералдину:
– Представляешь, один из купальщиков на дальнем пляже в Гуаруже нашел труп, – сказал он.
– Ну, тебе-то, я думаю, там делать нечего! – с нажимом сказал Маркус.
– Да это уж само собой разумеется, – согласился Жералдину.
На том их короткий разговор и закончился.
О трупе неизвестного, найденного в Гуаруже, было сообщено и в полицию.
Инспектор полиции и фоторепортер немедленно выехали, чтобы обследовать и сфотографировать труп.
Погибший оказался мужчиной средних лет и был почти засыпан песком. Когда его освободили от песка, на нем были обнаружены многочисленные следы побоев.
Глава 36
Бруну вернулся из поездке к Лейе очень озабоченным: хотя с Маркусом все обошлось, но вопрос с фазендой так и остался нерешенным. Ралф куда-то исчез, и фазенда могла остаться у Жеремиаса. То, что она оказалась в руках старого Бердинацци, страшно раздражала Бруну. Он беспрестанно ругал всех Бердинацци и повторял Луане, что она будет настоящая Медзенга. Луана в ответ только вздыхала.
Когда они стали обсуждать вопрос о гостях на их свадьбе, Луана спросила:
– А Зе с Донаной ты пригласил?
– И не думал, – ответил Бруну, – они нужны мне на фазенде.
Луана опять вздохнула – это были ее друзья, они были привязаны к ней…
Видя ее огорченное лицо, Бруну со снисходительной улыбкой сказал:
– Полно тебе выдумывать! Скоро ты захочешь, чтобы я пригласил и твоих безземельных бродяжек!
– А разве Режину с Жасирой нельзя быть на моей свадьбе? – спросила Луана. – Они же мои друзья!
– Но им даже надеть нечего по такому случаю! – отрезал Бруну.
И Луана без всякой радости вспомнила свой роскошный свадебный наряд. Да, таких нарядов у ее друзей никогда не было. Но нужны ли они, если из-за них теряешь друзей?
– А кто будет моими посажеными отцом и матерью? – спросила она.
Бруну замялся.
– Видишь ли, я просил сеньора Кашиаса, сенатора, но у него расхворалась жена, так что они не смогут. Думаю, проще всего пригласить посаженными отцом с матерью Маркуса и Лию.
«Лию разве что в мачехи», – подумала про себя Луана, а вслух сказала:
– Это потому что невеста – я, так ведь?
Бруну промолчал.
Да-а, после всех этих разговоров Луана вновь задумалась, стоит ли ей вообще выходить замуж за Бруну.
А Бруну не понимал, что теперь он невольно уподобился Лейе, которая вначале их супружеской жизни упрекала его в том, что для него не существует мира светских условностей. А как они могли существовать для тех, кто вырос вне этого мира?
На следующий день, к великому изумлению Бруну, к ним пожаловал старый Бердинацци собственной персоной. Бруну сгоряча собрался выставить его вон, но старик укоризненно покачал головой.
– Ты приезжал ко мне дважды, – сказал он, – и я позволил тебе говорить и в первый раз, и во второй. Я уже не упоминаю о том, что твой сын лазил в окно к Рафаэле… Так что будь любезен, выслушай, с чем я к тебе приехал.
Бруну ничего другого не оставалось – что-что, а чувство справедливости ему не изменило.
– Во-первых, я хочу расторгнуть заключенную с твоей бывшей женой сделку. А во-вторых, поговорить с Луаной наедине.
Бруну хоть и занервничал, но не мог не признать права старика поговорить с собственной племянницей.
На этот раз Луана не противилась разговору с Жеремиасом Бердинацци.
А старик, оставшись с ней наедине, стал уговаривать ее перебраться к нему и родить ребенка у него в имении.
– Ты же понимаешь, что мне нужен настоящий наследник. Ты Бердинацци, и ребенок будет Бердинацци. Я ведь забочусь о нашей фамилии. Поверь, я долго думал о тебе и пришел к выводу, что мы, Бединацци, должны держаться вместе.
Но Луана, не смотря на все сомнения относительно своего замужества, не была готова к такому решительному шагу. Она любила Бруну и рвать с ним не собиралась.
– А если я откажусь и не поеду? – спросила она.
– Тогда я все оставлю Рафаэле, – сказал старик. – Выбирай свою судьбу, дочка. Я тебя торопить не стану.
– И на том спасибо, – сдержано сказала Луана. – Мне и в самом деле нужно подумать.
На прощание Жеремиас еще раз сказал, что готов расторгнуть сделку, раскланялся и уехал.
Бруну, откровенно нервничая, спросил Луану, о чем велся разговор, и Луана все ему рассказала. Особенно рассердило Бруну то, что его ребенок будет Бердинацци. И еще, что старый Жеремиас не хочет брака.
– Надеюсь, ты отказалась поехать к нему? Ты же понимаешь, что это шантаж! – нетерпеливо и резко заговорил он. – В любом случае, он не может все оставить Рафаэле. Законная наследница – ты. Значит, ты отказалась, да?
– Я обещала подумать, – спокойно сказала Луана.
– Ах, вот как?! – взорвался Бруну. – Ну, если ты надумаешь ехать к нему, то между нами и в самом деле все будет кончено! – заявил он.
– Хорошо, я подумаю и об этом, – ответила Луана, а Бруну тут же почувствовал себя виноватым.
Проклятая несдержанность! Вечно она его подводит!
Он подошел к Луане, обнял, поцеловал ее, и она ответила ему с искренней нежностью, но что-то все-таки надломилось в их прежних, таких ясных, таких безмятежных отношениях…
Лейя узнала от Бруну, что есть возможность расторгнуть сделку, но для этого необходимо присутствия и ее, и Ралфа, а Ралфа не было. Его не было уже несколько дней. И где он был, она понятия не имела.
В теленовостях она услышала сообщение о трупе неизвестного, обнаруженном на пляже в Гуаруже. Потерпевший был сильно избит, потом засыпан песком и захлебнулся в прибое.
«Это Ралф, – ужаснулась Лейя. – Я чувствую, что это Ралф»
Она поспешила позвонить Маркусу, надеясь, что он как-то ее утешит или что-то объяснит. Но Маркус произнес только одну фразу:
– Ни с кем не говори об этом, мама!
Почему? Лейя напугалась еще больше. А когда к ней внезапно приехала Сузана, Лейе стало совсем худо. Эта женщина всегда была для нее вестницей всевозможных несчастий, хуже черного воронья…
– Я хочу поговорить о Ралфе, – начала Сузана.
– А я нет, я уже несколько дней не видела своего мужа. И не сомневаюсь, что он с тобой развлекался на яхте, – торопливо сказала Лейя.
– Ни на какой яхте его не было, – резко отозвалась Сузана. – И мне кажется, что теперь мы обе свободны от негодяя…
После ухода Сузаны, Лейя подумала, что та знает куда больше, чем говорит.
О найденном на полосе прибоя трупе Орестес и Сузана также узнали из теленовостей. У Орестеса сразу же неприятно засосало под ложечкой, сердце забухало, как колокол.
– По моему приказанию его только избили. Все остальное – дело несчастного случая, – с неприятной улыбкой сказал он. – Как ты понимаешь, я тут ни при чем. Но если вдруг труп опознают и обвинят меня, ты будешь со мной или против меня? – спросил он у жены, но Сузана молчала.
После первой минуты волнения Орестес успокоил себя тем, что труп так и похоронят неопознанным и дело скоро забудется.
Однако вскоре ему позвонил Кловис и попросил о встрече. Звонок растревожил Орестеса еще больше, ему совсем не хотелось встречаться с детективом, но отказаться от встречи он тоже не мог. Сославшись на страшную занятость, договорился с ним о встрече по дороге, и говорили они в машине.
Сыщик отметил про себя излишнюю осторожность Орестеса, и она сказала ему о многом.
Орестес разыгрывал полное неведение, что тоже только подтверждало подозрения Кловиса, и он сказал:
– В свое время вы просили меня найти надежного человека, чтобы убрать любовника своей жены. Предлагали убрать его и мне самому. Я отказался. Так как могло случиться, что Ралф погиб? Вы нашли для этой цели кого-то другого?
– Нет, я прекратил тогда же всякие поиски, – продолжал стоять на своем и все отрицать Орестес.
– Пока еще труп не опознали, – пропустив мимо ушей отрицание Орестеса, продолжал детектив, – но его могу опознать я и тогда буду вынужден заявить, что пьяного Ралфа выбросили с яхты и избили. А вот кто зарыл его в песок, чтобы он захлебнулся во время прилива, остается под вопросом, – испытывающее посмотрел он на Орестеса.
Но тот, откровенно повеселев, стал еще энергичнее отрицать свою причастность к гибели Ралфа.
– Я вообще не уверен, что Ралф жив, – заявил он. – А это еще какой-то проходимец.
Кловис с сомнением покачал головой и попрощался с Орестесом. У него были кое-какие основания, и весьма существенные, не доверять словам Орестеса.
Ралф все не появлялся, и дело с фазендой затягивалось. Бруну нервничал. Жеремиас был доволен. Он проявил добрую волю, но, поскольку фазенда сама плыла к нему в руки, он не собирался отказываться.
– Если Луана не дура, – говорил старик Жудити, – то она непременно приедет. Я сказал ей правду, сказал, что моя вина не дает мне спать по ночам. И ты тоже знаешь, что это правда, – Жудити согласно кивнула, а он продолжил: – Сказал, что только она способна избавить меня от угрызений совести. Я просил ее помочь мне. Она – добрая девушка и должна понять меня. Я уже старый человек, мы должны смыть позорное пятно с имени Бердинацци. Свое имя она должна носить с высоко поднятой головой. Вот чего я хочу. Вот чего я добиваюсь. И она должна понять меня.
– А Рафаэла? – невольно спросила Жудити. – Вы ведь привязались к ней. Заставили выйти замуж за Отавинью.
– Заставил, и правильно сделал! Ей рядом нужен надежный человек. Пусть привыкнет к нормальной жизни. А то вертит, крутит. И сейчас опять что-то заворачивает. А потомство – дело серьезное. Я тут промашки допустить не могу. Денег же у меня на всех хватит!
– А что, если она беременна от Маркуса Медзенги? – спросила Жудити, проверяя, не переменилось ли настроение старика – может, теперь он станет снисходительнее и ему можно будет открыть правду?
– Ну, если она мне этого не скажет, если и здесь соврет, то нет – она не настоящая Бердинацци, – заявил старик. – Мы все грешили, это верно, но откровенно, у всех на глазах. А потом расплачивались за свои грехи дорогой ценой. Даже не предполагай такого, Жудити, чтобы не огорчать меня, – попросил Жеремиас.
– Хорошо, не буду, – кротко ответила Жудити.
Но старик уже не сомневался, что она сказала чистую правду.
Рафаэла узнала от дядюшки, что к ним, возможно, приедет Луана и даже, возможно, останется здесь жить, была неприятно поражена.
Дядюшка говорил о приезде Луаны как о чем-то само собой разумеющееся, но что тогда будет с ними – с Рафаэлой, с Отавинью, он не сказал ни слова.
Растерянность сменялась у Рафаэлы приступами злобы. Как смеет дядюшка так поступать с ней? Она сломала собственную жизнь, принесла в жертву его прихоти собственное счастье – и что? Выходит, единственное, что она получит от него, будет Отавинью в качестве мужа? Хорошенькое наследство! Да разве этот Отавинью способен на что-то толковое – этот тюфяк, рохля, размазня?!
Рафаэла честила про себя Отавинью, но все-таки улыбалась ему. Ей не хотелось потерять своего единственного союзника в свалившейся на них обоих беде.
Как бы там ни было, беда их сближала. Теперь они подолгу сидели вместе и обсуждали случившееся. У них появились общие интересы, общие разговоры.
– Как ты думаешь, что отдаст дядюшка Луане? – спрашивала Рафаэла.
– Думаю, отдаст то, что сейчас принадлежит нам.
– И я так думаю, – соглашалась Рафаэла. – Нам необходимо сделать все, чтобы он не переменил своего завещания, – задумчиво продолжала она.
И внезапно повернувшись к Отавинью, спросила:
– А тебе хватило бы смелости убить дядю?
– Если бы это открыло путь к твоему сердцу, да, – вдруг с неожиданной для Рафаэлы пылкостью ответил он.
Рафаэла не могла не растрогаться и раскрыла губы для поцелуя, и Отавинью жадно впился в них.
