Текст книги "Предречение (СИ)"

Автор книги: Артем Барабашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Я служу тому, перед кем любой из правителей встанет на колени. Я это делаю, пытаясь остановить грядущие события.

– Ну, ну. И какие же, разрешишь спросить? Наверняка, хочешь остановить грабежи имперцев. Оглядись вокруг, здесь нечего грабить, – Тони вспомнил лозунги противников войны с шерфами. – Тут голая степь. А потом пустыня. И песок, песок и еще раз песок. Мы здесь воюем с одной целью: остановить ваши набеги.

– Нет, имперец, это не так. Ни ты, ни твои соратники, ни твой император не собираетесь остановить кочевников. Одни стремятся к золотым рудникам, другие к славе, ты пытаешься что-то доказать, но не знаешь… что… и не знаешь кому. Себе, отцу, брату, которого ты потерял.

– Откуда ты…

– Я знаю больше, чем ты можешь себе представить. Но здесь я не из-за тебя. Время еще не пришло. В твоих силах помочь мне.

– Еще пару раз так медленно ответишь, друг, и получишь пулю. Давай лучше, заверни мне свое барахло, я отдам его нужным людям на изучение. Да, и ты больше не будешь мешать имперцам.

– Я разочарован в тебе, – с этими словами человек медленно встал и вскинул руки; в сторону Тони устремился белый свет. Он шел очень медленно, поэтому капитан без труда уклонился и выстрелил в странного человека. Пуля пробила его насквозь, он упал обратно на стул.

– Недооценивать технологии опасно, – сказал мужчина.

К удивлению Тони, этот человек говорил спокойно, словно пуля не пробила его грудь мгновение назад.

– Я две сотни лет не видел такого оружия. Предостерегаю тебя, человек, в твоем лагере есть тот, кто принесет всем вам боль, имперцы. Всем вам, – сказал человек и просто растворился в воздухе.

Тони было не до удивления. Да и доводилось ему видеть телепорты магов Альянса. Капитан боялся шерфов, которые прибегут на выстрел. Он завернул шар в роскошную красно-золотую ткань, которая покрывала невысокий столик. На ощупь шар оказался очень холодным, Тони почудилось, что руки онемели. Но это ощущение прошло, стоило лишь покинуть шатер. К его удивлению, на выходе из шатра капитана не ждал отряд шерфов, более того, один из них, замеченный Тони в отдалении перед входом в шатер, по-прежнему стоял на том же месте. Хотя, по ощущениям Тони, он провел в шатре не меньше десяти минут.

Уйти пешком, со свертком в руках незамеченным? Тони понимал, что это невозможно. Капитан отправился к стойлу, где были привязаны оседланные кони шерфов. Он отвязал одного из них, вспрыгнул в седло и, с прижатым к груди свертком, начал медленно отъезжать в сторону. У него почти удалось уйти, но одиноким всадником, едущем в сторону боя, заинтересовались шерфы. Двое кочевников неспешно поскакали к Тони, весело крича.

Капитан медленно удалялся от них, поэтому, когда они все же прибавили скорости и нагнали его, он был уже недалеко от поломанного Орленога.

Всадники забеспокоились, когда увидели многочисленные трупы шерфов и лошадей, достали оружие.

В этот момент Тони резко развернул коня и выстрелил в грудь одного из преследователей. Второй не растерялся, на всем скаку двинулся к нему и ударом руки выбил Тони из седла. Капитан ударился спиной о землю, шар выкатился из рук. Кочевник подъехал и спрыгнул прямо на грудь. Капитан охнул от боли.

– Пришло твое время, грязная собака! – с ярко выраженным акцентом выругался шерф и занес над ним меч. Тони зажмурился.

Свистнула пуля. Капитан открыл глаза и увидел заваливающегося назад кочевника. Тони захрипел и тяжело поднялся. Шерфы отступали. Милина сидела на коне, в окружении кавалергардов. Тони вымученно улыбнулся и упал без сил.

Тони сидел за столом. Понемногу ему становилось лучше, боль в груди появлялась только, когда он резко двигался.

Полы шатра приподнялись, впуская солнечные лучи. Капитан нахмурился. Человек, чью тень он легко узнал по распущенным длинным волосам, стоял не двигаясь.

– Милина?

– Да. – Девушка, уже с золотым львом лейтенанта на груди, нерешительно остановилась у стола. Тони ощутил беспокойный зуд в горле и тяжело сглотнул.

– Болит? – Милина кивнула на его грудь.

– Ты не за этим пришла, подруга.

– Не за этим… – Милина поджала губы. – Тебе письмо. – Она подала конверт из крепкой бумаги золотого цвета, с оттиском в виде красного орла и витиеватой надписью вокруг. Знак Его Императорского Величества.

Тони распечатал конверт. По мере движения его глаз по строкам лицо Энтони становились все мрачнее и мрачнее.

– Демоны бы побрали этого Аллена Гроу! Он переводит меня в отдел стратегических разработок Имперского Штаба! Меня боевого офицера хотят сделать штабистом! – Тони в гневе вскочил со стула, поморщившись от резкой дергающей боли в ребрах.

– Это хорошие новости, – тихо заметила Милина.

– Хорошие? Ну да, меня наградили. За заслуги перед Империей! – передразнивая, прочитал он строки письма. – Нет, ну почему штабная должность?

– Ну, до майора тебе еще служить и служить, – Милина выдавила улыбку.

– Мне не нужны ни повышение, ни эта штабная должность! Чёртов Гроу!

– А он тут причем? Разве не Первый Генерал занимается награждением?

–По личной рекомендации Его Императорского Величества Первого Генерала. А Первый Генерал у нас сейчас кто? Правильно, его превосходительство – генерал Гроу! – с громким возмущением сказал Тони. Он не заметил, как от гнева вновь задергался глаз.

– Ничего себе. Два месяца назад была в столице, Гроу только начал руководить Штабом. А теперь Первый Генерал. Неплохо, – Милина осторожно наблюдала за гневной реакцией капитана.

– Еще бы, – прошипел Тони. – Теперь Штабом командует генерал Росс, как раз под его командование я и поступаю! Нет, ну как это можно назвать? Я прорываю магический заслон, проникаю в самое сердце лагеря врага, похищаю для исследований важный магический предмет и что? Меня отправляют в отдел стратегических разработок! Это они меня пытаются отгородить от подобных подвигов?! Боятся, я им войны выиграю?! – Тони гневно начал пинать стол.

– Ох, сколько самомнения. Прямо твои подвиги все войны выиграют, – рассмеялась Милина. – Откуда столько злости? Может там лучше, поближе к нормальной, цивилизованной жизни. А то тут нередко руки песком приходится мыть.

Тони ничего не ответил, но его красноречивого взгляда хватало, чтобы понять отношение Тони к подобной цивилизованности.

– И что теперь?

– Откажусь, – сказал Тони и сам себе кивнул. – Я боевой офицер, меня не затащить в штаб. Я командир амбулатов…

– Ты больше не командир, – тихо, но твердо перебила его Милина.

– Что? – Тони пошатнулся. Горячий ток крови предупредил его о выбросе адреналина. Голова потяжелела, а пальцы против воли задрожали.

– Меня назначили командовать силами ИАМ Экспедиционного корпуса. Прости.

– Как? За что?

– За твое спасение и за решительное сопротивление…

– Меня за что? – взревел Тони и ударил по столу, не замечая боли.

– Не знаю.

– Значит, перевод в Штаб, только чтобы тебя на мое место поставить?

– Не знаю. Я не хотела. Отец… он сам…

– Так откажись! – прошипел Тони, вцепившись в стол. Он даже не заметил, что сломал ноготь.

Взгляд Милины колебался лишь секунду. – Нет, – твердо ответила она и подняла голову, растрепав угольно-черные волосы.

Тони разочарованно скользнул по ней взглядом. – Разрешите попрощаться, командир?

– Энтони…

– Всего хорошего на новом посту, командир. – Тони выскочил из шатра.

Несколько часов спустя Тони пришел к могиле Коллинза. Невзрачный холмик из рыжей глины венчала простая деревяшка с фамилией рядового.

Рядом, прямо на земле, сидел Джек, опустив голову. Около него стояла недопитая бутыль со спиртным. Впервые Тони не почувствовал презрения к пьяному человеку. Он даже захотел хлебнуть из горла отравы, но помотал головой, прогоняя наваждение.

– Что сказал врач?

– Это «тяжелое дыхание», командир. Не из-за курева, представляешь? Зря ты меня корил. Это потому что я много с котлом работал. Надышался. Дряни этой, – Джек сплюнул на землю, подальше от могилы.

– Теперь тебе придется уйти из ИАМ, – кивнул Тони.

– Да. – Джек усмехнулся. – Найдешь себе нового капрала, командир.

– Не найду, друг. Меня переводят в штаб.

– Вон оно как. Значит, и свидеться нам не придется. Я собираюсь здесь остаться, при кухне. Айрин знаешь? Она добрая женщина. Мне кажется, она меня любит.

– Жалеет она тебя, друг. За что тебя любить то?

– Не за что, командир. Как и тебя, – Джек криво улыбнулся. – Гнилые мы с тобой люди, капитан. Злые. Вот он хороший был, – капрал кивнул на могилу. – Хорошо, что он умер, не успел испачкаться в крови.

– Тебе хуже чем обычно, – Тони закрыл глаза, стараясь не вдыхать перегар Джека.

– Нет, командир. – Джек встал, пошатываясь. – Он хороший малый был. Я с ним может и мало общался, а понять успел. Он не чета нам. Вот тебе человека убить как раз плюнуть. А он бы переживал.

– Не правда, – Тони разозлился и сжал кулаки. – Я убиваю только врагов.

– А ты думаешь о них? Вспомнишь лицо шерфа, в которого стрелял, у?

– Я стрелял во многих.

– Вот именно. Они расплылись, лица то. Их слишком много. Лицо, лицо, лицо. А потом бац и выскочит одно. – Тот, которого ты манипулятором раздавил, помнишь его?

– Я отвернулся.

– А я нет! – Джек приблизил лицо к глазам Тони. Рот капрала перекосился. – А его лицо ты запомнишь? – Джек начал тыкать в сторону могилы. – Паренька вспомнишь?

– Его лицо я запомню, Джек. Успокойся, – Тони положил руку на плечо капрала.

– Оставь меня, – Джек стряхнул руку капитана. – Я столько сражений прошел. А теперь меня в утиль. А знаешь? Это хорошо. Вот сдох бы я там, в бою этом никчемном. И что? Была бы вот такая же могилка. Они даже имени его не удосужились узнать. Рядовой Коллинз. А сколько у нас в Империи Коллинзов?

– Немало, – Тони потер грудь, у него опять заныли ребра.

Джек вытащил карманный нож и принялся неаккуратно царапать рядом с фамилией рядового имя: «Джар».

– Это правильно, Джек, – капитан старался не смотреть в глаза капрала. – Благодарю тебя за службу. Я не забуду тебя.

– А, – махнул рукой Джек и, не оборачиваясь, ушел.

Тони остался у могилы. Кривая надпись резко выделялась на фоне ровных безликих букв. – Теперь у этой деревяшки есть душа. Джар, покойся с миром. – Тони сморгнул слезу.

– Что это с твоим капралом? – голос Кристофера заставил Энтони вздрогнуть.

– Парню не повезло. Война доконала его. Присмотри за ним, когда я уеду.

– Ты все-таки решил ехать?

– Ну не в отставку же подавать.

– Все из-за этой гадины, Милины. А казалась нормальной.

– Она умеет очаровывать. Но это не только из-за нее. Даже Гроу не причем. Тут виноват отец.

– То есть? – Крис изумлено приподнял бровь.

– Отец решил, что я себя загублю. Поэтому он связался с дядей Нерком, а тот и устроил все. Я удивлен, что он умудрился уговорить Гроу. – Тони сжал губы и развел руками в стороны.

– То есть, папа решил спрятать тебя в более теплое местечко? – усмешка мелькнула на лице Криса.

– Ну, это смотря с какой стороны смотреть. Мы с тобой на границе пустыни, а в Ренимус-Лотинуме сейчас сезон дождей.

– А кто такой дядя Нерк?

– Нерконтий Азарий – его превосходительство, капитан Гвардии!

– Ого! Вот тебе и дядя Нерк, – Крис потер подбородок. – Небось, сам своих влиятельных родственничков попросил о переводе, а тут изображаешь трагедию.

– Да пошел ты. И дядя Нерк не родственник, он старый друг семьи. Да и не он один. Многие Азарии и Уотерсы были дружны, еще до Раскола.

– Он же не артариец?

– Нет, до пришествия артарийцев, Дом Азариев был владыкой Северных островов, у них там свой народ.

– Интересно, как ты с такими связями умудрился не поступить в Гвардию?

– О, тому море причин. Да и отец надеялся отговорить меня от военной службы, все боялся, что я повторю либо судьбу Брэндона, либо его собственную… Да и дядя Нерк, не из тех, кто берет в Гвардию неподходящих, и… экзамен на поступление в Гвардейский Корпус, я провалил. – Тони махнул рукой.

– Ага, значит, все-таки, пытался! – Крис весело сощурился. – Меня удивляет твой отец, он же бывший офицер Имперских воздушных сил. И боится военной службы?

– У него вместе с ногой ушло и бесстрашие. Да и мама всегда говорила отцу, что военная служба – это не дело нового поколения Уотерсов.

– Но ты ведь в войсках. И брат твой там был…

– Брат был… Эх, в столице я еще дальше от поисков Брэндона… Я уговорил мать, только из-за Брэндона. Обещал найти его.

– А почему твоя семья не наймет людей для поиска?

– Если бы все было так просто… Отец когда узнал, что Брендон пропал без вести, будто обезумел. Он решил, что брат погиб и пытался навязать эту идею нам. Однако, ни это главная проблема. Мама нанимала людей из Гильдии Ищущих, они ничего не нашли…

– Ну, значит и тебе нечего беспокоиться. Ведь если не нашли Ищущие, то…

– А что ты предлагаешь, все бросить, да? Думать, что если не нашли чужие люди, то мне надо плюнуть на брата? Уверен, Брэндон в Альянсе и мне тоже надо будет туда попасть… – капитан напряженно посмотрел на Криса.

– Но сейчас твой путь лежит в столицу? – спросил Кристофер.

– К сожалению, да, – покачал головой Тони.

Тони смотрел на качающийся потолок сквозь неплотно сомкнутые веки. Паровоз стучал колесами и оглашал округу громким пыхтением, мешая капитану уснуть. – Хорошо, хоть в купе один, – пробормотал Тони, поворачиваясь на другой бок. Он думал о брате.

Брэндон во всем был лучше него. Умнее, сильнее, удачливее. Он поступил в имперские воздушные силы, пойдя по следам отца. Тони вздохнул, за шесть лет, что он не видел брата, забылись черты его крепкого волевого лица. В памяти Тони остались только глаза: изумрудно-зеленые, как у мамы. Удивительно, но он до сих пор помнил его голос – бархатистый и звучный. Брэндон был единственным в их семье, кто не боялся отца. Поэтому он смог нарушить его волю и пошел в ИВС. Это брата и погубило.

Тони снова повернулся на другой бок. В глазах неприятно защипало. Капитан несколько раз сжал кулаки, справляясь с эмоциями. Воспоминания о брате преследовали его, с тех пор как он дал матери клятву разыскать его. И вот уже пять лет он не может выполнить своего обещания.

В дверь купе громко постучали. Энтони в подобные минуты предпочитал одиночество.

– Кто там? – с нескрываемым раздражением спросил Тони. «Если у этого человека билет в купе, мне ничего не сделать. Но если это очередной любитель поболтать…»

Незнакомец не стал ждать разрешения и вошел. Сердце Тони екнуло. Он вскочил на ноги, его рука дернулась к кобуре с пистолем. Это был тот самый мужчина, которого он видел в шатре шерфов. Или…

Тони встряхнул головой.

Немолодой, с копной черных слипшихся прядей волос.

Точно он! Тони судорожно сглотнул.

– Как ты сюда попал? – Тони направил пистоль в грудь человека. На лице мужчины сохранилось безразличие, он закрыл дверь и сел напротив Тони.

– Убери оружие, Энтони. Оно не поможет, ты же помнишь.

У Тони задергался глаз. Он облизнул пересохшие губы и нетвердой рукой убрал пистоль. – Что бы ты тут не потерял, проваливай. Мне не до тебя.

– Наш мир – Эпангелиас, стоит на пороге катастрофы, капитан. И ты актер одного многоактового спектакля, хотя выход на сцену произойдет не скоро. Я хотел бы тебя предупредить…

Тони не слушал колдуна. Он лихорадочно думал, как ему захватить шерфа. Имперская разведка все у него выпытает. Но что могут сделать его руки, если даже пуля не остановила колдуна. Хотя… Тони вспомнил, что любому магу необходимо сначала произнести заклинание и напитать его слова силой. Мастера делают это быстро. Но не мгновенно. А значит, сейчас все зависит от скорости его реакции. «Нужно действовать неожиданно».

– Почему ты так заботишься о моем будущем, колдун? Следующие года три-четыре, я буду прозябать в пыли имперского штаба.

– Не будешь, – губы мужчины тронула едва заметная улыбка.

Тони на него прыгнул. Мужчина не успел даже открыть рот, капитан ударил его коленом в грудь, добавил локтем по затылку и повалил на пол, взгромоздившись сверху. Удары посыпались по голове колдуна. Шерф затих.

Тони был в шоке, он не особо верил, что у него получится. Капитан связал шерфа шнурками от ботинок и потянулся к двери, собираясь позвать проводника.

– И что ты будешь делать со мной, капитан? – спокойный голос колдуна заставил Тони передернуть плечами. Рука дернулась к кобуре.

– Очухался? Сдам тебя имперской разведке.

– А ты хорошо подумай, капитан. Освободишь меня, сможем поговорить, я предостерегу тебя от опрометчивых решений.

– Ты не можешь знать моего будущего, колдун. – Тони сомневался в своих словах. Он задумался. Перспектива узнать будущее была соблазнительной. А вот стать пешкой в планах шерфского колдуна – нет.

Тони открыл дверь и позвал проводника. А когда обернулся, увидел мужчину уже без пут.

– Ты сделал выбор, капитан. И да поможет вам Экхалор в грядущих бедах, имперцы. – Шерф провернул тот же трюк, что и в шатре. Просто растворился в воздухе.

Прибежавший проводник увидел только покрасневшего от гнева капитана посередине пустой каюты.

– Роадранер побрал бы этих магов! – выругался Тони, упомянув короля демонов из старой религии.

Глава III. Благословенная охота

Корнелио

Сумрачно. Большое серебряное зеркало в потрескавшейся деревянной раме. Тускло горят свечи. Неровное пламя колышется от дуновений воздуха из приоткрытого окна. Длинный дубовый стол. На нем толстая книга в потрепанном кожаном переплете, раскрыта где-то на середине. Рядом лежит черный плащ в обрамлении серебряных перекрещенных молний.

Напротив зеркала стоял мужчина в черном камзоле с серебряной вязью, в жестких простых брюках, заправленных в высокие кожаные сапоги. Волнистые черные волосы небрежно перехвачены в хвост.

Корнелио протянул руку, снял со стола подсвечник с горящей свечой и поднес к зеркалу. В нем отразилось загорелое уставшее лицо, запавшие серые глаза, под которыми пролегли глубокие тени, длинный нос и тонкие губы. И шрам. Косой шрам шел от правого виска и терялся в аккуратной черной бороде, подстриженной клином. Корнелио улыбнулся, красноватый шрам исказил лицо в страшной гримасе, которая отпугнула бы любую ночную тварь. В серых глазах не было улыбки. Редко кто видел в них отражение каких-либо эмоций.

Корнелио отвернулся и отошел к окну. Холодный воздух обволакивал его, холодил грудь, лунный свет упал на серебряный медальон с перекрещивающимися молниями. Знак Святой Экхалорианской Церкви. А медальон был знаком её верного слуги – охотника на еретиков.

Корнелио закрыл глаза. Воспоминания нахлынули на него. Такое случалось, когда он оставался наедине в комнате полной свежего воздуха, который прогонял аромат сгоревшего жира некачественных свечей. В такие минуты ему хотелось натянуть на себя плащ и забыться в беспечной дремоте, погрузиться в далекие воспоминания. И как это часто у него бывало – в самые неприятные.

Он хорошо помнил небо в тот летний вечер. Полную луну, темно-серые обрывки облаков, робкие первые звездочки. В тот день Богу было угодно изменить судьбу шестилетнего крестьянского мальчика.

Только закончилась уборка ржи, по поводу чего устроили ночной праздник. Корнелио помнил танцующих девушек, украшенных венками из ржаной соломы и задорную мелодию волынки. И отчаянный визг.

Волколак выпрыгнул на поляну. Все бросились бежать, а ноги мальчика онемели от страха. Так Корнелио и стоял, ожидая неминуемой смерти. Черная свалявшаяся шерсть, колдовские изумрудные глаза человека. Клыки с локоть. Запах псины. Как Корнелио не старался он не мог вспомнить волколака целиком, в памяти всплывали лишь отдельные детали.

И когда волколак разинул пасть, собираясь откусить мальчику голову, глаза Корнелио вспыхнули серебряным светом. Волколак странно заскулил и убежал. Дар? Возможно, для деревни, но для мальчика он оказался проклятием. Через два дня в деревне уже был Святой отдел по борьбе с магией. Инквизиторы.

Корнелио сжал кулаки. Капельки пота выступили на лбу, несмотря на холодный воздух из окна. Охотник промокнул лоб черным шелковым платком.

Он помнил, как его травили собаками соседи. Как заперли его родителей в доме. Его хотели сжечь те, кого он спас.

Инквизиция в какой-то мере спасла его. Заинтересовалась его способностями и решила проверить их на другой нечисти. Нежить была хуже любого волколака. Мальчика бросили в яму с пойманными тварями. Вопреки надеждам соседей он выжил. Не оставил не одного ожившего мертвеца, способного нанести ему вред.

Инквизиторы стояли полукругом над мальчиком, залитым своей и чужой кровью, в рваной одежде, с вырванными клочьями волос. Мертвая черная кровь стекала с Корнелио на пол, обезумевшие глаза пытались найти поддержки у взрослых, но видели лишь ненависть… и страх. Корнелио хорошо запомнил этот страх в их глазах. Он стоял и смотрел на них, запоминал черты каждого. Навсегда. Их лица словно выжгли клеймом в памяти.

Святой отдел по борьбе с магией пощадил его. Корнелио подозревал, что они просто не нашли упоминания о таких способностях в своем страшном кодексе.

Необычная способность не раз спасла Корнелио. Но все имеет последствия. Глаза почти потеряли выразительность, став двумя кусочками льда, зрение с каждым годом портилось. Скоро придет день и Корнелио придется надеть стекляшки, которые часто приходилось носить ученым людям.

Если бы не было этой способности… И того волколака… Как он тосковал по простой деревенской жизни.

Корнелио встряхнулся. Не ему принадлежала роскошь мечтать. Не в эту ночь.

Он подошел к столу, упер палец в книгу. Корнелио искал поддержку в вере. И часто находил. Он страстно верил в Небесного Отца – Экхалора, создателя и наставника всех людей. Тысячу лет назад он спустился с небес, в обличье простого человека, чтобы спасти эндорийцев, несших в своей душе истинную веру, пришедшую из глубины веков. Спасти от гнёта всесильных магов.

«Маги отвергли Небесного Отца, уверенные в своем могуществе. Для них магия, сила природных стихий была источником власти и огромной мощи. Экхалор проповедовал против магов в землях эндорийцев, смог переубедить и многих чародеев. Но совет архимагов видел в нем угрозу. Во время Великой проповеди архимаги направили в Небесного Отца молнию. На глазах многих тысяч людей молния не смогла причинить вреда Господу, но вызвала гигантский столб света с небес, что вновь вознес Бога на небеса. Охваченные праведным гневом люди веры уничтожили архимагов, и всесилию магов был положен конец.

Но бедствия эндорийцев не закончатся, пока не окрепнет вера в их душах. Многобожники-артарийцы поклонялись огню. Их магия открыла портал в мир демонов, они возродили ордена магов. С тех пор зло царит в нашем мире. Отголоски тех событий до сих пор бродят по земле в виде нечисти и демонов, изредка прорывавшихся в этот мир. Ты, взявший книгу в руки, уверуй в Экхалора или Эпангелиас ждет забвение». – Корнелио прочитал вступление на первой странице.

Охотник закрыл книгу и убрал в заплечный мешок. Это книга была не той, что должно носить благочестивому охотнику на еретиков. Ее написали еще до Раскола, в ней не было глав про исключительную благодать Экхалорианской Церкви, про необходимость борьбы с другими государствами, про Святой отдел по борьбе с магией… Корнелио слышал, что её написал древний историк, уверовавший совсем недавно, и поставивший своей целью изменить устройство самой религии. Кощунство! Ересь! Как иронично, что именно Корнелио, живший по заветам этой книги истреблял еретиков.

Корнелио бросил взгляд на зеркало и в очередной раз увидел свое обезображенное лицо. Обругав себя за то, что снял комнату с зеркалом, он вышел из комнаты.

Старый придорожный трактир. Грязные деревянные столы, низкий закопченный потолок, вечный табачный дым. Ранним утром еще не встал ни один постоялец. Хозяин спал, положив голову на стойку. Корнелио подошел и требовательно постучал пальцами около его уха. Трактирщик вскочил, ошалело хлопая глазами, хрипло спросил:

– Чего-то надобно, мастер?

– Скажи, неподалеку есть лес или роща?

– В двадцати пяти лигах, мастер, Медвежий лес, – трактирщик часто закивал головой.

– Значит, без коня не обойтись, – Корнелио прикинул оставшееся время. – Ты продашь мне коня, – с этими словами Корнелио положил перед ним грамоту Экхалорианской церкви. – Запишешь сюда сумму, отдашь в ближайшее отделение Святого отдела борьбы с магией.

– Но, господин охотник, ближайшее в сотни лиг отсюда.

– Предлагаешь отнять? – Корнелио наклонился к его лицу, кривя лицо в страшной ухмылке.

– Пожалуй, возьму бумагу, – сглотнул трактирщик.

– Верное решение. Так где мой транспорт?

– Что? А, лошадь. За трактиром конюшня. В третьем стойле мой конь, стало быть.

– Молодец, – кивнул Корнелио, – да поможет Экхалор в твоих бедах.

Трактирщик проводил его кислой улыбкой.

На улице хмуро. Небо заволокло низкими серыми тучами, а на поля черной шляпы упало несколько капель дождя. Корнелио подошел к низкой, потемневшей от времени калитке и начал не спеша натягивать перчатки. Темная тень отделилась от стены и скользнула в сторону охотника. Он не сдвинулся с места, лишь невзначай положил руку на рукоять меча. Тень несколько секунд стояла, покачиваясь из стороны в сторону, а затем резко бросилась вперед. Корнелио мгновенно развернулся и отбросил тварь ударом меча плашмя.

Нечисть тут же вскочила на ноги и низко наклонилась вперед. Корнелио ушел от атаки и ловко прыгнул за её спину, нанес рубящий удар по спине. Тварь захрипела и упала. Корнелио рывком перевернул её, наступил ногой на грудь и приставил кончик меча к горлу нечисти. Темное ссохшееся лицо, серые спутанные космы грязных волос, нижней губы нет, видны игольчатые зубы. Корнелио вглядывался в выпученные красные глаза.

– Ты что, тварь, спутала день с ночью?

Его расчет оказался верен. Еще с вечера, заприметив надвигающиеся тучи, Корнелио укрылся на ночь в трактире, так как эта тварь не способна зайти в населенный дом. Днем же она теряет большую часть силы. Нет, конечно, будь на месте охотника обычный человек, нечисть легко разобралась бы с ним и днем, а ночью даже Корнелио не рискнул бы тягаться с «вестником».

– Ну, что молчишь? – Корнелио свободной рукой промокнул платком лоб.

– Отпусссс-тиии, меня-кгх-сс, – дернулась нечисть всем телом.

– Отпущу. В преисподнюю. Когда узнаю, кто послал тебя!

– Меня никто не посссылал.

– Не верю. Вестник не появляется просто так, он не крадет коров, не воруют младенцев. Он исполняет чужую волю. Что за черный ритуал навел тебя, – Корнелио слегка проткнул горло нечисти.

– Тебе-ссс, никогдаааа, не узнать-ссс.

– Да неужели, – Корнелио резко наклонился. – Смотри, тварь, смотри, – он шире распахнул веки, облил нечисть серебристым сиянием. Тварь громко захрипела. Корнелио быстро осмотрелся, и вновь наклонился над вестником.

– Нет-ссс, нет-ссс, не надо, убери-ссс, – тварь орала, пыталась закрыть веки, но они сгорели, и лицо твари начало обугливаться. От такого запаха, что пошел от нечисти вывернуло бы любого, кто не провел лет десять в монастыре охотников.

– Ну, я жду!

– Аххх-грксс, госпожа, лесная госпожа! – тварь издала еще один горловой вопль.

– Так я и знал, что ведьма в лесу. Какой это лес, Медвежий?

– Не знать-ссс, не знать-ссс, как его называть-ссс людишки-сс.

– Ну и ладно, – пробормотал Корнелио и одним движением отрубил твари голову. – Найдем.

Вырезав на теле твари две скрещивающиеся молнии, охотник пошел в конюшню. Лошадь испуганно отпрянула от него, чуя запах вестника. Корнелио вздохнул и принялся осторожно подходить к лошади, стараясь подхватить поводья. Со второй попытки ему это удалось.

Ведя лошадь за собой, Корнелио вышел на улицу. Труп твари лежал там, распространяя зловоние.

«Это еще солнца нет, под ним нечисть разлагается очень быстро», – мелькнуло в голове у Корнелио. Он привязал один конец веревки к ноге мертвой твари, второй конец к луке седла. Затем отворил калитку, вскочил в седло и поехал в направлении леса. Тварь бросил на тракте примерно через поллиги.

Места начинались дикие, на весь путь всего одно поселение и нужно было до ночи прибыть туда. У Корнелио была задача поймать лесную колдунью. Неделю назад в орден Святой Охоты пришла информация о появлениях на северных границах нежити. Поползли слухи о демонах. Люди в той самой деревеньке, куда Корнелио ехал, начали болеть, случился большой падеж скота. На лицо все признаки ведьмы. Корнелио тогда только вернулся с охоты на оборотня.

Охотник даже не догадывался, как ведьма узнала, что он ищет ее. Но нечисть стала лезть отовсюду, да и вестник увязался три дня назад, даже задрал прежнюю лошадь. Корнелио считал вестников одними из самых неприятных тварей. Их обычно у ведьмы не много. Чтобы получить такую тварь нужно долго напитывать энергией зомби. Причем не всякий зомби сможет принять в свое ветхое тело такое количество энергии. При этом во время накачки энергией зомби имеют обыкновение становиться неконтролируемыми, и если ведьма не имеет сильных способностей некроманта, то все её эксперименты с вестником заканчивались неприятным для колдуньи событием. Он пожирал её.

Вокруг проносились безлюдные места. Поросшие густой травой луга, редкие деревца. Приближалась осень, часто шли мелкие моросящие дожди, а по утрам на северные земли опускались холода. Этот холод, забирающийся под плащ, напомнил Корнелио дорогу в горный монастырь.

Та дорого была узкой тропкой среди замшелых серых камней. Мальчик испуганно жался к ослу инквизитора. Здесь дул холодный пронизывающий ветер и одетого по-летнему Корнелио пробирало насквозь. Далеко в облаках угадывались строгие узкие шпили монастыря.

Здесь готовили верных слуг Экхалорианской церкви. Не паладинов, годных, по мнению Корнелио, только блистать освященной броней на парадах и не инквизиторов, годных только смеяться над мальчиком, что боролся за свою жизнь в яме с нечистью.

Корнелио передернуло от воспоминаний. Воспоминания о четырнадцати годах в монастыре стали его главным кошмаром. Там готовили тех, кто делает черную работу, о которой предпочитают молчать и даже не думать. Там готовили охотников на еретиков, которые преследовали иноверцев, ведьм, огнепоклонников, магов. Преследовали и убивали.

А еще там готовили черных братьев. Верных убийц, готовых пожертвовать своей жизнью, чтобы забрать чужую. В этот монастырь редко попадали по своей воле. В основном там были дети тех, кто оказался неугоден руководству Священного союза. Дети политических и религиозных деятелей, смещенных со своих постов, сироты, а также те, чьи необычные возможности выбивались из категории «святых способностей».

Корнелио посильнее затянул завязки плаща, досадуя, что не надел шерстяную безрукавку. Дорога была хорошей, но лошадь Корнелио начала прихрамывать. Охотник уже догадался, что хитрый трактирщик подсунул ему больную клячу. Ничего не оставалось, как спешиться и дать лошади передохнуть. Громко и с наслаждением выругавшись, он растянулся на траве. Места вокруг тянулись безлюдные, надеяться на чью-то помощь в такой глухомани даже не стоило. С такой скоростью Корнелио до темноты не успеть.

Назад к карточке книги "Предречение (СИ)"