Текст книги "Виновник завтрашнего дня (СИ)"

Автор книги: Арина Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Глава 31

– Надо же, – воскликнула восхищенно, обводя глазами интерьер клуба. – Я и не представляла, что в «Питоне» так круто. А почему мы не поехали в «Оскар»? – повернулась к Гончарову, неспешно потягивающему виски.

Они сидели за барной стойкой у дальнего конца, с ленивым любопытством рассматривая танцующую публику. Лёшка, было, предложил сесть за отдельный столик, но она отказалась. Зачем? Они тут ненадолго, а лишний раз привлекать к себе внимание не особо хотелось.

– С «Оскаром» у меня связаны не самые приятные воспоминания и там меня многие знают, – объяснил свой выбор, любуясь Владкой. Такая она красивая в свете стробоскопов, просто нереальная. Рядом с ней все проблемы отступали. Пускай и на короткое время, но отступал. Не стоил он её любви и в то же время, правду сказал – сдохнет без неё. Потому и спрятал в сердце, прикрыл руками, будто боясь, что резкие порывы ветра развеют столь припозднившееся чувство, охладят раскаленную душу; что кто-то увидит его уязвимость, заглянет в очерствевшую душу и поймет, насколько она важна для него.

– …А «Питон», – продолжил, оторвав от девушки взгляд, – достаточно неплохо раскрутился. Раньше тут околачивались одни студенты, сейчас захаживает контингент и постарше.

– То есть те, кому за тридцать, – рассмеялась Владка, крутанувшись на высоком стуле.

– Что-то типа того, – вздохнул, заметив, как на неё засмотрелся бармен. А что он хотел? Влада так и притягивала взгляды, поражая своей красотой и молодостью. Ещё и это проклятое платье, словно вторая кожа, выгодно подчёркивало каждый изгиб. Тут у любого сорвет башню.

Влада томно вздохнула, будто от скуки. Оно и понятно, когда все вокруг хлещут бухло и танцуют под зажигательные треки, сидеть на одном месте как-то не в кайф. Пускай танцует, он не против. Заодно и посмотрит, насколько его хватит.

Бармен поставил перед Владой очередную порцию цветастого шота, и она, прикрыв глаза, приподнесла узенькую рюмку к губам. Кажись, у всех сидящих за барной стойкой мужчин перехватило дыхание.

– Ммм, как же это вкусно, – улыбнулась, облизав пухлые губы, и подала знак бармену повторить.

– У тебя всё вкусно, – процедил, сделав приличный глоток виски. Горло тут же обожгло спиртом, вызвав неприятные ощущения. Но это пустяки по сравнению с тем огнем, что бушевал внутри него на протяжении трех часов.

Влада соскользнула со стула, обхватила ладонью его шею, и словно невзначай прошлась языком по шероховатой щеке.

– Мы можем уехать, если хочешь, – прошептала на ухо, обдав Гончарова сладко-пряными духами. Нравились они ему очень. Не тяжелые, легкие и в то же время слегка одурманивающие, не перекрывающие её собственный запах. А пахла она… аж скулы сводило. Уже выучил её запах. Взрывоопасная смесь, воспламеняющая кровь за считанные секунды.

– Ты же хотела танцевать, – с трудом взял себя в руки, подмечая поданную барменом очередную порцию шота.

– Так ты не хочешь, – капризно оттопырила нижнюю губу. Да, скучно его девочке, но и он не в том настроении, чтобы вытанцовывать вокруг неё сайгаком.

– Ты на меня не ровняйся. Танцуй, если так хочется. Я подожду.

– Эм… Лёш, ты сейчас серьёзно? – не поверила в проявленную щедрость. Это ему не ресторан. Тут и публика поразвязней, и мужиков в десять раз больше.

– Серьёзно, Ладусь, только на спиртное не налегай, – вовремя выхватил из её рук коктейль, обдав осуждающим взглядом. – И смотри мне, без жоповиляний.

Влада фыркнула,

– И как ты это себе представляешь?

– А мне похер. Как хочешь, так и танцуй, но чтобы возле тебя ни одного самца не было.

Если Гончаров думал, что поставил её в жёсткие рамки, то глубоко заблуждался. Влада отняла у него рюмку, и быстро выпив, наклонилась к губам, замерев в миллиметре от поцелуя.

– Пойдем вместе, тогда и тебе, и мне будет спокойней.

– Мне и тут хорошо, – опалил её губы жарким дыханием и, отстранившись, привалился спиной к лакированной столешне.

Оба знали, чем всё закончится, но никто не спешил уступать друг другу. Хорошо, что кругом люди, может, и не получится вспылить.

Влада гордо вскинула голову и круто развернувшись, зашагала на танцпол, специально виляя бедрами, тем самым давая понять, что плевать хотела на его предостережения. Он или с ней, или пускай исходит слюной, наблюдая за её «жоповиляниями» молча. Если она правильно всё рассчитала, Гончаров не выдержит и по-любому составит ей компанию, или же… О том, что могло произойти, окажись Гончаров мудаком, думать совсем не хотелось.

Лёха проводил её долгим взглядом и прижав к губам стакан, принялся изучать обстановку на танцполе. Раньше бы позабивала сложившаяся ситуация, а сейчас что-то не до смеха. Везде и во всем привык контролировать свои эмоции, но с Владкой… тут ни одна методика не работа. И пока она шла к подвыпившей толпе, виляя призывно обтянутым в мягкую кожу задом, чего только не передумал. Нет, ему, конечно, импонировало повышенное внимание к ней. Она красивая, сексуальная, одни только ноги чего стоили, не говоря уже о шикарных волосах и соблазнительных губах. Но одно дело ловить на ней восхищенные взгляды и совсем другое – похотливые. Так и чесались руки пере*б*шить полклуба, дабы наглядно продемонстрировать, чья именно она девушка.

Некоторое время Влада просто стояла и, прикрыв глаза, прислушивалась к битовке зазвучавшего трека. Потом плавно задвигала бедрами, вторя в такт ударным, а уже через минуту влилась во всеобщую атмосферу драйва, отплясывая на полную.

Сначала возле неё никого не было. Так, несколько девок, парочка парней, но прозвучала одна музыкальная композиция, за ней последовала следующая и вот уже вокруг его девочки вьется свора изголодавшихся кобелей.

Лёшка одним махом осушил стакан и на вопросительный взгляд бармена повторить ответит категорическим отказом.

Не заметил, как затарабанил пальцами по стойке, неотрывно следя за Некрасовой.

Ну и?.. Вот если так подумать, куда он лезет? Нет, он сейчас отнюдь не жаловался. Ни в коем случае. Просто проводил параллели их жизней и видел, какая между ними пропасть. Чем ей не пара, например, вот тот белобрысый дегенерат? И ростом, и рожей ничё так. Танцевал вокруг его девочки, соблюдая дистанцию, не наглея, значит, уважал личное пространство, не спешил портить о себе впечатление. Только Владке было пофиг на его подкаты, она то и дело бросала в сторону Гончарова насмешливые взгляды, будто спрашивая: «Так нормально?». На что он неопределенно качал головой, заставляя понервничает и самой решить, нормально или нет. Влада в ответ только фыркала и отворачивалась спиной, заставляя сгорать от желания придушить заразу на месте.

До сих пор не мог понять, как так угораздило. Казалось, ну всё же как у всех, а них**… Не так. Всё у неё другое. Иначе. И душа её нараспашку, и чистое сердце с неподдельными чувствами. За внешность вообще молчал: так и захватывало дух, стоило окинуть её взглядом.

И чем дольше смотрел, чем больше любовался ею, тем сильнее хотел быть рядом. Любой ценой. Если надо, и по головам пойдет. Будет убивать, рвать глотки, подрывать, но не откажется. Уже нет. И если уж бороться за неё, рисковать жизнью, захлебываться кровью, то и отдыхать с ней стоило на все сто. Не сидеть, не пожирать глазами, а пойти и оторваться на полную. Напомнить себе, что жизнь – это не только прожитые сутки. Это прежде всего грёбанное мороженное, которое он не ел уже лет двадцать. Это и безудержный смех, и сон в обнимку, и пробуждение оттого, что кто-то прижался к тебе в поисках тепла или внаглую забрал одеяло. А ещё… вот такие вот пляски, когда пофиг на всё: сколько тебе лет, чем занимаешься, сколько вокруг тебя врагов.

Поддавшись мимолетному порыву, рывком оттолкнулся от стойки и рванул на танцпол, прямиком к заулыбавшейся Владке.

– Что такое? – спросила насмешливо, обвив его шею руками. – Грозный дядька решил стряхнуть стариной?

Лёшка прижал её к паху и качнул бедрами в такт заигравшей мелодии. Хотел ответить, что тридцать пять – далеко не экватор, что у многих это только начало жизненного пути, но посмотрев в хмельные глаза, передумал. Не доросла она ещё до такого. Не поймет.

Не заметил, как вокруг них поредело. Остались только влюбленные парочки. Танцевал так, что и, правда, позабыл обо всем на свете. То ли выпитое виски снесло башню, то ли искрившиеся весельем серо-зеленые глаза сорвали с тормозов, не знал, но то, с какой отдачей льнула к нему Влада, вынуждало полностью отдаться музыке, стряхнув с плеч груз нерешенных проблем.

Влада постоянно заглядывала ему в глаза, не веря, что он вот так запросто смог отпустить себя. Когда же, наконец, убедилась, то прижалась к его горячему виску прохладными губами и как можно чётче произнесла:

– Я хочу тебя!

И так это было… чёрт, даже слов не мог подобрать, чтобы описать нахлынувшие в тот момент эмоции. С одной стороны, бесшабашно, в её стиле. А с другой… так естественно, просто. Открыто.

Замер.

– Безумно хочу, – Влада тоже прекратила танцевать и, прижавшись к его торсу, схватилась за ткань чёрной рубашки, удерживая себя в вертикальном положении. Легкий румянец залил щеки, дыхание участилось. – А ещё, – перешла на шепот, заставляя мужчину напрячься, – на мне нет трусиков.

Сначала показалось, что ослышался. Влада прикусила губу, не позволяя дурацкой улыбке расплыться до ушей, а у него кровь ударила в голову, тут же растекаясь по венам горячим потоком.

– Не веришь? – по-своему расценила его ступор.

Как же тут не поверить?! От неё можно ожидать чего угодно. Верил, ещё как верил.

– Твою ж мать, – выругался в сердцах, представляя Ладку без нижнего белья и схватив за руку, потащил за собой к выходу.

Последнюю ступеньку лестницы преодолели практически бегом и то… не удержавшись, в который раз зажал девушку у стены, балдея от обнаруженной влажности. Ещё в машине убедился в достоверности её слов и едва дым из ушей не повалил от созерцания открывшейся картины. И успела ж где-то их снять. Варианта было два: или в ресторане, или уже в клубе. В обоих заведениях отлучалась в уборную «припудрить носик».

– Лёша… – перехватила его жадные руки захмелевшая Владка, пытаясь одернуть задранное на талию платье, – подожди, не здесь же, – смущенно покосилась на бронированные двери соседей.

– Сама напросилась. Скажи спасибо, что не нагнул в машине, – тяжело дыша, прижался своим лбом к её, однако рук не убрал. Обхватив её бедра, надавил пальцами, впечатывая в себя.

– Спасибо… – прыснула со смеху, но встретившись с ним взглядом, осеклась, судорожно сглотнув. Лёшка обвел указательным пальцем её нижнюю скулу, очертил контур пухлых губ. Влада положила ладонь на его грудь и почувствовала мощное сердцебиение. Казалось, что вот-вот сердце проломит грудную клетку и вырвется наружу.

Благодаря высоченным шпилькам могла прямо смотреть в его глаза, не запрокидывая голову. Так даже лучше. Чувствовала себя равной ему. Лёшка сейчас был таким напряженным, таким сексуально– возбужденным, что сосредоточившийся внизу живота плотный узел заныл мучительно-сладкой болью. Теперь понимала, что выражение «хотеть до боли» подразумевало под собой реальный подтекст. У неё тоже всё болело, ныло от неутоленного желания.

Ноги подкашивались, будучи не в силах выдержать скопившееся на протяжении вечера сексуальное напряжение. Переместив ладони выше, вцепилась в рубашку пальцами и настойчиво приникла к жестким губам. Он не заставил себя ждать и тут же ответил на её смелость дразнящим покусыванием нижней губы. Как же кружилась голова от его настойчивого языка, опытных, скользящих вдоль тела рук. Терялась от их прикосновений, задыхалась от ощущения на раскаленной коже.

Лёшка поспехом достал ключи, распахнул дверь и затолкал её в прихожую, осыпая шею влажными поцелуями. В ушах громко пульсировало сердце, в горле пересохло от бушующего внутри пламени. Не дав Владке опомниться, резко развернул к себе спиной, в одночасье вжикнув молнией на платье. Девушка в мгновение ока оказалась абсолютно голой. Округлая грудь ощутимо дрогнула под его грубой ладонью. Пришлось стиснуть зубы и обхватить упругую плоть более нежно.

В голове помутнело. Не прекращая играть с возбужденными сосками, Гончаров кое-как расстегнул на рубашке пуговицы, освободился от брюк, стащив их вместе с боксерами и, прижавшись окаменевшим членом к аппетитным ягодицам, хрипло застонал, заскользив раскрытым ртом по хрупкой шее.

Влада прогнулась в спине, подставляя под его пах промежность и прижавшись ладонями к дверям, мазнула по крупной головке половыми губками.

Лёшка рыкнул и, собрав длинные волосы в хвост, зажал их в кулаке, заставляя Владу ещё сильнее прогнуться в спине.

– Моя страстная девочка, – прошептал хрипло, вызвав россыпь мурашек. Поцеловал шею, укусил за плечо, вынуждая вскрикнуть от остроты ощущения, и едва не кончая от соприкосновения с сочившейся влагой дырочкой, плавно погрузился в сладкую и такую тесную глубину.

Это было, как и обещал себе, глубоко и сильно. Слетел с катушек, ничего не видел и не слышал, и кайфовал оттого, что Влада и не думала противиться, наоборот, двигалась вместе с ним, насаживаясь едва не на всю длину. А когда он прижал её к себе, откинула голову назад и в страстном порыве обхватила свою грудь обеими руками.

Сейчас. Ещё немного, ещё глубже. Гончаров гулко зарычал. Его девочка. Только его. Сглотнул, успокаивая сорвавшееся с цепи сердце, и провел по её животу тыльной стороной ладони, собирая бисеринки пота, после чего спустился ниже, и властно накрыв лобок, принялся поглаживать клитор. Влада громко вскрикнула, почувствовав подступивший оргазм. И этот крик, наполненный желанным освобождением, убил в нем последние остатки самоконтроля. Влада ещё вибрировала от наслаждения, когда к ней присоединился и Лёшка. Едва успел выйти из неё и, хрипло застонав, излился на подрагивающие ягодицы. Это какой-то пздц. Снова на те же грабли.

Влада пошатнулась, чувствуя в ногах слабость, и в тот же миг оказалась у Лёшки на руках.

– Я всё, – уткнулась лбом в мужское плечо, наслаждаясь разлившейся по телу негой.

Над её головой прозвучал смешок:

– Ты чё, какой всё? – направился в ванную комнату, на ходу сбрасывая с неё туфли. – Сейчас под контрастный душ и снова в бой. До утра ещё знаешь сколько? Ого-гоооо… – и продолжая забавляться её оторопью, добавил: – А у нас, между прочим, ещё целая куча презервативов в ящике. Так что никаких «всё», Ладусь, мы только начали.

Осторожно поставил девушку на ослабленные ноги, сорвал с себя рубашку и потянулся к крану. Секунда, и на их раскаленные тела рухнул прохладный поток. Влада визгнула, прижавшись к Лёшке, и звонко рассмеялась, почувствовав упирающую в живот эрекцию. Что-то подсказывало, что первые сутки без Гончарова ей некогда будет скучать.

Глава 32

Вернувшись домой, первые сутки я тупо отсыпалась. Бессонная ночь и четыре часа в дороге не прошли бесследно – стоило оказаться у себя в комнате, как сходу завалилась спать.

Как упала, не раздеваясь, так и проспала беспробудно десять часов. Разлепила глаза ближе к вечеру, и ни тебе элементарно спуститься вниз и поздороваться со всеми, ни хотя бы что-то закинуть в рот и пожевать – всё было похрен. Полнейшая апатия.

Сначала просто набиралась сил, испытывая вселенскую усталость, да и между ног был легкий дискомфорт, хотя и чувствовала себя пресытившейся кошкой, с засосами по всему телу. Пометил так пометил. Ничего не скажешь. Казалось, дала б волю, и загрыз. Прошедшая ночь открыла мне абсолютно другого Гончарова. Не скажу, что не понравился. Какой там. Всё было бомбезно, просто… мне до него ещё расти и расти. Не только по умению, а и по выносливости. Я утром едва ноги переставляла по квартире, пакуя в рюкзак вещи, он же бодро разговаривал по телефону, бросая в мою сторону задумчивый взгляд.

Зато потом, когда выехали за город и остановились у обочины, поджидая Тасю, я увидела, насколько он устал. Не физически. К недосыпам, как я поняла, Лёшка был привыкшим. А морально. Все эти шпионские игры, постоянное оглядывание назад, вынужденная дистанция залегли между широких бровей глубокой морщиной.

А я что? Мне тоже плохо. Хорошо, если увидимся в ближайшие дни, а если нет? Это ж рехнуться можно. Зря я сбежала из дому, ох и зряяя. Всего три дня прошло, а казалось, три месяца, настолько сильно пустила в него корни.

Целовались, как ненормальные. И ласково, и пожирая друг друга. И до щемящей на сердце нежности, и до острой боли. Ещё немножко… ещё чуть-чуть… Боже, какие же у него губы… Неужели столь жёсткие губы могут быть настолько ласковыми и одновременно напористыми? Могут, ещё как могут. Если бы не приехавшая в тот момент Тася, пролетевшая в мгновение ока ночь нашла свое продолжение в автомобиле.

С невероятным усилием воли оторвалась от него и, не поднимая головы, выскочила из салона. Только пересев к Чистюхиной, позволила себе обернуться назад. Лёха курил и с напряженным прищуром пытался разглядеть меня сквозь тонированное стекло.

– Поехали, Тась, – попросила сдавленно, пристегиваясь ремнем, заставив себя отвернуться.

Тася, слава Богу, сдвинула плечом, мол, без проблем и сорвалась с места. Мы не виделись всего-то три дня, а казалось, целую вечность. Сколько всего случилось. Скольким хотелось поделиться, выговориться. Таська, она… пускай и ветреная, порой бесшабашная, задиристая, но и в то же время чуткая и внимательная. Она поймет. Уверенна. Просто когда в носу свербит от обиды на весь мир, не сильно-то и разбежишься.

– Вла-а-ад, – протянула она, пытаясь заглянуть мне в глаза, – всё хорошо?

– Угу, – кивнула, борясь с желанием оглянуться. Судя по тому, что нас никто не обогнал, Лёшка или решил дать нам фору, или поехал другой дорогой.

– Давай, подруга, колись, – боднула меня плечом, вынуждая очнуться. – Только не говори, что ничего не было. По глазам вижу, было!

Я невольно рассмеялась. Вот что с ней делать?

– Тась, он такие со мной вещи вытворял, – закрыла лицо ладонями. – Всю ночь не давал глаз сомкнуть. Я и не думала, что так можно.

Подруга одобрительно хмыкнула, прекрасно понимая, о чем речь и потянувшись к сумке, достала сигареты, что случалось крайне редко. В основном, если сильно нервничала или была чем-то взволнована.

– Можно, Влада. Ещё как. Я тут на днях поняла одну вещь…

– И какую же? – повернула к ней голову, желая хоть как-то отвлечься. Тася выглядела странной, и мне реально стало интересно.

– Мужики с возрастом становятся только лучше. Это как коньяк.

– Ого, и откуда же такие познания?

Тася прикурила, и хитринкой посмотрела на меня, выдыхая в лицо белесый дым.

– У матери новый фитнес тренер. Такой кла-а-ассный. Я прям запала.

– И-и-и?..

– Что «и»? Вчера был секс. Слушай, я так кайфонула.

– Да ладно?

– Ага. Ты же знаешь, против моих методов никто не устоит.

Тут бы я поспорила, ну да ладно.

– Хреново, есть ребёнок, но для меня это не проблема. Главное, что в разводе. Так что, Владка, буду пробовать. Такого секса, как с ним, у меня ещё ни с кем не было.

Она как-то натянуто рассмеялась, вызвав во мне подозрения.

– Тась, а у тебя с ним как? Ну… ты влюбилась или дело только в сексе?

Чистюхина прекратила смеяться. Сколько её знаю, ни разу не видела, чтобы она в кого-нибудь влюблялась. Вечно пару дней повстречается и бросает. Если уж на то пошло, хотелось для неё серьёзных отношений, не важно с кем, молодым или старым, лишь бы длительных. У Таси было своенравное отношение к мужчинам. Прежде всего, она никогда не доверяла им. Потом… использовала только ради потакания своим прихотям. Она хороший человек и отличная подруга, но на личном фронте у неё всегда было сумбурно, а хотелось, чтобы она научилась любить и узнала, каково это быть любимой.

– Знаешь, – наконец ответила она, выбросив окурок в окно, – я ведь за ним не первую неделю бегаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ты мне не говорила, – удивилась.

– Да у тебя вечно какие-то проблемы, – отмахнулась она. – Да и не важно, Лад. Дело не в этом. Я впервые встретила мужика, которому пофиг на моему "троечку". Этим и зацепил. Думаю, ни хрена, всех всегда цепляла, а его нет. Сейчас буду брать. А он уперся, прикинь? И вижу же, что смотрит втихаря, понимаю, нравлюсь, а ни в какую. В итоге, – прикусила губу, вцепившись в руль пальцами, – влюбилась сама. Вот так вот.

– А он? – спросила тихо. Важно, чтобы было взаимно. Секс – это ещё не любовь.

– Не знаю, – пожала плечами. – Но я решила не сдаваться. У меня ведь есть подруга с опытом, – снова пихнула меня в плечо, приободрившись. – Если что, даст совет, да?

Я чётко уловила, как дрогнул её голос. Теперь видно – и правда влюбилась. Впервые видела подругу такой взвинченной. Смех смехом, шутки шутками, а глаза то и дело нервно бегали по дороге, да и выкуренная недавно сигарета говорила сама за себя.

Я вспомнила все свои перипетии с Гончаровым и качнула головой. Да с меня такой советчик, как с черепахи балерина!!! Я вообще удивляюсь, как он не придушил меня ещё с самого начала.

– Хочешь совет? Самый действенный и самый результативный?

– Валяй, – приготовилась она слушать, умащиваясь поудобней.

– Не нужно никаких ухищрений. Будь сама собой. А ещё лучше: признайся в своих чувствах. Реально сэкономишь время.

– Щассс… Не собираюсь я признаваться, – воскликнула Тася, никак не ожидая такого поворота. – Если не дурак, сам всё поймет.

Угу. Удачки, как говорится…

Потом мне было так хреново, что едва передвигалась по комнате. У меня всегда так в первые дни месячных. И ещё, как назло, обезболивающее закончилось. Спасибо Таське, выручила: по первому же звонку притащила таблетки и целый день провела со мной, заявив, что дома всё равно скучно. Мы шутили, смеялись, смотрели мелодрамы и украдкой вытирали слёзы на особенно душещипательных моментах.

Но стоило ей уйти, как меня снова накрыло депрессивно-угнетенное состояние. Я часами валялась в постели, не реагируя на зазывания Семёновны, и подолгу рассматривала Лёшкину фотографию, вспоминая проведенное вместе время.

Я так ждала его. Мало его голоса, звонков и смс. Всё надеялась, что, если не сегодня, так завтра он точно заявится к Скибинскому по какому-нибудь делу и заодно наведается ко мне, но… вечно что-то мешало. Насколько я поняла, у Павла Олеговича возникли проблемы с деловыми партнерами, поэтому он редко бывал дома, проводя большую часть времени на заводе.

Ещё вокруг нас снова замаячила охрана, даже рядом со мной, тем самым уничтожив любую надежду на встречу с Гончаровым за периметром дома. Меня сей факт сильно расстроил. Вместо одного амбала теперь было два и следили они так зорко, выглядели настолько угрожающе, что ни о каких встречах не могло быть и речи. А если ещё добавить и слежку Турского, так вообще опускались руки.

На четвертый день я всё-таки решила взять себя в руки и, стряхнув с плеч затянувшееся оцепенение, поехала в частный приют для бездомных животных на окраине города. На пятый – вспомнила о грядущем дне рождении Мироненка, и это слегка отвлекло меня от невесёлых мыслей. Пока выбирала подарок – смогла немного развеяться и даже поужинать со всеми по возвращении домой.

Старалась не ввязываться в конфликт со Скибинским, не язвить сестре, хотя видит Бог, едва сдерживалась. Эйфория, в которой пребывала до поездки в Москву, бесследно испарилась, освободив место вездесущей паранойи. Я видела подозрение в глазах Скибинского, тайное злорадство на лице сестры. Я понимала, что ситуация накалилась до предела, что Лёшка много чего утаивает и в то же время медленно сходила с ума, загибаясь от неизвестности и дикой тоски.

Если бы не днюха Арсения, я бы точно захандрила. Хотя… Пойти-то я пошла и даже пообещала себе напиться, однако после заказанного коктейля меня начало воротить от спиртного в прямом смысле, а когда друзья принялись курить прихваченный именинником косяк, так вообще едва не вырвала.

К десяти часам вечера успела потанцевать, напиться минералки и раз сто проверить телефон. Казалось бы, привычная среда, вокруг все свои, пей, гуляй, отрывайся, а не то… без Гончарова всё серо и безлико. Друзья, с которыми раньше была на одной волне, сейчас виделись под иным углом. Поменялись интересы, изменилось отношение к жизни.

Вечеринка только начала набирать обороты, но я чувствовала себя не в своей тарелке. Тем более, что на душе было как-то неспокойно.

Написала сообщение Гончарову. Он как всегда не ответил. Позвонила. То же самое.

– Сень, – подошла к имениннику, собравшись уходить, – спасибо большое за приглашение, но мне пора домой.

– Так мы только начали, Лад. Десять часов, детское время, – отлепился он от стриптизерши, и по-дружески приобнял меня за плечи, разворачивая к сцене.

– Я серьёзно, – вырвалась, чувствуя, как ускорилось сердцебиение. Вдруг накрыла тревога. Просто так, на ровном месте.

– Пускай идет, – пришла на помощь Тася, вырывая меня из захвата. – Ты разве не знаешь её родню?

Сеня пробормотал что-то неразборчивое, дескать, знает, и пока подружка перебрала на себя его пьяное внимание, я быстренько ретировалась, продолжая набирать Гончарова. Неужели сегодня не позвонит?

Ответил. Когда набрала в двадцатый раз, ответил. Я как раз приехала домой и, оставив мордатых секьюрити у ворот, прогуливалась вдоль бассейна, решив подышать ночным воздухом.

– Лёш, ну что ты за человек такой, – затараторила, с опаской оглядываясь по сторонам. – Неужели трудно написать, что всё хорошо? Я же переживаю.

– Прости, – вздохнул, а у меня отлегло от сердца. Слава Богу, с ним всё хорошо. – Варланов приехал. Тут такой кипишь, целый день на ногах. Ты как?

– Я была у Арсения на дне рождения, – начала осторожно, ожидая всплеска агрессии. Знаю, он терпеть не может моих друзей, а Сеню – особенно, но и обманывать не собиралась.

– Я же просил сидеть дома! – не заставил себя ждать, рассердившись. – Это так сложно? Я уже за*бался объяснять очевидные вещи.

– А что тут такого? Я не сделала ничего плохого, – вспылила, обидевшись. – Я не собираюсь сидеть в четырёх стенах, пока вы там меряетесь авторитетами. Тем более, со мной охрана, я вернулась трезвая и… – споткнувшись, так и замерла, увидев Олега. Он шел к машине в сопровождении двух качков, что не могло не насторожить: к нам он всегда приезжал без охраны. Заметив меня, Турский замедлился, и я уж было подумала, что собирается подойти, однако он лишь противно оскалился, смерил меня с ног до головы плотоядным взглядом и демонстративно провел ребром ладони по своей шее, намекая на пздц.

– И что, мне теперь сплясать чечётку? – съязвил Лёшка, пока я приходила в себя. – Ты… а-а-а, кому я что объясняю. Связался на свою голову, – психанул, выругавшись.

Честно? Слушала краем уха. Меня начало колотить, как припадочную. Давненько Олег не заглядывал к нам, да ещё ночью. Всеми фибрами души чувствовала опасность.

– Лёш, – сжала телефон онемевшими пальцами, – я только что видела Олега.

– И?.. – зловеще поинтересовался он после короткой паузы, вызвав во мне ещё большее напряжение.

– Не знаю, говорю же, я недавно приехала. Я возле бассейна, он шел мимо. Он так смотрел… А если он всё рассказал? Лёш, я боюсь.

– И правильно делаешь!!! – пророкотало сзади. Гаркнуло так, что у меня всё оборвалось внутри. Медленно обернулась и с замершим от страха сердцем встретилась с обозленным Скибинским. – Дай сюда телефон! – потребовал, протянув руку. – Влада!

Я несколько секунд смотрела на него, оказавшись будто в вакууме. Только гулкое биение сердца разрывало ушные перегородки. Всё. Это действительно пздц. Мразь, зачем он всё рассказал?

– Я всё объясню, – прошептала одними губами, отдавая телефон. – Только не трогайте его…

– Ну что же, Алексей, – проговорил Скибинский, не спуская с меня глаз, – поговорим?

Я не слышала, что ему ответил Лёшка, однако Павел Олегович криво улыбнулся и, отключившись, опустил мой телефон в карман строгих брюк.

Я обхватила себя руками, будто защищаясь от пробирающего взгляда, и приготовилась в обороне. Подбородок дрожал, всё внутренности оцепенели от страха, сердце загнанно трепыхалось в груди, ударяясь о ребра, но я как всегда была готова противостоять оказанному давлению.

– Значит, это правда? – Павел Олегович скрестил на груди руки, пождав губы.

– Правда, – призналась, ещё сильнее впившись в плечи заледенелыми от страха пальцами. – И если уж на то пошло – это не ваше дело.

Я слишком хорошо знала Скибинского, чтобы понадеяться на понимание. Он приподнял бровь, будто оценивая мои чувства. Пришлось расцепить руки и, выпрямившись, с вызовом посмотреть в ответ.

– Да ты что? Прямо так и не касается? А ничего, что я отвечаю за тебя, м? – заорал, привлекая к нам ненужное внимание охраны. – Ты с десяти лет находишься под моей опекой, живешь под моей крышей и…

– ем ваш хлеб, – продолжила его пламенную речь, стоило затронуть болезненную тему. – Только я вас не просила об этом. Так что не стоит тут изображать попранные отцовские чувства.

Воцарилось тягостное молчание. Я не открыла для него Америку, высказавшись подобным образом. Дело было в другом. В Лёшке. Он предупреждал, что Павел Олегович примет новость о нас в штыки, но блин, ему то какая разница? Ему что, скучно жить?

– Думаешь, она бы одобрила твой выбор? – метко приземлил снаряд, играя на моем чувстве вины перед матерью. – Он не для тебя… Не таким я видел твое будущее, – качнул головой, сокрушаясь. Голос вроде и потеплел, но меня не проведешь. Кадык так и дергался нервно, вынуждая и дальше держать оборону.

– Если бы она была жива, уж поверьте, я бы и вас не знала. Держалась бы от вашей расхваленной семейки как можно дальше. Касаемо моего выбора – как-то ведь мама смерилась с Максимом. Чем он лучше Лёшки? Ах, да, – вошла в раж, не обращая внимания на хищный прищур, адреналинило меня не то слово, – вы же у нас бизнесмены, да? Чистые, с незапятнанной репутацией. Конечно, куда уж некоторым. – Открыто начало потряхивать. И от подкравшейся обиды, и от осознания, что нарушила данное Гончарову обещание вести себя смиренно и не лезть на амбразуру голой грудью. – И раз уж речь зашла о выборе, то не вы ли ещё недавно грозились выдать меня за первого встречного, а Вика – так вообще, уже и по рукам успела ударить с Турским. Только хренушки, ясно? Мне давно восемнадцать и я в праве сама решать, с кем построить свое будущее.

– И как давно вы… вместе? – выбил почву из-под ног прямым текстом.

Что? Я ему о чем, а он… Меня хоть слушали?

– Какая разница, – нервно стиснула вспотевшие ладони.

– Большая. Я хочу знать, как долго он пользовался тобой, глядя мне в глаза.

– Пользовался? – не поверила своим ушам.

– Да, у вас это принято называть по-другому, – ответил, оголяя не только нервы, но и душу. Я поняла. И так унизительно это прозвучало, словно я бестолковая дура, которой только то и можно, что "пользоваться".