Текст книги "Над пылающей бездной"

Автор книги: Беар Гриллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Глава 25

– Союзники обнаружили в Германии огромные запасы готового к употреблению оружия, – продолжал Майлс. – В том числе и в Фалькенхагене. Поговаривали даже об оружии дальнего поражения – ракете «Фау-4», продолжении «Фау-2», способной сбросить нервнопаралитические вещества на Вашингтон и Нью-Йорк. Было принято считать, что нам лишь чудом удалось победить в той войне. Кое-кому казалось, будто разумнее всего было бы поставить себе на службу опыт нацистских ученых. Это позволило бы лучше подготовиться к грядущей войне с русскими – к холодной войне. Большинство нацистских ученых, разрабатывавших Фау-оружие, были доставлены в США для создания ракет, способных противостоять советской угрозе. Но затем посреди Нюрнбергского процесса над военными преступниками русские неожиданно вызвали бригадного генерала Вальтера Шрайбера из медицинской службы Вермахта, свидетельства которого прозвучали как гром среди ясного неба. Шрайбер заявил: малоизвестный нацистский врач по имени Курт Бломе руководил сверхсекретным нацистским проектом, нацеленным на бактериологическую войну – при помощи бактерий и микробов. – Майлс прищурился. – Как вам хорошо известно, бактериологическое оружие является самым мощным из средств массового поражения. Ядерная бомба, сброшенная на Нью-Йорк, способна убить всех жителей города. То же самое может сделать зариновая боеголовка. Однако единственная ракета, зараженная бубонной чумой, не оставит в живых никого, убив всех жителей Америки по той простой причине, что бактериологическое вещество самовоспроизводится. Доставленное во внешнюю среду, оно размножается в человеке и распространяется все дальше, убивая всех на своем пути. Бактериологическая война Гитлера получила кодовое название Blitzableiter – «Громоотвод». С целью скрыть ее от стран антигитлеровской коалиции, исследования замаскировали под антираковые эксперименты. Разработанные таким образом вещества предстояло использовать по прямому приказу Фюрера для достижения окончательной победы. Но, наверное, самым шокирующим из откровений Шрайбера стало сообщение, что в конце войны Курта Бломе забрали себе американцы с намерением возродить программу подготовки к бактериологической войне – на сей раз поставив ее на службу Западу. Разумеется, во время войны Бломе разработал ужасающий перечень боевых биологических средств, таких как чума, тиф, холера, сибирская язва и многие другие. Он тесно сотрудничал с японским Отрядом 731, выпустившим на волю микроб, убивший полмиллиона китайцев.

– Отряд 731 – это мрачное пятно на нашей истории, – тихо произнес кто-то. Это был Хиро Камиши, японский член экспедиции Джегера. – Наше правительство так по-настоящему за него и не извинилось. Только отдельные личности попытались протянуть руку жертвам Отряда 731, добиться их прощения.

– Бломе, вне всякого сомнения, являлся гроссмейстером бактериологической войны. – Майлс обвел взглядом слушателей. Его глаза блестели. – Но некоторые вещи он не выдал бы никому и ни за что на свете. Даже американцам. Оружие Blitzableiter не использовали против союзников по одной простой причине: нацисты были заняты усовершенствованием супервещества, позволившего бы им по-настоящему покорить весь мир. Гитлер отдал приказ создать его, однако нацисты не ожидали, что войска антигитлеровской коалиции совершат столь стремительный рывок. Их наступление застало всех врасплох. Бломе и его люди потерпели поражение, но лишь потому, что они не успели закончить свой проект.

Майлс посмотрел на человека, который сжимал в руках тонкую трость, сидя на одном из стульев.

– А сейчас я хотел бы дать слово тому, кто лично присутствовал при всем этом. В 1945 году я был всего лишь восемнадцатилетним юношей. Джо Джегер сможет лучше меня пересказать вам этот мрачный эпизод истории человечества.

Майлс подошел к дядюшке Джо, чтобы помочь старику подняться на ноги. Уилл Джегер ощутил, как бешено колотится сердце у него в груди. В глубине души он знал, что к этому моменту его подвела судьба. Ему было необходимо спасти жену и ребенка, однако, исходя из того, что он услышал, на карту было поставлено гораздо больше, чем одни лишь их жизни.

Дядя Джо вышел вперед, тяжело опираясь на трость.

– Попрошу вас набраться терпения, потому что готов поспорить, я втрое старше многих присутствующих здесь людей. – Он задумчиво обвел взглядом бункер. – С чего же мне начать? Начну, пожалуй, с операции «Лойтон». – Старик задержал взгляд на Джегере. – Почти всю войну я служил вместе с дедом вот этого молодого человека в САС. Возможно, это подразумевается само собой, но я уточню: его дед, Тед Джегер, – мой брат. В конце 1944 года нас забросили на северо-восток Франции для выполнения задания под кодовым названием «Лойтон». Цель операции была проста. Гитлер приказал своим войскам занять последнюю линию обороны, чтобы остановить продвижение армий стран антигитлеровской коалиции. Нам предстояло помешать этому. Мы десантировались и устроили много шума во вражеском тылу, взрывая железнодорожные пути и убивая нацистских командиров. Но в ответ враг открыл на нас безжалостную охоту. В конце операции тридцать один член группы попал в плен. Мы были исполнены решимости выяснить, какова их судьба. Проблема заключалась в том, что вскоре после войны САС распустили. Считалось, что в нас больше нет необходимости. Что ж, у нас имелось собственное мнение на сей счет. И уже в который раз мы отказались исполнять приказ. Мы организовались в полностью нелегальное подразделение, поставив себе задачей разыскать своих пропавших товарищей. Нам не понадобилось много времени для того, чтобы понять – нацисты их зверски пытали и убили. Поэтому мы стали охотиться на их убийц. Мы присвоили себе громкий титул – Группа расследований военных преступлений. Неофициально были известны как Тайные Охотники. – Джо Джегер грустно улыбнулся. – Просто удивительно, чего можно достичь, лишь пуская пыль в глаза. Поскольку мы старались не засвечиваться, все решили, будто мы обычное армейское подразделение. Но Тайные Охотники таковым не являлись. В действительности, мы были несанкционированным, нелегальным отрядом, который делал то, что считал справедливым, и к чёрту последствия. Такие это были времена. Замечательные. – Старика явно захлестнули эмоции, но он взял себя в руки и продолжил: – В течение нескольких последующих лет мы выследили всех нацистских убийц до единого. В процессе их розысков обнаружили, что некоторые из наших товарищей закончили жизнь в неописуемо жутком месте – нацистском концентрационном лагере под названием Натцвайлер.

Дядя Джо на мгновение отыскал глазами Ирину Нарову. Джегер уже знал – между ними существует какая-то особенная связь, и считал, что Нарова обязана ему это подробно объяснить, впрочем, как и многое другое.

– Натцвайлер имел газовую камеру, – продолжал дядя Джо. – В ней нацистское оружие испытывали на живых людях – заключенных лагеря. Этими исследованиями руководил некий высокопоставленный эсэсовский врач по имени Август Хирт. Мы решили, что нам необходимо поговорить с ним. Хирт исчез, но от Тайных Охотников мало кто мог ускользнуть. Мы обнаружили, что он также засекречен и работает на американцев. Во время войны Хирт испытывал нервнопаралитические газы на невинных женщинах и детях. Его работу отличали пытки, зверства и смерти. Однако американцы с радостью приняли Хирта под свое крыло, и мы знали: они не допустят того, чтобы он предстал перед судом. Условия были таковы, что мы приняли решение: Хирт должен умереть. Но когда он осознал наши намерения, то предложил нам совершенно невероятную сделку – величайшие нацистские тайны в обмен на свою жизнь. – Выпрямившись, старик продолжил: – Хирт раскрыл нам план нацистов относительно Weltplagverwustung – опустошения мира эпидемиями. Он утверждал, что его предстояло осуществить с помощью боевого бактериологического средства совершенно новой разновидности. Происхождение этих бактерий хранилось в тайне, но смертность при заражении зашкаливала. Когда Хирт испытал их в Натцвайлере, частота смертей составила 99,999 процента. Похоже, не существовало людей, обладающих врожденной сопротивляемостью к этому веществу. Казалось, оно родом из каких-то других миров или уж точно – иных эпох. Перед смертью – потому что, можете мне поверить, мы ни за что не оставили бы его в живых, – Хирт сообщил нам название этого вещества, которое ему дал сам Гитлер. – Дядя Джо снова задержал свой тоскливый взгляд на Джегере. – Оно называлось Gottvirus – Божественный вирус.

Глава 26

Дядя Джо попросил подать ему стакан воды, и Петер Майлс торопливо исполнил его просьбу. Все остальные сидели совершенно неподвижно. История, эхом разносившаяся по гулкому бункеру, никого не оставила равнодушным.

– Мы доложили о своем открытии в верхá по командным инстанциям, но им, похоже, никто особо не заинтересовался. Чем мы располагали? Нам было известно название – Gottvirus – однако кроме этого… – Дядя Джо сокрушенно пожал плечами. – На земле установился мир. Люди устали от войны. Постепенно это все забылось и вся история была предана забвению на целых двадцать лет. А затем… Марбург. – Он смотрел прямо перед собой, и перед его взглядом, казалось, всплывали картины далекого прошлого. – В центральной Германии находится небольшой симпатичный городок Марбург. Весной 1967 года там, в лаборатории «Behringwerke», произошла необъяснимая вспышка какого-то заболевания. Заражению подвергся тридцать один лаборант. Семеро из них умерло. Каким-то образом проявился новый болезнетворный микроорганизм. Его назвали «Марбургским вирусом», или Filoviridae, потому что он имел форму нити, напоминающей волосок. Никто никогда не видел ничего подобного. – Дядя Джо осушил стакан с водой. – Возникло предположение, что вирус попал в лабораторию вместе с доставленными из Африки обезьянами. Во всяком случае, такова была официальная версия. В Африку на поиски источника вируса немедленно отправились группы вирусологов. Они искали его естественное место обитания в природе. Но найти им ничего не удалось. Мало того, они не смогли установить, какое животное могло бы являться естественным переносчиком вируса. Словом, в африканских джунглях, откуда прибыли упомянутые обезьяны, не было ни малейшего следа этого вируса. Дело в том, что обезьяны широко используются в лабораторных экспериментах, – продолжал старик. – При испытании новых лекарств и не только. Их также используют для испытаний бактериологического и химического оружия по той простой причине, что, если вещество убивает обезьяну, оно, скорее всего, убьет и человека. – Дядя Джо снова отыскал взглядом Джегера. – Твой дед, бригадир Тед Джегер, занялся расследованием. Как и многие из нас, он никогда не переставал быть Тайным Охотником. Постепенно вырисовывалась леденящая кровь картина. Оказалось, во время войны лаборатория «Берингверке» представляла собой фабрику И. Г. Фарбен. Более того, к 1967 году ведущим ученым лаборатории был не кто иной, как Курт Бломе, бывший гитлеровский гроссмейстер бактериологической войны. – Дядя Джо снова обвел своих слушателей горящим взглядом. – В начале 1960-х на контакт с Бломе вышел человек, которого мы уже давно считали мертвым, – бывший генерал СС Ганс Каммлер. Каммлер был одним из самых могущественных людей Рейха и ближайших доверенных лиц Гитлера. Но в конце войны он исчез с лица земли. Тед Джегер долгие годы посвятил его розыскам, однако все напрасно. Между тем ему все же удалось установить, что Каммлера приняли на службу в одно из разведывательных агентств, находящихся под руководством ЦРУ и занимающихся шпионажем за русскими. Из-за дурной славы Каммлера ЦРУ заставило его действовать под различными вымышленными именами. Так, в разные годы его звали Гарольдом Краутхаммером, Хэлом Крамером и Хорасом Кенигом. К 1960 годам он успел очень высоко подняться в иерархии ЦРУ и решил приобщить Бломе к выполнению своей тайной задачи. – Дядя Джо сделал паузу, и его морщинистое лицо омрачила какая-то тень. – С помощью определенных средств мы проникли в марбургскую квартиру Курта Бломе и нашли его частные записи. История, изложенная в его дневнике, показалась нам совершенно невероятной. В любом другом контексте в нее вообще невозможно было бы поверить. Впрочем, на самом деле она проливала свет на очень многое. Нам открылась ужасная связь между множеством на первый взгляд разрозненных событий, и от этого у нас застыла в жилах кровь. Летом 1943 года Фюрер приказал Бломе сосредоточить все свое внимание на одном-единственном виде биологического оружия. Этот вирус уже убивал. В результате заражения им умерли два человека, оба лейтенанты СС. Их смерть была мучительной и жуткой. Их тела начали разрушаться изнутри. А органы – печень, почки, легкие – деформировались и разлагались, несмотря на то, что оболочка продолжала жить. Они умерли, извергая потоки густой черной крови – остатки гниющих, превратившихся в жидкую кашицу органов, – а на их лицах застыло наводящее ужас выражение, придающее им сходство с зомби. К тому времени как их забрала смерть, мозг этих людей успел превратиться в жижу. – Старик поднял глаза на слушателей. – Вы можете задать вопрос: что себе думали эти лейтенанты, связываясь с таким веществом? Оба они когда-то служили в эсэсовском агентстве, баловавшемся древней историей. Если помните, извращенная идеология Гитлера заключалась в том, что «истинные германцы» являются мифическим северным народом – высокими светловолосыми и голубоглазыми арийцами. Это было очень странно, если учесть, что сам Гитлер – маленького росточка человечек с черными волосами и карими глазами. – Дядя Джо досадливо покачал головой. – Тем двум лейтенантам СС – археологу любителю и просто искателю приключений – была поставлена задача «доказать», что так называемая раса арийцев-господ управляет Землей с незапамятных времен. Незачем говорить, что эта задача оказалась совершенно нереальной, но в процессе ее выполнения они каким-то образом наткнулись на Gottvirus. Бломе получил приказ выделить и вырастить столь загадочный микроорганизм. Он это сделал, между тем результаты были совершенно неутешительными. Этот ниспосланный, казалось, самим Богом вирус был идеален. Абсолютный Gottvirus. Он написал о нем в журнале наблюдений: «Кажется, будто этот болезнетворный микроорганизм прибыл к нам с другой планеты или, как минимум, из доисторических времен, зародившись на Земле задолго до того, как на ней возник первый современный человек». – Дядя Джо попытался успокоиться. – Натравить Gottvirus на врагов не позволяли две трудности. Первая заключалась в том, что нацисты нуждались в лекарстве, в прививке, рассчитывая наладить массовое производство сыворотки, способной защитить население Германии. Во-вторых, необходимо было изменить способ инфицирования этим вирусом так, чтобы он передавался воздушно-капельным путем. Он должен был вести себя подобно вирусу гриппа, заражая множество людей в течение нескольких дней. Опасаясь не успеть, Бломе работал торопливо и лихорадочно. К счастью для нас, эту гонку он проиграл. Союзники захватили его лабораторию, прежде чем он успел усовершенствовать вакцину или изменить способ проникновения вируса в организм. Gottvirus был засекречен как Kriegsentscheidend, что являлось самым высоким уровнем секретности, который когда-либо присваивали нацисты. В конце войны генерал СС Ганс Каммлер твердо решил: это останется самой важной тайной Рейха. – Дядя Джо весь как будто подобрался, опираясь на свою трость. Старый солдат был близок к окончанию длинного рассказа. – На этом история практически завершается. Из записей Бломе следовало, что они с Каммлером приняли все меры к тому, чтобы обезопасить Gottvirus, за разработку которого они снова взялись в конце шестидесятых. Остается упомянуть лишь то, что в дневниках Бломе постоянно встречается одна и та же фраза. Jedem das Seine. Вновь и вновь он писал: Jedem das Seine… В переводе с немецкого это означает «Каждый получает по заслугам».

Дядя Джо обвел взглядом комнату. В его глазах застыло выражение, которое Джегер если когда-либо и видел, то крайне редко: страх.

Глава 27

– Вы отлично сработали в Лондоне. Насколько я понимаю, там практически ничего не осталось. И никаких следов, способных привести к тому, кто это сделал.

Эту фразу Хэнк Каммлер адресовал человеку, сидевшему на скамье рядом с ним и скорее похожему на чудовище. Бритая голова, остроконечная бородка и устрашающе широкие, несколько ссутуленные плечи Стива Джоунза излучали угрозу.

Они с Каммлером находились в вашингтонском парке Западный Потомак. Вокруг буйно цвели сакуры, но на покрытом шрамами лице гиганта не угадывалось и следа радости. Он был раза в два моложе шестидесятитрехлетнего Каммлера, однако его глаза на холодном как лед лице были глазами мертвеца.

– Лондон? – фыркнул Джоунз. – Я бы мог это сделать вслепую. Что дальше?

Каммлер считал жутковатые физические данные Джоунза и его наклонности убийцы весьма полезными, но сомневался в том, можно ли до конца доверять ему и делать его постоянным членом своей команды. Он подозревал, что такого человека, как Джоунз, лучше всего держать в стальной клетке, выпуская лишь во время войны… или для того, чтобы вдребезги разнести лондонскую монтажную редакцию – его недавний контракт.

– Мне любопытно, почему ты его так ненавидишь.

– Кого? – уточнил Джоунз. – Джегера?

– Да. Уильяма Эдварда Джегера. Откуда такая всепоглощающая ненависть?

Джоунз наклонился вперед, опершись локтями на колени.

– Потому что я умею ненавидеть. Вот и все.

Каммлер поднял лицо, наслаждаясь теплыми солнечными лучами, скользящими по коже.

– Я все же хотел бы знать почему. Это помогло бы мне… целиком тебе доверять.

– Скажем так, – угрюмо произнес Джоунз, – если бы вы не приказали мне сохранить ему жизнь, Джегер уже был бы мертв. Я убил бы его после того, как вырвал из его рук жену и ребенка. Лучше бы вы позволили мне закончить эту работу, пока у меня была такая возможность.

– Вполне вероятно. Однако я хочу помучить его как можно дольше. – Каммлер улыбнулся. – Как говорится, месть – это такое блюдо, которое лучше подавать холодным… А пока его семья находится у меня в руках, я располагаю всеми средствами, чтобы мстить ему медленно и мучительно. Это приносит мне неизъяснимое наслаждение.

Гигант издал жестокий смешок.

– И то правда.

– Итак, вернемся к моему вопросу: откуда такая всепоглощающая ненависть?

Джоунз перевел взгляд на Каммлера, и тому показалось, будто он смотрит в глаза человека без души.

– Вы и в самом деле хотите это знать?

– Да. Мне это может пригодиться. – Каммлер сделал паузу. – Я практически разуверился в своих… восточноевропейских бойцах. Им было поручено одно дело на небольшом острове неподалеку от побережья Кубы. Несколько недель назад Джегер нанес по ним удар. Их было трое против тридцати моих людей. Думаю, тебе понятно, почему я больше не могу положиться на них. Возможно, теперь захочу чаще прибегать к твоим услугам.

– Любители.

Каммлер кивнул.

– Я и сам пришел к такому выводу. Но все же, откуда эта ненависть к Джегеру?

Взгляд гиганта как будто обратился внутрь.

– Несколько лет назад я проходил отборочные сборы САС. Там же находился офицер по имени Уильям Джегер из морской пехоты. Он увидел, чем я дополняю свой паек, и вообразил, будто имеет право влазить со своей непрошеной моралью в мои личные дела. Я с блеском проходил все испытания. Результат был практически предрешен. Затем настало время последнего экзамена. На выносливость. Шестьдесят четыре километра по мокрым горам. На предпоследнем контрольном пункте члены штаба руководства сборами сняли меня с маршрута, раздели и обыскали. Я сразу понял, что меня сдал Джегер.

– Для пожизненной ненависти этого явно недостаточно, – заметил Каммлер. – О каких дополнениях идет речь?

– Я принимал таблетки. Вроде тех, с помощью которых спортсмены добиваются улучшения скорости и выносливости. По утверждению САС, служба поощряет нестандартное мышление. Они якобы ценят оригинальный, нестереотипный склад ума. Но все это просто куча дерьма. Что это было, если не тот самый нестандартный подход? Между тем меня не просто вышвырнули со сборов. Об этом сообщили в мое родное подразделение, из-за чего я был навсегда изгнан из армии.

Каммлер наклонил голову.

– Ты был уличен в употреблении препаратов, улучшающих твои физические возможности? И тебя сдал Джегер?

– Точно. Он подлец и предатель. – Джоунз сделал паузу. – Вы хоть раз пытались получить работу при том, что в вашем личном деле записано: вас выгнали из армии за употребление наркотиков? Позвольте мне кое-что вам сообщить. Я ненавижу предателей, а Джегер – самый лицемерный и ядовитый из всех предателей.

– Значит, нам повезло найти друг друга. – Каммлер скользнул взглядом по рядам вишневых деревьев. – Мистер Джоунз, мне кажется, у меня есть для вас работа. В Африке, где я держу небольшой бизнес.

– Где именно в Африке? Вообще-то я ненавижу это место до глубины души.

– У меня там охотничье хозяйство. Охота на крупных животных – это моя страсть. Но местные уничтожают моих зверей с такой скоростью, что у меня разрывается сердце. Особенно слонов, ради их бивней. И носорогов. Грамм носорожьего рога стоит дороже, чем грамм золота. Я ищу человека, который мог бы туда отправиться и за всем как следует присмотреть.

– Я не люблю присматривать, – ответил Джоунз. Он повернул свои массивные кисти вверх ладонями и сжал их в кулаки, похожие на пушечные ядра. – Я предпочитаю пускать в ход вот это. А еще лучше – нож или какую-нибудь пластиковую взрывчатку и глок[8]8
  Глок – австрийский пистолет.


[Закрыть]. Я убиваю, чтобы жить, и живу, чтобы убивать.

– Уверен, там, куда вы отправитесь, эти ваши отличительные особенности будут пользоваться широким спросом. Мне нужен шпион, боец и, вполне возможно, убийца – все в одном лице. Так что вы скажете?

– В таком случае, при условии, что деньги мне тоже понравятся, я ваш.

Каммлер встал. Он не протянул Стиву Джоунзу руку. Этот человек ему не особо нравился. После рассказов отца о поведении англичан во время Второй мировой Каммлер не доверял ни одному англичанину. Гитлер хотел, чтобы во время войны Британия заняла его сторону, намереваясь договориться с ней после падения Франции, чтобы вместе объединить силы против общего врага: России и коммунизма. Но англичане – как всегда, упрямые и несговорчивые – отказались.

Под слепым и непреклонным руководством Черчилля они проигнорировали здравый смысл и не признали, что рано или поздно Россия станет врагом всех свободомыслящих людей. Если бы не англичане, а также их братья шотландцы и валлийцы, гитлеровский Рейх восторжествовал бы и все остальное уже было бы историей.

Вместо этого около семи десятилетий спустя мир изобиловал всевозможными извращенцами и неудачниками – гомосексуалистами, евреями, инвалидами, мусульманами и прочими иностранцами. Как же Каммлер их презирал. Как он их ненавидел. И все-таки эти Untermenschen – недочеловеки – сумели пробраться даже в высшие эшелоны власти.

И только Каммлер – да еще несколько благородных людей вроде него – мог положить конец всему этому безумию.

Нет, Хэнк Каммлер не собирался доверять англичанину. Но если он мог использовать Джоунза, то не хотел упускать эту возможность. Потому-то и решил бросить ему еще одну кость.

– Если все пойдет хорошо, вы, возможно, сумеете окончательно свести счеты с Джегером и наконец утолить свою жажду мести.

Впервые с момента начала разговора Стив Джоунз улыбнулся, но в его глазах не было тепла.

– В таком случае располагайте мной. Я готов.

Каммлер встал, чтобы уйти. Джоунз протянул руку, пытаясь остановить его.

– Один вопрос. А вы почему его ненавидите?

Каммлер нахмурился.

– Вопросы здесь задаю я, мистер Джоунз.

Но Джоунз был не из пугливых.

– Я сообщил вам свои основания. Мне кажется, заслуживаю услышать ваши.

Каммлер растянул губы в тонкой улыбке.

– Коль вам уж так интересно, я ненавижу Джегера, потому что его дед убил моего отца.