Текст книги "Предречение (СИ)"

Глава VI. Бычья голова

Корнелио

Красный дракон парил высоко в темном небе. Раскаты грома смешивались с его ужасающим рыком, вспышки молний с языками извергаемого пламени. Рядом с драконом кружился ангел с серебряными крыльями, ореол света окружал божественного воителя. Между крылатыми созданиями завязался смертельный поединок.

Молнии лиловыми нитями связывали меч ангела с небесами, полными сумрачного хаоса и черных клубов смрада. Корнелио словно парил рядом с драконом, чувствовал запах горелой плоти и смоляного дыма. Под ногами разверзлось пропасть в десятки лиг высотой, внизу пылали сотни деревень.

Ревущее пламя создавало вокруг ангела огненные облака, раскаляя доспехи до багрового свечения. Жар иссушал глаза Корнелио, иногда ему казалось, что ангел и дракон превращаются в два бледных пятна.

Но, внезапно, ангел поднырнул под струю пламени и вонзил свой меч в тело дракона, а затем понесся вниз, увлекая за собой крылатого ящера. Окровавленное лицо ангела приблизилось – это был лик Анжелоса, наподобие того, что Корнелио видел в деревенской церкви.

Охотник резко проснулся. Он сел в кровати и осенил себя молниеносным знамением. «Такой сон не может присниться просто так, – подумал Корнелио, – тем более он приснился в ночь перед днем Скорби. И ведьма… Она что-то говорила о красном драконе».

Корнелио вышел в коридор трактира. С первого этажа доносился нестройный гул голосов, кто-то орал песню.

На втором этаже было тихо, лишь в углу шуршала мышь. Корнелио остановился около двери соседней комнаты, там расположилась Фелиция. При воспоминании об этой пугливой девушке губы охотника тронула улыбка. Он взял ее с собой, накинув на неё свой плащ, зная, что назад она одна не вернется. Отец Марино согласился помочь и раздобыл для нее одежды. И вот уже три дня они спокойно ехали в город Чермолан, где Корнелио хотел связаться с епископом и отправить весть в орден. Надлежало расследовать и факт гибели паладина, событие для мирного времени – неординарное.

Корнелио прислушался, но толстая дверь скрывала все звуки. Охотник не спеша спустился по рассохшимся и скрипучим ступеням вниз. Сонная хозяйка трактира за стойкой слегка оживилась, когда Корнелио подошел. Сейчас охотник носил бесформенный плащ, под которым были спрятаны ножны с мечом и медальон охотника. Корнелио лишился эффектной одежды, а заодно и опасности быть узнанным как охотник за еретиками.

– Скажи, хозяйка, не проезжал ли по этой дороге какой-нибудь инквизитор? – как бы невзначай спросил Корнелио.

– Нет, нет, сударь, спаси Экхалор! Зачем вам это, сударь? – заволновалась трактирщица, вытирая потный лоб рукой.

– Раз спросил, значит надо, – пожал плечами охотник. – Значит, не было инквизиторов?

– Нет, – трактирщица с подозрением рассматривала лицо Корнелио, её взгляд задержался на шраме, – был дня два назад один охотник на еретиков. Спрашивал о каких-то людях, которые предлагают неугодные Господу книги. Ну, так я ему сразу сказала, такой мерзости у нас отродясь не было.

Корнелио нахмурился и молча отошел от стойки. Его взгляд зацепился за худощавую фигуру за одним из столов.

– О, господин охотник, – поджарый загорелый мужчина с роскошными черными усами и густой шевелюрой радостно улыбнулся. – Садитесь, пожалуйста, – он явно был навеселе.

– Тише, Джоланни, прошу, тише, – раздраженно прошептал Корнелио. Сидящие вокруг люди замолчали, начали оглядываться и перешептываться. Охотник налил себе из кувшина, который стоял на столе.

– Конечно, угощайтесь, пожалуйста, господин охотник, – икая, пробормотал мужчина. – Вам же мало за так проехать на моей телеге… – Джоланни ехал в Черемолан и отец Марино попросил помочь охотнику и его спутнице.

– Я же сказал, деньги отдам в городе. Нужно просто связаться с кем-нибудь из ордена, – Корнелио не обратил внимания на грубость спутника.

– Еще и бабу свою…

– Заткнись, Джоланни, – Корнелио стукнул по столу. – Ты пьян. Побойся Экхалора, тебе зазорно помочь Церкви?

– Я оплатил вам комнаты в трактире, – обиженно пробормотал он.

– И мы тебе очень благодарны, – прикрыв глаза, сказал Корнелио. – Все долги я отдам.

– Знаю я вашу братию, – вновь икнул мужик. – Вам только дай простой народ поборами обложить, церковники проклят…

– Не наводи греха на себя, – охотник накрыл его руку своей.

– Не трогай меня, ублюдок инквизиции. Я дело говорю, – Джоланни выдернул руку из ладони Корнелио и поднял палец вверх.

– Да, он все правильно говорит, – на плечо охотника легла чья-то рука. – Вы церковники, вечно ищете, чем бы поживиться. – Рука принадлежала здоровенному бородатому мужику, от которого стойко несло перегаром и чесноком.

– Вы что-то путаете, какой я вам церковник. Я простой путник. Мой земляк просто перебрал и вспомнил детскую историю. В родной деревне у меня прозвище такое: «Церковник», – холодно перебил его Корнелио.

– Но… – бородатый мужик схватил охотника за рукав.

– Всего доброго, – Корнелио поднялся, так и не притронувшись к стакану с вином, из-за которого так возмутился Джоланни. Охотник уже понял, что это было лишним. Он вырвал рукав и быстрым шагом отправился к лестнице наверх.

– Ничего я не перебрал… – вяло крикнул Джоланни вслед Корнелио. Охотник заметил взгляд трактирщицы. В нем читался страх, ненависть и презрение. «Не любят здесь Церковь. А пьяные еще и не боятся», – подумал Корнелио, поднимаясь по лестнице. «Экхалор учил умеренности, призывал не пить вина. Что меня потянула к этому кувшину?»

На втором этаже он лицом к лицу столкнулся с Фелицией.

– Что-то случилось? – неловко спросила она. – Я слышала крик Джоланни.

– Ты чутко спишь, – губы Корнелио неестественно дернулись, шрам натянул кожу. – Просто неприятный разговор, несколько человек выпили немного больше их нормы.

Разговаривая с Фелицией, Корнелио ощущал легкое щемящее чувство в груди. «Я раньше не стоял так близко к красивой девушке», – подумал охотник. Корнелио говорил что-то еще, но его мысли поглотило ощущение стыда. Он неприкрыто разглядывал девушку. Глаза охотника скользили по маленьким родинкам на шее, милой ямочке на подбородке. Для Корнелио, не искушенного в женщинах, Фелиция была очень красивой. Она очень мило улыбалась, и при этом на ее щеках появлялись ямочки. Большие темные глаза, худенькое лицо, пышная волна русых волос спадает на плечи. Усилием воли Корнелио заставил себя отвести взгляд.

– Значит все хорошо? – улыбнулась Фелиция.

– Да, да, конечно, – закивал Корнелио. Девушка отправилась назад, а охотник залюбовался тонким станом девушки в простом коричневом платье. Три дня, что они ехали сюда он был занят её разглядыванием, и с каждым разом она западала ему в душу все сильнее. Ему хотелось заговорить с ней, коснуться ее рук.

Первые дни Фелиция была как дикая лань, она старалась держаться в стороне от охотника с уродливым шрамом. Но на третий день любопытство пересилило страх. Магичка многого не знала о Священном Союзе и экхалорианстве, ее интересовало буквально все. Веселая девушка то и дело улыбалась, слушая Корнелио, и на его душе заметно теплело. Но воспоминания о ведьме неизменно омрачали лицо Фелиции. Она замолкала, когда вспоминала произошедшее в лесу и очень неохотно рассказывала, как колдунья похитила ее из Атенея и переправила сюда.

Задумавшегося охотника толкнул сзади пьяный мужчина с большим носом и сальными волосами. Корнелио уступил ему дорогу и, дождавшись пока он пройдет мимо, пошел в свою комнату. Пьянчуга замер, пристально рассматривая закрытую дверь. Рука незнакомца в кожаной перчатке замерла на ножнах с боевым ножом.

Их провожали настороженным взглядом. Трактирщица шмыгнула, когда Корнелио отдал ей ключи, недобро посмотрела вслед. Джоланни выглядел пристыженным и испуганно осматривал охотника исподлобья. «Помнит, вчерашние события, – про себя хмыкнул Корнелио. – Интересно, он испытывает страх или угрызения совести? То и другое?»

– Все готово, господин охотник, можем ехать, – хмуро пробурчал Джоланни, вскакивая на воз.

Корнелио помог взобраться Фелиции, делая вид, что вчерашнего разговора с Джоланни не было. «За оскорбление представителя Церкви тебя выпороть можно», – с детской обидой подумал охотник, садясь на скамью, прибитую у высокого борта воза. «Экхалор учил прощать обиды. Эх, а еще он учил не возжелать чужих женщин. А Фелиция чужая? И это спрашиваешь ты, монах?»

Охотник вытянулся, положил ноги на тюк с товарами, которые вез Джоланни в Чермолан. Оставалось около полудня пути. Воз со скрипом тронулся.

– Сегодня в трактире необычно много пьяных, – Фелиция улыбалась голубому небу.

– Сегодня канун дня Скорби. «В этот день любой сон становиться почти пророческим. Тем более такой странный», – подумал охотник.

– День Скорби? – брови Фелиции удивленно поползли вверх.

– Где ты её нашел, церковник? – Джоланни сплюнул в пыль дороги. – Не знать про день Скорби.

– Лучше молчи, Джоланни, – охотник осенил себя молнией. – В этот день, первый день осени, тысячу лет назад, Экхалор принял смерть от молнии архимагов. В этот день принято скорбеть. Люди не знают лучшего способа, чем напиться.

– Да это же повод просто, – махнул рукой Джоланни.

– Ты не скорбишь об Экхалоре? – охотник прищурился.

– Нет, нет, скорблю, мастер-охотник, скорблю, – руки Джоланни хаотично заметались по поводьям. – Как же иначе?

– А зачем скорбеть? – спросила Фелиция. – Он ведь воскрес потом.

– Не говори так больше никому, хорошо? – Корнелио нервно застучал пальцами по борту повозки. «Лишь бы Джоланни не пришла в голову мысль пожаловаться инквизиции. Нужно его хорошенько напугать».

– Земная жизнь Экхалора на этом прервалась. Он многого еще не успел сделать.

– Странные вопросы она задает, церковник, – Джоланни снова затеребил поводья.

– А ты много болтаешь, – глаза Корнелио сузились. – В инквизиции с удовольствием выслушают мой рассказ о твоем неподобающем отношении к слугам церкви. Знаешь, что за это ждет?

– Нет, – Джоланни закусил губу. Одинокая капелька пота скатилась по его виску.

– Раньше за такое инквизиторы снимали кожу. Не знаю, сейчас может что-то и изменилось. «Это ведь полная чушь. Поверит или нет? Это ведь вполне в духе инквизиторов, может и поверит».

– Живьем? – мужчина тяжело сглотнул.

– А как же, – охотник усмехнулся, стараясь чтобы Фелиция не заметила, как изогнулся его шрам. Она не увидела, зато этим зрелищем насладился Джоланни. Он поспешил отвернуться и больше не досаждал спутникам.

Корнелио огляделся. Леса сменялись полями, с дороги можно было разглядеть небольшие селения, одинокие домики крестьян. Шел сбор урожая, множество людей рассыпалось по полям до самого горизонта.

«Удивительно, обычно накануне дня Скорби никто не работает. Трудолюбивые люди». Корнелио чувствовал себя уютно среди золотых полей, ему надоела грозная мрачность леса. Фелиция вертела головой, рассматривала ветхие домики и уставших крестьян. Никто не ехал в город по этой дороге. «Местным крестьянам нечего продавать на городском рынке?», – задумался Корнелио.

– Да в Чермолане живут не богаче, чем в той деревне, что мы покинули, – зевая, сказал Корнелио. – Но дальше будет лучше, районы побогаче, меньше нечисти и произвола. Народу в районе Свободных городов живется вполне сносно.

– Мы едем туда? – Фелиция заправила прядь волос за ухо и пристально посмотрела на охотника.

– В ту сторону, – кивнул Корнелио. – Встретим торговый караван, который идет в Альянс, с ним ты безопасно перейдешь границу.

– Разве Священный Союз и Альянс торгуют?

– Это запрещено и границы охраняются, но находятся предприимчивые торговцы. В сторожевых крепостях ушлый народ, на границы ссылают преступников, дезертиров, рыцарей, которые не чтут Кодекс и нарушают заветы экхалорианства. Торговцы знают лазейки, деньги текут в нужные руки и проход открыт. С той стороны все тоже схвачено. Да и с собственным зерном и сталью у Альянса беда, – Корнелио задумчиво посмотрел на яркое солнце. – А как вы перебрались через границу?

– Я… не помню, – нахмурилась Фелиция, – последнее, что я видела, как эта страшная женщина подошла ко мне в Атенее, а потом темнота. Очнулась уже на той поляне, без одежды и связанная. А остальное ты знаешь, – она вздрогнула.

– Это странно. Видимо кровь мага может помочь вызвать Роадранера. Насчет этого нужно подробное расследование инквизиции.

– Я слышала, – осторожно пробормотала Фелиция, – что вы не любите магов. Особенно инквизиция.

–У нас не различают ведьм и магов. Но твоей вины в колдовстве я не вижу, инквизиторы о тебе не узнают.

Фелиция растерянно улыбнулась, а Корнелио раздраженно постучал пальцами по шероховатой доске. «Врешь ведь, охотник. С душком вся эта история. И магов мы сдаем не зависимо от их вины. Просто ее милое личико задело что-то в твоей душе. Так выполняет заветы Церкви её верный слуга?» – внутренний голос Корнелио терзал его ум.

– У тебя есть дом, жена? – неожиданно спросила Фелиция. Она улыбнулась, и на ее щеках вновь заиграли милые ямочки.

– Нет, охотникам на еретиков запрещено приобретать имущество и жениться.

– Да? А любить вам разрешено?

– Тебя действительно это интересует? – хотел рассмеяться Корнелио, но вспомнив о шраме и подавил улыбку.

– Да, – ее черные проникновенные глаза загадочно задержались на охотнике. Корнелио заглянул в ее глаза, но смутился и отвел взгляд.

– В книге Экхалора сказано: «Люби своего ближнего». А вступать в отношения с женщинами мужчинам в Ордене запрещено.

– Ты никогда не влюблялся? – Фелиция как-то вся подобралась. «И куда делась вся ее робкая неуверенность и страх?»

– Нет… Я и с девушками то общался… С одной может с двумя… И те были еретичками, – в этот раз Корнелио не удержался от смеха и наклонил голову, чтобы длинные волосы прикрыли его лицо. Фелиция тоже звонко рассмеялась, а Корнелио с теплотой в душе наблюдал за ней через пряди черных волос.

– Их сожгли? – магичка, внезапно, перестала смеяться.

– Нет, нет… не всех сжигают… Их вина была небольшой, оказалось достаточно наставить на путь истинный.

– Ты сделал это?

– Нет. Охотники выполняют грязную работу. Я их схватил и доставил инквизиторам. А те уж переубедили их, они это умеют.

Джоланни со своим делом справился на отлично и еще до сумерек охотник и его спутница добрались до городских ворот. Мрачный серый камень, поросший мхом и потемневший от времени. Деревянная решетка, опутанная какими-то клубками волос и покрытая сальными потеками грязи. Ворота рассохлись настолько, что, скорее всего, их уже невозможно закрыть.

«Похоже, инквизиторы давно не были здесь с проверкой» – Корнелио подошел к небольшой деревянной будке. Одетый в кольчугу и кожаный шлем стражник спал, положив голову на стол. Его испитое лицо с редкой бородой выражало чувство полного удовлетворения. Корнелио достал медальон и медленно постучал им у уха стражника. Тот нехотя открыл глаза и, причмокивая, посмотрел вверх. Постепенно его глаза собрались в кучу, в них появилась осмысленность. Стражник весь вскинулся, чуть не упал через стул, выпрямился перед охотником, положив руку на грудь. Это был жест приветствия простых людей по отношению к служителям Церкви.

– Поднимай решетку, мне и моим спутникам надо в город.

– Да, да, конечно, господин охотник, – стражник поспешил к воротам, махнул через решетку другим, прикрикнул пропитым хриплым голосом.

– Почему решетка опущена, еще день не кончился? – Корнелио кивнул Джоланни и тот направил повозку к решетке.

– Приказ епископа, господ… – голос стражника утонул в скрипе поднимающейся решетки. Фелиция зажала уши.

– Что в город никто не въезжает?

– До вас только один охотник из вашего Ордена проехал. Остальных не пускаем.

– Охотник? Его вызвал епископ?

– Не могу знать, господин. Странное в городе твориться, – шепотом пробормотал он.

– Что именно, – Корнелио заглянул в бегающие глаза стражника.

– Я… Думаю, вам лучше пройти в город и поговорить с епископом.

– Возможно, – Корнелио поблагодарил стражника и поспешил за Джоланни, на бегу запрыгнув в воз.

Город встречал их пустыми улицами с редкими прохожими, торговые лавки пустовали. Джоланни проклинал себя за то, что поехал в город не в то время. Высказываться против епископа он боялся. Корнелио чувствовал себя неуверенно. Он бывал один раз в Чермолане, проездом. Здесь было шумно и весело, множество торговцев и телег крестьян и дровосеков. Город был небогатым, но чистым и опрятным. Чермолан самый западный город Священного Союза, к тому же он обозначал границу лесов и плодородных земель Свободных городов.

«Может из-за приказа епископов нет товаров и лавки поэтому закрыты? Но где тогда горожане? Где лавки с продуктами, которые нужны ежедневно?»

Двухэтажные деревянные дома, беленые, со стрельчатыми окнами нависали над главной площадью. В центре журчал мраморный фонтан, напротив въезда возвышался каменный собор. Здесь толпилось много нищих, но стояла непривычная тишина, нарушаемая только плеском воды. Бедняки, безумцы, калеки восседали на ступенях собора, прижимались спиной к фонтану, лежали на камнях площади. Ни один не просил подаяния, не кричал о своей горестной судьбе. Корнелио помог спуститься Фелиции.

– Джоланни подожди здесь. – Корнелио направился к дверям собора.

– Может мне вам еще воз подарить? – пробормотал мужчина под нос.

Достигнув каменных потрескавшихся ступеней, охотник и магичка остановились. Нищие словно повинуясь неведомому приказу, сдвинулись друг к другу. Один из них запрокинул голову с белыми незрячими глазами, встал и двинулся к охотнику. Калека остановился напротив, и вперил в Корнелио невидящий взгляд.

– Конец близок. Мир погибнет, сгорит в огне, – медленно прохрипел калека. – Реки обернутся вспять, мертвые восстанут, чума и саранча погубят людей, – повысил он голос. – Змей извергнет огонь и уничтожит наши нечестивые души, – теперь калека обернулся к Фелиции. – Вот мое Предречение.

– Побойся Экхалора, безумец. Считаешь себя пророком? – Корнелио взял Фелицию за руку и осторожно обошел калеку. Тех, кто загораживал им путь, охотник тихонько отталкивал. Нищие образовали небольшой проход, разглядывая их. Немытые лица, заросшие бородой, слепые, безногие, все обернулись к охотнику и его спутнице. Молча.

– Жутко здесь, – прошептала Фелиция. Около дверей нищие не стали расступаться, одноногий лысый старик протянул руку к Фелиции, открыл беззубый рот. «Нельзя, нельзя» – прокатился среди них шепот.

– Никогда с подобным не сталкивался, – пробормотал Корнелио. – Вернись к Джоланни.

Фелиция кивнула и поспешила назад. Нищие в этот раз расступились. К охотнику подошел слепой, вещавший о конце света. Он положил руку на плечо Корнелио и заставил его вздрогнуть. – За тобою смерть охотник. Демоны отравляют наш мир. Ты нить этого. Ты зло.

– Что ты мелешь, безумец. Я охотник за еретиками. Что перед днем Скорби случилось обострение твоего безумия? Не хватило денег нажраться?

– Ты зло! – захрипел безумец, наступая на него. Нищие заволновались, обступая охотника со всех сторон. Корнелио ничего не оставалось, как достать меч и направить его острие к шее безумца. Нищие остановились, а слепой сделал шаг вперед. Кончик меча пробил кожу на его шее, капля крови поползла вниз на грязную серую рубаху. Калека раскрыл рот, демонстрируя остатки гнилых, черных зубов.

– Агония Эпангелиаса уже началась, – медленно двигая губами, произнес он. Корнелио опустил меч. Калека схватился за горло, а охотник направил окровавленный край клинка на стоявших около дверей нищих. Те нехотя разошлись в стороны. Корнелио спиной прислонился к холодным тяжелым дверям, толкнул их, не сводя взгляда с нищих. Оказавшись в полутемной прохладе собора, он облегченно вздохнул и с громким хлопком закрыл двери.

К счастью, никто не заметил, что Корнелио вошел в святое место с окровавленным и обнаженным клинком. Он поспешно спрятал меч под полами плаща.

Служба в честь кануна дня Скорби к этому времени уже закончилась, но в храме еще должно было быть полно народу. Однако собор был практически пуст. Несколько женщин сидели на лавках вдоль стены, одинокий священник дремал на скамье прямо перед алтарем. «Уж не перепутал ли я день? Это бы объяснило работающих в поле и вот это».

Корнелио знал обустройство подобных соборов, поэтому, заприметив в главном зале небольшой проход в правой стене, охотник направился туда. Лестница за дверью вела наверх. Корнелио спешно поднялся, Фелицию, которая не знала реалий Священного союза, нельзя было надолго оставлять рядом с воинствующими и фанатичными нищими.

Охотник поднялся в коридор с каменным шершавым полом и с круглыми окнами в начале и конце. В стороны отходило две двери, одна в апартаменты служителей собора, еще одна вела в Инклириум – помещение Инквизиции в любом соборе. Корнелио осенил себя знаком молнии и вошел в Инклириум. В глаза сразу бросалось скудность обстановки небольшой комнаты. Белый гобелен с золотой молнией – знак Инквизиции – украшал одну стену, держатель для факелов другую. День близился к концу и комнату наполнял сумрак. За массивным столом сидела женщина средних лет с короткими светлыми волосами, множеством морщин на лице и небольшим шрамом над верхней губой. Женщина брезгливо скривила губы, рассматривая незнакомца в сером плаще.

– В Инклириум принято с порога просить войти, – скрипуче протянула женщина и положила руки на стол. Охотник мельком отметил на ее пальце кольцо высшего клирика.

– Старший охотник Корнелио Делука, – он вытащил медальон и положил на стол перед клириком. Она взяла его в руки, достала толстую тетрадь, записала его имя, неприятно поскрипывая пером.

– Согласно положению Кодекса под номером тридцать один я имею право на вознаграждение за выполнение задания.

– Да, – ответила она, записывая дальше, – какое задание вы выполнили?

– Номер сорок пять от третьего месяца текущего года. Вам должно было прийти письмо из Кристополя. – Клирик ничего не ответила, достала стопку писем и принялась шелестеть, пересчитывая их. Корнелио, цокая языком, ждал. Наконец она достала желтоватый пакет со сломанной сургучной печатью. Перечитав письмо, она недоуменно покачала головой.

– Это задание в личном ведении епископа. Орден не имеет полномочий действовать по этому делу.

– Как так? – переспросил Корнелио. – Орден передал это дело епископу?

– Был убит паладин из личной стражи епископа. Он отправил своих людей и смог убедить Верховного Инквизитора, что в этом деле Церковь имеет прерогативу над Орденом.

– Бред. И что мне теперь не положено вознаграждение?

– Если только епископ сам выдаст вам его.

– Где я могу встретиться с его преосвященством?

– Это невозможно, охотник. Епископ отбыл в Аналипсиос, в связи с днем Скорби.

– Выплатите мне жалованье хотя бы.

– Это возможно, – клирик задумалась. – Нужно доказательство, что вы убили ведьму.

Корнелио вздохнул и опустился на одно колено. Клирик, облаченная в белую тунику и подпоясанная красным ремнем, вышла из-за стола и приложила сухую руку с длинными пальцами ко лбу охотника. Легкое покалывание и через секунду Корнелио по-новому пережил все события с ведьмой. Охотников часто прогоняли через подобный ритуал. От инквизиции ничего не должно быть сокрыто.

Корнелио был опытен и легко обманул клирика, ловко «убрав» из воспоминаний Фелицию и что ведьма едва не взяла его под контроль. Подобные вещи грозили костром и магичке и самому охотнику. Клирик хмыкнула и, довольная увиденным, вернулась к столу. Она достала шкатулку и резкими выверенными движениями отсчитала Корнелио жалованье. Охотник не глядя смел монеты в кошель.

– Здесь ваше жалованье. Это единственное что я могу сделать для вас за выполненное задание.

– Спасибо, – взгляд охотника заметно потеплел. – Верность и честь Ордена в моем сердце! – попрощался охотник, приложив руку к сердцу и слегка поклонившись. Клирик ответила ему едва заметным кивком.

– Будь осторожен, Делука, – послышалось ему в спину. Охотник удивленно пожал плечами и поспешил вниз.

Вышел он без проблем. Нищие даже не повернули своих лиц к нему. Слепого безумца, раненного в шею, Корнелио среди них не заметил. Джоланни спал, а Фелиция нетерпеливо высматривала охотника. Корнелио запрыгнул в воз и толкнул мужчину.

– Да, господин охотник, – зевая, сказал Джоланни, – вы вернулись? Куда теперь изволите? – в его голосе сквозила едва уловимая нотка ехидства.

– Отвези нас в гостевой квартал и вот возьми за труды, – Корнелио протянул ему обещанную плату.

– Спасибо, господин охотник, – протянул сельчанин, быстро забирая деньги. «Очевидно, не ожидал платы от церковника», – про себя хмыкнул Корнелио. «Даже не стал пересчитывать».

Гостевой квартал выглядел неприхотливо. Под веселое насвистывание возничего, грохоча колесами, они поехали в сторону главной площади. Дороги были кое-как вымощены булыжником, от частых дождей камни вылезли из раствора, и дорога расползлась. Гостевые дома высились вокруг, поднимаясь на два этажа, и выбивались на улицу неприхотливыми вывесками и покосившимися крыльцами. Не глядя, Корнелио и Фелиция вошли в ближайший. Внутри оказалось неожиданно просторно и уютно. Потрескивал камин, бревенчатые стены украшали массивные ковры со сложным рисунком, вместо привычных по дорожным трактирам грубых столов и лавок в углах разместились диванчики с круглыми изящными столиками. За одним из таких сидела женщина в красивом темном платье. Корнелио огляделся, но больше людей в зале не было.

– Мне нужен хозяин этого дома, – обратился охотник к женщине в платье.

– Это я, – Корнелио отметил цепкий взгляд хозяйки.

– Мне нужно две комнаты. Это возможно?

– Да. Сейчас в Чермолане маловато гостей. Двадцать монет.

«Мало гостей? Накануне дня Скорби?» Корнелио протянул деньги, и хозяйка, с едва заметной улыбкой, забрала их, записав имена. Корнелио решил не сообщать ей свое настоящее имя. Как и Фелиция.

Уже в комнате охотник крепко задумался. Он не знал, как действовать дальше. Он надеялся, что Фелиция уйдет из Чермолана вместе с торговым караваном из вольных городов, а он вплотную займется вопросом связями епископа с ведьмой. У Корнелио сводило зубы от желания вскрыть махинацию парочки высокопоставленных служителей церкви. Однако непонятные указы и отъезд самого епископа все испортили. Дверь тихо отворилась. Фелиция медленно зашла и села на краешек кровати. Корнелио бросил на нее короткий взгляд и сам опустился в кресло напротив.

– Что произошло в соборе? – ее мелодичный голос заставил охотника отвлечься от своих мыслей.

– Клирик выдала мне жалованье и расспросила насчет событий в лесу. Не бойся, насчет тебя она ничего не знает.

– Она? – удивленно спросила Фелиция.

– Да, а что не так?

– Просто я думала, что среди священнослужителей нет женщин.

– Ну, – замялся Корнелио, – она не священнослужитель… Но и вообще… Кто вообще тебе такое сказал? – Корнелио приподнял брови, с легким недоумением рассматривая магичку.

– Просто в Альянсе у нас только мужчины выполняют все священные ритуалы экхалорианства. И все церковное управление тоже в руках мужчин. Я думала здесь также.

– Нет, – покачал головой Корнелио. Абсолютно не так. У нас есть и женщины-священнослужители, и клирики, и диаконисы. Более того нашим государством управляет два мужчины и одна женщина.

– Да? А кто управляет?

– Лорд-командующий, лорд-защитник и матриарх.

– Матриарх? Экхалорианской церковью управляет женщина?

– Да, это естественно, – Корнелио немного смутился, объясняя Фелиции очевидные для жителя Священного Союза вещи. – Ведь Экхалор вначале создал женщину и лишь потом мужчину. И когда спустился в наш мир и оставил нам свою мудрость, он предупредил: «Не будет в Церкви нашей раздора, и не будет бед, если не нарушите вы заповеди Моей и не помешаете священному управлению женщины. Ведь как женщина ведет ваше хозяйство, так и устроит она жизнь в нашей священной обители, сохранит и преумножит её силу», – процитировал Корнелио на одном дыхании.

– Удивительно. В Альянсе представления о вашей жизни совсем другие. Как многого мы не знаем, – Фелиция улыбнулась.

– Мы тоже много не знаем об Альянсе. Для простого человека жизнь там, по ту сторону Великой реки, сплошное колдовство.

– Это потому что церковь ограничивает знания ваших людей?

– Что? – вспылил Корнелио. – Ты же только что рассказывала, что вы ничего не знаете о нашей жизни?

– Да, у нас табу на тему экхалорианства. А ваше существование непрерывно связано с религией, поэтому некоторые аспекты…

– Спаси твою душу Экхалор! Прекрати говорить эти вещи, иначе мой долг – это самолично повести тебя на костер!

– Твой долг был сдать меня Ордену. А ты сам скрыл от инквизиции мое существование, – в темных лазах Фелиции не осталось и капли испуга.

– К счастью, – медленно выдохнул Корнелио, – у охотников все еще есть некоторые полномочия. Не увидев за случайным человеком вины, мы можем их отпустить…

– Но сообщить обязаны, – перебила его Фелиция. Она прищурила глаза и наблюдала за охотником.

– Ты хочешь, чтобы я позвал сюда Орден? Чего ты добиваешься?

– Я наблюдаю. Нас в Атенее приучили мыслить как исследователи. Я хочу понять, как человек, всю жизнь воспитываемый церковью и инквизицией, предал одно из положений их незыблемого Кодекса.

– Самое первое: «Не обманывай и не укрывай что-либо от Церкви и Ордена» – прошептал Корнелио, запуская пальцы в свои волосы. – Ты испытываешь меня, колдунья, – охотник взъерошил волосы. – Только зачем?

– Ладно, – примирительно подняла руки магичка. – Давай поговорим на другую тему. Что мы будем делать дальше?

– Я не знаю. Я забыл спросить клирика насчет второго охотника, прибывшего в Чермолан. О нем говорил стражник у ворот. Охотник мог объяснить мне, что происходит в этом городе.

– А ты не знаешь его? Того, кто сюда прибыл?

– Нет, слишком долго я был вне связи с Орденом. До границы от Кристополя месяц пути. Это в наилучшем раскладе… – стук в дверь перебил слова охотника. Открыть ее он не успел. Незакрытая дверь отворилась настежь, с неприятным громким стуком ударившись о стену. В комнату ввалилось трое вооруженных мужчин в кожаных доспехах и нелепых шлемах с болтающимися наносниками. Их лица показались охотнику смутно знакомыми. И лишь рассмотрев среди них мощного бойца, с гигантским носом, он узнал посетителей вчерашнего трактира. В том числе того, с сальными волосами, с которым не смог разминуться на лестнице.

– Оружие, церковник. И только дернись, убьем обоих, – просипел боец с выдающимся носом.

– Вам не нужны проблемы с инквизицией, – уверенно сказал Корнелио, растягивая слова. – Вы верные слуги Церкви, как и мы. – С каждым словом Корнелио поднимался чуточку выше от кресла. – Экхалор говорил: любите друг друга и…

– Нам плевать хотелось, что якобы сказал Матри в вашей книге. Мы верим в другое, поганый раб гнилой Церкви! – громко прокричал худощавый боец, с проржавевшим клинком меча.