Текст книги "Над пылающей бездной"

Автор книги: Беар Гриллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 54

События последних двадцати четырех часов слились в один сплошной вихрь. Снаряжение, которое они заказали Раффу, прибыло, как он обещал, и теперь лежало на дне рюкзаков у них за спиной.

Единственное, о чем они забыли, – две черные балаклавы, необходимые им для того, чтобы скрыть лица. Джегеру и Наровой пришлось решать эту проблему на ходу. В соответствии со своей легендой новобрачной Ирина привезла с собой пару черных шелковых чулок. Натянутые на головы с прорезями для глаз, они вполне были способны заменить балаклавы.

Как только Рафф сообщил им о том, что трекер остановился, Джегер с Наровой поняли – цель обнаружена. Бонусом оказалось то, что Кенигу известно здание, куда занесли бивни. Считалось, будто именно в этом доме находится тщательно охраняемая база ливанского дилера.

Кениг объяснил им: этот дилер – лишь первое звено в глобальной сети торговли контрабандной слоновой костью. Браконьеры приносили ему бивни, и, как только сделка завершалась, товар тут же переплавлялся дальше, по маршруту, который неизменно заканчивался в Азии – на самом лучшем рынке подобных нелегальных товаров.

Джегер и Нарова выехали из Катави на своем собственном транспорте – белом «Ленд-Ровере Дефендере», арендованном ими по прилету под вымышленными именами. На двери красовалось название компании, предоставившей им автомобиль, – «Сафари Дикой Африки» – в противоположность «тойотам» Катави-Лодж, на тех был нанесен легко узнаваемый логотип заповедника.

Они нуждались в человеке, которому могли бы доверять, чтобы оставить его с автомобилем, когда наступит момент отправиться дальше пешком. Существовал лишь один человек, к чьей помощи Уилл с Ириной могли в этом смысле прибегнуть, – Кениг. Ознакомившись с их планами и убедившись в том, что предпринятые ими шаги никого и никогда не приведут в Катави, он поддержал их обеими руками.

Когда спустились сумерки, Джегер и Нарова оставили его в «Ленд-Ровере», тщательно спрятанном в одном из пересохших русел, а сами растворились в призрачном освещении равнины, двигаясь по саванне с помощью GPS и компаса. У них были также персональные радиостанции «Селекс» и наушники. Имея радиус действия в добрых три километра, «Селекс» должен был обеспечить связь как между Наровой и Джегером, так и между каждым из них и Кенигом.

Они не имели возможности испытать свое основное оружие, но прицел был выставлен производителем на двести пятьдесят ярдов[26]26
  Около 227 м.


[Закрыть], что сегодня ночью их вполне устраивало.

Джегер и Нарова остановились, не доходя трехсот ярдов до здания, на которое указал трекер. Еще двадцать минут они провели, распластавшись на краю возвышенности и молча изучая местность. Джегер животом ощущал тепло нагретой за день земли.

Солнце уже опустилось за горизонт, но окна здания перед ними сверкали, словно огни пресловутой рождественской елки. Вот вам и осторожность. Браконьеры и контрабандисты совершенно очевидно питали уверенность, что им ничего не грозит и никакой реальной опасности они не подвергаются. Они ставили себя выше закона. Сегодня ночью им предстояло убедиться в обратном.

На этом задании Джегер и Нарова выступали совершенно самостоятельно, поэтому собирались привести в действие свой собственный закон.

Джегер еще раз обвел взглядом постройку, насчитав шестерых видимых охранников, вооруженных автоматами. Они сидели перед дверью, сгрудившись вокруг карточного стола. Свои автоматы охранники либо прислонили к стене дома, либо небрежно забросили себе за спину. Их лица озарял мягкий свет фонаря над дверью.

Чтобы всех перебить, света более чем достаточно.

На одном краю плоской крыши дома Джегер заметил то, что ему показалось легким пулеметом, накрытым одеялом, дабы скрыть оружие от любопытных взглядов. Что ж, если все пойдет по плану, враги будут мертвы и неподвижны задолго до того, как успеют добежать до своего пулемета.

Уилл поднял облегченный тепловизор и внимательно обследовал все здание, мысленно отмечая места, где находились люди. Они напоминали ярко-желтые кляксы – выделяемое ими тепло на темном экране прибора выглядело как огонь, пожирающий их тела.

До слуха Джегера донеслись звуки музыки.

На краю карточного стола стоял большой магнитофон, издающий некое подобие надрывно-заунывной арабской поп-музыки, это напомнило Джегеру о том, что по большей части здесь собрались люди ливанского дилера. И по всей вероятности, они являлись неплохими бойцами.

– Я насчитал двенадцать, – прошептал Джегер.

Микрофон наушников был настроен на постоянную работу, что избавляло от необходимости нажимать на какие-либо кнопки.

– Двенадцать человек, – подтвердила Нарова. – Плюс шесть коз, несколько кур и две собаки.

Она была права. Этих животных тоже следует принять в расчет. Домашние или нет, они могли ощутить присутствие посторонних и поднять тревогу.

– Ты позаботишься об этой шестерке снаружи? – спросил он.

– Позабочусь.

– Отлично, как только я выйду на позицию, убей их по моей команде. Предупредишь меня по радио, когда будешь готова войти внутрь вслед за мной.

– Все поняла.

Джегер, сунув руку в рюкзак, извлек из него плоский кейс. Щелкнув замками, он открыл крышку. Внутри лежала разобранная компактная снайперская винтовка – ВСС[27]27
  ВСС – винтовка снайперская специальная. (Примеч. пер.)


[Закрыть] «Винторез». Рядом с ним Нарова уже начала собирать точно такую же.

Они остановили свой выбор на оружии российского производства, потому что винтовка была ультралегкой, позволяя перемещаться стремительно и бесшумно. Дальность ее прицельной стрельбы составляла пятьсот метров – вполовину меньше, чем у большинства снайперских винтовок, зато она весила всего 2,6 килограмма. Она также обладала магазином, вмещающим двадцать патронов, в то время как другие подобные виды оружия были однозарядными – каждый патрон в них приходилось заряжать отдельно. «Винторез» позволял поражать цели в быстрой последовательности.

Не менее важным являлось и то, что его разработали как бесшумное оружие – глушитель был частью винтовки, и стрелять без него не представлялось возможности. Подобно П-228, «Винторез» выпускал тяжелые дозвуковые девятимиллиметровые патроны. Не имело смысла использовать бесшумную снайперскую винтовку, если бы во время каждого выстрела она издавала оглушительный треск, означавший, что пуля прошла звуковой барьер.

Девятимиллиметровые пули снабжались вольфрамовыми наконечниками, позволявшими пробивать легкую броню или, собственно, стены. Благодаря низкой начальной скорости они также медленнее расходовали энергию, что объясняло внушительные для оружия такого размера и веса показатели дальности стрельбы и убойной силы.

Отойдя от Наровой, Джегер двинулся на восток. Намереваясь обойти здание вокруг, он шел, низко пригнувшись, но очень быстро. Он также позаботился о том, чтобы приблизиться с подветренной стороны с целью не испугать животных, способных издалека уловить его запах, и держался подальше от вероятных мест расположения датчиков движения, которые могли бы активировать дополнительное освещение.

Приблизительно в шестидесяти ярдах от здания Уилл замер. Он изучил цель через тепловизор, еще раз отметив для себя, где теперь находятся люди внутри помещения. Покончив с этим, устроился на земле, вытянувшись во весь рост и прижав к плечу трубчатый приклад ВСС, а толстый ствол оперев на локоть той же руки.

Немногие винтовки могли потягаться с таким бесшумным ночным убийцей, как ВСС. Тем не менее снайперская винтовка способна реализовать свое предназначение лишь в руках опытного стрелка. И в этом Джегеру не было равных, особенно когда он выполнял столь тайную задачу, как эта, охотясь на врага в темноте.

А сегодня ночью он бездействовать не собирался.

Глава 55

Легкий западный ветерок дул со стороны гор Мбизи.

Прицел винтовки позволял Джегеру скорректировать полет пули, учитывая скорость ветра. По его подсчетам она составляла около пяти узлов[28]28
  Около 2,5 м/c.


[Закрыть], поэтому он прицелился на одно деление левее цели.

Расположившаяся на возвышении Нарова должна была переместить перекрестье прицела на две отметки влево и на одну вверх, учитывая тот факт, что стрелять ей предстояло с почти максимального для оружия этого типа расстояния.

Джегер замедлил дыхание и ввел себя в спокойное, абсолютно сосредоточенное состояние, необходимое каждому снайперу. Он не питал иллюзий относительно сложности стоящей перед ними задачи. Им с Наровой предстояло поразить множество целей в быстрой последовательности. Раненый человек был способен свести на нет весь эффект неожиданности, на который они возлагали все свои надежды.

Кроме того, одного из этих людей – мистера ливанскую Шишку – Джегеру очень хотелось взять живым.

ВСС стреляла без видимой вспышки. Поэтому открыть ответный огонь все равно никто бы не смог. Но одного испуганного возгласа было достаточно, чтобы их атака провалилась.

– Я осматриваю здание, – прошептал Джегер. – Теперь по моим подсчетам снаружи сидит семеро и еще шестеро внутри. Это означает, что их тринадцать. Тринадцать целей.

– Поняла. Я убираю семерых.

Она произнесла это с ледяным спокойствием абсолютного профессионала. Если и был в мире стрелок, которого Джегер ставил выше себя, то, вероятнее всего, им являлась Нарова. Во время амазонской экспедиции она пользовалась снайперской винтовкой, и у Джегера уже не осталось сомнений относительно того, почему Нарова выбрала именно ее.

– Цели снаружи сидят вокруг стола, – снова зашептал Джегер. – Отчетливо видны их головы и плечи. Необходимо стрелять в голову. Справишься?

– Мертвый есть мертвый.

– На случай, если ты не заметила: те, кто сидит снаружи, курят, – добавил Джегер.

Всякий раз, когда кто-то из охранников делал затяжку, кончик сигареты вспыхивал, подобно раскаленной булавочной головке. Это отлично подсвечивало их лица, значительно облегчая задачу.

– Надо их предупредить, что курение убивает, – выдохнула в микрофон Нарова.

Следующие несколько секунд Джегер потратил на отрабатывание движений, которые следовало сделать для поражения цели внутри здания. Под этим углом троих из шестерых он мог снять выстрелами сквозь стены.

Он начал изучать этих троих. По всей видимости, они смотрели телевизор. Уилл различал очертания их тел, расположенных вокруг светящегося прямоугольника того, что, наверное, представляло собой плоский экран телевизора.

«Интересно, что они смотрят — футбол или кино», – промелькнула у Джегера мысль.

В любом случае для них этот просмотр был последним.

Он решил стрелять в голову. Выстрелить в туловище проще, потому что попасть в более крупную цель легко. Но такие выстрелы совершенно не обязательно были смертельными. Принципы снайперской стрельбы навсегда врезались в мозг Джегера. Самое важное то, что каждый выстрел необходимо осуществлять, не тревожа прицел.

Это же он в шутку говорил Люку в туалете.

Джегер мрачно улыбнулся. Он сделал глубокий вдох и медленно равномерно выдохнул.

– Я начинаю.

Раздалось еле слышное пшшт. Он без промедления повернул ствол чуть вправо, выстрелил еще раз, вернул ствол влево и нажал на спусковой крючок в третий раз.

На всё вместе не ушло и двух секунд.

Он видел, как каждая фигура вздрогнула и дернулась, прежде чем обмякнуть, превратившись в бесформенную кучу. Еще секунду или две Джегер продолжал смотреть в прицел. Он просто молча наблюдал, подобно кошке, оценивающей потенциальную жертву.

Когда последняя пуля проходила сквозь стену, раздался еле слышный звук. Искры от вольфрамового наконечника белой вспышкой озарили центр прицела. Видимо, это объяснялось встречей с каким-то металлом, скрытым в стенах – возможно, трубами или проводами.

Прошло несколько секунд. Никто из тех, кого поразили выстрелы Джегера, не шевелился. Отсутствовали также малейшие признаки того, что произведенный им шум кто-то услышал. Грохочущий арабскими ритмами магнитофон, похоже, заглушал все остальные звуки.

Тишину нарушил голос Наровой:

– Семеро готовы. Спускаюсь ко входу.

– Понял. Иду.

Одним ловким движением Джегер поднялся на ноги, продолжая прижимать к плечу винтовку, и бросился бежать. Он давно сбился со счета, сколько раз ему приходилось это делать – двигаться стремительно и бесшумно, после того как поступил приказ найти и уничтожить неприятеля. В каком-то смысле в такой обстановке Уилл чувствовал себя как рыба в воде.

В одиночестве.

В темноте.

На охоте.

Джегер обогнул угол здания и, отшвырнув в сторону стул, преграждавший ему путь ко входной двери, перемахнул через результаты умелых действий Наровой. Магнитофон продолжал изрыгать свои ритмы, но никто из семи охранников уже не был способен его слушать.

Джегер собирался вломиться в дом, однако тут дверь распахнулась и в освещенном проеме показалась фигура человека. Кто-то, похоже услышав что-то подозрительное, вышел разобраться. Мужчина был смуглым, приземистым и коренастым. Он держал перед собой АК-47, но к стрельбе оказался не готов.

Джегер выстрелил на бегу. Пшшт! Пшшт! Пшшт! Три девятимиллиметровые пули друг за другом быстро покинули ствол «Винтореза», вонзившись в грудь человека в дверях.

Джегер перепрыгнул через поверженную фигуру, шепотом проинформировав Нарову:

– Я внутри!

В голове Уилла вели отсчет два голоса одновременно. Один досчитал до шести: он использовал шесть пуль из двадцатизарядного магазина. Вести счет патронам было жизненно важно, чтобы не оказаться в ситуации, когда магазин внезапно пустеет и в критический момент вместо выстрела звучит холостой щелчок – ты нажимаешь на спусковой крючок и осознаешь, что тебе конец.

Второй голос считал трупы – минус одиннадцать.

Он вошел в тускло освещенный коридор. Серовато-белые стены покрывали пятна грязи и еще чего-то трудноопределимого. Внутренним взглядом Джегер видел, как мимо них волоком тащат тяжелые слоновьи бивни, пачкая стены запекшейся кровью. Сотни и сотни бивней на конвейере бессмысленных смертей и убийств.

Джегеру казалось, что в этом угрюмом месте со всех сторон теснятся призраки кровавой бойни.

Он замедлил шаги, двигаясь на цыпочках с грацией балетного танцовщика, но с гораздо менее миролюбивыми намерениями. Справа от себя заметил открытую дверь, из-за которой донесся щелчок захлопнувшейся дверцы холодильника. Звон бутылок.

Чей-то голос произнес фразу на незнакомом ему языке – скорее всего, ливанской разновидности арабского. Единственным словом, которое понял Джегер, было имя – Жорж.

Кениг сообщил им, как зовут ливанского торговца слоновой костью. Жорж Ханна. Видимо, одному из его людей было поручено принести боссу холодного пива.

В дверном проеме показалась фигура, сжимающая в руках горлышки пивных бутылок. Он едва успел осознать присутствие Джегера. В его глазах промелькнули удивление и ужас, но в следующий миг ВСС снова выплюнула свой смертельный заряд.

Две пули вонзились в левое плечо немного выше сердца, развернув его тело, врезавшееся в стену. Бутылки посыпались на пол, и грохот разбитого стекла эхом отразился от стен коридора.

Из одной комнаты раздался чей-то голос, в котором слышалась насмешка. Затем человек расхохотался. По-прежнему ни малейших признаков тревоги. Видимо, он решил, что парень пьян и уронил бутылки случайно. Сползшее на пол мертвое тело оставило на стене жирный красный след. Убитый падал медленно, сложившись с глухим влажным звуком.

«Двенадцать», – выдохнул голос в голове Джегера. Это должно было означать, что осталась лишь одна цель – ливанский мистер Воротила. Кениг показал им фото этого парня, и его лицо врезалось в память Джегера.

– Иду на штурм Бейрута, – прошептал он.

Они договорились во время атаки обмениваться лишь самыми простыми – до примитивности – репликами. Единственное кодовое слово означало их цель, которую решили назвать как столицу Ливана.

– Тридцать секунд до входа, – тяжело дыша, отозвалась Нарова, прыжками несущаяся ко входной двери.

На миг у Джегера промелькнуло желание дождаться Ирину. Две головы всегда лучше, чем одна. Не говоря уже о двух стволах. Но на счету была каждая секунда. Они поставили перед собой цель уничтожить эту банду и прекратить торговлю слоновой костью.

Сейчас важнее всего обезглавить ту гадюку.

Глава 56

Джегер на мгновение замер, чтобы отсоединить от снайперской винтовки наполовину опустевший магазин и заменить его свежим – на всякий случай.

Крадучись по коридору, он слышал приглушенный звук телевизора в одной из комнат справа. До него доносились отдельные английские слова. Футбол. Матч Премьер-лиги. Не иначе. В этой комнате должна была находиться троица, которую он снял сквозь стену. «Надо поручить Наровой проверить, все ли они мертвы», – напомнил себе Джегер.

Он подкрался к приотворенной двери чуть дальше по коридору и остановился в полушаге от нее. Изнутри доносились приглушенные голоса. Беседа. Кто-то, похоже, о чем-то пререкался по-английски. Кроме ливанского мистера Воротилы, в этом помещении явно были и другие люди. Он поднял правую ногу и сильным ударом распахнул дверь настежь.

Бурлящий в его крови адреналин и напряжение боя замедлили время до такой степени, что за одну секунду, казалось, можно было прожить целую жизнь.

Джегер обвел взглядом комнаты, отметив все детали обстановки за микронную долю секунды.

Четыре человека. Двое из них за столом.

Тот, кто справа, был ливанским дилером. На его кисти болтались золотые часы «Ролекс». Раздутый живот рассказывал историю долгих лет потакания своим желаниям. Он был одет в дизайнерский сафари-костюм цвета хаки, хотя Джегер сомневался в том, что эту одежду когда-либо «выгуливали» в реальном буше.

Напротив сидел чернокожий в дешевой на вид рубашке с воротником, в серых брюках и черных деловых туфлях. Похоже, организатор последней браконьерской вылазки.

Но возле окна лицом к Джегеру находилась основная угроза – два серьезно вооруженных парня устрашающей наружности. Вне всякого сомнения, это были опытные браконьеры – убийцы слонов и носорогов. Талию одного из них в стиле Рэмбо обвивала пулеметная лента. В руках он сжимал ПКМ[29]29
  ПКМ – пулемет Калашникова модернизированный. (Примеч. пер.)


[Закрыть] – российский эквивалент британского пулемета общего назначения. Идеальное оружие для отстрела слонов на открытой африканской равнине, однако не самый лучший выбор для ближнего боя.

Вторая фигура была вооружена РПГ-7 – классическим гранатометом тоже российского производства. Незаменимая штука, если необходимо подорвать автомобиль либо сбить вертолет. Но совсем не то, что нужно, чтобы остановить ворвавшегося в тесную комнату Уилла Джегера.

Причиной тесноты отчасти была куча слоновьих бивней в углу помещения. Десятки массивных бивней, каждый из которых оканчивался зазубренным кровавым месивом в том месте, где браконьеры отпиливали их от уничтоженных ими животных.

Пшшт! Пшшт!

Джегер поразил браконьеров выстрелами в голову – в лоб между глаз. Пока они падали, он изрешетил их еще шестью выстрелами – по три в каждого, руководствуясь в равной степени яростью и желанием убить их наверняка.

Он заметил какое-то движение. Жирный ливанец полез за пистолетом. Пшшт!

Раздался вопль. Джегер всадил пулю в правую кисть толстяка, оставив в его ладони рваную дыру. Затем развернулся и прицелился в африканца, снабдив дырой также и его руку – стреляя практически в упор.

Эта рука шарила по столу, пытаясь сгрести и спрятать гору банкнот – американских долларов, которые теперь пропитывались его кровью.

– Бейрут взят. Повторяю – Бейрут взят, – доложил Джегер Наровой. – Все враги сняты, но проверь вторую комнату справа – с телевизором. Там трое. Убедись, что все готовы.

– Ясно. Вхожу в коридор.

– Когда закончишь, присмотри за входом. На тот случай, если мы кого-то упустили либо они вызвали подкрепление.

Джегер прицелился в два лица, смотревшие на него широко раскрытыми от шока и страха глазами. Продолжая удерживать одной рукой «Винторез», с указательным пальцем на спусковом крючке, он сунул вторую руку в задний карман брюк и выхватил пистолет. Затем отпустил винтовку, повисшую на ремне у него на шее, и прицелился уже из П-228. Для осуществления плана ему нужна была одна свободная рука.

Из другого кармана он извлек крошечное черное прямоугольное устройство. Это была профессиональная видеокамера «Шпион» – очень маленькое, сверхкомпактное, элементарное в обращении видеозаписывающее устройство. Джегер положил камеру на стол и нарочито медленно включил кнопку записи. Как и большинство ливанских бизнесменов, дилер наверняка вполне сносно говорил по-английски.

Джегер улыбнулся, но разглядеть его черты и мимику за маской-чулком было невозможно.

– Ваш выход, джентльмены. Ответите на все мои вопросы, тогда, возможно, я сохраню вам жизнь. И держите руки на столе, так я смогу любоваться тем, как из них льется кровь.

Толстый ливанец изумленно покачал головой. В его остекленевших от шока глазах плескалась боль. Все же Джегер видел, что ему не удалось окончательно сломить его дух сопротивления – надменную убежденность в неуязвимости своего высокого статуса.

– Бога ради, что это значит? – выдавил он вопрос сквозь сцепленные от боли зубы. Он говорил на ломаном английском, и его произношение оставляло желать лучшего, но понять ливанца было нетрудно. – Кто ты такой, черт бы тебя побрал?

– Кто я? – оскалился Джегер. – Я твой самый страшный сон. Я твой судья, твои присяжные и, вполне вероятно, твой палач. Видите ли, мистер Жорж Ханна, именно я буду решать, жить вам или умереть.

Отчасти Джегер блефовал, намереваясь вселить во врагов непреодолимый ужас. Но одновременно его пожирала изнутри свирепая ярость на то, что сделали эти люди, на ту резню, которую они устроили в этих местах.

– Ты знаешь, как меня зовут? – выкатил глаза ливанский дилер. – Ты сошел с ума? Мои люди. Моя охрана. Думаешь, они позволят тебе выйти отсюда живым?

– Трупы редко оказывают сопротивление. Так что начинай говорить, если не хочешь составить им компанию.

Лицо дилера исказилось от ненависти.

– А знаешь что – пошел к черту.

Джегеру не доставляло особого удовольствия то, что ему следовало сделать, но он должен был заставить этого ублюдка говорить, и быстро. Его нужно было сломить, и для этого существовал лишь один способ.

Повернув ствол П-228 чуть вправо и вниз, Уилл выстрелил дилеру в коленную чашечку. Кровь и осколки раздробленной кости разлетелись по костюму сафари, а дилер свалился со стула.

Джегер обошел стол, наклонился и прикладом П-228 ударил воротилу в нос. Раздался треск разбитой кости, и на белую рубашку толстяка хлынула кровь.

За волосы Уилл поставил его на ноги и швырнул обратно на стул. Затем извлек свой кинжал «Гербер» и вогнал его в здоровую руку дилера, пригвоздив ее к столу.

Он перевел взгляд на местного шефа браконьеров. Лицо Джегера было страшным из-за искажающей черты маски, а в глазах горела жажда убийства.

– Ты это видел? – прошипел он. – Вздумаешь валять дурака, получишь то же самое.

Браконьер застыл на месте от ужаса. Джегер заметил, что он уже выпустил лужу на пол. Теперь эти парни именно в том состоянии, в котором были нужны ему.

Он поднял пистолет и направил зияющее отверстие дула в лоб дилеру.

– Хочешь жить – начинай говорить.

Джегер выпалил в него ряд вопросов, все глубже копая в подробности бизнеса по контрабанде слоновой кости. На него посыпались ответы – маршруты вывоза товара из страны, пункты назначения, иностранные покупатели, имена подкупленных чиновников, на всех уровнях облегчающих контрабанду – в аэропортах, на таможнях, в полиции. Прозвучали даже имена нескольких министров в различных правительствах. И наконец самое важное – информация о банковских счетах.

Выдоив из ливанца все, что тот знал, Джегер протянул руку, выключил видеокамеру и положил ее в карман.

Затем он обернулся и всадил две пули между глаз мистера Жоржа Ханны.

Грузный ливанец сполз со стула, но его рука оставалась приколоченной к столу. Своим весом он опрокинул его и остался лежать на полу, привалившись к горе бивней, под упавшим на него столом.

Джегер повернулся к главарю местных браконьеров, который окончательно впал в ступор. Его покинула вся энергия, а мозг почти полностью утратил контроль над телом. Страх отключил его голову, и он, казалось, уже не отдает себе отчета в происходящем.

Джегер почти вплотную приблизил к нему свое лицо.

– Ты видел судьбу своего дружка. Как я уже сказал, я твой самый страшный сон. И знаешь, что собираюсь с тобой сделать? Я оставлю тебя в живых. Окажу тебе милость, которой от тебя не дождался ни один слон и ни один носорог.

Он дважды наотмашь ударил его по лицу рукоятью пистолета. Будучи мастером крав-мага – системы самозащиты, разработанной израильскими военными, – Джегер слишком хорошо знал, как удар, нанесенный собственными руками способен причинить тому, кто бьет, почти такой же вред, как и сопернику.

Представьте себе зубы, вонзившиеся в костяшки пальцев, или пальцы ног, переломанные от удара о твердую часть тела врага, например, о его череп. Всегда было предпочтительнее использовать какой-либо предмет, способный защитить от подобных увечий. Поэтому Джегер и воспользовался рукоятью пистолета.

– Слушай меня внимательно, – угрожающе тихо произнес он. – Я тебя отпущу, с тем чтобы ты предупредил своих приятелей. Передай им от меня. – Он большим пальцем ткнул себе за спину, где на полу валялся труп ливанца. – Это то, что ждет вас – всех до единого, – если умрет еще хотя бы один слон.

Джегер приказал африканцу подняться на ноги и повел его по коридору – туда, где Нарова охраняла вход в здание.

Он толкнул к ней жалкую фигуру браконьера.

– Это тот, кто организовал убийство нескольких сотен самых прекрасных Божьих творений.

Нарова холодно посмотрела на мужчину.

– Это убийца слонов? Вот этот?

Джегер кивнул.

– Да. И мы заберем его с собой. По меньшей мере, часть пути он проведет с нами.

Нарова вытащила нож.

– Попробуй хоть пикнуть – дать мне малейший повод, – и я выпущу тебе кишки.

Джегер, вернувшись в дом, направился в кухню. Там имелось некое подобие плиты – горелка, соединенная с газовым баллоном. Он повернул рукоятку в положение «вкл» и услышал бодрое шипение газа. Затем вышел наружу, взял зажженный фонарь и поставил его посреди коридора.

Когда он снова выходил из здания в темноту, его вдруг осенило. Джегер отлично осознавал, что все их последние действия выходят далеко за рамки закона. И он впервые задумался над тем, почему это нисколько его не беспокоит. Но, после того как они стали свидетелями расправы над слонами, границы между законностью и беззаконием практически стерлись.

Он попытался понять, хорошо ли это или же отражает тот факт, что стрéлка его морального компаса окончательно утратила направление. Мораль тоже превратилась в огромное мутное пятно с расплывчатыми границами. Либо, быть может, все предельно понятно? – спрашивал он себя. В каком-то смысле у него еще никогда не было такой ясности. В глубине души под его извечным спутником – болью – гнездилась уверенность, что он поступил правильно.

Тот, кто заключил сделку с дьяволом и уничтожал тех, кто был совершенно перед ним беззащитен, как это делали банды браконьеров, не должен уйти от возмездия.