Текст книги "Предречение (СИ)"

Автор книги: Артем Барабашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Матри? – удивленно переспросил Корнелио.

– Заткнись, – толкнул худощавого носатый. Он быстро переглянулся с их молчаливым спутником, и они начали обходить охотника с трех сторон. Пока Корнелио хаотично соображал, что делать, тоскливо поглядывая в сторону меча, прислоненного к стене около кровати, Фелиция вскочила и протянула руки в сторону нападавших. Корнелио обдало холодом, а крепкие мужики повалились на землю, будто сбитые порывом ветра. Корнелио бросился к кровати и схватил меч. Этого не понадобилось. Мужчины крепко спали. Фелиция медленно села на кровать, опершись об стену.

– Они еще долго будут… спать, – прошептала магичка.

– Это радует, – Корнелио наклонил голову в сторону, расстегивая рубашку худощавого. Как он и ожидал, нательной молнии у него не было. Не оказалось ее и у остальных нападавших. Зато под сердцем красовалось выжженное металлом клеймо – бычья голова.

– Что ты делаешь? – Фелиция с трудом встала с кровати. Корнелио и не думал, что магия дается людям так тяжело.

– Пытался понять, что значит Матри. И почему они настолько не уважают Церковь. Теперь мне это более или менее ясно. Они не исповедуют экхалорианство. Они – еретики. Или даже хуже.

– Еретики?

– Да. В Священном Союзе постоянно появляются различные ереси. Экхалорианство чересчур бескомпромиссно для таких людей. Многие имеют свои варианты текстов книги Экхалора.

– То есть ты не считаешь, что на них повлиял Роадранер? – голос Фелиции окреп, она стояла уже достаточно твердо.

– Это взгляд простого человека. В монастыре мы подробно разбирали причины появления ересей, мы даже изучали наиболее распространенные. Но я не слышал и не видел ни одного еретика, который бы называл Бога иным именем, чем Экхалор. Обычно это не ставят под сомнение.

– А что ставят?

– Все, но не имя Экхалора. Похоже, в этом городе засело особое зло.

– Почему? Ты же говоришь, что ереси достаточно распространены.

– Все еретики скрываются от Церкви и Инквизиции. А эти сами нападают на их служителя.

– Нам нужно срочно вернуться в собор. И еще… – Корнелио сжал губы, рассматривая Фелицию. – Больше не нужно магии. Мало того, что нас сможет обнаружить Инквизиция, к тому же, я считаю ее противоестественной. Экхалор был против магии.

– Я спасла нас! – возмутилась Фелиция.

– Больше не надо. Пожалуйста.

– Хорошо, хорошо, – вздохнула магичка, – все равно я еще не восстановила силы. Но если нас окружит толпа, я все равно спасу нас! – с вызовом сказала она.

Корнелио вздохнул и направился вниз. Магичка поспешила за ним. Хозяйка гостиничного дома пропала. Он не сомневался, что она тоже еретик. На улицах стало еще пустыннее. Корнелио прибавил шагу, Фелиция едва успевала за ним. Неожиданно дорогу им перегородил дородный мужчина в буром дублете и одетой набок зеленой шляпе. Он явно был взволнован.

– Господин охотник, господин охотник, – мужчина попытался схватить Корнелио за рукава плаща, но охотник, помня о нападении в гостиничном доме, извлек меч и направил в грудь неизвестного. Тот остановился, тяжело дыша. Его полное лицо раскраснелось, редкие усы покрылись капельками пота.

– Кто вы? – Корнелио внимательно рассматривал мужчину. Дублет был распахнут на вороте, и охотник заметил серебряную цепочку на толстой шее. «Нательная молния? Этот мужчина верный экхалорианец или еретик, заманивающий нас в ловушку? Откуда он знает, что я охотник на еретиков, ведь на мне простой плащ?»

– Я простой купец. Умоляю, помогите! – прохрипел мужчина.

– Помочь? И чем же?

– В нашем городе есть страшная секта, господин охотник. Вчера она убила другого охотника. А сегодня она заберет мою дочь из лона Церкви. О, Экхалор, почему ты оставил нас! – купец вскинул руки к небу.

– Заберет? Каким образом? – Корнелио не опускал меча.

– Они забрали ее разум два месяца назад. Она ходила на их собрания и теперь хочет пройти ритуал посвящения. О… Господи, она не ведает, что творит! – глаза купца покраснели и в их уголках заблестели слезы.

– Откуда вы знаете, что я охотник? Как я могу быть уверен, что вы не последователь этой же секты?

– Что вы господин охотник, как можно? – залепетал купец. – Я верный слуга Церкви, – на этих словах он стукнул себя рукой по груди. – А насчет того, что вы охотник, мне рассказал мой старый друг, стражник. Я целых полдня слежу за вами, надеясь рассказать о дочери. И тут я узнал от нее про ритуал. Она и меня, и жену мою уже давно пытается туда заманить.

– Почему не сообщили Инквизиции?

– Да вы что? Они же запрут её в тюрьме или того хуже, сожгут! А среди простого народа давно известно, что охотники более человечны и снисходительны.

– Далеко не все, – Корнелио убрал меч в ножны. – Только те, что не пошли в охотники добровольно. А добровольцы – фанатики похуже инквизиторов. Можешь мне поверить.

Купец быстро закивал.

– Но для начала отведи нас в свой дом.

– Для чего, мастер-охотник? – купец настороженно посмотрел на него.

– Мне нужны зацепки об этой секте. Твоя дочь приносила какие-нибудь книги?

– Да, была одна… – с сомнением пробормотал купец. – Но умоляю быстрее, господин охотник, быстрее, – толстяк приложил руку к сердцу. – Если она пройдет посвящение… Её душа вечно будет гореть в преисподней! О, Экхалор!

Дом купца находился в противоположной стороне от гостевого квартала. Это был добротный двухэтажный сруб с красивой покатой крышей из красной черепицы. Через несколько домов Корнелио заметил часовню.

Купец трясущимися руками отпер дверь и быстро побежал налево по коридору. Толстяк бежал в ботинках по роскошному красному ковру. С грохотом упала одна из настенных картин, где был изображен Экхалор с поднятыми вверх руками. Охотнику показалось, что его лик изменился, стал более грустным. Корнелио повел плечами и вошел вслед за купцом, повесив картину обратно. Купец, который уже спускался по лестнице, держал в руках толстую книгу по объему не меньше, чем книга Экхалора. Осторожно касаясь её обложки, словно она была ядовитой, мужчина передал книгу охотнику.

Корнелио поднял ее рукой, оценивая вес. Тяжелая книга с кожаным переплетом и с бычьей головой из бронзы на переплете.

– Поспешим к моей дочери, господин охотник!

– Подожди, купец, – Корнелио бросил книгу на низкий столик за лестницей. Он быстро перелистывал желтоватые страницы. Книга была очень старой, написанной на пергаменте очень низкого качества и на эндорийском языке. Хотя книга Экхалора, которая принадлежала Корнелио и была написана на том же языке, со времен Раскола все новые книги издавались на имперском. «Значит, они ищут возвращения к первоистокам, а не совершенствуют экхалорианство. Но как они так искусно состарили книгу», – подумал Корнелио, быстро скользя глазами по заголовкам религиозных текстов. «Пришествие Матри в этот мир», «Магия и Матри», «Мистерии», «Степени посвящения»…

С каждым новым заголовком недопонимание Корнелио все увеличивалось. Ересь, называющая себя матриизмом, очень сильно отличалась от всех других, с которыми сталкивался охотник. Более того, у нее было мало общего и с самим экхалорианством. Не вчитываясь подробно, Корнелио отметил только один схожий момент.

Первый день осени триста шестьдесят четвертого года – год рождения Экхалора, и судя по вере матриистов, их Матри родился в тот же день, но на год позже. И их бог не был убит в День Скорби. В этот день он сам вознесся на небеса, веря, что его учение уже нашло своих последователей.

– Странно, – тихо прошептал Корнелио, скользя глазами по первым строкам текста.

– Что там? – тихо спросила Фелиция.

– Матри несколько раз называют она. Хотя нигде не указывают, что их бог – женщина. Интересно это связано с женскими богинями пантеона северных племен или с культом Девы-воительницы из Ржавых пустошей? – спросил самого себя Корнелио. – Но складывается ощущение, что они отождествляют своего или свою Матри с Экхалором.

Охотник быстро захлопнул книгу, и обернулся к купцу: – Как давно эта секта в городе?

– Моя дочь говорила, что мат… матрист…

– Матриизм, – подсказал Корнелио.

– Да. Она говорила, что он существует со времен жизни Экхалора…

– Это типичная ложь всех ересей, – перебил его охотник. – Когда твоя дочь попала в эту секту, когда подобное ты заметил с другими людьми? Соседи, твои торговые партнеры?

– Моя дочь попала под дурное влияние Роадранера… месяца два назад. Именно тогда она стала пропадать из дома по ночам и принесла эту книгу. Про остальных не знаю, но очень многие мои знакомые связаны с этой демонической сектой. Умоляю, господин охотник…

– Хорошо, мы идем за твоей дочерью. Показывай путь.

Купец тяжело вздохнул и быстрым шагом повел их через весь дом к черному выходу. После чего быстро побежал к часовне. На улице не было ни единой души. Корнелио не веря своим глазам, шел к часовне. Ему сложно было поверить, что священное место стало пристанищем ереси. «Вот сейчас он завернет за угол, нет сейчас зайдет в тот дом…» – надеялся про себя Корнелио, но купец шел прямо к часовне. Фелиция прошептала около лица охотника:

– Ты, правда, хочешь спасти его дочь?

– Нет, я не смогу этого сделать, – покачал головой Корнелио. – Слишком многие участвуют в этой секте, слишком глубоко это еретичное учение проникло в её разум. Здесь требуется опытный инквизитор и месяцы работы.

– Тогда почему мы идем туда?

– Я хочу увидеть это своими глазами.

– Это?

– Ритуал посвящения. Согласно классификации Жозелины Форте мы относим ереси к тому или иному типу по их ритуалу посвящения.

– Это так важно сейчас?

– Здесь большая и сильная ересь. Мне нужен подробный отчет перед Инквизицией, поэтому это очень важно. К тому же они убили охотника на еретиков, это тяжкое преступление и я должен увидеть тех, кто участвует в этих злодеяниях. – Корнелио удрученно склонил голову.

– Почти дошли, – прошептала Фелиция.

Купец препирался с одиноким мужчиной у дверей, убеждая впустить его. Тот лениво отмахивался, сонно поглядывая в сторону. Поэтому он и не заметил охотника, подкравшегося к нему сзади и мощным ударом рукоятки меча отправившего незадачливого охранника в пыль.

В часовне было очень холодно и тихо. Лавки покрылись пылью, молния Экхалора криво накренилась вбок. Рядом с ней был открыт люк, освещаемый неровным светом факелов. Корнелио не стал прятать клинок и с обнаженным мечом начал спускаться вниз.

Поначалу он хотел оставить Фелицию в часовне, чтобы она приглядывала за охранником и в случае чего предупредила охотника, но передумал. Он боялся себе признаться, но… «Я не хочу оставлять её одну, – про себя прошептал Корнелио. – И её магия. Она может нам понадобиться. О, Экхалор, о чем я думаю. Магия – это вред, вред, вред! Или не такой уж и безусловный вред? Экхалор, прости мою заблудшую душу. Прости!»

Ступеньки трещали под ногами, охотник ругался про себя запрещенными Церковью словами. Корнелио удивлялся храбрости толстого купца, он поджал подбородок и смело спускался вслед за Фелицией. «Как жаль, что я не смогу спасти душу его дочери», – подумал охотник.

Снизу доносился нестройный гул голосов. Они вышли к небольшой каменной площадке, которая нависала над гигантской подземной пропастью. Около лестницы стоял еще один охранник, который не удивился новым гостям. Он только начал что-то говорить и в этот момент Корнелио вырубил его мощным ударом. Они подползли к краю площадки, откуда вниз уходили вырубленные в скале ступени. Рядом с ними была натянута веревка, чтобы сделать спуск более безопасным, но от взгляда вниз у Корнелио все равно побежали мурашки по телу. Он повернулся в другую сторону, вниз полетела каменная крошка, и охотник замер в пыли. Внизу шумела большая толпа. Фелиция с некоторым восхищением осматривала подземный зал, а купец поднялся на локтях, высматривая свою дочь.

«Подземные катакомбы под часовней. А что, если ересь более древняя, чем я предполагал? Бред, не может такого быть. За столько лет они бы уже давно себя проявили. А катакомбы могли и от древнего экхалорианства остаться, когда его еще преследовали артарийцы».

Внизу явно что-то начиналось. Люди расходились в стороны, пропуская вперед девушку в короткой тунике. Ее руки были связаны за спиной. Купец сдавленно охнул, и охотник догадался, что он узнал свою дочь. Вслед за ней шли двое мужчин в белых одеяниях с красными пятнами. Корнелио не сомневался, что это брызги крови. Один нес на кожаных ремнях жаровню с углями, из которых торчала рукоятка металлического жезла. – Клеймо, – прошептал охотник.

Девушка подошла к выдолбленной в камне яме с тонким деревянным мостиком посередине. Прямо держа голову, она дошла до середины моста и опустилась на колени, спиной к наблюдающим за ней сверху людям.

– Чем это связанны ее руки? – спросила Фелиция. – Это явно не веревки.

– Вроде куриные внутренности, – поморщился Корнелио, неотрывно наблюдая за ритуалом.

– Какое варварство! – не сдержала эмоций магичка.

– Господи, спаси её душу, – прошептал купец. – Господин охотник, умоляю, спасите ее пока не поздно, – он едва не плакал.

– Боюсь, это не в моих силах. Слишком много последователей этой ужасной ереси внизу. Мне не справиться, – Корнелио прикрыл глаза, сердце забилось чаще, охотник чувствовал себя черствым инквизитором, который каждый день проводит сожжения. – Когда ваша дочь вернется домой, уезжайте. Слышите? – Корнелио повысил голос, не смотря на опасность быть услышанным. – Вы должны покинуть Чермолан. Езжайте в деревню Атино, к священнику Марино. Скажите, что пришли от Корнелио, охотника на еретиков. Только там, в постоянных молитвах, ваша дочь сама спасет свою душу. И по возможности не приезжайте в Чермолан. Здесь начинается страшное.

Купец смотрел на охотника, его губы дрожали. То, что разворачивалось внизу было самым страшным сном для доброго экхалорианца. Страшный, демонический ритуал.

– Уходите, делайте все необходимые приготовления для пути.

– Но, я… Моя дочь… – запинался купец.

– Уходите! Это приказ представителя Церкви, – Корнелио с трудом сдерживал эмоции. Ему было жалко плачущего толстяка. Внизу раздался стройный гул голосов. Люди пели песню на эндорийском. Их голоса эхом отражались от стен подземного зала, усиливая и без того жуткую атмосферу. Купец тяжело поднялся и слегка качнувшись, поспешил наверх. Ступеньки громко заскрипели. Песня продолжалась. Корнелио осмотрел многих людей и пришел к неутешительному выводу, что все слои населения города были втянуты в ересь. Они пришли в своей одежде, и охотник легко смог увидеть и крестьян, многочисленных чермоланских купцов, стражу, даже церковных служителей. В частности, он рассмотрел среди толпы диаконису из собора. Песня резко оборвалась, закончившись на троекратном повторении имени Матри. Один из мужчин в белом одеянии взял раскаленное клеймо в руки. Второй отдал жаровню человеку из толпы, подошел к девушке и разорвал ткань на ее груди. Дочь купца на мгновение прикрыла глаза, затем подняла голову, подавшись навстречу человеку с клеймом. Тот остановился и громко спросил:

– Готова ли ты, дочь Матри, стать её вороном? Пройти первую ступень посвящения, испить священной крови, стать верной слугой Матри? Готова ли ты быть её крыльями, её голосом?

– Готова, – звонко ответила девушка.

– Знайте же, – мужчина обернулся к толпе, – подобно тому, как Матри со слезами на глазах и с болью в душе убила Небесного быка, так и я, плача, приношу боль нашей сестре, – с этими словами жрец Матри прижал клеймо к телу девушки. Она громко вскрикнула, ее тело забилось в судорогах. Жрец торжественно отдал клеймо другому человеку и помог девушке подняться с колен. Он достал искривленный нож и быстрым движением разрезал страшные путы девушки. Ей накинули на плечи плащ и помогли уйти с моста. Она, вымученно улыбалась, отвечая на прикосновения других людей.

– Страшно, – прошептала Фелиция.

– Душами этих людей точно завладел Роадранер, – Корнелио сжал рукоять меча.

– Ну и что там по ритуалам? По классификации вашей Жозелины? – с ехидцей спросила Фелиция.

– Ничего. Это не ересь. Это другая религия. Я узнаю в ней истоки одной околоэкхалорианской секты. На заре экхалорианства, когда маги активно преследовали немногочисленных последователей Экхалора, группа людей ушла в горы. Их проповедником был Амри, человек, называющий себя учеником Господа. Очень многие в Церкви ставят это под сомнение, об Амри нет ни единого упоминания в книге Экхалора. Считается, что Амри не встречался с Экхалором, но будучи его современником, что-то слышал и создал особую ересь, впитавшую в себя целый ряд верований. Он смешал экхалорианство, веру артарийцев и культ быка, известного в предгорных племенах. Но и в той ереси был гигантский ряд различий от матриизма. Это что-то особое.

– А что случилось с той сектой в горах?

– Четыреста лет назад ее окончательно уничтожили охотники за еретиками. Возможно, матрииты нашли какие-то священные записи амриистов, или еще что-то, я не знаю, – покачал головой Корнелио.

Жрецы внизу начали готовиться к новому ритуалу, люди продолжали петь на эндорийском, но что именно охотник уловить не мог, однако различил множество строк о неминуемой смерти и наказании.

Корнелио заметил, что пела лишь часть толпы, большинство же только выглядывали друг у друга из-за плеч, пытаясь рассмотреть происходящее. Охотник догадывался, что это либо новообращенные, либо простые люди, далекие от жречества и поэтому не принимающие участия в песнопениях. А жрецы уже успели расстелить ковры, на которых незатейливая вязь составляла орнамент вокруг сюжета с быком, но о чем именно он был, с такой высоты Корнелио рассмотреть не мог. Вывели человека с мешком на голове. По изорванной черной одежде с серебряными молниями Корнелио легко узнал брата по Ордену. «Не убили, значит, еще».

Корнелио с тоской посмотрел на лестницу, вырубленную в скале и на толпу внизу. «Незамеченным спуститься не получится».

Охотника на еретиков вывели на помост и поставили на колени. Песня резко оборвалась, и на помост взобрался невысокий мужчина, с мощным обнаженным торсом. Его уши оттягивали вниз многочисленные золотые кольца. Жрец передал ему позолоченный меч и прокричал: – Готов ли ты принять новую ступень, посвященный? Готов ли ты стать львом Матри, её клинком, её мускулами, её кулаками? – при этом жрец больше обращался к толпе, чем к человеку с мечом.

– Во славу Матри, – человек принял меч и сделал шаг назад. Жрец спустился с помоста, а толпа полностью замолчала. Корнелио стало жутко от этой тишины. Доски заскрипели под ногами мужчины с мечом. – Твой палач идет к тебе, брат, – прошептал Корнелио. Его рука нырнула в ворот рубашки и сжала нательную молнию.

Связанный охотник поднял голову в мешке. Корнелио видел, как он пальцами связанных за спиной рук пытается осенить себя знаком молнии.

– Да будут твои молитвы услышаны, брат. Спаси тебя Экхалор, – Корнелио приложил нательную молнию к губам.

Фелиция с тревогой посмотрела на него.

– Во имя Матри! – прокричал человек внизу. Он рубанул охотника по груди крест-накрест, а затем крутанулся на одной ноге и отсек хрипевшему пленнику голову. Корнелио прикрыл глаза. Сквозь веки он успел уловить всплеск света. Умирая, охотник прошептал боевую молитву, и в помост ударила молния, возникшая прямо в подземном зале.

– Вера этого охотника была колоссальна! – пробормотал Корнелио.

– У него был талант к магии, – кивнула Фелиция.

Люди внизу заволновались. Палач, шагнувший на новую ступень в иерархии этой ереси, поспешил покинуть загорающийся помост.

– Думаю нам пора уходить, – прошептала Фелиция. Корнелио кивнул. Они поднялись на ноги и столкнулись нос к носу с тремя подкрадывающимися матриитами. Ошарашенные неожиданным столкновением, матрииты потеряли драгоценные секунды. Корнелио схватил ближайшего и рывком толкнул с каменной площадки прямо в толпу людей, поднявших головы вверх. Второй матриит заревел, встретившись со снопом света из глаз Корнелио. Ослепленный мужчина отступился и сорвался вслед за своим соратником вниз.

Несколько вооруженных жрецов уже бежали по узким каменным ступеням наверх.

Третий матриит бросился к Фелиции, но не добежал. Он захрипел и упал на пол, с торчащим из горла кончиком меча. Корнелио освободил меч и схватил магичку за руку. Они побежали наверх под громкие крики сзади.

Наверху их уже ждали. Благополучно развязанный охранник входа и еще четверо его помощников. У двоих в руках были арбалеты. Они синхронно вскинули их вверх, прицеливаясь. В этот момент мир застыл перед глазами охотника. Он почувствовал, как воздух с трудом наполняет легкие, нехотя проталкиваясь между губ. Пыль, сверкающая в косых лучах солнца, застыла в воздухе.

Один из матриитов успел спустить рычаг арбалета, и болт застыл в воздухе, едва покинув ложе. Корнелио дернулся, мышцы медленно напряглись, но он не смог даже пошевелить пальцами. Неожиданно его локоть пронзила боль. Она острыми иголками расползалась по телу. Охотник ощутил, как онемение быстро проходит, в голове раздался взрыв, и он смог сбросить оцепенение. Фелиция обхватила его за локоть, увлекая за собой к двери. Они обежали стражу, Корнелио успел заметить, что болт сдвинулся на пол пальца.

На улице Фелиция судорожно вздохнула и упала на землю, и в ту же секунду время потекло с обычной скоростью. Корнелио подхватил магичку на руки и побежал в сторону собора. Охотник не знал города, и поэтому забегал в любые переулки, стараясь оторваться от возможных преследователей. Корнелио старался бежать к центру города, но хаотичная застройка Чермолана быстро его запутала. Охотник положил Фелицию на землю и прижался головой к холодной и влажной кирпичной стене, судорожно стараясь выровнять дыхание.

Они оказались в тупике, с одной стороны высилась городская стена, сложенная из крепких гранитных блоков, с двух других их окружали кирпичные стены казарм городской стражи. Охотник перевел дух и осмотрел стену. Блоки выпирали прямо из стены, а на высоте примерно в два человеческих роста торчал шест, оставшийся от старого штандарта. Корнелио даже смог разглядеть остатки старой ткани. Плохо было то, что дальше шеста стены были ровно сглажены, прямо перед зубцами. Охотник мог попробовать прыгнуть с шеста, и зацепиться за каменные зубья, но он был твердо уверен, что это не удастся магичке. С истощением магических сил Корнелио еще не приходилось встречаться, и он даже не знал, как скоро Фелиция придет в себя. Охотник, впрочем, и не подозревал о том, что кто-то может замедлять течение самого времени, которое как известно ровно отмерял Экхалор.

«Не простая со мной чародейка, очень непростая, – подумал Корнелио, рассматривая лицо Фелиции, – страшно становиться от ее силы. Управление временем нарушает саму природу Эпангелиаса. Нарушает законы Экхалора. Что я делаю? Её нужно сдать Инквизиции. Я понесу наказание, сгорю вместе с ней на одном костре, но Эпангелиас больше не столкнется с этой извращенной силой». Охотник вцепился в свои волосы. Голова кружилась, это было последствие то ли магии, то ли мук выбора.

«Она не просто замедлила время, она спасла тебе жизнь. – Охотник посмотрел на бледную девушку. – Смог бы ты выбраться из той часовни с болтом в груди? Вдруг Экхалор дает тебе шанс спастись, чтобы рассказать об этой мерзкой секте?»

Веки Фелиции задрожали. Охотник подбежал к ней. Магичка, опираясь на его руку, села, её карие глаза сменили цвет на ярко-оранжевый с узким зрачком. Фелиция, не узнавая, смотрела на Корнелио, в ее руке вспыхнул магический огонь.

– Нет, Фелиция, – Корнелио отошел на два шага, достал медальон, начал шептать молитвы. Его окутала едва заметная мерцающая дымка, когда магичка тяжело поднялась и прохрипела:

– Корнелио, я… узнала тебя… просто… – она покачнулась.

– Что с твоими глазами? – охотник крепко сжимал холодный медальон.

– Это последствия очень сложной магии, они пройдут… через некоторое время, – магичка говорила уже более уверенно и стояла прямо. Огонь в ее руке погас. Корнелио опустил медальон, защитная дымка исчезла.

– Нам нужно выбираться из города, – Корнелио старался не всматриваться в демонические глаза. «Не зря в монастыре говорили, что любая магия от Роадранера» – мелькнуло у него в мыслях.

– Это точно, – хрипота в голосе Фелиции пропадала. – Только ворота могут быть опасны, учитывая, сколько людей втянуты в эту ересь.

– В Чермолане должны быть еще одни ворота. Я сейчас отправлюсь в собор, мне нужно поговорить с высшим клириком Инквизиции. Если она тоже, конечно, не матриит. Тебе нельзя появляться в городе, твои глаза могут привлечь, кхм, ненужное внимание. Оставайся здесь, я постараюсь все разведать и вернуться сюда. Если не приду через три часа, постарайся либо найти ворота, либо перелезть через эту стену.

– Скорее я пойду искать тебя, – слабо улыбнулась Фелиция. На ее бледных щеках вновь заиграли ямочки.

– Не вздумай.

Охотник шел по улицам, держась за рукоять меча, то и дело, готовясь перейти на бег. Он потратил полчаса на то, чтобы выбраться из лабиринта улиц на главную площадь, но никто не попытался остановить человека в плаще с капюшоном. Нищие исчезли. «Еретики ли они были? Или просто что-то знали?»

В соборе было темно и пусто. Тянуло сквозняком. Охотник быстро поднялся в Инклириум. Клирик ничего ему не сказала, расстроено рассматривая что-то в окно.

– Вы знаете, что происходит в городе? – спросил охотник. Он уже знал каким будет ответ. Гнев медленно начал закипать в нем.

– Да, – тихо ответила она.

– Почему здесь до сих пор нет инквизиции?

– Все гораздо хуже, чем ты думаешь, охотник. Епископ не уехал в Аналипсиос, он среди матриитов в часовне. Сегодня у них большой праздник и он руководит ритуалом.

– Епископ? – не веря своим ушам, переспросил Корнелио.

– Они не дадут тебе выехать из города. Большая часть горожан уже обращена.

– Но как это возможно. Как такое прошло мимо вас?

– Трое из четверых служащих инквизиции в Чермолане матрииты. Они считают, что я тоже. Только поэтому я жива. В городе была два паладина, теперь один, он тоже в этой секте. Почти все священники оказались под влиянием епископа. Из города никого не выпускают, некоторые экхалорианцы пропадают по ночам. Я пыталась посылать письма. Писала завуалировано. Инквизиция не увидела угрозы между строк и прислала только одного охотника. Его, наверное, уже убили.

– Убили на моих глазах, – кивнул Корнелио. – Мне нужно выбраться из города. Я доложу в Орден.

– Через ворота ты не выйдешь, это точно. Не через главные, не через северные. Только если найдешь способ уйти через стену.

– В Чермолане есть канализация, куда она выходит? – Корнелио придвинул стул и, тяжело дыша, сел. Он неожиданно почувствовал сильную усталость, ноги гудели.

– В реку, но тебе не выплыть, длинный тоннель, дыхания не хватит.

– Я попробую, – соврал охотник. Он не верил клирику и надеялся, что она доложит матриитам именно про канализацию. – Спасибо за совет, клирик, – Корнелио тяжело поднялся. – Мне нужно идти.

– Боюсь, это невозможно. Они уже здесь. Прости, Делука, я не могу жертвовать своей жизнью, иначе Орден так ничего и не узнает.

– Что? – зашипел охотник. В этот момент дверь в Инклириум с громким треском открылась. Зашла стража. Среди них Корнелио узнал бородатого стражника, который мирно посапывал у ворот. Тот осклабился, когда увидел охотника.

– Что, ваша милость, прием не устраивает. Господин охотник, милорд, – расхохотался бородач.

– Да, нет, что вы, у вас очень гостеприимный город, – усмехнулся Корнелио, рывком отпрыгивая за стул и извлекая меч. Кровь застучала в висках, глаза застила дымка. Усталость давала о себе знать. Корнелио оставалось надеяться, что его способность не подведет, иначе живым ему из собора не выбраться.

– Ну что, ребята? – бородач обратился к трем спутникам, – прольем кровь в священном месте? – они дружно захохотали.

Они ошиблись, когда встали в дверном проеме. Это ограничивало их в движении.

Смех стражников еще не утих, когда Корнелио пнул стул. Он влетел стражнику в грудь, повалив на пол. Остальные отскочили в коридор, невольно открывая охотнику проход. Охотник прыгнул в проем, ослепив нападающих серебряным светом. Меч обагрился кровью ослепленных еретиков. Корнелио не чувствовал сожаления, только бесконечную усталость и злость из-за предательства клирика.

Он рубанул снизу вверх по одному из стражников, затем ловко подскочил к бородачу и сшиб его ударом плашмя по спине. Еще один, оказавшийся дальше остальных, бросился на него с мечом. Корнелио ловко парировал удар, врезался в стражника своим телом, прижал к спине. Одной рукой Корнелио сжимал меч, отводя руки охотника в стороны, а второй метнулся к поясу незадачливого матриита. Выхватив его кинжал, Корнелио проткнул кольчугу матриита, оставив кинжал в животе стражника. Хриплое бульканье смешалось с ругательствами бородача. Стражник медленно сползал на пол, силясь извлечь кинжал.

Бородач и его соратник, которого Корнелио сбил стулом, наступали на охотника, выставив вперед алебарды. Бородач крикнул куда-то в сторону: – Сюда!

В этот момент охотник поднырнул под алебарду, быстро перерубил древко, и на развороте полоснул мечом по шее стражника, которого в самом начале сшиб стулом. Бородач отбросил древко и схватился за кинжал у пояса. Потом он отпустил рукоятку, и, булькая кровавыми пузырями, упал на колени. Его грудь не выдержала столкновения с острием меча.

Корнелио уперся ногой и вытащил меч. По лестнице доносился топот других стражников. Охотник бросил взгляд на клирика. Она стояла за столом, держа в руке обнаженный кинжал, но в драку не вмешивалась.

Корнелио повернулся и выбежал в коридор. С лестничного пролета уже выбегали другие матрииты. Охотник побежал к большому круглому окну в другом конце коридора. Вслед ему послышались грозные окрики стражи. Корнелио и сам не знал, на что надеялся. Он прикрыл лицо руками и широкими рукавами плаща, прыгнул и пробил своим телом толстое стекло окна. На миг перед его глазами пронёсся город. Корнелио неловко извернулся в воздухе и ухватился рукой за выступ соборного барельефа.

Охотник дернулся, пытаясь поднять вторую руку, но в этот момент в его руку вонзился осколок стекла. Пальцы Корнелио разжались, и он сорвался вниз.

Артемида

Теорию магии вела Теодора Ласкарис, одна из самых уважаемых женщин-магов Альянса. Это была сильная женщина с небрежной укладкой светлых спадающих каскадом на плечи волос, строгим профилем лица и очень отвратительным характером. Её лекции почти всегда отходили от темы, касаясь в основном вопросом не теории магии, а дисциплины и норм поведения. Так что Артемида была полностью уверена, что Ласкарис больше внимания посвятит инциденту с Натавром, чем очередному теоретическому занятию. Но она ошиблась.