Текст книги "Виновник завтрашнего дня (СИ)"

Автор книги: Арина Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Глава 16

Спустя двадцать минут Влада шла в направлении бара. Охраны на входе не наблюдалось. То ли уже разошлась по домам из-за отсутствия посетителей в столь позднее время, то ли её тут вообще не было.

В накуренном помещении было безлюдно. На девушку пахнуло запахом лакированной древесины, выдержанного в дубовых бочках виски и, как ни странно, корицы.

Лёшку увидела сразу. Попробуй не заметить. Навалился грудиной на барную стойку, выкинул вперёд правую руку, левой подпер небритую щеку и знай себе, расслабленно болтает с осоловевшим от утомительной ночки барменом.

В двух шагах от него застыла. С жадностью прошлась по сильному телу, упавшим на лоб длинным прядям светло-русых волос, залюбовалась точеным профилем. В груди так щемяще заныло, оборвалось от счастья. Две недели не видела его, соскучилась – не то слово.

– Влада? – заметил её бармен, прекратив вслушиваться в несвязную речь посетителя.

Кивнула, продолжая рассматривать Гончарова. Ну и как ей поднять его, а потом ещё и запухнуть в салон? Он не коробка, не сложиться, а её «Жучок» вряд ли рассчитан на Лёшкин рост.

– Он что, всю ночь сам пил? – подошла впритык, с любовью оглаживая светлые пряди. Лёшка дернулся, пробурчав что-то нечленораздельное, и в итоге уставился на неё обалдевшим взглядом.

– Не сам. Ещё лысый с ним был – недовольно нахмурился бармен, перекинув через плечо белоснежное полотенце. – Кстати, – протянул мобильный, – телефон вот. Пару раз порывался разбить его. Я не дал. А то начудят по-пьяни, а ты потом оправдывайся, почему не помешал.

Влада вздохнула. Мда-а-а… И куда его везти? Не к Скибинскому же.

– Да ладно-о-о… – удивился Гончаров, пытаясь выпрямить спину. – Ты что тут делаешь?

Как же ей это знакомо. Сама недавно была в таком же состоянии.

– Что тут не понятного? За тобой приехала, – выжидающе протянула руку, предлагая помощь, но Гончаров отвел её в сторону, и не думая уходить.

– За-че-е-е-м?

Блин! От досады топнула ногой.

– Домой тебя буду везти.

– Да неужели?

– Представь себе!

– А не боишься? – сверкнул голубыми глазами, посмеиваясь над её потугами сдвинуть его с места.

– Боже, Лёш, чего мне с тобой бояться? Адрес, давай! – рассердилась, толкнув его в плечо.

– Не-а…

– Гостиница «Дружба», – подсказал бармен, отчего Гончаров удивленно вскинул брови. Ничего так на него накатило. Интересно, что он ещё успел рассказать?

– Я думал, вы его девушка. Он полночи жаловался на вас.

– Конечно девушка! – возмутилась Влада, отчего Лёшка зашелся громким смехом.

Насмешила, так насмешила. Девушка. Ага. Во дает… До сих пор не мог поверить, что она здесь. Вообще-то, никогда не напивался до беспамятства. Пускай и смутно, но помнил любую мелочь. А тут что-то накрыло, вырубился ни с того ни с сего.

Ещё раз посмотрел на Некрасову, не понимая, каким боком она всплыла в баре.

– Лёш, ну пошли! – взмолилась, молитвенно сложив ладошки. – Уже рассвет скоро, я устала. Не жаль меня, себя пожалей. Ну?! – схватила за руку, подрывая со стула. – Давай, поднимайся…

Поднялся. Всё равно ведь не отстанет. Захмелевшие мозги только начали просыпаться, разгоняя приторможенную умственную деятельность, а вот ноги слушались хреновастенько. У кого-то голова отключалась, а у него ноги не хотели держать.

Владка подставила свое хрупкое плечико, и сдавленно охнув, приняла на себя сокрушительную тяжесть.

– Тебя сколько килограмм? – простонала, направляясь с ним к выходу. Ещё чуть-чуть и её позвоночник переломается нафиг.

– Восемьдесят восемь, – выпятил грудь, решив зарисоваться.

– Сколько? – не поверила, мечтая поскорее оказаться в машине. – Да тут триста, как минимум.

С огромным трудом доковыляли до машины, а потом с таким же трудом разместились в салоне. Гончаров со стоном, согнувшись в три погибели кое-как втиснулся в её Фольксваген и, по смешному подтянув к себе колени, смачно выругался.

Ещё не знала, как всё будет. Не имела ни малейшего представления. Сейчас бы добраться до номера, а там будет видно.

– Жаловался на меня, значит? – присмотрелась к зеркалам, осторожно выезжая на дорогу, и облегченно выдохнула. – И чем же я тебя расстроила?

– А ты поменьше слушай незнакомых людей – и жизнь станет проще, – процедил сухо, чувствуя, как начинает раскалываться голова. – И вообще, как ты узнала, где я? – как же тяжело связывать воедино слова. Чем больше сверлил её взглядом, тем больше недоумевал.

– Нормально-о-о, – рискнула повернуть ситуацию в свою выгоду. – А ничего, что ты сам позвонил мне и попросил приехать за тобой?

Да, слукавила, но какая, по-сути, разница? Было, значит, что-то такое, отчего бармен позвонил именно ей, а ни кому-то другому?

– Блдь, Влада! – охренел. Нет, даже не так – ох**л. Размазано протер глаза, просканировав себя внутренним взором. В той же одежде, что был с утра: тёмные джинсы, синяя футболка. Из жизни, кажись, не выпал. Вспомнил, как отрывались с Седыхом в клубе, девочки, вип-комната со всеми вытекающими последствиями. Потом… хм… потом их потянуло в бар… снова девочки, танцы-шманцы, спиртное рекой. Потом Седых уехал домой, а он решил ещё посидеть. Дальше…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По-дебильному улыбнувшись, начал рыться по карманам, в поисках телефона, а когда нашел, тихо присвистнул, обнаружив среди набранных номеров Ладкин.

Это что же получается… он сам её позвал? Серьёзно? Не может быть!

– Ты… – запнулся, прочищая горло, – как меня нашла? Следишь, что ли?

Не верилось, что сам позвонил. Хоть ты тресни, не верилось.

– Больно надо. Делать мне больше нечего, чем разыскивать тебя по всему городу. – Недавняя эйфория куда-то запропастилась, передав эстафету обиде. Мог бы и попроще лицо сделать, а то будто чупакабру увидел, таращиться на неё во все глаза, недовольно поджав губы в тонкую полоску.

– Я тебя по-нормальному спросил, – скривился от звука собственного голоса.

– «Блдь, Влада!» и «какого хрена?» – это, по-твоему, нормально? – воскликнула обижено.

– Не ори! – простонал мучительно Алексей.

– А чё так? Головка бо-бо? – съязвила, вцепившись пальцами в руль. Тяжело контролировать себя, когда рядом восемьдесят восемь килограмм нервомотища.

Её прожгли таким взглядом, что любой-другой на её месте затрясся бы от страха, но только не она. Пресловутое чувство противостояния, которое каждый раз накатывало на неё в его присутствии, не позволило испугаться, поддавшись эмоциями.

Лёшка с силой прижался к своим ладоням и гулко прорычал. А у неё мурашки пронеслись по коже, вызвав чувственную дрожь.

– Ты чем думала, покупая это убожество? – в сердцах засадил кулаком по панели, не зная, куда пристроить длинные ноги.

Выглядело это, конечно, комично. Он ещё был достаточно пьян, язык не слушался, заплетался, не успевая озвучивать выданную мозгом команду, но всё равно умудрился вывести Владу из себя.

– Какую подарили, такую и приняла, – ответила сухо. Что с него, грубияна пьяного, взять? Хотя он и трезвый далеко не душка. Больно он знает, убожество её машина или нет. – А если такой умный – купи лучше, – процедила, заезжая на стоянку рядом с гостиницей.

– И куплю, – поправил упавшие на лоб пряди, неожиданно задорно усмехнувшись. – У тебя когда днюха?

Влада не поверила своим ушам. Да ладно? И правда купит? Сердце подскочило на месте, стукнувшись о грудную клетку.

«Не ведись», – попросило, взывая к благоразумию. – «Это ведь Гончаров, мужчина, пославший тебя нах**. Что он может тебе купить кроме успокоительного?»

– Что ты смотришь на меня? Не помнишь, когда родилась? – поинтересовался заплетающимся языком и толкнул дверцу, собираясь выбраться из салона.

– Да пошел ты, – взбесилась, хлопнув дверцей.

– Ого, сколько агрессии. Маленькая девочка выросла и научилась показывать зубки?

– Угу, выросла, – и добавила про себя: «Только ты этого не видишь, баран».

Пришлось снова испытать позвоночник на прочность, помогая кое-кому дойти до номера.

С огромным трудом забрали у полусонного администратора ключ и, спотыкаясь на ходу, ввалились в лифт.

Расстояние в пять этажей было преодолено меньше чем за минуту. Не успела насладиться ею. Лёшка начал приходить в себя и теперь не сводил с неё пристального взгляда. Плавилась под ним, терялась. Не знала, куда деться и какую оговорку придумать, чтобы остаться.

– Подожди, – выхватила из его рук ключи, остановившись возле 508 номера. Лёшка привалился плечом к дверям, наблюдая за её движениями. Руки дрожали, не хотели слушаться. Словно это она пила, а не он – настолько всё плыло перед глазами от волнения. Сердце металось в груди, вызывая колкую боль.

– Спасибо, – прозвучало у неё над головой, как только послышался щелчок замка.

Он, наверное, думал, что она пропустит его вперёд, а сама послушной овечкой засеменит прочь?

Ага. Щас.

Не успел Гончаров опомниться, как Влада прошмыгнула в номер, оставив его оцепенело смотреть ей в след.

До последнего не мог понять: сон она или реальность. Но когда чертовка по-хозяйски вломилась в его номер – все сомнения отпали. Вон, ходит по номеру, заглядывает во все щели, осматривается по сторонам и, судя по наглой усмешке, чувствует себя как дома. Еб*н*ться просто.

Ну не мог он ей позвонить. Хоть убейте – не мог. Да, признавал, были мысли, бес попутал, но… даже в самом угарном состоянии не позвал бы к себе. Никогда.

Привалился спиной к стене, наблюдая за её борзотой. И не думал начинать разговор. Проще схватить за руку и выставить за дверь, но почему-то не спешил. Не смотря на помутнение разума, упивался её присутствием. Бред, конечно, да ещё какой, однако ничего не мог с собой поделать. Меньше всего хотелось сделать больно, обидеть, расстроить. Хотя и понимал, что каждая минута промедления может вылиться в очпоительный головняк.

– Я смотрю, ты совсем страх потеряла, – сморщился, скрестив на груди руки.

– Совсем потеряла, – согласилась, ни капельки не стушевавшись под пробирающим до мозга костей взглядом. – Ты же не думаешь, что я поеду домой в такую рань? – бросила через плечо, продолжая рассматривать убранство номера. Огромная кровать, плазма на полстены, ванная, просторная гардеробная, лоджия, завораживающий вид на центральную площадь – Гончаров поселился в далеко не бедной гостинице.

Лёшка очумело следил за её передвижением, не веря в происходящее. Это какой-то пздц.

– Владусь, мы оба прекрасно знаем, что возвращаться домой под утро для тебя в порядке вещей. Давай ты не будешь меня злить, иначе…

– Иначе что, Лёш? – обернулась и посмотрела на него, вскинув подбородок. Вчера она бросила вызов Скибинскому. И ему бросит. Пускай видит, с кем имеет дело. – Заставишь плакать? Обидишь? Так привыкшая уже, – пожала плечами, повернувшись к окну.

Лёшку от её слов словно током ударило. Как только не упал, рванув к ней – одному богу известно, но этого оказалось достаточно, чтобы грубо ухватиться за шелковую майку и хорошенько так стряхнуть, впечатывая в подоконник.

Ломало его. От одного только взгляда на неё пробирала дрожь; от аромата парфюма путались мысли, а от огромных на пол-лица глаз что-то ёкало в груди, наполняя недоверчивое сердце приятным теплом.

– Тогда чего ты ждешь? – крепко стиснул хрупкие плечи. – Обижу ведь.

Влада уставилась на поросшей щетиной подбородок; потом подняла глаза выше, рассматривая мужественное лицо и столкнулась с полыхающими голубыми глазами. Его голос говорил о многом. Будто пытался достучаться, призвать к благоразумию, но она, будучи пьяной от нахлынувших чувств, словно сомнамбула, сама потянулась к нему и обняла за оцепеневшие плечи.

– Обидь, – произнесла полушепотом. Если бы смогла, повисла на нем, обхватила ногами бедра, прижалась к груди со всей силы, но боялась, что может оттолкнуть.

– Влада-а-а… – запрокинул назад голову, подставляя под рассветные лучи напряженную шею, – не заставляй меня.

Близость с ней дурманила голову, сбивала дыхание. Сердце колотилось, как бешеное. Наверное, даже Некрасова слышала. По венам пробежал жар, а в горле пересохло.

– Я не боюсь тебя, – обрушилось на него обухом, опалило шею горячим дыханием. Что это, если не сплошное помешательство?

Давящее чувство, тлевшее адской болью в паху, лишившее его сна, загорелось истошным жаром. Надо было без лишних разговоров вышвырнуть её к чертям собачим. Но ему, блдь, не всё равно.

Как бы не убеждал себя, что она ему никто, тупо лишний багаж проблем, но чтобы вот так, грубо вытолкать за дверь… Ну не мог он так поступить. Не сейчас, когда тонкая ткань майки не могла скрыть ни чувственной дрожи, ни вызывающе-упругой груди.

С огромным, просто нереальным трудом отстранился. Не смотря на заторможенное состояние и расплывчатую координацию движений, хотел её безумно.

– Чтобы через пять минут тебя здесь не было, – прорычал гулко, направляясь в ванную. Пускай только попробует ослушаться. С ним такие игры не проходят. Вышвырнет из номера за шкирки, как нашкодившего котенка и похрен на жалость.

Влада медленно сползла по подоконнику, беспомощно прижавшись к прохладной поверхности.

Сколько так просидела – не известно. Может, пять минут, а может, и все двадцать. Лёшка не выходил, да и она не спешила уходить. Не сегодня так завтра он уедет и что тогда? Прощай невысказанные чувства и непрожитая любовь? Ну уж нет.

От одной этой мысли пришла в такой ужас, что все угрозы Гончарова показались детским лепетом.

Рывком поднялась на ноги и с решительным настроем бросилась в ванную.

«Сейчас или никогда!» – дала себе установку и пока Гончаров не успел среагировать на её появление, набрала в легкие как можно больше воздуха и шагнула в просторную душевую кабинку, став под ледяные потоки воды.

Глава 17

– Никуда я не уйду, – задрожала, чувствуя, как болезненно затвердели соски. – И мне пофиг на твои угрозы.

Лёшка так и прирос к полу, не ожидая такого поворота.

Влада блуждала по нему взглядом, рассматривая бугрившиеся мускулы, широкие плечи, идеальный пресс и… сглотнула, созерцая налившийся каменной твердостью член.

Охренеть, какое у него тело.

Было отчего потерять дар речи, и если бы не прозвучавший над ухом рокот, так и стояла с открытым ртом, не обращая внимания на промокшую насквозь одежду.

– Ты в своем уме? – произнес Лёшка шокировано. – Ты что творишь?

– А разве не видно? – зачем спрашивает очевидное. С ней давно всё понятно. Вот только… как побороть нахлынувшее смущение? – Целую тебя, – выдохнула рвано и в тот же миг, не дав ему опомниться, припала к жестким губам.

Казалось, не под ледяной водой стоял, а под кипятком. Настолько бросило в жар, что ещё чуть-чуть и испепелиться нахрен.

Время остановилось, сердце остановилось, дыхание застыло в груди. Замерли. Оба. Ощущение упирающегося в живот члена кружило голову, распаляло, заставляло изнывать от желания.

– Целуешь? – переспросил Лёшка, опомнившись. – Разве это поцелуй? Ты где училась целоваться? В песочнице?

Столько пренебрежения было в его голосе, что захотелось расплакаться. Лучше бы обругал, наорал, но не насмехался над её неопытностью. Не умела она целоваться правильно. Чтобы взасос, с языком.

Гончаров пренебрежительно хмыкнул, выключил воду и потянулся за полотенцем. Уже смог прийти в себя, прояснить захмелевший разум, однако её неожиданное появление повергло в самый настоящий ступор. Чего нельзя было сказать о ставшем колом члене.

И всё было бы ничего, если бы самому не хотелось прикоснуться к её губам. Раствориться в ней до последнего атома.

Глаза у неё дурные. Смотрел в них и видел себя. Свое неутоленное желание и дикий голод. Кровь уже давно ухнула в пах, лишив способности здравомыслия.

Владка стояла перед ним, опустив голову, и казалась такой уязвимой в промокшей до ниточки одежде, с дрожащими от горькой обиды губами, что моментально возненавидел себя.

Даже в таком состоянии наслаждался её смущением. Уже и забыл, что это такое. Вокруг сплошное пресыщение, похоть, неискренность. А Владка, пускай и смотрела на него обижено, всё равно выглядела самой женственной и самой желанной.

Цепляла до одури своей порывистостью, бесшабашностью. Рядом с ней и сам становился безголовым, окунувшимся в омут дембелем, у которого вместо здравых мыслей неукротимая, выжигающая изнутри жажда секса.

С*ка-а-а… Ну, зачем она так? Предупреждал ведь…

Поцеловал… Сам.

И как в омут с головой.

Есть же такие бабы, которые одним только взглядом способны выпить всю кровь? Вот и Владка именно такая. Смотрел на неё и голову терял, наплевав на все предостережения и запреты. Изнывал от её нерешительных, почти невесомых прикосновений. Эти бы ручки да направить чуть ниже…

В голове настолько шумело, словно пил и пил, только уже не коньяк, а её нектар. Хмельной она оказалась. Опьяняющей. И так не протрезвел как следует, а глядя на неё снова впал в некую прострацию.

И плевать, что ответила неумело. Ещё больше распалила этим. Завела с полоборота. Сладкая. Манящяя. Такой, какой и представлял. Внаглую, лишая возможности дышать, пожирал чувственные, слегка полноватые губы, с жадностью сосал скользкий язык. Руки бесстыдно блуждали по идеальному телу, сжимая до боли соблазнительные формы, вдавливая в себя, поглощая.

Вот она, сила его страсти. Болезненная, грубая, животная. Сиропные ласки – не про него. Растопчет, задавит, испьет до дна и… выбросит. Оно ей надо?

Влада застонала. Едва уловимо. Даже не застонала, а тихо выдохнула, но Лёшка неожиданно вздрогнул, постоял с опущенной головой несколько секунд, отстранился.

– Так и знал, – мягко оттолкнул её от себя, возвращая на место сбившееся полотенце.

Влада отыскала его затуманенный взгляд, пытаясь унять учащенное сердцебиение.

– Ты о чем? – прижала дрожащие пальцы к своим пульсирующим губам, позабыв обо всем на свете.

– Да так, не важно, – усмехнулся, лишний раз убедившись, что перед ним действительно девственница. Удивился? Ещё бы. Но от этого стало только хуже. В разы тяжелее.

Оставив девушку приходить в себя, прошел в гардеробную. Сначала оделся сам, а потом подобрал вещи и для незваной гостьи.

– Держи, – заглянул в ванную, протягивая футболку и спортивные штаны. – Переодевайся и проваливай.

Влада принялась раздеваться, ничуть не смущаясь его присутствия. Вот же, паскуда мелкая. Целоваться толком не умет, а голой задницей засветить – так пожалуйста.

Как ошпаренный заметался по номеру, со всей дури засадив кулаком в стену. Не чувствовал боли. Только ломку. Мог бы всю мебель разнести на щепки, да толку? Когда вся кровь в паху – взывание к серому веществу безрезультатно.

– Ну наконец-то, – набросился, как только она вышла из ванной комнаты. – Сколько можно ждать?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Такая смешная в его одежде. Трогательная и одновременно соблазнительная. Длинная футболка доходила до середины бедра, а свободные спортивные штаны нелепо топорщились сзади.

– А что такое, не можешь уснуть без меня? – насмешливо выгнула бровь, вытирая полотенцем волосы.

Лёшка воздел к потолку руки, выругавшись отборным матом.

– Домой уматуй! – начал терять терпение, стараясь не пялиться на проступившие сквозь тонкую ткань соски. Охеревал в прямом смысле слова. Только начал приходить в себя, а тут новое испытание. Едва не захлебнулся от обильного слюноотделения, так сильно захотелось присосаться к её груди, попробовать её на вкус.

– Не думала, что ты такой негостеприимный, – проворковала приторно, взобравшись с ногами на кровать. Отныне, чтобы он не говорил – всё по боку. Уж теперь она знает, что желанна для него. Что хочет её до дрожи. Он мог говорить всё что угодно, но его тело считало иначе.

Гончаров ненадолго прикрыл глаза, а, открыв, посмотрел на Владу. Нехорошо так взглянул. Предостерегающе.

– Влада, я не шучу! У*буй давай!

– Где-то я уже это слышала.

– Нарываешься… – прохрипел, сжимая кулаки.

– Слушай, Лёш, – отбросила ставшее ненужным полотенце, и не думая пугаться. – А если я расскажу всё Павлу Олеговичу, как думаешь, что он с тобой сделает?

Чего угодно ожидал, но только не шантажа. Может, и не так она наивна, как кажется попервой.

Влада прикусила изнутри щеку, содрогаясь от страха. А как иначе? На войне все средства хороши. Вот и воевала всеми правдами и неправдами. Боялась, что может возненавидеть её, но уйти сейчас? Проще выпрыгнуть из окна, чем признать поражение.

«Прости», – умоляли её глаза, – «но ты не оставил мне выбора».

– Ах ты ж сучка! – набросился на неё, подмяв под себя. Шантажистка, блдь.

– Что, испугался? Ай! Что ты делаешь? – испугалась, стоило ему перевернуть её на живот, вдавив лицом в постель. – Пусти!

Лёшка перехватил её запястья одной рукой, а второй принялся стягивать спортивки. Сейчас он ей преподаст урок. Будет знать, как провоцировать.

– Лёш, пусти-и-и, – взмолилась, задыхаясь под его тяжестью.

– И не подумаю, – прорычал, оголяя упругие ягодицы. – Вот трахну тебя, вздрючу как следует, отведу душу, потом и отпущу. Любишь анальный секс? Нет?.. Жаль. А я страх как люблю. Всё равно терять нечего.

Влада принялась вырываться, перепугавшись не на шутку.

– Что не так? – навалился сверху, опаляя горячим дыханием нежную кожу шеи. – Ты же так хотела? – просунул под её бедра руку, заставляя оттопырить задницу. – Хотела или нет? – заорал, призывая к ответу.

– Нет! – зашлась слёзами. И если ещё секунду назад вырывалась, то сейчас обмякла, спрятав лицо в складках одеяла. – Зачем… ты так… со мной?

– А как иначе? – Не мог смотреть на её слёзы, сразу становилось не по себе. – До тебя ведь не доходит по-хорошему.

– Не… доходит, – согласилась всхлипывая.

Жаль её, конечно. До щемящей, неиспытываемой доселе нежности жаль. Хреново, когда плачут на твоих глазах. А ещё паскудней, когда ты сам виновник этих слёз.

Ему бы поспать, прийти в себя, осмыслить произошедшее. Но как тут поспишь, когда под тобой вздрагивают от рыданий.

– Хрен с тобой, оставайся, – вздохнул, перекатившись на спину.

Влада прекратила всхлипывать, приподняв заплаканное лицо и натянув обратно штаны, быстро перевернулась, отодвинувшись на самый край.

– Дурочка ты, Ладка, – прикрыл устало глаза, – и я рядом с тобой не лучше.

Она ничего не сказала. Да и что тут скажешь? Колотило так, что зуб на зуб не попадал. Испугалась, не то слово. В голове на долю секунды всё же пронеслась шальная мысль: а не дай бог? Вот взял бы трахнул в задницу, что тогда? Любила бы после этого? Сходила бы с ума и дальше? А ведь сама предложила себя на блюдечке с голубой каемочкой. Бери, пользуйся. И чем только думала? Ни стыда, ни совести. Ещё и Скибинским пригрозила.

Точно, рехнулась, по-другому и не скажешь.

Под головой отпружинил матрас. Распахнула заплаканные глаза, и недоуменно уставилась на собравшегося уходить Гончарова.

– Ты куда? – приподнялась на локте, глядя на него воспаленными глазами. За окном забрезжал рассвет, предвещая новый день.

– Пойду, проветрю мозги. Ключи оставишь внизу.

– А ты… – замялась, краснея ещё больше, – разве не вернешься?

Лёшка так и застыл у двери, разрываясь на части между желанием уйти и остаться. Но дело в том, что если он останется – случится непоправимое. А так, хоть машину заберет и постарается разобраться в собственных чувствах.

– Не вернусь, Лад, – обронил через плечо, даже не посмотрев напоследок.

Пускай не ждет. Пока она здесь – он точно не вернется. Хватит с него испытаний на прочность.

Влада судорожно выдохнула, подтянув к груди коленки. Стало так мерзко и противно на душе. Так холодно и неуютно. Не обижалась на него, сама выпросила, но всё равно было больно.

– Я люблю тебя, Лёш, – прошептала в пустоту, обняв себя за плечи. – Почему ты не хочешь этого замечать?..