Текст книги "Предречение (СИ)"

Автор книги: Артем Барабашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Фелиция закусила губу, и отвернула голову, украдкой вытирая слезы. Корнелио упал. Ему становилось холодно, лишь в животе, куда ударил Роадранер, расползался жар. Силы окончательно покидали охотника, зрение подернулась дымкой, он начал слышать чей-то неразборчивый шепот и удары барабана.

– Не уходи, слышишь! Твоя роль еще не выполнена, – произнес мужчина по-прежнему без тени эмоций, лишь слегка повысив голос. Но Корнелио его не слышал. Шепот становился все ближе, хотя охотник и не различал слова. Барабаны звучали все громче.

– Что с ним? – тихо спросила Фелиция. Она ощущала исходившую от неизвестного человека силу. Мужчина расстегнул рубашку охотника, открывая обширную и темную гематому на животе.

– Он умирает, кровь изливается в живот. Ему осталось недолго.

– Я попытаюсь помочь! – Фелиция протянула руку к охотнику.

– Ты не сможешь, – мужчина накрыл её ладонь своей, магичка почувствовала легкий укол. – Демон не сможет исцелить рану, которую нанес Роадранер.

– Ты можешь помочь ему?

– Нет, – со вздохом ответил неизвестный человек. Он протянул руку к лицу Корнелио, медленно водя пальцами по его шраму. Гематома засветилась, охотник начал дергаться. – Экхалор наделил меня силами исцеления, но здесь вмешалась магия Роадранера. Повелитель Бездны не просто пнул его, он приказал Корнелио умереть. Охотник жив только потому, что его подсознание не подчинилось демону.

– Тогда я. Я демон только наполовину. Моя человеческая магия исцелит его, а демоническая обойдет блок Роадранера.

– Не верю, что получится.

Фелиция положила на грудь Корнелио руки, шепча заклинания исцеления. Магическим зрением она видела красную змею в животе охотника, она кусала себя за хвост, обернувшись вокруг гематомы. Фелиция разделила поток силы на две волны, одна из которых приняла облик черной гадюки, вонзившей зубы в голову красной змеи. Вторая волна в виде белого исцеляющего потока вошла в гематому. С резким вздохом охотник открыл глаза.

– Холодно… – медленно произнес он, смотря куда-то мимо. Последним усилием Фелиция исцелила его воспаленную руку.

– Ты будешь жить, так как должен исполнить свою роль, – сказал незнакомец.

Корнелио с трудом повернул голову. – Какую?

– Остановить Роадранера.

– Ха, – дернувшись, усмехнулся Корнелио. – Ты пропустил тот момент, когда я как раз пытался это сделать. Как видишь, я далек от успеха.

– Раз ты выжил, значит такова воля Экхалора. Твоя роль задержать его, пока он не вступил в полную силу. Господь не оставит этого так, я уверен. Его милосердие выше гнева, он не даст Роадранеру подчинить людской род.

– Экхалор? Кто ты?

– Я Предвестник.

– Значит вот он, конец времен. То, о чем говорилось в Предречении.

– Задержи Роадранера. И запомни: его силу подпитывает гнев, страх, уныние и отчаяние. Не позволяй этим эмоциям захлестнуть себя. – Предвестник встал и сделал несколько шагов назад.

– Подожди… – прошептал Корнелио, но Предвестник исчез так, же быстро, как и появился. Охотник перевел взгляд на Фелицию. Она убрала руки с его груди, не отрывая взгляда от Корнелио. Повисла пауза. Охотник отвел взгляд.

Фелиция первая нарушила тишину: – Что за Предречение?

– Не делай вид, что не знаешь, демон.

– Я и правда не знаю. Книгу Экхалора в преисподней не читают.

Корнелио кашлянул, маскируя смех. Ему не хотелось признаваться, что его рассмешила шутка демонессы.

– Предречение – это последний раздел официальной Книги Экхалора. Там заключено пророчество о гибели, что ждет Эпангелиас. И провозвестником конца времен станет Предвестник, которого пошлёт сам Экхалор.

– Благодарю, что рассказал, – Фелиция улыбнулась с грустью в глазах.

– Что с моим зрением? Оно то появляется, то пропадает, – Корнелио провел пальцами по закрытым векам.

– Призыв Роадранера выпил твои способности. Это покажется странным, но ты видишь только благодаря его магии. Он вернул тебе зрение, чтобы ты видел, как я тебя убиваю.

– Но ты не стала.

– А ты пытался. – Фелиция красноречиво посмотрела на кинжал Корнелио.

– Зря я доверился твоей магии.

– Верно.

Корнелио вздохнул, молча рассматривая серое небо, после ухода Предвестника вновь затянувшееся тучами.

– Скажи, что Роадранер управлял тобой, как он делает это с низшими демонами.

– Нет, но его воля подавляла мою. Но… я и не пыталась сопротивляться. До того, как он приказал тебя убить.

– А та ведьма в лесу? Все было подстроено?

– Да, я дала ведьме силы, чтобы она заманила тебя в ловушку.

– А с матриитами?

– Я не знаю, кто они такие, и даже не догадываюсь, зачем епископу Чермолана была нужна ведьма, которой я дала силы.

Корнелио поднялся. – Здесь наши пути расходятся, – сказал он, не оборачиваясь к магичке.

– Не уходи! – внезапно, с жаром, сказала магичка и ухватила Корнелио за плечо. Несколько секунд охотник собирался с духом, чтобы дернуть плечо и сбросить её руку, но так и не собрался. Её нежная рука подрагивала на его плече, передавая ему все то волнение, что испытывала девушка. Её волнение отзывалось в его душе, задевая какие-то глубоко запрятанные еще в монастыре чувства. «Это обида? Страх потерять кого-то? Надежда? Или что-то еще?», – задумался охотник. Корнелио давно отсеял эти чувства, он прожил почти всю жизнь без друзей и близких, и привык надеяться только на себя.

– Я очень хочу уйти, – прошептал Корнелио. – Но ты… У тебя есть какая-то власть надо мной. – Он обернулся. Фелиция бросилась ему на шею, коснулась своими губами его.

– Не торопись, – Корнелио отстранился. – Зло, что отравило твою душу, через уста мои проникнет словно яд, – процитировал он Книгу Экхалора.

Фелиция улыбнулась. – Ты, наверное, единственный церковник, который смог простить демона.

– Экхалор учил прощать.

– Даже демонов?

– Повелитель Бездны сказал, что ты демон только наполовину.

– Но ты действительно любишь меня?

– Угу.

– Теперь я понимаю.

– Понимаешь, что плохой из меня церковник получился? Это любовь демоническая, не от Экхалора. Мне кажется, что я охвачен страстью любви, а на деле одержим Роадранером.

– Тише, – Фелиция прикрыла его губы нежным прикосновением пальцев. – Это заблуждение, – прошептала она на ухо охотнику. Корнелио почувствовал, как по коже побежали мурашки. – У Роадранера нет такой власти над сердцами людей. Твоя любовь настоящая, а не наваждение, как и моя.

– Он удивился, когда узнал, что ты можешь любить.

– Он ничего не знает о чистой любви, он понимает только страсть.

– Я не понимаю ни того, ни другого, – Корнелио покачал головой. Фелиция тесно прижалась к нему, её пальцы поглаживали мочку его уха. Он почувствовал слабое головокружение и прилив крови внизу. Греховное желание, которое он столько лет пытался подавлять. Корнелио понимал, что еще немного, и он сломается.

– Я тоже ничего не знаю о любви и страсти, – Фелиция обхватила голову охотника, поглаживая подушечкой большого пальца его шрам. – Я первый раз стою к мужчине так близко.

Корнелио снова попытался отстраниться. – Ты же распутный демон. У демонов есть девственность?

– Я лишь наполовину демон. – Фелиция отпустила его голову и сделала шаг назад. – Я бы никогда, никому, кроме любимого не позволила бы прикоснуться к своему телу. Почему ты хочешь обидеть меня?

– Я… не хочу. Просто пытаюсь свалить вину за мой грех на тебя.

– Оставь эти мысли, – Фелиция вновь приблизилась. Корнелио уже не пытался вырваться из её объятий. – Экхалор освятил союз, совершаемый по любви. – Она мягко коснулась губами его уха и потерлась нежной кожей щеки о его колючую бороду.

– Я думал, что ты ничего не знаешь об экхалорианстве.

– Только это. Отец сказал мне эти слова, когда впервые сообщил правду о матери.

– Твоя мать любила?

– Я думаю, да.

– Это невозможно.

– Знаешь как Роадранер делал новых демонов? Его слуги похищали нерожденных детей, прямо из утробы их матерей, он вливал в них магию, меняя и искажая замысел Экхалора. Так он делал новых слуг, могущественных и испорченных. Но в глубине души они оставались людьми. А моя мать больше остальных.

Корнелио чувствовал себя Экхалором, что противостоял искушению перед блудницей. Но Корнелио не был Экхалором и проиграл чарам Фелиции.

– Наверное, твоя мать была демоном-искусителем, – Корнелио обнял Фелицию и теснее прижал к груди. Охотнику показалось, что он прыгнул в бурлящие воды водопада и избавился ото всех преград на свете. Он часто дышал, все активнее ощупывая женское тело в своих руках.

– Это байка… Таких демонов… не существует, – Фелиция как одержимая вцепилась в него и кусала его губы, осыпала поцелуями лицо, словно не верила возможности творить с Корнелио что ей только угодно.

– Тогда почему ты так обольстительна?

– А почему ты… настолько мужественен? – магичка сжала мышцы его груди и, наконец, позволила их губам объединиться. Магичка и охотник наслаждались первым в своей жизни поцелуем, не замечая холод и усталость, они забыли о Роадранере, Экхалоре, долге, грехе и стыдливости.

Корнелио начал бороться с её одеждой, нежно, но настойчиво. Глаза Фелиции подернулись дымкой, она расслаблено запрокинула голову, она смотрела на Корнелио словно пьяная. Охотник уткнулся в её длинную шею, щекоча кожу колючими волосами, пыльный и потный вкус её шеи показался Корнелио вкусом великолепного терпкого вина, которое он жадно пытался испить. Их одежда, превратившаяся в бесполезные тряпки, полетела на пол, пытаясь до конца выполнить свою функцию и уберечь их разгоряченные тела от холода мраморных плит.

Корнелио нежно положил магичку, она оплела руками его шею, увлекая за собой. Охотнику еще не доводилось видеть женщину голой и он чувствовал пьянящий жар, рассматривая её тело, а она стыдливо сжимала бедра, борясь с желанием сдать эту последнюю линию защиты.

Корнелио уперся руками над своей прелестницей, его нательная молния свесилась над девушкой, касаясь холодным кончиком её кожи. Охотник обхватил цепочку рукой, собираясь закинуть молнию на спину, но внезапно его накрыло греховное желание, и он, словно потеряв последние остатки благочестия, принялся водить молнией по её телу, задевая чувствительные рычажки, которые приводили её в исступление. Фелиция дергалась и старалась уйти с пути молнии.

Корнелио почувствовал укол стыда, который наконец-то одержал вверх над страстью. Он забросил священный знак на спину и уперся носом в пол около её уха. – Надеюсь, священный металл не обжег твоей демонической кожи?

– Мне кажется, что-то другое обжигает мою кожу, – хрипло, с безумными глазами прошептала Фелиция.

Корнелио чувствовал, как упирается в её бедро. Фелиция пробежала руками по мужскому телу. Охотник чуть слышно застонал и поцеловал магичку. В этот раз поцелуй был намного короче, но в него он вложил все своей восхищение и желание, проникнув языком между нижним рядом зубов и губой.

– Я так люблю тебя, – прошептала Фелиция, – мне кажется, я бы забралась тебе под кожу, лишь бы быть рядом, плотнее, ближе!

Корнелио не ответил. Его рука скользнула между бедер девушки, Фелиция чуть раздвинула их, позволил пальцам охотника скользнуть по влажной коже, и он слегка задел её. Фелиция громко выдохнула, изогнув спину, а Корнелио прижался к ней, как бы уговаривая девушку открыться ему.

Фелиция ощущала его над собой, такого твердого и сильного, её пальцы ощупывали тугие, словно свитые из морских канатов, мышцы, а его твердость просто сводила магичку с ума.

«Как же это страшно, – мысли бессвязно роились в её голове, – а еще так сладко, он такой горячий, так пахнет! Он смог простить меня! Почему же ты такой твердый! Твои глаза… какие красивые серебряные глаза, так и хочется, чтобы ты любил меня этими глазами. Нет! Я хочу кое-чего еще! Пусть он уже возьмет меня. Но, как же страшно, и как же хочется!»

Девушка под Корнелио начала меняться. Вокруг её больших глаз вновь появились черные штрихи, волосы покраснели, а на подбородке и шее появились едва различимые алые узоры. Но сейчас даже демоническая сущность девушки не была способна остановить его желание. Он начал следовать языком по этим узорам, и там, где он касался, они становились ярче и больше.

– Покори свою демоницу, охотник, – прошептала Фелиция, сдавая последний рубеж защиты. Она скинула последние цепи стыдливости.

– Ты прекрасна, – прошептал охотник. Он замер. Фелиция словно задыхалась, хрипло и жадно хватая воздух, её затуманенный взор остановился на лице Корнелио.

– Быстрее, прошу!

Корнелио чувствовал, что их тела слились в единое целое, ему казалось, что он уловил боль и наслаждение в отражении её глаз. Узоры на теле девушки вспыхнули ярче, Фелиция закусила губу, гримаса боли исказила лицо, тихий стон сорвался с губ, волосы, разметавшиеся по полу, были цвета крови, обозначившей их союз.

Он замер, боясь причинить боль. Фелиция захныкала, нежно поглаживая его грудь. – Прошу, – прошептала она. Корнелио не умел быть нежным, но сейчас он вложил все свои силы в то, чтобы доставить ей наслаждение. Он сдерживал себя, подавлял животную страсть, старался отвлечься от умопомрачительных ощущений, его тело подергивало, когда он пытался не поддаться щекочущему зуду, он боялся потерять контроль и быть слишком груб с ней.

Фелиция уже давно потеряла всякий контроль, она стонала, металась под ним, она щипала и царапала Корнелио, припала губами и зубами к его шее, стараясь оставить как можно больше следов, отметить, обозначить, заклеймить. Она стремилась поддаться навстречу его движению, стремилась поглотить его, принять целиком.

Сбивчивое дыхание Корнелио усилилось, его взгляд становился все более хищным, развалины наполняли хриплые стоны, а он начал задевал все новые и новые глубины наслаждения внутри Фелиции.

Ей было немного стыдно, но вскоре эта мысль, связывающая её с реальным миром, исчезла, что-то глубоко животное и демоническое проснулось в ней, и она громко застонала, до крови вонзая ногти в тело Корнелио. Алый узор уже покрывал все её тело, отбрасывая на лицо Корнелио алые отблески, в которых его серебряные глаза светились все ярче.

Корнелио чувствовал гордость, рассматривая как девушка достигает новых пиков удовольствия, вздрагивает всем телом и сходит с ума от него.

– Быстрее… – Фелиция улыбалась, алые узоры резко очерчивали её лицо, придавая девушке демонической красоты и наделяя греховной мимикой. Её голос становился все более хриплым и грубым, в нем появились рычащие нотки, она прищурила глаза в своей любимой манере… Внезапно, она поняла, что достигла расцвета их чувств, ей стало не нужно ничего, кроме ощущения Корнелио внутри себя, это была прекрасная награда за все то, что ей пришлось пережить, за те страдания, что принесли ей демоны.

Она почувствовала соленый привкус слез на своем языке, Корнелио остановился, испугавшись, что причинил ей боль. Фелиция замотала головой и засмеялась, ногами убеждая его продолжать. Ей стало нестерпимо жарко, кровь застучала у виска и внизу живота, она вцепилась зубами в ладонь, не зная, как выстоять перед надвигающимся потоком чувств. Корнелио взял её руку и отвел в сторону, заставляя прочувствовать все без отвлечений, не отрывая взгляда от его лица. Но она уже не видела серебра его глаз, все поддернуло сладким туманом, и она дала волю разгоравшемуся внизу живота огню, хлынувшему по её телу.

– Фелиция, – прошептал Корнелио, наблюдая, как девушка переживает экстаз. Один вид её лица, переживающей все новые и новые грани удовольствия, заставил его приблизиться к горячему апогею.

Корнелио упал на Фелицию, но из последних сил уперся на локти, рассматривая свою возлюбленную, только начавшую отходить от упоительного наслаждения.

Они лежали, прижавшись друг к другу, и старались не думать обо всех тех бедах, что ждали их впереди.

– Я нарушил обет безбрачия, который дал в монастыре, – прошептал Корнелио, играя с волосами Фелиции, которые уже приняли обычный облик.

– У тебя был выбор, когда ты его давал?

– Нет, но это не отменяет того, что я его нарушил.

– Ты жалеешь об этом?

Корнелио задумался, а затем улыбнулся и коснулся её губ. – Об этом я не пожалею даже на суде Экхалора.

– Сейчас нам надо поспать, – Фелиция уткнулась в грудь Корнелио. – Утром нас ждут обязательства перед Предвестником.

– Это был самый необычный День Скорби в моей жизни, – Корнелио смотрел на звезды, которые проступали сквозь рассеивающиеся тучи.

Корнелио окончательно предал церковь, нарушил обет безбрачия и доверился полудемону. Эмоции бушевали, он чувствовал стыд и презрение к самому себе, и , одновременно, боялся ощутить отсутствие чувства вины за содеянное. Он молился Экхалору, содрогаясь от того, что он упоминает имя Господа своими греховными устами.

Вместе с Фелицией они шли дальше, продираясь через густой лес, укутанный синеватым сумраком. Солнце редко заглядывало через плотную листву. Следы упадка природы были повсюду. Листья шумно опадали на землю, трава под ногами жухла на глазах.

– Мне бы сейчас в Кристополь. Рассказать обо всем верховному инквизитору. Он, конечно, меня повесит, но они хотя бы серьезное сопротивление оказали главе демонов. Ты не сможешь открыть портал до столицы?

– Нет. Совершать дальнюю телепортацию без камней силы очень сложно. Я провернула это в Чермолане и исчерпала силы. В этом я тебя не обманывала.

– Я надеялся, что силы демона более могущественны.

– Ты же решил держаться подальше от моей магии?

– Раньше надо было. – Корнелио пристально посмотрел в глаза магички.

– Что? – спросила Фелиция.

– Только меня могло угораздить влюбиться в демона.

– В полудемонессу, не забывай, – с напускной серьезностью заметила магичка и рассмеялась.

«Неужели конец мира близок? Иначе зачем Экхалор послал Предвестника? И Предвестник ли этот мужчина? Но будь он обманщиком, его бы не испугался Роадранер. Или это игра? Предвестник появляется в Эпангелиасе лишь для того, чтобы возвестить о кончине мира…» – тяжелые мысли мучили Корнелио на протяжении всего пути по лесу.

Левой рукой, на которой не осталось и следа раны, он сжимал нательную молнию, моля Экхалора о спасении. В те редкие минуты, когда охотник спал, его будоражили тяжелые сновидения. Красный и белый драконы, Анжелос и Предвестник. Церковь из черного камня, с перевернутой молнией на куполе, смеющийся Роадранер и музыка. Тяжелые звуки, похожие на глухой стук барабана, перемешавшийся со звуками церковного органа. В конце этих сновидений неизменно возникала голая беловолосая женщина. За её спиной висели сложные механизмы. Вверх поднимались каменные своды пещеры, а обстановка напоминала древний подземный храм. Корнелио чувствовал силу этой необычной женщины и дрожал перед ней. Обычно в этот момент его лба касалась рука Фелиции, которая была обеспокоена лихорадочным сном охотника и Корнелио просыпался.

– Наверное, это мой самый сложный переход через лес за всю жизнь, – сказал Корнелио магичке, когда они зажаривали кабанчика на костре.

– Это из-за снов? – обеспокоенно спросила Фелиция. – Тебе так и снится та женщина?

– Я не понимаю кто это, но чувствую её силу. Надеюсь, это не наказание Экхалора за мои грехи.

– Если не перестанешь так говорить, я обижусь. Мы не грешили с тобой.

– А чем мы занимались? – усмехнулся Корнелио.

– Я обиделась.

Охотник чувствовал гнев Экхалора, который проявился во всей своей силе в грозах. Грозовые тучи так и не ушли из Священного союза, напоминая о себе тяжелыми раскатами. В эти минуты охотник падал на колени, прижимая руку к нательной молнии. Ему казалось, что она жжет его кожу, что гнев Экхалора заставит полоску металла пробиться через ребра к сердцу охотника. Фелиция в такие моменты начинала испуганно озираться. Корнелио казалось, что на её лице мелькают красные узоры, а глаза приобретают кошачий зрачок.

Он нарушил запрет ордена охотников, и позволил себе слабость. И несмотря на то, что действия Фелиции привели мир на порог гибели, Корнелио не был готов отказаться от своей любви. Он тяжело поднимался, выпускал молнию поверх нательной рубашки, чтобы между его кожей и жгучим металлом оставалась полоска ткани. И он не мог понять, внушение это или реальность.

Их путь через лес продолжался три долгих дня. Корнелио не мог это объяснить, но чувствовал, как Роадранер набирает силы, как безумие и злость старается подавить волю охотника. Они были связаны с главой демонов, связаны неведомой нитью, опорой для которой стали его глаза. Его зрение и до встречи с Роадранером было слабым, но теперь горизонт расплывалась в густой дымке, а дневной свет слепил глаза. Корнелио был благодарен Экхалору за плотные серые тучи, закрывшие яркое солнце.

Зато, когда Корнелио одолевали злость и страх, его глаза видели мельчайшие детали, он мог разглядеть мышь, мелькнувшую в трети лиги отсюда. Но охотник подавлял эти чувства и вновь оказывался в царстве густой и липкой мути, плотным белым мешком наваливавшемся на его глаза.

Когда среди деревьев начали появляться просветы, Корнелио облегченно вздохнул. Улыбка вновь заиграла на лице Фелиции. Охотнику нравилась её легкая, светлая улыбка, она казалось ему одинокой светлой звездой на черном небосклоне. На небосклоне, которого он теперь боялся.

В последние дни охотник обращался к небу в своих мольбах, но делал это под крышами домов или сенью деревьев. Корнелио боялся открытого неба, его невероятной дали. Охотнику казалось, что под открытым небом обнажается его душа, и Экхалор мог видеть его потайные желания, его грехи. Это была еще одна причина радоваться плотным тучам.

Дальние районы Кристопольской епархии никогда не отличались богатством. Но разруха, развернувшаяся перед глазами Корнелио, поражала. Дорогу около леса развезло из-за недавнего дождя, и она не успела просохнуть. Липкая черная грязь облепила сапоги магички и охотника, они с трудом находили путь, стараясь двигаться по обочине. Немногочисленные дома пустовали, поля стояли неубранными. Примерно через лигу их пути, дорога подошла к полю вплотную и Корнелио смог рассмотреть, почему крестьяне не убрали урожай. Густой желто-серой волной покачивались на ветру голые стебли пшеницы. Поломанные, с обглоданными остатками листьев. Несколько раз Корнелио попадались съеденные до середины колоски.

– Что здесь произошло? – спросила Фелиция.

– Катастрофа, – ответил Корнелио. – Столько урожая погибло. Голод и смерть пришли в эти места.

Примерно через три часа пути им на встречу попался человек. Грязный изнеможенный мужчина в серой длинной рубахе. Он медленно шел в их сторону, шлепая босыми ногами по жидкой грязи. За спиной у него болтался мешок с вещами. Корнелио окликнул его, но тот не ответил. Когда они поравнялись, охотник медленно взял его за плечо.

– Что здесь произошло? Где все?

– Все убежали. И вы бегите, – мужчина поднял на них усталый взгляд бесцветных глаз.

– Зачем?

– Черная орда пришла на наши земли. И демоны, – мужчина рывком высвободил плечо и так же побрел на запад.

– Демоны? – крикнул Корнелио вслед мужчине, но его вопрос остался без ответа.

– Роадранер? – Фелиция нахмурилась.

– Я не знаю. В воздухе разлито отчаяние и страх.

Магичка потерла лоб. – Что за черная орда?

– Так в Союзе называют саранчу, когда она закрывает собой горизонт. Поспешим.

Насекомые встретились им ближе к вечеру. Налетели плотным облаком, врезаясь во все подряд. Повсюду мелькали коричневые точки с крыльями, но некоторые крылатые вредители подлетали совсем близко, и Корнелио подслеповато щурясь, мог разглядеть крупных насекомых, в размахе достигавших размеров воробья. – Что за бесовщина… – шептал охотник. – Никогда не видел таких огромных.

Охотнику и магичке пришлось укрыться в одном из заброшенных домов. Это было старое бревенчатое здание, крытое посеревшей соломой. Внутреннее убранство сохранило следы спешного бегства. Корнелио растопил печь, а Фелиция достала из подпола брюкву и морковь. Здесь жили бедные люди, охотник не нашел ни соли, ни сахара, который ввозили в Союз рильские торговцы.

Фелиция нарубила овощи и отправила в печь тушиться. Корнелио, уже забывший, что такое простой уют, растянулся на лавке у теплой печи. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что Фелиция могла бы стать его женой, но он не успел обдумать эту идею и уснул. Впервые за эти дни его не мучили беспокойные сны.

Вечером Фелиция села у лавки и рассматривала спящего охотника. Она любовалась чертами его расслабленного лица, после её исцеляющей магии шрам уже не багровел вечно воспаленной канавой, побелел и зарос свежей кожей. «Нужно будет уговорить его сбрить эту бороду, – размышляла магичка, – теперь ему не нужно прятать шрам».

Она легко коснулась его плеча. – Ужин готов.

На вкус охотника овощи получились чересчур сладковатыми, но после скитаний в лесу и это было блаженством.

«Не хочется никуда идти. Вот бы остаться в этом доме вместе с Фелицией и просто жить. Думал ли я когда-то о такой простой жизни? В монастыре может и думал, но уже столько лет я сражаюсь с нечистью и забыл, что такое уют. Как же я устал».

– Благослови тебя Экхалор, Фелиция, – сказал Корнелио и тут же спохватился. – Надеюсь, это не навредит твоей полудемонической природе?

– Если бы от каждого упоминания имени Экхалора демоны корчились в муках, их бы давно не осталось.

Корнелио оставил плащ на лавке и вышел на улицу. Уже стемнело. Саранча улетела, в сумерках было тихо и пустынно. Где-то на востоке сейчас бродит Роадранер, навлекая на людей беды, пугая демонами. Он наполняется силами и хочет истребить людей.

«А я не хочу никуда идти, не хочу действовать. Смогу ли когда-нибудь выстроить подобный дом?», – размышлял Корнелио, рассматривая добротные бревенчатые стены. Фелиция зажгла лучину, из небольшого северного окна бил тусклый свет, придавая дому еще больший уют.

«Я позволил слабости проникнуть в мою душу, позволил Роадранеру завладеть мною. Не просто так охотников заставляют давать обет безбрачия. Нам нельзя любить… Но как же завет Экхалора?»

Корнелио смотрел на низкое небо, заволоченное темно-серыми тучами. Собирался дождь. Корнелио опустился на колени, выцарапал на земле молнию. В сумерках она была плохо различима, глаза подводили охотника. Он положил руку на сердце и начал молиться, стремясь найти в себе силы продолжить путь.

– Это моя первая молитва под открытым небом со дня Скорби, Небесный Отец, – прошептал Корнелио. – Я открыт перед твоим гневом. Если ты моя вина недостойна прощения, ниспошли молнию, чтобы покарать меня.

Заморосил дождь, сверкнули отдаленные молнии редкой осенней грозы. Фелиция вышла и окрикнула Корнелио. Но охотник продолжал стоять на коленях под мелким осенним дождем.

Простоял он до полуночи, подставив лицо каплям и щурясь от ярких вспышек, прорезавших ночную тьму. Молнии обходили дом стороной.

Он тихо вошел, вывесил одежду сохнуть и вновь упал на лавку, закутавшись в свой плащ. Фелиция приподнялась на локте, всматриваясь в лицо Корнелио. Её тоже терзали сомнения.

«Если бы не Возрождение, – подумала она, – я никогда бы не оказалась здесь. И не встретила бы моего мрачного Корнелио. Что нас ждет дальше? Я чувствую, что надо торопиться, Повелитель Бездны уже почти вошел в полную силу, он вновь начал звать меня к себе». Могла ли магичка сказать, что не последует этому зову? Она не знала, не знал никто.

Корнелио метался во сне. Ему снова снилась беловолосая женщина, она стояла рядом с невысоким мужчиной. Корнелио никогда не видел его, но сонный разум подсказал, что это Экхалор. Во сне у охотника почему-то не возникло желания пасть ниц, Экхалор выглядел обыкновенным человеком, громко смеялся, держа эту женщину за руку.

Но, внезапно, Бог повернул голову и посмотрел на безликого во сне Корнелио. Пронзительный взгляд серебряных глаз заставил его съежиться, хоть он и не чувствовал своего тела. Экхалор отпустил женщину, приблизился к Корнелио. Он улыбнулся, касаясь невидимого лица. Охотник почувствовал, как появляется его тело и одновременно исчезает окружающая обстановка. Исчезла женщина, на её месте стоял Анжелос. По грозному лицу предводителя ангелов катились слезы. Корнелио понял, что стоит в окружении других ангелов, прямо перед Экхалором. Он был ниже охотника примерно на голову. Корнелио встал на колени и припал к ногам своего Бога.

«Позови и я приду», – донесся до Корнелио невероятно далекий голос.

– Все пошло не по плану, – внезапно заговорил Анжелос. Его голос напоминал Корнелио раскаты грома. – Теперь она может выйти на свободу. Изначальные нарушили свое слово.

– Мы остановим Предвестника. Еще не поздно, – сказал другой ангел.

– Роадранер должен был объединиться с Изначальными и разрушить Атеней. Эта стихия, магия, слишком опасна для людей, – Анжелос смотрел на Корнелио. Охотник оцепенел и не смел поднять взгляд.

– Предвестник во власти эмоций, он мстит Мастеру. Он не достоин провозглашать божественную волю, – Корнелио не видел сказавшего это ангела.

– Это решать не нам, – сказал Анжелос, поворачиваясь к Экхалору.

«Нужно остановить Роадранера. Но помните не он главная угроза», – Экхалор молчал и смотрел на Корнелио, но слова отпечатывались в разуме охотника. «Дадим людям право сразиться со своими страхами. Если они победят, Я остановлю Предвестника». Охотник дрожал под его взглядом.

– Он предал свою веру! Вступил в сговор с магами и демонами, – громко сказал один из ангелов.

– Он искупит свой грех. Экхалор милосерден, – величественно провозгласил Анжелос.

Перед глазами Корнелио все растворилось.

Он проснулся. Легкий сумрак еще стоял за окном. Фелиция громко сопела, укрывшись покрывалом с головой. Корнелио осенил себя молниеносным знаком.

Медленно, стараясь не скрипеть половицами, он подошел к Фелиции и убрал с её головы покрывало. Она заворчала во сне, повернувшись спиной к охотнику. Корнелио коснулся её волос, забрал свою одежду и вышел на улицу. Он не знал планов Экхалора и его ангелов. Но охотник четко представлял в них свою роль. Он должен задержать Роадранера, задержать ценой своей жизни и искупить свои грехи.

Он затянул повязки плаща и хотел уже идти к дороге, но тут его окрикнула Фелиция.

– Ты даже не знаешь куда идти, – сказала она.

– На востоке есть большое поселение. Очевидно, Повелитель Бездны направился туда.

– Ты хотел оставить меня одну, – голос Фелиции задрожал.

– Я не хочу, чтобы Роадранер вновь завладел твоей волей. Не хочу сражаться с тобой.

– А тебе и не придется, – Фелиция закрыла дверь и догнала охотника.

Корнелио оставалось лишь тяжело вздохнуть и ускорить шаг.

– Опять снилась эта женщина, но теперь там был еще и Экхалор, – задумчиво рассказывал Корнелио, щурясь на горизонт.

– Ты вчера долго и исступленно молился, не удивительно, что он приснился.

– Да, но я никогда не думал об этой женщине. А еще ангелы вокруг Экхалора упоминали какого-то Мастера. Я раньше никогда не слышал этого прозвища.