Текст книги "Виновник завтрашнего дня (СИ)"

Автор книги: Арина Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

– Придется, иначе произойдут страшные вещи. Смотри, уже полдень, а за тобой так и не пришли. О Гончарове ни слуху, ни духу, даже мои люди не знают, что с ним. Ах, да, – спохватился, вмиг оживившись, – ты ведь не знаешь главной новости – Павел Олегович в больнице. Дааа, представь себе, инфаркт. Второй по счёту. Жаль старика. Может и не выкарабкаться.

Я привалилась плечом к дверному косяку, борясь с подступившими слезами. Олег продолжал стебаться, описывая состояние опекуна, а мое осознание истошно вопило, обвиняя себя в чрезмерной жестокости. Это из-за меня он там. Я уверенна. Господи, что со мной не так? Почему я всё разрушаю?

Олег достал из папки ручку, тесненный замысловатым орнаментом лист и протянул мне. Я отрицательно замотала головой, отступая к лестнице.

– Вокруг тебя море красоток, выбирай любую, зачем тебе я?

– Я не нуждаюсь в шлюхах. А все из моего окружения – именно шлюхи. Я хочу тебя, Влада, – поднялся с кровати, направляясь в мою сторону. – Я ждал тебя с пятнадцати лет. Оберегал. Лелеял. Скажи, я хоть словом тебя обидел? Может, сделал грязный намек, высказался пошло?.. Молчишь?

О, я бы с радостью рассказала, что уже не девственница. Многое бы отдала, лишь бы увидеть его лицо в тот момент. Но что-то сдерживало. От такого психа можно ожидать чего угодно.

– Чем Гончаров лучше? – схватил меня за лицо и с силой надавил на нижнюю челюсть, заставляя приоткрыть рот. Мне поплохело. Несколько раз сглотнула, пытаясь проглотить застрявший в горле ком, и виновато опустила глаза.

– Умоляю, отпусти меня, – взмолилась, чувствуя на щеках горячие капли. – Ты не будешь счастлив со мной. Я никому ничего не скажу, клянусь! Ты ещё встретишь достойную девушку, вот увидишь.

– Ты трахалась с ним? – прохрипел, надавив на челюсть ещё сильнее. Я стояла перед ним со смятыми губами, а внутри всё сжалось от страха.

– Нет…

– Врешь! А ну посмотри на меня!

Я остановила глаза на уровне его груди, уперев взгляд в белоснежную рубашку, дрожа каждой клеточкой.

– Ну!! – рявкнул, от чего я подскочила на месте, всё-таки подняв голову. – Ах ты ж с-с*каа, – озверел, выпустив меня из захвата. Я метнулась к лестнице, собираясь перебраться на первый этаж. Там хотя бы нет кровати.

Меня догнали в ту же секунду, рванув за футболку.

– Не прикасайся ко мне! – взвывала, вырываясь.

– Иди сюда! – потянул на себя ткань до предела, отчего тонкая горловина врезалась в шею.

Я схватилась рукой за перила, чувствуя, как затрещала ткань и истошно завопила, оказавшись в цепких руках.

– Не прикасайся! – захрипела в агонии, ощутив на губах зверский укус. От одной только мысли, что сейчас произойдет, хотелось сдохнуть. Всё выдержу, со всем смирюсь, только не с насилием.

Когда Олег, победно рыча, перехватил мои запястья, я собралась с силами, и укусила его за тыльную сторону ладони, вынуждая заорать на всю квартиру отборным матом.

Не отпустил. Не отшвырнул, как надеялась. Только ещё сильнее надавил пальцами на кожу, сорвав с губ мучительный стон. Во рту разлился железистый привкус крови, поднимая с глубин губительную ненависть. Тварь.

– Не трогай меня, убийца! – выплюнула ему в лицо, захлебываясь от адреналина. Олег побледнел, острый подбородок ещё больше заострился, в глазах на долю секунды промелькнуло удивление, которое тут же сменилось бешенством.

– Что ты сказала? – прошептал вкрадчиво, надавив со всей силы на выгнутую ладонь. Я начала оседать на колени, продолжая смотреть в налившиеся кровью глаза.

С*ка, чтоб ты сдох!

– За мной придут, – простонала, вспотев от адской боли, затопившей всю руку. – Но будь уверен, за тобой придут быстрее. Скибинский придет.

То, что произошло следом, никто не ожидал. Я – уж точно. Всё происходило настолько быстро, что я даже не успела схватиться за перила. Прилетевшая звонкая оплеуха вызвала онемение, огненной волной затопившей едва ли не всё лицо и я, не удержав равновесие, почувствовала, как соскользнула со ступени левая нога, откинув меня назад…

Глава 36

Уже и забыл, когда в последний раз получал по морде. Чтобы вот так, с сотрясом, до головокружения… наверное, ещё в армии. Левая бочина ныла, справа тоже не лады. Хорошо, хоть не ссал кровью, да рёбра, судя по ощущениям, целы. И на том, как говорится, спасибо. Зато бровь пришлось сцепить специальными скобами, потеряв в итоге полчаса.

Конечно, мог и подручными средствами обойтись, прикупив в аптеке обычный лейкопластырь, но сечение было глубоким, липкая ткань то и дело отклеивалась. Как не матерился, не кусал от досады разбитую губу, а Вика оказалась права – что-что, а к травматологу пришлось наведаться.

Первые лучи солнца встретил на выходе из больницы, наяривая по телефону друзьям Некрасовой. Не хотелось думать сразу о плохом. До последней секунды надеялся, что девушка поехала к нему. Вцепившись за хрупкую надежду, сразу рванул в гостиницу. Ожидал что, как и в прошлый раз, девушка заявится в номер, пригрозив администратору и будет ждать его появления до победного, но обломался. Перекличка с забуханными друзьями тоже не дала результата: ни Чистюхина, ни Мироненко, ни Ника ничего не знали. Все в один голос твердили, что видели Владку ещё в десять часов вечера, и больше она с ними на связь не выходила.

Вот тут-то его и заштормило. Повело в прямом смысле слова. Пришлось прислониться к ближайшей стене и осторожно, дабы не потревожить ушибленное ребро, сделать несколько глубоких вдохов. В жизни ведь как? Не может навалиться всё постепенно. Если уж нагрянул звездец, то капитально, окуная в дерьмо на полную. Так и на него всё рухнуло в одночасье. Потому и боялся, что в стремлении найти Владу, может совершить рискованные необдуманные поступки.

Пока связался с нужным человечком, пытаясь определить местоположение Ладки по телефону, убил ещё сорок минут. Как оказалось, люди-то в шесть часов утра спать хотят, а не тащиться на работу. Похер. Надавил, заставил, в конце концов пригрозил и… тихо взвыл, не получив должной информации. Хотя, как не получил. Получил. Теперь он на все двести процентов был уверен, что девушка у Олега.

И вроде, какие после этого могут быть ещё вопросы? Бери да мочи, с*ку. Да не всё так просто. С одной стороны Вика, с другой – Скибинский, с третьей – сторонники Турского. Убить проще простого, нужно только выследить. А как сделать так, чтобы после этого не развязать войну и отвести от себя подозрения того самого Павла Олеговича – задачка со звёздочкой.

Переждав, пока в ушах уляжется звон, кое-как умылся и освободился от испачканной одежды. Не то, чтобы его заботил внешний вид, но окровавленная рубашка так и бросалась в глаза, привлекая ненужное внимание. Он засвечен, ему нельзя попадаться на глаза Турскому. Ему вообще нельзя светиться после конфликта с Олеговичем. Вот только сделать это в данной ситуации будет ох как не просто.

Не успел протиснуться в чистую футболку, как ожил телефон. Первой мыслью было отключить гаджет, послав всех куда подальше, но высвеченный номер Скотника сумел убедить в обратном.

– Миш, давай быстрее, у меня нет времени…

– Тебя Варланов требует. Злой, не то слово. Кафе на набережной «Риф» знаешь? Туда подтягивайся. Лёх, – в голосе послышалась неподдельная тревога, – что там у вас стряслось?

Ясно, доложили уже.

– Потом Миш. Передай Романычу, скоро буду, – зафиксировал на джинсах ремень и, прихватив оставленную в гардеробе объемную спортивную сумку, покинул номер.

В груди слегка ломило от частых вдохов, мышцы звенели напряжением, пытаясь удержать уставшее тело в вертикальном положении. Двигался быстро, резко, за что и расплачивался ноющей болью. По-нормальному, стоило наведаться к Седому, узнать, как его самочувствие, но не мог. Ванька свой пацан, войдет в положение, сейчас важно выследить Турского и самому не пострадать.

Не смотря на ранее утро, в кафе уже хватало посетителей. В основном это были пожилые парочки, решившие позавтракать в относительной тишине. На появление Гончарова попервой среагировали нейтрально, безучастно мазнув взглядом по бордовому сечению и красно-синему фингалу под заплывшим глазом. Но стоило посмотреть на решительное лицо и окаменевший подбородок, как глаза сами собой опускались в тарелки, от греха подальше. С таким лучше не связываться. Сразу видно, бедовый.

Зато Варланов, заприметив его разрисованный фейс едва не поперхнулся кофе.

– Не понял! – отставил чашку, нахмурившись. – Это что за ху*тень у тебя на роже? – повысил голос, но вовремя спохватился, вспомнив, где находится. – Ты чем вообще думал?

Скотник, приехавший вместо Шамрова, опустил глаза, искренне сопереживая другу. Хорошо, что встреча в кафе, может, получится избежать конфликта.

– Я тебя за чем сюда отправил, м? Чтобы ты снюхался с младшей Некрасовой? Ты только вчера вылупился и ни хера не понимаешь? Ты не в курсе, что случается, когда трахаешь кого-то из семьи? – всё же вышел из себя, комкая бордовую салфетку. Присесть не предлагал, хотя прекрасно видел, что Лёшка едва держится на ногах.

То ли выглядела эта тройка специфически, то ли витавшее между ними напряжение каким-то образом сыграло свою роль, но помещение кафе опустело в мгновения ока.

Взгляд Гончарова потяжелел, стал неподвижным. Сделал вдох. Медленно. До тех пор, пока не потемнело в глазах от переизбытка кислорода. Готов был взорваться, но титаническим усилием воли сдержался, только глаза полыхнули холодом, заставив Варланова нахмурить седые брови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я люблю её, и ни за что не откажусь, – сказал спокойно, начиная закипать от злости. Уже дважды признался в своих чувствах и дважды на его признание отреагировали недоверчивым блеском в глазах. Это уже начинало выбешивать. Знал, что в их мире любовь – пустой звук. Дружба, преданность, самоотдача, безотказность – вот те качества что ценились, и будут цениться всегда. А любовь… большинство из его окружения даже не верили в её существование. Куда уж ему, закоренелому цинику.

– Любишь? – насмешливо переспросил Варланов. – Брось, Лёш, какая любовь при твоей профессии?

Лёшка иронично улыбнулся.

– Такая же, как и у всех. Скибинский смирился, и уж вы постарайтесь.

– Да куда уж мне! – теперь, когда кафе опустело, можно было и воскликнуть. – Я не знаю, что произошло между вами, но Паша и правда смирился. Умеешь ты, Гончаров, расположить к себе. Но знай: будь я на его месте – последовал бы ты за Седым, и не факт, что выжил бы.

Не смотря на побитое лицо, не чувствовалась в Гончарове сломленность или смиренность, признание вины, покаянность. Наоборот. В каждом его движении, в каждой кривой улыбке и брошенном исподлобья взгляде читалась собранность и пускай обузданная, взятая под контроль, но все же бешеная сила. Такого не запугаешь. Понимал Варланов старого друга, с Гончаровым лучше не враждовать. Он знал их тайны, умел оказываться под рукой в необходимый момент, ловко и бесследно устранял помехи. И веяло от него отнюдь не любовью, а самой настоящей смертью. Потому и удивился, услышав с его уст подобное признание. Разве хладнокровные убийцы умеют любить?

– Ладно, – произнес более сдержано, начав успокаиваться. Раз Пашка дал добро, ему ли не похер? Сейчас у них есть проблемы и посерьёзней. – Ты знаешь, что Скибинский в больнице?

Лёшка изменился в лице. Как в больнице?

– Нет. Что случилось?

– Инфаркт. Состояние нерадужное. Это уже второй по счёту. Третий может и не пережить.

Лёшка молчал, переваривая услышанную информацию. Получается, не только им с Ванькой досталось. Этого стоило ожидать, старик ещё при нем хватался за сердце. Черт! Как же всё не вовремя.

– Поэтому, – продолжил Варланов, возобновив завтрак, – мы должны объединиться и вместе противостоять врагам, пока те не нанесли удар первыми. И знаешь, что самое удивительное, Павел поручил тебе управление отгрузкой металла и контроль над заводом. После всего-то. Понимаешь, да? Степень оказанного доверия? Не подведи. В твоих же интересах подсобить. Чем скорее задавим зачинщика, тем быстрее вернемся в Москву.

– Я помогу отстоять бизнес, но в Москву не вернусь, – сказал Лёшка, присев за стол. У Варланова глаза на лоб полезли, не говоря уже о Мишке. Тот и так стоял, боясь лишний раз вздохнуть, а тут такая наглость. Играл Гончаров с огнем, совсем страх потерял. Но, взглянув на мужчину, понял: лучше не вмешиваться.

– Ты подчиняешься мне! – рассердился Варланов. – И сделаешь так, как я скажу.

Лёшка навалился на стол, положив тяжелые кисти на мраморную столешню и тихо выдохнул:

– Я ведь с вами не из-за денег, Роман Викторович. И не потому, что некуда податься или наглухо отбитый. Я не отказываюсь работать на вас, и прекрасно понимаю, что связан с вами не только общими тайнами. Вы будете нуждаться во мне ещё не один раз, я же не смогу и шагу ступить без вашего разрешения, но помнится, вы обещали мне всяческие льготы за поимку заказчика. Так вот, после разрешения конфликта я хочу остаться здесь.

Говорил как можно спокойней, но свирепая игра скул и нервное постукивание сцепленных между собой пальцев выдали его состояние с головой. Не вспыхнувшего накала с Варлановым боялся. Нет. А отсутствие звонка от следившего за Олегом Антона. Время шло, а у него ни единой зацепки.

– Если не ошибаюсь, он так и не пойман.

– Не пойман. Пока, – улыбнулся хищно, решив перейти к главному, – но я знаю, кто он.

– И кто же?

– Олег Турский.

Варланов удивленно приподнял брови, а в следующий момент подался вперёд всем корпусом, чуть не перекинув чашку с недопитым кофе.

– Лёш, а не слишком ли ты много на себя берешь? Думаешь, я не понял, куда ты клонишь или не в курсе ваших тёрок?

Гончаров посмотрел на часы, и неожиданно резко поднялся. Хватит трепаться. Он свое слово сказал.

– Доказательства есть? – поднялся следом Варланов, сверля мужчину серьёзным взглядом. Сунул руки в карманы брюк, чтобы хоть как-то совладать с нахлынувшим адреналином. Насколько мог судить, Гончаров не тот, кто станет беспочвенно катить бочку. Он бы скорее пристрелил неугодного соперника ещё на первых порах и сделал бы это так искусно, что никто не прикопался бы.

– Есть свидетель. Но, – вскинул ладонь, пресекая дальнейший вопрос, осторожно перевел сбившееся дыхание, – я не могу назвать его имени. Вчера уже убили девушку, вызвавшуюся свидетельствовать против Олега. Не хочу, чтобы и с этой случилось то же самое. Роман Викторович, вы или верите мне, или… я даже не знаю. Сегодня ночью исчезла Влада… – не заметил, как от нахлынувших эмоций сел голос. Сейчас он нуждался в помощи и если ему в ней откажут – это реально станет его концом. Жить постоянно в бегах не выход. Ему нужен тыл. – У меня есть все основания считать, что она у Турского. Знаю, это звучит как бред, но у меня есть доказательства. Именно он возглавляет оппозиционный блок и подначивает южан. Это он давил на Максима, вынуждая выйти из конгломерата. Он стал причиной конфликта с Гордеевым. Вы можете не верить мне, но Турский всё равно не жилец. Я убью его… по-другому никак. Разница лишь в том: будет это исходить лично от меня или будет вашим поручением.

Ненадолго повисла тишина. Варланов рухнул обратно на стул, уставившись в одну точку. Волнения, которые возникли вокруг Скибинского после смерти сына, возникли ведь непросто так. Ими руководил кто-то из своих. Это было ясно хотя бы потому, как просачивалась засекреченная информация и умело плелись интриги. Гаврилов и сам приказал взять под контроль Турского, заметив за ним ненужную активность. Если Гончаров прав и за смертью Максима стоит именно Олег – это бомба, которая взорвавшись, уничтожит не только владельца, но и его окружение. Вопрос: можно ли верить Гончарову?

Ещё раз внимательно посмотрел на стоявшего перед ним мужчину и кивнул своим мыслям. Можно. За Гончаровым числилось множество прегрешений, но никак не лжесвидетельство. С его помощью можно вскрыть загноившийся нарыв и одним махом удалить встрявшую занозу.

– Так и не назовешь имя свидетеля? – предпринял последнюю попытку надавить.

– Нет. Я обещал, что не выдам её.

– Её? Так это женщина? Хм… ты уверен в правдивости её слов?

Лёшка расправил плечи так, что под лопатками закололо. Умом понимал, что правильнее всего было бы выдать Вику, но боялся, что Варланов сольет её Скибинскому. Убить её тот вряд ли сможет, всё-таки мать внука, но жизнь подпортить – это да. Старик упечёт её в такие норы, по сравнению с которыми тюрьма покажется пятизвёздочным отелем.

– Уверен. Её жизнь в опасности. Я отвечаю за неё и обещал не выдавать.

Варланов с шумом выдохнул.

– Так это потому Паша загремел в больницу? Из-за новости об Олеге?

– Он не знает. Я не успел сказать и… – встрепенулся, почувствовав в кармане вибрацию, звонил Антон, – ему лучше не знать. По крайней мере, пока всё не уляжется. Извините, мне надо ответить… Да!

– Лёх, прости, но у меня ноль. Эта с*ка уже три часа сидит в нотариальной конторе. Как вошел, так пропал с концами.

Гончаров запрокинул голову, борясь с нахлынувшим головокружением. Антон клялся, что глаз не сводил с конторы, что машина урода на месте, но самого Турского в здании не оказалось.

– Да еб*сь оно в рот! – психанул, заметавшись по кафе. – Это контора его матери. Какого хрена ты мне сразу не позвонил? Он по-любасу знает там все ходы-выходы.

– Прости, я не знал, – начал оправдываться Ванькин друг. – Исправлю, ты только не кипешуй.

Лёшка устало вздохнул, чувствуя пристальный взгляд Варланова. Тот вслушивался в разговор, выбивая по столу барабанную дробь.

– Отбой, Тош. Дальше я сам.

– Но…

– Никаких «но», – рявкнул так, что аж Мишка дернулся. – Езжай лучше к Ваньке. Я позже наберу.

– Что там? – всполошился Варланов, как только Лёшка со всей силы ударил кулаком по столу, стиснув от боли зубы.

– Олег с**бался и я не знаю, как теперь выйти на него. Если он что-то сделает с Владой… – от одной только мысли, что девушка сейчас с Турским, всё плыло перед глазами. Не от ревности или прочей мурни, а от собственного бессилия и дикой ярости. Чувствовал, что начинает звереть, подчиняясь разрушительным инстинктам убийцы.

– Тихо-тихо, – успокаивающе вскинул руки Варланов, подзывая Скотника. – Успокойся! Раз пошел такой замес – бери моих людей. Чем больше соберем свидетелей, тем лучше. Не действуй в одиночку. Опасно. Потом хрен что докажешь.

Если бы Лёшка знал, что после всего случившегося Скибинский не отвернется от него и поручит присмотр за заводом – не терял бы времени и сразу же подключил тамошнюю охрану, а так…

Один телефонный звонок и спустя двадцать минут возле кафе собралась приличная толпа приехавших с Варлановым СБшников. Лёшка не стал отрывать людей Скибинского от дома и охраняемых объектов. Рискованно. Сейчас что казино, что завод – болевые точки. Нельзя отставлять их без присмотра. Ему и Варлановских спецов будет достаточно.

На улице слегка отстал и, дождавшись, пока Скотник отойдет на безопасное расстояние, набрал Вику.

– Нужна твоя помощь, – начал с ходу, как только услышал встревоженный голос. – Я свою часть договора выполнил, настал твой черёд.

– Я пытаюсь ему дозвониться. Уже два часа наяриваю, по ходу, он поменял номер.

Гончаров в сердцах выругался.

– Значит так: я даю тебе час. Как хочешь, так и выходи на своего гребанного подельника. У него по-любому есть связисты. Влада в опасности. Если с ней что-нибудь случится – первой пострадаешь ты. Потом мне просто будет нечего терять, понимаешь?

– Понимаю. Можешь не напоминать. Но у меня есть одно условие.

– А не слишком ли много условностей, м? Ты не в том положении, чтобы задавать мне темп.

– Лёш, я, между прочим, тоже рискую. Не переживай, – на заднем плане послышался звук хлопнувшей дверцы, потом взревел мощный двигатель, – в моей просьбе нет ничего сверхъестественного. Уверена, тебе понравится…

Глава 37

– Долго ещё ждать? – недовольно поинтересовался Олег. От его голоса у меня на голове зашевелились волосы. Господи, неужели это не сон?

– Скоро очнеться, – прозвучало в ответ деловито.

– И это всё? Больше никаких повреждений нет?

– Олег, что ты хочешь? Она в отключке, насчёт сотрясения не знаю. Мне некогда ждать, в отделении завал. С видимых повреждений – только рука и то, не от падения.

– Сколько она пробудет в таком состоянии? – перебил нетерпеливо Олег, склоняясь надо мной. Я обмерла, забыв, как дышать. До последнего надеялась, что мы в больнице, но, прислушавшись к окружающим меня звукам и принюхавшись к запахам поняла, ни о каком спасении не могло быть и речи. Мы всё в той же квартире на всё том же двадцать пятом этаже.

– С учётом веса и отсутствия нормально питания, – затих, видимо прикидывая в уме, – на часика четыре точно хватит.

– Мне не нужен труп. Она что, так и будет без сознания? – вскипел Олег, засадив возле моей головы кулаком. Этот удар и вывел меня с полузабытья, сорвав с губ отчаянный всхлип.

Каждая мышца, каждая клеточка отдавала тупой болью. Попробовала пошевелить ногами – получилось, но с огромным трудом. Зато руками – без проблем, если не брать во внимание пульсирующее жаром запястье.

– Смотри, она пришла в себя, – обрадовался Олег, опускаясь возле кровати на корточки. – Вла-а-ада, ты как?

– Подожди, не сейчас, – вмешался незнакомец и, обхватив мое лицо теплыми руками, достал из нагрудного кармана рубашки малюсенький фонарик. – А ну-ка, красавица, не шевелись!.. Ага… Тут всё нормально… Так, без снимка и анализов трудно судить о внутренних повреждениях. Надеюсь, всё обойдется, – заключил в итоге, оставив меня в покое.

Я так смотрела на него, едва не умоляла не уходить. Он то ли не замечал моего взгляда, то ли ему было всё равно, что тут произошло и что стало тому причиной. Неужели не видно, что меня тут удерживают силой?

– Всё, Олег, я побежал.

– Конечно, без проблем. Спасибо.

– Да брось! Чем смог, так сказать… Телефон знаешь, если что – звони. Приеду, сделаю волшебный укольчик. И не оттягивай с визитом в больницу. Если пойдет отечность на позвоночник – сам понимаешь, с этим шутки плохи. А пойти может, у неё к этому все предпосылы.

– Да-да, я всё понял. Мне бы до вечера продержаться. Нельзя сейчас светиться…

Их голоса утонули на лестнице, а я почувствовала на щеках горячие слёзы. Попыталась подняться – и тут же рухнула обратно, сраженная пронизывающей болью в затылке. Обессилено приподняла левую руку и затуманенным от слёз взглядом уставилась на обвитое плотной фиксирующей повязкой запястье.

Мысли вяло бились о черепную коробку в поисках вариантов спасения и ничего не находили. От безысходности и обреченности перехватило дыхание, а неизвестность – буквально убивала.

Окружающие меня предметы воспринимались сквозь плотную дымку. Я и в сознании, и в то же время – словно в вакууме. Жуткая слабость вперемешку с заторможенностью волнообразно накатывала на сознание, вызывая непонятные ощущения. Разве так бывает после падения с лестницы?

– Дура! – вернулся в комнату Олег, грюкнув дверью. Я широко распахнула глаза, повернув голову в сторону доносившегося голоса. Тон грубый, давящий. От недавней участливости не осталось и следа.

Я смотрела в его глаза и удивлялась: как можно было не замечать их пустоты? Нет в них и капли сострадания. И намека на теплоту и любовь.

Вздрогнула, стоило ему опуститься у изголовья. Меня и так воротило от одного его присутствия, а тут ещё и близость. Я постаралась отползти по подушке вверх, избегая контакта, и вымучено застонала от резкого движения.

Грубый захват за здоровое запястье сорвал с моих губ жалобный крик, не позволяя отстраниться.

– Ну же, давай, сопротивляйся! Чем больше ты ломаешься, тем слаще будет победа, – надавил сильнее, дернув на себя. Я сморщилась, сцепив плотно губы.

– Не трогай меня! – задрожала, испугавшись накатившей слабости. Что ему мешает навалиться сейчас на меня и изнасиловать? Да ничего. И звать никого не нужно – и так в его власти. – Не прикасайся… я… не позволю тебе… – совершенно не способна сейчас выражать свои мысли. Они не слушались меня, как и тело. Такое ощущение, словно по мне проехался каток. Спина, рёбра, грудь, живот – всё болело, горело огнем.

Олег словно прочел мои мысли. С приторно-слащавой улыбкой прошелся свободной рукой по моему животу, нарочно задевая край футболки. Тонкая ткань задралась, обнажив покрывшийся красными ссадинами живот.

– Я так заботился о тебе, – вздохнул, – так берег, а ты… такая же, как и все. Шлюха, – выплюнул с презрением, надавив на трепещущуюся кожу.

– А ты убийца, – парировала, отползая через силу на противоположный край.

Он презрительно ухмыльнулся, взобравшись ногами на кровать и навис надо мной, повергнув в дикий ужас.

– Тогда мы обязательно найдем общий язык, – протиснул руку между моих плотно сжатых бедёр и, надавив, вынудил поддаться, разведя их слегка в стороны. Я заскулила, не в силах проявить сопротивление и попыталась свести их обратно, но ничего не получилось. Навалившееся сверху тело казалось каменной глыбой, а касающаяся бедра каменная эрекция едва не лишила здравомыслия. – Я ведь старомоден, Ладусь. Думал, раз невеста девственница, то и секс после свадьбы, но ты сама облегчила задачу. Знаешь, – протянул мечтательно, принявшись елозить рукой по промежности, срывая с моих губ тихий плач, – я так долго об этом мечтал, столько долгих ночей бредил лишь тобой одной… любой бы на моем месте рехнулся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Меня обязательно найдут, – задохнулась от страха, как только он расстегнул на джинсах пуговицу. Господи, лучше бы свернула себе шею. Лучше бы выбросилась из окна. Зачем отводить беду, чтобы потом вот так жестоко наказывать? – Лёшка… всё расскажет Павлу Олеговичу… Он знает о твоей причастности к смерти Максима. Пока ты тут… со мной…

Хваталась за любую возможность предотвратить неизбежное. По стеклянным глазам видела, что возьмет силой, закончит то, что оборвалось на лестнице и похрен на мое состояние и мольбы. Обезумевшего пса может остановить только выстрел в голову. И никакие угрозы не возымеют действия.

То, что мои слова для него пустой звук, стало понятно, когда с меня сдернули джинсы, приспустив до колен, а потом, хрипя от возбуждения, взялись и за трусы.

– Так даже лучше, Ладусь, – прохрипел, прижавшись носом к лобку. – Пускай приходят. У меня для них всё готово. Что? – поднял голову, с шумом вбирая воздух. – Не ожидала? Думала, испугаюсь? Так, вот, сладкая, ничего не получится. Видишь ли, дорогуша, если все узнают о моей причастности к смерти Максима, то твоя сестра пострадает первой. Она хотела его смерти не меньше моего, а то и больше, и у меня есть тому доказательства.

Он снова прижался носом к животу, постепенно опускаясь в самый низ и задыхаясь, начал шептать, какая я сладкая и ароматная. Что сходит от меня с ума и не выдержит, если не трахнет меня прямо сейчас. Он расписывал, как будет иметь меня во все щели, удерживая сутками в постели; как убьет Скибинского и всё его окружение; как поквитается с Гончаровым. А я пыталась вырываться, не обращая внимания на пронзившую спину боль, и рыдала навзрыд, умоляя прекратить.

Больнее всего было именно там, между ног. Где насухо терлись чужие пальцы. Но когда он расстегнул свои брюки, я не то, что похолодела, а едва не отдала богу душу, парализовано наблюдая за налившейся кровью толстой головкой.

Как я не вырвала в том момент – одному богу известно. Хотела подняться, но не получалось. Голова – словно свинцом налита. Будто каменной глыбой придавлена. Вокруг всё размыто, язык заплетался, тело сковано адской болью и одновременно подозрительной прострацией. Может… пока я лежала в отключке, меня обкололи чем-то?

– Что такое? – не пронял причину моего воя. – А-а-а, – понимающе усмехнулся, проследив за моим взглядом. – Чё, не нравится?

Это ведь не со мной всё происходит? Я сейчас сплю и мне сниться кошмар. Бывает же так, когда спишь и не можешь проснуться. Возможно и со мной так?

– Ничего, привыкнешь. Сосать, я думаю, научилась?

Я чувствовала, как животный глубокий страх заполнил меня всю, до отказа. Лежала под ним пластом и судорожно хватала ртом воздух. И в этот момент мне было всё равно на себя. Похер. Главное, чтобы с Лёшкой ничего не случилось. Чтобы выстоял, выдержал и конечно же, вздрючил всех по полной. Отомстил за меня. Сполна.

– Да не бойся ты, – рассмеялся этот больной ублюдок, заставляя обхватить член рукой. – Давай, прикоснись, он такой же, как у всех.

Я не чувствовала его плоть. Рука словно онемела, но я всё видела и слышала, и то, что видели мои глаза, вызывало жуткое омерзение. Все мои попытки отстраниться, вырваться из цепкой хватки лишь забавляли Турского.

Неожиданный стук в дверь прорвался сквозь заложенные от напряжения уши и зажег в груди робкий огонёк надежды. Господи, помоги, умоляю…

– Что там? – рявкнул Олег, подорвавшись.

В образовавшуюся щель протиснулась квадратная голова, и быстро оценив ситуацию, потупила взгляд.

– Олег, там Вика пришла. Требует встречи.

Турский мгновенно вскочил на ноги, застегивая молнию и тяжело дыша, непонимающе уставился на гонца.

– Как она вышла на этот адрес?

– Не знаю, – сдвинул тот плечом, ожидая приказа. – Я всё сделал, как ты сказал: машина, телефон – всё новое. Пацаны тоже в курсе.

– Чёрт! Какого хрена её принесло? Договорились же.

– Прогнать?

– Нет, подожди. Сначала узнаем, что у неё там стряслось. Хочешь повидаться с сестрёнкой? – обернулся ко мне уже у двери. – Нет?.. Ну, как хочешь.

Я сжала веки, прекращая поток слёз и превозмогая боль, спрятала пульсирующие виски в холодных ладонях. Я не хочу в это верить. Вика безжалостная стерва, сгонявшая на мне всю злость и ненависть за мамину смерть. Но чтобы настолько? Он специально так говорит. Возможно, она и не любила Максима, как я думала вначале, но чтобы пойти на убийство? Не может быть.

Чувствовала себя неумелым запасным игроком, вышедшим на игровое поле в разгар игры. Что от меня требовалось, в чьи ворота забивать гол – так и не могла понять. Я и правда думала, что смогу как-то напугать Олега, вызвать панику, наконец, заставить одуматься. Зряяя… Тут давно всё просчитано и спланировано.

Несколько раз порывалась подняться, но опоясывающая боль внизу спины не позволяла сдвинуться хотя бы на сантиметр. Только и могла, что перемещаться на спине, не поднимая головы. Однако быстрые шаги, раздавшиеся с первого этажа, вызвали судорожную волну страха, вынуждая зажать рот дрожащими руками.

– …мы так не договаривались, – прозвучал запыхавшийся голос сестры. – Ты сказал, что увезешь её. Спрячешь. Какого хрена вы до сих пор тут?

– Вик, не вмешивайся… Забирай сына и у*буй из страны.