Текст книги "Роковое наследство"

Автор книги: Бенедиту Руй Барбоза

Соавторы: Эдмара Барбоза,Эдилен Барбоза
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Спасибо, – поблагодарил Режину, но великодушие Бруну по-прежнему скорее смущало его, чем радовало.

И он опять попросил отсрочки, сказав, что договор они подпишут на днях.

Этот договор и раздосадовал Маркуса. Он считал, что отец делает страшную глупость, связываясь с безземельными.

– Я уверен, что этот Режину вовсе не желает работать, – заявил Маркус, – потому так и колебался.

Бруну не слушал сына. Он был доволен Маркусом, сын обнаружил хорошую деловую хватку и спустя определенное время из него мог выйти толковый скотопромышленник. Недовольство сына было следствием его внезапно проснувшейся деловитости – так считал Бруну; Маркус вошел во вкус и ничего не желал выпускать из своих рук. Бруну это даже нравилось. Но поступать он собирался так, как решил. Вновь купленные земли будут принадлежать только им с Луаной, их будущему ребенку и частично ее друзьям.

– Не хватало еще, чтобы отец раздал и наши фермы безземельным, – недовольно толковали между собой Маркус и Лия.

– А я боюсь другого: вот увидишь, все наши управляющие будут страшно недовольны решением отца, – сказал сестре Маркус.

И на этот раз деловое чутье не подвело его.

Глава 29

Управляющих и в самом деле не порадовало решение хозяина. Они были знатоками своего дела, разбирались в разведении бычков до тонкости, проработали на Бруну всю свою жизнь, но так и остались простыми работниками. Им и в голову не приходило, что они могут стать компаньонами своего патрона, Мясного Короля.

А теперь вышло так, что Король пригласил к себе людей неизвестных, неумелых, и не просто пригласил, а собирался сделать их своими компаньонами. Старые работники Бруну невольно почувствовали себя обиженными.

Маурити прямо высказал хозяину свое желание:

– Сеньор Бруну, я бы тоже хотел участвовать в обустройстве новых ферм. В быках я смыслю больше Режину.

Бруну в ответ только вздохнул, не сомневаясь в справедливости слов Маурити. Но ведь всем он помочь не мог. И потом, его работники не могли жаловаться на нищету. У них было все, чего только они могли пожелать. А те люди, которых он звал к себе, голодали.

Тем не менее Бруну чувствовал, что его новое решение вызвало у всех окружающих его недоброжелательство и настороженность. Однако это его нисколько не смущало – он привык принимать решение сам и всегда отвечал за них.

Но на этот раз выяснилось, что решение принимает ни он один.

Через несколько дней Режину позвонил и сказал, что благодарит за предложение, но, обсудив его, люди решили отказаться от заключения договора.

Бруну мгновенно вспыхнул и разозлился. Только что он был всемогущим благодетелем, он был добр, великодушен и чувствовал необыкновенный прилив расположения к тем, кого собирался облагодетельствовать. Но у обездоленных, голодных людей оказались свои представления о добре и справедливости, им не понадобился благодетель…

– Тому, кто отказывается от помощи, помочь невозможно, – сердито сказал Бруну Луане. – С меня, дорогая, довольно! И если ты вздумаешь по-прежнему дружить с ними, мы с тобой поссоримся!

Луана огорчилась, но подумала, что позже сумеет переубедить Бруну. Он слишком добрый, хотя и вспыльчивый человек и скоро переменит свое мнение о ее друзьях и поймет, что и бедные люди имеют право на уважение, а не только на кусок хлеба.

Оба они даже не подозревали, как не просто было Режину отказаться от столь заманчивого предложения.

Вернувшись из Рибейран-Прету, Режину собрал обитателей лагеря, рассказал о предложении Бруну и спросил:

– Кто пойдет со мной на земли, предоставленные нам Мясным Королем?

Ответом ему было молчание. Люди принялись мучительно думать. Они прекрасно поняли, что это выход только для небольшой горстки, а все остальные опять останутся без земли и вдобавок лишится своего предводителя Режину.

Потолковав между собой, покричав и поспорив, они наконец дали ответ Режину:

– Мы считаем, что нам всем лучше отказаться от этого предложения и продолжать борьбу за землю. Правительство должно принять закон и наделить нас землей, иначе мы навсегда останемся нищими!

Режину потратил немало времени на то, чтобы просветить темных и забитых людей, он старался научить их читать и писать, и мало-помалу они обучились грамоте и стали читать книги. Ответ, который он получил, был результатом его стараний, и Режину это оценил. Так как же он мог отвернуться от тех, в кого вложил столько сердца? Как мог променять их общую жизнь, общие надежды на каждодневное благополучие?

– Что ж, я согласен, – произнес он. – Вы правы так мы и поступим.

Режину был согласен с большинством голосов, а Жасира нет.

– До каких пор мы будем есть чужой хлеб, который получаем как милостыню? – возмущено спросила она. – Скольких людей мы устроили, а они промотали полученное? Другие и думать забыли о нас. Мы что, до конца своих дней будем скитаться по дорогам?

Она сердито и устало смотрела на мужа, а тот подавлено молчал. По-своему была права и Жасира. Люди приходили и уходили, а они вечно оставались среди тех, кто не нашел еще своего счастья. Неужели их судьба – это устраивать судьбы других людей?

– В общем, мы с сыном уходим, – спокойно и устало сказала Жасира. – Когда ты перестанешь мечтать, мы вернемся.

Такого Режину не ждал. Он не мог представить себе жизни без Жасиры, без сына… Жена всегда была ему верной помощницей.

– Ты не можешь оставить меня, – растеряно произнес он.

– Могу, – ответила Жасира. – Ты не знаешь, до какой степени я устала…

Бия увела Жасиру и принялась уговаривать ее не оставлять мужа.

– Нет, не уговаривай меня, – отвечала худенькая, измученная Жасира, которая была всегда такой отважной и мужественной. – У меня нет больше сил. Мы вступили в борьбу, потому что Режину хотел иметь свою собственную землю. А теперь, когда ему дают землю, он отказывается от нее и хочет продолжать борьбу. А я хочу воспитывать ребенка, хочу, чтобы он учился. Мне нужно думать о будущем!

Жасира хотела сказать еще что-то, но тут подошел Режину и обнял ее.

– Погоди! Не спеши! – попросил он. – Мы захватим еще одно имение и не дадим себя выгнать оттуда! Вот увидишь, у нас будет земля для всех!

Но Жасира печально, очень печально посмотрела на мужа, она чувствовала усталость.

Маркус был в бешенстве, он рвал и метал. Только что позвонила Лилиана и сказала ему, что Рафаэла стала невестой Отавинью и через неделю выйдет за него замуж.

Он готов был не поверить Лилиане, заподозрить ее в интриге, но Лия подтвердила:

– Так оно и есть. А что удивительного? Ведь на карту поставлено такое большое состояние!

– Ты с самого начала была настроена против Рафаэлы! – заорал Маркус. – Она никогда тебе не нравилась! Только поэтому ты так говоришь!

– Я говорю правду, – отрезала Лия. – Если не веришь, проверь!

Пусть не сразу, но Маркус все-таки поднял телефонную трубку и позвонил. Подошла Рафаэла.

– Это я, Маркус, – сказал он и тут же услышал короткие гудки.

Но он не собирался отступать и снова позвонил в Минас-Жерайс.

– Рафаэла, – начал он мягко и на этот раз удостоился ответа:

– Здесь есть только Мариета Бердинацци! Прошу вас больше не звонить!

Что ж, искомое доказательство он получил – Лия оказалась права: состояние было слишком большим! Маркус тут же подумал, что хорошо бы поехать и убить Отавинью. Взять пистолет и убить. Как собаку!

Но вместо Отавинью ему подвернулся под руку Светлячок. Его сияющие лицо было нестерпимо для Маркуса, и он с оскорбительной усмешкой процедил:

– Наконец-то отец купил счастье своей дочери! Я ведь не ошибся: он дал тебе быков и ты женишься на Лие?

Апарасиу мгновенно вспыхнул и хотел двинуть Маркуса в зубы, но сдержался. Много оскорблений он слышал в этом доме, но всему есть предел. Если он терпеливо выслушал отца Лии, то это было понятно. Но терпеть еще и Маркуса?! Стать мальчиком для битья в богатом доме Лии, где каждый под свое плохое настроение мог его шпынять и гонять? Нет уж, увольте!

Апарасиу с яростью хлопнул дверью. Семейство Медзенга преувеличивало значение своих денег. Нет, не все на свете можно было купить за деньги!

Лия искала Светлячка, звонила ему и не могла нигде найти. Она поняла, что брат что-то наговорил Апарасиу.

Маркус особенно и не отпирался: ну, ляпнул что-то про тебя да про быков! Глупость, наверное, сморозил!

Лия вспыхнула и обругала его:

– Какой же ты гад! Тебе плохо, и ты решил мне все испортить, – крикнула она звенящим от слез голосом, сжимая кулаки.

– Что-что, а жениться на ней не буду! – говорил, сжимая кулаки, Светлячок.

А Кулик слушал его, и радостный огонек загорался у него в глазах. Похоже, что их дуэт воскресал! Похоже, они снова будут петь вдвоем! Сказать по честь, он был рад решению друга!

– Правильно поступаешь, старик, – поддержал он друга.

Но тут в разговор вмешалась обиженная за Лию Лурдинья.

– Тогда ищите себе пристанище, потому что вы живете в ее квартире! – заявила она, и парни озабочено переглянулись.

Бруну хотел как можно скорее оформить брак с Луаной, но для этого ей было необходимо свидетельство о рождении.

– Послушай, а ты случайно не помнишь, где тебе было выдано это свидетельство? – спросил он ее. – Ты помнишь, где родилась?

– Под повозкой, – рассмеялась Луана, – а в свидетельстве… в свидетельстве было написано… – Луана старательно пыталась припомнить, что же было написано в ее свидетельстве, и вдруг отчетливо увидела буквы и радостно воскликнула: – Веракрус!

– Отлично! Туда мы с тобой и поедем, – отозвался обрадованный Бруну.

Он не стал откладывать поездки, и они с Луаной помчались в Веракрус прямо в контору нотариуса.

– Нам, пожалуйста, копию свидетельства о рождении Мариеты Бердинацци, – попросил Бруну.

Нотариус с любопытством посмотрел на него.

– Кто такая эта Мариета Бердинацци и почему так небрежно обращается со своими бумагами? Не так давно у меня уже брали копию свидетельства, – сказал он.

Луана с Бруну переглянулись. Они прекрасно поняли, кто именно брал это свидетельство.

Однако нотариус свидетельство им выдал, так что препятствий к женитьбе больше не было.

Вечером Бруну пытался образумить сына, который, казалось, совсем потерял голову от своей любви к племяннице вора Жеремиаса.

– Эта Рафаэла – самозванка. Думаю, что она и не Рафаэла вовсе. За свои бесчестные махинации старый вор заслужил и подлога, и обмана какой-то авантюристки, но ты-то тут причем? Пусть она и дальше морочит голову старому разбойнику. Забудь ее. Опасно иметь дело с ненадежными людьми. К тому же рано или поздно, она останется у разбитого корыта – все равно наследство отойдет Луане!

«Если бы я мог позабыть ее, как бы я был счастлив! – думал про себя Маркус, и в ушах его отчетливо звучал голос Рафаэлы: здесь есть только Мариета Бердинацци! – Я выясню, какую игру ведет Рафаэла! И выясню прямо у нее! Спрошу в лоб!» – пообещал он себе.

Действовала Рафаэла решительно, но чувствовала себя очень несчастной. Она постоянно думала о Маркусе. Она страдала без него и считала себя предательницей. Несмотря на согласие выйти замуж за Отавинью, она всячески избегала его. И когда он пытался поцеловать ее, тут же ссылалась на нездоровье и уходила. Отказалась Рафаэла и от венчания в церкви. Зачем ей было брать лишний грех на душу?

Отавинью не слишком нравилось отношение к нему невесты, но что он мог поделать? Только терпеть. Хотя бы до свадьбы, а уж там… Пока же он всячески убеждал себя и окружающих, что у них все в порядке, все идет лучше некуда!

– Рафаэла – такой прекрасный человек, – твердил он Жудити, а та молчала, лишь изредка недоверчиво покачивая головой.

Жудити понятия не имела, какой Рафаэла человек, хотя уже не один месяц прожила с ней бок о бок.

Зато старый Жеремиас был в восторге от перемены.

– Ну и свадьбу я вам закачу! Ну и праздник отгрохаю! – обещал он, прищуривая свои черные хитренькие глазки. Ему было на все наплевать, лишь бы все выходило так, как его устраивало!

Пока все шло как по маслу и у Ралфа с Лейей: на днях она должна была получить развод. Ралф больше уже не снимал своей собственной квартиры, а перебрался к ней в отель, с тем чтобы вскоре переехать в одну из квартир, которые подарил ей Бруну.

Квартиру Ралфа сняла Сузана. Так что он всегда при желании мог ее навестить там, в привычной для себя обстановке.

Лейя была уверена, что с Сузаной у Ралфа все кончено. Но Орестес совсем не был в том уверен. И однажды спросил жену, смертельно напугав ее:

– Я знаю, ты сняла квартиру Ралфа, но он ведь не приходит к тебе, правда?

Сузана похолодела от ужаса, однако постаралась сохранить хладнокровие:

– Тебе что-то померещилось, дорогой? – сказала она небрежно. – Я не понимаю, что, собственно, ты хочешь мне сказать?

– Что мне очень бы не хотелось делать то, к чему ты меня можешь вынудить, – сказал Орестес со своей едва заметной устрашающей усмешкой.

Сузана обеспокоилась настолько, что немедленно поехала на бывшую квартиру Ралфа и вызвала его.

– Приезжай немедленно. Иначе через час приеду к тебе сама, – сказала она и, положив трубку, поняла, что рядом с Ралфом находилась Лейя и поэтому он так ничего не пообещал ей. Но сейчас ей было наплевать не Лейю.

Когда раздался звонок в дверь, Сузана торопливо подбежала к ней, но за дверью стоял Орестес.

– Так ты встречаешься с ним здесь? – был первый его вопрос.

– А ты хочешь, чтобы я шлялась по мотелям? – рассвирепела Сузана.

– Нет. Именно потому, что я волнуюсь за твою репутацию, я и спрашиваю, – медленно произнес Орестес.

Раздраженная Сузана нравилась ему еще больше, да и сама обстановка как-то подстегивала, возбуждала. Он потащил жену в спальню, и Сузана, разумеется, не могла ему отказать.

Видно, мужская сила Ралфа не покинула еще этой спальни – впервые за много лет Орестес почувствовал себя полноценным мужчиной, который может доставить удовольствие женщине. Орестес был счастлив, в нем проснулась уверенность в себе.

– Это было восхитительно, – сказал он, но не мог удержаться и спросил: – А о ком ты думала: о Ралфе или обо мне?

И удивленная способностями мужа, Сузана искренне ответила:

– Поначалу о Ралфе, но кончила, думая о тебе.

Глава 30

Маркус решил довести задуманное до конца. Дорога ему была хорошо известна, он гнал машину, и мысли его были об одном: что? Что ответит ему Рафаэла на все его вопросы? Он собирался помешать ее свадьбе. Он не хотел, не мог смирится с тем, что она выйдет замуж за этого кретина Отавинью!

Машину Маркус оставил, как всегда, неподалеку от дома, в который проник с большой осторожностью, и так же осторожно стал пробираться по коридору, раздумывая, куда бы ему направиться и где он вернее всего отыщет Рафаэлу. В конце концов он решил дождаться в небольшой прохладной комнате.

«Похоже, что я в самом деле идиот, а Рафаэла еще та авантюристка. Но как только она сюда войдет, то объяснит мне все начистоту, за это я ручаюсь», – рассуждал Маркус.

Послышались шаги, и в комнату вошел Жеремиас. Но не один. С работниками. Он заметил машину Маркуса, искал его самого и нашел.

– Ты опять влез ко мне в дом как вор. А воров я убиваю на месте, – угрожающе сказал старый Жеремиас.

– Думаю, вы прекрасно знаете, что я кто угодно, но не вор, – вызывающе ответил Маркус.

– Гости у меня входят в дверь, – мрачно сказал Жеремиас.

– Тогда стреляйте! – равнодушно сказал Маркус.

«Проклятые Медзенги! – разъярился старик. – Ничем их не возьмешь, прут себе на рожон, и дело с концом! Но этот у меня попляшет!»

– Я буду действовать по закону, – сообщил он. – Держите его крепче, ребята!

Он вывел Маркуса в холл, где сидели Рафаэла и Отавинью, составляя список гостей, которых нужно пригласить на свадьбу.

Увидев Маркуса и рядом с ним торжествующего Жеремиаса, Рафаэла побледнела и напряглась.

– Племянница, ты знаешь этого человека? – спросил ее Жеремиас.

– Если вы не знаете, дядюшка, то я и подавно, – твердо ответила она, не глядя на Маркуса.

– Ну что ж, – вздохнул Жеремиас, – придется отвезти неизвестного в полицейский участок.

Отавинью тоже напрягся, увидев Маркуса, но еще отчетливее он почувствовал напряжение Рафаэлы, что ему было крайне досадно.

– Неужели ты еще не выбрала, с кем ты? – спросил он ее.

– Выбрала, – ответила она. – Ты же видишь.

Но сама она была белой, как мел и думала про себя: «Я всегда знала, что Маркус любит меня по-настоящему, иначе он никогда бы не пришел сюда. Быть Мариетой Бердинацци дорого стоит. Но я готова заплатить эту цену!»

Маркус получил ответы на все свои вопросы, и ответ так подавил его, что по началу он даже думать забыл о Жеремиасе. Равнодушно сел в машину, равнодушно вышел у полицейского участка.

Жеремиас сдал Маркуса инспектору Валдиру как нарушителя спокойствия и предполагаемого грабителя.

– Я хотел бы, чтобы вы освободили молодчика после свадьбы моей племянницы, – шепнул он инспектору.

И Маркуса отвели в камеру.

Да, такого конца своего путешествия он не ждал! Ладно! Пока ему надо выбираться отсюда, а дальше он со всем разберется! И Маркус потребовал, чтобы ему дали возможность поговорить с отцом и их семейным адвокатом.

– Да я отпущу тебя так, под честное слово, – со вздохом сказал инспектор Валдир, – а честное слово ты должен мне дать в том, что больше не явишься в имение Жеремиаса.

Маркус хорошенько подумал и сказал:

– Обещаю!

Жеремиас страшно разозлился, узнав, что Валдир отпустил Маркуса. Он не сомневался, что Маркус собирается выкрасть Рафаэлу. Нет, спокойным за нее можно быть только после свадьбы! А пока черт его знает, что может выкинуть проклятый Медзенга!

Хорошо хоть со свадьбой они поторопились. Так что все ближайшие дни проходили во всяческих хлопотах и приготовлениях. И мирную суету готовящегося к большому торжеству дома никто, к счастью, не потревожил.

Наконец долгожданный день настал. В холле просторного дома Жеремиаса Бердинацци собрались нарядные гости, приехал и мировой судья, который должен был зарегистрировать брак Рафаэлы и Отавинью.

Невеста была очень хороша в своем дорогом свадебном платье, хотя выглядела скорее сосредоточенной, чем счастливой.

Серьезен был и жених.

«Красивая парочка», – не мог не порадоваться старый Жеремиас и перед началом официальной церемонии произнес речь.

– Господь да благословит этот союз, – проговорил он, – благословляю его я. Жених будто мой сын. Невеста, моя племянница, единственная наследница, которую дала мне жизнь. Все вы, гости, свидетели того, что это бракосочетание осуществляется по моей воле и с моего благословения. Имя Бердинацци обретает сегодня новую жизнь. Все приглашенные распишутся потом в книге в качестве свидетелей. Мировой судья, можете начинать!

После объявления Рафаэлы и Отавинью мужем и женой, после соответствующей записи в книге Жеремиас подписал и заверил новое завещание, по которому все его состояние переходила к молодой чете Бердинацци.

«Проклятые Медзенги не смогут запустить руки в мои денежки», – с удовольствием повторял он.

После роскошной трапезы, оставив гостей танцевать и веселиться, молодые уехали в свадебное путешествие. Недолгое. Всего на неделю.

– Ну теперь-то вы отдохнете, – сказала Жудити старику на следующие утро. – Приедут молодые и переделают все ваши дела.

– Как бы не так, – отозвался Жеремиас. – А кто будет за ними присматривать? Иначе Бог знает сколько глупостей наделают! Хорошо бы племянница вернулась уже беременной. Им все достанется только после моей смерти. А умру я только тогда, когда захочу! – хвастливо закончил Жеремиас, и Жудити только вздохнула.

Бруну вручил Луане удостоверение личности, все прочие документы и сказал:

– Ну вот, теперь ты настоящая Мариета Бердинацци, но для меня по-прежнему останешься Луаной. И рано или поздно ты непременно получишь свое наследство, хотя бы в память своих ограбленных родителей и бабушки.

Луану слова Бруну не порадовали, она хотела только его любви. Проклятое наследство ей не было нужно. Поэтому она промолчала. Мысли Бруну были тоже заняты совсем другим. Его возмутило, что Жеремиас посмел отправить его сына за решетку. Беспокоила его и привязанность Маркуса к Рафаэле. Волей-неволей со всем этим ему придется еще разбираться!..

Как всегда после своих бешеных вспышек, Маркус смягчался и начинал раскаиваться. Теперь он очень сожалел, что наговорил глупых и обидных слов Светлячку. Сам страдая из-за Рафаэлы, он уже не хотел вымещать свои страдания на других, и ему было жаль Лию, которой он причинил такое несчастье.

Маркус разыскал Светлячка и попросил у него прощения. Тот простил Маркуса, но решения своего не переменил – что он, парусная лодка? Ветер в одну сторону – он туда, ветер в другую – он обратно? Нет, Светлячок решил, что проживет и без Лииных быков. Они с Куликом сами заработают кучу денег. А Лия, если ее это устраивает, может по-прежнему спать с ним! Вот купит он быков, тогда они и поженятся!

Решение Светлячка не порадовало Лию. Она даже обиделась на него и стала подумывать, не расстаться ли им, раз все складывается так неудачно и ссора следует за ссорой? Но очень скоро поняла, что Светлячок дорог ей несмотря ни на что! Точно так же, как и она ему. И пока им не нужно ничего решать, не нужно ни на что решаться. Жизнь сама подскажет решение, и оно будет самое правильное!

Как Донана мечтала о ребенке, которого будет растить! Заочно, еще не видя его, она уже любила малыша и готова была заботиться о нем с утра до ночи.

Но вот этот ребенок у нее в доме, а радости нет – одно разочарование. Маленький индеец упорно не желал признавать ее, несмотря на все ее заботы и старания. Огорченная Донана нет-нет да и жаловалась Зе на Уере.

– Ты слишком его облизываешь, – попробовал утешить Донану Зе, – индейцы к этому не приучены.

– Откуда только хозяин его выкопал? – говорила Донана. – Мне с ним так трудно…

Когда она пыталась дознаться у мальчика, кто его мать, кто отец, Уере отвечал, что мать исчезла, а отца он не знает.

Зе невольно замирал, слушая эти разговоры, он боялся, что правда того и гляди выплывет наружу. Но мальчуган и в самом деле был очень смышленым и своими ответами совсем сбивал Донану с толку.

Дни проходили за днями, а мальчик по-прежнему не желал признавать ее, и как-то Донана сказала мужу:

– Послушай, Зе, а нельзя ли отправить мальчика обратно? Меня он и знать не хочет. Вчера сказал, что сеньор Бруну украл его у бабушки и что он хочет вернуться обратно. Раз хочет, пусть возвращается.

– Может, подождем еще, Донана, – стал уговаривать ее Зе. – Прошло еще слишком мало времени, он к нам привыкнет…

– А зачем ждать, Зе? – удивилась Донана. – Он же говорит, что ему хочется обратно. Плохо и ему, и мне, так ради чего нам обоим мучится?

Зе молил Бога помочь ему. И клял себя за то, что так легкомысленно понадеялся на податливость маленького индейца. Разве он забыл, что индейцы крепче скалы? Наконец попробовал поговорить с Уере.

– Относись к Донане словно к своей матери, – попросил он. – Она заботится о тебе, готовит тебе еду, любит тебя.

– Нет, – отказался Уере, – нет, она мне не мать.

Зе пришел в отчаяние, ни разу еще не оказывался в таком сложном положении. Осунулся, плохо спал. Донана видела его беспокойство и жалела его. Она знала, что муж всегда хотел детей, и понимала, как дорога ему привязанность этого мальчика. Именно этим она и объяснила нежелание Зе расстаться с маленьким индейцем. Однажды Зе спросил ее, и в голосе его звучала безнадежность:

– Неужели ты в самом деле хочешь отправить его?

И Донана ответила ему печально:

– Нет, Зе, я только хочу, чтобы он любил меня.

Зе вздохнул с облегчением и сказал:

– Ты мудрая женщина, Донана, ты понимаешь, что маленький индеец не может сразу броситься тебе на грудь.

А про себя Зе решил, что сделает все, лишь бы Уере привязался к Донане.