Текст книги "Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ)"

Автор книги: Ава Абель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Меня прошибает этой простой мыслью: у меня есть жизнь. Без Джейсона, без матери, без Лины. Просто моя. Не подаренная мне, не отравленная, а заработанная. Ясная, как эта ночь.

Эндорфины беснуются на полную мощность, когда я поднимаюсь к Рианне. Она уснула, свернувшись на одеяле, и я не хочу ее тревожить. Она выглядит, как ангел, который укрылся крыльями. Нежная, сладкая, близкая до щемящей боли в сердце.

Оставляю воду у кровати и возвращаюсь вниз. На диване вибрирует мой айфон, забытый и облитый пивом, и я нахожу сигарету с зажигалкой, прежде чем выйти в сад и прочитать сообщение.

«ПОМОГИ».

Перечитываю снова и снова, и еще раз, а потом глубоко затягиваюсь дымом и закидываю руки за голову, отталкиваясь пяткой от земли, раскачиваясь на садовом диване.

Я долго сижу, ни о чем не думая. Но пустота не ноет внутри, ее просто нет. В ней произошел Большой взрыв, и родилась вселенная. Не знаю, что со мной. Наверное, Рианна заразила мою душу сказками, и они наконец проросли во мне, как те цветы в прозрачной точилке.

Тихое, теплое счастье согревает вены, расплывается по черной майке искусственным светом от садового фонаря, заполняет легкие воздухом, свежим после дождя. Мне настолько спокойно, что я могу слышать чужое дыхание.

Я не под кайфом, но клянусь – я слышу его.

Поднимаюсь и иду наверх, к себе, и выдвигаю ящик с документами из шкафа. Там адреса, счета, банковские карты и доверенности – все, что у меня есть. Нахожу адрес Лины и кладу его на стол, накрываю двумя пачками наличных, оставляю для Ри записку.

Во мне ни капли сомнения. Мир кристально-чистый, а внутри – этот шепот как ответ на все вопросы. Я больше не в тупике, передо мной свободное пространство, и во мне тоже свобода.

Беру ключи, неторопясь выхожу на улицу и сажусь в джип, хлопая дверью.

– Эй, Чарли, ты куда? – развязно кричит Том, вскинув голову.

– Сигареты закончились.

– Так ночью нигде не купишь.

Усмехаюсь и завожу двигатель.

– Я знаю.

Глава 17

Снова этот странный сон: мир залит багровым цветом, как на закате апокалипсиса. И ноющее чувсто утраты…

Я подхватываюсь, будто меня по щекам полтергейт хлестнул, и спрыгиваю с кровати, путаясь в одеяле. Поверить не могу, что задремала! Спотыкаюсь о бутылку воды и осматриваюсь: Чарли в комнате нет.

Поправляю бретельки платья и скептически вскидываю бровь: н-да, это была плохая идея – надеть белое, ибо к концу ночи будет не только измятое, но и грязное.

Обуваюсь и иду на поиски Осборна, а сердце, как птица в силках: бах-бах-бах!

В доме тихо, на улице тоже. Это гложет меня, как и плохой сон, который только что посмотрела… Жесть! Уснула в кровати у парня!.. Он меня, наверное, считает занудой, которая отрубается по графику, где угодно, даже если собиралась заняться любовью.

В гостиной на диване сном младенца спит Джерри, и сразу радостней: не одна я такая слабовольная. В комнате зябко, потому что входная дверь открыта, и я набрасываю на Джерри плед. Выхожу на крыльцо и натыкаюсь на Тома, который сидит, опустив плечи. Рядом с ним пристроилась Кэт. Она жалуется на жизнь, потягивая пиво из бутылки. У крыльца морось бьет по пустому фиолетовому контейнеру, который кто-то выставил под дождь.

– Почему я должна переться в Нью-Йорк осенью? Я хотела учиться в Лондоне, но папа сказал, что Лига плюща – это круче. А если я не хочу? В гробу я видала эту…

– Где Чарли? – перебиваю, и Кэт фыркает:

– Да пошел он!

– Томми, где Чарли? – От тихой паники даже скулы сводит, будто стакан клюквенного сока выпила.

– Уехал за сигаретами.

– Так ночь ведь.

– Он знает.

– Том! – рявкаю в сердцах. – Когда он уехал?!

– Да вот только что. Минут… десять назад.

– Дай я ему позвоню, – прошу, и Том, пьяный и печальный, пытается достать телефон из кармана перепачканного блейзера. – Господи, Томми, ты извалялся в грязи, как поросенок. Переоденься, не едь так домой. Мистер Килмор решит, что Чарли – это вселенское зло, которое губит окружающих.

– Мне все равно. Я жду рассвета, чтобы искать Аманду. – Он резко замолкает на имени Мэнди и опускает голову, ссутулившись.

Телефон Осборна не отвечает, звонок срывается, и я понимаю, что он отключил связь. Мурашки ползут по обнаженным рукам и проникают под кожу.

– Чарли говорил что-нибудь перед отъездом?

– Нет, вроде бы, – глухо отвечает Томми.

– Кэт, а тебе он что-нибудь говорил? – В моем тоне пробиваются истеричные нотки, а от дурного предчувствия начинает мутить.

– Сказал, чтобы шла спать, – пожимает плечами Кэт.

Первая мысль: звонить сержанту Салливану, чтобы отследил машину Чарли. Но сержант и так меня считает сумасшедшей, да и чем объяснить свое предчувствие? «Я люблю Чарли и чувствую, что случилась какая-то фигня»?

– Том, а ты можешь отследить машину по номеру? Или…! Постой, ты можешь зайти в чужие входящие звонки и сообщения?

– Я до хакера еще не дорос, уж прости.

– Ему кто-то позвонил, наверное. Он поехал, потому что его позвали! – Голос срывается, и я бегу на кухню, обшариваю комнату в поисках телефона Чарли. Может, он его просто дома оставил?! Иду в гостиную, в сад… Нету. Мысленно выстраиваю цепочку возможных действий, и первое, что отпечатывается в памяти – это слово «хакер». Том не хакер, но у Чарли есть подруга… Как же ее зовут?! Господи, как ее зовут?!?!

Я бегу назад на крыльцо, где Том задумчиво крутит монетку, и наступаю на нее, чтобы не дребезжала.

– Кэт! У тебя есть инстаграм Чарли? Зайди в сеть! – громко прошу.

– Зачем?

– Он поехал не за сигаретами, вы что, не понимаете?!

– А куда?

– Откуда же я знаю?!

Кэт согласно возвращается в дом и находит на полу в гостиной свой золотой айфон; смотрит на меня хмуро и заходит на страничку Чарли.

– И?

– У него подруга есть, нужно ее найти. Ее зовут… имя странное такое, как у самолета или гоночного болида.

– Джет?.. Мерседес?

– Феррари! Феррари Джонс.

Мы просматриваем немногочисленные фотки Чарли. Везде он – милый аккуратный парень. То на учебе в опрятной форме, то в парке с друзьями, то с сестрой – ее невозможно не узнать. Они с Чарли как близнецы. Видно, Осборн держит страничку для социальной службы, чтобы видели, какой он паинька.

– Вот! – Кэт тычет пальцем в фотку девушки с темными волосами. – В тэгах стоит #феррари.

Я не знаю, онлайн она сейчас или нет, но мне так страшно, что более продуктивных идей просто нет. Нужно звонить в полицию, но без доказательств это будет бесполезная трата времени.

«Привет! Меня зовут Ри, я подруга Чарли. Он пропал!!! Он говорил, что ты компьютерный гений. Ты можешь взломать его входящие, смс и звонки за последний час? Это очень серьезно», – отправляю сообщение Феррари.

Господи! Да кто поверит в такую чушь?! Подруга Чарли решит, что я обычная фанатка и пытаюсь добиться его внимания.

Мы сидим в ступоре, не зная, куда бежать и кого звать на помощь. Кошка-Кэт вообще не понимает, что происходит, но ей передалась моя паническая волна, как резонанс истерики.

– Это из-за Аманды? Или Трейси? Ты думаешь, Чарли что-то знает о маньяке? – задает она логичный вопрос.

– Да какой маньяк? – злюсь, потому что думаю о том же. А еще не дает покоя тот простой факт, что Чарли уехал один. Почему?!

Минуты тянутся, как годы, и лет через пять раздается благословенный «дзынь»: Феррари ответила.

«Привет, Дороти. Уже проверяю».

«Я Рианна», – зачем-то уточняю, как в тумане.

«Да, я поняла».

И еще минуты… И новое входящее послание – скрин смс-ки, которая пришла Чарли, если верить часам, сорок минут назад.

«ПОМОГИ».

И все. Ни слова больше. У меня начинают дрожать губы, и я до боли кусаю их.

– Кэт, номер местный. Чей это?

Она вбивает цифры в телефонную книгу и растерянно говорит:

– Не знаю.

Я спешу к Тому.

– Чей это номер?! – Не дожидаясь ответа, выхватываю из его рук телефон и вбиваю цифры. Нет такого. Черт!!! Мне уже дышать трудно, когда я мчусь в гостиную, где спит Джерри. Обыскиваю его джинсы, вытягиваю телефон.

– Джерри! Сними блокировку! – Бью его по плечу, и он мычит, чтобы я оставила его в покое. – Просыпайся!

– Отстань, – хрипит он, но все-таки медленно садится и трет лицо. Спросонья Джерри очень милый, и я бы даже сказала ему об этом, если бы внутри меня в эту минуту сердце на вертеле не жарилось.

Джерри проводит пальцем по экрану, снимая блокировку, и я называю цифры. Приятель вбивает их и несколько раз хлопает глазами, чтобы сфокусироваться.

– А ты правильно назвала?

– Да! Кто это?!

– Это… Хант.

Я обреченно выдыхаю, жмурясь от мимолетного неверия, и сажусь на кожаный диван, нагретый чужим теплом.

Что это? Аманда смогла отправить сообщение с номера Стивена? Или я чего-то не понимаю? И какого черта… нет, КАКОГО ЧЕРТА? – Чарли поехал один?! Может, он позвонил в полицию? Но почему тогда ничего не сказал Тому?

– Ри, что происходит? – очнувшись наконец, напряженно спрашивает Джерри.

– Чарли поехал к Ханту, за Амандой, – говорю и сама себе не верю.

Что происходит, вообще? Как мы влипли в эту историю?

– Он сдурел один ехать?! – пугается Джерри и тут же орет в шоке: – Том! Том, ты где?!

Возвращаюсь к Кэт и строчу для Феррари:

«Откуда отправили сообщение? Есть адрес?»

Должен быть, иначе Чарли тоже не знал бы, куда ехать. Значит, Мэнди включила GPS у Ханта на телефоне… Да, это здорово, вот только я не рассказывала Аманде о том, что произошло со мной в лесу, и она не могла повторить мой опыт «вызова спасителя Чарли».

В ожидании ответа иду к лестнице, вспомнив, что комнату Осборна еще не осматривала. Поправляю рамку на стене, которую мы сломали в тот первый раз, когда поцеловались, и поднимаюсь наверх. Глубоко вдыхаю несколько раз, чтобы собраться с духом, и захожу в спальню. Осматриваюсь – и закрываю рукой рот, глотая отчаяние. На столе куча денег, какие-то счета, адреса… Руки не слушаются, пока перебираю все то, что оставил Чарли. Когда вижу записку, мне становится плохо. Я гипнотизирую ее с минуту, не решаясь прочесть. Зачем он оставил записку? Может, он еще и безоружный уехал?!

Я без понятия, есть ли у Осборна свой пистолет. Вряд ли, учитывая, что к Ханту в лес он приезжал с моим «подарком».

У меня ком из замершего крика в горле, но я заставляю себя развернуть страницу.

«Если что, не оставляй мою сестру, все ее данные – в документах. Наличку всю забирай. И, кстати... Не могу поверить, что ты уснула, так и не рассказав мне сказку. Надеюсь, тебя замучает совесть».

У Чарли очень красивый, аккуратный почерк.

И что значит – «если что»?

Я, как в тумане, спускаюсь на первый этаж и смотрю на ребят, которые ждут указаний, не зная, как поступить. Даже Том пришел. У него влажные волосы – видно головой под холодную воду сунулся, чтобы протрезветь.

– Феррари ответила? – спрашиваю у Кэт.

– Нет еще.

И в эту же секунду звучит волшебное «дзынь». Кэт испуганно опускает глаза на экран айфона, который сжимает побелевшими пальцами, и говорит:

– Ответила. – Она поворачивает экран ко мне. Там адрес.

– Хорошо. Том, звони в полицию.

Сама я не могу этого сделать, потому что руки ослабели.

Три гудка, и наконец раздается унылый голос Зака. Да чтоб тебя! Ну почему именно он дежурит сегодня?! Томми пытается объяснить ситуацию, но Зак начинает упираться, считая, что мы издеваемся, и я перехватываю трубку, включая громкую связь:

– Зак! Мы предполагаем, где Аманда! У нас есть адрес… – Но офицер прерывает мою речь:

– Послушай, Ри. Я ничего не могу сделать без сержанта. Он уехал домой час назад. Вы разминулись, прости. Он будет утром, наверное.

– Утром?! Ты шутишь?!

Но он не шутит. Я знаю, что в эту самую минуту Зак чертовски напуган. Он привык к спокойствию острова и боится серьезного вызова.

– Я назову тебе адрес, а ты решай сам, – умоляю.

– Хорошо, это ведь моя работа, – нехотя соглашается он, и я диктую улицу и номер дома. – Сейчас позвоню сержанту, и мы проверим. – Но вдруг Зак запинается и говорит: – Что за… Ри, вы там в своем уме?! Что за глупый розыгрыш?

– Ты о чем, Зак?

– Ты же дала мне адрес сержанта Салливана.

– …?!

– Только попробуйте еще раз позвонить сюда, хулиганы! Я вас всех засажу!

Связь обрывается, а мы вчетвером, пребывая в немом молчании, переглядываемся в шоке.

– Стоп. Ри, что происходит?

– Без понятия. Но если Чарли уехал по этому адресу, то будь это хоть здание парламента, меня это не остановит, – возмущаюсь и быстро шагаю домой.

– Я с тобой! – встревоженно предлагает Том, все еще не до конца оклемавшись. Но на ногах уже держится, и то хорошо.

Джерри и Кэт молчат. Они вообще не могут врубиться в ситуацию, потому что не знают всех нюансов.

Том перебегает через дорогу, садится в свой красный внедорожник и бьет себя по щекам, чтобы прийти в норму.

– Я поведу, куда тебе за руль? Дай мне две минуты, – прошу и мчусь домой. Беру запасной ключ под вазоном с пальмой и тихо пробираюсь в прихожую. В мыслях абсолютная собранность в эту минуту. Я как вектор мячика, запущенного в воздух: остановить меня сможет только внезапно налетевшее цунами.

– Ри! Я не хочу ссориться, но это слишком! Я позвонил твоим родителям, – клокочет заспанный дядя Эндрю, поднимаясь с дивана в гостиной. – Приезжала полиция! Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Так ведь ты эту полицию и вызвал, – обрываю монотонную речь. – Перестань меня стеречь, я не маленькая.

Дядя тяжело дышит, не зная, что сказать. Даже статус жениха не добавил ему таланта в общении с подростками. Сейчас максимум его знаний исчерпан, и дядя не знает, какие еще рычаги влияния использовать. Эх, Энди, разве авторитетом становятся, выпячивая грудь вперед и пылая яростью? Нет, уважают таких, как Чарли, который ушел молча, чтобы решать чужие проблемы. Почему? Я не понимаю, почему он так поступил?! Какое ему дело до Ханта, до Аманды? Зачем он так рискует?

Я забегаю в свою комнату, и следом приходит Итон, которому давно положено спать.

– Ты в порядке? – виновато спрашивает он.

– Да. Иди спать.

– Прости, я все-таки сдал тебя. Волновался.

– Ничего, Итон, правда. Иди спать.

– Но…

– Выйди отсюда! – кричу, и в глазах брата проскакивают искры ужаса и обиды. Мне стыдно, что наругалась на него, но я еле дышу от волнения и не готова к разговорам. Брат неловко дергает край пижамной майки и молча уходит, опустив плечи. Ничего, завтра с ним разберемся.

Я нахожу смартфон на столе среди вещей, достаю из шкафа розовую коробку и сажусь там же, у бежевой стены. На часах 01:24, уже наступила среда, 17 февраля. Но сегодня я интересуюсь у гугла не о событиях прошедших эпох. Я скольжу пальцем по экрану и спрашиваю: «О’кей, гугл, как правильно зарядить Глок-17?»

Вообще, я против американских правил всеобщего использования оружием – из опасения, что оружие попадет в руки детей или дебилов. Или таких идиоток, как я, которые умудряются на пустом месте вляпаться в неприятности, потому что проводят социальные эксперименты над собой. С другой стороны, каждый должен иметь право себя защитить, особенно если ты на острове, а преступник почему-то скрывается в доме сержанта полиции. С третьей стороны, хорошо бы общество было идеальным и вообще не нужно было бояться, хранить в розовых коробках пистолеты и спасать любимых людей.

Но, как сказал мистер Килмор, мы не идеальны. Так что я спокойно смотрю три минуты видео на чертовом ютубе и вставляю магазин в пустой проем в рукоятке, затем щелкаю по кнопке, снова выпуская его. Кажется, все довольно просто. Пистолет серебристый, легкий, будто игрушечный из пластика, и в нем семнадцать патронов. Надеюсь, мне не придется использовать ни одного; я молюсь об этом, когда закрепляю черный пояс с кобурой на платье, набрасываю клетчатый мешковатый пиджак и выбегаю во двор.

Дядя больше не пытается остановить меня, только напоминает беспомощно:

– Я позвонил твоим родителям!

Что ж, снова я буду крайней. Но на этот раз у обвинений хоть повод появится.

Чарли уехал полчаса назад, и у меня кровь стынет в венах от мысли, что уже поздно. Я сажусь в машину и проворачиваю ключ зажигания, вздрагивая от резкого звука мотора, и только потом замечаю, что Джерри и Кэт зачем-то забрались на задние сиденья. Не уверена, что они понимают, куда и с какой целью мы едем, но мне некогда их отговаривать. Я давлю на педаль газа, и мы несемся домой к сержанту, живущему на другой стороне Ламлаша, на собственной вилле, которая досталась ему от родителей. Я никогда не знала точного адреса, да и зачем? Кто помнит адреса в местах, где вырос и может на ощупь, пятками, определить локацию без GPS?

– Что мы будем делать? – задает разумный вопрос Томми.

– Если Аманда там, то забирай ее в безопасное место.

– Это понятно. А в дом как мы попадем?

– Не знаю, Том. Не задавай мне вопросы пару минут, дышать нечем.

Ночь темная, как бездна; уличных огней все меньше, когда мы выезжаем к заливу и, минуя ряд ухоженных особняков, снова удаляемся вглубь поселения. Я хорошо знаю эту местность, мы бывали у сержанта на семейных ужинах, и мне ничего не стоит найти взглядом величественный каменный особняк в отдалении. Здесь шикарный пестрый сад с подрезанными клумбами, подъездная аллея за воротами… Я крепче сжимаю руль, когда замечаю джип Осборна в конце улицы, у проезда в рощу. Минутное облегчение распространяется жаром по венам: мы не ошиблись, он здесь. Выключаю фары и медленно проезжаю мимо дома еще ярдов десять и только тогда паркуюсь.

– Вы двое, оставайтесь снаружи, – обращаюсь к Джерри и Кэт. – Проверьте джип, заберите ключи, вдруг Чарли оставил. Уезжать будем в двух машинах, так что, Джерри, ты поведешь джип, если что. – Я быстро проговариваю эту короткую речь и выскальзываю из внедорожника, тихо притворяя дверь. Том идет следом, и мы перебираемся через кованый забор. На воротах и в доме, скорее всего, есть камеры видеонаблюдения, да и сигнализация должна быть, но я уверена, что систему безопасности отключили. Чарли ведь здесь. Если бы система сработала, то сюда давно нагрянул бы Зак.

– Ри, – тихо окликает меня Том, кивая в сторону особняка: на первом этаже серого каменного дома настежь распахнуто окно. Света в комнате нет, и зловещий проем вызывает мандраж. Тяжелая желтая луна нависает над черепичной крышей, но темно так, что я едва вижу, куда ступаю. Осторожно подхожу к окну, и Том снова одергивает меня:

– Слышишь?

Из глубины дома раздается шорох, тихий, словно призрак по фольге идет. И эти тихие звуки морозят мою кожу хуже криков.

– Подсади меня, – шепчу, и Том мотает головой:

– Ты с ума сошла? Давай сначала я.

– Том, я вооружена. Просто подсади меня, черт бы тебя побрал, – отвечаю, показывая ему пояс с кабурой.

– Откуда?.. Охренеть. Ты ненормальная, – сбивчиво осуждает меня друг, закрывает ладонями лицо на пару секунд, и серебряные вшивки на широких браслетах Тома ловят тусклый свет Луны. – Ладно, но ты мне сразу выбрось кресло или что угодно. И не отходи от окна, пока меня не дождешься.

Том опускается на одно колено, подставляя мне замок из рук, и я ступаю на них, упираясь ладонями в стену. Мгновение – и взлетаю вверх, цепляясь ладонями за подоконник. От острой боли, которая прошивает кожу, темнее в глазах, но я не кричу, сглатывая шок. На подоконнике лежала разбитая пепельница, и стеклянный осколок разрезал мне ладонь на левой руке. Жгучая, горячая боль мгновенно отдает пульсацией вверх по руке, к локтю. Но во мне бурлит адреналин, и он притупляет боль.

Второй раз за ночь я лезу в чужой дом. Это уже не сказка на ночь, а настоящий кошмар.

Аккуратно, чтобы не создавать шума, спрыгиваю на пол, стараясь не задеть раненной рукой предметы, и в полутьме обхожу гостиную в поисках кресла, чтобы помочь Тому.

Дверь в комнату открыта, и я все еще слышу шаги за стеной, на этот раз не шуршащие, а размеренные.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Рядом с дверью к стене приставлено складное деревянное кресло, и я очень медленно ступаю к нему, стиснув зубы. В комнате сильно пахнет табаком, и я закрываю глаза, делая очередной глубокий вдох, когда тишину рассекает сухой звук отворенной двери, скользнувшей по ковролину. В панике я кашляю, давясь воздухом, и неловко тянусь к кабуре, но чужие руки быстро пресекают мою попытку.

– Том! – пищу я в шоке, с непониманием оглядывась на окно.

– Тише. Я додумался проверить дверь. Там незаперто.

– Вот же гадство… Зря только руку порезала, – расстраиваюсь. – Ты видел кого-нибудь?

– Да, там два добермана.

– Супер. – Но это лучше, чем два маньяка, и я искренне рада.

Мы вместе выходим в холл, и к нам сразу подбегают доберманы. Они не лают, настороженные и сонные, только смотрят вопросительно. У меня тоже вопросов – целая гора, так что хорошо их понимаю.

Тусклый свет ночника на стене – это наш единственный источник освещения, но и этого достаточно, чтобы разглядеть обстановку.

Планировка на первом этаже открытая, большой холл в этом правом крыле переходит в просторную кухню, а входная дверь… Я даже жмурюсь, думая, что у меня начались галлюцинации. У двери – сержант Салливан. Он в полицейском костюме, но без оружия и связи, лежит на животе, подогнув под себя руку.

– Он жив?

– Я еще не проверял, спешил к тебе, – шепчет Том.

Не знаю, почему мы шепчемся. Судя по гробовой тишине, здесь, кроме нас и доберманов, никого нет.

В доме – ни звука, кроме стрелки часов над входом, которая буквально гремит в этой натянутой тишине, отзываясь эхом у меня в горле. Я ощупываю запястье сержанта, ощущая пульс, шарю ладонями по паркету, проверяя, есть ли кровь, но офицер жив и ровно дышит. Видимо, его оглушили и он просто без сознания. Хлопаю по щеке – никакой реакции. К хозяину подбегают доберманы и ложатся рядом, показывая мне, что я здесь лишняя.

Смотрю на Тома, и мы замираем в нерешительности: а дальше что? У друга опухли глаза от слез и бессонницы, от его футболки разит потом, и меньше всего он сейчас похож на героя, способного на разумные действия.

Мы с Томом – два адекватных взрослых человека. Мы выросли в приличных семьях и не имеем понятия о том, как спасать людей и как бороться с маньяками. Максимум знаний почерпнуто из фильмов, и я прихожу в отчание от мысли, что мы – просто два идиота на чужой территории. Мы проникли во владения сержанта полиции через окно и молча таращимся друг на друга, не понимая, куда идти. В ужастике мы бы попали в длинный коридор со стильно обшарпанной дверью, ведущей в подвал, но я не вижу ничего подозрительного.

Мы, не сговариваясь, бредем на кухню, и Томми берет нож из большой серебряной подставки, закрепленной на широком столе. Меня снова мутит, на этот раз – от вида багровых пятен на собственном белом платье: я вытерла о него левую руку.

– У тебя кровь, – пугается Том, но я боюсь даже разжать ладонь, чтобы осмотреть рану.

– Пустяки, это не важно. Я правша, а правая рука целая. – Взгляд падает на мраморные плиты пола, белые, с серебристыми прожилками, а сейчас еще и покрытые грязью. – Это следы?

Мы машинально смотрим в большое окно, из которого открывается вид на сад, но ничего не разглядеть из-за искусственного света ночника. Однако выключить его мы не можем, нас обязательно заметят, как и положено по закону подлости.

– Держимся вместе. Чуть что заметишь – кричи, – приказывает мне Том и первым выходит в сад через заднюю дверь, которая ведет на открытую террасу. Мы спускаемся по широким ступеням на землю, сырую после дождя, и пробираемся вдоль высокого забора, обсаженного жимолостью, аромат которой очень сильно меня сейчас нервирует. Перед нами – широкая лужайка, окаймленная черными силуэтами деревьями, подрезанными и готовыми к весне. Вдали – несколько построек: хранилище для садового инвентаря, беседка, летний домик… В последнем кто-то есть, потому что из дымохода валят серые клубы. Серьезно? Маньяки топят камины в чужих домах?

Я достаю пистолет и сжимаю его двумя руками, но левая щиплет неимоверно, и становится все труднее отвлекать себя от ноющей пульсации.

Беда в том, что в летнем домике окно выходит прямехонько на сад, и нас, скорее всего, уже заметили. Но если Аманда и Чарли там, то мы обязаны им помочь.

– На счет «три», – говорит Том, когда мы останавливаемся у выкрашенной белой двери. – Раз, два… три!

Он резко распахивает дверь, влетая в убежище наперевес с огромным кухонным ножом, а я кладу палец на курок и вваливаюсь следом. И – чтоб мне проваливаться на месте.

– Майкл, – выдыхаю я удивленно. – Какого черта, Майкл?!

Он стоит напротив меня, с таким же удивленным напуганным взглядом, и направляет мне в грудь пистолет.

POV Чарли

Я никогда не мог долго усидеть на месте, вечно искал, чем занять мысли. Может, еще и поэтому стал художником. Осенью меня ждет Калифорния, стипендия на крутой киностудии. Я планировал переехать туда с Линой. Но сейчас мои мысли далеки от Штатов. В данную минуту я сворачиваю к чужому дому. Я точно не знаю, чей это адрес, но думаю, что не ошибусь, назвав хозяином сержанта Салливана. Хант ни за что в жизни не прислал бы мне сообщение, если бы мог обратиться в полицию.

Белоснежка прислал мне призыв о помощи, потому что его забрал Майкл. Этот простой дедуктивный вывод занял у меня не больше минуты. Мозаика четко сложилась в голове, как по щелчку, которым запускают необратимый процесс.

Хант знал, что я догадаюсь. Он провернул тот же трюк, что и Рианна в лесу, когда по случайности набрала мой номер.

Между мной и этим отморозком Стивеном мало общего, но одно нас объединяет: мы унизили Майкла без веской причины. Просто потому, что могли. Но я оскобил его один раз, а Хант террорил годами. Ри говорила, что этот отбитый музыкант был помешан на Аманде, поэтому легко представить, что Майкл забрал девчонку, пытаясь приманить своего обидчика. Меня сын сержанта боится и вряд ли стал бы связываться, но Хант – трусливый, когда один. Его легко сломать.

Я паркую джип в конце улицы и закуриваю по дороге к воротам. Первый раз в жизни я иду по наитию, зная, что поступаю правильно. Эта грань уперлась острым краем в сознание, и я так же остро ее ощущаю. Рианна сказала бы, что это граница между добром и злом. Я черчу ее прямо сейчас, собственной жизнью.

«Чарли Осборн проводит эксперимент над собой». Отличный заголовок для циркового номера. С другой стороны, не одной же Рианне баловаться подобной ересью. Я выйду за рамки привычного шаблона и освобожу себя. Это просто, во мне нет ни страха, ни сомнений.

Вся та жесть, что творилась до сих пор в моей жизни, шла по кругу, внутри которого я существовал, ища виноватых, ожидая, когда же станет лучше. Я всегда во всем винил Джейсона, но то, что происходит сегодня – полностью моя вина, и я ее искуплю. Я мог бы добить Майкла и скатиться еще ниже, на самое дно. Но я пришел не за этим. Я пришел, чтобы помочь.

Потому что я не Джейсон.

Окно рядом с дверью открыто, из глубины дома доносится спор. Узнаю голос Майкла: он так же надрывно просил в понедельник не гробить его байк, а тогда, в лесу, просил, чтобы я ему поверил. Приличный, умный парень, а уже сломанный.

Голоса резко стихают прямо за массивной входной дверью, и я жду несколько минут, а потом захожу внутрь. Замок такой же, как и у меня дома: открывается ключом. Это традиция, наверно. Так возни и важности бытия больше. Ключ торчит изнутри, его так и не провернули, чтобы заблокировать дверь.

На темном паркете лежит сержант. Я поднимаю взгляд и вижу Майкла. Он стоит у стены, в руке – пистолет, который, скорее всего, забрал у отца. Тоже «Глок», похожий на тот, что я подарил Рианне, только черный.

Мы с Салливаном несколько секунд смотрим друг на друга, не зная, что сказать, а потом я замечаю синюшные проколотые вены в изгибе локтя Майкла: он подкатал длинный рукав серой футболки. Видно, отец во время ссоры заставил показать. Майкл перехватывает мой взгляд и резко одергивает рукав. А у меня ком в горле.

– Моя мать кололась героином в последние два года жизни, – говорю. – Ты давно?

– С нового года.

– Еще не поздно остановиться.

Он смотрит на меня рассеянно и усмехается. Наверно, он боится сам себя в эту минуту, поэтому складывает руки на груди, осторожно снимая палец с курка пистолета.

– Я не хотел его бить, – признается Майкл, глядя на сержанта. – Он не должен был вернуться на ночь. Он ведь Аманду ищет.

У Майкла трясутся руки, под глазами – тени от ломки; глаза мутные, ноздри расцарапаны.

– Кто тебе сказал, что она здесь? – спрашивает Майкл.

– Хант три сердечка прислал. Я так и понял, что он влип.

Салливан выглядит изможденным и рассредоточенным, у него первый день без дозы, судя по всему. И я вспоминаю сумку с наркотой, которую изъяли из дома Ханта.

Твою мать. Майкл хотел получить от Белоснежки дозу? Из-за этого весь сыр-бор?

– Иди первый, туда, на кухню, – равнодушно приказывает мне Майкл, и я прохожу через холл. Дверь в одну из дальних комнат дергается, как на сквозняке, и по телу проходит дрожь.

– Не знаю, что я отцу скажу потом. Он убьет меня. Не простит, – мертвенно спокойным голосом произносит позади Майкл. – Ты бы слышал, то он мне говорил. Сказал, что я ничтожество.

Майкл ведет меня во внутренний двор, просторный и темный. Я ступаю по мощенной дорожке и слушаю стенания чужой умирающей души, и мне так муторно, что сбежал бы сейчас, да поздно.

В летнем доме зябко, и я осматриваюсь с минуту, прежде чем глаза привыкают к мраку.

– Не включай свет, – строго говорит Майкл, но я бы и не смог, потому что не знаю, где включатель.

Рядом с камином – двое пленных. Наживка и гнилая рыба, которую Майкл поймал. Аманда и Хант. Вот же отморозок, рассадник тлена. Придурок.

– Не мог не нарываться хоть пару дней? – говорю ему в гневе, но Хант не способен ответить, потому что и у него, и у зареванной Аманды рты заткнуты кляпами. Та еще парочка. Джокер и Харли Квин.

Хант мычит в панике, по ходу, отчитывает меня. Явно рассчитывал, что я приду и перестреляю всех его врагов к чертовой матери, чтобы забрать Аманду. Наивный, как ребенок, даже спорить стыдно с ним, ибо силы неравны.

Мне нужно потянуть время, чтобы Майкл понял: я не собираюсь причинять ему вред – поэтому спрашиваю:

– Ты зачем этому ублюдку телефон дал?

– У него товар забрали из дома.

Да, знаю. Сам видел. Но этого я не говорю, чтобы Майкл не начал обвинять меня в своих бедах. Значит, Салливан заставил Ханта звонить дилеру со срочным заказом, поэтому позволил поговорить по телефону.

– Я же просил: никаких выкрутасов, – цедит Майкл, подходя к Белоснежке, – а ты Осборна вызвал. Божился, что убьешь его, а сам… Ну ты и… – Так и не подобрав достойного определения, Майкл пинает Ханта ногой, отходит и трет лоб рукой с зажатым пистолетом.

Не делая резких движений, я медленно направляюсь к камину, но Салливан меня останавливает.

– Я не собираюсь с тобой бороться, Майкл. Если бы хотел, ты бы уже умер, – честно говорю. – Я просто разведу огонь, здесь холодно.